Текст книги "Техника и вооружение 2006 07"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

«Кобры» стерегут Страну Советов

Р. Ангельский

Автор благодарит за информационную поддержку Юрия Алексеевича Суворова – ведущего участника разработки «Кобры» и других танковых и противотанковых комплексов управляемого вооружения, до недавнего времени – заместителя главного конструктора КБТМ.

«Ракетный бум» 1950-х гг., когда в течение нескольких лет появилось множество управляемых ракет разнообразного назначения, свидетельствовал о том, что уже сложились достаточные технические предпосылки и для создания управляемых снарядов. Сама идея выстреливаемого из ствола управляемого артиллерийского снаряда казалась довольно заманчивой. Такой снаряд обладал как тактическими, так и экономическими преимуществами перед управляемой ракетой. В частности, в его составе отсутствовал дорогостоящий двигатель, а максимальная, да и средняя скорости полета значительно превосходили соответствующие показатели ракет. Разумеется, достоинства управляемых снарядов проявлялись на объектах, необходимость оснащения которых тяжелым артиллерийским орудием определялась другими достаточно важными факторами.

Просматривались и трудности, которые должны были встретиться при разработке управляемых снарядов. Все элементы такого снаряда, включая бортовую аппаратуру, источники питания, органы управления с рулевыми приводами и боевую часть, требовалось разместить в весьма ограниченном пространстве, занимаемом в обычном неуправляемом снаряде только боевой частью с взрывателями. Но основная проблема заключалась в создании основных систем, способных выдержать перегрузки в несколько тысяч единиц, действующие при артиллерийском выстреле. Решение этой задачи представлялось не вполне безнадежной затеей. Еще в годы Второй мировой войны, в период монопольного господства ламповой электроники, были созданы радиовзрыватели, широко применявшиеся в зенитных снарядах.

Принято считать, что первой ласточкой (а точней, змеей) в области артиллерийских управляемых снарядов стал разработанный американцами в 1970-е гг. Copperhead («Медянка»), предназначенный для стрельбы из 155-мм гаубиц, например из самоходки M109 и ее буксируемого аналога М198, на дальность от 3 до 12 км. Управляемый снаряд, официально именуемый М712, оснащался полуактивной лазерной головкой самонаведения. Подобная аппаратура, правда, рассчитанная на применение в куда более комфортных условиях управляемых бомб и ракет, была создана еще в 1960-е гг. и широко применялась во Вьетнамской войне. Подсветка цели для снарядов М712 осуществлялась с переднего края своих войск при помощи лазерных целеуказателей AN/TVQ-2, AN/PAO-2 или других аналогичных средств, обеспечивающих мощность отраженного излучения, достаточную для его захвата ГСН снаряда на удалении около 1 км до цели. Масса снаряда составляла 63,5 кг, из которых на кумулятивную боевую часть приходилось 22,5 кг. Начиная с 1980 г. были выпущены десятки тысяч снарядов М712.

Информационный бум, приоткрывший покров секретности над отечественным ВПК в начале 1990-х гг., подтвердил справедливость догадок о том, что и наши конструкторы, как оказалось, не сидели сложа руки и также разработали несколько оригинальных образцов управляемых артиллерийских снарядов, причем не только для солидных полевых орудий 152-мм калибра, но и для 120-мм минометов.

После анализа всех этих достижений зарубежной и отечественной техники возникает вполне естественный вопрос: почему управляемые снаряды не нашли применения в танковых пушках? Ведь в танковой дуэли, как и в воздушном бою, счет идет буквально на секунды– Вот где пригодилась бы высокая скорость управляемого снаряда. Противник был бы своевременно поражен, и выпущенная им более медлительная управляемая ракета, «осиротев», так и не нашла бы свою цель!

Подобные соображения в действительности пришли в светлые головы наших отцов-командиров и творцов оружия еще почти полвека назад. Проведенные в 1950-1960-е гг. исследования свидетельствовали о бесперспективности танковых управляемых ракет (как запускаемых с выдвижных установок, так и выстреливаемых из специально созданных танковых пушек низкой баллистики). И это несмотря на то, что были приняты на вооружение и запущены в серию отечественная ракета «Дракон» и американская Shileilah («Дубинка»), К середине 1960-х гг. четко определилось, что перспективный танк должен оснащаться мощной длинноствольной пушкой высокой баллистики, обеспечивающей применение на наиболее вероятных дальностях боя (до 1–1,5 км) наиболее мощного и надежного для этих дистанций противотанкового боеприпаса – подкалиберного снаряда с сердечником из высокоплотного материала. Эта же пушка должна была обеспечивать и применение управляемого вооружения при большем удалении от противника. Таким образом, все-таки не танк должен создаваться под новое оружие, а оружие под танк.

В середине 1960-х гг. в качестве такого оружия почти идеально смотрелся комплекс вооружения с управляемым артиллерийским снарядом. К этому времени стало ясно, что ни одна из управляемых ракет, ранее разрабатывавшихся для специальных ракетных танков, даже после основательной переделки не может быть принята за основу в качестве оружия, тактически дополняющего неуправляемые боеприпасы перспективного варианта танка Т-64 с усиленным вооружением – 125-мм пушкой.

Казалась бы, для него должна была подойти после некоторой переделки ракета «Рубин» коломенского СКВ: она создавалась для «объекта 775» под пушку калибра 125 мм, но, к сожалению, нарезную, а не гладкоствольную! Проведенные исследования показали, что потребуются слишком большие доработки ракеты в части ее перехода к раздельному заряжанию, уменьшения общей длины, изменения схемы старта, проще будет начать ее конструирование заново. Кроме того, спроектированная в начале 1960-х гг. танковая аппаратура занимала большой объем (300 л) и ее размещение в танке привело бы к существенному снижению боекомплекта.

В качестве временной меры рассматривалось даже оснащение усовершенствованного Т-64 ПТУР «Малютка» или ее модификацией (калибр этой ракеты составлял все те же 125 мм). Но в этом варианте не просматривалось никаких преимуществ: ракета управлялась вручную, а скорость ограничивалась использованием проводной линии передачи команд.

В сложившейся обстановке основные усилия были сосредоточены на реализации предложенной коллективом московского КБ точного машиностроения (так с 1966 г. стало именоваться ОКБ-16 Миноборонпрома) во главе с А.Э. Нудельманом начатой в 1964 г. работы «Гвоздь» по созданию управляемого артиллерийского снаряда для 125-мм пушки усовершенствованного Т-64. С переходом на стадию полномасштабной разработки, заданной решением ВПК от 28 декабря 1966 г., комплекс «Гвоздь» сменил наименование на более грозное – «Кобра».

Как уже отмечалось, работы по «Кобре» велись применительно к «объекту 434» – усовершенствованному варианту «объекта 432», вскоре принятого на вооружение как танк Т-64. Основное отличие «объекта 434» от «объекта 432» заключалось в использовании вместо гладкоствольной пушки калибра 115 мм аналогичного, но более мощного орудия Д-81 калибра 125 мм. Как известно, одной из принципиально новых особенностей Т-64 было применение гидроэлектромеханического автомата заряжания, получившего неофициальное название «корзина». На находящемся внизу боевого отделения кольцевом конвейере снаряды располагались горизонтально, носком к центру, а полусгорающие гильзы с метательными зарядами – вертикально. Таким образом, боеприпас раздельного снаряжения смотрелся как переломленный пополам унитарный выстрел, а его части были зафиксированы в положении под прямым углом друг к другу.

В номенклатуру неуправляемых оперенных боеприпасов пушки Д-81 наряду с подкалиберным снарядом ЗВБМ17 массой 7,05 кг с начальной скоростью 1700 м/с входили кумулятивный ЗВБК16 массой 19 кг и осколочно-фугасный, весящий 33 кг. Массогеометрические характеристики последнего и взяли за основу при проектировании управляемого снаряда. Так как заимствовалась и штатная гильза с метательным зарядом 4Ж40, при выстреле управляемому снаряду, как и осколочно-фугасному, придавалась скорость около 850 м/с.

Для комплекса управляемого вооружения приняли полуавтоматическую систему управления с визуальным обнаружением и опознаванием цели, ее ручным сопровождением оператором (наводчиком танка) с удержанием марки прицела на цели, автоматическим отслеживанием положения ракеты в картинной плоскости по установленному на ней модулированному световому источнику с применением разработанного для комплекса «Дракон» оптикотелевизионного координатора, а также автоматической выработкой команд управления танковой аппаратурой с их передачей на снаряд по радиолинии миллиметрового диапазона. В состав управляемого снаряда входили последовательно расположенные боевая часть, отсек управления и аппаратурный отсек с рулевыми приводами и раскрываемыми рулями.

Управляемый снаряд должен был поражать танки противника на дальностях от 100 до 4000 м с обеспечением пробития брони толщиной 250 мм под углом 60 град. Время полета на максимальную дальность не должно было превышать 6–7 с.

Танковая аппаратура комплекса создавалась конструкторским бюро Тульского завода электроэлементов.

Основные проблемы, возникшие при разработке «Кобры», были успешно преодолены. Коллективу КБТМ удалось к 1967 г. не только разработать эскизный проект, но и изготовить опытные образцы снарядов и провести десятки баллистических и программных пусков, в ходе которых проверялось функционирование гироскопа и управляемость снаряда. Двумя управляемыми пусками была подтверждена работоспособность аппаратуры в условиях артиллерийского выстрела с перегрузкой в тысячи единиц. Была также осуществлена стыковка танковой аппаратуры как со штатным стереоскопическим оптическим дальномером ТПД-2-1 (позднее – с его усовершенствованным вариантом, ТПД-2-49), так и с перспективным лазерным дальномером «Кадр». В дальнейшем проработки по использованию ТПД-2-49 прекратили, так как для перспективных танков выбрали лазерные дальномеры. На первый взгляд, все шло вполне успешно, но именно здесь и возникли неожиданные трудности.

Выстрел из мощного орудия – сложный физический процесс работы своего рода тепловой машины, сопровождаемый высвобождением огромной энергии. Стрельба из современного танкового орудия выглядит исключительно эффектно: яркая вспышка пламени, выброс струи дыма, ураган пыли, поднятой воздействием ударной волны при раскупорке ствола в момент выхода снаряда. Сам выстрел смотрелся великолепно, но вот цель… При стрельбе над слабыми грунтами она на несколько секунд скрывалась за пыледымовым облаком. При стрельбе неуправляемыми боеприпасами это не имело существенного значения: снаряд уже ушел из ствола, он не подвластен наводчику, важно только оценить общий результат – поражена ли цель, что будет не поздно сделать и после рассеяния облака. А для наведения управляемого снаряда требовалось непрерывное удержание цели в прицеле и слежение координатора за снарядом.

Для снижения воздействия на грунт при раскупорке ствола и как результат – пылеобразования потребовалось оснастить пушку дульным насадком. Такой насадок был сконструирован, изготовлен и установлен на Д-81. Пылеобразование заметно уменьшилось, но… Пушка не смогла нормально вести огонь обычными неуправляемыми кумулятивными снарядами: при новой газодинамике не полностью раскрывались стабилизаторы, необходимые для поддержания устойчивого движения этого снаряда, вылетающего из гладкоствольной пушки.

Явление это выявилось почти перед самой защитой эскизного проекта по «Кобре». Казалось, разработка завершилась неудачей, как это уже неоднократно случалось при создании отечественного управляемого танкового вооружения. Но А.Э. Нудельман и непосредственный руководитель работ по этой теме Евгений Александрович Рачицкий сумели мобилизовать коллектив и подготовить к проведению защиты эскизного проекта в министерстве также и предложения по усовершенствованному варианту комплекса вооружения. В отличие от исходного снаряда, выполненного по «активной» баллистической схеме обычного артиллерийского выстрела, новый вариант предусматривал «активно-реактивный» выстрел. Метательный заряд многократно уменьшался, дульная скорость не намного превышала звуковую. Зато сам управляемый снаряд превращался в ракету. Заново спроектированный твердотопливный ракетный двигатель установили между боевой частью и отсеком управления. Время полета на максимальную дальность возрастало с 6–7 до 9 с. С учетом снижения начальной скорости потребовалось использовать раскрываемые крылья значительных размеров. Плоскости крыльев были сдвинуты на 45 град, по отношению к рулям, которые при этом обдувались относительно невозмущенным воздушным потоком. Раскрытие рулей производилось пиротехническим устройством.

Непростая история формирования технического облика «Кобры» – от управляемого снаряда к ракете – определила и ее весьма своеобразное деление при эксплуатации на два отсека. Если ранее боеприпас вполне естественно разделялся на передний отсек управляемого снаряда и задний – метательного устройства (заряда в гильзе), то после внедрения твердотопливного двигателя плоскость эксплуатационного деления прошла «по живому» – между двигателем и аппаратурным отсеком, который вместе с метательным устройством оказался в хвостовом отсеке. Для автоматизированной стыковки отсеков в процессе заряжения танкового орудия было спроектировано соответствующее замковое устройство, рассчитанное на одноразовое срабатывание при досылке боеприпаса в казенную часть пушки. Заряженное «Коброй» орудие можно было разрядить только выстрелом.

В ходе отработки выяснилось, что штатный досылатель не обеспечивает надежной стыковки отсеков. Для увеличения вдвое скорости досылания ввели специальное гидропневмоаккумуляторное устройство. Необходимость его зарядки между выстрелами привела к увеличению продолжительности цикла стрельбы на одну секунду. В результате вместо механизма заряжания типа 6ЭЦ-10 ракетные танки оснащались модернизированным вариантом 6ЭЦ-40. Под применение ракеты была доработана путем введения дополнительной контактной группы и танковая пушка Д-81ТМ (2А46-1), получившая индекс 2А46-2.

При переходе на новую схему эксплуатационный стык перестал раскрываться при боевом функционировании. Через этот стык не проходили никакие электрические связи. Бортовая аппаратура управления 9Б59, батарея и органы управления (аэродинамические рули) устанавливались на хвостовом отсеке собственно ракеты, которая по инерции выходила из заторможенной за фланец гильзы в процессе досылания управляемого боеприпаса в камору орудия. При этом увеличивался начальный объем горения метательного заряда, за счет чего уменьшались максимальное давление и перегрузки при выстреле.

В 1968 г. применительно к новому варианту была заново согласована схема комплекса управляемого вооружения. В основном завершился этап лабораторной отработки конструктивных элементов и аппаратуры ракеты. Экспериментальный образец танка прошел отстрел пушки и был представлен к управляемым стрельбам. Дя определения фактических перегрузок и скоростей осуществили 15 пусков. Выдержал испытания новый метательный заряд уменьшенной мощности, при этом его приемлемость для различных грунтов была экспериментально подтверждена проведением 150 выстрелов.

Однако главным событием года стало принятие постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 20 мая 1968 г., предусматривающего установку на танке Т-64 более мощного комплекса вооружения. По сути, оно определяло принятие на вооружение «объекта 434» с пушкой Д-81Т (2А26), стабилизатором вооружения 2Э28, стереоскопическим оптическим прицелом-дальномером ТПД-2, с приданием ему официального наименования Т-64А и передачей в серию с 1 кв. 1969 г. на Харьковском заводе транспортного машиностроения. Со сдвигом на полгода постановлением задавалось серийное производство и на ленинградском Кировском заводе, но фактически это предприятие освоило газотурбинный вариант танка гораздо позже.

Для формирования «Кобры» определяющим было то, что постановление также обязывало Министерство оборонной промышленности с привлечением Министерств радиопромышленности, машиностроения, тяжелого энергетического и транспортного машиностроения в 1968–1970 гг, произвести работы по созданию управляемого вооружения для этого танка, исключив необходимость переделки ствола пушки.

При этом работа задумывалась как конкурсная. Параллельно с нудельмановской «Коброй» коломенским КБ машиностроения во главе с С.П. Непобедимым велась разработка комплекса «Гюрза» с аналогичными тактико-техническими характеристиками, но с использованием в системе автоматического слежения за ракетой статического ИК-координатора конструкции Красногорского завода, а для передачи команд на ракету – не радиопередатчика, а инфракрасной линии связи, создаваемой ВНИИ «Сигнал», Уже в июне 1967 г. появился аванпроект по «Гюрзе». Забегая вперед, отметим, что в основном из-за задержек с созданием оптических систем работы КБМ систематически отставали от соответствующих этапов разработки «Кобры». С выходом КБТМ на этап летных испытаний решением ВПК от 14 января 1971 г. работы по «Гюрзе» были закрыты, но направление танкового управляемого вооружения некоторое время продолжалось КБМ применительно к оснащению перспективного танка «объект 225» ленинградского Кировского завода (под этот танк прорабатывалось и применение «Кобры»). Однако спустя 2–3 года работы по «объекту 225» и его вооружению были окончательно заморожены. Тем не менее КБМ удалось спроектировать и изготовить два опытных образца ракеты, один из которых был даже доведен до первых пусков, закончившихся, к сожалению, неудачно.

В 1969 г. закончили монтаж опытного варианта танковой аппаратуры комплекса «Кобра» на экспериментальном танке, а на Ижевский механический завод передали техническую документацию для подготовки производства ракеты. На протяжении всего следующего года первый танк так и не удалось довести до готовности из-за отказов дальномера, но все же сумели провести 21 управляемый пуск, в ходе которых достигли трех попаданий в цель. Большинство пусков прошло неудачно: выявилась крайняя ненадежность бортовых источников тока и лампы на ракете.

Для проведения основного объема всех этапов испытаний «Кобры» был избран Гороховецкий полигон. Начиная с создания первых отечественных противотанковых комплексов «Шмель» и «Фаланга» этот полигон, расположенный примерно на половине пути от Владимира до Горького (ныне – Нижнего Новгорода), активно использовался для их отработки. К началу 1970-х гт. он располагал всем необходимым для проведения испытаний в различных условиях, характерных для Европейского театра военных действий.

К испытаниям готовили три доработанных танка Т-64А – № 117, 118 и 124. Первый из них как подарок к празднику прибыл на полигон 23 февраля 1971 г. До конца года был выполнен весь намеченный объем предзаводского этапа испытаний, но при этом выявилось множество недоработок. Низкой надежностью отличалась батарея питания 9Б145. Еще хуже оказалось качество установлен!юй на борту ракеты лампы ДКСМ-600: она успешно функционировала только в половине пусков.

Танк Т-64А.

Танк Т-64Б выпуска 1975 г.

Параллельно шла лабораторно-стендовая отработка ракеты 9М112 и ее элементов. Лампа ДКСМ-60 неоднократно переделывалась и испытывалась при воздействии вращения и колебаний, соответствующих условиям пуска. Путем корректировки параметров контура управления избавились от раскачки ракеты в полете. С учетом результатов самых первых баллистических пусков началась доработка порохового заряда метательного устройства, в ходе которой удалось снизить дымообразование, создававшее помехи работе канала обратной связи. Попутно провели и оптимизацию расходной диаграммы двигателя.

Танковое оборудование тоже преподнесло несколько неприятных сюрпризов. Можно было заранее опасаться вибрации поля зрения лазерного прицела-дальномера прибора слежения 1Г21 в движении танка: она действительно имела место при скорости более 15 км/ч. Но ничто не предвещало появления автоколебаний в этом приборе при подготовке к стрельбе с места. После довольно длительного перерыва в испытаниях, вызванного необходимостью изменения подвески прицела, более или менее успешно провели стрельбы на скоростях до 10 км/ч. Нормального функционирования встроенного коллиматора добились усовершенствованием электроники. Состоялись дополнительные испытания по доработке механизма заряжания и пушки танка при взаимодействии с ракетой 9М112.

Всего по программе предзаводских испытаний было проведено 23 управляемых и шесть баллистических пусков, но только девять из них признали успешными. Из шести пусков по мишеням лишь в трех, выполненных на дальностях 3 и 4 км, были зафиксированы попадания в цель. Пока в Кубинке шло переоборудования Т-64А для проведения заводских испытаний, в январе 1972 г. осуществили дополнительные пуски, прошедшие относительно успешно. При пусках из танка, идущего на скорости 10–15 км/ч, на дальностях 2 и 4 км были достигнуты 4 попадания в мишени, движущиеся со скоростью 30–35 км/ч.

Заводские испытания начались на Гороховецком полигоне с февраля 1972 г. С мая в них принимали участие уже два дооборудованных танка. Уже к середине года было выполнено 37 из 40 пусков, запланированных на этом этапе. Однако из-за ряда отказов число управляемых пусков в ходе заводских испытаний увеличили до 70, задействовав дополнительно 21 боевую и 9 телеметрических ракет. Кроме того, по программе заводских испытаний провели 350 выстрелов обычными боеприпасами, так как наряду с «Коброй» отрабатывались и системы неуправляемого вооружения 1АЗЗ в составе комплекса «Обь». Все это требовало больших затрат времени, и для расширения фронта работ на совещании главных конструкторов было принято решение доделать еще три танка в харьковском КБ машиностроения.

Совместные испытания начались на Гороховецком полигоне 14июля 1973 г., на три года позже срока, установленного постановлением 1968 г. Государственной комиссии были представлены два танка и 44 ракеты. Однако события начали развиваться очень неблагоприятно. За месяц с небольшим (до 23 августа) выполнили десяток управляемых пусков, но только в трех из них удалось поразить цели. С парой промахов и одним незачетным пуском можно было смириться, но отказы матчасти в четырех испытаниях свидетельствовали о ненадежности техники. При этом в каждом аварийном случае подводили различные элементы комплекса, так что надежды на быстрое его доведение до кондиции доработкой одного из компонентов не имелось. Однажды не сработала электроцепь клина пушки, в другом случае наведению помешало появления бликов в оптической цепи координатора, в третьем имела место непроходимость канала управления бортовой аппаратуры ракеты, а в четвертом на ракете просто сломалось крыло.

Решением совета главных конструкторов от 6 сентября 1973 г. испытания были прерваны. Подготовленные к пускам ракеты подвергли дополнительным проверкам, выявившим некондиционность ряда элементов. Пришлось заменить лампы излучателей, крылья и замки их крепления. При этом обнаружили значительные отклонения геометрии деталей от чертежей и нарушения режима термообработки. Провели дополнительный анализ программы выведения на начальном участке полета, еще раз скорректировав принятые коэффициенты контура управления.

На оптическом координаторе установили диафрагму для устранения влияния бликов, при этом световой поток, воздействующий на начальном участке полета ракеты, был снижен в 2,5–3,5 раза. С другой стороны, была уменьшена отражающая поверхность отражателя. Ввели дополнительное устройство для поддержания нормального функционирования канала управления при кратковременной потере сигнала. Для исключения дальнейших отказов при стрельбе внесли доработки в электроцепь клина затвора.

Для проверки эффективности вносимых изменений выполнили 29 управляемых пусков, причем удалось добиться 10 попаданий при всего лишь паре промахов. Успех пришел не сразу: испытания сопровождались 14 отказами, включая шесть поломок крыльев, четыре аварии бортового излучателя, сбой в бортовой аппаратуре. В трех случаях неудачи были обусловлены неправильной стыковкой ракет.

Танк Т-64Б выпуска 1982 г.

Доработки продолжались: в пеленгаторе ввели авторегулирование фона, реализовали меры по обеспечению виброустойчивости прицела и другого танкового оборудования. На участвовавших в испытаниях танках проявился повышенный разгар ствола, что потребовало перестволения пушки, которое сначала выполнили на танке № 124. Наряду с текущими доработками велись и более перспективные исследования по применению в усовершенствованных модификациях ракеты бортовых радиоблоков в микросхемном исполнении и исключению все еще проявлявших ненадежность батарей и ламп.

После годичного перерыва, 10 сентября 1974 г., совместные испытания возобновились. Министр оборонной промышленности С.А. Зверев уделял особое внимание ходу этого затянувшегося процесса, потребовав еженедельно докладывать о ходе отработки «Кобры» на Гороховецком полигоне.

До конца года удалось довести число выполненных пусков до 22. Из первых 19 управляемых пусков, проведенных по программе совместных испытаний, две трети завершились попаданиями в цель. Было зафиксировано всего пять отказов, что позволило определить повышение надежности с 50 до 75 %. С другой стороны, на этом этапе испытаний появилась и новая напасть – выбросы обратного пламени при открывании клина затвора пушки после пуска «Кобры».

Еще в августе на совместном совещании Миноборонпрома с Министерством обороны пришли к решению завершить испытания в середине следующего года. При уточнении планов дальнейших работ на 1975 г. наряду с продолжением испытаний в Гороховце с проведением 24 пусков предусматривалась и отработка комплекса на других полигонах, в том числе в иных климатических условиях. Намечалось с 1 января по 15 марта 1975 г. выполнить 18 пусков на основном полигоне главного бронетанкового управления в Кубинке. Весной, с 15 апреля по 15 мая, планировалось осуществить 22 пуска на территории Киевского военного округа, а в самый летний зной, с 15 июня по 15 августа, отстрелять 15 ракет в Туркестанском военном округе.

Эта программа была в основном выполнена в течение 1975 г., разумеется, с некоторым сдвигом на более поздние сроки. Вначале испытания шли без серьезных осложнений, но в ходе пусков в Туркестанском военном округе вновь остро встала проблема пыли. С 23 июля по 21 августа там провели 13 пусков, добившись всего пяти попаданий. Половина из восьми неудач была вызвана пылеобразованием.

Казалось, процесс создания управляемого вооружения отброшен почти на десятилетие назад, к неудачному завершению работ по управляемому танковому артиллерийскому снаряду, начатых еще по теме «Гвоздь», Причиной пылеобразования наряду с непосредственным воздействием ударной волны дульных газов явился и подсос пыли при полете ракеты по линии визирования со сверхзвуковой скоростью, особенно с работающим двигателем. Эти огорчительные результаты послужили основанием для того, чтобы 16 сентября уже второй раз принять решение прервать совместные испытания до преодоления проблемы пылеобразования.

Однако пылеобразвание на специфических грунтах оказалось слишком «крепким орешком». В дальнейшем эту проблему удалось в значительной мере решить введением специальной программы полета ракеты – режима «стрельбы с превышением». Выстрел производился со штатным углом возвышения 3 град. Ракета не опускалась на линию визирования, и дальнейший полет совершался на высоте 3–5 м. Уменьшалось воздействие дульных газов, вылетавших из ствола орудия, практически исключался подсос пыли от работающего ракетного двигателя. Только на последних 1,5–2 с полета начиная с удаления 600–800 м от цели ракета вновь выводилась на линию прицеливания.

На грунтах без интенсивного образования пыли выстрел также производился под штатным углом 3 град., но в этом случае ракета выводилась на линию визирования цели уже на удалении 800–900 м от стреляющего танка. Третий режим («стрельба на дальность менее 1000 м») предусматривал минимальный угол возвышения 40 угл. мин и вывод на линию прицеливания менее чем через секунду после выстрела.

Тем не менее вторичное прерывание совместных испытаний создало угрозу окончательного провала разработки столь необходимого Советской Армии управляемого танкового вооружения. К концу 1975 г. Заказчик решил более не задерживать его внедрение, увязкой его с преодолением проблемы пылеобразования. Было проведено еще несколько десятков пусков в Гороховце и в Кубинке, подтвердивших успешное разрешение прочих проблемных вопросов.

Важнейшим событием следующего года стало утвержденное 3 сентября 1976 г. постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 20 мая 1968 г., которым был принят на вооружение Советской Армии танк Т-64А со специальным пушечным вооружением. Правительственный документ оговаривал массу танка, получившего наименование Т-64Б (39 т+ 1,5 %), общий состав вооружения и боекомплект (35 выстрелов, в том числе 28 в механизме заряжания 6ЭЦ40, для пушки Д-81ТМ (2А46-2), 250 па тронов для пулемета ПК'Г, 300 для НСВТ и 300 для АКМ). Применительно к комплексу управляемого вооружения определялся диапазон дальностей (от 100 до 4000 м), время полета на максимальную дальность (11 с), вероятность попадания в цель типа «танк» с места и при скорости движения до 25–30 км/ч (0,8), бронепробиваемость кумулятивной БЧ активно-реактивного снаряда (250 мм под углом 60 град.).

Автомат заряжания танка Т-64. Снаряд готов к досыланию в казенник орудия.

В таком виде снаряд «Кобра» находится в автомате заряжания.

Длина ракеты в собранном положении с метательным устройством составляла 1,06 м, без него – 0,95 м. Масса собственно ракеты достигала 27,5 кг, из которых 6,6 кг приходилось на боевую часть 9Н124. Головной отсек обозначался 9Н43, хвостовой – 9Б447.

Наличие литер и кодов в командной радиолинии, модулирование излучения в световой линии обеспечивало возможность одновременной стрельбы десяти танков, в том числе двух по одной цели (при интервале по фронту не менее 30 м), а также защиту от простейших помех, в частности, от засветки прожектором вражеского танка. Установка литер производилась специальным ключом при загрузке боекомплекта в соответствии с литерой на аппаратуре 9С461 данного танка, а код мог устанавливаться переключателем в танке непосредственно перед выстрелом.