Текст книги "В отпуск на Эдем, или Свадьба по-арракийски (СИ)"
Автор книги: Нелли Игнатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
ГЛАВА 9
Утром на вездеходе, вызванном вчера из Эль-Сабира, Амирджан и Фирузи поехали в оазис. Но перед этим заехали в швейную мастерскую за свадебным платьем. Оно было уже готово. Платье было в арабском стиле, с длинными рукавами, воротником-стойкой и юбкой в пол. Никаких украшений на платье не было, кроме настоящих серебряных нитей в самой ткани. Украшением для него должны были стать браслет и колье из сирианских самоцветов. Колье Амирджан купил в поддержку к браслету.
Фирузи была восхищена платьем, но Амирджану все же показалось, что восхищение напускное, только чтобы его не обидеть. Может быть, она ожидала увидеть другое платье, а может, стала менее эмоциональной из-за потери памяти.
Амирджан забрал заказ, и они поехали в Эль-Сабир.
В салоне вездехода были удобные кресла и кондиционер. Девушка с любопытством смотрела в окно, хотя кроме желтого песка, синего неба и оранжевого солнца снаружи ничего не было.
– Сколько нам ехать? – спросила Фирузи, когда они выехали из города в пустыню, и оазис Эль-Аррак скрылся за барханами.
– Девять часов, – ответил Амирджан.
– Эль-Сабир так далеко? – удивилась Фирузи.
– Да нет, не так далеко, всего сто шестьдесят километров. Верхом доехали бы часов за пять, – сказал Амирджан. – Просто вездеход идет медленно.
– А мне нравится, – Фирузи снова уставилась в окно. – Пустыня похожа на море. Только море синее, а она желтая. В море волны быстрые, а здесь – медленные.
– Ты права, – согласился Амирджан.
– Так странно, с Эдема до Арракиса мы летели только шесть часов, а это больше ста восьмидесяти световых лет. А на всего сто шестьдесят километров по пустыне требуется девять часов.
– Да, – кивнул Амирджан. – Меня это порой тоже напрягает.
Дорога до оазиса была очень однообразной. Да и дороги, как таковой, не было.
Вездеход просто шел по песку, и ветер сразу за ним заравнивал след. Иногда, то тут, то там из песка вырастали желто-коричневые скалы, слева далеко на горизонте виднелись горы. Один раз вездеход ехал быстрее минут пять, пересекая каменистую возвышенность, на которой почти не было песка.
Когда вездеход проезжал мимо стен заброшенной крепости, Фирузи спросила:
– Амир, что это? Остатки древней цивилизации?
– Нет, – ответил Амирджан. – На Арракисе никогда не было разумной жизни, по крайней мере, никаких следов не найдено. Лет восемьдесят назад здесь был оазис. Но он заброшен, потому что вода ушла. Людям пришлось найти другой оазис, и переселиться туда.
– Стены выглядят так, будто им уже тысяча лет, – сказала Фирузи.
– Без человека песок и ветер очень быстро все разрушают, – ответил Амирджан. – Лет через двадцать здесь не останется ничего, кроме песчаных холмов.
К вечеру вездеход прибыл в оазис Эль-Сабир. Фирузи увидела высокие стены, поднимающиеся прямо из песка. За ними, окруженный зеленью и небольшими зданиями, стоял настоящий двухэтажный дворец с двумя высокими башнями в четыре этажа.
Отец Амирджана, шейх Гарун эль Сабир, вежливо принял Фирузи, но на сына смотрел со сдерживаемым гневом. Амирджан отвел девушку в комнату для гостей на женской половине дома, а сам уединился с отцом в его кабинете. Фирузи не знала, о чем они говорили, но через два часа Амирджан пришел к ней очень довольный и сказал, что через десять дней они смогут пожениться.
– Но ты уже сейчас можешь чувствовать себя, как дома, – заверил он.
– Спасибо, – ответила она.
Дворец в Эль-Сабире был больше и роскошнее дома в Эль-Арраке. Прохладные комнаты с кондиционерами, бассейн с морской водой, которую привозили с другой планеты, прекрасные сады, все мыслимые и немыслимые удобства – все это было в распоряжении Фирузи, и все это ей очень нравилось. А видеть ее счастливой для Амирджана было самой большой радостью.
Хотя Фирузи была не совсем такой, как Алена. Алена была веселая, смешливая, смелая, и он полюбил ее за это. А Фирузи нерешительная и очень серьезная, она как будто боялась выражать свои чувства, или просто забыла, как это делается. Однажды, когда они еще были в городском особняке в Эль-Арраке, он попытался поцеловать ее, зная, что в оазисе до свадьбы у него не будет возможности сделать это. Раньше он брал ее за руку, обнимал за плечи или талию. Она не противилась, но никак не отвечала, словно он брал за руку и обнимал манекен или робота. Когда он осторожно притянул ее к себе и дотронулся губами до ее губ, Фирузи не оттолкнула его, но снова не ответила, даже как-то чуть испуганно застыла, словно решила, что он хочет не поцеловать ее, а укусить. И спросила потом:
– Это… зачем?
– Ну… жених и невеста иногда целуются, – пояснил он. – Тебе было неприятно?
– Нет-нет, просто… непривычно, – ответила Фирузи.
Амирджан надеялся, что со временем девушка освоится и станет больше похожей на ту, кем была раньше. Но она нравилась ему и такая. Он не мог смотреть на нее без желания сжать в объятиях и целовать до умопомрачения. И был уверен, что его горячая страсть сможет разбудить и ее чувства.
«Разве мог муж дать ей то, что могу дать я?» – думал Амирджан, и голос совести, возражавший ему, становился все тише.
Отец Амирджана, конечно, сначала был категорически против свадьбы сына с неизвестной девушкой, тем более что невеста сына уже достаточно подросла для замужества – ей уже исполнилось четырнадцать лет. А ее отец никогда не согласится, чтобы Амайни стала только второй женой. К тому же Амирджан заявил, что не намерен брать ни вторую жену, ни тем более третью и четвертую.
Отцу пришлось дать согласие на этот брак, когда Амирджан рассказал, что Фирузи спасла ему жизнь, и что он за это обещал жениться на ней. Амирджан должен был выполнить обещание, данное спасителю – это долг чести. Ну, а своей
четырнадцатилетней невесте он ничего не обещал. Из-за отказа от невесты будет скандал, и закончится он, скорее всего, разрывом всяких отношений между двумя семьями, но Амирджан его не боялся. Земли эль Сабиров и Аш-Абаси даже не граничат между собой. К тому же это будет позже, а свадьба с Фирузи – всего через несколько дней.
Как невесте Амирджана, Фирузи предоставили бывшие покои Диноры. Служанки, хотя и не говорили на интерлинге, научили девушку одеваться по-арракийски. Та одежда, в которой она приехала, нравилась ей больше, и Фирузи сказала об этом Амирджану.
– Ты будешь надевать ее, когда мы будем посещать другие планеты, – пообещал он. – Это будет так часто, как ты захочешь. А здесь нужна наша одежда, она более комфортна и удобна для арракийского климата, ты скоро сама в этом убедишься.
Дома, в своих покоях, Фирузи могла ходить в чем угодно, даже в ночной сорочке и пеньюаре. Или в коротких платьях с открытыми плечами и глубоким декольте, в майке и шортах. Хотя таких платьев, маек и шортов в ее новом гардеробе и не было. А в остальных помещениях даже женской половины она должна появляться в длинном закрытом платье, которых у Диноры было бесчисленное множество. Сестре Амирджана они были больше не нужны. Служанки быстро подогнали часть платьев по фигуре Фирузи. Выходя в сад, где могли встретиться мужчины-садовники, она должна была надевать накидку из материала, прозрачного только изнутри, закрывающую лицо, или хотя бы платок, полностью прикрывающий волосы.
Во дворце Эль-Сабир приготовления к свадьбе шли полным ходом. Фирузи чувствовала себя хорошо, только иногда на нее находила задумчивость, и тогда Амирджан с беспокойством спрашивал:
– Милая, что случилось? Что с тобой?
– Ничего, – обычно отвечала Фирузи. – Просто мне почудилось, что я что-то вспомнила, а, оказалось, нет.
Но однажды сказала:
– Мне сегодня странный сон приснился. Скажи, Амир, ты когда-нибудь плачешь?
– Нет, никогда, – быстро ответил он, этот вопрос почти оскорбил его. Но он не обиделся, Фирузи же не знала, что такой вопрос лучше не задавать арракийцу.
С самого раннего детства отец учил Амирджана, что он мужчина, он должен быть всегда сильным, и не плакать, даже если очень больно. Плакать разрешается только женщинам.
– Странно, – задумчиво проговорила Фирузи. – Я видела во сне твое лицо в слезах…
– Это же был только сон, – сказал Амирджан. – Не обращай внимания. Сны порой бывают нелепыми. Думай только о хорошем. Например, о том, что через два дня наша свадьба.
– Да, милый, – улыбнулась Фирузи.
На самом деле Амирджана этот сон сильно встревожил. Он подозревал, что девушка видела во сне не его лицо, а лицо Дэна. И порадовался, что оки так похожи. Отец учил Амирджана презирать тех мужчин, которые позволяют себе плакать, потому что они слабые. Денис Разумов, конечно, очень умный человек, но как мужчина, он никто. А Фирузи заслуживает настоящего мужчину.
Возможное восстановление памяти Фирузи тоже беспокоило его. Но он надеялся, раз судьба дала ему шанс быть с любимой женщиной, то она же и не даст ей шанса вспомнить прошлую жизнь.
Амирджан нашел в информсети все, что смог, об амнезии, и узнал, что человек может постепенно или внезапно все вспомнить. Но может и не вспомнить никогда. Амирджан надеялся, что именно так будет с Фирузи.
Он заблокировал в Федеральной Информсети все сайты, относящиеся к жизни на Земле в целом, и к двигателям звездолетов в частности. Чтобы ничто не могло подтолкнуть мозг девушки к воспоминаниям о прошлом.
Если Динора стремилась покинуть Арракис, то Амирджан не хотел жить ни на какой другой планете, даже побывав на благодатном гостеприимном Эдеме. Он любил свой пустынный мир всей душой. Для него он был лучшим местом на всем белом свете. Скакать по пустыне на лошади быстрее ветра – это ли не счастье? А чего стоили арракийские рассветы и закаты! Игра красок на небосводе завораживала. И такой неповторимый аромат разливался по оазису от тронутых росой цветов, распускающихся только на рассвете и на закате, когда становилось не слишком жарко и не слишком холодно.
Амирджан был рад, что Фирузи здешние рассветы и закаты тоже очаровали. Она просыпалась, когда было еще темно, и бежала на дворцовую башню женской половины, чтобы посмотреть, как разгорается заря, и не ложилась спать, не увидев, как погаснет последний солнечный луч. Она любовалась красками неба, а он любовался ею с другой башни, находившейся на мужской половине.
Амирджану хотелось поскорее жениться на Фирузи, чтобы быть с ней вместе всегда. Как ни странно, когда она стала его невестой официально, они стали реже видеться. Амирджан не мог заходить на женскую половину, когда ему заблагорассудится. Его бы просто не поняли, так как Фирузи ему еще не жена, сестра уехала, а матери у него давно не было. На женской половине жила лишь вторая жена отца, у которой не было детей, несколько служанок. Так что ему совершенно нечего было там делать. Теперь на женской половине жила еще Фирузи. Он мог заходить к ней лишь иногда, и, желательно, чтобы в это время Фирузи была в комнате не одна.
Он не мог видеться с ней и на мужской половине, так как женщинам запрещено появляться там без приглашения. Поэтому Амирджан и поднимался на башню, чтобы посмотреть на Фирузи хотя бы издалека, да иногда встречал ее, когда она гуляла в саду. А когда Фирузи получит статус жены, Амирджан сможет заходить в ее покои в любое время, и оставаться там как угодно долго.
Однажды, когда Амирджан и Фирузи встретились в саду, она спросила:
– Почему моя семья переехала с Волги на Арракис?
Он не был готов к такому вопросу, и ответил:
– Я точно не знаю. Кажется, потому, что это очень влажная планета, а у твоей мамы была астма.
Фирузи удовлетворилась ответом.
В другой раз она сказала:
– Амир, сегодня мне приснилось, что я прыгала, делала сальто и шпагат на бревне, в четыре раза уже этой скамейки, – она указала на мраморную скамью, рядом с которой они стояли. – Это было так красиво и необычно! Проснувшись, я поняла, что это спортивная гимнастика. Я попробовала сделать то, что делала во сне, и,
представляешь, у меня получилось! Я догадалась, что в прошлом занималась спортивной гимнастикой. Поискала в информсети, и обнаружила, что на Волге нет такого вида спорта. На Арракисе тоже нет. Но где я могла ею заниматься?
К этому вопросу Амирджан тоже не был готов. Он совсем выпустил из вида, что Волга – колония, где девяносто процентов поверхности занято океаном. Поэтому пока на этой планете были распространены только водные виды спорта.
– Я не знаю, – ответил он. – Ты не рассказывала мне, что занималась спортом. Может, просто не успела, мы ведь познакомились всего за пару месяцев до пожара в кафе. Но ты как-то обмолвилась, что до Арракиса вы жили еще на какой-то планете, я не помню названия. Может, там ты и занималась гимнастикой.
– Да, скорее всего, – согласилась Фирузи. – Амир, ты извини, что я пристаю к тебе с вопросами, наверное, они тебя очень раздражают. Но ты – единственный, кто хоть что– то знает о моем прошлом.
– Ну что ты, моя милая, ты можешь спрашивать все, что тебя интересует, и не надо извиняться, – ласково сказал Амирджан.
– Спасибо, – с благодарностью ответила девушка.
На самом деле сны, а потом, как следствие, вопросы Фирузи о прошлой жизни сильно беспокоили Амирджана, и он уже просто боялся новых вопросов. Он приказал служанке, которая приносила Фирузи еду, подмешивать успокоительное в вечерний напиток девушки, чтобы она вообще не видела снов.
Вопросов о прошлом стало меньше.
А на вопросы об Арракисе Амирджан отвечал с удовольствием. Он мог рассказывать о пустыне часами.
– Кому-то может показаться, что наша планета почти безжизненна, – восторженно рассказывал Амирджан благодарной слушательнице. – Но на самом деле Арракис полон жизни, и не только в оазисах. В некоторых местах из-под песка выходят скалы, в них есть пещеры, они тянутся на большие расстояния под поверхностью планеты, и они очень популярны у местных растений и животных. Некоторые из них живут в пещерах всю жизнь, никогда не выходя наружу.
– Они живут в темноте? – удивилась Фирузи.
– Вовсе нет. На потолках этих пещер селятся лианы, они тянутся от входа вглубь в поисках влаги и прохлады, ка целые километры. Их стебли похожи на светодиоды, и они несут свет остальным обитателям пещер. Эти растения плотоядные, и их свет привлекает насекомых, которыми они и питаются.
– Я хотела бы их увидеть, – сказала Фирузи.
– Когда мы поженимся, я тебе покажу, – пообещал Амирджан. – А когда ты научишься ездить на лошади, еще покажу горные озера, и странствующие оазисы.
Удивлению Фирузи не было предела.
– Как оазисы могут странствовать?
– Иногда в земле над водоносным слоем под толщей песков появляются трещины, и вода выходит близко к поверхности. В песках находятся миллионы семян растений, и они, почувствовав воду, тут же начинают расти. Растения Арракиса будто понимают, что трещина может так же внезапно затянуться, как и появилась, и растут
умопомрачительно быстро. За одни сутки они могут прорасти, зацвести и дать семена, которые упадут в песок и будут годами или даже десятилетиями, а порой и столетиями ждать своего часа. Ветер может унести их за тысячи километров от того места, где они родились. Поэтому в странствующих оазисах растительность такая разнообразная, – пояснил Амирджан. – И их ты тоже увидишь.
От его рассказов о пустыне глаза Фирузи светились восторгом, и Амирджан был несказанно рад, что в его силах сделать ее счастливой.
– О, я хочу увидеть странствующий оазис прямо сейчас, – сказала Фирузи.
– Как только один из них появится поблизости, мы его посетим, – пообещал Амирджан.
Случая не пришлось долго ждать. Наблюдатели, которым Амирджан приказал следить за пустыней днем и ночью, следующим же утром, на рассвете, сообщили, что приборы показали увлажнение песка всего в полутора километрах от оазиса Эль-Сабир.
Амирджан, пренебрегая всеми правилами приличного арракийского дома, ворвался к Фирузи, к счастью, она уже встала и оделась, и сообщил:
– Мы выходим немедленно. Странствующий оазис ждет нас!
– Мы пойдем пешком? – удивилась Фирузи.
– На лошади ты не умеешь, а на вездеходе нельзя, любое сотрясение песка может вызвать закрытие трещины, и оазис не появится, – ответил Амирджан. – Не бойся, это недалеко, за час дойдем.
– Хорошо, я готова, – кивнула Фирузи и направилась к двери.
– Нет-нет, в пустыню в такой одежде нельзя, – остановил ее Амирджан. – Сейчас служанки принесут тебе дорожную одежду и помогут одеться.
Они вышли вдвоем, Амирджан не хотел, чтобы рядом был еще кто-то. Он нес внушительной величины и тяжести рюкзак, но дпя него это была не проблема. А вот дпя Фирузи была – одежда ей казалась слишком громоздкой и неудобной: плотные шаровары и футболка, высокие кожаные сапоги, длинная свободная туника почти до пят, с рукавами и тюрбан с вуалью, закрывающей лицо и шею сзади. Амирджан был одет в точно такую же одежду, только вместо вуали был платок, закрывающий нижнюю часть лица, его туника была чуть покороче, и с поясом. Он шел по песку легко, несмотря на тяжелый рюкзак, а Фирузи путалась в длинной тунике, пару раз даже чуть не упала. Но она не жаловалась. За час они дошли до небольшой лощины между барханами, где песок был чуть темнее остального. Амирджан снял рюкзак и сказал:
– Располагайся поудобнее, милая. Мы будем здесь до вечера.
Амирджан был рад остаться с Фирузи наедине на целый день. Он поставил шатер, надувные кресла и легкий походный столик. Не забыл и еду, и напитки. Он хотел поговорить с Фирузи о любви, и даже больше, чем просто поговорить. Но она была так занята наблюдением за цветами и травой, которые вырастали из песка прямо на глазах, что почти не обращала внимания на жениха.
К полудню в пустыне стало очень жарко, гораздо жарче, чем в дворцовом саду. От песков струился палящий зной. Капля воды, упавшая на песок, испарялась, как на раскаленной сковороде. Фирузи едва не теряла сознание от жары, не спасала даже тень от шатра и прохладительные напитки. Ей уже было не до цветов и не до разговоров о любви. Ей казалось, что она сейчас просто расплавится, и Амирджан ничем не мог помочь. Он хотел вызвать вездеход, чтобы увезти девушку домой, но Фирузи не позволила:
– Не надо, вездеход может повредить оазису, и растения засохнут, не дав семян. Я потерплю.
К вечеру стало прохладнее, и они направились домой, хотя жизненный цикл странствующего оазиса еще не завершился. Но до этого момента могло пройти несколько дней, а Амирджан с сожалением понял, что Фирузи совершенно не приспособлена к жизни в пустыне. А он так мечтал скакать вместе с ней по пескам на лошадях, охотиться, гулять между дюн, искать новые странствующие оазисы и пещеры.
Оставалось только надеяться, что со временем Фирузи привыкнет к жаре.
Через пару дней, когда девушка пришла в себя после первого похода в пустыню, Амирджан предложил ей поехать на охоту.
– Я же не умею ездить на лошади, – возразила она. – И стрелять не умею.
– Мы поедем не на лошадях, а на вездеходе, – сказал Амирджан.
Хотя это было против его правил, сидеть в вездеходе, в прохладе и комфорте, и ждать, когда добыча сама подойдет на расстояние выстрела. Но многие знакомые Амирджана предпочитали охотиться именно так.
– И стрелять я тебя научу, – добавил он.
– Хорошо, если ты хочешь, я поеду, – кротко согласилась Фирузи.
Но она так равнодушно отнеслась к этому предложению, что Амирджану расхотелось ехать на охоту, и он ее отменил, сославшись на неотложные дела.
ГЛАВА 10
– Дэн, ты должен полететь с нами на Землю, – сказала Еля.
Поредевшая теперь уже на двух человек компания друзей собралась вечером в номере Разумовых. Вместе они решали, что дальше делать.
Как и предсказывал Дэн, полиция Лазурного побережья поискала Алену в океане, не нашла, и объявила пропавшей без вести. Теперь, если она не появится сама, или в течение полугода не найдут ее тело, она будет признана погибшей.
– Я не полечу, – возразил Дэн. – Если вернусь на Землю, меня уже никогда снова не выпустят в космос.
– Но отсюда ты не сможешь улететь на Арракис, – сказал Апекс.
– Я улечу на Волгу, или еще куда-нибудь.
– Думаешь, с другой планеты сможешь полететь? – добавил Сэм. – Да первая же предполетная медкомиссия с любой планеты вернет тебя на Землю.
– Я найду частный корабль, где на медицинские показания смотрят сквозь пальцы.
– С ума сошел? – воскликнула Ванесса. – Знаешь, какую цену частник заломит?
– У тебя есть другие предложения? – усмехнулся Дэн.
– Нет, я считаю, мы должны лететь на Землю, и там обратиться в Федеральную полицию, – ответила Ванесса. – Разыскивать пропавших людей – их работа.
– Ваня, никто не будет искать предположительно утонувшего на Эдеме человека на других планетах, – сказал Сэмюэль. – А то, что Алену похитил Амирджан, только наши предположения. Мы-то верим Дэну, но полиция не поверит.
– У меня есть предложение, – сказал Апекс.
Александр Ткачев единственный из мужчин в дружеской компании работал не в ЗКБ, а в КГР – Космической Геологической Разведке.
– Арракийцам часто требуются геологи, так как своих у них нет. Скоро одна из групп геологов как раз должна лететь туда, – добавил он. – Шейхи заказывают геологоразведку, и платят неплохо, все равно на эту планету лететь охотников мало. Я тоже отказывался, но теперь соглашусь.
– И как это мне поможет? – спросил Дэн.
– Кстати, заказ поступил от Гаруна эль Сабира, возможно, он и есть тот самый шейх, отец Амирджана. Ты останешься здесь, на Эдеме, и будешь ждать меня. У нас, геологоразведчиков, собственные звездолеты. Не быстроходные яхты, конечно, зато надежные. И медсправки у геологов в космопортах не требуют. Предполагается, если мы летим работать на другую планету, значит, руководство нашей компании позаботилось о том, чтобы все были здоровы. Вообще-то так и есть, и это поможет нам протащить тебя на корабль. Мы залетим за тобой на Эдем, и сразу отправимся на Арракис.
– А сколько ждать? – спросил Дэн.
– Неделю, – ответил Апександр.
– Почему так долго?
– Дэн, пойми, раньше никак, – развел руками друг. – Завтра утром вылетим с Эдема, послезавтра утром будем на Земле. На формирование группы уйдет дня три минимум. Вернуться на Эдем – еще сутки. Итого пять дней, если все пройдет удачно, плюс два дня на непредвиденные трудности. А ты отдыхай здесь, набирайся сил перед полетом на Арракис. Они тебе понадобятся.
– Ладно, – согласился Дэн. – Все равно выбора у меня нет.
Друзья разошлись по своим номерам, и он остался один. Дэн не знал, как переживет эти три дня. Минуты в неизвестности тянулись, как часы. Утром он проводил друзей до космопорта, вернулся в отель и попытался последовать совету Апекса: отдыхать и набираться сил перед полетом в космос без стазис-капсулы.
Получалось не очень.
«А что если я не найду Алену? Что я скажу нашим детям?» – думал Дэн, и от этих мыслей ему хотелось плакать. Иногда он просыпался с мокрым лицом, и понимал, что плачет во сне.
Днем он еще как-то мог отвлекаться, занимаясь бегом или качаясь на уличных тренажерах. Хорошо отвлекало и создание на компьютере программы для телефона, постоянно отслеживающей, на сколько процентов мощности работает кардистим. Дэн сделал так, чтобы улавливать излучение кардиостимулятора, если поднести телефон к месту на теле, где имплантирован прибор. Пришлось прочитать много медицинской литературы о кардиостимуляторах и выяснить, как они работают. За этим занятием время летело незаметно. А вот ночами было совсем плохо. «Если Алекс не соберет бригаду геологов и не полетит на Арракис? Как я доберусь туда?» – думал он.
К концу недели Дэн сидел как на иголках, и готов был чуть ли не пешком отправиться на поиски Алены. Хорошо, что Апекс, наконец, прилетел. В команде звездолета геологов было два пилота и три геолога, включая Апекса. Дэна оформили, как пятого геолога, и, не откладывая, стартовали к Арракису.
– Ты извини, Дэн, мне пришлось рассказать друзьям о похищении твоей жены. Иначе они не полетели бы, – признался Апекс.
– Да, – кивнула единственная в экипаже девушка, Марина Дымова. – Твоя история, Денис, нас очень растрогала. А так лететь в эту пустыню дураков нет.
Остальные геологи Эмиль Перье и Олег Галанов согласно закивали.
Таким образом, Дэн с друзьями добрались до Арракиса на пятые сутки с момента исчезновения Алены. На звездолете геологов не было капсул стазиса. Таблетки помогали, но не слишком хорошо, и Дэн прибыл на Арракис совершенно измученный.
Звездолет и пилоты остались в космопорте, геологи и Дэн вышли в город. В центре города стояли особняки шейхов, вокруг них расположились улицы с магазинами, кафе, другими заведениями и офисами, окраины города занимали дома попроще, где жили обычные арракийцы.
Несмотря на то, что город находился в оазисе, и на улицах росло много деревьев, было очень жарко. Для удобства пешеходов над тротуарами были натянуты тенты, но они не очень-то спасали от жары, только от палящих лучей солнца. Что такое дождь, здесь не знали.
– Мне нужно поскорее попасть во дворец шейха эль Сабира, – сказал Дэн.
– Первое, что тебе требуется, это отдохнуть, – ответила Марина, которая нежно заботилась о нем все время перелета. Он бы не позволил, если бы ему на самом деле не было плохо.
Дэн вообще решил бы, что Марина в него влюбилась, если бы все его мысли не были заняты Апеной. Друзья намекали ему, но он не обращал внимания, не до того было.
Дэн на самом деле в полете чувствовал себя неважно, сердце колотилось так, словно он только что пробежал марафон, а иногда пропускало удар или два. Даже двойная доза лекарства плохо помогала. Программа, созданная Дэном для отслеживания работы кардиостимулятора, показывала, что он не работает. В космосе это и неудивительно. А на Эдеме он показывал восемьдесят восемь процентов мощности. Надежда была только на то, что кардистим в магнитном поле Арракиса будет хоть как-то работать. Но когда звездолет геологов совершил посадку, и Дэн проверил кардистим, увидел, что он по-прежнему не работает. Разумеется,
Дэн ничего никому об этом не сообщил.
– У меня нет времени на отдых, – ответил он Марине.
– Время как раз есть, – возразил Апекс. – Перед началом работы на местности мы должны заехать в резиденцию шейха Гаруна эль Сабира, чтобы обсудить район геологоразведки и подготовить оборудование. Но он ждет нас только завтра к вечеру. Утром за нами придет вездеход. Так что отдыхай.
– Тогда, может быть, поищем его дом в городе? – предложил Дэн. – Вдруг Алена и Амирджан там?
– С этим мы и без тебя справимся, – сказал Эмиль. – Мариша, проследи, чтобы Денис отдохнул, как следует.
– Уж я прослежу, – с энтузиазмом кивнула девушка, взяла Дэна под руку и повела в гостиницу.
Гостиница в Эль-Арраке была комфортной и довольно уютной, но до отелей Эдема ей было далеко. Дэн вошел в свой номер, лег на кровать, и сделал вид, что уснул, так как забота Марины стала уже немного навязчивой. А скоро он на самом деле уснул, и проснулся, только когда Апекс разбудил его и сказал, что уже утро.
Дэну было гораздо лучше, чем вчера, хотя программа показывала, что кардистим по-прежнему не работает. Но раз он чувствовал себя хорошо, то снова ничего никому не сказал, и с энтузиазмом начал расспрашивать друзей, нашли ли они дом Гаруна эль Сабира.
– Нашли, – ответил Алекс. – Никого, кроме слуг, там нет.
– Мы тут поспрашивали местных, – сообщил Эмиль. – Жалко, здесь мало кто говорит на интерлинге. С трудом нашли пару человек. Так вот они говорят, сын шейха эль Сабира на днях женится.
– Когда? – с волнением спросил Дэн.
– Через три дня. Говорят, сын шейха привез неизвестную девушку с планеты Эдем. Но она так хороша собой, что даже старый шейх не устоял и разрешил сыну жениться на ней. По арракийским меркам, свадьба будет скромной: приглашено всего человек триста.
– Меня пригласить забыли, – сквозь зубы проговорил Дэн.
Буря эмоций сразу отозвалась болью в сердце, он скривился и схватился за грудь. Марина сразу кинулась к Дэну, усадила на стул и принялась считать пульс. Он отвел ее руку:
– Не надо, уже все в порядке.
На самом деле, боль прошла так быстро, что через пару секунд он сам уже сомневался, что она была. Раньше такого никогда не случалось. Украдкой взглянув на программу в телефоне, он с удивлением увидел, что кардистим по-прежнему не работает. А может, не работает программа? Ну и черт с ней.
– Дэн, да подожди ты волноваться, – сказал Олег. – Может, невеста сына шейха вовсе не твоя жена: а совсем другая девушка.
– Если это не она, я буду вынужден признать, что Алена утонула, – с болью в голосе сказал Дэн. – Я боюсь в это поверить. И боюсь, что буду не в силах этого вынести.
– Дэнни, – с участием проговорила Марина, положив руки ему на плечи. – Так, может, оставить все, как есть? По крайней мере, ты будешь знать, что Алена жива: и влюбленный в нее Амирджан никогда не сделает ей ничего плохого.
– Марин, ну ты это загнула, – возмутился Алекс. – Как это, оставить все как есть? У Дэна с Аленой двое детей, между прочим.
– Они не останутся сиротами, любая девушка будет счастлива стать матерью детям Дэна, а ему – женой, – с жаром ответила Марина.
Олег за спиной у Марины покрутил пальцем у виска, мол, крыша поехала у девочки.
– От жары, или от любви? – тихо осведомился Эмиль у Алекса. Тот только молча пожал плечами.
– Нет, это мне не подходит. Я никогда не буду знать точно, на самом деле Алена жива, или нет, – серьезно сказал Дэн, не обратив внимания на шуточки друзей. – Неопределенность еще хуже.
– А если она по своей воле с Амирджаном? – спросила Марина. – Что ты будешь тогда делать, Дэн?
– Не знаю, – вздохнул он. – Я постараюсь… ее отпустить.
– Не переживай, – утешил его Алекс. – Завтра мы едем в Эль-Сабир, ты едешь с нами.
И все, в конце концов, выяснится.
– Надеюсь, – мрачно ответил Дэн.
Вечером следующего дня экспедиция прибыла в Эль-Сабир. Встретили четырех геологов слуги шейха. Удивились, что среди них есть женщина, но отнеслись с большим уважением и разместили всех в гостевых комнатах. Мужчин на мужской половине, Марину – на женской. Перед тем, как разойтись по разным половинам дворца, Дэн сказал девушке:
– Марина, у меня к тебе большая просьба.
– Все, что ни попросишь, – с готовностью ответила она.
– Может быть, ты встретишь Алену на женской половине. Сфотографируй ее, пожалуйста, и утром покажешь мне фото.
– A как я ее узнаю? Я же твою жену ни разу не видела.
– Ты узнаешь ее, – уверенно сказап Дэн. – У нее единственной в этом доме светлые волосы.
Но еще достал из кармана телефон и показал Марине последнее фото жены, сделанное на Эдеме. На нем Алена в бикини сидела у моря на большом камне.
– Хорошо, я все сделаю, – кивнула девушка.
Дэн и Марина встретились утром за завтраком. У мужчин и женщин во дворце были разные столовые, но геологам выделили отдельную комнату для принятия пищи, чтобы они могли общаться за едой, как привыкли на Земле.
