Текст книги "Сага о Рагнаре Меховые Штаны (ЛП)"
Автор книги: Автор Неизвестен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
6. Рагнар женится на Краке
Теперь он сказал, что она ему приглянулась и, вестимо, должна отправиться вместе с ним. Она ответила, что это невозможно. Тогда он сказал, что хочет, чтобы она переночевала тут на корабле.
Она сказала, что этого не будет, пока он не вернётся из похода, который задумал:
– И тогда, может быть, вы посмотрите на это иначе.
Рагнар позвал своего казначея и приказал тому взять и принести ему сорочку, всю золотого шитья, что принадлежала Торе. Затем Рагнар предложил её Краке с такими словами:
Хочешь ты то принять,
чем Тора Лань владела —
сорочку всю в серебре?
Тебе она славно подходит.
Брались за эту обнову
белые её руки,
её предводитель героев
нежно любил до смерти.
В ответ Крака сказала:
Не смею принять того,
чем Тора Лань владела,
сорочку всю в серебре:
подходит она мне скверно.
Ведь кличут меня Вороной,
в угольно-чёрной ткани
я хожу по камням,
коз вдоль моря гоняю.
– И я, вестимо, не хочу брать эту сорочку, – сказала она. – Я не хочу роскошно одеваться, покуда живу у старика. Возможно, я больше понравлюсь вам, когда наряжусь получше, но сейчас мне надо вернуться домой. Однако ты можешь послать за мной людей, если не передумаешь и захочешь, чтобы я отправилась с тобой.
Рагнар сказал, что не передумает, и она возвратилась домой. А они поплыли, как замышляли, едва им подул попутный ветер, и он завершил своё дело, как и намеревался. Возвращаясь, он пришёл в ту самую гавань, где Крака приходила к нему. Тем же вечером Рагнар послал к ней людей передать, что теперь она уедет навсегда. Но она сказала, что придёт не раньше утра. Крака поднялась рано, подошла к постели старика и старухи и спросила, проснулись ли они. Они ответили, что проснулись, и поинтересовались, что она хотела.
А она сказала, что собралась прочь и больше не будет тут жить.
– Но я знаю, что вы убили Хеймира, моего воспитателя, и никому из людей я не должна отплатить хуже, чем вам. И по той причине я не буду воздавать вам злом, что долго жила вместе с вами. Но сейчас я хочу сказать, что каждый день, что предстоит вам, будет для вас хуже предыдущего, а последний – самым худшим, и на этом мы расстанемся.
Затем отправилась она своей дорогой к кораблям, и её радушно там приняли. Им выдалась хорошая погода.
Тем самым вечером, когда люди готовили постели, Рагнар сказал, что хочет, чтобы они с Кракой спали вместе.
Она ответила, что это невозможно:
– Я хочу, чтобы ты сыграл со мной свадьбу, когда придёшь в своё государство, и мне кажется, это будет почётом как для меня, так и для тебя и для наших наследников, если таковые у нас будут.
Он удовлетворил её просьбу. Путешествие их прошло хорошо. Вот Рагнар вернулся в свою страну, в его честь устроили великолепный пир, и радостно пили как за него, так и за его свадьбу. В первый вечер, когда они легли в одну постель, Рагнар хотел исполнить супружеский долг со своей женой, но она попросила не делать этого, ибо впоследствии что-то случится, если её не послушать. Рагнар сказал, что он не верит в это, и что старик и старуха не были предвидящими. Он спросил, как долго так должно быть. Тогда она сказала:
Три мы ночи так будем,
хотя и вместе, но каждый
сам по себе в палатах,
прежде богов почтим жертвой.
Тогда и вреда время долгое
мне выйти уже не сможет.
Слишком ты скор на зачатье
того, кто бескостным станет.
Но хотя она и сказала так, Рагнар не принял этого во внимание и поступил по-своему.
7. О сыновьях Рагнара
Вот прошло время, и жили они вместе в радости и большой любви. Крака же занемогла, разрешилась от бремени и родила мальчика. Его окропили водой, дали ему имя и назвали Иваром. И оказался этот мальчик бескостным – там, где должна быть кость, находился словно бы хрящ. И когда он был молод, то был такого высокого роста, что не имелось ему ровни. Он был красивейшим из всех людей и столь мудрым, что не знали, есть ли больший мудрец, чем он. Судьба даровала им и других детей. Второго их сына звали Бьёрн, третьего – Хвитсерк, четвёртого – Рёгнвальд. Все они были великие мужи и очень храбрые, и когда они смогли заниматься чем-либо, то изучили всякого рода искусства. Куда бы они ни отправлялись, Ивар приказывал носить себя на носилках, потому что не мог ходить, и должен был он советовать им, что делать.
Эйрик и Агнар, сыновья Рагнара, стали теперь столь могучими, что едва ли нашлась бы им ровня. Каждое лето они снаряжали боевые суда и своими походами очень прославились.
Однажды Ивар беседовал со своими братьями, Хвитсерком и Бьёрном, и спросил, как долго будет продолжаться, что они сидят дома и не ищут себе никакой славы. А они ответили, что в этом, как и во всём другом, последуют его совету.
– Ныне я хочу, – сказал Ивар, – чтобы мы попросили дать нам корабли и людей, которые будут хорошо снаряжены, и затем я хочу, чтобы мы завоевали себе денег и славы, если удастся.
Посоветовавшись между собой, они сказали Рагнару, что хотят, чтобы он дал им корабли вместе с людьми, которые были бы опытны в грабежах и хорошо подготовлены ко всему. И он сделал так, как они просили. Когда же это войско было готово, они отправились из своей страны. Где бы они ни бились, преимущество оказывалось на их стороне, и теперь было у них много людей и денег. И вот Ивар сказал, что хочет, чтобы они направились туда, где встретят превосходящие силы, и так испытали свою доблесть. А они спросили, знает ли он, где ожидать такого.
Тогда он назвал место, что называется Хвитабёр, а там свершались жертвоприношения:
– И многие пытались его завоевать, и никто не победил, – и Рагнар ходил туда и был вынужден отступить, ничего не добившись.
– Так ли велико это войско, – сказали они, – и такое ли отважное, и есть ли там другие трудности?
Ивар говорит, что там живёт очень много людей и совершается множество жертвоприношений, и из тех, кто приходил туда, никто не выстоял. Тогда они ответили, что Ивар должен решать, направиться ли туда или нет. А он сказал, что предпочёл бы испытать, большую ли силу имеет их отвага или жертвоприношения местных жителей.
8. Сыновья Рагнара завоёвывают Хвитабёр
Вот они направились туда и, придя в ту страну, приготовились выйти на сушу. И они сочли нужным, чтобы часть войска охраняла корабли. Рёгнвальд же, их брат, был тогда молод, и они решили, что его нельзя подвергать столь великой опасности, в которой, как им думалось, они окажутся, и велели, чтобы он с частью войска охранял корабли. А прежде чем они отошли от кораблей, Ивар рассказал, что у горожан есть две скотины, тёлки, и потому люди отступают, что не могут устоять против их рёва и их тролльской природы.
Тогда Ивар сказал:
– Держитесь как можно лучше, даже если вас обуяет страх, ибо вреда вам не будет.
Вот построили они своё войско. Когда они приблизились к городу, те, кто жил в этом месте, заметили их и решили выпустить тёлок, в которых верили. Когда же тёлок выпустили, те быстро побежали и громко замычали. Ивар, которого принесли туда на щите, увидел это и приказал дать ему лук, что и было сделано. Он выстрелил в этих злобных тёлок, и обе они погибли, и так закончилась схватка, что внушала людям наибольший страх.
Тут Рёгнвальд у кораблей обратился с речью и сказал своему войску, что счастливы люди, у которых есть такая забава, как у его братьев.
– И ведут они ни к чему другому, как к тому, чтобы я остался позади, а они одни получат почёт. Сейчас мы сойдём на берег со всеми людьми.
Так они и сделали. Когда же они догнали войско, Рёгнвальд ринулся в бой, и кончилось тем, что он пал. Братья же ворвались в город, и снова началось сражение. В конце концов горожане обратились в бегство, а они преследовали бегущих.
Когда они повернули обратно к городу, Бьёрн сказал вису:
Издавали мы клич —
наши били больше, чем их —
скажу вам по-правде —
мечи – в Гнипафьорде.
Каждый мог, кто хотел,
пред Хвитабёром —
свои не щадили парни
клинки – людей убивать[7]7
Расшифровка: Издавали мы клич в Гнипафьорде, скажу вам по правде, наши мечи били больше, чем их. Каждый мог, кто хотел, пред Хвитабёром людей убивать, свои не щадили парни клинки.
[Закрыть].
Вернувшись в город, они захватили всё движимое имущество, а каждый дом в том городе сожгли, и разрушили все городские стены. И затем они направили свои корабли прочь.
9. Открывается происхождение Аслауг
Эйстейном звали конунга, который правил Швецией. Он был женат и имел дочь. Её звали Ингибьёрг. Она была очень красивая. Конунг Эйстейн был могущественный, злобный и всё же умный, и было у него много людей. Он жил в Уппсале. Он был ревностный язычник, и в то время в Уппсале совершалось столь много жертвоприношений, как нигде в Северных Странах. Они очень верили в одну корову, которую называли Сибилья. Ей очень поклонялись, и никто не мог противостоять её мычанию. И поэтому конунг привык, когда ожидалась вражеская армия, чтобы эта самая корова шла перед полками, и столь великая мощь дьявола содействовала ей, что недруги его сходили с ума, когда слышали её, и бились сами с собой, потеряв осторожность[8]8
Эта боевая корова напоминает не только монстров из предыдущей главы, но также корову конунга Эгвальда (Круг земной. Сага об Олаве Трюггвасоне. Гл. 64): «Эгвальд был очень воинственный конунг и поклонялся всего больше одной корове, которую брал с собой, куда бы ни ходил в поход. Он считал полезным всегда пить её молоко».
И хотя эти коровы использовались лишь в обороне земель, мне они ещё напоминают коня в ритуале ашвамедха, за ним следовало войско царя и подчиняло всех, кто проживал на землях, через которые проходил конь. Потом его приносили в жертву и элементы этого обряда находят и в Скандинавии, в жертвоприношении коня при коронации. У кельтов в описаниях подобных обрядов говорится о лошади или быке.
Следование за конём при избрании правителя встречается в сказании о Пржемысле в Хронике Козьмы Пражского, а в предании об утверждении власти Аттилы согласно Приску и Иордану говорится о следовании за быком или коровой. В греческом мифе Кадм тоже обрёл своё царство следуя за коровой.
Возможно в данных сагах тоже переосмыслен этот древней царский ритуал. [Комментарий Александра Рогожина.]
[Закрыть]. И Швеция не платила дани по той причине, что никто не смел сражаться против столь превосходящих сил.
Конунг Эйстейн был дружен со многими людьми и вождями, и сказывают, что в то время и между Рагнаром и конунгом Эйстейном была великая дружба, и они привыкли каждое лето посещать пиры друг у друга.
Вот пришла пора, когда Рагнар должен был посетить пир у конунга Эйстейна. Когда он пришёл в Уппсалу, ему и его людям устроили радушный приём. В первый же вечер, когда они пировали, конунг велел своей дочери наливать ему и Рагнару. И люди Рагнара говорили между собой о том, что никто другой, кроме него, не посватался бы к дочери конунга Эйстейна, если б он больше не был женат на дочери бедняка. И нашёлся среди его людей кто-то, кто сказал ему об этом, и кончилось тем, что девушка была ему обещана, хотя и должна была долго оставаться помолвленной.
Когда пир закончился, Рагнар собрался домой, странствие его закончилось благополучно, и нечего рассказать об этом путешествии, пока он не оказался недалеко от города. Его путь пролегал через какой-то лес. Они пришли на поляну, которая была в лесу. Тогда Рагнар велел своему войску остановиться и выслушать его. Он приказал всем людям, которые путешествовали с ним в Швецию, ничего не рассказывать о его намерениях относительно свадьбы с дочерью конунга Эйстейна. Он грозил столь суровым наказанием, что если кто-нибудь упомянет об этом, то поплатится жизнью.
И когда он сказал то, что хотел, то отправился домой к городу. Люди обрадовались, когда он вернулся, и в его честь устроили весёлый пир.
Он занял высокое сиденье, и вскорости в палату Рагнара вошла Крака, уселась ему на колени, обняла руками его за шею и спросила:
– Какие новости?
Но он ответил, что ему нечего сказать. Поздним вечером люди сели пить и затем пошли спать. Когда Рагнар и Крака легли в постель, она снова спросила его о новостях, но он ответил, что ничего не знает. Она хотела побеседовать о многом, но он сказал, что устал от поездки и очень хочет спать.
– Тогда я расскажу тебе новости, – сказала она, – раз ты не хочешь мне ничего говорить.
Он спросил, какие же.
– Я назову новостью, если конунгу обещана женщина, однако некоторые говорят, что у него уже есть другая.
– Кто сказал тебе это? – спросил Рагнар.
– Твои люди сохранят жизнь и конечности, ибо никто из них ничего мне не говорил, – ответила она. – Вы, наверное, видели трёх птиц, что сидели на дереве рядом с вами. Они сообщили мне эти новости. Я прошу, чтобы ты не заключал этого брака, как задумывал. Теперь я расскажу тебе, что я – дочь конунга, а не бедняка, и отец мой был столь знаменитый муж, что не было ему равных, а мать моя была прекраснейшей и мудрейшей из всех женщин, и её имя будут помнить, покуда стоит мир.
Тогда он спросил, кто был её отец, если она не дочь того бедного старика, который жил на Спангархейде. Она сказала, что она дочь Сигурда Убийцы Фавнира и Брюнхильд дочери Будли.
– Мне кажется совершенно невероятным, что их дочь звали бы Кракой или что их ребёнок рос бы в такой нищете, какая была на Спангархейде.
Тогда она ответила:
– Об этом есть рассказ, – и она поведала историю о том, как Сигурд и Брюнхильд встретились на горе, и как она была зачата.
– И когда Брюнхильд родила, мне дали имя и нарекли Аслауг.
И затем рассказала она всё, произошло с тех пор, как они встретились со стариком.
Тогда Рагнар говорит:
– Меня поражают эти небылицы об Аслауг, что ты рассказываешь.
Она ответила:
– Знай же, что мне нездоровится, и, должно быть, я ношу мальчика, а у него окажется знак: вокруг его глаз будет словно лежать змей. И если это сбудется, я прошу, чтобы ты не приезжал в Швецию в то время, когда должен будешь жениться на дочери конунга Эйстейна. Если же это не сбудется, отправляйся, куда пожелаешь. А я хочу, чтобы этого мальчика назвали в честь моего отца, если в его глазах будет тот знак славы, как я думаю.
Вот пришло время, когда она занемогла, разрешилась от бремени и родила мальчика. Служанки взяли сына и показали ей. Тогда она сказала, чтобы его отнесли Рагнару, пусть он посмотрит. Так и сделали, ребёнка понесли в палаты и положили в полу плаща Рагнара. Когда он рассмотрел мальчика, его спросили, как того назвать. Он сказал вису:
Сигурдом мальчику зваться,
будет сражаться в битве,
очень похожий на мать
и сыном названный отчим.
Будет он в роду Одина
прозываться первейшим,
тот, что со змеем в глазу,
кто убить повелит другого.
Тут он снял со своей руки золотое кольцо и дал мальчику за прозвание. Когда же он протянул руку с золотом, ребёнок отпрянул, а Рагнар расценил это так, что он будет ненавидеть золото. И тогда сказал он вису:
Брюнхильд – героев радует
камень бровей сияющий —
дочери сын дорогой —
и сердце, полное доблести.
Всех превозможет мужей
сей пламени раны вестник,
Будли родня, что, ранний,
кольца не любит рдяные[9]9
Расшифровка начала: Брюнхильд дочери сын дорогой (т. е. Сигурд Змей в Глазу). Героев радует камень бровей сияющий и сердце, полное доблести. Камень бровей – глаза; вестник пламени раны. – воин, т. е. Сигурд (пламя раны – меч).
[Закрыть].
И ещё сказал он:
Не видывал я мальчишек,
кроме лишь только Сигурда,
чтоб с краю земли бороды
вожжа легла в бровей гальке.
Сей осушитель болот —
не сложно признать его будет —
грозное в поле ресниц
имеет кольцо чащобы[10]10
Земля бороды – щёки; вожжа – змей; осушитель болот (?) – правитель, т. е. Сигурд; поле ресниц – глаза; кольцо чащобы – змей.
[Закрыть].
Затем он сказал, чтобы мальчика унесли в светлицу. А тогда уже заканчивался срок, когда он должен был отправиться в Швецию. Тут объявили о роде Аслауг, и каждый узнал, что она дочь Сигурда Убийцы Фавнира и Брюнхильд дочери Будли.
10. Гибель Эйрика и Агнара и подстрекательство Аслауг
Когда прошло время, которое было назначено для свадьбы Рагнара в Уппсале, а он не явился, конунг Эйстейн решил, что его и дочь его обесчестили, и дружба конунгов отныне закончилась. Когда же Эйрик и Агнар, сыновья Рагнара, узнали об этом, то сговорились между собой, что соберут себе такое большое войско, как только смогут, и будут воевать в Швеции. Собрали они большое войско и снарядили свои корабли, и всем казалось важным, чтобы спуск кораблей на воду завершился успешно. Тут случилось так, что корабль Агнара сорвался с катков, и под него попал человек, который погиб, и назвали они это «кровавыми катками». Такое происшествие показалось им плохим началом, и они не хотели, чтобы это помешало их походу.
Когда же их войско было готово, они со своими людьми отправились в Швецию, и стали разорять страну там, где вступили в государство конунга Эйстейна. Но местные жители, заметив их, отправились в Уппсалу и рассказали конунгу Эйстейну, что в страну пришло войско. А конунг разослал стрелу[11]11
Передаваемая по стране стрела служила знаком сбора ополчения.
[Закрыть] по своему государству и собрал так много людей, что все диву давались. И он повёл это войско, пока не пришёл в один лес. Там он разбил лагерь. Он взял с собой корову Сибилью, и ей принесли очень много жертв, прежде чем она захотела пойти.
Когда же они оказались в лесу, конунг Эйстейн сказал:
– Есть у меня известия, – говорит он, – что сыновья Рагнара находятся на поле за этим лесом, и мне достоверно сообщили, что в их войске нет и трети людей по сравнению с нами. Сейчас мы расставим наши полки для битвы, и треть нашего войска выступит им навстречу, а они столь самоуверенны, что решат, будто мы у них в руках, и затем мы сразу пойдём на них со всех сторон, и корова будет идти впереди войска, и я предполагаю, что они не устоят перед её рёвом.
Так и сделали. Как только братья увидели войско конунга Эйстейна, им показалось, что они будут биться с малыми силами и что большего войска не будет. Когда же вслед за этим из леса вышло всё войско, выпустили корову, и она побежала перед войском и ужасно замычала, и этот громкий шум так подействовал на воинов, которые услышали его, что они стали биться друг с другом, только два брата смогли выстоять. А эта злая тварь многих убила своими рогами в тот день. И хотя сыновья Рагнара были сильны, они не смогли устоять против превосходящих сил и языческого могущества, однако они дали стойкий отпор и защищались хорошо, смело и с великой славой.
Эйрик и Агнар в тот день были в головном отряде, и они много раз прорывали строй конунга Эйстейна. И вот Агнар пал. Эйрик увидел это и очень храбро бился, уже не заботясь о том, выберется ли он оттуда живым или нет. И затем его одолели и пленили.
Тут Эйстейн сказал, чтобы битву прекратили, и предложил Эйрику пощаду.
– И вдобавок, – сказал он, – я выдам за тебя замуж свою дочь.
Эйрик сказал вису:
Не хочу предложенья за брата,
ни кольцами дев покупать —
Эйстейн, сказали мне, стал
Агнара смертью – ни слушать.
Не заплачет мать обо мне,
превыше всех павших умру:
лес копий пронзающих
мне велите поставить[12]12
Расшифровка начала: Не хочу предложенья за брата: ни кольцами дев покупать, ни слушать. Эйстейн, сказали мне, стал Агнара смертью.
[Закрыть].
Затем он сказал, что хочет, чтобы те люди, которые поддерживали их, получили пощаду и отправились, куда пожелают.
– А я хочу, чтобы взяли как можно больше копий и воткнули эти копья в землю, и чтобы меня подняли на них, и так я расстанусь с жизнью.
Конунг Эйстейн сказал, что сделает так, как он просит, хотя он и выбрал то, что бесполезно обоим. Вот копья установили, и Эйрик сказал вису:
Так никто из наследников,
насколько знаю примеры,
на добром ложе не умер,
доставшись в добычу ворону.
Закаркает чёрный скоро
родич кровный над трупами
и растерзает братьев,
хоть и плоха награда.
Он подошёл туда, где воткнули копья, снял с руки кольцо и бросил тем, кто поддерживал его и кому дали пощаду, отправил их к Аслауг и сказал вису:
Отнесите слово последнее,
побывавшие на востоке,
чтобы дева владела моими
стройная, Аслауг, кольцами.
Станет в гневе сильнейшем,
как о смерти моей узнает,
моя мачеха к щедрым
сыновьям молвить речи.
И вот его подняли на копьях. Тут он увидел летящего ворона и сказал ещё:
Тут он с великой отвагой расстался с жизнью. А его посланники отправились домой и не останавливались, пока не пришли к жилищу Рагнара. Но тот отправился на сходку конунгов. Сыновья Рагнара тоже не вернулись из похода. Посланники пробыли там три ночи, пока не встретились с Аслауг.
Представ перед троном Аслауг, они достойно поприветствовали её, и она ответила на их приветствие. На коленях у неё лежал льняной платок, она собралась расчёсываться и распустила волосы. Вот спросила она, кто они такие, ибо раньше их не видела. Тот, кто выступал от их лица, сказал, что они воины Эйрика и Агнара, сыновей Рагнара. Тогда сказала она вису:
Какие несёте от вашего,—
свеи в стране
иль вовне, —
конунга новые вести?
Слыхала я то, что шли,
но большего здесь не знаем,
и что у хильдингов были
кровавы катки, даны с юга[14]14
Расшифровка:Какие несёте от вашего конунга новые вести? Cвеи в стране иль вовне? Слыхала я то, что шли, даны с юга и что у хильдингов были кровавы катки. Но большего здесь не знаем. Хильдинги – воины, по имени морского конунга Хильдира.
[Закрыть].
Он сказал вису в ответ:
Теперь она спросила, что произошло. И он произнёс вису, которую прочитал Эйрик, посылая ей кольцо. Тут они увидели, что она льёт слёзы, а выглядели они как кровь и были твёрдые, как градины. Никто, ни прежде, ни после, не видел, чтобы она проливала слёзы.
Затем она сказала, что не сможет заняться отмщением, пока домой не вернутся остальные, Рагнар или сыновья его.
– А вы покуда побудьте здесь, но не надо подстрекать меня к мести, даже будь они моими собственными сыновьями.
Вот они остались там. А случилось так, что Ивар и его братья вернулись домой раньше Рагнара, и недолго сидели они дома, прежде чем Аслауг отправилась повидаться со своими сыновьями, Сигурду же было тогда три зимы. Он пошёл со своей матерью. И когда она вошла в палату, где совещались братья, те радушно приняли её, и они спросили друг друга о новостях, и сперва братья рассказали о гибели Рёгнвальда, её сына, и о событиях, что случились там. Но её мало это тронуло, и она сказала:
– Я не вижу, – сказала она, – как он мог бы прожить с большей славой.
Теперь они спросили, какие новости она расскажет. Она ответила:
– Пали Эйрик и Агнар, ваши братья, а мои пасынки, мужи, которые, считаю, были наилучшими воинами. И не будет дивным, если вы не потерпите подобного и отомстите сполна. Также я хочу предложить вам во всём мою помощь, чтобы из этого получилась большее, чем обычная месть.
Тут Ивар сказал:
– Уж точно, я никогда не пойду в Швецию, чтобы биться с конунгом Эйстейном и тем могущественным язычеством, что там есть.
Она настаивала, но Ивар говорил от имени всех и постоянно отказывался от этого похода. И тогда она сказала вису:
Не оставили б вас
неотмщёнными братья
полугодия дольше,
раньше их вы умри —
не держу это в тайне —
когда б жизнь сохранили
Эйрик свою и Агнар,
не мной рождённые родичи.
– Не уверен, – сказал Ивар, – поможет ли это чем-нибудь, даже если ты будешь говорить одну вису за другой. Хорошо ли ты знаешь, какие препятствия ждут там?
– Я не знаю наверняка, – сказала она. – А ты можешь сказать, какие там есть трудности?
Ивар говорит, что там столь могущественное язычество, что нигде, по его сведениям, нет подобного.
– И сей конунг могуч и злобен.
– Во что же они верят больше всего в своих жертвоприношениях?
Он сказал:
– Это большая корова, которую называют Сибилья. Она настолько сильна, что как только люди слышат её мычание, никто из недругов его не выдерживает. И вряд ли мы будем биться только с людьми, скорее всего можно предположить, что мы встретимся с этим тролльским колдовством раньше, чем с конунгом, и я не хочу подвергать там опасности ни себя, ни своё войско.
Она сказала:
– Тебе стоит подумать над тем, что ты не сможешь называться величайшим мужем, не заслужив этого.
Утратив всякую надежду, она направилась прочь; ей казалось, что они мало ценят её слово.
Тогда Сигурд Змей в Глазу сказал:
– Я могу рассказать тебе, мать, – говорит он, – что у меня на уме, но я не могу повлиять на их ответы.
– Я желаю услышать это, – сказала она. Он сказал вису:
Как третья наступит ночь,
если скорбишь ты, мама,
путь предстоит нам долгий,
к походу мы подготовимся.
Не будет более в Уппсале,
пусть даже богатство предложит,
если нам хватит мечей,
властвовать конунг Эйстейн[17]17
Расшифровка начала:Как третья наступит ночь, к походу мы подготовимся. если скорбишь ты, мама. Путь предстоит нам долгий…
[Закрыть].
Когда же он произнёс эту вису, настроение братьев несколько переменилось.
И тогда Аслауг сказала:
– Ты сейчас заявляешь, мой сын, что хочешь исполнить мою волю. Однако я не могу прозреть, что с нами произойдёт дальше, если нам не помогут твои братья. Но может случиться так, что мне покажется наилучшим, что эта месть свершится, и я считаю, что ты поступаешь хорошо, сын мой.
И теперь Бьёрн сказал вису:
Помогут сердце и дух
в груди ястребино-храброй —
хоть меньше о том болтаем —
мужу меж его рёбер.
Нет пусть в наших глазах
ни змея, ни гадов сверкающих,
приносили мне братья радость,
помню я твоих пасынков.
Затем и Хвитсерк сказал вису:
Обдумаем, до обетов,
чтоб отомстить сумели,
самым различным злом,
Агнара смерти, порадуем.
Спустим борта на волны,
порубим лёд перед носом,
присмотрим за тем, чтоб шнеки
нам снарядить пораньше[18]18
Расшифровка начала: Обдумаем, до обетов, чтоб отомстить сумели Агнара смерти. Самым различным злом порадуем.
[Закрыть].
А этим Хвитсерк говорил о том, что нужно было рубить лёд, так как стоял сильный мороз, и их корабли вмёрзли. И теперь Ивар взял слово и сказал, что раз уж так получилось, то он примет в этом некоторое участие, и сказал он вису:
С вами бесстрашье великое
и мужество тоже с вами,
те, что тогда бы надобны,
когда упрямство привяжется.
Нести меня пред героями
бескостного впредь придётся,
хоть мои руки для мести
очень мало пригодны.
– И теперь, – сказал Ивар, – мы приложим все силы, какие сможем, к подготовке кораблей и сбору войска, ибо нам не будет нужды беречь их, если мы победим.
Тут Аслауг пошла прочь.
