Текст книги "Газета Завтра 12 (1061 2014)"

Молитвенник за Крым

Михаил Кильдяшов

20 марта 2014 1

Общество

Как бы интенсивно ни разворачивалась современная гонка вооружений, какие бы смертоносные орудия ни изобретали наши враги, нынешнему секуляризованному Западу неведомо особое духовное оружие – молитва и заступничество святых перед Богом.

Так, сирийского апокалипсиса удалось избежать не только благодаря виртуозной дипломатии, но, прежде всего, благодаря заступничеству Иоанна Дамаскина, к которому русские обращались с молитвой: "Отврати надлежащие нам скорби и напасти, и даруй нам в здравии, мире, тишине и благоугождении Богу провождати дни жития нашего".

Теперь, когда пытаются спровоцировать новый, славянский, апокалипсис, "конь блед" замедляет ход, столкнувшись с духовным воинством братских народов. По всем городам России служатся молебны о мироустроении на Украине, о прогнании всадника по имени "смерть", которому дана власть "умерщвлять мечом и голодом, и мором, и зверями земными". В соборной молитве сплотились великие лавры: Киево-Печерская, Троице-Сергиева, Псково-Печерская, Александро-Невская. И этот духовный щит, покров Божий прочнее щитов ПВО.

У Крымской земли, над которой сегодня активно пытаются разорвать Богоданный покров, есть свой великий ходатай перед Царем Небесным – святитель Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский и Крымский, причисленный к сонму святых новомучеников и исповедников. Есть особый Божий промысел в том, что в одном человеке соединились врач и пастырь, целитель душевный и телесный. Даже будучи в сане, архиепископ продолжал делать операции, и под его белым халатом была ряса, в руках его был скальпель, а в устах – молитва за болящих.

Житие владыки, прошедшего лагеря, в миру за, научный труд по медицине, удостоенного Сталинской премии, примиряет белых и красных, доказывает, что истинное смирение и благой труд во славу Родины угодны Богу. После Великой Отечественной войны, в голодные годы, он ежедневно кормил обездоленных, будто повторяя Христово чудо умножения хлебов. В последние годы земной жизни, окончательно утратив зрение физическое, он обрел обостренное духовное зрение, словно ведомый всевидящим Божьим оком, как молитвенник и врач прозревал грехи и недуги.

Такому врачеванию посвящены два главных труда архиепископа: медицинский – "Очерки гнойной хирургии" и богословский – "Дух, душа и тело", где на основе науки, философии и Священного Писания доказывается пребывание нетленного духа в человеке. Как и при жизни архиепископа Луки, теперь у раки с его мощами в Свято-Троицком кафедральном соборе Симферополя многие получают исцеление.

Сегодня, как никогда, Крыму необходимо заступничество святителя, врачевание гнойной душевной раны, яды которой могут проникнуть в сердце и разум, лишить слуха и зрения, повергнуть в беспамятство и тьму. На одной из икон исповедник изображен в благословляющем жесте на выступе скалы над морем – святой будто удерживает свою паству от рокового шага в бездну.

Сегодня, молясь святителю Луке, мы молимся за Крым и просим даровать: "Градов наших утверждение, земли плодоносие, от глада и пагубы избавление. Скорбящим утешение, недугующим исцеление, заблудшим на путь истины возвращение". И как Иисусова молитва, непрестанно струящаяся по четкам, звучит в России и в Крыму: "Святителю отче Луко, моли Бога о нас".

Слово должно быть свято

Алла Новикова-Строганова

20 марта 2014 0

Культура

К 205-летию Н. В. Гоголя

Непреходящими остаются православные идеи христианского писателя Николая Васильевича Гоголя о духовном возрождении России, воскрешении "мёртвых душ".

Гоголь остро ощущал свою нерасторжимую связь с Родиной, предчувствовал заповеданную ему высокую миссию. Он благословил русскую литературу на служение идеалам добра, красоты и правды. Все отечественные писатели, по известному выражению, вышли из гоголевской "Шинели", но никто из них не сказал, подобно Гоголю: "Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем всё, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.." Он был воодушевлён идеей патриотического и гражданского служения: "Назначение человека – служить, – повторял автор "Ревизора" и "Мёртвых душ". – И вся наша жизнь есть служба". "Писатель, если только он одарён творческою силою создавать собственные образы, воспитайся, прежде всего, как человек и гражданин земли своей"

Размышляя о Церкви, о православном и католическом духовенстве, Гоголь замечал: "Римско-католические попы именно от того сделались дурными, что чересчур сделались светскими". Православные же священники призваны избегать тлетворного светского влияния и – напротив – оказывать душеспасительное воздействие на мирян через самоотверженное проповедническое служение Слову Истины: "Духовенству нашему указаны законные и точные границы в его соприкосновениях со светом и людьми. <> У Духовенства нашего два законных поприща, на которых они с нами встречаются: Исповедь и Проповедь. На этих двух поприщах, из которых первое бывает только раз или два в год, а второе может быть всякое воскресение, можно сделать очень много. И если только Священник, видя многое дурное в людях, умел до времени молчать о нём, и долго соображать в себе самом, как ему сказать таким образом, чтобы всякое слово дошло прямо до сердца, то он уже скажет об этом так сильно на исповеди и проповеди <> Он должен с Спасителя брать пример".

Творчество самого Гоголя имеет исповедальный характер, носит учительную направленность, звучит как художественно-публицистическая проповедь. Пророческие предвидения об общественно-духовном кризисе и путях выхода из него стали нравственным ориентиром не только для следующего поколения русских классиков, но и проливают свет на эпоху сегодняшнюю, звучат на удивление современно: "Я почувствовал презренную слабость моего характера, моё подлое равнодушие, бессилие любви моей, а потому и услышал болезненный упрёк себе во всём, что ни есть в России. Но высшая сила меня подняла: проступков нет неисправимых, и те пустынные пространства, нанесшие тоску мне на душу, меня восторгли великим простором своего пространства, широким поприщем для дел. От души было произнесено это обращение к Руси: "В тебе ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться ему?.." В России теперь на каждом шагу можно сделаться богатырём. Всякое звание и место требуют богатырства. Каждый из нас опозорил до того святыню своего звания и места (все места святы), что нужно богатырских сил, чтобы вознести их на законную высоту" (XIV, 291 – 292).

Важно, чтобы мы всей душой осознали свою причастность всеобщему делу возрождения России, усовершенствования жизни, а для этого – учит Гоголь – необходимо осуществление простого правила, чтобы каждый честно выполнял своё дело на своём месте: "Пусть каждый возьмёт в руки <> по метле! И вымели бы всю улицу" (IV, 22). Эти строки из "Ревизора" неоднократно цитировал Н.С. Лесков, и нам не мешает вспоминать их чаще.

В "апокрифическом рассказе о Гоголе" "Путимец" Лесков вложил в уста героя рассказа – молодого Гоголя – заветную мысль о способности русских людей к быстрому нравственному возрождению: "а мне всё-таки то дорого, что им всё дурное в себе преодолеть и исправить ничего не стоит; мне любо и дорого, что они как умственно, так и нравственно могут возрастать столь быстро, как никто иной на свете <> я ценю, я очень ценю! Я люблю, кто способен на такие святые порывы, и скорблю о тех, кто их не ценит и не любит!"

Велико было внимание Гоголя к тайнам бытия, разделённого на уделы света и мрака. Борьба с чёртом, с силами зла – постоянная гоголевская тема. Писатель ощущал действенность этих сил и призывал не бояться их, не поддаваться, противостоять им. В письме к С.Т. Аксакову 16 мая 1844 года Гоголь предлагал использовать в борьбе с "нашим общим приятелем" простое, но радикальное средство в духе кузнеца Вакулы, отхлеставшего напоследок чёрта хворостиной, в повести "Ночь перед Рождеством": "Вы эту скотину бейте по морде и не смущайтесь ничем. Он – точно мелкий чиновник, забравшийся в город будто бы на следствие. Пыль запустит всем, распечёт, раскричится. Стоит только немножко струсить и податься назад – тут-то он и пойдёт храбриться. А как только наступишь на него, он и хвост подожмёт. Мы сами делаем из него великана, а на самом деле он чёрт знает что. Пословица не бывает даром, а пословица говорит: "Хвалился чёрт всем миром овладеть, а Бог ему и над свиньёй не дал власти"" (XII, 299 – 302). Мысль о бессилии нечистой силы перед лицом твёрдого духом и стойкого в вере человека – одна из любимых у Гоголя – восходит к древнерусской житийной традиции. В "Повести временных лет" говорится: "Бог один знает помышления человеческие. Бесы же не знают ничего, ибо немощны они и скверны видом".

В то же время посрамление и одоление чёрта даётся совсем не просто, что и показывает Гоголь в "Вечерах на хуторе близ Диканьки". Так, кузнец Вакула – религиозный художник – изобразил ("намалевал") на стене храма побеждённого им беса. Высмеять зло, выставить его напоказ в комическом и уродливом виде – значит почти победить его. Однако в финале повести есть намёк на несмягчаемую силу чертовщины. В образе плачущего ребёнка воплощается тема страха перед нечистью. При виде изображения чёрта в аду дитя, "удерживая слезёнки, косилось на картину и жалось к груди матери". Гоголь даёт понять, что демонические силы можно унизить, высмеять, спародировать, но, чтобы окончательно победить "врага рода человеческого", нужны радикальные средства иного порядка – противоположно направленная, высшая Божья сила.

Писатель обращался к исследованию глубин человеческой природы. В его произведениях – не просто помещики и чиновники; это типы общенационального и общечеловеческого масштаба – сродни героям Гомера и Шекспира. Русский классик формулирует законы национальной жизни и целого мира. Вот один из его выводов: "Чем знатнее, чем выше класс, тем он глупее. Это вечная истина!"

Болея душой за судьбу Руси, Гоголь, согласно его глубоко лирическому, одухотворённому признанию, дерзнул "вызвать наружу всё, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи – всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога". Для этого "много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести её в перл создания". Эти творческие жемчужины – несомненно, из духовной, Божественной сокровищницы Творца.

Основное свойство классики – быть современной во все времена. Так же, как и Новый Завет, в каждое мгновенье и для каждого остаётся новым, каждый раз заново обновляя и возрождая человека.

Гениальные гоголевские типы оживают и воплощаются постоянно. В.Г.Белинский справедливо размышлял: "Каждый из нас, какой бы он ни был хороший человек, если вникнет в себя с тем беспристрастием, с каким вникает в других, – то непременно найдёт в себе, в большей или меньшей степени, многие из элементов многих героев Гоголя". Именно – "каждый из нас". "Не все ли мы после юности, так или иначе, ведём одну из жизней гоголевских героев? – риторически вопрошал А.И. Герцен. – Один остаётся при маниловской тупой мечтательности, другой буйствует a la Nosdreff, третий – Плюшкин и проч.".

Путешествуя в пространстве и во времени, приспосабливаясь к нему, гоголевские персонажи по-прежнему вполне узнаваемы и в нынешней жизни – продолжают оставаться жидоморами-чичиковыми, собакевичами, "дубинноголовыми" коробочками, петрушками, селифанами, "кувшинными рылами", ляпкиными-тяпкиными, городничими, держимордами и др. В современной чиновничьей среде, как в гоголевских "Мёртвых душах", по-прежнему "мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы" (VI, 97).

Хлестаков в "Ревизоре" – это уже не просто нарицательный тип, а всепроникающее явление. "Этот пустой человек и ничтожный характер заключает в себе собрание многих тех качеств, которые водятся и не за ничтожными людьми, – объяснял Гоголь в своём "Предуведомлении для тех, которые хотели бы сыграть как следует "Ревизора"" – <> Редко кто им не будет хоть раз в жизни". Не случайно Хлестаков кричит оцепеневшим от подобострастного ужаса чиновникам: "Я везде, везде!".

Открыв всеобъемлющую фантасмагорию хлестаковщины, Гоголь приходил к суду и над самим собой. Относительно своей книги "Выбранные места из переписки с друзьями" (1846) он писал В.А. Жуковскому: "Я размахнулся в моей книге таким Хлестаковым, что не имею духу заглянуть в неё Право, во мне есть что-то хлестаковское". В апреле 1847 года в письме к А.О. Россет писатель каялся: "Я должен Вам признаться, что доныне горю от стыда, вспоминая, как заносчиво выразился во многих местах, почти а la Хлестаков". И в то же время Гоголь признавался: "Я не любил никогда моих дурных качеств взявши дурное свойство моё, я преследовал его в другом званье и на другом поприще, старался себе изобразить его как смертельного врага".

Мысль о Божественной сущности слова была основополагающей для Гоголя. Писатель обострённо ощущал священную сущность слова: "чувствовал чутьём всей души моей, что оно должно быть свято". Это привёло его к ос​новным убеждениям: "Опасно шутить писателю со словом" (6, 188); "Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними"; "Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку" (6, 187). Эти афористически выраженные христианские писательские убеждения определили смысл главы IV "О том, что такое слово" "Выбранных мест из переписки с друзьями" и пафос этой книги в целом: "Слово гнило да не исходит из уст ваших! Если это следует применить ко всем нам без изъятия, то во сколько крат более оно должно быть применено к тем, у которых поприще – слово и которым определено говорить о прекрасном и возвышенном. Беда, если о предметах святых и возвышенных станет раздаваться гнилое слово; пусть уже лучше раздаётся гни​лое слово о гнилых предметах" (6, 188).

Как никогда актуальны гоголевские мысли об особой ответственности всех, кто наделён этим Божественным даром: со словом надо обращаться трепетно, бесконечно бережно, честно.

Незадолго до смерти – после посещения Оптиной пустыни – писатель изменился и внешне, и внутренне. По свидетельству А.К. Толстого, Гоголь "был очень скуп на слова, и всё, что ни говорил, говорил как человек, у которого неотступно пребывала в голове мысль, что "с словом надо обращаться честно" По его собственному признанию, он стал "умнее" и испытывал раскаяние за "гнилые слова", срывавшиеся с уст его и выходившие из-под пера под влиянием "дымного надмения человеческой гордости" – желания пощеголять красным словцом.

Монах Оптиной пустыни отец Порфирий, с которым был дружен Гоголь, в письме убеждал его: "Пишите, пишите и пишите для пользы соотечественников, для славы России и не уподобляйтесь оному ленивому рабу, скрывшему свой талант, оставивши его без приобретения, да не услышите в себе гласа: "ленивый и лукавый раб"" 7.

Писатель много молился, виня и себя самого в духовном несовершенстве."Помолюсь, да укрепится душа и со​берутся силы, и с Богом за дело" (7, 324), – писал он накануне паломнической поездки по святым местам.

Учиняя строжайший суд над самим собой, предъявляя себе высочайшие духовно-нравственные требования, писатель являлся поистине титанической и трагической личностью и готов был пройти своим многотрудным путём до конца.

После его смерти И.С. Тургенев писал И.С. Аксакову 3 марта 1852 года: "Скажу вам без преувеличения: с тех пор, как я себя помню, ничего не произвело на меня такого впечатления, как смерть Гоголя Эта страшная смерть – историческое событие, понятное не сразу: это тайна, тяжёлая, грозная тайна – надо стараться её разгадать, но ничего отрадного не найдёт в ней тот, кто её разгадает все мы в этом согласны. Трагическая судьба России отражается на тех из русских, кои ближе других стоят к её недрам, – ни одному человеку, самому сильному духу не выдержать в себе борьбу целого народа, и Гоголь погиб!"

Главное – он сумел пробудить в нас "сознание о нас самих". По справедливому суждению Н.Г. Чернышевского, Гоголь "сказал нам, кто мы таковы, чего недостаёт нам, к чему должны стремиться, чего гнушаться и что любить".

В предсмертных записях Гоголь оставил "пасхальный" завет воскрешения "мёртвых душ": "Будьте не мёртвые, а живые души. Нет другой двери, кроме указанной Иисусом Христом, и всяк прелазай иначе есть тать и разбойник".

Полная ожиданий и надежд Россия и сегодня всё так же обращается к своему великому сыну в поисках правды о себе самой. И недалеко уже то время, которое виделось Гоголю, "когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облечённой в святый ужас и блистанье главы и почуют в смущённом трепете величавый гром других речей"

г. Орёл

Казнь Тараса Бульбы. Художник – Евгений Кибрик

Задело!

Ольга Ковалик

20 марта 2014 1

Политика Общество

Историческая миссия Алексея Чалого

То, что произошло в Севастополе – явление уникальное, из ряда вон выходящее.

Еще несколько недель назад город был сильно перепуган угрозами, которые шли от так называемого киевского "руководства", от пресловутого "Правого сектора".  До сведения Севастополя, берегущего как зеницу ока свою историю, свой патриотический дух, свою русскую душу, "власти" определенно довели, что все его памятники (кроме Тарасу Шевченко и гетману Загайдачному) будут снесены. Более того, впредь он не станет именоваться "городом русской воинской славы", так как является городом русского воинского позора, потому что, видите ли, в Великую отечественную войну его заняли фашисты, а в Крымскую кампанию Россия вообще проиграла. При этом, конечно, не принимались во внимание ни контекст трагических событий, ни героизм защитников Севастополя. Киев серьезно заверил жителей, что их будут лишать домов и квартир по "национальному признаку", а за общение на родном русском языке станут не только штрафовать, но и сажать в тюрьму.

Именно в такой момент, когда город стоял на грани паники и хаоса,  на передовую вышел великий гражданин Севастополя Алексей Михайлович Чалый. Человек высокой культуры, с незапятнанной репутацией, внук вице-адмирала В. Ф. Чалого, командовавшего эскадрой Черноморского флота ВМФ СССР, прекрасно знающий город, он взял на себя ответственность не просто спасти город от кризиса, но и привести его домой – в Россию.

Накануне страшных событий в Киеве, Чалый давал интервью одному из лучших информационных ресурсов города "Независимому телевидению Севастополя", который, кстати, он сам и создал. Он взывал к гражданской позиции севастопольцев, просил осознать важность исторического момента и определиться – с кем они. Если люди считают себя русскими – значит, надо отстаивать свою "русскость". Он говорил об этом очень определённо, очень конкретно. Тогда этот призыв был услышан горожанами. Ранее Алексей Михайлович, не боясь никого и ничего, озвучил свою патриотическую позицию при вручении ему премии Фонда им. Андрея Первозванного. Он с высокой трибуны обратился к России с призывом бороться за русский город Севастополь.

Как образованный человек  и, что важно, прекрасный менеджер, Чалый знал, что в такой момент нужно делать, какие шаги должны сопутствовать жизни Севастополя, чтобы сохранить его потенциал, не запятнать славу города-героя. А дальше – своим примером разбудить Крым и всю Новороссию, которые тоже по недоразумению оказалась на территории современной Украины. Ленин, Хрущёв, все, кому не лень, передавали русские земли и обитавших на них жителей по своему произволу. В результате брака по любви не получилось. Оно, конечно, можно слюбиться-стерпеться при условии равноуважительных отношений, но никак не под дулом пистолета, не на фоне оскорблений, когда русских людей украинские власти во всех своих законах на протяжении более двадцати лет называли «национальным меньшинством». В конце концов, многое приходится «глотать», когда некуда деваться, но ведь за Севастополем – Россия.

Алексей Михайлович Чалый, волею истории, оказался одним из ключевых людей в этот период развития Государства Российского, когда окрепшая великая держава принялась собирать свои исконные земли. И здесь я хочу сказать, что мнение о возрождении империи ошибочно. Это не имперская политика, которая зиждется на присвоении территорий насильственным путем. Нет, в данном случае русские земли по инициативе снизу сами стремятся на историческую Родину. И Севастополь в этом процессе явил великий почин. За ним пошёл Крым, а дальше медленно, постепенно новороссийские области сами будут воссоединяться с Россией, которая обязана принимать под свою защиту и опеку весь Русский мир. Тут уже идет речь о браке по любви, свершающемся, как известно, на небесах.

В Севастополе вовремя почувствовали пик политического кризиса и грамотно воспользовались им. Митинг, который состоялся 23 февраля, был инициирован не какими-то партиями и общественными движениями. Сейчас в глазах людей партии полностью дискредитировали себя,  никто не пойдет ни за одной из них. Люди собрались на сход потому, что стояли перед буквальным выбором – достойная жизнь, либо позорная смерть. Город собрался, когда действительно понял: необходимо во весь голос заявить о своей железной воле, твердой позиции в отношении политики украинских властей, о полном неприятии их неофашистской идеологии, о непоколебимом мнении по поводу киевского мракобесия. В противном случае, останется пенять на себя. На великом городском сходе была объявлена третья оборона Севастополя, что абсолютно оправдано.

В этот исторический день А. М. Чалый был избран главой исполнительной власти Севастополя. Впервые город сам выдвинул своего руководителя, так как, являясь федеральным центром, эта должность всегда была назначаемой. Но в минуту опасности стихийно прошли прямые демократические выборы. Однако возникло препятствие: Чалый является гражданином России. Началась юридическая казуистика, кому-то даже пришло в голову предложить Алексею Михайловичу срочно принять гражданство Украины. Но он не предал Россию, он не предал в себе русского человека. Юристы рассмотрели дело, и выяснили, что Чалый – коренной севастополец – в 1991 году получил российский паспорт, а до этого времени жил в Севастополе. Значит, он автоматически является и гражданином Украины. Короче говоря, все как-то устроилось на радость горожан.

Алексей Чалый  сделал очень много для того, чтобы Севастополь не только помнил, но и развивал свою русскую идентификацию. При его меценатской поддержке издаются "Дневники севастопольского школьника", в которых рассказывается об истории русского города-героя. Также он способствовал выходу краеведческой литературы. Позиция его всегда была предельно ясна: никому не позволительно перекраивать историю под ту или иную политическую власть.

Главным подвигом и выдающейся заслугой перед Севастополем, перед всем русским Отечеством Алексея Михайловича Чалого является создание и финансирование им музейного комплекса "35-ая береговая батарея". Этот меценатский патриотический проект позволяет всем бесплатно посещать музей.

К счастью, Алексей Михайлович сумел грамотно и компетентно, умно и тактично – хочу подчеркнуть – без какого-либо насилия, притеснения, или ультиматума, обеспечить функционирование всех городских структур, которые работают без перебоя. Город живет в полную силу. Горожане воодушевлены невероятно. Работают кафе, звучит музыка, деревья в цвету.

Либералы, далекие от севастопольских проблем, чаяний и надежд, не перестают удивлять крымчан и севастопольцев наивным, граничащим с тупоумием, постоянно задаваемым вопросом: "Зачем вы стремитесь в Россию? Она вас потянет на дно. Надо идти в Евросоюз, где вас ожидает райская жизнь!" Пусть они посмотрят: на каких условиях Международный валютный фонд даёт Украине несчастные 11 миллиардов сроком на 5 лет. И где, собственно, официальное приглашение в ЕС? Россия не может потянуть на дно Севастополь хотя бы потому, что у России есть такие сыны, как Алексей Михайлович Чалый. Этот человек, сумевший спасти и отстоять Севастополь, – гордость России.

Городской совет принял решение, что после референдума, если на то будет воля народа, Севастополь войдет в состав Российской Федерации. Несколько тысяч людей перед входом в Совет ждали это решение, а когда оно было оглашено, ликованию людей не было предела. Наверное, так праздновалась Победа 1945 года: все целовались, обнимались, кричали "ура". Это был невероятный подъём!

Думаю, что он, как истинный патриот Севастополя и России, в такой переломный, тяжёлый, драматичный момент понял, что сможет взять на себя эту невероятную ношу и привести город к победе. Это мудрое, тонкое понимание своей миссии. Здесь нет карьерных расчетов или жажды наград. Убеждена, только одно двигало смелыми поступками Чалого – любовь к родному городу Севастополю.