Текст книги "Победителей судят потомки(СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Еще раз поносные слова в адрес Шалимова услышу, не поленюсь встать и морду разбить, – спокойно объяснил я. – Не тебе, мальчишка, его ругать. Нос не дорос. От тебя, в отличие от Зосимы, сплошные неприятности.

– Ну, – Юрка показательно осмотрелся, заглянув под стол, – мы вроде одни, и я смело могу воскликнуть: неправда ваша, Михаил Васильевич!

Тут крыть нечем. Время поджимало, и некогда было изобретать хитрые планы. А сидеть на гауптвахте ему не впервой. Подумаешь, попросил устроить скандал с кулаками, вплоть до шпаг, но без смертоубийства. Так, чтобы конкретный господин пару дней полежал. Плечо проткнуть или челюсть сломать. Ничего особенного. Мой сын по собственной инициативе неоднократно творил нечто подобное вместе с друзьями. Здоровый лось, целиком в меня, и учителя фехтования были из самых лучших. Его задевать давно боятся.

– Зачем я должен был так себя вести? – с искренним недоумением спросил Юрка, уяснив, что намек останется без ответа. – Мне просто любопытно.

– Честный ответ в обмен?

– В каком смысле?

– В прямом. Я объясню, но и ты без обиняков выскажешься.

– А давайте! – откидываясь на спинку кресла, согласился он.

– Чего ты хочешь действительно?

– Не понял, – озадачился он. – Чего все.

Видимо, я действительно плохо сформулировал.

– Меня не волнуют все, – объяснил я терпеливо. – Я и так в курсе. Денег, девок, должностей и славы. Я говорю о тебе. Вот Иван в полководцы метит – мечта у него такая. А Александр создает. Он от своих заводов удовольствие получает. Сделает нечто новое и полезное, и вся предшествующая нервотрепка как бы значения не имеет. И не ради наград старается. А вот тебе чего надо?

– Мне нужно, – после паузы ответил он, – чтобы никто не ставил в пример великого отца. Не так учишься, не такое поведение, не те мысли. – Он постепенно повышал голос. – Никогда нам не догнать. Нет, наверное, такой отрасли или направления, куда Михаил Васильевич не приложил руку. Наука, поэзия, проза, медицина, промышленность, торговля, война, присоединение земель. Куда ни сунешься, везде Великий. В гости приедешь – самовар на столе. У врача шприц, а военные в созданной им форме ходят и по его уставам живут! И где в России такое место, куда он не залез?!

– На флоте, – без промедления ответил я. – Никогда их дел не касался.

Строго говоря, не совсем так. Ежедневное мытье палуб с уксусом, ежевечернее проветривание помещений, процеживание питьевой воды, добавление можжевелового раствора в воду, ежедневный осмотр и сортировка продуктов в камбузе не от патриарха родились. А вот оборудование нижних палуб вентилятором – чистое заимствование у англичанина Стивена Гейлса. Для загона воздуха в душные трюмы использовались воздушные насосы, а трубы, выводящие воздух из трюма, сделали вентиляцию проточной. Небоевые потери снижались заметно, согласно науке статистике, и качество экипажа повысилось.

– Ага! А послужной список офицеров и экспедиция к Дарданеллам, чья идея? Азовскую флотилию с Черноморской эскадрой чьи люди строили?

Ну если быть правдивым до конца, то в Адмиралтействе меня недолюбливают, правда, уважают. И именно за внесенный существенный вклад. Ходить по морю не пытался, да. Опыт от Михайлы чисто теоретический. Так ни разу и не ступил ногой на палубу военного корабля. Тем не менее и здесь отметился. Не все о том в курсе – это другое дело. Томаса Чепмена из Гетеборга отправил на обучение во Францию и Голландию. В Англии он и без меня успел потрудиться на верфи.

Не один такой был мастер, мой свояк Густав и сейчас руководит целой агентурной сетью и получает информацию немалой важности, включая чертежи новейших кораблей. За многие годы завербовали для работы в России больше сотни корабельных мастеров в Англии и Ирландии. И даже четырех главных конструкторов.

Гораздо полезнее оказалось, когда Томас обратил мое внимание на работы Пьера Буге. Три из них получили премии французской Академии наук – "О корабельных мачтах", "О лучшем методе наблюдения высоты звезд над уровнем моря", "О лучшем методе слежения за колебаниями компаса в море". Были еще "Новая конструкция лага" и большой труд "Новое сочинение по навигации, содержащее теорию и практику штурманского искусства".

В 1746 году Буге издал "Трактат о корабле, о его конструкции и о его движении". Эйлер тоже нечто подобное пытался довести до ума в Scientia Navalis, или "Корабельная наука", но нормальным людям формулы на латыни мало говорят. А здесь легко и просто, даже до меня дошло.

Расчеты Буге позволили строить корабли с примерно схожими характеристиками. До того для постройки служили не чертежи, а уменьшенная в несколько раз копия строящегося корабля. Ее проверяли в специальных бассейнах, и она служила основой для постройки собственно самого корабля. Как ни старайся, а абсолютно идентичного дерева не достать. В результате корабли могли сильно отличаться по ходовым характеристикам, остойчивости, форме корпуса и так далее. Корабль переделывали, меняли мачты или такелаж, размещение орудий, и появлялись суда совершенно непонятно ведущие себя при нормальном ветре, плохо слушающиеся руля и с меньшим количеством артиллерии на борту.

Книга Буге помогла решить эту проблему и строить корабли хотя бы с примерно одинаковыми характеристиками. Фактически качественный скачок: сначала проектировать, затем возводить. К сожалению, в шестидесятых пришлось использовать старые суда. Вся военная кампания прошла на прежних, что неминуемо осложнило походы и сражения.

Зато теперь корабли строим быстрее всех в мире. Так, в Англии на строительство трехпалубного корабля уходило в среднем три-четыре года, в России – год! И ничем не хуже по качеству. И все это за счет серийного строительства кораблей с использованием абсолютно идентичных заготовок. Все параметры кораблей стандартизированы, отклонения не допускаются.

Чепмен, используя французские и английские методы, принялся выпекать корабли как пирожки. Сегодня он главный корабельный мастер Российской империи, и совершенно заслуженно.

– Задал задачу, – признал я. М-да... Это он своими гулянками комплекс неполноценности убивает. И оба старших тоже о том думали? Неприятно. Никогда в этом плане не задумывался о детях. – Ступай.

– А как насчет ответа? – требует Юрка.

– Какого еще... а! – Успел забыть, с чего начался разговор. – Мне надо было встретиться с глазу на глаз с Рихтером. И чтобы не спрашивали о причине сильно любопытные. Мне сейчас не хочется привлекать пристальное внимание.

Юрка понял. Мой старый знакомый и честный служака не первый год занимает должность генерал-полицмейстера Санкт-Петербурга. По совместительству генерал-аншеф, действительный камергер и сенатор. Кто со мной дружил, пользу поимел немалую. Вряд ли, приехав из родной Лифляндии, он мог надеяться столь высоко взлететь. А моя удача в том и состоит, собирать вокруг себя людей. У кого идеи, кто просто честен, но, толкая наверх, приходится брать ответственность за решения, а не сидеть ковыряя в носу.

– А зачем – я не обещал объяснить. Ступай.

Сказал в очередной раз полуправду. С Рихтером уж нашел бы возможность пересечься. А вот убрать на время сильно настырного пристава Игнатьева требовалось. Если все утрясется, надо присмотреться к человеку. Внимательным и исполнительным применение обязательно найдется.

Глава 6

ТЕОЛОГИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО ТИПА

Дети мои дети, стоя у окна и бездумно разглядывая скульптуры нимф в парке, думал я. Не настолько впал в маразм, чтобы не помнить про вечную проблему. Выросшие в достатке и благополучии нередко проводят жизнь в праздности и безделье. Стеше проще – для нее дом, семья, покой важнее всего. А у меня вечно государственные проблемы.

Преемственность? Я же не монарх и в стабильности власти не нуждаюсь. Не пытался постоянно делать замечания или навязывать правильный путь. Не из дальних побуждений, просто пустив на самотек. Не так много в нашей стране дорог для здоровых отпрысков дворянина мужского пола. Армия, и еще раз армия. Это образ жизни, традиция.

Ивану хватит и без поддержки лет на двадцать занятий на Кавказе. Куча ханств, народов и племен. Между собой дерутся, с соседями и пришедших на огонек русских не забывают. Сегодня горит Кабарда, завтра Черкессия, послезавтра полыхнуло у мингрелов или талышев. Османы с персами с удовольствием помогают оружием, проповедниками и советами. Я бы на их месте тоже не успокоился. Чего ради отдавать когда-то их территории.

И в результате четвертое десятилетие, начиная с тридцатых годов, строятся все новые кавказские линии, на манер устраиваемых мной на Кубани и Тамани. Отсекают куски территории, окружая и сдавливая, уничтожая самыми жесткими мерами, вплоть до голода сопротивляющихся и загоняя в горы остатки. Рано или поздно Россия и ее армия сломит чужую волю. А кто готов умереть, но не подчиниться, над тем будут вороны орать, раздирая мертвое тело.

Отвечать набегами на набеги бессмысленно и расточительно. Дешевле и показательнее нанести массированный удар по базе налетчиков. И не волнует, из романтических устремлений крадут скот доблестные соседи или по кровожадности натуры. Если выучить сидеть смирно нельзя, значит, приходится уничтожать в прямом смысле. А потом можно искренне посочувствовать их тяжелой жизни на скудных землях, не дающих прокорм. Лично у меня достаточно возможностей расселить по Сибири всех мечтающих о богатстве. А жить за чужой счет, угоняя рабов и стада, не стоит. За это следует расплата.

Добрая половина армии уже который год сидит на Кавказе и штыком со снарядом вбивает в головы горцев понятие о законе и праве. Кровная месть нормальна? Тогда нечего обижаться. Боюсь, переваривать этот кусок придется доброе столетие. А пока абсолютно убыточное предприятие, куда регулярно проваливаются ресурсы, деньги и тысячи жизней. Я не хотел начинать бесконечную Кавказскую войну. Северная часть до предгорий и прибрежные районы Черного и Каспийских морей – достаточно. Максимум номинальная граница по Главному хребту.

К сожалению, мы предполагаем, а Бог решает. Сначала, после убийства Надир-шаха, утрата власти Персией над азербайджанскими ханствами и опасение, что туда войдет Турция. Затем война и вторжение с ответным наступлением. Давыдов ордена получал за дело, но последствия были довольно неприятные. Никто же не заставлял грузинского Ираклия просить о помощи и тем более за русскими спинами вести тайные переговоры со Стамбулом. Теперь он проживает в Тамбове в очень неплохих условиях, а армии приходится еще и его земли прикрывать от нападений. При моей жизни, уж без сомнений, ничего кардинально в тех местах не изменится.

Поступок Сашки при виде примера старшего брата и его подвигов достаточно удивителен. Александр Михайлович показал немалый характер, наплевав на общество, его мнение и последствия. Хотел ли таким образом выделиться? Сомнительно. Скорее ему действительно интереснее возиться с железками и искать свое.

И то, что двое из трех сыновей старательно уклонялись от придворных обязанностей и норовили свернуть в интересную им сторону, неплохой результат. Юрка слаб? Не думаю. Ничуть не хуже остальных. И стержень имеет. Так просто не сломить. И речь не идет о заносчивом поведении и дуэлях. Когда действительно требуется, способен обойтись без мягкой постели и толпы слуг. Значит, нужно найти ему занятие, а не держать в придворном полку. А ведь есть подходящая идея... Надо все хорошо обмозговать и предложить...

Я вздохнул и, отойдя от окна, вернулся под портрет Анны Карловны. Торжественный, при всех регалиях, такие висели в каждом учреждении. У начальников обязательно, но иногда и в других кабинетах. Тоже способ заработать для Академии наук. Они печатались исключительно в ее типографии и пусть стоили недорого, однако десятки тысяч штук по стране. По копеечке и рубль набежит. А вот у меня в домашнем кабинете висит неофициальный. Собственной рукой созданный и без всякого чинопочитания. Уже не девочка, еще не женщина, сразу после коронации. Сидит на троне развалясь, в новомодном платье и с ироничной улыбочкой. Ей не особо нравился, а мне наоборот. Повесил у себя и не стал дарить, как первоначально задумывалось.

Есть еще две моих работы Анны в Зимнем, находились раньше в ее личных апартаментах друг против друга. Они написаны с разницей всего в несколько лет, но перемены огромны. На первом веселая девушка, полная и круглощекая, с простодушным, милым лицом и лукавым взглядом. На втором сдержанная, величавая – настоящая дама. Смотрит прямо, ее пристальный взгляд сосредоточен на наблюдателе, при этом ощущается дистанция – она стоит много выше и сознает это. За спиной не особо приятный опыт общения со множеством людей, ищущих милостей и норовящих набить карманы казенными деньгами. Вместо ярких и сочных красок девичьего образа холодные и спокойные дают дополнительный эффект.

Дернул дважды за шнурок. Очень полезная вещь для связи с Зосимой. Можно было бы давно соорудить звонок на манер дверного, он примитивен, даже специалист моего уровня слепит такой в кратчайшие срок, но до генераторов мы еще не дожили. Держать специальный аккумулятор под столом, так проще дернуть колокольчик. Один звяк – сигнал секретарю зайти. Два – запускать следующего. Целый список разработали, чтобы вносить ясность не словами. Не всегда полезно, чтобы посетитель сообразил про задержку или что его намеренно не впускают.

– Здрав буде, боярин, – прогудел басом человек-гора, и не иначе с сарказмом. Когда требовалось, нормально умел обращаться, и даже на нескольких языках.

Здоровый до безобразия в своем возрасте. В молодости наверняка вырывал дубы с корнем, раз сейчас быка кулаком валит. Зарос бородой по самые брови и в простом армяке. Материя, правда, не из дешевых. А так в лучшем случае на захудалого шляхтича тянет. Барон, ага. Это я всего пару лет назад организовал при полном его равнодушии. Титул ему не требовался, зато мне для показательного примера очень даже.

– Присаживайся, дворянин, – с ответной иронией сказал я, указывая на стул. – Принес?

– Как договаривались.

Семен Вахтин, мягко говоря, своеобразная личность. Фанатик с жилкой матерого бизнесмена. За почти семидесятилетнюю жизнь четырежды снимался с места и удирал от пристального внимания властей. И каждый раз не только сам недурно обустраивался, еще и куча народу на него опиралось. И помотался от моих северных краев до самого Константинополя, успев послужить в слободских казаках, взглянуть на Запорожскую Сечь (не понравилось) и стать шляхтичем в Белоруссии со своим не шибко большим куском земли.

И все потому, что в России рано или поздно принимались доставать православная церковь. Раскольник, причем упертый. Готов на дыбу и костер за двоеперстие. Но не псих, мечтающий о самосожжении. Вот это нет. Предпочитает жить-поживать да добра наживать. А придут с претензиями, сам кого хочешь головой в огонь сунет и сапогом сзади поддаст, чтобы живее летел.

Большинство сведений о нем все больше косвенные и по чужим обмолвкам. Сам на манер Геннадия про свои похождения не распространяется. Но кое-что мне известно уже из более поздних времен. Пришел специально посмотреть на меня после Кенигсберга. Как я достаточно быстро сообразил, не по собственной инициативе, а послан был поповцами из наиболее авторитетных. Раскольники есть самых разных толков, а на территории, принадлежащей ранее Польше, их до ста тысяч на момент занятия русскими войсками присутствовало.

Указы и обещания – это одно. А посмотреть вблизи и предъявить желательные условия – совсем другое. Прошение было любопытное. Содействие в рассмотрении Синодом "соединения", то есть даровании старообрядцам священников с дозволением отправлять всю службу по старопечатным книгам.

Согласие требовалось на основании определенных пунктов: разрешить "двоеперстно сложение", службы церковные совершать по старым, дониконовским, книгам, а также все обряды, чины, уставы и обычаи иметь старообрядческие. Просили не возбранять старообрядцам приобщиться Святых Тайн в греко-российской церкви по их желанию, так и сынам этой церкви приобщаться от единоверческого священника.

Беседа о том у меня была, и не одна. С патриархом, Анной, парочкой священников. Вскоре стало прозрачно ясно: отдельного епископа в отличие от попов не дадут ни при каких обстоятельствах. Церковь мечтает поставить раскольников в зависимость. Отучать смотреть на них как на людей невежественных, непросвещенных, чужих, а на все их книги и обряды как на ошибочные и еретические не собираются. Данный вариант рассматривается как на учреждение для церкви бесполезное и даже вредное.

Но я в отличие от постриженных человек государственный и руководствуюсь соображениями целесообразности и пользы для державы. Отталкивать сто тысяч налогоплательщиков исключительно из-за упертости и вбитых в головы старых догм крупнейшая ошибка. Так и до очередного мятежа Булавина недолго. Тем более на поверхности лежит отвращение: к раскольникам православному можно зайти исключительно по смертной нужде. И это называется послаблением. Кстати, Семен по возрасту мог в том мятеже участвовать. Я бы не удивился.

Короче, предложил собственный вариант. Не сказать чтобы раньше с уважением не смотрели, однако приятно, когда тебя принимают всерьез, а не ухмыляются, типа видали и раньше всякие глупости. Вахтин удалился и отсутствовал почти два года. Потом явился, да не один, а в сопровождении целой толпы. Естественно, не сразу к парадному крыльцу, предварительно меня предупредили и определенные мероприятия провели с обеих сторон. Прежде чем подписать громкие документы, их всегда обсуждают за кулисами. Да и консультация с императрицей совсем не лишнее. Есть вещи, которые на себя брать не по чину.

Староверы вытащили из турецкой Сербии митрополита, лишенного греками-фанариотами кафедры, и тот по чистой совести за благо изволил поступить в староверческую религию в сущем звании митрополита. Раз не хотите официально через Москву, нате шах. Конечно, проще всего взять всю компанию под стражу и отправить до выяснения в Петербург, но это же нарушение Указа о веротерпимости!

Ко всему представители старообрядцев обязались в прошении: "содержать его высокопреосвященство господина митрополита Арсения на всем монастырском иждивении во всяком спокойствии и удовлетворении во всю его жизнь". Таким образом, выполнялось требование властей в моем лице о том, чтобы на правительство не возлагалась обязанность по материальному содержанию старообрядческого архиерея.

Самое странное, Арсений особых интриг не затевал и непомерным честолюбием не страдал. Человек от природы добрый, он не мог равнодушно смотреть на бедственное положение народа. Частенько становился на сторону простых людей и по возможности старался облегчить их нужды, делая дырку в голове по поводу любых страдающих и не различая православных и раскольников. Даже за католиков заступался, обиженных хозяевами. В дальнейшем пригодилось при давлении на польских помещиков.

Пока бумаги ходили, кое-кто поливал желчью листки, благочестивый Арсений неотлагательно принялся окучивать подвластную ему паству, ставя новых священников поповцам, а заодно и прочим сектантам, кто просил. Разъезжал с помпой по вновь образованным приходам под охраной моих казаков. Очень к месту оказалась свора бывших некрасовцев. Кому доверить, как не таким же упертым и притом своим.

Гром с молниями так и не грянул. Поскольку выгонять поздно, чин у него самый настоящий, и отзыв из Стамбула или Москвы в любом варианте проигнорирует, а делать из него мученика излишне, высочайшим указом велено было считать случившееся полезным. Императрица уже разрешила старообрядцам иметь священников, служащих по старым книгам и обрядам. Партия выиграна – это был мат! Православная старообрядческая церковь, моментально охотно присягнула императрице, и вновь созданная иерархия получила из ее рук и с ее одобрения права главенства во вновь созданной ветви церкви.

Это уже не переходная церковь – от старообрядчества в новообрядчество: она подчинена собственным архиереям. А не надо было упрямиться и ссылаться на прошлое, проклиная соперников. Я сам диктовал и рассылал вопросник по этому поводу всем ведущим церковным деятелям страны. Никто не захотел дать епископа из своих рук. Боялись конкуренции. Ее и получили. Может, больше о душах паствы теперь думать станут, а не о кармане.

Выговор от Анны Карловны получил серьезный. Она прекрасно поняла, зачем и почему все это проделано. Но это я пережил. Потом дважды меня пытались убить. Прямо как Генриха Французского. Только к тому моменту так просто к моей особе не допускали всех подряд, а я по улицам в одиночку не шлялся. Уж что-что, а понятие об охране и спецслужбах вынес из двадцатого века. Дилетантское безусловно, но у других и такого не имелось.

Один исполнитель – монах с острым ножиком. Второй – сектант из беспоповцев. Очень ему не понравилось предпочтение власти к одним раскольникам в ущерб другим. Этот, к счастью, оказался полусумасшедшим одиночкой. Может, и стояли за ним некие настропалившие его личности, да староверы всех фракций так долго и трогательно извинялись, что пришлось спустить дело на тормозах. Удобнее в своих целях чувствующих вину использовать.

Зато в православных кругах заговор вскрылся крупный, и многие отцы церкви закончили свой путь в каменных мешках Соловков и миссионерствуя за Полярным кругом у чукчей с эскимосами. Я даже специально ездил в столицу, всех сдавать лично императрице с жалобами и стонами. Странно было бы упустить такой удачный случай убрать оппозицию, сохранив более уступчивую часть высшего духовенства. И никакой липы, что особенно приятно!

– Так, – сказал я, прочитав со всем вниманием тексты дважды. – Кажется, все правильно.

– А не боишься, Михаил Васильевич? – спросил Вахтин с отчетливым любопытством.

– Если меня не казнят, – ответил я со всей серьезностью, – я при необходимости и тебя, и их всех вместе с детьми живыми в землю закопаю. Хоть до городу Парижу бегайте. Да что вас, хоть самого патриарха всея Руси. Из Сибири достану. Есть кому заняться. Веришь?

– Истинный крест, – подтвердил он. – Верю. Только почему с нас начинать? Есть и другие подходящие кандидатуры.

– Ты за языком-то следи, барон.

– Так не первый день знакомы. Птица ты высокого полета и лишней крови не приемлешь – знаю. Да ведь и совестью мучиться не станешь, коль придешь к выводу, кого порешить. Сделаешь и дальше пойдешь. Бога не боишься, у тебя черт в душе.

– Это как понимать?

– Страшный ты человек, господин Ломоносов, – очень серьезно сказал Вахтин. – Не понимаю частенько, что тебе надобно. Другой зарежет, так по горячке или пьянке. Украдет, так от жадности. Или там кланяется низко, а сам за спиной вельможи ветры пускает. Их побуждения сверху лежат. Присмотрись и увидишь без труда. А ты все просчитываешь, да непонятное. Возьмешь не от алчности, убьешь не от страсти. А для чего?

Вот так живешь-живешь, думаешь, что давно свой, а тебя раскалывают почти мгновенно. И не первый случай. Как ни стараюсь, а я другой. Психология точно отличается от окружающих. Да, на деле все наносное. Такой же зверь, как и окружающие. И казнил, и сам убивал. Моя проблема – не верю в прощение грехов и неких посредников, с тонзурой они или с бородой. Разве что искреннее покаяние поможет, но для того не нужно деньги давать. Подкузьмило всерьез полученное от неверующих родичей воспитание. Соборы ставлю, домашнюю церковь и духовника имею, а сам не верю. И даже после перемещения души не проникся. Гласа с небес или из куста так и не услышал.

– Так, может, я и взаправду о других думаю? О государстве, а не себе.

Он выразительно посмотрел на лежащие на столе документы. Ну да, в прежние времена это называлось "оформление собственности на подставных лиц, уход от налогов, вывод денег за границу" и каралось по всей строгости закона. Даже в нынешнем веке открытие в Марселе карманного банка с французской вывеской дело довольно сомнительное. Как и приобретение через него русских товаров по знакомству и со скидками. Схема древняя, как засохшее дерьмо мамонта. Перегоняю золото на Запад, прокручиваю в банке, на эти деньги покупаю товары по сниженным расценкам у подконтрольных купцов и продаю во Франции. Разница остается на счетах банка. Чистый, нигде в России не зафиксированный доход.

– А это не для себя. Для семьи. А то у меня без того миллионов не хватает. Может, одолжить?

Он сдержанно ухмыльнулся. Один из немногих принесших денежки под сахарную идею. Причем весьма солидную сумму. Сегодня его община владеет тридцатью тысячами десятин на юге, где раньше почти никто не жил и земли раздавали по дешевке или по знакомству после присоединения Крыма и исчезновения угрозы. Еще двадцать тысяч ему на Кубани отписал при массовых раздачах. Может, не миллионщик, но в купцы первой гильдии записался и где-то пятый по количеству изготавливаемой продукции сахарозаводчик в стране.

Мы не один год крутили дела вместе. Во все три существующих на сегодня коммерческих банка Семен вкладывался с первого намека. С наличными деньгами в России на момент начала царствования Анны Карловны обстояло отвратительно. Их категорически не хватало. Для развития промышленности и дешевого кредита купцам требовался серьезный источник золота. Ростовщики требовали до двадцати процентов и выше. Редко кто мог пойти на такие условия без гарантии огромной прибыли. В принципе святое дело ссужать через такие организации денежку напрямую государству. Именно на подобных комбинациях и вырастают олигархи.

В 1694 году Вильгельм Оранский принял предложение Уильяма Патерсона, который выступил от имени частного синдиката, ссудить короне один миллион двести тысяч фунтов стерлингов в долг под восемь процентов и дополнительно четыре тысячи фунтов в год. При этом бюджет Англии тогда составлял четыре миллиона фунтов стерлингов. Банк получил право выпускать бумаги под гарантии правительства. Таким образом, если облигация обналичивалась, то государство должно было покрыть стоимость из собранных им налогов. Беспроигрышная комбинация.

Или был такой Якоб Фуггер. В 1519 году император Священной Римской империи Максимилиан скончался. На трон императора Священной Римской империи претендовали девятнадцатилетний внук Максимилиана испанский король Карл I Габсбург, французский король Франциск I и английский король Генрих VIII. Как всегда и во все времена, результаты выборов зависели от финансовых возможностей кандидатов.

Генрих смог выкатить всего-то двести двадцать тысяч гульденов на выборы, французский Франциск I предложил больше – триста тысяч гульденов, а Карл (ему одолжил Якоб Фуггер) собрал восемьсот пятьдесят тысяч флоринов и был, естественно, избран имперскими князьями-выборщиками германским императором под именем Карла V.

За своевременную помощь получил Фуггер сущую безделицу: права на испанские золотые и серебряные рудники. И жила бы семья долго и счастливо, да вот беда, короли не любят отдавать долги. Филипп II, сын Карла, взял и объявил Испанию банкротом. Несколько миллионов, данных в кредит, заполыхали ярким пламенем. Единственный выход дать еще. Уж не знаю, какими условиями это обставлялось, однако испанский король принял помощь с великой благодарностью, а через некоторое время объявил Испанию вторично неплатежеспособной и отказался платить по векселям. Дом Фуггеров не смог подняться и в 1607 году признал свой крах.

Мораль. Кредитовать монархов очень выгодно и крайне опасно, тем паче есть и другие примеры, начиная с тамплиеров. Потому мои конторы не нацеливались на спасение казны и беззастенчивое обирание народа. Рано или поздно это плохо закончится. Лучше брать по маленькой у многих, чем один раз сокровище, которое все равно унести не дадут и выдавят назад с кровью.

Требовалось срочно предпринять нечто для обеспечения долгосрочного и краткосрочного кредитов и поддержки предпринимательской деятельности. Изобретать велосипед совсем не нужно. Банки вполне себе существовали во многих странах, и даже в немалом количестве. Только в России их не было. Монетная контора, которая была организована в 1727 году для чеканки монет, получила право осуществлять ломбардные операции под восемь процентов годовых. Однако осуществлять эту кредитную операцию дозволялось лишь лицам, особо приближенным к императорской фамилии.

Если чего-нибудь полезного нет, значит, надо этим воспользоваться и создать. Интересно, но, по моим прежним сведениям, в Британии сначала возникает индустрия и потом обслуживающие ее банки, а в Германии наоборот. Сначала появляются банки, а потом они строят эту промышленность. То есть правильного рецепта не существует, и возможны варианты. В очередной раз недурно помочь родине и себе пополнить кошелек. Банк замечательное место для получения денег из воздуха. Правда, сначала их нужно иметь.

За основу взял свою ссудную кассу, составил Устав и получил разрешение от государыни без промедления. Забавно, но она замечательно усвоила мое же предложение проводить первоначальные испытания не на подданных, а на мышках. В их роли обычно видела меня. Правда, и вознаграждала за труды и лишения не одними ласковыми словами. Близость к трону и доверие дорого стоят в глазах окружающих.

Если предложение срабатывало, в дальнейшем с уровня личного кармана Ломоносова или Западного края метод распространялся на всю Россию. Честное слово, не худший вариант. Между прочим, Анна так поднаторела во всевозможных финансовых тонкостях, что недрогнувшей рукой вычеркнула право производить обмен и покупать иностранную золотую и серебряную монету.

Это давало возможность получать значительную прибыль, так как валютные операции в Петербурге были очень выгодными. Иностранную монету приобретают весной, в момент прихода большого количества иностранных торговых судов, а затем, когда в город приезжают покупатели валюты, в том числе из Москвы, можно выгодно продать. Это осталось привилегией позже открывшегося Государственного банка.

В любом случае, основной капитал, состоявший из моих и Шадринского семейства семисот пятидесяти тысяч рублей, под конец царствования Анны Карловны достиг шести миллионов. Не только ссуды под имения, дома и фабрики выдавал мой карманный банк, но и имел по высочайшему указу права на учет векселей, прием вкладов на хранение и совершения переводов. Русским купцам, торговавшим при Санкт-Петербургском порту, под залог товаров в размере семидесяти пяти процентов их стоимости сроком до одного года. Трансферты денежных вкладов, учет векселей. Кредиты под шесть – восемь процентов, даже крестьянам выдавали на срочные нужды небольшие суммы (рублей двадцать – тридцать) под те же шесть процентов. Самое важное – за вклады владельцы получали до четырех процентов.