Текст книги "Патриция"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Патриция чувствовала себя неплохо – и физически и душевно. Фуршет, подготовленный мадам Николас, утолил ее разбушевавшийся голод, а любующийся ее фигурой фотограф нравился ей. Может быть даже, он сумеет заменить ей Тома. В конце-концов Том далеко не единственный на белом свете мужчина, с которым ей может быть хорошо – просто раньше попадались на ее пути лишь мужланы и самцы, представления не имеющие о настоящей любви, подменившие понятие "любовь" понятием "секс". Этот кучерявый блондин, похоже, не из таких. Правда, обвинение Айменги в гомосексуализме... Но Патриция почему-то сомневалась в этом. Вот широкоплечий, усатый шофер – тот да, похоже. Он даже не взглянул на девушек ни разу... И сейчас его здесь нет.

Патриция в танце поравнялась с глазами фотографа, взгляды их встретились. Патриция улыбнулась ему своей загадочной улыбкой, которая не оставляет мужчин равнодушными. Он не смутился, не вскинулся с дивана, затянулся лишь глубоко и выпустил синеватый в волшебном свете свечей дым. Патриция почувствовала, что в нем нарастает желание, что его заводит то, что она милуется с Айменгой.

– Ты права, – почти не шевеля губами, шепнула она блондинке, – это заводит его!

Айменга демонстративно, чтобы фотограф видел, провела рукой по ягодицам Патриции, залезла снизу под ткань шорт, другой рукой жадно погладила спину девушки. Страстно вздохнула и закрыла глаза.

Фотограф смотрел на них и курил, выпуская дым кольцами. Айменга, входя в раж, чуть отстранилась от партнерши и забралась ей в ворот полупрозрачной белой кофточки Патриции, и обхватила жадно пальцами плотный холмик груди. Соблазнительные ягодицы Патриции, плотно обтянутые красной материей шорт, находились прямо перед глазами фотографа.

Девушки повернулись и посмотрели обе на него такими глазами, что и полный импотент немедленно возжелал бы сбросить напряжение. И умело повели телами в едином движении... Патриция снова встретилась взглядом с ним и вновь улыбнулась.

Фотограф резко встал и вышел из комнаты, в дверях кинув на них пристальный взгляд.

– У меня такое впечатление, – сказала Айменга, проводив его глазами, – что он готов.

Патриция улыбнулась, сняла руки с талии Айменги и пошла вслед за фотографом.

Айменга подошла к танцующий паре.

Бородатый здоровяк в футболке с черепом, посмотрев в сторону Патриции, заявил, не прерывая танца:

– Если она думает, что у нее что-нибудь получится, то пусть она себя не обманывает. С ним еще ни у одной бабы не получалось!

* * *

Фотограф сидел в коридоре на высокой тумбочке и курил, задумчиво глядя в стену.

Патриция подошла, взяла у него из рук сигарету, затянулась и сунула ее ему обратно меж пальцев. Он лениво повернул голову в ее сторону.

– А ты знаешь, чего тебе на самом деле хочется? – медленно спросил он. -Сначала у тебя был некий Том, потом какой-то галантерейщик... А может, ты лесбиянка?

– Ну и что? – спросила Патриция. – Мне нужна любовь. В любом виде!

– Так если ты думаешь, что у тебя с Айменгой будет любовь – иди к ней. Зачем ты пошла за мной?

– А почему нет? Я бы пошла и с тобой, Бернард, но тебя, кажется, это не очень интересует.

– Тебе так кажется? – Он взял ее за руку и повел в павильон для съемок, сейчас погруженный в кромешную темноту.

Остановился, обнял ее и поцеловал. Поцеловал нежно, не стараясь высосать из нее все и не кусая больно губы. Рука его волнующе пробежала по ее спине.

Том открыл Патриции вкус к любви. Сейчас она старалась забыть Тома и внушила себе, что ей очень нравится ласка фотографа.

Белокурый фотограф, прекрасно ориентируясь в темноте, подвел девушку к кожаной тахте, уложил. Лаская ее грудь, левой рукой стал расстегивать пуговицы на ширинке ее шорт. Не очень ловко, впрочем. Наконец справился с поставленной задачей, склонился над ее животом и начал стаскивать шорты.

Она чуть приподнялась, чтобы ему это удалось и, стараясь завести его и себя, застонала.

Он выпрямился и снял брюки. Лег на нее. Патриция обняла его двумя руками и потянулась к нему губами. Он ласкал ее, она стонала с закрытыми глазами, думая про себя когда же он овладеет ею, и не зная хочет ли она этого на самом деле или ей только кажется, что хочет.

Он протянул руку с тахты куда-то вбок и нащупал пульт на длинном тонком шнуре. Нажал на кнопку и все помещение наполнили блики световспышек и щелканье расставленных вокруг тахты на треногах фотоаппаратов.

– Что?! – встрепенулась Патриция и попыталась вырваться. – Что ты делаешь?

И тут он вошел в нее, она ощутила живую, горячую плоть в себе. Ей стало мерзко, противно и страшно – яркие, слепящие вспышки выводили ее из себя.

Она стала бить его кулачками в грудь, стараясь освободиться от его объятий.

– Хорошо, хорошо! – воскликнул он. – Давай еще! Прекрасно! – Он не переставая, в такт движению, нажимал на кнопку к которой были присоединены все вспышки и фотоаппараты.

– Прекрати! Перестань! – кричала Патриция, в тщетных попытках освободиться.

Движения его были грубы, сильны и резки. Он не прекращал садистских перемигиваний вспышек.

Он обжег внутренности Патриции горячим извержением и расхохотался, словно восставший из ада Люцифер.

Так мерзко Патриции еще не было никогда.

Он растянулся на тахте рядом с ней, она почувствовав, что ее больше не сдерживают мускулистые руки, слетела с холодной кожи тахты. Слезы отвращения текли из глаз, размывая косметику. Она судорожно запахнула блузку и нашарила в темноте шорты. Она могла бы уйти и без шорт, но не желала оставлять ему на память подобные презенты.

Он ни сделал ни малейшего движения, чтобы остановить ее.

Патриция задержалась в доме фотографа еще на одну минуту, чтобы забежать в гримерную и забрать сумку.

Долго шла в темноте по высокой траве, по луне ориентируясь, где может проходить дорога в город. Наконец нашла ее и побрела по асфальту. Прошла около километра, ее шатало от усталости и отвращения. Том себе никогда ничего подобного не позволил бы. Она свернула с дороги, нащупала в сумке джинсы, переоделась, завернулась в куртку и легла на мягкую траву около раскидистого кустарника.

Карьера фотомодели для Патриции завершилась, едва начавшись.

* * *

Проснулась Патриция поздно и лишь к полудню добралась до Саламина.

Лелея надежду прошла к знакомому пирсу.

Яхты Тома не было. На ее месте стоял старый пошарпанный катер.

Патриция позавтракала на скорую руку в маленьком кафетерии и стала планомерно обходить все причалы. Безрезультатно. То есть отрицательный результат -тоже результат. Больше ей здесь делать было нечего.

На борту скоростного катера, мчавшегося к Пирею по зеленоватым волнам залива, Патриция достала свой магнитофон, на котором запечетлевалась история ее одиссеи. Или история поисков любви. Находок и утрат, курьезов и ударов.

Ветер развевал ее красивые темные волосы, но она не отворачивалась, смотрела неприятностям в лицо.

– Гнусь какая! Извращенец – может, только когда вокруг вспышки! -сказала она в магнитофон со встроенным микрофоном. – Том был – настоящий! А этот – черте что... Том, зачем ты уехал от меня? Ты единственный, с кем мне было хорошо. Зачем ты сделал такую глупость? Наверное, я тоже тебе помогла в этом. Почему бы мне не бросить всю эту ерунду и не вернуться к тебе? Но нельзя же быть столь малодушной! Нужно попытаться еще один раз найти кого-нибудь такого же достойного. Или забыть все в суете путешествий. ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

Босиком, в коротких шортах и огромной не по размеру, белой капроновой куртке, Патриция прошла по газону перед большим шикарным отелем. На флагштоке у помпезного входа развевался греческий национальный флаг – белый крест в голубом квадрате на бело-голубом же полосатом поле.

Толстый пожилой швейцар, открыл ей стеклянную дверь. Она, даже не удостоив его взглядом, небрежно бросила:

– Интурист.

Гордо прошествовала по выложенному большими плитами под мрамор полу прямо к длинной стойке портье. Бросила у стойки свою огромную сумку, сверху положила маленькую сумочку и навалилась на стойку, устало улыбаясь.

– Доброе утро, – сказала она хорошо одетому черноволосому мужчине лет пятидесяти. – Мне нужна комната с видом на море и с большой ванной. Или большой номер люкс.

Мужчина за стойкой скептически оглядел ее дорожный вид, решая как-бы повежливее, побыстрее и без нервотрепки послать ее куда-нибудь подальше от отеля.

По его взгляду Патриция все поняла. Она нагнулась, взяла сумочку, раскрыла ее, показывая солидную пачку денег.

– Это вам что-нибудь говорит? – спросила она.

Портье сразу расцвел в профессионально-доброжелательной улыбке.

– Мне лично – очень многое, – сказал он, протянул руку и взял ключ с большим деревянным брелком, на котором были медные цифры номера. Он подал его Патриции. – Я пошлю ваш багаж наверх немедленно.

– Чего беспокоиться, у меня всего одна сумка. – Патриция привычным жестом вскинула коричневую сумку на спину и пошла к лестнице.

Куртка ее была длинная, аж до колен, а кроссовки болтались на шнурках на другом плече, ноги до колен были в дорожной грязи.

– Ох, уж эта молодежь, – проворчал портье. У него самого подрастала дочка и он не хотел, чтобы она вот так шлялась, словно перекати-поле без всякой цели по городам и весям, проматывая отцовские сбережения.

Патриция поднялась по широкой, застеленной ворсистым ковром лестнице на четвертый этаж и прошла в свой номер.

Вид из окон был действительно на море, две комнаты, большая кровать, ночник, приемник около кровати. Патриция прошла на середину номера и скинула куртку. Стащила с облегчением пропотелую полосатую футболку и так же бросила на пол. Заметила рядом с дверью кнопку, рядом с ней табличку "вызов горничной". Подошла и нажала. Потянулась сладко, достала сигареты, закурила.

Надо дать себе отдых, решила она. Вымыться, выспаться, хорошо и вкусно поесть, подумать в одиночестве о своем дальнейшем поведении...

Патриция подошла и еще раз нажала кнопку вызова.

Собственно, пора решаться на какие-то определенные действия. Опять подставляться какому-нибудь мужлану, который использует тебя, как используют, скажем, туалетную бумагу... бр-р. С нее довольно экспериментов. Значит, либо лететь в Мюнхен и продолжать учебу, что в общем-то не так уж и плохо и рано или поздно все равно вернуться придется. Либо найти Тома – единственного мужчину, который был близок, с которым ей было хорошо и в постели и за разговором. Который не рассматривал ее исключительно как станок для удовлетворения своих сексуальных потребностей.

Но Том хочет обладать эксклюзивными правами на нее, а она любит свободу, как вольная птица – небо. Но почему бы и нет в конце концов? Ведь он может дать ей все, что ей надо – любовь...

В дверь постучали. Патриция хотела накинуть куртку, чтобы не сверкать обнаженной грудью, потом передумала. Открыла дверь.

Вошла симпатичная горничная средних лет в строгом черном платье и белом веселеньком переднике с кружевами.

– Здравствуйте, – вежливо сказала она. – Вы звали меня?

Вид полуобнаженной постоялицы ее не смутил, она просто профессионально не заметила этого. Зато почему-то смутилась Патриция. Она подняла куртку и накинула на себя.

– Я хотела бы заказать в номер обед, – попросила она. – Я очень устала и хотела бы пообедать в одиночестве. Это возможно?

– Да, конечно, – улыбнулась официантка и достала блокнот. – Я понимаю, в ресторане не всегда удается побыть одной. Что вы закажете?

Патриция задумалась.

– На ваше усмотрение, – наконец сказала она, решив, что сюрприз получить приятнее, чем ломать сейчас голову. – Пару закусок, первое, второе -обязательно мясное и бутылку шампанского. Да, и мороженное, желательно фруктовое, соку какого-нибудь...

– Хорошо, – сказала горничная. – Когда вам подать?

Патриция глянула на квадратные часы, висящие на стене высоко над кроватью.

– Через час, пожалуйста. Я хочу принять ванну.

– Я все сделаю, как вы просили, – заверила горничная.

– Спасибо.

Выпроводив ее, Патриция вошла в ванну и открыла краны. Ванна была большая и уютная. Патриция скинула шорты и с удовольствием забралась в горячую воду.

Долго лежала в приятной воде, наслаждаясь покоем, затем взяла мочалку и стала остервенело натирать себя, словно стараясь смыть с себя остатки прикосновений похотливых сердцеедов и извращенцев, которые обладали ею после Тома.

Она хотела снова стать чистой. Снова хотела любви, хватит с нее эротических похождений.

* * *

Патриция в свое удовольствие пообедала, в одиночку выпила бутылку шампанского. Она решила как следует выспаться, а потом разыскать Тома. Это было ее окончательное решение. Она даже попросила у горничной телефонную книгу Пирея, и выяснила телефон и адрес Тома.

Однако, когда она проснулась на следующий день, проспав подряд более четырнадцати часов, вчерашняя решительность несколько поколебалась.

Она вытряхнула на постель все вещи из объемистой сумки и начала рассматривать чем она располагает. Потом взяла косметичку, которой почти никогда не пользовалась, и пошла в ванну.

Когда она спустилась вниз, вчерашний портье открыл рот от изумления -настолько разительно Патриция поменяла свой имидж. По лестнице вчера поднялась спортивного вида утомленная туристка, сегодня спустилась роскошная дама.

Дорогие лакированные малиновые туфли на высоком каблуке, почти до туфель выходное платье с претензией на уникальность из красного полупрозрачного материала с крупными желто-оранжевыми цветами и с большим декольте, кокетливый шарф из такой же ткани.В тщательно уложенных волосах красная заколка-обруч, кардинально меняющая прическу, лицо талантливо подкрашено, в ушах большие золотые серьги – каждая деталь подчеркивала ее красоту, женственность и обаяние.

Патриция миновала портье, который не мог отвести от девушки восхищенного взгляда, пораженный столь удивительным перевоплощением, и с гордо поднятой головой прошла в бар.

Бар был почти пуст. Лишь у стойки скучал на высоком круглом стуле толстяк лет пятидесяти в светлом дорогом костюме, да за столиком сидела перезрелая напомаженная дама, считающая, что бабье лето у нее отнюдь еще не кончилось. Скучающий бармен перед толстяком смешивал ему коктейль.

Патриция вошла в бар и помещение словно ярче осветилось. Все три пары глаз оказались прикованным к ней: бармена – профессиональный, толстяка -восхищенно-отстраненный (ибо понимал, что это не для него, хотя средствами обладал не малыми), и возмущенно-завистливый дамы, ибо когда-то и она...

Патриция поправила ворот платья, чтобы не закрывал превосходную грудь, не стянутый всякими излишествами вроде лифчика, и направилась прямо к толстяку.

– Доброе утро, – улыбнулась она ему.

– Доброе утро, – с готовностью ответил тот.

– Здесь свободно?

Толстяк соскочил с места и сделал приглашающий жест рукой, указывая на соседний высокий стул, обитый малиновой кожей:

– Да, конечно, прошу вас...

Она села и обратилась к бармену:

– Дайкири, пожалуйста.

– Мы кажется, незнакомы, – сказал толстяк в элегантном светлом костюме. И представился: – Мартин Мюллер. Можно вам купить коктейль?

Она развернулась в его сторону и сказала, нагло улыбаясь ему в глаза:

– Вы можете покупать что угодно. Включая меня, разумеется.

Эта фраза покоробила его, но он сделал вид, что не расслышал и пригубил разбавленное виски из своей рюмки.

– Вы отдыхаете? – спросил он.

– Да, – улыбнулась она.

– А могу я спросить откуда вы?

– Конечно. Спрашивайте, – милостиво позволила она.

– Так откуда вы?

– Из Константинополя.

– Из Константинополя? – не понял он и вдруг радостно воскликнул: – А! Вы хотите сказать Стамбул?

– Стамбул, Константинополь – какая разница? – пожала она плечами. – Когда работаешь в публичном доме не замечаешь никакой разницы.

Он вздохнул и отвернулся. Но желание продолжить знакомство с этой роскошной, непонятной женщиной обуревало его. Патриция прекрасно это понимала.

Бармен подал ей заказанный коктейль.

– Спасибо, – сказала она равнодушно и потянула из соломинки.

Посмотрела на толстяка и ни слова не говоря, лишь мило улыбаясь, потянулась за его сигаретами. Взяла сигарету, вставила в рот и вопросительно-ожидающе посмотрела на собеседника. Толстяк схватился и зажег зажигалку, но бармен профессионально опередил его, услужив очаровательной клиентке. Патриция улыбнулась и прикурила от зажигалки бармена. И посмотрела внимательно на толстяка. Наверно, в жизни он совсем другой человек – симпатичный, компанейский, отличный работник и прекрасный, любящий отец и муж. Но когда такие вырываются на время из привычного семейно-будничного круга, они тут же превращаются совсем в других, однообразно-любезных охотников за женскими телами, и кроме этого самого пресловутого тела, им больше ничего не требуется.

Патриция выпустила струйку дыма из коралловых губ прямо в лицо толстяку и спросила лениво:

– Вы один?

– Да, – обрадовался тот – Я один и у меня отпуск.

– Греция такая идиотская страна, что в ней постоянно ждут сюрпризы. В этом костюме ты сейчас изжаришься.

Он посмотрел на свой пиджак.

Патриция решила слегка поторопить события. Она вновь чуть раздвинула ворот и задрала разрез платья, демонстрируя ему свою стройную ногу.

– Как вам нравится мое платье, Мартин? – спросила она.

Он похотливо улыбнулся:

– Очень сексуально.

– И наверняка вам нравится моя ножка, верно?

– Да, – согласился толстяк. – Очень. Прелестная ножка.

– А груди? – продолжала дразнить его Патриция. – Они у меня такие упругие, мягкие. Хотите попробовать?

Дама за столиком, не отрывающая от них внимательных глаз, чуть не поперхнулась своим кофе. Она была поражена наглостью незнакомки и одновременно восхищена. Дама неделю торчит целыми днями в баре и ресторане без какого-либо результата, так и отпуск пройдет без намека на флирт. А тут эта восхитительно бесподобная наглость... Надо взять ее приемы на вооружение, молодость здесь ни при чем, дама еще не стара, в самом соку, только она излишне скромничает, а, оказывается, надо идти на таран, если хочешь затащить мужика в постель.

– Что? Прямо здесь? – удивился толстяк.

– Ну, – кокетливо улыбнулась соблазнительница, – бармен не будет возражать, верно?

Толстяк посмотрел на бармена, тот понимающе улыбнулся: мол, что хотите вытворяйте, лишь платите, да чтоб неприятностей с администрацией не было. Толстяк окинул взглядом зал. Дама за столиком хищно улыбнулась ему, чуть ли не облизнулась.

– Да, но... – промямлил толстяк.

– Тогда, может быть, в вашем номере? А? – Патриция встала с обитого малиновой кожей круглого стула на одной металлической ножке.

Не оглядываясь – куда он денется! – пошла к выходу из бара.

– Ну смелая! – восхищенно прошептал толстяк, расплатился и поспешил за ней – не упускать же такой шанс!

Дама проводила их завистливым взглядом.

Они поднялись на лифте на четвертый этаж и пошли по коридору. Она шла уверенно, высоко подняв голову, толстяк семенил сзади, довольно улыбаясь и плотоядно потирая руки. Она спиной чувствовала его взгляд чуть пониже спины.

"Зачем я иду? – Вдруг с неожиданной отчетливостью Патриция поняла, что ничего хорошего из этого мероприятия не получится. – Зачем я вообще пошла в бар, надела эти тряпки? Лишь для того, чтобы все испробовать? Так все ясно без слов. Зачем? Ведь решила же вчера, что пойду к Тому... Зачем колебаться и испытывать судьбу?".

Ей вдруг стало все противно, захотелось влезть в любимую полосатую футболку и джинсы и ехать к Тому.

И совершенно неожиданно для толстяка Патриция схватила за плечи выходящего из номера, мимо которого они проходили в этот момент, крепкого черноволосого мужчину в белой спортивной куртке, черных очках и шапочке с козырьком.

– Помогите! Помогите! – закричала Патриция.

Улыбка мгновенно сползла с лица толстяка, уступив место тупому недоумению.

Патриция резко распахнула дверь в номер мужчины.

– Помогите!

– Что случилось? – непонимающе спросил мужчина.

Патриция затащила незнакомца в номер.

– Закройте дверь, скорее! – взволнованно сказала она, и когда дверь закрылась, отрезав их от толстяка, она пояснила: – Это извращенец.

– Что? Извращенец? – вспыхнул мужчина и окинул Патрицию любопытным взглядом.

– Да! – подтвердила Патриция, умело изобразив на своем очаровательном лице страх и волнение. – Он хотел меня изнасиловать! От него можно ожидать чего угодно, он настоящий монстр! Чудовище!

Мужчина возмущенно и решительно открыл дверь в коридор.

– Чудовище? – наливаясь справедливым гневом повторил он. – Сейчас я с ним поговорю!

Толстяк сразу хотел что-то сказать мужчине, но не успел – мощный удар свалил его с ног.

– Что вы делаете? – лишь успел, падая, воскликнуть толстяк.

Патриция окинула взглядом его лежащую на полу фигуру, холодно поглядела на своего защитника. Тот победно смотрел на нее, надеясь на благодарность.

– Все мужики такие скоты! – прочувствованно сказала девушка и пошла дальше по коридору, ощущая на себе их негодующие взгляды.

Толстяк сел на полу, и потрогал ушибленную скулу. Такого с ним давно не вытворяли – так насмеяться! Он проводил обидчицу долгим внимательным взглядом. Она прошла по коридору и открыла ключом одну из дверей. Так ее номер тут же, через три или четыре от его собственного!

Толстяк, распаляя себя, вздохнул и снова потер пострадавшее от сильного удара место.

Мужчина извиняюще подал ему руку.

– Что тут происходит в конце концов?! – воскликнул он, помогая толстяку подняться. – По-моему, нас обоих оставили в дураках!

– Это точно, – подтвердил толстяк. – Все бабы – стервы. Но последнее слово еще не сказано!

* * *

Патриция собирала вещи в сумку. Делать в этом отеле ей было больше нечего. Она решилась – надо возвращаться к Тому.

Смыла в ванне с лица всю косметику, взъерошила волосы и снова причесалась. На ней опять были надеты любимые джинсы, полупрозрачная белая блузка, кроссовки и красная куртка с белым отложным воротничком. Не застегивая куртку, она взяла свою сумку, окинула прощальным взглядом номер и вышла.

Проходя по коридору, она почувствовала, что дверь рядом открывается, но среагировать не успела – толстяк затащил ее в свой номер и запер дверь.

– Заходи сюда, крошка, – жестко сказал толстяк, пропихивая ее в комнату. -Сейчас мы разберемся. Меня пока еще никто не называл извращенцем. – Он снял с ее плеча сумку и грубо толкнул Патрицию на кровать. – А ну быстро! Раздевайся!

Он только сейчас сообразил, что она ему так и не представилась. "Ну и черт с ним, с ее именем, – решил он. – Имя в этом деле не главное – поимеем и как звать не спросим!"

Она упала на двухместную кровать, застланную желтым покрывалом, и гневно посмотрела на него.

Он встал в дверях, опершись рукой о косяк, всем видом своим показывая, что путь к бегству отрезан. Самодовольно усмехнулся и повторил властно и требовательно:

– Я сказал: раздевайся!

Она внимательно, словно от этого зависела сама жизнь ее, посмотрела вокруг себя. На большой тумбочке стоял приемник и телефон. Телефон!

– Ц-ц-ц! – покачал пальцем толстяк: мол, не стоит делать глупостей.

Она улыбнулась, делая вид, что смирилась, и включила приемник на канал внутригостиничного вещания, где всегда крутили приятную музыку, как убедилась вчера Патриция. Комнату наполнили чарующие звуки танго.

– Давай потанцуем сначала, а? – мило улыбнулась она и встала с кровати.

Не давая ему опомниться, Патриция, покачивая бедрами в такт музыке, сняла красную кофту перед ним, оставшись в полупрозрачной белой блузочке. Вытянула приглашающе руки и пошла к нему:

– Прошу! – весело воскликнула она.

Патриция взяла его за плечи и увлекла в танец. Нашла его руку, взяла в свою и повела, он подчинился. Она довела его до стены и толкнула на нее. Он стукнулся о стену, она отвела и опять повела к стене – хороший танец танго. В стене, так же как в номере Патриции, была вделана кнопка вызова горничной.

Раз – и в танце он снова нажал на кнопку, простите, задом.

Он ничего не понимал, гневался на нее, и одновременно восхищался ею. А может он все-таки нравится ей?

– Ладно, хватит тянуть резину, ну быстро раздевайся! – не выдержал он в конце концов и вновь толкнул ее на кровать. – Снимай все! – Сам он стянул свой белый пиджак и принялся расстегивать пуговицы на клетчатой рубашке.

Патриция, нагло и загадочно улыбаясь, встала с кровати и стянула свою блузку, обнажив грудь.

В этот момент в номер постучали.

– Что? – дернулся толстяк, словно его застали на месте преступления.

– Да, да, войдите, – уверенно и громко сказала Патриция.

Вошла горничная и улыбнулась приветливо:

– Вы вызывали?

– Да, да, – подтвердила Патриция, быстро натянув блузку.

Толстяк недоуменно переводил взгляд с одной на другую. Реакция у него явно замедленная, туповат – вынесла мысленно вердикт Патриция.

– Принесите три бутылки шампанского, пожалуйста, будьте добры! – сказала Патриция, подхватила свою красную куртку и пошла вслед за горничной. Наклонилась, взяла сумку. – Всего доброго, Мартин, – издевательски помахала она ручкой.

Он проводил ее взглядом, который мог бы испепелить, обладай толстяк такой возможностью. Все бабы – стервы, это факт.

– Ах ты, сучка, – резюмировал он.

* * *

Веселая Патриция написала на зеркале в женской туалетной комнате бара губной помадой: "Кто хочет вкусно перепихнуться – спросите Мартина Мюллера".

И вышла, посторонившись, уступая дорогу напомаженной даме, что давеча сидела в баре.

Дама подошла к зеркалу и заметила надпись. Она долго и тупо читала красные слова на фоне собственного отражения, наконец до нее дошло. Она выскочила из туалета и поспешила к регистратуре.

Патриция сдавала ключи и рассчитывалась.

Дама быстрым шагом подошла к другому портье, рядом с которым никого не было.

– Простите пожалуйста, – обратилась дама к нему. – Вы не скажете в каком номере остановился мистер Мюллер?

Патриция довольно улыбнулась.

– В четыреста семнадцатом, – сказал служащий, сверившись в регистрационной книге.

– Спасибо, дорогой, спасибо, – через плечо бросила дама, спеша к лифту.

Патриция проводила ее долгим взглядом: пусть толстяк хоть как-то утешится, а то говорят, что длительная бесплодная эрекция вредна организму.

– Сдачи не надо, – сказала она портье. – До свиданья.

Он проследил долгим любующимся взглядом, как она прошла, покачивая восхитительным станом, к выходу.

* * *

– Я не заказывал три бутылки шампанского! – возмущенно орал толстяк на горничную, в который раз проклиная в душе эту смазливую вертихвостку и собственную дурость.

– Но была дама, – терпеливо объясняла горничная, – дама сказала...

– Пусть она и платит! – ворчливо заявил толстяк. – Уберите!

В этот момент в номер влетела увядающая любвеобильная красавица. Она мигом оценила обстановку.

– Нет, нет, шампанское нам понадобится! – воскликнула она. – Оставьте его здесь, моя дорогая, а сами идите. Идите! – Она чуть не силком вытолкнула горничную и хищно повернулась к толстяку.

Он попятился к кровати.

– Так значит это вы и есть – мистер Мюллер, – довольно сказала дама.

Он недоуменно смотрел на нее, с реакцией у него действительно оказалось туговато.

Она толкнула его на кровать. Он упал, она как тигрица набросилась на него. Рубашку после Патриции он не успел застегнуть.

– Я так ждала этой встречи! – с вожделением воскликнула дама, обдав его крепким ароматом духов.

Она уверенно запустила руку ему в штаны, он судорожно вздохнул и мысленно махнул рукой: будь что будет, но хоть с кем-то он сегодня переспит!

* * *

У дороги, прислонившись к дереву, сидел молодой небритый парень с черными, давно немытыми волосами и в потрепанной одежде. Патриция сразу узнала его -тот самый, что соблазнял ее провести ночь втроем в палатке у моря. Рядом с ним лежала гитара в сером тряпочном чехле.

Он безуспешно голосовал – автомобили равнодушно проносились мимо.

"Видно, он давно так сидит. Но, наверно, никуда и не торопится," – решила Патриция.

– Привет! – весело сказала она.

– Привет, принцесса, – столь же весело откликнулся он, то же сразу вспомнив ее.

– Как дела? – поинтересовалась она, ставя сумку рядом с ним.

– Неплохо, – ответил. – Рад снова тебя видеть!

– А где ж твоя любовь? – Она присела рядом с ним на корточки.

– Которая любовь?

– Твоя мышка, – напомнила Патриция.

– Мышка? Она нашла себе большого мыша, с Ролс-ройсом. – Он протянул ей пачку сигарет.

– Ты не грустишь?

– Ну что ты! Грусть – это мгновение. Была – и нету. Мы не жалуемся. – Он зажег огонек и она прикурила. – А как ты? Встретила героя своей жизни? Или жизнь оказалась скучной?

– Встретила, – ответила Патриция.

– А почему же ты не с ним? – удивился черноволосый.

– Он вредный.

– Но ты же любишь вредных.

– Да, люблю, – согласилась Патриция.

– Чего же ты ждешь тогда? – поразился парень. – Иди, ищи его. И будь с ним счастлива.

– Ты знаешь, в этом есть смысл, – сказала она и встала. – Давай всем такие советы и никогда не останешься без работы.

– Да что ты – пользуйся на здоровье!

Патриция заметила, что он продолжает держать палец, голосуя.

– Сейчас я тебе покажу, как я работаю, – хвастливо заявила она.

Она подошла к обочине, распахнула куртку и, выпятив грудь под полупрозрачной блузкой, вытянула руку, весело присвистнув.

Тотчас же остановилась симпатичная белая машина.

– Чао! – весело крикнула Патриция парню, садясь в машину.

– Чао! – Он столь же весело развел руками: что поделаешь – се ля ви. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Патриция вздохнула, словно навечно расставаясь с прошлым, нажала на кнопку звонка и услышала, как за дверью задребезжал колокольчик.

Дверь открыл добродушный симпатичный короткостриженый парень со спортивной фигурой в застиранной оранжевой футболке и заштопанных на коленях джинсах.

"Друг Тома," – догадалась Патриция и уверенно шагнула в квартиру.

– Привет, – сказала она ему, очаровательно улыбнувшись. – Зови меня просто Пат.

Патриция прошла мимо него по коридору, словно он любезно пригласил войти.

Он ошарашенно посмотрел ей в спину. Она сняла сумку и поставила у стены, вынула из нее две бутылки вина. В руке она держала белую розу.

– Не обращай на меня внимания, занимайся своими делами, – сказала Патриция, оглядываясь в коридоре.

– Да, – сказал парень. – Я вижу ты знаешь, что означает "чувствовать себя как дома". Я не возражаю. Но может быть ты просветишь меня чуть-чуть?

– Я ж тебе сказала: меня зовут Пат, – удивилась она его непониманию. -Полное имя – Патриция. А теперь скажи: где сейчас находится Том?

– Вы что с ним друзья? Вы знакомы? – Парень понял, что бесцеремонная посетительница пришла не по его душу и вздохнул облегченно.

– Я его невеста, – заявила Патриция. – Так что естественно мы с ним знакомы.

– Ты его невеста? – поразился хозяин квартиры. – Его комната там в конце коридора, но он сейчас занят. – Он ухмыльнулся чему-то.

– Ничего, я привыкла к этому.

Патриция открыла указанную дверь и с некоторым трепетом вошла в комнату Тома.