Текст книги "Газета Завтра 487 (12 2003)"

НАДО СЛУШАТЬ!

25 марта 2003 0

13(488)

Date: 26-03-2003

НАДО СЛУШАТЬ!

Дочь Монро и Кеннеди «Подмосковный Петербург» 2002 («BirdsFabric»)

У нового альбома очень любопытного питерского коллектива странное название. Что имеется в виду – то ли некое местечко под Москвой, похожее на Питер, то ли, что сегодняшний город на Неве провинциален по отношению к столице и находится в ее тени, я не знаю. "Подмосковный Петербург" – крепкий и тяжелый альбом. С надрывным сильным вокалом Светланы Чепуриной, едущей по нервам то плясовой, то потусторонне-трагичной домрой и четкой ритм-секцией. Музыкальный рисунок композиций "Монро" по сравнению с предыдущими пластинками заметно усложнился – разухабистый вальсирующий славянский панк разбавлен где-то блюзом, где-то хардом. В итоге получилось какое-то свое особое звучание, которое веселым (может быть за исключением "Аута") никак не назовешь. Под стать и мироощущение. Унылое настоящее, и никакого просвета впереди. И непонятно, что осталось на руках и что делать. А вокруг равнодушная северная страна (да и в целом безразлично взирающий на биение трепетного сердечка мир), но кроме нее ничего больше нет. Как мрачно сформулировал в свое время Дядя Федор Чистяков ("Ноль"): "Как ненавижу, так и люблю свою Родину. И удивляться здесь право, товарищи, нечего. Такая, она уж слепая, глухая уродина, ну а любить-то мне больше и нечего".

"Подмосковный Петербург" – своего рода летопись эпохи, начавшейся более десятилетия назад. Только взгляд здесь не сквозь политическую или социальную призму, а обычный человеческий – истерзанный, потерявший веру в будущее("это пройдет, это мечта. Не попадешь – нищета"), но не озлобившийся до нечеловеческого предела. В этом смысле – очень русский взгляд.

"Усталость проходит отчасти,

Свобода – самозванец у власти.

Подобие блюза – предел для мечтаний,

Ухожу с войны – с меня станет.

Я становлюсь сентиментальной в этой войне".

Гарик Осипов «Сосновый воздух» 2003 («Мистерия звука»). Нелегенды русского шансона, том 3-й

Независимый гений Георгий Осипов (он же граф Хортица) вышел в этой приятной серии третьим, пропустив вперед Шнура и Псоя Короленко. Вскорости компанию вышеуказанным персонам должны составить Юрий Миронов и сборник культовой команды начала девяностых "Зазеркалья".

Третий том "нелегенд" – знакомство с очередной гранью таланта Осипова. Музыканты – аккомпанирующий состав Константина Николаевича Беляева – аккордеон, ударные и банджо (или гитара). Репертуар – советская ресторанная эстрада народного происхождения, естественно, убойные итальянские творения и неизвестно как затесавшийся хитмэйкер-тандем Джерри Либер – Майк Столлер. По сравнению с "Родителями молодых" пластинка, наверное, уступает в хитовости. Там, что ни номер, то в десятку. Зато "Сосновый воздух" выигрывает в непосредственности. Так и представляется полуночный летний дворик, компания красивых и веселых людей, гитара.

Альбом составлен из прозвучавшего на прошлогодних концертах в "Проекте О.Г.И." и "Морисвиле". Соответственно неизбежные очаровательные байки из жизни денди советского времени, забавные переговоры с музыкантами и залом, тонкие пояснения. Стыдно признаться – из попавшего на пластинку не слышал доселе почти ничего. А какие шедевры есть. Трогательная "Девушка моего друга" Роберто Карлоса, залихватски-провокационная "Дай на маленькую", пронзительный "Старый сад" или неофициозный манифест "О мужской дружбе".

В такой музыке нет ни грамма фальши, надуманности. (Какое же правильное, здоровое все-таки было время, что рождало такие вещи). Нельзя ничего добавить и убавить. Все с точностью на месте. А настоящее искусство – и есть умение отбросить лишнее.

Звуки Му «Мыши 2002» 2003 («RMG records»)

В народе почему-то бытует мнение, что Петр Николаевич Мамонов совсем заперся в деревенском житии-бытии, превратился в благостного старичка и от творчества максимально далек. На деле Мамонов регулярно выпускает пластинки, причем такие, что можно закачаться. Вот она последняя.

В рецензиях стандартный ход – написать какой стиль, с чем пересекается. Кстати, порой это несколько огрубляет и упрощает произведение. Так вот, с Мамоновым невозможно играть в игру "Угадай мелодию". Все сыграно на одной гитаре. Хотя есть ощущение множества инструментов. Нет, электрогитара и голос.

Получилось что-то неповторимое, что-то необъяснимое, пугающее и манящее одновременно. И настолько корневое, архаическое, дремучее, что проследить развитие невозможно. Сам Мамонов в восьмидесятых предпочитал, несмотря на неоспоримое обаяние, творить слишком человеческое. Не выходить за флажки. Переезд в деревню оказал значительное влияние. Мамонов явно ощущает себя не как хозяин, а как проводник некого движения. Отсюда странная речь. Это отмеченный Евгением Головиным и Александром Дугиным загадочный пласт в русском языке, находящийся между собственно речью и молчанием. Набор звуковых вибраций, полуизречений. Это не мысль в привычном понимании слова. Это особое послание. Откуда? Неведомо. Но понять его иностранцу невозможно. Мамонов – непередаваемо русское, непередаваемо иное. Это ни в коем случае не лубок, не резервационный фольклор. Впрочем, и не авангард. Какие-то положительные определения бесполезны. В случае Мамонова придется действовать апофатически. Но лучше всего неанализировать, а просто броситься в этот прекрасный и завораживающий омут. И может быть остаться.

ОЖОГ ''Будни индустриального гетто'' (2002)

В эпоху, когда даже мэтры русского рока хотя бы на йоту пытаются приблизиться к модному (не значит лучшему) звучанию, всячески омолаживая свои песни то наличием компьютерных лупов, то внедрением псевдо-этники ''Ожог'' Константина Мишина демонстративно продолжает записывать монотонные опусы, где на место бездумной долбежке приходит холодный драйв и четкое понимание поставленной проблемы.

''Будни индустриального гетто'' – прямое подтверждение вышенаписанному. Еще никогда ''Ожог'' не приближался так плотно к антимузыке, где напрочь отсутствует стабильная органика, а фундамент держится на преднамеренном контрасте в соотношении вокала и музыки. ''Ожог'' образца 2002-го года целенаправленно удаляется от традиционной подачи рок-материала. Прямолинейная ритм-секция, психоделическое, почти потустороннее гитарное соло здесь скорее фон, на котором Константин Мишин развязывает свои поэтические войны.

Урбанистический футуризм маргинальной закалки, где наряду с метафоричными видениями-откровениями живет пугающее отражение реальности, не может не шокировать неподготовленного слушателя. Нашему человеку, привыкшему видеть в исполнителе спасителя (ну на худой конец гуру), привыкшему получать от рок-музыки определенные ответы, в случае ''Ожога'' предстоит довольствоваться лишь отголосками собственного эха. Тем самым Мишин озаглавливает собой новую эпоху в рок-сопротивлении. В 90-х годах во время грандиозного ''Русского прорыва'' музыканты-участники подавали публике свою руку, невольно затягивая в борьбу лишних, неспособных представителей большинства. На заре 21-го века ''Ожог'' подает уже не гладкую ладошку, но когтистую лапу. ''Имеющий уши, да услышит''. Поэтому ''Будни индустриального гетто'' требуют особого подхода. Для одних он так и останется злым и мрачным воплощением панк-роковой депрессии, для других станет проводником в новый мир, где жизнь бессмысленна без самопожертвования, а смерть… смерть еще надо заслужить.

“Что это, мама, пустяк или карма?

Мы здесь как убитые псы.

Спокойно сынок – это просто казарма,

Сатурн входит в Весы…”

Обозреватель

ДЖИХАД БРИНА ДЖОНСА

25 марта 2003 0

13(488)

Date: 26-03-2003

ДЖИХАД БРИНА ДЖОНСА

Когда падали башни Всемирного Торгового Центра, и Америка сотрясалась от страха и ужаса, и телекомментаторы бились в истерике, я слышал музыку. Гипнотическую вязь восточных перкуссий, и рвущуюся за ним экстатическую энергию электронного хаоса. Привет от Брина Джонса, "Муслимгауза".

Англичанин Брин Джонс, создатель и единственный участник знаменитого проекта "Муслимгауз", скончался почти пять лет назад, 30 декабря 1998 года. Ему не было сорока. Наследие Джонса очень велико – при жизни он выпустил около сотни альбомов. В них нашлось место и категоричным шумовым эффектам, и подавляющей агрессивной электронике, и минималистического техно, и почти акустическому звучанию арабских инструментов, и огненному исламскому посланию – альбомы "Муслимгауза" были наполнены грозными воззваниями воинов "Хамас" и "Хезболла". Альбом "Vote Hezbolla" вышел с подзаголовком "Посвящено свободе Палестины". Пластинка "Hebron Massacre" рассказывала о резне 25 февраля 1994 года в Хевроне. Кто знает, почему этнический англичанин вдруг стал яростным исламистом, но факт тот, что после его смерти влияние "Муслимгауз" только возросло. К тому же выход работ Джонса не прекратился – архив, видимо, был весьма приличным. Владелец лейбла, выпустивший значительную часть альбомов "Муслимгауз", заверил, что записанного материала хватит лет на пять. Пластинка "United states of Islam" была крайне мрачно воспринята критиками в контексте 11 сентября. Впрочем, каждый диск Джонса имел обязательное социально-политическое измерение и яростный, бунтарский настрой. "Новый мировой порядок" обречен – видимо, давал понять этот сумрачный человек. Альбом "Untitled" заканчивается четырехминутным зловещим скрежетом. "Словно Третья мировая началась на Востоке", – заметил один отечественный критик. "Untitled" был сотворен задолго до войны в Ираке. Но такова волшебная сила искусства. Художники всегда знают или чувствуют события наперед.

И сегодня, когда американские бомбы стирают Ирак с лица земли, я вновь слышу вводящие в транс арабские барабаны "Муслимгауз". Что-то будет.

Джихад Брина Джонса продолжается.

А.С.

15 ЛЕТ – И НА СВОБОДЕ СРОК!

Иван Калиничев

25 марта 2003 0

13(488)

Date: 26-03-2003

Author: Иван Калиничев

15 ЛЕТ – И НА СВОБОДЕ СРОК! (Юбилей “АГАТЫ КРИСТИ”)

Группа ''Агата Кристи'' недавно отметила очередной юбилей, на сей раз 15 лет творческого союза. Смирившись с утратой Александра Козлова, неизменного клавишника и автора большинства музыкальных тем, коллектив, наконец, приступил к реализации записи долгожданного альбома. Параллельно идут слухи и о выходе сольного проекта Вадима Самойлова. В преддверии этого события было бы просто неуважительно не вспомнить, что еще в 90-м году Глеб Самойлов выпустил свой сольный альбом, так и не получивший широкого хождения в массы…

Удивительно то, что ''Маленький Фриц'', вышедший в 1990-м году так и остался незамеченным. Раскупленный в рекордно короткие сроки тираж альбома сразу стал легендой. Выпущенный следом за разнузданным и перегруженным ''Коварство и любовь'' сольник младшего Самойлова производит впечатление целостного и сплоченного организма, где каждое слово, нота органично дополняют друг друга.

В ''Маленьком Фрице'' Самойлов занимается именно мифотворчеством, как в свое время легендарный ''ДК'' и позже ''Коммунизм''. Поднимая на поверхность, казалось бы, известные пласты культуры, он смотрит на них под совершенно иным углом зрения. Без излишней иронии и ненужного сарказма, без пафоса. В данном случае это тема Великой Отечественной войны, проецируемая в наше сознание через нарочито лубочные образы – то, что в простонародье зовется ''клюквой''. Экспрессивное полотно, сотканное гением Самойлова из обрывков фраз и образов знакомых нам еще с детства по советским кинофильмам и дворовым играм в ''войнушку'' куда более искренно, нежели чем пресловутые ''Митьковские песни'' или им подобные эрзац-продукты. В каждой песне своя трагедия, свое понимание войны, понимание образа ''врага''. В ''Бароне за рекой'' это трагедия немецкого офицера, потомственного дворянина, не по своей воле ставшего оккупантом. В дилогии-мистификации ''Фрау его мечты'' и ''Последний подвиг Евы Браун'' великая история любви, обратившаяся в агонию. У Самойлова нет победителей и побежденных, война для него синоним поражения и сам факт участия в боях подразумевает если не физическую, то духовную смерть.

''Командир, командир, не учи меня стрелять.

Это стыдно, но я не умею убивать.

Я пойду на врагов без винтовки и штыка.

Понесу им любовь грязным именем конца''

Самойлов испытывает непреоборимую потребность говорить о тех и за тех, кто слаб и нем. Беспомощность обладает для него огромной притягательной силой. Его неизменно влечет к обездоленным, брошенным людям. Потребность проливать слезы над чужим горем у Самойлова настолько сильна и ненасытна, что он неминуемо и изощренно вызывает в своем воображении самые мрачные картины, самые жалостливые положения. В этом отношении подгоняемая воображением фантазия художника не знала и не хочет знать никаких ограничений. Именно поэтому в ''Маленьком Фрице'' больше места отводится поверженной Германии. Сольник Самойлова– это, прежде всего, диалог русского и немца-фашиста о целях войны и смысле жизни, где русский для фашиста– сам олицетворение смерти. Самойлов, в отличие от многих, уважительно относится к недавнему противнику, он не пытается клеить очередной пасквиль, а просто выражает свои мысли. Переиздание ''Маленького Фрица'' могло бы стать достойным ответом Швыдкому в ответ на его провокационные заявления на телевидении. А пока поклонники свердловской группы в нетерпении замерли, ожидая очередной шаг братьев Самойловых.