Текст книги "Кольцо из Камелота"
Автор книги: Автор Неизвестен
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Джесс сочла эту мысль прекрасной и начала действовать в полном согласии с ней, пока прихожане бормотали заключительное благодарение Богу. Прежде чем кто-то сдвинулся с места, она вскочила со скамьи и вылетела через дверь в клуатр, оставив позади нескольких возмущенных служителей и – будем надеяться – двух опешивших злодеев.
До отеля было недалеко, и в обычных обстоятельствах она пошла бы пешком, но в данном случае села в первое встречное такси. Машина пыхтела по тихим улицам, а Джесс знала, что получила лишь временную передышку. В Солсбери насчитывалось не больше дюжины отелей; она просматривала перечень вчера вечером, когда решала, где остановиться. Они, враги, могут обзванивать все отели по очереди и просто спрашивать, где она зарегистрировалась. Если они знают про кольцо, должны знать и ее имя. На самом деле – у нее дух захватило при мысли об этом – они могли уже обнаружить ее отель. Преследователи кинутся по горячим следам, отставая не на минуты, а на секунды.
В спешке она сунула водителю десятишиллинговую бумажку и отмахнулась от горячих протестов:
– Эй, мисс, послушайте, с вас только два и шесть! Вам не надо...
Администратора на месте не было. Секунду подумав, Джесс позвонила в звонок, и появился недовольный мужчина с салфеткой в руках. Джесс, задыхаясь, выложила свою историю, и сердце ее сжалось, когда она увидела, как изменилось выражение его лица.
– Но, моя дорогая юная леди...
– Вы мне не верите?
– Почему же... конечно верю. Только... может быть, вы несколько преувеличиваете значение инцидента, который... гм...
– Ничего подобного, – заявила Джессика с максимальным достоинством, на какое была способна. Не Бог весть что – пять футов два дюйма роста и сто пять фунтов веса не производят особого впечатления.
– Что ж! Конечно, если вы настаиваете на вмешательстве полиции... Но такие вещи, о которых вы рассказываете, здесь просто не происходят. Разве что...
Голос его звучал протяжно, многозначительно, Джесс смотрела на него и чувствовала, как ее охватывает холод и слабость. Он ей не верит. Ей никто не поверит. Почему они должны верить? Он прав: того, о чем она рассказала, с людьми не происходит, разве что... разве что с преступниками, затеявшими двойную игру с другими преступниками, или с несовершеннолетними особами женского пола, задумавшими удрать от сопровождающих их родителей, или с больными, страдающими манией преследования. Короче говоря, с нежелательными личностями, которые не попадают под защиту закона.
Джесс ухватилась ледяными пальцами за край стола, потрясенная полной безнадежностью своего положения. Чужая в чужой стране она не знала никого, кто мог бы подтвердить ее благонадежность и засвидетельствовать, что она в здравом уме. Рассказанная ею история о преследовании и угрозах выглядела невероятной уже потому, что она не могла дать логических объяснений своим несчастьям. По крайней мере один из погнавшихся за ней людей – англичанин, судя по его речам, представитель респектабельного круга общества. Он-то наверняка знает суть дела и, разумеется, позаботился об удостоверении личности и запасся историей, достаточно правдоподобной, чтобы ввести в заблуждение случайных свидетелей, которые в любом случае не пожелают ни во что вмешаться. Если пойти в полицию, ей пощупают лоб и пригласят врача. Свидетелей у нее нет. На самом деле тот человек ничем ей не угрожал, в сущности, придется верить ей на слово, что он вообще с ней разговаривал, против чего он может выдвинуть свое слово.
Пока все это в одно мгновение пролетало у нее в голове, она как в зеркале видела отражение тех же мыслей в недружелюбном взгляде клерка. Джесс повернулась и побежала вверх по лестнице.
Когда она на цыпочках спустилась вниз, надежды ее оправдались – клерк вернулся к своему прерванному обеду. Джесс отворила дверь, колокольчик звякнул, но ей удалось выскользнуть и уйти никем не замеченной.
Зловещих незнакомцев на улице не увидела, явно они еще не обнаружили, в каком отеле она остановилась. Джесс сначала побежала, но чемоданчик был слишком тяжел, и она не смогла долго выдержать такой темп. Карты города у нее не было, и Джессика имела лишь самое смутное представление, где расположена автобусная станция. Пришлось остановить прохожего и спросить. Невозможно, уверяла она себя, чтобы преследователи сумели найти именно этого совершенно случайного встречного.
На автобусной станции было полным-полно народу, не только туристов, но и местных жителей, которые отправлялись на воскресные экскурсии и в гости. Стоя на платформе, Джесс, терзаемая сомнениями, глядела через окно буфета на переполненный зал ожидания. Куда ехать?
На станции с десяток пронумерованных посадочных платформ; у четырех в ожидании стоят автобусы, остальные пусты. Куда она собирается ехать? Инстинктивно напрашивался ответ: в Лондон. Безликость огромного города; где, спрятавшись, можно прийти в себя и попытаться найти ключ к разгадке всего этого безумия. Американское посольство. Глупо надеяться, что там будут более склонны ей верить, но они все-таки американцы. А это чего-нибудь стоит...
Да, в Лондон. Она поискала на станции автобусное расписание, нашла, обнаружила, что оно непостижимо, и тут на глаза ей попался пожилой человек, одетый в подобие униформы, который вроде бы отвечал на вопросы пассажиров. Она направилась к нему.
Следующий автобус на Лондон отправлялся только через час.
Джесс не смогла сдержать разочарованного восклицания. Мужчина сочувственно взглянул на нее.
– Вы из Штатов? Американцы вечно спешат. Полагаю, поездом было бы быстрее, мисс, но экспресс уходит лишь в шесть.
– Благодарю вас.
Он продолжил бы рассуждения на эту тему, просто из желания поговорить, если бы Джесс не ретировалась в зал ожидания. Она стояла за дверью, покусывая от волнения губы. Ничего не выходит. Они скоро выйдут на след. Поиски отеля, в котором она останавливалась, не займут много времени, и, если клерк, обеспокоенный ее странным поведением, заглянет в номер, он сообразит, что она исчезла навсегда. Оставленные ею деньги не позволят отелю принять официальные меры, но преследователи тут же отправятся на вокзал и на автостанцию. Старый добрый надежный инстинкт привел ее на автостанцию, а не на вокзал: железнодорожная линия только одна, тогда как автобусы расходятся во всех направлениях.
Но если попытаться извлечь из этот факта пользу, нечего ждать лондонского автобуса, надо садиться в первый попавшийся. Лондон – логичная цель, и служащий станции наверняка запомнил ее расспросы. Мысль о том, что придется на час задержаться, торча в зале ожидания или в женском туалете, испытывая бесконечно растущее нервное напряжение, сводила ее с ума. Она вышла из зала прямо на шестую платформу, где водитель садился в автобус, и влезла следом за ним.
– Как раз вовремя, – сообщил он ей с веселой улыбкой. – Суньте свой чемодан вот сюда, под ступеньки, в багажнике места нет.
Когда громоздкий автобус ловко подался назад, выезжая со стоянки, Джесс окинула взглядом панораму автобусной станции и не обнаружила подозрительного мужчины с пышными усами. Оставалась только одна проблема: она не имела ни малейшего понятия, куда идет этот автобус.
Глава 2
И теперь, во второй половине дня, когда солнечный свет из золотого приобрел более глубокий медный оттенок, Джесс все еще не знала, куда направляется автобус. Выезжая из Солсбери, он по пути подбирал других пассажиров; когда город остался позади, прыщеватый юнец начал собирать плату за проезд. Джессике не повезло – услышать название хотя бы какого-нибудь городка на маршруте не удалось. Остальные пассажиры знали не только куда они едут, но и цену билета, так что передавали деньги без комментариев. Когда юнец добрался до Джесс, занявшей в автобусе самое дальнее сиденье, она утратила дар речи. Просто протянула десятишиллинговую бумажку и слабо улыбнулась.
– До конца? – спросил паренек и выдал четыре шиллинга сдачи.
Джесс готова была расцеловать его вместе с прыщами. Однако она все еще не имела ни малейшего представления о месте своего назначения. По солнцу можно было определить, что в целом они движутся на северо-восток. Это хорошо – к северо-востоку от Солсбери лежит Лондон. Но автобус явно местный, а проезд до Лондона, безусловно, стоит больше шести шиллингов.
Автобус легко катился вперед, его размеренный ход должен был бы успокаивать нервы. Останавливаясь в деревеньках, когда Джесс удавалось прочитать их названия, они абсолютно ни о чем ей не говорили, – он долго пыхтел, как астматик, пока шофер помогал какой-нибудь старой леди выйти и провожал ее по дорожке к дому или доставлял в магазинчики свертки. Как-то раз он нырнул в дверь под вывеской «Крест и якорь» и появился через пять минут, утирая рот тыльной стороной руки, под хор добродушных шуток пассажиров. Кажется, все они знали его по имени.
Желудок Джессики беспокойно заурчал. Она не ела с самого утра, а от страха к тому же еще и пересохло в горле. Хорошая чашка горячего чаю пришлась бы ей больше по вкусу, чем напитки в разлив в «Кресте и якоре», но в данный момент она была согласна и на стакан воды.
В ее вместительной сумке, купленной специально для путешествия и почти такой же большой, как чемодан, лежал общий путеводитель по Англии и карта. Карту она уже исследовала и нашла ее бесполезной – встречавшиеся на пути деревушки были слишком малы и не упоминались в карте.
Проехали мимо церкви и россыпи маленьких, крытых соломой домиков, а потом автобус, дернувшись, остановился в деревне несколько покрупнее тех, которые она видела до сих пор. Тут была рыночная площадь с древним каменным крестом и чрезвычайно аппетитной чайной. У Джесс потекли бы слюнки, если бы их хоть немножко нашлось. Она на секунду задумалась, не выскочить ли из автобуса, но поняла, что это безрассудство. Злодеи со временем выйдут на след. Кто-то, может быть, видел, как она села в автобус; даже если никто не видел, к тому времени, как преследователи доберутся до станции, от нее может отправиться не более полудюжины машин. Им останется только догнать автобусы, а если скорость движения этого типична для остальных, процесс ее обнаружения быстро придет к завершению.
Трое пассажиров высадились на рыночной площади, и теперь в автобусе оставалось семь человек включая Джесс. Нет, незамеченной ей в этой сонной деревне не выйти. Надо ехать в автобусе «до конца», что бы это ни значило.
Водитель завершил философскую дискуссию с пожилым местным жителем, сидевшим возле рыночного креста так, словно рос из земли, и автобус снова пустился в путь.
Маленький мальчик рядом с толстой леди произнес что-то тихим жалобным голоском, и женщина – его мать? – сварливо ответила:
– Ничего, потерпишь немножко. Мы скоро будем дома.
Джесс огорчилась, что тема оказалась исчерпанной. Слишком устав и издергавшись, чтобы переживать дальше, она прислонилась головой к окну, лениво созерцая зловещую обложку лежащего у нее на коленях триллера. Она сделала вид, что собралась читать, не только для того, чтобы занять свои мысли – это не удавалось, – но и чтобы отвадить сидящую рядом леди, которой, казалось, хотелось с ней поболтать. На опыте единственной до своего панического бегства автобусной поездки она уяснила, что знаменитая чопорность англичан – миф; они оказались милейшими в мире душами, особенно в пути, и страшно любили потолковать с иностранцами. На пути из Саутгемптона в Солсбери эта национальная черта доставила ей немалое удовольствие, но сейчас она была в неподходящем для праздной болтовни настроении.
Она снова открыла книжку, заметив, что дошла, кажется, до сорок шестой страницы; во всяком случае, именно эту страницу она придерживала пальцем вместо закладки. Не удивительно, что ей не припоминается ничего из предыдущих сорока пяти страниц. «Альтея припала к стене с тяжело бьющимся сердцем. Сколько времени погребена она в темной сырой дыре? Четыре часа? Пять? Кажется, целую вечность».
Интересно, кто такая эта Альтея? Ясное дело, героиня, одни только героини способны просидеть столько времени в темной сырой дыре. Джесс не помнила, как и почему Альтея попала в эту дыру, и это ничуть ее не занимало. Глупышка Альтея. Джесс сглотнула, хотя во рту было суше, чем в Сахаре, постаралась не обращать внимания на прочие угнетающие ее неприятные ощущения и задумалась, как, черт возьми, героиням всех этих историй удается удовлетворять простейшие и важнейшие жизненные нужды? Четыре-пять часов – время немалое, а когда так нервничаешь...
Все бесполезно, сосредоточиться на постигших Альтею несчастьях не удается. «Глупая женщина», – снова подумала Джессика и задалась вопросом, не покажутся ли человеку со стороны ее собственные несчастья столь же абсурдными, какими обычно она сама считает страдания Альтеи и ее детективных двойняшек? Трудно описать опасность, если в ней нет ничего столь же конкретного, как пуля или окровавленный кинжал. Но она поняла, что опасность можно прочесть в глазах и что взмах руки может означать угрозу.
Она вздохнула и захлопнула книжку о бедной Альтее с ее тяжело бьющимся сердцем. Еще раз полуобернулась, оглядывая дорогу. Дорога на этот раз оказалась не пустынной. Давно ли за автобусом следует машина? Открытый автомобиль с откидным верхом держался близко – опасно близко – к автобусу. Джесс вполне ясно различила черты двух мужчин. Темные усы ни с чем нельзя было спутать.
Страх на несколько минут парализовал Джесс так, что она не могла шевельнуться. «Вот уж действительно с тяжело бьющимся сердцем», – подумала она; собственное ее сердце трепетало и громыхало, как болтающиеся в коробке камни. Видят они ее или нет? Она подумала, что не видят. Спасибо пакетам и сверткам толстой леди, из-за которых пришлось забиться в самый угол, где часть глухой стенки отделяет заднее стекло от бокового. И автобус не из новейших, которые делаются из сплошного стекла и просматриваются насквозь; чтобы посмотреть в окно, надо поворачиваться в сторону или назад. Чистый рефлекс заставил ее вжаться в спинку сиденья и издать тихое испуганное восклицание.
Толстая леди наклонилась и крепко взяла ее за руку.
– Ну, милочка, в чем дело?
– Ни в чем... – пискнула Джесс.
– Ладно, детка, вы побелели как привидение. Не бойтесь. Тут вам не Штаты, где на всех улицах гангстеры и хиппи хладнокровно расстреливают людей; они, разумеется, следят за вами от самого дома, эта парочка сзади, но вы теперь в Англии, так что не беспокойтесь, мы здесь таких вещей не допускаем.
– Откуда вы знаете?
– Да что я, не вижу, как вы дергаетесь, будто кошка, все время выглядываете в окно и даже не в силах читать свою книжонку? Я вам скажу, что мы сделаем. Вы просто выйдете из автобуса вместе со мной, и мы кликнем Томаса Бэббита. Я знаю, вы, конечно, американка. Моя племянница вышла замуж за одного американца, пускай он мужчина, естественно, но я хорошо поняла, что они там собой представляют.
Из всего этого потока несообразностей и острых аналитических заключений смятенный рассудок Джессики сосредоточился на одном.
– Кто такой Томас Бэббит? – беспомощно спросила она.
– Констебль, разумеется. Он быстро справится с этой парочкой. Это сынишка моей сестры. Меня зовут миссис Ходж. Миссис Эдвард Ходж.
– Очень приятно. Но, миссис Ходж... вы очень добры, но... эти двое... боюсь, один констебль с ними...
– Вы полагаете, они вооружены? – У миссис Ходж были бледно-голубые глаза, точно такого цвета, как у некогда принадлежавшей Джесс куклы. Они широко раскрылись от приятного ужаса. – Ружьями? Пистолетами?
Джесс взяла себя в руки.
– Не знаю. Возможно. Но я не могу рисковать причинить вам вред, вам или кому-то еще. Может, они даже не станут ждать, пока я выйду. Возьмут и остановят автобус. Понимаете, они точно не знают, что я здесь.
Миссис Ходж крепко поджала губы и закивала так, что синенькие цветочки на ее «воскресной шляпке», отличавшейся от «просто шляпки», бешено затряслись.
– Я прекрасно вижу, что такая милая девочка, как вы, не может быть замешана в преступлении. Все эти Бонни и Клайды[10]10
Бонни Паркер (1909 – 1934) и Клайд Бэрроу (1910 – 1934) – американские гангстеры, терроризировавшие юго-западные штаты в течение двух лет; убиты в засаде. Их история положена в основу всемирно известного фильма Артура Пенна «Бонни и Клайд» (1967).
[Закрыть], я сразу подумала – гангстеры убирают тех, кто их одурачил, правда? Но тут дело не в этом. Нет, даже не говорите, я и так знаю, это... – Она взглянула на маленького мальчика, в полном восхищении прислушивавшегося к разговору, и понизила голос: – ...Это торговцы белыми рабами. Вот! – Она снова кивнула, и цветочки заплясали. – Этого им никто не позволит, нет, только не в Англии!
Такое сумбурное выражение дружеского участия и симпатии оказало на Джесс обратный эффект – она вдруг почувствовала, что вот-вот разразится слезами.
– Вам не удастся остановить их, – пробормотала она. – Я не могу выйти незамеченной, они пойдут следом, и если...
– Только не в Англии, – повторила миссис Ходж и повысила голос до подобающего леди рева: – Мисс Эйкен! Мистер Вудл! Сэм...
Джессика подскочила на несколько дюймов, остальные пассажиры, которых сейчас оставалось четверо, повернули к ним головы. Им явно был знаком голос и привычки миссис Ходж.
Голова Джесс шла кругом от голода и переживаний, ей казалось, что из реального мира она попала в какое-то другое измерение, а миссис Ходж весело орала на весь автобус, излагая свою версию ее проблем. И в полном соответствии с безумной логикой этого нереального мира все остальные пассажиры с поразительным единодушием поверили невероятной истории. Краснолицый мужчина в мешковатом твидовом костюме – мистер Вудл – выразил общие чувства.
– Американцы, – хрюкнул он. – Гангстеры. Мы здесь этого не допустим. Пускай проваливают. – Он взмахнул своей палкой – тяжеленной тростью с массивным позолоченным набалдашником, – и едва не задел себя по носу, ибо палка запуталась в низко натянутой над его головой багажной сетке.
– Мы не можем с ними сражаться, – прокричала миссис Ходж. – У них автоматы. А может, бомбы.
Лишенный телесной оболочки голос поплыл из шоферской кабины. Сэм не спускал глаз с дороги, но не упустил ни единого слова.
– Мы их одурачим! – гаркнул он. – Эти гангстеры умом не блещут.
– Совершенно верно, – громко подтвердила жеманная старая дева из середины салона. – Если я правильно понимаю, девушка не уверена, что негодяям точно известно о ее пребывании в данный момент в нашем автобусе?
– Не уверена, – пробормотала ошеломленная Джесс.
Миссис Ходж разнесла по автобусу эту информацию, после чего разгорелась оживленная дискуссия во всю силу легких каждого пассажира.
– Никто из нас ее и не видывал, – прокричал четвертый пассажир, сморщенный маленький старичок, должно быть, работник с фермы. – Ее тут никогда не было.
– Но ведь я здесь! – завопила Джессика, улавливая мысль. – Как мне спрятаться в этом...
– По-моему, лучше сказать, что она давно вышла! – оглушительно крикнула старая дева.
– У-у-у-у! – завизжал самый пронзительный голосок. – Мам, гляди!
Юный Ходж, вероятно самый впечатлительный из присутствующих, все время выглядывал в заднее окно. Он привлек внимание Джесс к дороге как раз вовремя, чтобы она увидела, как автомобиль вырывается вперед. Через несколько мгновений донесся предупреждающий возглас водителя:
– Береги-и-и-ись!
В тон его крику проскрипели тормоза, автобус резко остановился, развернувшись поперек шоссе. Джесс поняла, что происходит, еще до того, как старая дева провозгласила:
– Они встали... загородили дорогу! Выходят из машины! Идут...
Тогда и настал час миссис Ходж – ростом в пять футов, весом в сто шестьдесят фунтов, возрастом далеко за сорок, в очках.
– Она вышла в Вудхоле, – провозгласила она, одновременно кладя большую розовую ладонь на плечо Джессики и пригибая ее к полу.
Места на полу почти не было – не больше полутора футов между последним сиденьем и спинкой предыдущего, – но Джесс поразилась, как легко почти вся ее маленькая фигурка при энергичном содействии миссис Ходж уместилась на этом пространстве. Работая с проворством мастеровитой домашней хозяйки, которая месит тесто для буханки хлеба, руки миссис Ходж запихали Джессику под сиденье.
Искаженная картина окружающего мира, которая открывалась глазам безмолвной, задыхающейся от пыли Джесс, исчезла под градом посыпавшихся ей на голову пакетов и свертков, составлявших багаж миссис Ходж, поверх которого было наброшено ее широченное пальто. Джесс почувствовала, что сиденье над ней прогнулось, услышала удивленный писк и правильно заключила, что юный Ходж только что взгромоздился сверху. Хотя Джессика не могла ничего видеть, за исключением слабо различимой груды окурков, оберток от кекса и банановой кожуры (свежей), она слышала каждое слово. Сэм заглушил мотор.
– Добрый вечер, леди и джентльмены! – произнес один из самых благородных голосов, какие Джесс когда-либо доводилось слышать. – Приношу искренние извинения за столь неожиданную остановку...
– Ну, и что дальше? – недружелюбно поинтересовался Сэм. – Будем теперь автобусы захватывать? Думаете добраться на нем до Кубы?
Он загоготал, а пассажиры лояльно поддержали его – громче всех прозвучал визгливый смешок старой девы и басистый хохот мистера Вудла.
– Очень остроумно, – неубедительно согласился голос, – весьма, в самом деле.
– Я опаздываю, – негодующе заявила старая дева. – На заседание лиги боулинга. Остальные меня никогда не простят.
– Ваши действия незаконны, – сказал мистер Вудл. – Вы нарушаете какой-то закон. А может, и сразу несколько.
Миссис Ходж решила оживить беседу.
– Не подходите ко мне, – проревела она. – Возьмите мои скромные сбережения, если у вас хвахит наглости, но не прикасайтесь ко мне и к моему ребенку!
– Не беспокойтесь, мадам, – отважно выступил мистер Вудл. – Если он сделает к вам еще шаг, я...
– Я отдам вас в руки закона, – мстительно пообещал пожилой работник. – Вот обождите, доберемся до города, и я отдам вас...
Джесс, содрогаясь от ужасающе противоречивых приступов смеха и страха, почувствовала – слишком поздно, – что сейчас начнет жутко чихать. На полу автобуса собралась пыль веков. К счастью, глухие приступы чихания были заглушены причитаниями миссис Ходж, которая в данный момент убедительно балансировала на грани истерики и общим возмущенным гулом. Голос вошедшего перекрыл какофонию и тоже звучал несколько истерично.
– Прошу вас, пожалуйста, леди и джентльмены! Успокойтесь, мадам! Я и не думал к вам приближаться, – чистосердечно добавил он. – Послушайте, просто ответьте мне на один вопрос, если можете!
– Ну тогда спрашивайте, – буркнул Сэм. – А то время теряем. Я так совсем выбьюсь из графика, и компания...
– Прошу вас! Сэр... мадам... друзья... гм... дело вот в чем. Я врач и разыскиваю молодую леди, сбежавшую из моей лечебницы, куда ее поместило обезумевшее от горя семейство. Хоть она и достаточно оправилась, чтобы, по нашему мнению, не представлять опасности для окружающих, но...
– Ах, по вашему мнению? – подхватила миссис Ходж. – Это что же такое делается? Даете маньячке сбежать, чтобы она всех нас передушила? И еще врачом себя называете?
Джесс почти посочувствовала своему преследователю, представляя, как он покрывается легкой испариной и промокает лоб большим белым носовым платком. Но ее неплохое в нормальных обстоятельствах чувство юмора вскоре вновь заглушили новые страхи. История довольно неубедительная и, к счастью, смущенный мужчина преподнес ее не лучшим образом. Но что, если ее союзники поверят? Произношение у него, безусловно, не то, которое слышишь от гангстеров в американских фильмах. Согласится ли миссис Ходж – сможет ли миссис Ходж – поверить в причастность респектабельного англичанина к торговле белыми рабами?
Но ей нечего было опасаться за преданность своих новых друзей. Ее чуть не погубил их энтузиазм – спор затянулся настолько, что Джесс грозила верная смерть от удушья, прежде чем преследователи отступят. Пассажиры давали исчерпывающий отчет о совместном путешествии, и, когда подходили к концу, Джесс почти верила, что покинула автобус двадцатью милями раньше.
– ...В Вудхоле, прямо у Бернинг-Бейб, она еще так вращала глазами – это что-то страшное, джентльмены. Я подумала в тот момент, ну, думаю...
Деталь о вращающихся глазах привнесла миссис Ходж, а Сэм добавил:
– Она сама с собой разговаривала, я уж думал, выпила лишнего, вот что.
У Джесс возникло мнение, что это, пожалуй, лишнее. Но общее впечатление было вполне убедительным. У преследователей практически не осталось выбора – они не могли обыскивать автобус, не выдав себя, и не имели оснований не верить рассказанному. Она услышала, как человек, ведший переговоры, начинает приносить извинения, а потом безвоздушное пространство и натянутые нервы взяли свое. Она смутно ощущала, что автобус тронулся, но лежала в ошеломлении, пока твердая рука не раскидала несколько слоев камуфляжа и не вытащила ее на свет Божий.
– Она в обмороке, бедняжка, – заметила миссис Ходж. – Мистер Вудл, передайте-ка сюда вашу фляжку.
Джесс попыталась протестовать, но ее поза – на полу на коленях – исключала возможность сопротивления; она глотнула бренди, задохнулась, закашлялась и, наконец, повалилась ничком на сиденье.
– Все в порядке, их уже и не видно, – сообщил юный Ходж, прижавшись носом к заднему стеклу.
– Все равно, пусть она лучше лежит.
Джесс согласилась с этим; эффект, который произвел бренди на пустой желудок, твердо убедил ее, что, если она попытается встать, непременно случится какое-нибудь несчастье. Когда она беспомощно пошатнулась и упала поперек сиденья, то сначала решила, что это бренди, но потом поняла, что водитель автобуса взял крутой поворот.
– Сэм, куда вы? – поинтересовалась незамужняя леди.
– По-моему, лучше свернуть с дороги для полной безопасности! – прокричал Сэм, и теперь, когда автобус снова пришел в движение, беседа опять оживилась. – Жалко, что вы опоздали на боулинг, мисс Эйкен.
– Боулинг завтра вечером! – взвизгнула мисс Эйкен. – Неплохо придумано, Сэм?
– Я полагаю, теперь она может подняться, – заключила миссис Ходж и помогла Джессике сесть. – Ну и вид у вас, детка, сплошная грязь. Ясное дело, Сэм сроду не мыл этот автобус. Вытаскивайте носовой платок, моя дорогая, и косметику, пока мы обсуждаем, что делать дальше. Куда вы едете? У вас есть друзья, которые присмотрели бы за вами?
Джесс подумала о старом доме в Корнуолле и тут же без колебаний отбросила эту мысль, движимая инстинктом, что ей предстояло осознать лишь через двадцать четыре часа.
– В Лондон, – сказала она, послушно роясь в поисках губной помады. – Я думаю, в Лондон...
– В Скотланд-Ярд, – посоветовал мистер Вудл, – вот куда. Там знают, как обращаться с международными бандитскими шайками.
Теперь они свободно проплывали по узким проселкам между густо поросшими травой насыпями, такими высокими, что автобус шел словно в сумерках. Ветки хлестали в стекла, и Джесс гадала, что будет, если им попадется встречный автомобиль, но потом решила не думать об этом. Бренди ударил ей в голову, она развеселилась и расслабилась. Лучше всего на ее издерганные нервы действовала царившая в автобусе атмосфера. Никто ни о чем не расспрашивал, незнакомые люди сотворили вокруг нее уютный теплый мирок – столь же безумный в своем роде, как и обрушившееся на нее необъяснимое преследование, но восстановивший пошатнувшуюся было веру в человечество.
– Где мы? – спросила она. – Если я смогу попасть на железнодорожную станцию...
– У меня есть идея получше, – заявила миссис Ходж. – Сэм, если я не ошибаюсь, мы недалеко от Сент-Мери-Андерхилл?
– Точно, – бросил через плечо Сэм.
– Тогда нам туда и надо. Гоните, Сэм, пока совсем не стемнело. Ну, детка, вот что вам лучше всего сделать. У юного идиота Гарри Маркса из Сент-Мери есть новехонький автомобиль, который ему не по карману, и он вечно запаздывает с выплатой взносов. Он отвезет вас прямо в Лондон и будет страшно рад заработать. Скажете, что вы от меня, и он не возьмет лишнего. Вам нужны деньги?
Она открыла кошелек прежде, чем Джесс успела ответить, и глаза девушки наполнились слезами, когда она перехватывала розовую ладошку.
– Вы так добры, – прошептала Джесс. – Вы ведь меня совсем не знаете...
– Чепуха, – спокойно ответила миссис Ходж. – В мире есть только два сорта людей – хорошие и плохие. В мои годы я способна отличить хороших от плохих. Ну? Вам нужны деньги?
– Английских денег у меня немного, – призналась Джесс, – я хотела получить наличные по аккредитиву в отеле.
– По аккредитиву? – Мистер Вудл выбрался из своего угла и подсел поближе. – Я могу заплатить вам наличными, если хотите. По хорошему курсу.
– Как вам не стыдно! – негодующе начала миссис Ходж.
– Нет, пожалуйста... Я буду очень признательна. На самом деле денег у меня полно, но, может быть, этот, как его... Гарри захочет наличные, а не чек, а в воскресенье...
– Совершенно верно, – быстренько вставил мистер Вудл. – Десять – двенадцать фунтов вам вполне хватит. Обменный курс составлял нынче утром...
Как и была задумано, уже смеркалось, когда автобус, тяжело пыхтя, остановился в Сент-Мери-Андерхилл. Это была самая крошечная деревушка из всех, когда-либо виденных Джесс, а это кое-что значило, и девушка с сомнением разглядывала горстку строений – полдюжины вросших в землю коттеджей... Картина сильно действовала на нервы – одинокие, темные дома в плотных сумерках. Только в одном из них горел свет – в том, перед которым они остановились, – но свет этот был смутным, слабым и неприветливым, пробиваясь сквозь плотно занавешенные окна. Над дверьми висела какая-то вывеска, но было слишком темно, и прочитать ее Джесс не смогла.
– "Синий кабан", – объявил Сэм, выхватывая сумку Джесс жестом, который даже жителю Южной Европы показался бы чересчур пышным. – Позвольте мне предложить вам руку, милочка.
Неся перед собой чемодан, Джесс оглянулась, провожая своих друзей и товарищей-заговорщиков, которые в полном составе сгрудились возле автобусных окон с ее стороны, улыбаясь и ободряюще жестикулируя. Миссис Ходж стояла в дверях автобуса. Губы ее были плотно сжаты, но в глазах все еще плясали искорки от пережитого приятного приключения.
– Пришлите открытку, детка, ладно? Миссис Ходж, Вестбери, вот и все, что вам нужно запомнить.
– Я позвоню, – прокричала Джесс; любого, даже самого экстравагантного обещания здесь было бы мало. – Спасибо вам, всем спасибо...
– Теперь с вами все будет в порядке, – уверенно заявила миссис Ходж.
– Поехали, миссис Ходж. – Сэм втолкнул ее внутрь по ступенькам и вошел сам. – Не стоит нам тут задерживаться, вдруг они идут по следу.
Когда автобус отъехал, Джесс различила в заднем стекле круглую физиономию миссис Ходж. Она подняла руку жестом, который Джесс видела только в кино и книжках. Сердце у нее сжалось вдруг от волнения; она поняла, что миссис Ходж всю жизнь хранит этот знак победы[11]11
Знак победы – два пальца, раздвинутых в форме буквы "V", начальной буквы в слове «victoria» – «победа».
[Закрыть], доблестно пронеся его через несчастья. Потом Сэм выключил свет в салоне, и автобус превратился в черную тень, похожую на зловещее доисторическое чудовище, скрывающееся в ночи.