Текст книги "Эпицентр"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Довольный результатом, Камида положил ручку в знакомую ложбинку письменного прибора рядом с чернильницей и взял конверт в руки, обводя пальцами края и острые углы. Он не сомневался, что правильно заполнил адрес. Камида никогда никого не просил помочь, хотя сам видеть результатов своего труда не мог.

Райан Камида был слеп.

С каждым отправленным письмом, с каждой найденной мишенью его тайный список становился все короче. Имена виновных навечно отпечатались в памяти Камиды.

Он сидел за столом в своем кабинете, теплое гавайское солнце, проскальзывая сквозь щели жалюзи, нежно гладило кожу, но он чувствовал себя очень одиноким (правда, ему самому захотелось побыть одному, и он отправил всех сотрудников со своего этажа пораньше домой). Сначала сотрудники возражали, ссылаясь на неоконченную работу, неотложные дела и грядущие убытки, но Камида заплатил им в полтора раза больше обычного, и они, довольные, разошлись по домам. На фирме все давно привыкли к чудачествам Камиды.

Так что теперь он один, и никто не мешает ему заниматься самым главным делом.

Чтобы успокоить тайные муки совести, правительство на протяжении долгих лет помогало Камиде, то под благовидными предлогами подкидывая ему подачки, то явно отдавая предпочтение его компании в заключении выгодных сделок. Ведь он бизнесмен-инвалид, да еще из национального меньшинства (правда, на Гавайях уроженцы тихоокеанских островов не редкость). На самом деле здесь среди массы японских туристов и туземцев в меньшинстве

* Розуэлл – город в штате Нью-Мексико, получивший широкую известность благодаря неоднократно замеченным

там НЛО.

как раз белые.

Камида делал все возможное для процветания своей компании. Они специализировались на импорте экзотических изделий с малоизвестных тихоокеанских островов – Элугелаб, Трук, атолл Джонстон и других островов Маршалловой гряды. Туристам нравится скупать побрякушки, привезенные из дальних стран с непонятными названиями.

Деньги были нужны Камиде для главного дела его жизни.

Нащупав клапан, он вложил в конверт написанную от руки записку, крошечный пузырек и запечатал письмо. Он почувствовал облегчение, но это было мимолетное чувство.

Сколько бы писем он ни отправил, сколько бы виновных ни нашел, ему никогда не вернуть к жизни свой народ. Это был геноцид в чистом виде: такой "работе" позавидовал бы сам Адольф Гитлер. В один миг вся семья Райана Камиды, все его родственники, все племя... весь остров исчез во вспышке света и огня. Выжил только один мальчик.

То, что именно ему суждено было уцелеть, Камида не считал ни чудом, ни благословением свыше. Просто он всю жизнь мучается жутким упоминанием о тех секундах, а для всех остальных этот кошмар кончился сразу.

Во всяком случае, так он думал раньше.

А голоса в его голове все кричат и кричат, как и в тот день, когда ему было десять.

Отложив конверт, Камида принюхался к душному воздуху кабинета и, закинув обожженное лицо, уставился невидящими глазами в потолок. Он не видел, но чувствовал, ощущал, что надвигается шторм.

Внутренним зрением Камида видел бурное море ослепительно белого света с мелькающими призрачными лицами, искаженными адской болью. Хоть он и был слеп, но знал: они здесь. Они не оставят его в покое.

Призраки его испепеленного народа становились все беспокойнее и беспокойнее. Если он не выберет им новую жертву, они найдут ее сами. Призраки ждали своего часа слишком долго и больше не подчиняются воле Райана Камиды.

Взяв письмо, Райан Камида поднялся из-за стола, легко и непринужденно, как зрячий, вышел из кабинета в коридор и знакомым путем направился к почтовому ящику, откуда письмо повезут на самолет, который полетит на материк. На расходы на срочную доставку Раиан Камида не скупился. Письмо предназначалось одной весьма важной персоне из штаб-квартиры Министерства энергетики в Вашингтоне.

Сорвать проект "Брайт Энвил" ему вряд ли удастся, но, может, он сумеет предотвратить повторение кошмара.

Центр ядерных исследований Тэллера.

Понедельник, 10.16

После на удивление тихих и спокойных выходных Малдер ехал знакомой дорогой в Центр ядерных исследований Тэллера, насвистывая "Сны Калифорнии". Сидевшая рядом Скалли только притворно вздохнула, всем своим видом показывая, что напарников не выбирают и она готова мириться с его более чем своеобразным чувством юмора. За долготерпение Малдер одарил ее благодарной улыбкой.

Судя по состоянию трупа старика-фермера в Тринити-Сайт, было ясно, что между его смертью и смертью доктора Эмила Грэгори есть связь. Так что теперь вопросов, на которые предстояло найти ответы, стало еще больше.

Остановившись у ворот, Скалли и Малдер предъявили удостоверения агентов ФБР и пропуска на территорию Центра. Они приехали, чтобы еще раз поговорить с сотрудниками доктора Грэгори по проекту "Брайт Энвил" – заместителем руководителя проекта Бэром Доули и другими учеными и инженерами. Скалли считала, что обе смерти имеют общую причину – испытание небольшого, но достаточно мощного ядерного механизма. В лаборатории доктора Грэгори произошла трагическая ошибка, а на полигоне Нью-Мексико неудачно провели испытания.

Малдеру эта версия казалась маловероятной. Он считал, что есть другая причина, просто они ее пока не выяснили, но Скалли упрямо стояла на своем.

Проехав за ворота, Малдер развернул карту территории Центра Тэллера и нашел на ней лабораторный комплекс, где погиб доктор Грэгори, и старый корпус, куда временно переехал Бэр Доули.

– Интересно, что скажет господин Доули после того, как ты разузнала кое-что про Брайт Энвил из неофициальных источников. Надежная информация наше лучшее оружие.

– Вот если бы у нас ее было побольше...

– Если бы да кабы... – начал Малдер. Вспомнив про облака-"грибы", Скалли поежилась и попросила:

– Лучше не продолжай.

Подъехав к старому корпусу, они оставили машину на стоянке для служебного транспорта. На этот раз Малдер благоразумно прихватил пылезащитные маски для себя и для Скалли. Он помог ей застегнуть маску, придирчиво оглядел напарницу в новом обличье и глубокомысленно изрек:

– Авангардная мода. Между прочим, тебе к лицу.

– То дозиметры, то маски... Ну чем не курорт!

В коридоре продолжались работы по замене изоляционного покрытия. Прозрачный занавес переместился вглубь, туда, откуда доносился гул генератора, создающего отрицательное давление воздуха, чтобы мельчайшие волокна асбеста не летели за заграждение.

– Нам направо, – скомандовал Малдер. – По сравнению с новым кабинетом Бэра Доули моя каморка в подвале штаб-квартиры ФБР просто райский уголок.

Несмотря на грохот ломов, гул генератора и крики рабочих, дверь временного кабинета Доули была распахнута настежь.

– Господин Доули, можно к вам? – постучался Малдер. – И как вы только тут работаете!

Заглянув в кабинет, Малдер увидел, что там никого нет. Стол пуст, ящики картотеки заклеены, фотографии в рамках по-прежнему в коробках, канцелярские принадлежности разбросаны, словно кто-то в спешке собирал вещи, а все ненужное побросал где попало. Малдер нахмурился и огляделся.

– Дома никого нет, – заметила Скалли. Внезапно в кабинет вошел рыжеволосый молодой человек. Он был в очках и в маске, скрывавшей выражение его лица. Из кармана клетчатой рубашки торчали ручки. "Виктор Ожильви", – прочел Малдер на пластиковой карточке.

– Вы из Министерства обороны? – спросил Ожильви. – У нас пока готовы только предварительные отчеты.

– Нам нужен господин Бэр Доули, – сказал Малдер. – Вы не подскажете, где его можно найти?

Глаза за круглыми стеклами очков удивленно моргнули.

– Как? Я точно помню, что упоминал об этом в докладной записке. Он уехал в Сан-Диего, еще в четверг. Через день-два "Даллас" подойдет к атоллу. Мы тоже вот-вот улетим.

– Куда? – осведомился Малдер.

Этот вопрос совсем сбил Ожильви с толку:

– Что значит куда? Разве вы не из Министерства обороны?

– А мы этого и не говорили, господин Ожильви, – вмешалась Скалли, предъявляя значок и удостоверение. – Мы из ФБР. Специальный агент Дана Скалли, а это мой напарник – агент Малдер. Не могли бы вы ответить нам на некоторые вопросы относительно Брайт Энвил, смерти доктора Грэгори... и предстоящих испытании на атолле в Тихом океане.

Малдер в очередной раз изумился, как ловко и непринужденно у нее получается сплести все в цепь деловых вопросов.

Казалось, глаза Ожильви вот-вот вылезут за линзы очков.

– Я... я не могу вам ничего сказать, – чуть заикаясь, заявил он. – Проект засекречен.

Заметив, что молодой человек напуган, Малдер решил этим воспользоваться.

– Вы что, не расслышали? Мы из ФБР. Вы не имеете права не отвечать на наши вопросы.

– Но я давал подписку.

– Как вам будет угодно. – Малдер пожал плечами. – Хотите, я ознакомлю вас с некоторыми статьями кодекса ФБР? Например, вот с этой: если вы отказываетесь оказывать содействие расследованию, я имею право привлечь вас к судебной ответственности согласно статье 43, пункт "е".

– Малдер! – одернула его Скалли.

– Не мешай мне, Скалли! – не унимался Малдер. – Молодой человек, по всей видимости, не представляет, какие его ждут неприятности.

– Я... я думаю, вам лучше переговорить с представителем Министерства энергетики. Она имеет право отвечать на подобные вопросы. Если она не против, тогда и я отвечу. И вам не придется меня привлекать. Честное слово!

Малдер вздохнул: этот раунд он проиграл.

– Ладно. Звоните ей прямо сейчас. Порывшись в ящике стола, Ожильви откопал телефонный справочник Центра ядерных исследований Тэллера и, нервно перелистав страницы, набрал номер Розабет Каррера.

Скалли подошла поближе к Малдеру и шепнула на ухо:

– Значит, статья 43, пункт "е"?

– Незаконное ношение более одной ручки в нагрудном кармане клетчатой рубашки, – отшутился Малдер. – Но он-то ничего об этом не знает.

Виктор Ожильви передал ему трубку.

– Доброе утро, агент Малдер! – Голос Розабет Каррера звучал мягко, дружелюбно и любезно. – А я не знала, что вы уже вернулись из Нью-Мексико.

– За время нашего отсутствия произошло немало интересного. Куда-то подевались почти все сотрудники доктора Грэгори, и мы не можем ни от кого добиться, что же с ними приключилось. Раз все они причастны к делу, нам так или иначе придется задать им кое-какие вопросы. Тем более теперь, когда мы обнаружили связь между доктором Эмилом Грэгори и жертвой из Уайт-Сэндз.

Скалли приподняла бровь: Малдер откровенно преувеличивал, но Розабет Каррера знать этого не могла.

– Агент Малдер, – сказала миз Каррера уже не столь любезно, – доктор Грэгори работал над проектом, имеющим большую ценность не только для его лаборатории, но и для государства в целом. У таких дорогостоящих проектов всегда есть жесткий график. В его соблюдении заинтересованы люди из высших политических кругов, и они делают все, чтобы график соблюдался. Боюсь, мы не сможем отозвать ученых по чьей бы то ни было прихоти.

– Это не прихоть, миз Каррера, – перешел на официальный тон Малдер. – У вас в Центре при невыясненных обстоятельствах погиб ученый-ядерщик, а теперь еще одна жертва, уже на полигоне Уайт-Сэндз, при схожих обстоятельствах. Думаю, у нас достаточно оснований сначала как следует в этом разобраться, прежде чем перейти к следующему этапу расследования. Я хотел бы попросить вас приостановить испытания Брайт Энвил.

– Брайт Энвил? Первый раз слышу о таких испытаниях.

– Давайте не будем играть в кошки-мышки! Пожалейте телефонное время.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь. Работа доктора Грэгори будет продолжена согласно утвержденному графику, – спокойно и твердо заявила Каррера.

Малдер принял вызов.

– Знаете, ведь я могу позвонить в штаб-квартиру ФБР, да и в Министерстве обороны у меня есть кое-какие связи.

– Можете звонить кому угодно, агент Малдер, – почти грубо ответила она. Но испытания, которые готовил доктор Грэгори, все равно пройдут по графику. Будьте уверены. У правительства есть свои приоритеты, и я уверена, что вы и сами это отлично понимаете. Расследование убийства в этом списке стоит значительно ниже, чем интересы национальной безопасности.

Когда Малдер опустил трубку, Скалли заметила:

– Насколько я поняла по твоей скорбной физиономии, Розабет Каррера не стала навязывать нам свою помощь.

– Да, – со вздохом признался Малдер, – переговоры прошли не слишком результативно. Виктор Ожильви нервно дернулся к выходу.

– Значит, я могу не отвечать на ваши вопросы?

Покосившись в его сторону, Малдер буркнул:

– Можете, но в таком случае и на поздравления с Рождеством от меня тоже не рассчитывайте.

Ожильви быстро растворился в коридоре. Уперев руки в боки, Скалли повернулась к Малдеру и объявила:

– Ну ладно, теперь мой черед собирать информацию. Пора еще разок наведаться в Беркли.

Штаб-квартира общества "Нет ядерному безумию!".

Понедельник, 15.31

Когда Скалли спустилась по бетонным ступеням в бомбоубежище, где разместился штаб противников ядерного вооружения, она обнаружила там полный разгром: как будто проворовавшаяся компания спешно сворачивала бизнес.

Несколько студентов-активистов снимали со стен плакаты с жертвами Нагасаки, фотографии несчастных туземцев, лишившихся крова, списки наземных ядерных испытании и графики роста раковых заболевании.

Оторопев, Скалли остановилась и молча смотрела на возню и суматоху. За тонкой перегородкой все так же надсадно гудела копировальная машина.

На высоком табурете стояла секретарша Бекка Тори и сдирала со стены лозунг, призывавший не допустить вторую ядерную войну. На этот раз мулатка была все с тем же нагромождением косичек, но в еще более диком наряде.

– Мне нужно поговорить с Мириел Брэмен, – окликнула ее Скалли. – Она здесь?

Бекка выдернула еще одну кнопку, и половина лозунга шуршащим водопадом обрушилась вниз. Спустившись с табурета и вытерев руки о цветастое платье, секретарша спросила:

– Вы та самая дама из ФБР? А Мириел здесь больше нет. Как видите, мы сворачиваемся. Общество "Нет ядерному безумию!" закрыто.

– Закрыто? – удивилась Скалли. – Вы переезжаете в другое помещение?

– Нет. Просто Мириел ни с того ни с сего взяла и прикрыла лавочку. По арендному договору мы могли сидеть тут еще целый месяц, но она уступила помещение другой группе. Знаете, в университете офисные помещения всегда в дефиците.

– А вас что, перестали финансировать?

Скалли никак не могла взять в толк, что вес таки случилось.

– Да что вы! – рассмеялась Бекка. – За последние пять лет в Беркли не было организации устойчивее нашей. На наш счет переводили дикие бабки откуда-то с Гавайев. Но Мириел все разом свернула и велела переоформить аренду на тех, кто стоял первым на очереди. Говорит, у нее изменились планы. Думаю, ее опять куда-то понесло, только на этот раз совсем в другую сторону.

– А что за организация будет здесь теперь? – Скалли все никак не могла прийти в себя от известия о внезапном исчезновении Мириел Брэмен. Что могло заставить ее отказаться от дела, которому она была так беззаветно предана, ведь ради него она бросила любимую работу и нанесла непоправимый ущерб карьере.

– Теперь здесь "зеленые". Показать их плакаты? Жуть! Там и про высокую концентрацию токсичных веществ в грунтовой воде, и про то, как они проникают повсюду и подрывают наше здоровье.

Секретарша протянула Скалли несколько плакатов, где приводился список формул токсичных веществ, обнаруженных в пробах водопроводной воды. Многие из них Скалли знала, некоторые видела впервые. Приведенные цифры показались ей завышенными, и она засомневалась в чистоте анализа.

На одном из плакатов приводились данные о неуклонном росте раковых заболеваний в результате загрязнения грунтовых вод. График был один к одному, как на плакате общества "Нет ядерному безумию!", с той лишь разницей, что тот во всем винил остаточную радиацию в результате ядерных испытаний в пятидесятых годах.

Один из студентов с грохотом подтащил табурет к другой стене и, взгромоздившись на него, стал вытаскивать оставшиеся кнопки, пока весь плакат не рухнул на пол.

– Ну а чем же теперь будете заниматься вы, миз Торн? – участливо спросила Скалли. – У вас есть рекомендации, чтобы подыскать новое место?

Бекка Торн моргнула круглыми черными глазами.

– А зачем? Я остаюсь с "зелеными". Какая мне разница, против чего они протестуют. Мне все одинаково интересны. Сейчас такие времена, что верить никому нельзя, тем более правительству. Только не подумайте, что это я в ваш огород.

Скалли улыбнулась.

– Знаете, мой напарник с вами наверняка бы нашел общин язык.

Сверкнув белозубой улыбкой, Бекка Topн отерла пот со лба и предложила:

– А вы присылайте его сюда. Нам люди всегда нужны.

Скалли с трудом сдержала смех.

– Вообще-то он слишком занят, в том числе расследованием дела, – вернулась она к цели своего визита. – Нам очень нужно поговорить Мириел Брэмен. Вы не знаете, как бы нам ее найти?

Секретарша пристально посмотрела ей в глаза.

– Номера своего телефона она не оставил::

Но мне кажется, она отправилась куда-то и острова. Когда ее мучают угрызения совести она иной раз ударяется в путешествия. Как-то раз ее занесло в Нагасаки, другой раз – в Перл-Харбор. Кто знает, где она теперь? Мириел до вольно скрытная.

Скалли нахмурилась.

– Значит, она где-то на островах, только вы понятия не имеете, на каких именно. Может, на Ямайке? Таити? А может, в Новой Зеландии?

Бекка пожала плечами.

– Послушайте, мисс ФБР, я же говорю вам, Мириел ужасно торопилась. Пришла в пятницу

и сказала, что мы закрываемся. Вот и все.

Сказала, что все свободны. Ну еще, конечно, благодарила всех за труды и добавила: если кому вдруг понадобится рекомендация, пусть обращаются к ней. Можно подумать, в приличной фирме рекомендация какой-то Мириел Брэмен что-то значит! Слава Богу, у нас есть кое-какие связи, хотя бы голодать не придется.

Скалли протянула Бекке свою визитную карточку.

– Миз Торн, если вдруг узнаете, где она, попросите ее позвонить мне вот по этому телефону. Думаю, она не откажется со мной поговорить.

– Хорошо. Ну, мне пора за работу. В субботу нас демонстрация. Нужно расклеить листовки, позвонить в тысячу разных мест. Здесь ни минуту не расслабишься. Я бы тоже не отказалась от отпуска на островах! Поблагодарив секретаршу, расстроенная Скалли вышла на улицу. Сначала в лаборатории погибает доктор Грэгори, потом Бэр Доули и вся команда срываются с места, чтобы на каком-то атолле провести секретные испытания. А теперь и Мириел Брэмен, бывший участник проекта "Брайт Энвил" и ярый противник ядерных испытаний, спешно убывает куда-то на острова.

Неужели это совпадение? Скалли терпеть не могла таких совпадений.

Ну а каким боком прикажете воткнуть сюда старика Оскара Маккэррона?

Хотя кусочки головоломки разбросаны далеко друг от друга, все они связаны невидимой нитью. Остается ее нащупать. Да, придется им с Малдером напрячь мозги.

Истина всегда существует. Только нужно ее найти.

Гейтерсбург, Мэриленд.

Особняк Нэнси Шекк.

Понедельник, 18.30

Вечер был жаркий и влажный, воздух липкий, как мокрая тряпка. Взлохмаченные тучи даже не собирались проливаться долгожданным ливнем, а лишь давили, предвещая еще большую духоту и влажность.

"Все-таки хорошо, когда дома свой бассейн, хоть это и дорогое удовольствие", – думала в такие дни Нэнси Шекк, возвращаясь с работы.

Захлопнув входную дверь, она вошла в холл. Ставни были закрыты, и в доме царил полумрак и прохлада. Кирпичный дом с белыми колоннами в колониальном стиле, окруженный ухоженной живой изгородью, утопал в зелени цветущего кизила. Нэнси Шекк гордилась своим домом именно в таком солидном особняке и должен жить высокопоставленный чиновник Министерства энергетики.

Вот уже десять лет, как она развелась с мужем, трое детей выросли и разъехались по университетам, так что весь дом в распоряжении Нэнси и ничто не мешает ей наслаждаться свободой, тишиной и комфортом.

Впрочем, для одинокой женщины особняк слишком велик, но заниматься поисками более скромного жилища не входило в ее планы, особенно теперь. Всю свою жизнь Нэнси отчаянно карабкалась наверх, и этот шикарный особняк как нельзя лучше соответствовал ее нынешнему облику.

Швырнув портфель на телефонный столик, она с наслаждением сбросила душный деловой пиджак. На такой работе независимо от погоды приходится облачаться в строгие костюмы и мучиться в колготках. Для нее они неотъемлемая часть туалета, как яркая кепка и фартук для подростков, стоящих за стойкой закусочных Макдоналдс.

Нэнси не терпелось сбросить с себя всю одежду, натянуть любимый черный купальник и поскорее нырнуть в прохладный бассейн.

Схватив почту, она пошла на кухню и, небрежно швырнув письма на столик, нажала на попку автоответчика. Первый звонок был от фирмы, которая настойчиво предлагала покрыть дом алюминием.

– Покрыть мой дом алюминием? – фыркнула она. – Вот еще глупости!

Потом раздался приятный знакомый голос, хотя в словах не содержалось ничего особенного, Нэнси слышала в них тайный смысл и страсть, выходившие далеко за рамки обычного делового знакомства и даже дружбы.

На работе и на официальных встречах в Министерстве энергетики она называла его "бригадный генерал Мэтью Брадукис". Когда он заходил к ней в дом, звала его просто Мэтью, а в постели шептала глупые нежные слова, которые не принято говорить вслух.

Он не назвал своего имени: в этом не было нужды.

– Это я. Я немного задержусь на работе, так что приеду не раньше половины восьмого. По дороге заскочу домой и возьму из холодильника парочку бифштексов, которые вот уже сутки лежат в маринаде. Насадим их на вертел, а пока они жарятся, искупаемся или... займемся еще чем-нибудь. Теперь, когда коней, уже виден и цель почти достигнута...

Нэнси рассмеялась, узнав в словах только им двоим понятный тайный смысл, и в ней шевельнулось желание.

– ...нам с тобой не мешает несколько расслабиться. – Сообщение кончилось, раздался сигнал, и пленка перемоталась обратно.

Войдя в спальню, Нэнси разделась и, улыбнувшись своим мыслям, скинула с кровати шелковое покрывало. Потом натянула черный купальник и посмотрелась в зеркало.

Ей было чем гордиться. Конечно, сейчас он не так великолепна и обольстительна, как в двадцать пять лет, но для своих сорока пяти она выглядит отменно. У нее отличная фигура, она прекрасно одевается, следит за собой и не утратила вкуса ко всем земным радостям. Короткие волосы стильно подстрижены (хорошо, что в светлых волосах не заметна седина, просто появился пепельный оттенок).

Достав из шкафа большое махровое полотенце, Нэнси вернулась на кухню и налила себе стакан джина с тоником. Размешала, добавила пару кусочков льда (Мэтью, когда придет, приготовит себе выпивку сам).

Захватив почту и стакан, с полотенцем через плечо Нэнси вышла во внутренний дворик посидеть у воды. Подтащила шезлонг поближе к столику и включила лампы для приманивания насекомых: на закате от комаров и мошек нет никакого житья. И, наконец, вооружившись сачком, обошла весь бассейн по периметру и отловила утонувших жучков и листья, нападавшие с деревьев. Когда голубая гладь воды полностью очистилась, Нэнси вернулась в тень к шезлонгу.

Устроившись поудобнее, она потягивала напиток, смакуя вкус тоника и джина "Танкерей", обжигавшего прохладой горло и горячившего кровь. Представила вкус сочного жареного мяса на вертеле, которое приготовит Мэтью. Ей показалось, что она уже чувствует солено-сладкий вкус его поцелуев у себя на губах.

Вздрогнув от желания, она скользнула руками по купальнику.

Как хорошо, что у нее есть мужчина, который занимает такое же высокое положение в обществе, работает вместе с ней над секретным проектом и знает все, что касается тайного финансирования Брайт Энвил за счет сокращения ассигнований на другие программы.

С ним можно говорить обо всем, не боясь при этом проболтаться: бригадный генерал Мэтью – Брадукис отвечал за разработку концепции новой боеголовки на уровне Министерства обороны, а она занималась тем же, но только в Министерстве энергетики. Так что все в полном порядке. Мэтью идеальный партнер. Во всяком случае, пока.

Нэнси втирала масло в голые ноги, руки, плечи и шею и представляла сильные пальцы Мэтью. Нет, лучше об этом не думать, а то не хватит терпения его дождаться.

Чтобы отвлечься, она начала просматривать почту. Кроме обычных счетов, циркуляров, рекламы и прочей ерунды, ее внимание сразу привлекло заказное письмо со штемпелем Гонолулу без обратного адреса.

– А вдруг я выиграла путевку на двоих? – сказала она и торопливо разорвала плотный конверт, но из него выпал только крошечный пузырек с черным пеплом и полоска бумаги с запиской, тщательно выведенной от руки аккуратными, острыми, как бритва, прописными буквами:

ЗА ТВОЙ ВКЛАД В БУДУЩЕЕ.

Нэнси нахмурилась.

– Что бы это значило? – Из любопытства она подняла пузырек и посмотрела на свет. Мне поручают агитацию против табакокурения? Дурацкие шутки! Нэнси встала. Что бы это ни было – неудачный розыгрыш или угроза, ее на такую удочку не поймаешь.

– В следующий раз, будьте любезны, поподробнее! – И она бросила записку на стол.

Хватит! Солнце садится, нечего попусту терять время.

У бортика бассейна затрещала лампа. Hэнcи смотрела, как из нее летят голубые искры, пожирая беззаботных комаров и мошек, прилетевших на манящий огонь.

– Так вам и надо! – усмехнулась она. Внезапно заискрили и другие лампы, шипя, треща и хлопая. Лампы отчаянно мигали, искры падали, как маленькие грозовые молнии.

– Что это? Набег майских жуков? – озиралась по сторонам Нэнси. Обычно лампы шипят так громко, только когда попадаются крупные жуки. Поскорее бы пришел Мэтью: жаль, если он пропустит такой фейерверк.

Одна задругой лампы взрывались, выбрасывая в воздух снопы голубых электрических искр похожих на римские свечи. Нэнси поморщилась: теперь в выходные придется менять все лампы.

– Да что, черт побери, происходит? – Все еще держа в руке пузырек с пеплом, Нэнси со стуком опустила стакан на бетонный пол дворика, чудом не расколов тонкое стекло. Внезапно она, в одном купальнике, почувствовала себя хрупкой и беззащитной. Может, лучше вернуться в дом и позвонить...

Вдруг непонятно откуда послышались голоса, говорившие на каком-то незнакомом языке, и окружили ее невидимым плотным кольцом.

Наэлектризованный воздух трещал и искрился, словно все вещи в дворике разом превратились в громоотводы. От шезлонга к столику пробежала бело-голубая вольтова дуга.

– Помогите! – закричала Нэнси.

Она хотела убежать, но поскользнулась и чтобы не упасть, схватилась за шезлонг – руку обожгло разрядом.

Она открыла рот, чтобы закричать, и ил пломбами в зубах заплясали искры. Ее пепельные волосы зашевелились, как змеи, окружив голову нимбом.

Пошатываясь, Нэнси шагнула к бортику бассейна, ища спасения в воде. По коже, покалывая раскаленными иглами, бежали мурашки статического электричества. Пузырек с пеплом упал в воду.

Вокруг Нэнси бушевал ураган яростного света. Голоса кричали все оглушительнее.

Критическая масса.

Нэнси закружил порыв грозового ветра.

Огненный вихрь опалил глаза. Воспламенив, как спичку, чудовищная вспышка жара и радиации швырнула ее спиной в бассейн. В небо поднялось облако испарившейся воды.

Последнее, что запечатлел глазной нерв Нэнси Шекк, – это призрачный зловещий ядерный гриб.

Особняк Нэнси Шекк.

Вторник, 13.06

Еще один труп-близнец: обуглившийся скелет, остаточная радиация и та же неестественная поза – как жук на спинке, беспомощно задравший лапки. Малдер отчетливо вспомнил знаменитую литографию Эдварда Мунка

"Крик".

Только на этот раз все случилось во внутреннем дворике загородного особняка. Здесь, на фоне бассейна, шезлонгов и прочего убранства, испепеленный ядерной вспышкой труп выглядел еще ужаснее, чем в остекленевшем песке пустыни Нью-Мексико.

У бассейна их остановил местный полицейский, но Малдер предъявил удостоверение:

– ФБР. Специальный агент Малдер, специальный агент Скалли. Мы прилетели осмотреть место происшествия и труп.

Во дворике уже работали оперативники. Услышав разговор Малдера с полицейским, следователь подошел поближе (вид у него был совершенно замороченный) и спросил:

– Вы из ФБР? Значит, без тяжелой артиллерии не обошлось. Зачем вас вызвали?

– Нас заинтересовали некоторые обстоятельства, – объяснила Скалли. Возможно, эта смерть имеет непосредственное отношение к расследованию дела, над которым мы сейчас работаем. Третий аналогичный случай за неделю.

Детектив удивленно поднял бровь и устало пожал плечами:

– Буду рад, если чем-нибудь поможете. Могу и вовсе все уступить. Крепкий орешек! Первый раз такое вижу.

– Поздравляю: ты стал богаче еще на одно дельце, – шепнула Скалли и пошла осматривать бассейн и внутренний дворик.

Достав перочинный ножик, она соскоблила пробу с почерневшего изнутри забора из красного дерева, ограждавшего частное владение Нэнси Шекк.

– Обгорел только верхний слой. Похоже, тепловая вспышка была мощной, но непродолжительной.

Малдер осмотрел поцарапанное ножом место, повернулся к бассейну и заметил разбитые лампы для приманивания насекомых.

– Странно, все лампы разом вышли из строя. Такое редко случается. Как будто они полопались одна за другой от резкого скачка напряжения.

– Давай позвоним в местную энергокомпанию и уточним, не было ли перепадов в подаче питания на момент смерти, – предложила Скалли.

Малдер молча кивнул. Положив руки на пояс, он медленно обернулся кругом, как в детской игре, и опять уставился на бассейн, словно надеясь, что разгадка сама вынырнет из воды. Увы!

– Ну ладно, Скалли. На этот раз мы не в лаборатории разработок ядерного оружия и не на полигоне, а всего лишь во внутреннем дворике особняка в Мэриленде. Какое логическое обоснование ты можешь мне предложить?

Скалли вздохнула.

– Знаешь, Малдер, на этот раз, боюсь, даже твоя буйная фантазия бессильна.

– Ты всегда меня недооценивала! Во-первых, я попробую узнать, существовала ли связь между Нэнси Шекк, Эмилом Грэгори и Оскаром Маккэрроном. Имела ли она отношение к испытаниям ядерного оружия. Или к Манхэттенскому проекту. И Бог знает к чему еще.

– Да во времена Манхэттенского проекта и второй мировой войны ее и на свете-то не было! Правда, в досье сказано, что она занимала солидный пост в Министерстве энергетики. Если это и есть связь, то весьма отдаленная. В Министерстве энергетики работают десятки тысяч людей.

– Разберемся.

Коронер' уже упаковал труп в черный пластиковый мешок. Малдер подошел к нему и жестом попросил расстегнуть молнию, чтобы еще раз взглянуть на то, что осталось от Нэнси Шекк.

– Ничего более странного в жизни не видел! – заявил коронер, чихнул, громко засопел и пробормотал что-то насчет аллергии. – Никогда не видел подобного трупа. Это не просто жертва пожара. Я даже представить себе не могу, что могло вызвать такую мощную тепловую вспышку. Придется полазить по справочникам.