Текст книги "Эпицентр"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

На одном из плакатов приводился перечень известных международных испытаний ядерного оружия и выброс радиации в результате каждого наземного взрыва. А рядом график роста раковых заболеваний в США, вызванных остаточной радиацией, в частности, загрязнением травы, идущей на корм молочным коровам, стронцием-90. Такое молоко пьют дети за завтраком. И столбики гистограммы из года в год становятся все выше, цифры все страшнее и страшнее.

Еще на одном плакате перечислялись уничтоженные тихоокеанские острова, а на фотографиях американские солдаты изгоняют несчастных туземцев из их островного рая, чтобы провести ядерные испытания на острове Бикини и атолле Эниветок.

В свое время на эвакуацию местного населения потратили безумные деньги. А потом жители острова Бикини годами просили разрешения у Соединенных Штатов и ООН вернуться к себе на родину. И они туда вернулись. Но только после того, как США потратили бешеные суммы на очистку коралловых рифов, пляжей и джунглей от остаточной радиации.

Вспомнив про фотографии в доме доктора Грэгори и спутниковые снимки и метеопрогнозы в его лаборатории, Скалли принялась рассматривать этот экспонат с нарастающим интересом.

В 1971 году объявили, что атолл Бикини полностью очищен, и местным жителям разрешили туда вернуться. Но в 1977 году пробы повторили, и выяснилось, что на атолле опасный уровень радиации, и население пришлось эвакуировать снова. А жители атолла Эниветок, где длительное время проводились испытания водородной бомбы, едва успели вернуться в свои дома в 1976 году, как стало известно, что радиоактивные отходы, захороненные на островах, еще тысячи лет будут представлять угрозу жизни. В начале восьмидесятых опубликовали статистические данные, согласно которым даже у жителей островов, удаленных от места ядерных испытаний на сто двадцать километров, высокий процент опухолевых заболеваний щитовидной железы.

Покачав головой, Скалли перешла к самому страшному, центральному стенду музея – галерее фотографий обгорелых останков жертв Хиросимы и Нагасаки, разрушенных атомным взрывом полвека назад. Некоторые трупы сгорели дотла: от них остались лишь тени черного пепла, навечно впечатанные в стены уцелевших домов. Но еще ужаснее трупов фотографии тех, кому довелось выжить: волдыри ожогов, гнойники ран...

Скалли не могла не заметить, что между трупами на снимках и трупом доктора Грэгори есть несомненное сходство. Что бы это могло значить?

– Агент Скалли? – прервал ее мысли резкий женский голос.

Скалли повернулась: перед ней стояла высокая женщина с короткой темно-русой стриж кой, не слишком украшавшей ее продолговатое остроносое лицо с усталыми серыми глазами Мириел Брэмен нельзя было назвать привлекательной, но, судя по ее взгляду и манере поведения, Бог не обделил ее ни умом, ни характером.

– Ну и что дальше? – не давая Скалли вставить слово, раздраженно спросила она. – Мне' это начинает надоедать. С документами у нас все в порядке, разрешение на проведение акции мы получили, в известность всех заблаговременно поставили. Так в чем же дело? Как случилось, что наше общество удостоилось чести привлечь внимание самого ФБР?

– Я здесь совсем по другому поводу, миз Брэмен. Я расследую обстоятельства смерти доктора Грэгори. Он погиб два дня назад в лаборатории Центра ядерных исследований Тэллера.

С лица Мириел Брэмен упало напряжение, и она вся как-то обмякла.

– Вот оно что. Эмил... Ну тогда другое дело. Она замолчала и, схватившись за край стола, тяжело перевела дыхание. Бекка Торн тревожно заглянула ей в лицо, не нужно ли чем помочь, и молча отправилась к копировальной машине. Мириел огляделась, словно ища поддержки у плакатов с жертвами Нагасаки и несчастными туземцами с острова Бикини.

Давайте поговорим, агент Скалли, но только не здесь.

Беркли, Калифорния.

Пивной ресторан "Трипл Рок".

Среда. 13.06

Мириел Брэмен привела Скалли в маленький ресторанчик почти в самом центре городка, где подавали фирменное пиво собственного приготовления. Как только за ними закрылись стеклянные двери, голоса пешеходов и шум машин словно замерли. В этот час и кабинки со столиками, на которые явно не пожалели лака, и стойка бара с высокими стульями пустовали.

Стены украшали металлические вывески с торговыми клеймами фирм, производивших пиво в сороковые – пятидесятые годы. Над отделанным медью баром висела доска с написанными мелом названиями четырех сортов фирменного пива, которое подавали сегодня. Вдоль задней стены, рядом с мишенью для игры в "дартс" и бильярдным столом, стояла витрина с бутербродами, хот-догами, холодными закусками и салатами, которые можно было получить тут же в раздаточном окошке.

– Если хотите что-нибудь заказать, так это вон там, – кивнула Мириел в сторону маленького прилавка. – Рекомендую попробовать фирменное блюдо вегетарианский перец-Чили. Еще у них приличный суп, ну а бутерброды... бутерброды они везде бутерброды. Сюда приходят выпить пивка. Лучшего пива в Беркли не найти.

Выбрав кабинку подальше от входа, Скалли оставила там свой кейс, а Мириел, указав на перечень сортов пива, спросила:

– Ну что, вы сделали свой выбор? Здесь отменное крепкое пиво.

– Предпочитаю чай со льдом. Я на службе. Мириел нахмурилась.

– Знаете, агент Скалли, сюда обычно приходят, чтобы отведать хорошего пива. Здесь вам не "Будвайзер Лайт". Боюсь, если мы закажем чай со льдом, нас вытолкают взашей.

Скалли сильно сомневалась, что хозяин заведения поступит с ними подобным образом. Но обстановка так остро напомнила ей студенческие годы, что у нее даже заныло в груди. Хоть Скалли и не была большой любительницей пива, она не могла пренебречь предложением дружбы и упустить шанс "разговорить" Мириел.

– Ну раз так, попробую какое-нибудь крепкое. Но только одну кружку. Мириел слегка улыбнулась.

– Как хотите. – Она пошла к стойке, а Скалли принялась изучать меню. Возьмите мне хот-дог с соусом чили, – попросила Мириел. – Я так понимаю, платит Дядя Сэм?

– Да, плачу я, – сказала Скалли и, взглянув на цены, поняла, что обед на двоих обойдется ей не дороже десяти долларов.

Вернувшись за стол, Скалли села и, придвинув кружку темного солодового пива, заметила:

– Какое густое! В нем, наверное, ложка стоит.

Отпив глоток, она поразилась густоте напитка и сильному, почти шоколадному вкусу. Да это настоящий пивной ликер, не то что горьковато-кислое пойло, которое она изредка пила из банки на пикниках или вечеринках. Приподняв брови, Скалли одобрительно кивнула сидевшей напротив Мириел.

Скалли не могла решить, с чего начать, но Мириел ее опередила. Проблемы самовыражения для нее явно не существовали, и она, не тратя времени на любезности и пустые разговоры и лишая Скалли возможности перейти к вопросам, с ходу приступила к делу:

– Хотите, я скажу, зачем вы приехали? Одно из двух. Либо вы думаете, что я или кто-то из моих людей имеет отношение к смерти доктора Эмила Грэгори, либо вы зашли в тупик не без помощи любезных провожатых по Центру Тэллера. Там все засекречено, вас никуда не пускают, никакие документы смотреть не дают. Никто вам ничего не говорит, и вот вы, думая, что у меня есть ответы, пришли задавать свои вопросы. Так?

– И того, и другого понемножку, миз Брэмен, – осторожно ответила Скалли. Я сделала вскрытие. Что касается причин смерти, то сомнений у меня нет, но я никак не могу понять, как это случилось. Что конкретно привело к смерти доктора Грэгори? Вынуждена признать, что у вашего общества был веский повод избавиться от доктора Грэгори, так что я должна проверить и эту версию. Еще я знаю, что доктор Грэгори, с которым вы длительное время работали, руководил секретным проектом нового ядерного оружия "Брайт Энвил". Что это такое, нам никто не говорит. Так что вы, миз Брэмен, оказались как раз на пересечении двух направлении расследования.

– В таком случае позвольте сказать вам вот что, – начала Мириел Брэмен, обхватив пальцами кружку с темным пивом и отпив большой глоток. – Я прекрасно понимаю, что избитая фраза "Мне скрывать нечего" звучит весьма неоригинально, но в данном случае она вполне уместна. Ведь в мои задачи как раз и входит рассказывать как можно большему числу людей о том, что на самом деле происходит в стенах Центра ядерных исследовании Тэллера. Весь последний год я только этим и занимаюсь. Кстати, я захватила парочку наших брошюр. – И она извлекла из кармана и протянула Скалли две самодельные книжечки, явно сверстанные на персональном компьютере одним из активистов движения.

– А ведь раньше, когда я работала в Центре Тэллера, я была преданным помощником Эмила Грэгори, – задумчиво продолжала Мириел, подперев голову рукой. – Он много лет был моим наставником. Всячески помогал мне с бумажной волокитой, чтобы у меня оставалось больше времени на настоящую работу. Только не подумайте, ради Бога, что мы были любовниками или еще что-нибудь в этом роде, ничего подобного не было, уверяю вас. Эмил годился мне в дедушки. Он принимал во мне такое участие только потому, что считал: у меня есть способности и желание стать хорошим сотрудником. Он научил меня очень многому, и мы с ним отлично ладили.

– А потом поссорились?

– Пожалуй... но только не совсем так, как вы себе это представляете, туманно ответила Мириел, ловко уклонившись от вопроса. – Знаете, что такое Брайт Энвил? Это абсолютно новый, нетрадиционный тип ядерной боеголовки. Хотя "холодная война" давным-давно кончилась и предполагается, что мы сворачиваем разработки ядерного оружия, проекты новых типов вооружения все-таки есть. Брайт Энвил – это боеголовка, принцип действия которой... – Она замолчала и перевела рассеянный взгляд на стены, словно ее вдруг заинтересовали декоративные металлические вывески.

– Так какой же у нее принцип действия? – осторожно переспросила Скалли.

Вздохнув, Мириел встретила ее взгляд.

– Принцип ее действия, я бы сказала, противоречит всем законам физики, агент Скалли, а я в физике разбираюсь, и неплохо. Не знаю, насколько глубоки ваши познания в этой области, почерпнутые в академии ФБР, но...

– Представьте себе, мой диплом был как раз по физике, – прервала ее Скалли. – Первый курс я проучилась в Беркли, а потом перевелась в университет в Мэриленде. Тема моей дипломной работы – "Двойной парадокс Эйнштейна".

Мириел округлила глаза.

– По-моему, я ее читала. – Подумав, она уточнила: – Дана Скалли, верно?

Скалли удивленно кивнула. Мириел выпрямилась и посмотрела на нее совсем другими глазами.

– Интересная работа! Отлично. Значит, мне нет нужды говорить с вами на детском языке, хотя, если честно, я и сама до конца всего не понимаю.

С самого начала проект "Брайт Энвил" финансировался весьма хитрым образом: судя по ведомостям, такого проекта нет вообще. Деньги на него перекидывали с других тем, причем деньги немалые – на испытания, на научные исследования, на разработку нетрадиционных концепций, но деньги эти не включили в бюджеты, представляемые Конгрессу. Так что пытаться отыскать концы – дело безнадежное.

Эмил занимался разработкой ядерного вооружения лет пятьдесят, а то и больше. Принимал участие в испытаниях первой атомной бомбы в 1945 году. Мириел улыбнулась. – Он любил рассказывать разные истории... – У нее задрожали губы, и чтобы скрыть волнение, она быстро отправила в рот кусочек вегетарианского чили. – Но в последнее время Эмил здорово сдал. Правда, он старательно скрывал это, но я догадывалась, что он серьезно болен.

– Вы были правы, – подтвердила Скалли. Мириел кивнула, но уточнять ничего не стала.

– Эмил хотел сделать что-то значительное, чтобы его карьера завершилась на высокой ноте. Хотел оставить наследие. Но последние десять лет ему не везло на серьезные проекты.

И вот наконец ему поручают Брайт Энвил. Проект попал нам в полуготовом состоянии. Мы получили расчеты и чертежи источников высоких импульсных энергий. Компоненты работали. Уж не знаю, как и почему, но работали. Эмила это ничуть не волновало. Он словно обрел второе дыхание. Он понял, что из этих компонентов можно создать принципиально новую боеголовку, ухватился за эту идею, и с этого момента ничего, кроме работы, для него не существовало.

А меня с самого начала одолевали сомнения, но я сама себя обманывала и продолжала работать: ведь Эмил столько для меня сделал. Это был наш новый проект, и я помогала ему, хотя мне казалось, что проект вряд ли пойдет дальше лаборатории, но чем больше я над ним работала, тем страшнее становилось. Для меня Брайт Энвил был каким-то техническим монстром, не признающим ни законов физики, ни существующих технологий. Часть компонентов мы получили в готовом виде. Кто их изготовил и как, мы так и не узнали: нам их привезли из Вашингтона, вот и все.

Допив пиво, Мириел оглянулась на бар, как будто хотела заказать еще кружку, но передумала и, поставив локти на полированный стол, придвинулась поближе к Скалли, боявшейся проронить лишнее слово.

– Хотя по образованию я физик-теоретик, – продолжила Мириел, – я не могу понять явление, если оно не имеет под собой основания. А у Брайт Энвил нет доступного моему разуму научного обоснования. Это что-то настолько экзотичное, что недоступно даже самому дикому полету моей фантазии. И я стала донимать всех вопросами и сомнениями, мешая тем самым работать, и в конечном итоге нажила себе уйму врагов.

И вот однажды меня посылают в командировку в Японию – все-таки как много в жизни зависит от случая! Любопытства ради я решила посмотреть Хиросиму и Нагасаки, так сказать, место паломничества физиков-ядерщиков. Оба города восстановили, но это все равно что накладывать грим на шрамы. Во мне словно что-то сломалось. Я начала читать литературу, которую раньше старательно обходила стороной, чтобы, не дай Бог, не потревожить свою совесть.

А вы знаете, во что превратились Маршалловы острова после ядерных испытаний в пятидесятых? А знаете, какие чудовищные наземные испытания проводили в Неваде? Специально оставляли скот на выгоне на разном удалении от эпицентра, а потом изучали воздействие ударной и тепловой волны на живую ткань. Знаете, скольких туземцев выгнали из домов и уничтожили их островной рай только потому, что кому-то захотелось рвануть бомбу покрупнее?

– Да, знаю.

Оттолкнув тарелку с недоеденным перцем, Мириел Брэмен поправила блузку.

– Прошу прощения. Не удержалась-таки от проповеди! – Она придвинула поближе к Скалли брошюры "Нет ядерному безумию!". – Почитайте, если захотите узнать побольше обо всем этом и о нашем обществе. Не смею больше задерживать.

Выскользнув из-за стола, она быстро ушла, так и не дав Скалли задать свои вопросы.

Раздумывая над услышанным, Скалли рассеянно принялась за бутерброд. Кто-то бросил в музыкальный автомат монету, и по ушам ударил старый добрый Боб Сигер, только почему-то сейчас слушать его совсем не хотелось.

Быстренько закончив с обедом, Скалли взяла брошюры и вышла. Надо спешить: Малдер ждет от нее новостей. Заметив у входа урну, Скалли остановилась. Мимо пропыхтел автобус, оставив за собой сизое облако выхлопного газа. Лихо огибая пешеходов, прогромыхал на скейт-борде паренек в потертых джинсах.

Скалли чуть было не отправила доморощенные брошюры в урну, но в последний момент передумала. "НБТ ЯДЕРНОМУ БЕЗУМИЮ!" – безмолвно кричали названия.

Вдруг да понадобятся для расследования? И, засунув их в карман, Скалли пошла на стоянку за машиной.

Сан-Диего, Калифорния.

База ВМС Коронадо.

Четверг, 10.05

К западу от верфи Коронадо, слепя глаза и переливаясь в лучах утреннего солнца, синел океан. Над узким заливом Сан-Диего громоздились белые небоскребы. У пристани морского вокзала лениво покачивались на волнах яркие прогулочные катера, лабиринт причалов щетинился мачтами парусников.

Погода стояла на редкость мягкая: светило солнце, но с моря дул свежий ветерок, так что Бэру Доули в его неизменном джинсовом костюме и фланелевой рубашке было вполне сносно. В такси по дороге из аэропорта он любовался на удивление чистым и приятным, несмотря на многолюдие, городом. А здесь, на военно-морской базе у кромки океана, все обстояло именно так, как он себе и представлял: за серыми стальными громадами военных кораблей даже не видно моря.

У причала Бэра Доули ждал молодой офицер в белой форме. Хотя Доули не разбирался и морских знаках отличия, ему показалось, что этот светловолосый, гладко выбритый моряк – весьма важная персона.

Офицер лихо отдал ему честь, чем немало удивил Доули, не ожидавшего таких уставных "нежностей", и тому ничего не оставалось, как неуклюже ответить на приветствие.

– Позвольте представиться, господин Доули. Капитан первого ранга Ли Кланце, старший помощник капитана эсминца "Даллас". Прибыл проводить вас на борт, сэр, где уже ждет капитан Ив. Экипаж в сборе и готов к отплытию.

Рядом с отутюженным ослепительным кителем джинсовая куртка выглядела довольно нелепо, но Доули такие мелочи ничуть не смущали:

его взяли на работу за способности, а не за красивые глаза.

Рано утром перед отъездом в аэропорт Сан-Франциско Доули подровнял бороду и подбрил щеки и шею. Затем полтора часа в воздухе и полчаса в такси по чистеньким улицам Сан-Диего до мыса, где расположилась военно-морская база Коронадо.

Еще полчаса ушло на бумажную волокиту (и это несмотря на то, что все было подготовлено и оформлено заранее!). Страшно подумать, с чем бы ему пришлось столкнуться, если бы не хватило чьей-то подписи. Да, с военными шутки плохи. Заставить их отступить от формальностей может разве что тотальная война.

– Как добрались? – любезно осведомился Кланце. – Надеюсь, без проблем? Не считая мороки с оформлением, само собой разумеется.

– Да, нормально. Только мне так никто и не ответил, доставлен ли груз на борт и в каком он состоянии.

– Все в порядке, сэр. Груз доставили на борт вчера поздно ночью. Примите мои извинения за излишнюю бумажную канитель. – Кланце поправил на переносице очки в золотой оправе, и его глаза спрятались за стеклами-"хамелеонами".

Секретный груз в закамуфлированном, бронированном армейском грузовике отправился в Сан-Диего накануне на рассвете. Сзади и спереди его сопровождали неприметного вида фургоны с охраной, получившей приказ в случае возникновения малейшей угрозы грузу открывать огонь на поражение. Делать остановки в пути категорически запрещалось.

Хорошо, что Доули не пришлось возиться с этим делом. Да и вообще, будь его воля, экспедиция бы отправилась из авиабазы ВМС в Аламеде, до нее рукой подать от Центра ядерных исследований Тэллера. Но эсминец, который должен доставить их на Маршалловы острова, стоит в Сан-Диего, и проще, а что еще важнее, незаметнее, доставить Брайт Энвил и все оборудование на "Даллас", чем перебрасывать эсминец на другую базу.

Кланце уже повернулся, чтобы идти, но вдруг оглянулся и смущенно предложил:

– Позвольте, сэр, я возьму ваш рюкзак или кейс?

– Спасибо. – Доули протянул ему рюкзак с недельным запасом вещей. – А кейс я понесу сам. – Хотя кейс и не был прикован к его руке, как это водится в шпионских боевиках, в нем находилась вся секретная документация к проекту "Брайт Энвил", он был надежно заперт, и выпускать его из рук Доули не собирался.

– Как вам будет угодно, сэр.

Они отправились вдоль пристани, мимо ограждений и охраняемых военной полицией ворот. Посередине шла узкая асфальтированная дорога, а у кромки причала лежали пропитанные креозотом доски. Кланце шел по дороге, поглядывая на машины с государственными номерами и деловито снующие погрузчики.

Наконец Доули увидел эсминец "Даллас". Огромный, как небоскреб, корабль словно вырос из воды, поблескивая свежей краской, с орудиями, диспетчерскими вышками, радарными антеннами, спутниковыми тарелками, метеорологическими приборами и еще какими-то непонятными штуками, как решил Доули, морского назначения.

Вдоль причала – ограждение из каната, окрашенного в тот же цвет, что и цепь. Здесь абсолютно все было одинакового серого цвета: перила, трубы, такелаж, лестницы, трапы. И даже пушки. Только спасательные круги, разведанные по корпусу через каждые пятнадцать ветров, яркими оранжевыми мазками нарушали серое однообразие. На всех четырех углах красовались флаги – США и ВМФ.

Доули остановился и с невольным уважением оглядел гигантский корабль: такая махина не могла не внушить уважения даже скептику Доули.

– А вот и наш "Даллас", господин Доули, -возвестил Кланце и начал сыпать цифрами, что, судя по всему, доставляло ему особое удовольствие: – Эскадренный миноносец класса "Спруанс", построен в 1971 году. Максимальная длина – 563. фута, четыре газотурбинных агрегата "Дженерал Электрик". Есть маленький командирский катер для вылазок на берег плюс целая ракетная батарея "земля воздух", противолодочное вооружение и торпедные аппараты. Первоначально этот класс эсминцев предназначался для противолодочной обороны, но у "Далласа" легкое вооружение и минимальный экипаж. На мой взгляд, сэр, это лучший корабль в своем классе. Он доставит нас на острова при любой погоде.

– Значит, вы уже в курсе? – насторожился Доули. Он надеялся, что подробности экспедиции на атолл Эника известны лишь отдельным членам экипажа.

– Да, капитан Ив сообщил мне. – Кланце чуть заметно улыбнулся и добавил: Ведь я старший помощник капитана. Насколько я понял, если ваша установка сработает, то вряд ли для кого-то из членов экипажа испытания останутся в тайне.

– Да, наверное, не так просто хранить секрет на борту судна, – согласился Доули.

– А еще труднее не заметить гигантский гриб, господин Доули.

По широкому, как автомагистраль, трапу они взошли на борт, потом по нескольким маршам металлических ступеней поднялись на капитанский мостик, где Кланце представил Доули капитану "Далласа".

– Капитан Ив, сэр, а это господин Доули, – обменявшись с капитаном приветствиями, объявил он и, кивнув Доули, сказал: – Я отнесу рюкзак в вашу каюту, сэр. Не буду вам мешать:

капитан, наверное, хочет поговорить с вами наедине.

– Да, – ответил капитан, и Кланце, резко развернувшись, как заводная игрушка, зашагал

прочь.

– Приятно познакомиться, капитан Ив.

Спасибо за помощь. – Доули протянул руку, и капитан твердо пожал его ладонь. "Да у него не мышцы, а стальные тросы, – подумал Доули. – Таким кулаком можно орехи колоть".

На вид капитану Иву было под шестьдесят:

худощавый, ростом с Доули, но жилистый, с плоским, как стиральная доска, животом. Двигался он с ленивой грацией, не делая ни одного лишнего движения. Острый подбородок, темно-серые глаза под выцветшими, с сильной проседью бровями. Жесткие короткие усы, аккуратно подстриженные седые волосы под белой форменной фуражкой. Несмотря на жару, ни намека на пот.

– Уверен, господин Доули, вас в первую очередь волнует секретный груз. Смею заверить. Груз доставлен на борт в целости и сохранности

– Хорошо, – односложно ответил Доули: он хотел сразу дать понять, что главный здесь Доули и его распоряжения обсуждению не подлежат. – Если оборудование повредят, то и от отправляться незачем. Когда поднимаем паруса?

– "Даллас" будет готов к отплытию к четырем часам дня. Только, если вы заметили, пару сов у судна нет.

Доули удивленно моргнул, потом понял и раздраженно буркнул:

– Это я так, к слову. У вас есть для меня карты погоды или корректировки?

– Мы получили шифрованную радиограмму, сообщение пилота со станции слежения на острове Кваджалейн: "Атолл Эника заканчивает работу". Мы пойдем к Маршалловым островам на полном ходу, но будем там дней через пять, не раньше.

– Пять дней?! Именно этого я и боялся. Капитан Ив окинул его стальным взглядом.

– Это не самолет, господин Доули, а корабль, причем большой, и лететь по воде он не может.

– Ну ладно. Этого следовало ожидать. У нас ведь есть информация с метеоспутников? Как там штормовая погода, надеюсь, все идет по плану?

Ив подвел Доули к прокладочному столу с картами погоды и спутниковыми снимками и длинным худым пальцем ткнул в завихрение облаков над темной гладью океана.

– Как мы и предполагали, надвигается тропический циклон. Через несколько дней он наберет полную силу. Согласно прогнозам, он идет прямо на атолл.

– Хорошо. – Потирая руки, Доули наклонился поближе. Хотя по профессии он был инженером-физиком, за время подготовки к испытаниям он научился разбираться и в метеорологии.

Капитан Ив тоже наклонился и, понизив голос, заявил:

– Скажу откровенно, господин Доули, я уже выразил начальству свое негативное отношение к цели настоящей экспедиции. У меня большие сомнения относительно разумности возобновления наземных ядерных испытании независимо от места их проведения.

Доули напрягся и, сосчитав про себя до десяти, как можно спокойнее ответил:

– Наверное, вы не понимаете, насколько это необходимо, капитан.

– Отлично понимаю и даже больше, чем вы думаете. Я не единожды присутствовал на испытаниях водородной бомбы, причем об одном из них, думаю, вы и понятия не имеете, так как его результаты были засекречены.

Доули приподнял бровь.

– В каком году?

– Еще в пятидесятых. Я тогда был новобранцем, служил на островах: Эниветок, Бикини, атолл Джонстон, неподалеку от Гавайев. Мне довелось работать со многими умниками, которые не переставали умиляться собственным расчетам и ни секунды не сомневались в величии своих изобретений. И уж поверьте мне, господин Доули, когда эти люди, такие же, как вы, создатели нового оружия, столь высоко ценившие свои способности, видели свои изобретения в действии, они приходили в ужас.

– Ну что же, скоро и мои черед ужаснуться, – ледяным тоном ответил Доули. – Приказ вы получили. А я займусь подготовкой испытаний.

Капитан Ив выпрямился, отошел от прокладочного стола и поправил белую фуражку.

– Да, я получил приказ и выполню его, хотя и не согласен с ним и, исходя из многолетнего опыта, считаю безумием сознательно вести судно прямо на ураган.

Раздуваясь от собственной значительности, Доули расхаживал по мостику, снисходительно поглядывая на устаревшие компьютерные мониторы и навигационные приборы.

– Ураган для нас единственный способ провести испытания, – терпеливо разъяснял он упрямому капитану. – Так что не мешайте мне работать, капитан Ив. А ваше дело следить, чтобы корабль не утонул.

Юг штата Нью-Мексико.

Пустыня Хорнада-дел-Муэрто.

Четверг, 15.13

Словно выйдя из кадра старого вестерна, Оскар Маккэррон спешился и привязал свою резвую пегую кобылу-двухлетку к забору у лавки. Нарочито громко топая каблуками остроносых ковбойских сапог, он поднялся на крыльцо и под мелодичный аккомпанемент шпор неторопливо, вразвалочку подошел к двери.

Лицо Маккэррона избороздили морщины. Кожа задубела под стать старым сапогам. Светло-голубые глаза всегда были прищурены от нещадного солнца пустыни. Темные очки он не признавал: это баловство для городских неженок.

Утром, как всегда перед поездкой в город, он побрился, хотя теперь седые усы за неделю почти не отрастали. Перчаток он тоже не носил: с такими мозолями на ладонях – наверное, они проросли уже до самых костей – перчатки ни к чему. Главным украшением его костюма и предметом гордости была внушительного размера серебряная пряжка с бирюзой в виде цветка тыквы – по размеру она вполне могла служить подставкой для стакана с прохладительным напитком.

Маккэррон приезжал со своего ранчо в городок за почтой только раз в неделю. Этого ему было вполне достаточно для общения с людьми.

Когда старый ковбой вошел, дверь, как всегда, скрипнула. Маккэррон хорошо знал одну шаткую половицу и поэтому осторожно поставил левую ногу подальше.

– Здорово, Оскар, – приветствовал его хозяин лавки Фрэд. Он стоял у прилавка, опершись на него локтями, и даже не удосужился пошевелиться, только повел глазами.

– Фрэд, – выдавил старик, не стараясь казаться вежливым. Когда тебе восемьдесят, менять привычки поздновато.

– Почта есть?

Он и понятия не имел, какая у Фрэда фамилия. Хотя Фрэд купил лавку у супружеской пары индейцев-навахо уже пятнадцать лет назад. Маккэррон считал его чужаком. Старики-навахо торговали здесь лет тридцать пять, если не больше. Они были свои, а Фрэд... ну кто его знает, что он за человек.

– Мы тебя ждали, Оскар. Для тебя, кроме газет и всего прочего, есть еще письмо с Гавайев. На штемпеле

Перл-Харбор. Заказное. Ну что скажешь?

– Скажу, не твоего ума дело. Давай почту.

Оторвав локти от прилавка, Фрэд пошел в заднее помещение, где был склад и маленькое почтовое отделение. Маккэррон отряхнул белую пыль пустыни с куртки и штанов. Теперь их вздумали называть "джинсами", ну а для него это, как и раньше, рабочие штаны "дангери".

Вернулся Фрэд с почтой: газета, рекламе открытки фондов, вымогающих пожертвования, счета... Ничего особенного, кроме плотного конверта из оберточной бумаги.

Взяв всю пачку, Маккэррон, превозмогая любопытство, нарочно сначала проглядел все остальное, а то ведь от Фрэда просто так не отвяжешься. Реклама и прочий бумажный мусор пригодятся для разжигания костра, когда по дороге домой он остановится на ночлег под открытым небом. Наконец добравшись до конверта, он прищурился и прочел на штемпеле:

Гавайи, Гонолулу. Обратного адреса не было.

Фрэд навалился на прилавок, нетерпеливо постукивая костяшками и моргая карими глазами. "Ишь ты, даже рот раззявил, а щеки-то как развесил! покосился на него старик. – Еще пара лет, и физиономия у него станет точь-в-точь бульдожья".

– Ну что же ты не открываешь? – не выдержал Фрэд.

– Как бы не так! Размечтался! – огрызнулся Маккэррон.

Никогда не простит этому хаму, что два года назад он вскрыл его посылку, когда Оскар задержался и приехал за почтой на день позже Зычного. В посылке был набор видеофильмов из серии "Морские победы". Маккэррон обожал фильмы про вторую мировую войну.

Фрэд тогда был просто в шоке, разумеется, не из-за содержания фильмов (Маккэррон подозревал, что хозяин лавки предпочитает фильмы с девочками), а из-за самого факта, что Оскар Маккэррон заказал себе видеофильмы. Он и представить себе не мог, что у старика есть телевизор и видеоплеер: настолько это противоречило тщательно отработанному образу фермера-отшельника, не признающего достижений цивилизации.

Для всеобщего обозрения на ранчо Маккэррона, кроме жилого дома из саманного кирпича, был сарай и насос, качавший из водоносного пласта Уайт-Сэндз' чистейшую, сладковатую на вкус воду. А на самом деле в доме были электричество, ванна и все прочие удобства. Был не только телевизор с видеомагнитофоном, но даже припрятанная за домом спутниковая антенна. Он купил все это в Альбукерке, привез и установил, не сказав никому ни слова. Маккэррону нравился образ "старого чудака", но только не в ущерб собственному удобству.

Надо отдать должное Фрэду: он, судя по всему, все два года держал рот на замке, но простить обиду Маккэррон все-таки не мог.