Текст книги "Похищение быка из Куальнге"

Автор книги: Автор Неизвестен

– Где же твой господин? – спросил Фергус.

– Только что пал он у брода от руки Кухулина, – ответил юноша.

– Не пристало этому лживому оборотню, – вскричал Фергус, – бесчестить меня, обходясь так с пришедшим под моей защитой. Поворачивай колесницу, юноша, и поедем поговорить с Кухулином.

Повернули они назад и вскоре подъехали к броду.

– Зачем оскорбил ты меня, – сказал Фергус Кухулину, – обойдясь так с тем, кто пришел под моей защитой и покровительством?

– Взрастил ты меня и берег, – отвечал на это Кухулин, – что же сейчас тебе больше по нраву, мое иль его торжество и победа? Да разузнай у возницы, кто из нас в ссоре повинен.

– Воистину, лучше уж так, как случилось, – молвил тогда Фергус. – Благословение руке, сразившей Этаркумула.

Потом привязали они тело Этаркумула за лодыжки ивовыми прутьями и поволокли за его лошадьми и колесницей. Шел ли их путь через острые камни, оставались на тех камнях и осколках куски легких и печени Этаркумула. Стоило выехать на ровное место, как его раздробленные суставы опутывали ноги лошадей. Так и протащили тело через весь лагерь до самого входа в шатер Айлиля и Медб.

– Вот он, ваш юноша, – молвил Фергус, ибо всякому деянию свое воздаяние.

Громко вскрикнула Медб, показавшись у входа.

– Полным великой отваги и дерзости был юный пес, покидавший сегодня наш лагерь, – сказала она. Думали мы, что порука Фергуса, что охраняла его в том походе, не станется лживой!

– Что помутило ей разум? – воскликнул Фергус. Мыслимо ли простаку нападать на кровавого пса, с которым не могут сразиться и в схватке осилить лучшие воины четырех великих королевств Ирландии? Я и сам был бы рад ускользнуть от него невредимым.

Так погиб Этаркумул.

Здесь кончается рассказ о Схватке Этаркумула с Кухулином.

Тогда поднялся великий и доблестный воин из людей Медб по имени Нат Крантайл и отправился сразиться с Кухулином. Недостойным почитал он брать иное оружие, кроме трижды девяти жердей из падуба, заточенных, заостренных и обожженных на огне. Прежде него успел Кухулин подойти к потоку, над неверными водами которого возвышались лишь девять жердей, с которых он все ж никогда не оступался. Метнул Нат Крантайл жердь в Ку-хулина, но тот наступил на ее острие. Вторую и третью жердь метнул Нат Крантайл в Куху-лина, но с острия второй переступил Кухулип на острие третьей.

Меж тем показалась над равниной стая птиц. Сам словно птица устремился Кухулин за ними в погоню, дабы не упустить их и заполучить себе на ужин. Ибо все Похищение он питался рыбой, дичью и олениной. Увидев это, уверился Нат Крантайл, что в страхе бежал от него Кухулин и воротился к шатру Айлиля и Медб.

– Сам достославный Кухулин, о котором вы говорили, – молвил он, возвысив голос, – сейчас отступил предо мной и обратился в бегство.

– Знали мы, что так и случится, – сказала на это Медб, – куда уж безбородому юноше устоять против храбрых героев и воинов. Выпало ему сразиться с достойным мужем и немедля пустился он в бегство.

Воистину тяжело было слышать Фергусу, как насмехаются над бегством Кухулина, и тогда велел он Фиаху, сыну Фир Аба, отправиться поговорить с ним.

– Да скажи, – молвил Фергус, – что подобало ему нападать на врагов, пока отличался он в подвигах славных, но уж лучше б он спрятался, чем отступил перед одним из них.

С тем и пошел Фиаху, и вскоре приветствовал его Кухулин.

– Верю твоим словам, – сказал Фиаху. – Послал меня твой приемный отец и велел передать, что подобало тебе нападать на врагов, пока отличался ты в подвигах славных, но уж лучше б ты спрятался, чем отступил перед одним из них.

– Кто же из вас похваляется этой победой? – спросил Кухулин.

– Кто ж, как не Нат Крантайл, – ответил Фиаху.

– Как, – воскликнул Кухулин, – неужто но знаешь ни ты, ни Фергус, ни иные улады, что никогда не проливал я крови гонцов, возниц и безоружных. Не могу я напасть на Нат Крантайла, пока не возьмет он оружие, а не деревянную жердь. Скажи ему, пусть приходит завтра на рассвете, и уж тогда я не отступлю.

Долгим казалось Нат Крантайлу ожидание рассветной поры н наконец отправился он сразиться с Кухулином. Рано поднялся в тот день и Кухулин, и яростный дух овладел им. В бешенстве отбросил он складку своего плаща, что обвилась вокруг длинного камня. Вырвал тот камень Кухулин и остался он под плащом на теле. Весь исказился Кухулин и в страшном гневе не ведал, что делает.

Между тем приблизился Нат Крантайл и молвил:

– Где ж тут Кухулин?

– Да вот он, – сказал Корма Коид Лонгас, сын Конхобара.

– Не таков был вчера его облик, – сказал Иат Краптайл.

– Сразись с этим воином, – молвил Кормак, – ибо это все равно, что сразиться с Кухулином.

Вышел вперед Нат Крантайл и обрушил удар меча па Кухулина, но попал меч на камень, что был под плащом и разлетелся на куски. На самую шишку щита Нат Крантайла вспрыгнул тогда с земли Кухулин и ответным ударом поверх щита снес ему голову с плеч. Не медля снова занес меч Кухулип и вторым ударом надвое рассек тело Нат Крантайла. Так пал от руки Кухулина Нат Крантайл. И сказал Кухулин:

О горе! Возрастает битвы накал!

Нат Крантайл от руки моей пал!

А нам в открытом бою и треть

Вражеской рати не одолеть!

Недолго спустя вышла Медб с третью ирландского войска на север и подошла к Дуи Собайрхе. В тот день не отставал от нее Кухулин, пока первой не подошла Медб к Куйб. По пути на север убил Кухулин Фер Тайдле, отчего и название Тайдле, да сыновей Буахалла, отчего название Карн Мак Буахалл, да погубил Луаске в Лейтре, отчего название Лейтре Луаске. В болоте сразил он Бо Булге, отчего и название Греллах Бо Булге. На холме сразил он Муиртемне, отчего и название Делга Муиртемне.

Затем отправился Кухулин на юг охранять свои края и земли, ибо не было у него краев и земель дороже чем эти.

Вскоре повстречались ему Фир Крандке, двое Артинне, два сына Лекка, два сына Дурк-риде, два сына Габала да Друхт, Делт, Датен, Те, Туаланг, Турскур, Торк Глайссе, Глас и Глайсне, что звались двадцатью Фир Фохард. Напал на них Кухулин, когда они ставили лагерь впереди войска, и поразил всех до единого.

Потом повстречался Кухулину Буйде, сын Байн Блаи, что был родом из страны Айлиля и Медб и служил у королевы. Двадцать четыре воина в плащах было с ним. Перед собою поспешно гнали они Донна Куальнге, которого вместе с пятьюдесятью телками похитили из Глен на Самайске, что в Слиаб Кулинд.

– Откуда ты гонишь скотину? – спросил Кухулин.

– Из-за той горы, – отвечал Буйде.

– Как тебя зовут?

– Я тот, кто не любит и не страшится тебя, Буйде, сын Байн Блаи из страны Айлиля и Медб.

– Вот же тебе копьецо, – воскликнул Кухулин и метнул в него копье, что попало в щит Бунде и, пронзив сердце, выбило сзади три ребра. Так погиб Буйде, сын Байн Блан. С той поры и осталось название Ат Буйде в краю Росс.

Пока они так обменивались ударами коротких копий, ибо не сразу закончилась схватка, поспешно угнали от них Донна Куальнге в лагерь, словно простую скотину. За все время похода не было Кухулину большего горя, безумия, бесчестия, чем это.

Каждый брод, у которого останавливалась тогда Медб, зовется Ат Медбе. Каждое место, где стоял ее шатер, зовется Пупал Медба, а то, где случалось ей воткнуть в землю свой хлыст – Бпле Медба.

В ту же пору сразилась Медб против Дун Собайрхе с Финдмор, женой Келтхайра, убила ее и разорила Дуп Собайрхе.

Через две педели войска четырех великих королевств Ирландии во главе с Айлилем и Медб подошли к лагерю, а с ними вместе и люди, гнавшие быка. Не позволил ирландцам погонщик увести Донна Куальнге, но ослушавшись, погнали они быка и телок в узкое ущелье, ударяя палками по щитам, где разорвала скотина тело погонщика на мелкие кусочки и на тридцать шагов вогнала их в землю. Форгемен было его имя. Смерть Форгемена зовется этот рассказ.

Лишь только собрались вместе ирландские воины, Айлиль, Медб и люди, что гнали быка, как принялись говорить, что не бывать бы Кухулину храбрее любого из них, если б не диво, которым владел он – дротик Кухулина. И послали ирландцы к Кухулину барда Медб по имени Редг попросить этот дротик. Сказал об этом Редг Кухулину, по тот не пожелал расстаться с дротиком и не отдал его. Пригрозил тогда бард лишить Кухулина чести, но вослед ему пустил юноша дротик, что вонзился в углубление на его затылке и вывалился изо рта на землю. Лишь успел Редг промолвить «Быстро же мы заполучили это сокровище», как у брода простилось с душой его тело. С той поры и зовется этот брод Ат Соломсет. Бронзовый же наконечник упал в поток и оттого зовется он теперь Умансрут.

Тем временем спорили ирландцы, кому из них подобает выйти на бой с Кухулином и порешили послать Кура, сына Да Лот, ибо не ладили с ним ни на ложе, ни в дружбе. Говорили они, что если падет Кур в сражении, то избавятся они от этого бремени, а коли случится погибнуть Кухулину, то будет и того лучше. Призвали Кура к шатру королевы.

– Чего они хотят от меня? – спросил Кур.

– Желаем, чтоб вышел ты против Кухулина, – молвила Медб.

– Высоко же вы ставите мою доблесть, равняя с этим юнцом, – ответил Кур. Вот уж вовек не явился бы я, если б знал, для чего меня звали. Довольно и того, чтоб сразился с ним у брода такой же юноша из моих людей.

– Странные речи ведешь ты, – сказал гут Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара, – не худо бы и с твоею силой одолеть Кухулина.

– К раннему часу назавтра готовьте мне все для похода, – молвил Кур, – ибо не прочь я пойти и недолго заставлю вас ждать гибели этого оленя, Кухулина.

Рано утром поднялся на другой день Кур, сын Да Лот. Повозку оружия взял он с собой для поединка с Кухулином и немедля принялся наносить ему удары. Утром того же дня исполнил Кухулин свои боевые приемы. Вот они все:

Так повелось, что каждое утро, быстро, словно кошка, бегущая к сметане, проделывал Ку-хулян одной рукой боевой прием, дабы не забыть и не растерять их.

Треть того дня, укрываясь за шишкой своего щита, пытался Кур, сын Да Лот поразить Кухулина. И сказал тогда Лаэг своему господину:

– О Ку! Ответь же воину, что силится поразить тебя!

Тогда взглянул на врага Кухулин, взмахнул восемью шарами и высоко подбросил их, а в Кура, сына Да Лот, метнул девятый, что попал в его щит, да в его лоб и вышиб столько мозгов, сколько весил он сам. Так погиб Кур, сын Да Лот, от руки Кухулина.

– Коли теперь признаете вы наш договор и поруку, – сказал тогда Фергус, – посылайте к броду другого воина иль до утра оставайтесь в лагере, ибо сражен Кур, сын Да Лот.

– Помня, зачем мы пришли, – ответила Медб, – можем остаться и в этих шатрах.

Так и стояли ирландцы, пока не погибли Кур, сын Да Лот, Лат, сын Да Бро, Сруб Дайре, сын Федайга, и сыновья трех Аигнех. Все они пали в единоборстве с Кухулином, но здесь не место повествовать о подвигах каждого.

Однажды сказал Кухулин своему вознице Лаэгу:

– Отправляйся к ирландцам, о Лаэг, и поклонись от меня моим молочным братьям, Друзьям и сверстникам. Приветствуй Фер Диада, сына Дамана, Фер Дета, сына Дамана, Бреса, сына Фирба, Лугайда, сына Нойса, Лугайда, сына Соламага, Фер Баета, сына Баетанна, Фер Баета, сына Фир Бенда, а особо Лугайда, сына Лойса, ибо один он хранит со мной дружбу и верность в этом походе. Приветствуй его и пусть он скажет, кто будет завтра сражаться со мною.

Пошел Лаэг в лагерь ирландцев и передал привет друзьям и молочным братьям Кухулина, а затем направился к шатру Лугайда, сына Пойса.

– Верю тебе, – ответил возница на приветствие Лугайда.

– Можешь мне верить, – молвил тот.

– Пришел я от Кухулина, что шлет тебе дружеский привет, поговорить с тобой и узнать, с кем встретится нынче в бою он.

– Будь проклята дружба, приятельство, братство того, кто пойдет с ним сражаться, его собственного молочного брата, Фер Баета, сына Фир Бенда, – ответил Лугайд. Сейчас отвели его в королевский шатер и усадили с ним рядом девушку по имени Финдабайр. Она наполняет ему кубки и всякий раз целует его, она подает ему кушанья. Не каждому уготовила Медб напитки, которыми потчуют Фер Баета, ибо всего пятьдесят повозок нагружены ими.

Не дожидаясь рассвета, отправился Фер Бает к Кухулину отречься от своей дружбы. Их близостью, братством и дружбой заклинал его Кухулип, но не согласился Фер Бает отступиться от боя. В гневе покинул его Кухулин и проткнул себе кожу, мясо и кость на пятке острым ростком надуба. Тогда выдернул Кухулин росток за корень и не глядя бросил через илечо вдогонку Фер Баегу. И случилось так, что попал тот росток ему в затылок и, вывалившись изо рта, упал наземь. Так погиб Фер Бает.

– Вот уж воистину славный бросок, малыш Ку! – воскликнул Фиаху, сын Фир Аба, ибо считал, что лишь славным броском можно сразить воина ростком падуба.

С той поры и зовется то место, где это случилось, Фохерд Муиртемне.

– Ступай, друг Лаэг, – сказал между тем Кухулин, – поговорить с Лугайдом в лагерь ирландцев, да разузнай, не случилось ли чего с Фер Баетом и кто выйдет биться со мною назавтра.

Направился Лаэг прямо к шатру Лугайда и в ответ на приветствие молвил: – Верю тебе!

– Воистину можешь мне верить, – ответил Лугайд.

– Пришел я от твоего молочного брата узнать, воротился ли в лагерь Фер Бает.

– Воистину, да, – сказал тут Лугайд, – и да благословенна будет рука, что сразила его, ибо мертвым упал он недавно в долине.

– Скажи мне, кто выйдет назавтра померяться силой с Кухулином, – спросил Лаэг.

– Просят о том моего брата, надменного юношу, буйного, гордого, но верноразящего, в битвах искусного. Оттого они это задумали, что если сразит его рука Кухулина, отправился б я отомстить за брата. Во веки веков тому не бывать. Ларине, сын И Блгитмик зовут моего брата. Хочу я пойти повидаться с Кухулином.

Тогда взнуздали двух лошадей Лугайда и запрягли в колеспицу. Приехал Лугайд к Кухулину и заговорил с ним.

– Желают ирландцы, чтоб вышел с тобою сразиться мой брат, юноша буйный, надменный и гордый, но сильный и стойкий в сражены!. Оттого они так порешили, что думают будто потом выйду я мстить за смерть брата. Во веки веков не бывать тому. Все ж, заклинаю тебя нашей дружбой не убивать его, а в остальном поступай как желаешь, ибо против моей воли идет он сражаться.

С тем и вернулся Лугайд в лагерь, а Кухулин обратно к себе.

В шатер Айлиля и Медб отвели между тем Ларине, сына Нойса, и усадили подле него девушку по имени Финдабайр, что наполняла ему кубки и всякий раз целовала его, она подносила ему кушания.

– Не каждому уготовила Медб напитки, которыми потчуют Ларине, – сказала Финдабайр, ибо всего пятьдесят повозок нагружены ома.

– О ком это ты говоришь? – спросил тут Айлиль.

– Да вот о нем, – ответила Финдабайр.

– Кто же он?

– Бесславное взор твой не раз привлекало, – ответила Финдабайр, – взгляни же теперь на тех, кто богатством, достоинством, честью превыше всех в Ирландии, – Финдабайр в Ларине, сына Нойса.

– Воистину, так и есть, – молвил Айлиль. Услышав такие слова, подпрыгнул от радости Ларине, так что разошлись под ним швы перин, и луг перед лагерем был весь усеян перьями. Стал он затем дожидаться рассвета, чтобы напасть на Кухулина. Когда же настало утро, направился Ларине к броду, прихватив с собой целую повозку оружия. Ни один из ирландских воинов, что были в то время в лагерэ, не пожелал пойти поглядеть на сражение Ларине, и лишь женщины, юноши да девушки насмехались я потешались над ним.

Меж тем появился у брода Кухулин, но не пожелал он взять с собою никакого оружия и явился безоружным. Выбил он оружие из руки Ларине, словно отнял игрушку у маленького ребенка. Потом, обхватив Ларине, повалил его Кухулин па землю и принялся награждать его ударами, бить, давить и трясти, пока не вывалились из него испражнения и словно туман скрыл борцов. С той поры уж не мог Ларина встать без стенаний, да есть без боли, и не оставляла его тяж-сеть в груди, боль в животе, понос и судороги. Лить один Ларине пережил схватку с Кухулином за все Похищение, но и он скончался позднее от этих увечий.

Вот повесть о битве Ларине при Похищении. Вскоре позвали в шатер Айлиля и Медб Лоха Мор, сына Мо Фибиса.

– Чего вы хотите? – спросил Лох.

– Хотим, чтоб пошел ты сразиться с Кухулином, – ответила Медб.

– Не пойду я сражаться, – ответил Лох, – ибо хоть и не желаю оскорбить Кухулина, все ж что за честь мне схватиться с юнцом безбородым. Знаю я мужа, что выйдет на бой и примет от вас воздаяние, – то Лонг, сын Эмониса.

Привели Лонга в шатер, и посулила ему Медб славную награду: двенадцать пар разноцветного платья, колесницу ценой в четырежды семь кумалов, саму Финдабайр отдать ему в жены, вино и веселье в Круаху во всякое время. Отправился Лонг на поединок с Кухулином и пал от его руки.

Повелела тогда королева женщинам пойти поговорить с Кухулином да просить его сделать себе бороду из сока куманики. Отправились женщины к Кухулину и попросили его об этом.

– Ибо любой из ирландцев почтет недостойным сражаться с тобой безбородым, – сказали они.

Сделал себе Кухулин бороду из сока куманики и, поднявшись па холмик, выставил ее напоказ перед ирландскими воинами.

Увидел это Лох, сын Мо Фебиса и молвил:

– Никак теперь у него борода!

– И я ее вижу, – воскликнула Медб и предложила ему ту же награду за гибель Кухулина. Согласился на это Лох и вышел на битву с Кухулином.

– Пойдем к броду повыше, – сказал он Кухулину, – не станем у этого биться, ибо считал оскверненным тот брод, где погиб его брат.

Тем часом появилась поблизости Морригап из сидов, дочь Эрнмаса, что еще при Похищении коров Регамона поклялась погубить Кухулина, когда сойдется он со славным войной при Похищении Быка из Куальнге. И решила она теперь исполнить свою клятву.

Предстала им Морригап в облике белой красноухой телки, что вела еще пятьдесят телок, скованных попарно цепочками пз светлой бронзы. Наложили тут женщины на Кухулина запреты и гейсы, дабы не дал он уйти Морригап, не изведя и не погубив ее. С первого же броска поразил Кухулин глаз Морригап. Тогда обернулась она скользким, черным угрем, поплыла вниз по течению и обвилась вокруг ног Кухулина. Пока силился он освободиться, нанес ему Лох рану поперек груди. Явилась тогда Морригап в обличье косматой рыжей волчицы и вновь ранил Кухулина Лох, пока тот отгонял ее. Переполнился гневом Кухулин и ударом га булта поразил врагу сердце в груди. Тут попросил его Лох оказать ему милость.

– Чего же ты просишь? – спросил Кухулин.

– Не замыслил я зла и не прошу о пощаде, лишь отступи от меня на шаг, – молвил Лох, – чтобы мот я упасть головой на восток, а не туда где ирландцы, на запад. Сражен я ударом га булга и да не скажет никто из них, будто Спасался я бегством.

– Отойду я, – ответил Кухулин, и отступил на шаг, – ибо воистину это желание воина.

С той поры и зовется брод Ат Трайгед у границы Тир Мор.

Великая грусть охватила в тот день Кухулина, ибо в одиночку сражался он при Похищении. Повелел он Лаэгу отправиться к уладам и привести их защищать свой скот. Напала на Кухулина печаль да истома в сложил он песнь:

 
О Лаэг! Иди! Пусть поднимется рать!
Ты в крепкой Эмайн должен всем повторять,
Что длится бой много дней подряд,
Что раны Кухулина кровоточат!
Боль и в правом и в левом боку.
В котором точно – сказать не могу.
Повинна в том не Фингина рука:
Меня бы он вылечил наверняка.
Скажи Конхобару: его боец
Истекает кровью, измучен вконец.
Скажи, что сам на себя не похож
Предводитель дружин, что был так пригож.
Пусть узнает мой властелин,
Что стада охраняю лишь я один
И броды все я один стерегу.
На долю свою я пенять могу.
Стекает кровь с моего копья.
От ран жестоко страдаю я.
Не спешат мои други ринуться в бой.
Верен мне только возница мой.
Слаб одинокого рога звук.
Ему внимает лишь близкий друг.
А ратнику сладостен мощный зов
Многих и верных ему рогов.
Хороша пословица, хоть и стара:
Из одного долена не разжечь костра.
Когда бы их было два или три,
Они дарили бы свет до зари.
Полено, если оно одно,
Тлеть и дымиться обречено.
Одиночке победа не суждена.
Один жернов не смелет зерна.
Одинокого воина без груда
Может предатель сгубить всегда.
Но целое войско не в силах
В одиночку сгубить никакой злодей.
Взаимодоверье и дружба хранят
Даже и самый малый отряд.
Мало варева из одного котла,
Чтоб вся дружина сыта была.
Я один у брода, от войска вдали,
На самом краю Великой Земли,
Враги мои – Лох и Бадб – заодно,
Как во дай Регомны предречено.
Лох бедра мои рассек,
Впилась серо-красная волчица в бок,
Хитроумный Лох, в битве царя,
Вгрызся в печень, обратившись в угря.
Бросок волчицы я отразил:
Глаз ей малым копьем пронзил;.
Изловчившись в схватке смертельной, смог
Перебить ей заднюю пару ног.
Айфе копье спустив по реке,
Лаэг дал оружие моей руке.
Метнул я копье из последних сил
И сына Эмониса насмерть сразил.
Похищение Быка из Куальнге
Почему Конхобар войной не идет
На Айлиля и Медб, покуда брод
Охраняя от них, я насмерть стою,
Изнемогая в неравном бою?!
Нужно уладам спешить сюда,
Покуда не похищены все их стада.
Их коров угнали Мага сыны.
Их коровы меж ними поделены.
Уладам я верен, и клятва тверда:
Отсюда я не уйду никогда.
Никто – ручаюсь честью бойца! —
В одиночку не одолеет Пса Кузнеца!
Но в стане Айлиля и Медб ни на миг
Не смолкает коршунов радостный клик,
А в Маг Муиртемне от кликов тех
Раздается плач и смолкает смех.
Знаю: Конхобар не начнет поход,
Покуда мощной рати не соберет.
Знаю, что скорбь его велика
Но гнев превзойдет ее наверняка!
 

Вот повесть о битве Лоха Мор, сына Мо Фемиса с Кухулином. Вскоре послала Медб сразиться с Кухулином шестерых разом. То были Трайг, Дорн, Дерну, Кол, Аккуис, Эрайси – друиды, трое мужчин и трое женщин. Вступил с ними в битву Кухулин и поразил всех до единого. Так преступили ирландцы уговор, и тогда взялся Кухулин за пращу и принялся осыпать войско ирландцев камнями к северу от Делга. Хоть ц немало там было ирландцев, никто не сумел повернуть на юг – ни собака, ни конь, ни человек.

Между тем в обличье старухи приблизилась к Кухулину Морригап из сидов, дочь Эрнмаса и стала доить корову с тремя сосцами. И явилась она оттого, что любой, кого ранил Кухулин, вовеки не поправлялся, если сам герой не лечил его. Мучаясь жаждой, испросил у нее Кухулин молока. Протянула ему Морриган молоко из первого сосца. – Поскорей бы мне стать невредимой, – промолвила она, и тут исцелился ее глаз. Попросил у нее Кухулин молоко из другого сосца. Подала его Морриган и сказала: – Пусть бы скорей излечился дающий! Снова попросил у нее Кухулин напиться, и дала ему Морриган молоко из третьего сосца. – Да благословят тебя боги и смертные! – воскликнул Кухулин. – Чародеи были их богами, а смертными – женатые. – Излечилась тотчас королева.

Сто воинов разом послала Медб сразиться с Кухулином, но все они пали от его руки.

– Беда нам, что гибнет вот так наше войско, – промолвила Медб.

– Не впервые досаждает нам этот человек, – ответил Айлиль.

С тех пор названо место, где были они, Куиенд Кинд Дуне, а брод, что вблизи, не напрасно зовется Ат Кро, ибо немало крови неслось тогда вниз по течению.