Текст книги "Рубин Великого Ламы"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Да, согласен!.. – воскликнул Боб, хлопая его по руке.

ГЛАВА VII. Мистер Петтибон

Молодой Рютвен оставил Оливье Дероша, полный фантастических грез, которые уносили его под облака. Он ни на одну минуту не сомневался в согласии отца; а какая роскошная перспектива раскрывалась перед ним при слове «Тибет»! Там, конечно, легко найти рубины в двенадцать миллионов, или хоть, чтобы не преувеличивать, такие, которые стоят несколько тысяч фунтов стерлингов. Оливье, который берет его с удовольствием (какой чудный человек этот Дерош!), он, конечно, не откажет отделить ему часть своих богатейших копей. Если он берет с собой только его одного, отказывая всем, кто добивался этого счастья, то уж это одно ясно доказывает его намерения. И как только он разбогатеет, само собой, явится в Англию, затмит всех товарищей своими лошадьми, гончими собаками, яхтами и экипажами. Но для начала он воспользуется богатством еще за границей, побывает во всех странах света… Но почему же не на аэроплане? Дерош велит построить ему аэроплан, это будет оригинально и роскошна И туда он будет пускать только людей порядочных.

Дерош хорошо понимает, не пуская к себе на аэроплан первого встречного, как зависит удовольствие путешественников от состава спутников… И он сделает точно так же… Ни одного глупца, ни одного лишнего человека! Он возьмет только людей умных, интересных, молодых, здоровых и отважных… Как жалки в путешествии эти люди, которые всегда болеют и всего боятся!..

Так размышлял молодой Боб, направляясь большими шагами к отцовскому дому.

Чтобы увидеться с отцом, ему пришлось дождаться обеда. Но когда подан был десерт и вина, слуги удалились, а дамы ушли в залу, Боб сообщил мистеру Рютвену о своем счастье, неожиданно свалившемся на голову.

Мистер Рютвен и его старший сын Реджинальд широко открыли глаза. Не без зависти предполагаемый наследник слушал младшего брата, который с оживлением объяснял свою цель путешествия и верную выгоду, которую он получит.

– Какое счастье!., какое счастье! – повторял старший не без досады, – счастье, от которого можно повеситься!

– Ну, конечно!., именно нам это и нужно, нам – бедным горемыкам, младшим сыновьям!.. Значит, вы согласны? – обратился он к отцу. – Тогда напишите слово Дерошу. Он не хочет брать меня без вашего согласия.

– Какой прекрасный француз! – заметил Реджинальд с иронией.

– Очень любезно с его стороны! – сказал в то же время мистер Рютвен, – к этому вечеру я напишу ему.

– А потом, как вы думаете, следует ли посвятить в этот проект мою мать и сестер? – спросил Боб.

– Без сомнения. Нельзя же пускаться в такую экспедицию, не сообщив матери! Идите вместе в залу: я же приду туда с письмом Дерошу.

Оба молодых человека вошли в зал. Каково было удивление матери и радость сестер при известии, что их брат примет участие в предприятии, которое кружило всем головы.

– Главное, ни слова никому из ваших подруг! – авторитетно объявил Боб. – Я хорошо знаю, что для девиц нет большего удовольствия, как болтать, особенно когда надо хранить секрет… язык у них чешется!..

– О, Боб!

– Как будто мы более болтливы, чем вы! – сказала Марта, пожимая плечами.

– Вот и доказательство!.. Мистер Боб как можно скорее поторопился рассказать нам свой секрет! – насмешливо прибавила Полли.

– Не будь такой противной, Полли; я вам рассказал единственно потому, что думал, что вы огорчитесь, когда узнаете о внезапном отъезде вашего брата. Но запомните хорошо одну вещь! Мистер Дерош поставил мне условие, sine qua поп, что я сохраню это в секрете! Вы не знаете no-латыни, но это не важно…

– Немного лучше вас, может быть! – перебила Полли с кислой улыбкой.

– Да, наконец, понимаете вы или нет по-латыни, все равно, но только никому ни слова, если вы не желаете, чтобы это дело расстроилось!.. Итак, держите язык за зубами!

– Боб, я надеюсь, вы привезете мне рубинов! – воскликнула Мюриель, хлопая в ладоши. – Ожерелье я закажу оправить, как у леди Темпль!

– Вы получите великолепные рубины! – сказал Боб важно. – Нетрудно понять, что если у меня в руках будет миллион, я не позволю моим сестрам одеваться как нищим!

– О, если бы нужно было ждать вас, чтобы не ходить в тряпках! – возразила Полли, заливаясь смехом.

– Вы глупы, Боб! – сердито сказал старший брат.

– Глуп, сколько вам угодно! Вы не будете считать меня глупым, когда я приглашу вас на свой аэроплан… Дерош мне построит… Он меня очень любит, этот милый Дерош. В этом виден хороший вкус, не правда ли, Полли?

– Дорогой сын! – сказала мистрис Рютвен, – зачем говорить легко о таких серьезных вещах? Я боюсь увидеть вас уезжающим на этой машине.

– Согласен, маменька! Но когда вы увидите вашего сына в золоте, вы скажете другое! Вы еще не знаете, вы все, здесь сидящие, какие мои намерения относительно вас, как только богатство будет в моих руках. Прежде всего, для матери построят образцовую школу в деревне; там будет бесплатная лечебница, и она будет раздавать лекарства, как делают добрые дамы в нашей стране. Для Полли у нас будет библиотека, какой никогда не бывало! Там будут собраны все болтуны которые некогда держали перо в руке, со времен Аристотеля до Юнга! У Марты будет конюшня, полная лошадей! А для мисс Мюриель туалет от Борта каждую неделю, если это ей нравится!., даже платье, убранное рубинами!

– Милый Боб!

– Превосходный сын!

– Шарлатан! – проворчал Реджинальд. – Прекрасное предприятие, которое свернет шею вам и вашему французу, к несчастью!

Не обращая на него внимания, Боб продолжал разрисовывать перед матерью и сестрами прекрасные картины будущего, когда он вернется из страны лам.

А когда мистер Рютвен написал письмо к мистеру Дерошу, Боб весело отправился на один бал, где надеялся встретить друга и вручить ему письмо. После этого, на другой день утром, только проснувшись, Боб получил письмо, которое сейчас же понес к ужасному мистеру Петтибону.

Свежий и нарядный, обтянутый в платье от лучшего портного, с орхидеей в петлице и моноклем в правом глазу, в блестящей шляпе и тросточкой с золотым набалдашником в руке, молодой безумец в одиннадцать часов направился к Петтибону.

Тот жил на Оксфордской улице. Приемная сплошь была увешена географическими картами всего света, испещренными по всем направлениям полосами красными чернилами: это означало разные маршруты, по которым дом Крук и К° обязался исполнить для своих путешественников их поручения за плату от пяти до тысячи гиней.

Несколько канцеляристов были завалены бумагами: одни посылали телеграммы, другие писали текущую корреспонденцию, один стоял у телефона, а другой составлял новый план маршрута. Никто не обращал внимания на Боба.

Удивленный, что его приход не производит впечатления, Боб спросил повелительным тоном:

– Мистер Питтебон?

Чиновники по-прежнему не желали замечать его присутствия. Рассерженный, насколько только он был способен при своем спокойном характере, Боб дотронулся палкой до плеча ближе стоявшего к нему чиновника.

– Ах! это еще что такое? – воскликнул чиновник оборачиваясь.

– Я у вас спрашиваю господина Петтибона вот уже с полчаса, а вы не обращаете внимания, точно меня не существует! – возразил Боб, оскорбленный.

– Чего же вы от меня хотите?

– Это мое дело. Пойдите сказать ему, что я здесь.

– Нужно полагать, что вы принц Валлийский в преклонных летах? – возразил чиновник иронически.

– Вот моя карточка! – сказал Боб, красный от гнева. – Отнесите ее вашему господину…

– Почаще приносите!

– Как! почаще! Что это значит?

– Это значит: «почаще!» или, если вы предпочитаете, так то значит, что я останусь на своем месте и не пойду к мистеру Петтибону без его вызова…

– О! О! какой магнат этот Петтибон! Но тогда как же его можно увидеть?.. Я обязательно должен поговорить с ним…

Чиновник пожал плечами совершенно равнодушно.

– Это ваше дело… Я занят… Желаю успеха! И он повернулся спиной.

Боб стал кусать золотой набалдашник тросточки, без сомнения, для того, чтобы прояснить мысли.

– Глупое положение! – произнес он вполголоса. А потом, заметив на другом конце комнаты стеклянную дверь с надписью «Вход воспрещен», он догадался, что Петтибон должен быть за этой дверью. Тотчас же через всю залу он прошел к двери и смело взялся за ручку.

На этот раз все чиновники, пораженные смелостью, оставили работу и точно окаменели, глядя на него, так что Боб не мог удержаться от смеха, но все-таки стукнул ручкой и, отворяя дверь, произнес:

– Можно войти?

– Какой там дьявол? – послышался грубый голос с очень заметным американским акцентом.

– Мистер Роберт Рютвен, от мистера Дероша! – ответил Боб уверенно и прикрыл за собой дверь.

Он очутился в просторной комнате, меблированной, как и предыдущая. Перед письменным столом с кучей бумаг, тщательно размеченных и сложенных, сидел человек лет пятидесяти, высокий и худой, с поседевшей бородой и волосами, с суровыми чертами лица. Во всей наружности в мистере Петтибоне, начиная с подстриженной бороды и кончая сапогами, виден был янки. И действительно, он был уроженец Нью-Йорка. Только одни дела заставляли его временно проживать в Старом Альбионе, к которому он питал закоренелую ненависть.

Он обернулся и устремил суровый взгляд на Боба.

– Полагаю, что вижу господина Петтибона? – сказал Боб с легким поклоном.

– Какой осел позволил вам войти сюда? – ответил Петтибон без предисловий.

Боб почувствовал, что в нем закипает злость.

– Никто, я спросил о вас, мне не ответили. На это скажу вам, господин Петтибон, что ваши чиновники свиньи!

– Мои чиновники свиньи?

– Да. Или невежи, если это вам больше нравится!

– А вы чем же лучше их? – сказал Петтибон, скрещивая на груди руки и хмуря густые брови так сильно, что зеленые его глаза совсем спрятались в них. – Чем же вы-то лучше их, милейший пролаза? Вы, который входит к людям без предупреждения… когда они постарались сделать надпись на дверях: «Вход воспрещен»!.. Что-с?.. Объясните мне это, мой милый мартышка!..

– Я друг господина Дероша, – возразил Боб с гневом. – Он просил меня передать вам это письмо, и я предлагаю вам прочесть его!.. – С этими словами он презрительно бросил письмо на стол Петтибона.

– Гм!.. что он хочет, чтобы я сделал с этой модной картинкой? – пробормотал мистер Петтибон. – Посмотрим, однако, письмо господина Дероша!

Он надел стальное пенсне и счел долгом прочесть письмо.

Боб, недовольный, что ему не предложили даже сесть, заметил стул и уселся, протянув ноги и скрестив руки, в шляпе на голове. Мистер Петтибон тоже не снимал шляпы, даже не приподнял ее при входе молодого человека.

Когда мистер Петтибон кончил читать, то поднял глаза, смотря поверх очков на молодого человека.

– Вы читали письмо господина Дероша?

– Нет, я не читал его!

– Тогда я вам прочту его!

«Дорогой Петтибон!

Посылаю вам моего молодого друга, господина Роберта Рютвена. Я его очень люблю, и вы меня много обяжете, если устроите ему место на «Галлии». Так как вы взяли на себя труд заняться всеми деталями то я не мог решиться пригласить его без вашего согласия. Но я надеюсь, что будет возможность взять его, и прошу постараться это устроить.

Преданныйвам О. Дерош».

Окончив чтение, Петтибон поднял свои маленькие зеленые глазки и снова устремил их на Боба; казалось, он с живым интересом рассматривает костюм посетителя.

Покачивая головой с видом полного понимания его непригодности, он откинулся в кресле, продолжая смотреть на Боба инквизиторским взглядом.

– Ну, что же, милостивый государь? – сказал наконец Боб нетерпеливо. – В двух словах, – это возможно?

Американец продолжал качать головой. Когда наконец он этим насытился, то произнес медленно:

– Ах! Ах, молодой человек! Ах!., ах!.. В самом деле?.. Вы хотите путешествовать на «Галлии»?.. Гм!

– Это мое огромное желание, сударь!

– Ах!., очень хорошо! В качестве кого же?

– В качестве?., это неважно!.. В качестве кого вы желаете…

– О! О!., черт возьми!.. Вы на все способны!.. Не могу этому поверить, честное слово!..

– Что вы этим хотите сказать, милостивый государь?

– Да вот, например, вы не машинист?

– Я?., совершенно нет!

– Истопник тогда?

– Еще меньше!

– Электротехник?

– Нет!

– Вы, может быть, умеете править кораблями?

– Не умею!

– Ну, так шарами?

– Также нет!

– Так вы доктор?

– Нет!

– Так, может быть, вы по положению столяр?., плотник?., носильщик?., смазчик машин?., повар?., парикмахер?., судомойщик?..

– Милостивый государь! – воскликнул Боб, вставая.

– Ну-с, что с вами?.. Вы хотели войти на «Галлию», не удовлетворяя ни одному из условий? – сказал янки с невинным видом.

– Господин Петтибон, я пришел сюда не для того, чтобы меня оскорбляли!..

– Я готов повеситься, если знаю, зачем вы пришли… во всяком случае, не по моему приглашению!.. Но кто же вас оскорбил?

Боб, с трудом сдерживая гнев, опять сел на стул.

– Послушайте, господин Петтибон, – заговорил он, – господин Дерош просит вас взять меня на свой аэроплан. Именно по его приглашению я пришел сюда, и не меньше, чем мне, ему не были бы приятны ваши шутки!.. Прошу вас, пожалуйста, говорить серьезно.

– А! вот что, молодой человек! – продолжал Петтибон, снова скрещивая руки на груди и устремляя опять на Боба взгляд, холодный, как у змеи, – вы, значит, полагаете, что я, человек самый занятой на обоих полушариях, человек, каждая минута которого стоит не меньше доллара, – я не имею другого дела, как выслушивать каламбуры первого пришедшего пустомели? Очень приятно, конечно, ваше посещение, но я вас предупреждаю, оно меня расстраивает!.. Постойте!., сделайте одолжение, объясните мне в двух словах, к чему вы годны. Я тогда увижу, в качестве кого могу вас взять. Ну-с! валяйте!..

Поощряемый таким образом, Боб смущенно старался отыскать в своей памяти какую-нибудь зацепку, которая могла бы сделать из него пассажира, полезного во время воздушного путешествия. Но напрасно! Исключая желания участвовать в экспедиции и привезти богатство, никакая мысль не приходила ему в голову. И вот поэтому он раскрыл рот и покраснел как рак, не говоря ни слова и имел вид довольно глупый.

– Так! так! – заключил янки насмешливо. – Кажется, мы не можем прийти к соглашению! Кто мог бы поверить!.. Эх, эх!.. И думается мне, решительно трудно вас поместить!.. Именно потому, что мы не желаем иметь на нашем судне дармоедов! Таких не надо! Каждый из нас должен быть для чего-нибудь нужен. А в конце концов, скажите мне, знаете ли вы устав?

– Нет!

– И вы хотите лететь с нами? Бедный ягненок!.. Я прочту вам его! Слушайте внимательно. Он составлен мною, и я строго буду требовать подчинения ему! – сказал господин Петтибон сурово, опираясь на стол большим пальцем.

Грубым голосом и несколько в нос он громко стал читать:

«Устав аэроплана „Галлия“.

Собственник и капитан господин Оливье Дерош из Парижа.

Комиссар судна господин Петтибон из Нью-Йорка.

СтатьяI. На аэроплан может быть взято только пятнадцать человек, и непременно имеющих специальные знания.

СтатьяII. Каждый из взятых на аэроплан дает присягу полного повиновения капитану и его представителю, комиссару судна М. С. Петтибону из Нью-Йорка.

СтатьяIII. На аэроплан будут приняты только люди, доказавшие свою физическую ловкость; насколько возможно, они должны в совершенстве знать какое-нибудь ремесло. Они должны быть готовы при любых обстоятельствах исполнять свое дело под начальством капитана или его представителя, комиссара господина Петтибона из Нью-Йорка.

СтатьяIV. На аэроплан не принимаются дети, старики, собаки, кошки, птицы и какие бы то ни было животные.

СтатьяV. Люди экипажа должны представить свидетельство о привитии оспы и свидетельство, подписанное двумя врачами, о том, что у них нет никакой органической болезни.

СтатьяVI. Обед устанавливается комиссаром.

СтатьяVII. Каждый будет ложиться спать в назначенное комиссаром время.

СтатьяVIII.Жалованье определяется комиссаром только после того, как он узнает способности и недостатки каждого.

СтатьяIX. Никто не может покинуть аэроплан, даже на одну минуту, без позволения капитана или к омиссара.

СтатьяX. Люди экипажа будут слушать лекции п о механике, математике, геометрии, алгебре и восточным языкам, читаемые капитаном или комиссаром.

СтатьяXI. Каждый должен пользоваться свободным временем для того, чтобы изучать ремесло других.

СтатьяXII. Экипаж бреет бороду. Костюм устанавливается комиссаром, согласно с гигиеной. Мытье и стирка происходят по распоряжению комиссара, и никто, ни под каким предлогом, не смеет воспользоваться ни одной каплей воды без позволения.

СтатьяXIII. На аэроплане не допускаются спиртные напитки.

СтатьяXIV. Запрещается на судне всякая игра в карты, простая или азартная.

СтатьяXV. Экипаж не смеет сходить ни по каким причинам с места, какое ему указано.

СтатьяXVI. Должна быть соблюдаема полная тишина в предписанное время.

СтатьяXVII. Экипаж обязуется не входить ни в какие сношения с населением, земли которого посетит аэроплан, без особенного на то разрешения капитана или его комиссара.

СтатьяXVIII. Люди экипажа должны кратко и ясно излагать преподаваемые им лекции.

СтатьяXIX. Капитан и комиссар имеют право наказывать кандалами, заключением под стражу, лишением пищи и смертью всякое нарушение дисциплины.

СтатьяXX. Каждый человек в экипаже нанимается на шесть месяцев. Он должен подписать эти правила, которые ему будут читаться каждое утро».

– Вот вам устав!.. – сказал господин Петтибон с величайшим самодовольством, окончив чтение. – Что вы на это скажете, мой мальчик? И вы все-таки желаете быть в числе наших?..

Лицо Боба становилось все более и более печальным, чем дальше он слушал чтение этого документа. Это совсем не были условия, при которых он хотел бы совершить путешествие на Тибет! Но добиваться – так добиваться! Если он не согласится, то рискует никогда не попасть на Тибет, и стоит лучше обещать повиноваться драконовскому уставу комиссара и осуществить свои мечты, чем бессмысленно сидеть в Англии, теряя время… и ничего не приобретая.

– Ну, что же?.. Это вас расхолодило, не правда ли?.. Вы не очень любите, когда ударит вам в нос помада или мыло с пачулями? – спросил господин Петтибон с сардоническим смехом.

Боб вздрогнул, услышав о таких противных предметах парфюмерии, однако не хотел показать презрения, которое внушало ему подобное сопоставление. Он начинал понимать характер господина Петтибона.

– Ничуть! – сказал он развязно. – Такая дисциплина меня не смущает, но, признаюсь, я предпочел бы сесть на аэроплан с определенным положением. Нельзя ли меня назвать… вторым… комиссаром?

– Какие же ваши знания? – спросил янки строго.

– Боже мой… – пробормотал Боб в затруднении.

– Вы сами признались, что ничего не знаете из того, что мы требуем от нашего экипажа. По какому же праву вы займете положение выше других?

– Но… все-таки…

– По какому праву? – повторил неумолимо комиссар.

– Но, наконец… ведь я джентльмен! – выпалил бедный Боб, припертый к стене.

Петтибон залился скрипучим смехом.

– Джентльмен!.. Джентльмен! – повторял он, – ах! ах! ах!.. Уважительная причина!.. Как будто это нам поможет в чем-нибудь! Если машина испортится, паровик лопнет, если мы попадем в руки варваров, если мы подвергнемся массе угрожающих нам случайностей, в чем нам поможет сидящий на судне джентльмен?.. Черт возьми!.. Вот в чем защита! Простые люди должны только слушаться и хорошо себя вести!.. Они под защитой джентльмена!.. Ах! ах!.. Вы меня доведете, молодой человек, что я умру со смеху, ей-богу!

– Я не знаю, что сказал смешного, – возразил Боб нетерпеливо. – Но, прошу вас, закончим дело. Я вам уже заявил, что согласен вступить на аэроплан в качестве кого угодно, все равно, и остаюсь при том же! Я готов подписать устав!

– В самом деле, мой джентльмен?.. Он согласился бы на всякие работы, которые мне угодно будет ему назначить!?

– Я согласен!

– Все равно, какие?

– Все равно!

– Гм!.. Посмотрим!.. У нас нет еще чернорабочего… – произнес янки медленно. – Для черной работы, знаете… чистить сапоги, мыть пол, сучить швабры и прочее…

Боб закусил губы и не отвечал.

– Это вам подойдет? – спросил Петтибон, поставив его в безвыходное положение.

– Если нет средства войти на других условиях… – сказал Боб решительно.

– Ну, хорошо, тогда… мы запишем вас кандидатом в чернорабочие.

– Значит, дело закончено? – ответил Боб, поднимаясь, чтобы поскорее уйти.

– Конечно… Ах!., я и забыл!., какое несчастье!.. Это невозможно!..

– Почему невозможно, сударь?

– Вот, видите ли, – заговорил янки, меняя насмешливый тон на серьезный, – дело в том, что вся черная работа будет поручена неграм.

– Неграм! – воскликнул Боб, сконфуженный. – Почему такая фантазия, великие боги?

– Милый джентльмен, — возразил Петтибон, опускаясь в кресло и заложив руки в карманы, – я потеряю четверть часа, но изложу вам свой взгляд. Я родился не вчера и в течение своей долгой жизни кое-чему научился. Ну-с! Мои личные наблюдения привели меня к одному заключению, а именно: у меня составилось убеждение в абсолютном превосходстве негров перед белыми в качестве прислуги!

Боб презрительно засмеялся.

– Превосходство, которому я не завидую! – воскликнул он.

– С вашей стороны очень хорошо не завидовать, но преимущество это даст негру возможность сесть на аэроплан, между тем как вы останетесь чистить свои ногти на нашей матушке земле, прекрасный господин!.. Да! – продолжал Петтибон, воодушевляясь, – да, эта раса создана для услуг. Хороший негр!., верный, воздержанный, благодарный, честный и послушный!.. Знайте, молодой человек, что я, который говорит с вами, я лично, в продолжение тридцати пяти лет, объездил земной шар во всех направлениях. В пятнадцать лет я был продавцом газет в поезде в Америке, и это было только началом моих путешествий… И вот везде, на кораблях железных дорогах, при караванах и в качестве моих проводников, я пользовался неграми и находил их очень способными… И теперь скажу вам, что среди тысяч негров, которых я нанимал во время своих кругосветных путешествий, я не встретил ни одного пустого хвастуна, которых так много среди проводников, курьеров и толмачей… Ах! мои добрые негры, они не джентльмены!» У них руки грязны и кожа темна, от них не пахнет духами и фиалками, но они честные люди! – преданы, как дворняги, без всяких претензий… Они умеют повиноваться… И говорю вам, что я не стану менять привычек, особенно для путешествия на «Галлии», такого опасного и необыкновенного, где я должен исполнять обязанность комиссара… Подумайте, ведь об этом заговорит весь мир… на нас устремятся все взоры… И Петтибон не скомпрометирует своего положения ради какого-то пустомели!.. Возвращайтесь домой, молодой человек. Мне нужны негры, и никто, кроме негров!..

Но Боб был таков, что препятствия только разжигали его фантазию.

– Но как же, господин Петтибон, ведь вы сказали, что найдете мне место! – воскликнул он в отчаянии. – Это несправедливо: давать обещание и не исполнять… ведь я соглашаюсь быть даже чернорабочим.

– Нет! нет!., мне нужно на аэроплан только негров!.. Никого, кроме негров!..

– Ну, хорошо!., ну, хорошо, если это нужно… Я буду слугою ваших негров!.. Я согласен на все, чтоб только вернуть ваше обещание…

– Нет! закон неумолим!

– Господин Петтибон!..

– Невозможно.

– Я пойду к господину Дерошу! Я ему скажу, что вы мне обещали…

– Господин Дерош меня уполномочил. Мне принадлежит окончательное решение. Я хочу только негров!

– Господин Петтибон, когда богатство будет в моих руках, я формально обязуюсь дать вам половину, чтобы только участвовать в этой экспедиции!..

– Взятка! – крикнул Петтибон с презрением. – Довольно, молодой человек! Уходите и никогда не показывайтесь мне на глаза! Этот последний поступок еще раз доказывает мне превосходство черных!.. Никогда негр не бросил бы подобного оскорбления!.. – И янки указал на дверь таким величественным жестом, что Боб окончательно упал духом и вышел, едва ли понимания, куда он идет.