Текст книги "Вивьен Клэйер - Дэвид Боуи - "

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Название: Флэш Букс, Нью-Йорк, 1977, Вивьен Клэйер – Дэвид Боуи

Отправлено: mis от 12/06/2008, 10:56:43 am

Из коллекции Нифанина Василия

Вивьен Клэйер

ДЭВИД БОУИ

1977

Флэш Букс, Нью-Йорк

ВСТУПЛЕНИЕ

Его огненно-рыжие волосы коротко подстрижены и зачесаны назад. Вы можете узнать Боуи 71-го, но многое изменилось, и изменилось очень быстро. Вы можете предоставить ему трансформироваться на ваших глазах – в разные характеры, в разные существа. Когда появляется Боуи, напряжение возрастает, рок-музыка становится иной, чем прежде. Боуи ведет нас в XXI век, он постоянно иной, иногда он непонятен даже самому себе. Он изменяет свою личность так же, как иные звезды меняют своих мужей и жен. Он начал как фолк-певец, затем работал с поп-оркестром, после стал королем-гермафродитом глиттер-рока а сейчас он – певец ритм-энд-блюза, исполняющий песни в стиле Фрэнка Синатры. Интервьюеру Роллинг Стоун Камерону Кроу Боуи сказал: "Мне это нравится. Я маленькое сборище характеров". Боуи феноменален не только продуктивно, но и по образу жизни.

Возьмем для примера обычный день. Вероятно, Боуи сидит в библиотеке (4500 книг) своего особняка (Женева, штат Калифорния), где он в течение двух часов заканчивает очередной сценарий (их у него уже девять), затем переключается, чтобы сделать пару новых песен (это занимает у него меньше часа), какой-нибудь набросок, делает несколько рисунков, после чего спускается вниз для двухчасового интервью – все это после двадцати часов, проведенных в студии звукозаписи. Он не спал две ночи, но это его нисколько не беспокоит. Если и существует лекарство от сна, так это, конечно, Боуи.

Путь к славе от английского рабочего паренька до одной из величайших рок-звезд Боуи прошел с наибольшей оригинальностью, какую когда-либо видел музыкальный мир. То же самое, можно сказать о его вере в себя. Он знал, чего хотел, и делал все, чтобы достичь цели. Не умный менеджер и его деньги сделали Боуи – он сам с его огромной настойчивостью погрузился в самый центр американской психоделии и добился своего. Подобно своему имени (боуи – название знаменитого американского символа – охотничьего ножа), Боуи прорвался через все традиции и даже через все традиции рока. Например, и Боуи, и его жена бисексуальны, они могут жить и вместе, и порознь, оба нелицеприятно лояльны и искренне эксцентричны. Напомним, что Анджела будет исполнять главную роль в телесериале "Верная вдова".

Музыка Боуи пронеслась сквозь пространство и время и пришла к тому, что сам он называет "пластичной душой". Боуи – это сгусток противоречий. От короля глиттер-рока в поношенных лакированных туфлях, от изысканной мужской одежды из Лондонского магазина мистера Фиша и волос, раскрашенных огненной краской, он приходит к спокойным черным брюкам в стиле Синатры и отутюженной белой сорочке. Он дважды покидал музыкальный бизнес и всякий раз возвращался обновленным. Он говорит, что у него нет интереса к музыке и таланта, но постоянно работает, сочиняя большинство своих песен менее, чем за полчаса. Он все время что-то делает, но хочет и руководить. Он думает, что во всем требуется большой либерализм, и в то же время сразу опознает настоящего фашиста. Наконец, он желал бы стать первым президентом США британского происхождения, но в то же время он хочет создать собственную страну. Он изучает Джека Керуака, короля Артура, Гитлера. Этот король рока даже назвал рок разрушением и злом. Он стремится к замкнутости, но в это же время пишет энциклопедическую автобиографию (рассказывая все о своей жизни), которая, по его словам, будет по своей значимости микрокосмосом.

Боуи способен быть шизофреником, страдающим раздвоением личности, но в следующую минуту он уже – гений, по отношению к которому неприменимы старомодные понятия о постоянстве, личности, карьере. Он проходит сквозь все, но, между прочим, он неизменно сексуален.

ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ БОУИ

Дэвид Боуи (настоящее имя Дэвид Джонс) родился в 1947. Он вырос в одном из самых крутых предместий Лондона. Его детство было нелегким, а его семья – не особенно счастливой.

"На нашей улице жили в основном выходцы с Ямайки и ирландцы. Отец содержал нечто вроде клуба для борцов, пока алкоголь не доконал его окончательно, ему пришлось удалить половину желудка. После этого он стал работать клерком у доктора Бернардо. Мать работала билетершей в кинотеатре. Дела у нас шли неважно". (Чикаго Сан Таймс, 20 июля 1975)

Боуи говорил журналисту Дэвиду Льюину, что с матерью они не ладили, зато с отцом у них были хорошие отношения. Когда ему исполнилось 13 лет, Боуи забросил все занятия, кроме английского языка. Чем он действительно занимался, так это организацией концертов со своими одноклассниками. Одним из них был Питер Фрэмптон, ставший потом солистом в группе Хэрд. Тем не менее, жизнь Боуи оставалась суровой. Он вспоминает, что все пытались загнать его в рамки. Он был левшой, а учителя пытались исправить даже этот дефект. Но только тогда, когда он прочитал книгу Джека Керуака "На дороге", он понял, чего он хочет. Он хотел быть похожим на Сэла Пэридайса и Мориарти и купил саксофон. Теперь его игра стала более серьезной, сначала он играл джаз и, помимо того, увлекся рисованием. Когда отцу удалось наскрести немного денег, они переехали в "лучший район" – в Бромли, где Боуи начал посещать технический колледж. В одной из серьезных уличных драк ему чуть не выбили левый глаз, и почти весь свой 16-й год он провел в больницах, где ему сделали несколько операций. В результате зрачок левого глаза остался парализованным, поэтому сейчас многие утверждают, будто он выглядит как мраморный. В это же время его старший (и единственный) брат Терри был помещен в "психиатрическую больницу, где находится до сих пор. Продолжив занятия в колледже, который располагался неподалеку от дома, Боуи много читает Керуака и Ферлингетти. В колледже Бэкингэма учились обеспеченные люди, и Боуи чувствовал себя словно "рабочий паренек в школе для снобов". Это его не устраивало. Он бросил колледж и начал работать в одном агентстве, однако эта работа понравилась ему еще меньше. Он продолжал играть на саксофоне, и все больше и больше его привлекал мистицизм. Несмотря на то, что его семья принадлежала к англиканско-католическо-иудейскому вероисповеданию, Боуи все больше склонялся к буддизму Махаяны. Он удалился в буддийский монастырь в Шотландии, о чем впоследствии рассказывал Дэвиду Льюину:

"Однажды я пошел и напился, потому что больше не мог вынести этой восемнадцатимесячной дисциплины. Я пил в течение года, это был период дебоширства, но потом я положил на это. Я вообще могу бросить все, что угодно. И этой дисциплиной я обязан монахам". (Чикаго Сан Таймс, 20 июля 1975).

Имея такой жизненный багаж, Боуи начал выступать в Лондоне с различными ритм-энд-блюзовыми составами при любой возможности. В то время его подружкой была Хэрмион Фартингейдел, которая играла на бас-гитаре, они даже собрали свой состав Фетерс. Когда ему исполнился 21 год, он начал выступать в Маркиз Клаб. Жил он в старой карете скорой помощи на задворках театра, потому что другого дома у него не было. В это же время он познакомился с Анджелой Барнетт, и отныне их жизнь пошла по-другому.

Когда они встретились впервые, Боуи находился, по его словам, "на распутье". Хотя он заявляет, что никогда не был хиппи и никогда не увлекался наркотиками,чтобы уйти в психоделический трип, он много занимался музыкальными медитациями. Он выступал с несколькими группами, которые сам же создавал, например: Дэвид Джонс энд Базз, Дэвид Джонс и Нижняя Тройка. Он называл эти группы прогрессивными блюзовыми составами. Анджела встретилась с Боуи на пресс-конференции, организованной в Спикизи. Позже они стали встречаться, вместе кататься на машине, взятой напрокат его отцом, и она стала его дорожным менеджером. Затем Боуи поехал на Мальту, где принял участие в конкурсе певцов и вышел победителем. Когда он вернулся домой и продолжил выступления в Маркиз Клаб, Анджела привела одного знакомого парня, который занимался поиском талантов для фирмы грампластинок Декка, чтобы тот послушал Боуи. Анджела уговорила записать Боуи на пластинку. Она даже угрожала парню разорвать с ним знакомство, если он не поможет Боуи. Так Боуи получил свой первый диск, а заодно и свою жену Анджелу.

Однако, этот шанс не принес ему желанного успеха. Он слишком далеко оторвался от своего времени. Расстроенный, он на время покинул Лондон и организовал артистическую лабораторию в своем доме в Бэкин-гэме. Он привлек много актеров-мимов, танцоров и работал с мимической труппой Линдси Кэмпа. Он говорил, что не одарен в области мимики, но Кэмп многому научил его в области движения и ритма. В выступлениях Боуи его тело всегда занимало центральное место, занятия мимикой дали ему идеальное владение телом. В эту же пору он решает сменить фамилию на Боуи, чтобы избежать путаницы с солистом группы Манкис Дэвидом Джонсом. Смена фамилии явилась символом второго рождения Боуи и началом его новой жизни. С этого момента началась его карьера, а также странная и оригинальная семейная жизнь.

Анджела Барнетт, вероятно, самый близкий Боуи человек, как в начале его карьеры, так и сейчас. Их странная связь, казалось, была определена самой судьбой, и она приносила каждому из них то, что тот хотел. Родилась Анджела на Кипре, ее родители – американцы, отец инженер, мать домохозяйка. Родители послали ее учиться в Швейцарию. Успехи в школе давали право гордиться собой. После школы Анджела поступила в женский колледж, где у нее возникла связь с другой женщиной, хотя эта связь очень много значила для ее личной жизни, она отрицательно сказалась на сдаче экзаменов. Когда журналист Дэвид Льюин задал ей вопрос о ее гетеросексуальной жизни, она холодно ответила: "Вопрос не в том, правильно это или нет, просто это естественно". До этому вопросу у Анджелы и Боуи единое мнение – в любви пол любовника не имеет значения. Покинув колледж, она продолжила учебу в Англии, в школе делопроизводства Кингстон Поли. Ее всегда влекло к бизнесу, поэтому в те ранние годы она вполне естественно стала менеджером Боуи. Когда они с Боуи встретились, на них обоих произвело большое впечатление, что оба придают сексу большое значение, откровенно говорили об этом. После их совместных поездок они начали жить вместе. В конце 1969 Анджела должна была съездить ненадолго на Кипр, чтобы навестить родителей. Ее поездка совпала с забастовкой почтовых служащих, поэтому письма от Боуи не доходили. Но на рождество пришла сразу целая пачка писем, в одном из них говорилось: "В этом году мы поженимся". И они поженились. Анджела вспоминает: "Я была потрясена, когда прочла эти строки. Это было так романтично и непохоже на него. Он позвонил мне на следующий день, и я сказала ему, что возвращаюсь. Он встретил меня. В сущности, мы не обсуждали идею моего замужества, просто он обо всем договорился и весной мы повенчались. Мне кажется, что если б я не вышла замуж за Дэвида, то была бы сейчас толстухой, похожей на гречанку, с большой семьей на Кипре". (Чикаго Санди Миррор, 27 июля 1973)

Но почему эта независимая женщина, дикая молодая женщина должна была выходить замуж? Анджела сделала это из практических соображений. Она была американской подданной, и через каждые три месяца должна была покидать Англию, потому что только на такой срок ей выдавался лимит на работу. А почему женился он? Дэвид считает, что Анджела была единственной из тех немногих женщин, с которыми он мог жить. "К ней очень приятно возвращаться", – сказал Дэвид в интервью журналу Плэйбой. Он сказал, что вообще-то не любит Анджелу, что он любил ее один-единственный раз, много лет назад. Впрочем, он не придает любви большого значения. "Любовь – это ужасно, это просто болезнь". Для них обеих бракосочетание означало товарищество, верность и взаимопонимание. Они оба встречались с другими людьми, и когда эти другие решали, что они стали самым главным, то они покидали их. Анджела не боится потерять Дэвида:

"Боуи не способен любить кого-нибудь кроме своей работы. Я для него служу надежной опорой, а все остальные – увлечение на одну ночь". (Джойс Хабер, Лос-Анджелес Таймс, 14 декабря 1975)

"В нашем браке нам требуется пространство. Пространство, когда мы далеки друг от друга, и пространство, когда мы вместе. Иначе у нас разовьется клаустрофобия. И что нам не нужно – это собственные чувства, они убивают. Если я сплю с каким-нибудь парнем, а Дэвид вдруг звонит мне из США и говорит, что я ему нужна, я сразу же отправляюсь к нему, и этот парень еще подвезет меня до аэропорта. Когда мы только поженились, у нас еще не было надежного положения, и мы сами не знали, кто мы такие. Я до сих пор не знаю, кто я такая. Дэвид словно прыгнул в темноту, а я его поддерживала за руку. А сейчас я собираюсь совершить прыжок в свой телесериал, и меня уже начали критиковать как актрису". (Чикаго Сан Таймс)

Таким образом они получили то, что хотели – товарищество и поддержку, хотя вместе они бывали лишь шесть месяцев в году. Им обеим, так нравится. Она не может подолгу жить в одном месте, постоянно разъезжает. Она никогда не собиралась быть "милой ожидающей женушкой". Льюину она сказала: "Я бы не выдержала роли жены и матери, ожидающей у моря возвращения Дэвида в течение 4-5 дней. От этого я бы сошла с ума. Хотя мне кажется, что в душе Дэвид хотел бы видеть меня такой, но он знает, что это сделает меня несчастной, и поэтому не настаивает". Они оба стоят друг друга: оба честолюбивы, очень умны, очень независимы. Анджела, как и Дэвид, худощавая, оба они похожи на гермафродитов, но выглядят и не женственно, и не по-мужски. В 1971 у них родился сын Зоуи. Анджела говорит, что дети всегда тянулись к Дэвиду, а ей самой интересно иметь ребенка. Имя ему дали по имени героя Дж.Д.Сэлинджера из "Фрэнки и Зоуи". Полное, имя сына Дункан Зоуи Хэйворд, по имени отца Дэвида. Оба они не проявляют особых родительских чувств, хотя они довольны, что у них есть ребенок. Дэвид говорит, что это "тешит его". Оба они считают Зоуи независимой личностью.

Как и Дэвид, Анджела обладает огромной энергией. Помимо выступлений на телевидении, она, как и Дэвид, пишет. Она издала сборник стихов "Прошлые годы, написала ряд сценариев, один о проститутке, и убийце по имени Руфь Эллис. Ей хотелось бы сыграть эту роль, и хочется, чтобы Дэвид был режиссером. Перед кинокамерой она впервые появилась в Лондоне, где подрабатывала манекенщицей под именем Джипп Джонс. Ей нравится исполнять роль Черной Вдовы – опасного вампира, не подчиняющейся никому. По ее словам, ей хочется быть одновременно "льдом и тортом". "Дэвид целиком поглощен своим миром", – рассказывает она Льюину, но и она поглощена своим. Как и Дэвид, она считает, что "страсти и фантазии служат лишь для развлечения".

Хотя Боуи и Анджела мало проводят времени вместе, у них имеется свой дом. Приобрела его Анджела, когда Дэвид в последний раз был в турне. Она ездит из Лондона в Нью-Йорк, в Лос-Анджелес, где базируется Дэвид. Дэвид не любит путешествовать, он никогда не летал самолетами. В США он приехал на борту парохода "Франс", ездил по стране на "Атчисон, Топека и Сантафе". Он даже нанимал судно для поездки в Австралию и Японию. Он никогда не отдыхает и не берет отпуск. Ему не нравится такой отдых, который выбивает из колеи, его не влекут наркотики, он пренебрегает сном. И муж, и жена интересуются только собственной работой. Весь их дом создан для работы. Это огромный особняк с семью спальнями, расположенный в горах над Женевой, поблизости от Лос-Анджелеса. В доме есть картины Дэвида (ведь он неплохо рисует), скульптуры, библиотека и звукозаписывающая студия. Ему нравится Западное побережье. Нью-Йорк для него слишком тесен. Лос-Анджелес сразу же привлек Боуи, он представился ему большим музеем. Но он все же стремился к уединению, поэтому и построил дом в горах.

В США ему нравятся автозаправочные станции, сосисочные, быстрый темп жизни. Вот почему он предпочитает Лос-Анджелес и Альбукерк другим, более живописным городам, для Боуи эти города более "реальны". В Ныо-Йорке он предпочел жить на 20-й авеню Вест-Сайда, а не в фешенебельном районе Ист-Сайда. Среди грязи и бедноты он ощущает реальность гораздо сильнее.

Всего несколько человек близки Боуи. Кроме Анджелы, самым близким для Боуи человеком является Конни Шваб, его друг и помощник. Их сотрудничество началось, когда она ответила на его газетное объявление, хотя рок-музыка ее не интересовала. "Коко" 30 лет, она франко-американка, в ее обязанности входит следить за всеми делами – от подписания контракта до состояния гардероба, шсть еще старый друг Боуи – Джеффри Маккормик и его подружка, которые проводят с Боуи почти все время. Джеффри возит Боуи на машине, есть еще телохранитель, шофер Тони Масция. Вот и вся его семья. О своих родственниках Боуи говорит мало, контакт с ними потерян давно. Иногда он вспоминает о брате Терри, но его не волнует то, что Терри ненормальный. Он считает это "просто интересным", что же касается остальных родственников, то он их никогда не понимал и не старался понять. Жизнь Боуи принадлежит ему самому. Так какой же он все-таки есть, Боуи, этот странный, очень живой человек? Это пытается понять каждый репортер, но никому это не удается. Он ускользает от всех, но все им очарованы. Среди тех людей, которые искали контакта с ним, можно назвать Лиз Тейлор, Джекки Онассис, Стивена Форда – сына экс-президента. Лиз хотела, чтобы Боуи снялся с ней в советско-американском фильме "Синяя птица", и хотя Боуи счел сценарий скучным, Лиз ему очень понравилась. Она сказала, что Дэвид напоминает ей Джеймса Дина, а Дин как раз один из любимых героев Боуи. Когда к нему приехал Стивен Форд, то, по словам Боуи, они в основном говорили о лошадях. "Я вел себя с ним как джентльмен", – сказал он в интервью Плэйбой. Хотя у Боуи поклонников больше, чем у Леннона и Джаггера вместе взятых, друзей у него мало. В действительности, в мире рок-музыки его единственными друзьями являются Мик и Джон. Его не интересуют люди, которые его не понимают, которые не очарованы им. Однажды Дэвид встретился с Диланом, но Дилану он не понравился, по крайней мере так Дэвиду показалось, и больше они не встречались. Ко многим другим звездам рока он относится с презрением – например, он назвал Элтона Джона "распущенным подобием рок-короля". Боуи – одержимый, подчиняющий своей воле, эксцентричный человек. Он мало к кому привязан. Наибольшую известность Боуи приносят его откровенно признаваемые гомосексуальные склонности. Вот что он сказал Джойсу Хаберу, Лос-Анджелес Таймс, 14 ноября 1975: "Когда меня спрашивают, имел ли я связи и с парнями и с девушками, я отвечаю "да", хотя прекрасно понимаю, какие последствия может вызвать такое заявление. Но позднее я понял, что принял правильное решение – говорить правду. Легко принимать решения, если они инстинктивны и не расчитанны".

Боуи считает секс естественным со всех точек зрения. Вначале его привлекало в свои ряды движение "Веселого Раскрепощения", надеясь найти в нем пропагандиста их течения. Но со временем они оставили его в покое, поняв, что он не собирается использовать секс в политическом аспекте. Он просто заявляет: "Вот кто я такой". Боуи увлекался культурой довоенной Германии, кабаре 30-х годов. Его любимые немецкие фильмы и режиссеры (до 30-х) – Фриц Ланг, Мурану и Пабет, в которых все гиперболизированно, стилизовано, кричаще и показушно. Он восхищался Гитлером, однажды заявил, что Гитлер "превратил всю страну в сцену". Фашизм его не привлекал, Боуи не фашист, действительно, его совершенно не интересует тирания. Однако он считает, что если дать возможность установлению диктатуры, то затем можно пойти и дальше. Иными словами, ему все-таки кажется, что мы движемся к диктатуре, и только познав ее, сможем избавиться от нее и перейти к либерализму, наилучшей из всех систем. Он считает, что лучшие политики, к сожалению, собрались в правом крыле (поскольку они лучше манипулируют средствами массовой информации), а правый консерватизм приводит к разрушению. В интервью Плэйбою он говорил:

"Знаете, люди не особенно умны. Они говорят, что хотят свободы, но получив свободу выбора, проходят мимо Ницше и выбирают Гитлера, потому что он начинает выступать, в соответствующие моменты звучит музыка и вспыхивает свет. Получается что-то вроде рок-концерта. Детям это очень нравится". (Ноябрь 1976). Личность Боуи интересна еще тем, как он обходит любые определения и описания, которые ему навязывают, интересна своими убеждениями. Его увлекает не музыка сама по себе: корреспонденту журнала Крим он сказал, что к музыке он безразличен. "С помощью музыки я достигаю того, что задумал, достигаю нужных мне мыслей и чувств. Но я не отношусь к тем людям, которые почитают музыку как святыню. С ней нужно играть, иначе она станет ужасно скучной". (Декабрь 1975). Все, что мешает стилю Боуи, быстро надоедает ему. Он не считает себя великим артистом. "В действительности меня не интересует весь мир, потому что он ничего не дает мне. Его можно использовать как декорацию, не привязывая к нему ничего конкретного". (Крим, декабрь 1975).

Даже его искусство не является для него святыней, и, конечно, ничье другое искусство. Он признает, что заимствует кое-что у других артистов: "Я изучаю только то искусство, из которого можно извлечь пользу". Но ему льстит, когда другие заимствуют у него, он считает это признаком восхищения. Боуи хочет, чтобы искусством пользовались, как только можно. "Искусство может служить политике, может являться сексуальной силой, любой силой, какую вы пожелаете, но оно должно использоваться. Чего хотят артисты? Музейных экспонатов?" Искусство Боуи несомненно является его собственностью, он его сам разработал в буквальном смысле, собрал по частям:

"Когда я начал писать, я не мог связать больше 8-4 слов. Сейчас я считаю, что пишу очень хорошо. Я обнаружил, что если посмотрю на что-нибудь и подумаю, что кто-то сделал это, то сознаю, что тоже смогу это сделать. И возможно, даже лучше. Я ничего не знал о кино. Совершенно ничего. Поэтому я просмотрел множество фильмов, самых отборных, и сделал для себя выводы. Ведь это очень логично. Теперь я вполне владею этим искусством, стал чертовски хорошим актером. И я буду превосходным режиссером. Все дело в том, чтобы решить, чем ты хочешь заняться". (Плэйбой, ноябрь 1976).

Чего же хочет Боуи? Как он уже неоднократно заявлял, он хочет стать Суперменом. Боуи не привлекает положение "еще одного честного Джо", как он это называет. Он хочет сознавать, что существует как нечто особенное и значимое. Он хочет улучшить все то, что у него есть, на 300%. Это он заявил в интервью журналу Плэйбой, и это похоже на правду, ведь удалось же ему преобразовать себя из обычного мальчишки с городской окраины в многогранную, талантливую суперзвезду! И он хочет, чтобы его музыка тоже была превосходной. Когда развлечение становится монотонным, он считает его разрушительным. Подобно "псевдомузыке" и фильмам группы "В". Они просто усыпляют людей, уводя их от действительности. Развлечение должно быть сильным и обладать новизной, "в противном случае оно будет мертвым и пагубным". Он сам подобен своим развлечениям, такой же сильный и каждый раз иной – благодаря этому Боуи действительно является сверхличностью. Он обновляется каждую минуту, улучшая себя во всех аспектах:

"Я хочу стать суперменом. Мне кажется, я слишком рано понял, что человек – не очень совершенный механизм. Я хотел усовершенствовать себя. Мне всегда казалось, что я должен непрерывно изменяться. В самом деле, сейчас моя личность очень отличается от прежней. Я взглянул на свои мысли, внешний вид, выражение лица, привычки, на свою нетерпимость, и все это мне не понравилось. Поэтому я сбросил все это с себя,отшвырнул все ненужное и превратился в совершенно новую личность. Если я слушал какую-нибудь умную вещь, я повторял ее позднее как свою собственную. Когда я замечал в ком-нибудь какое-то качество, которое мне нравилось, я перенимал его. И продолжаю поступать так и сейчас. Все время. Подобно а-машине, в человеке можно заменить все детали". (Роллинг Стоун, интервью Камерону Кроуну, 12 февраля 1976).

И он действительно супермен, потому что он написал уже девять сценариев, сборник стихов и эссе, сборник рассказов, записал десять дисков, поставил три рок-шоу, снялся в одном фильме в главной роли. Сейчас изучает режиссуру.

Это действительно много, даже для супермена.

В сентябре 1976 журнал Пипл писал о Боуи: "Он появился в рок-музыке как самая яркая и эксцентричная фигура, но он не продавал свою душу шоу-бизнесу, для этого он слишком классичен, хотя иногда он давал душу напрокат. Никакой другой исполнитель последнего десятилетия так тонко не чувствовал и не использовал восприимчивость слушателей к рассчитанному неистовству и предельной самодраматизации, проявляя при этом беззаботность инопланетянина". Многим людям он представляется гипнотизером, поистине деловым антрепренером, знающим, как себя подать. Конечно, это одна из возможностей истолкования Боуи. Но Боуи не так прост. Во-первых, он проявил свой талант в столь многих областях искусства, что невозможно отрицать его гениальность в обновлении всего того, за что он берется. Как видно из истории его карьеры, Боуи стал тем, какой он есть, благодаря необычному таланту, напряженной работе, преданности и дару предвидения. Прежде всего, Боуи сделал сам Боуи. Он работает в области рок-музыки уже 13 лет. Еще в 1964 он записал песню "Лиза Джейн" в составе группы Кинг Биз. В 1967, когда он играл на саксе в различных группах Лондона, он умолял дать ему возможность выступить, экспериментировать перед аудиторией. Он работал со многими группами, большинство из них возглавлял сам, как например Дэвид Джонс энд Базз, Машин Бойз, Дэвид Джонс энд Ла-уэр Сёрд, но это не имеет значения. Выступая в Маркиз Клаб, он познакомился с Кеном Питтом, который стал его первым менеджером, обеспечил ему контракт на пять лет и нашел ему квартиру. Боуи снялся в нескольких короткометражных фильмах, "Образ" -фильме о художнике, а также в рекламном ролике фирмы по производству мороженого. В это время Дэвиду улыбнулась удача, когда Анджела уговорила представителя фирмы Декка послушать его и тот дал ему возможность записаться на диск. Этот диск давно не тиражируется, но он был важен тем, что отметил начало овладения слушателями. Это был первый шаг Маэстро, и он его многому научил. Вспоминая об этом, Боуи смеется и говорит: "Мы записали диск за 15 минут". Но он узнал, что запись требует той особой интенсивной концентрации, которая лишь начинала появляться у него в то время. Диск не принес ему особого успеха, и Боуи понял, что он еще не готов к регулярным записям, поэтому он удалился от музыки, чтобы "собраться с мыслями". Он уделил много внимания самодисциплине и созерцанию под руководством тибетских монахов, одновременно занимаясь с труппой мимов Линдсея Кэмпа. Эта его работа была очень важна, поскольку он всерьез занялся изучением пластики, движения и ритма, отдав свой талант театру. Именно благодаря труппе Кэмпа, которую влекла эстетика гомосексуализма, Боуи выработал стиль "ленивой королевы". Кэмп разглядел потенциальные способности "довольно застенчивого молодого человека", он хотел что-нибудь для него сделать, для его продвижения вперед. Кэмп посоветовал Боуи покрасить волосы и разрисовать лицо, т.е. создать тот образ, благодаря которому Боуи прославился. В 1968 Боуи участвовал в нескольких постановках труппы Кэмпа, а в июне того же года показал в Ройалл Фестивал Холл 20-минутный номер из песен и мимики о задумчивом тибетском парне, живущем при коммунистическом режиме. Играл он с Роем Харпером и группой Т.Рекс. Организаторы концерта не получили прибыли, поскольку зал был наполнен лишь на две трети, но важно отметить, что даже находясь в безвестности, Боуи обладал искрой, верил в себя, привлекал к себе людей. В 1969 Боуи выступил в одном концерте с Т.Рекс, записал на фирме Филипс диск "Чудак из космоса". Это была его первая проба в области научной фантастики. Диск занял пятое место в разделе "лучшая пластинка года". Интересен тот факт, что после второго тиража фирмой РСА в 1975, она заняла первое место. Эта пластинка опередила свое время. То, что она заняла пятое место, говорит о том, что людей влекла эта необычная музыка, но они еще не понимали ее. Да и сам Боуи еще не был готов к тому, чтобы стать звездой. Он все еще скованно чувствовал себя на сцене, его артистичность еще не развилась полностью. Ему требовалось время для того, чтобы утвердить свое "Я" и занять определенное место в музыкальном мире. Питт организовал его выступление в слишком многих местах, которые не нравились Боуи и не подходили ему, как, например, благотворительный концерт в лондонском Палладиуме в 1969, где помимо других выступал Тини Тим. Боуи не нравилось что он в основном выступает перед серой и темной лондонской толпой. В это время умер его отец, он решил вернуться в Бэкингем и организовать артистическую лабораторию в кабачке Три Танс. В это время он покидает Питта, потому что его делами занялась Анджела. На фирме Филипс он записывает еще несколько дисков, а затем "Человек слов, человек музыки" и "Человек продавший мир" на фирме Меркури. С ним стал выступать Мик Ронсон, и группа Пауки С Марса начала свое формирование. Диски не принесли того успеха, на который он рассчитывал (позже эти диски были переизданы фирмой РСА и сейчас считаются классическими), поэтому он снова скрылся, но ненадолго. 28 февраля 1970 Новый электрический Ансамбль Дэвида Боуи выступил в музыкальном центре Басилдон. Тони Висконти -бас-гитара, Джон Кембридж – ударные, Мик Ронсон – гитара. Людям группа понравилась, все складывалось хорошо. Боуи записал "Прекраснейшую звезду" – об Энджи, где играл на гитаре Марк Болан, "Память о свободном фестивале", "Святой, святой". Но и на этот раз он не получил такого признания, на которое рассчитывал. В то время и тогдашний менеджер Питт, и Энджи -оба занимались его сценическим имеджем, вместе вырабатывали его стиль, Энджи занималась всем – от наема слуг до шитья костюмов из гардин. Однако, считалось, что Кен Питт не подходит Боуи, и вместе с Висконти они посоветовали в качестве менеджера бизнесмена и юриста Тони де Фриса. Вначале Боуи хотел, чтобы де Фрис занимался только финансовыми вопросами, но у де Фриса было на этот счет свое мнение. Поначалу он отвоевал Боуи от Питта, а затем в чисто деловой манере занялся распродажей продукции Боуи. Так продолжалось определенное время, де Фрис понимал, что Боуи талантлив и хотел вместе с ним продвинуться наверх. Так и вышло. Артистическая лаборатория продолжала функционировать, и постепенно люди начали яснее видеть Боуи, сравнивая его лабораторию с "Человеком, который продал мир". Он становился особенным, людей привлекала его философская космическая лирика, его необычная музыка. Критикам диск понравился, и в 1971 де Фрис предложил перебраться в США. Так на американской сцене появился образ Боуи – ленивая королева с гомосексуальными наклонностями, с такой же женой – образ театральной звезды рок-музыки. То, что исполнял Боуи, люди называли "глиттер-рок" или "деко-рок". Музыку Боуи стали называть декадентской, людям она нравилась. Вот что писал Мартин Киркап в журнале "Зоологический мир" 1 августа 1974 о декадентстве: "Хотя все сверкает и используется грим, за словами угадывается реальное и полезное значение. Помимо энциклопедического определения декадентства как "упадническое, загнивающее, разлагающееся", я полагаю, оно также принимает такую артистическую форму, при которой стиль приобретает большее значение, нежели содержание. Если принять это, то Боуи в настоящее время безусловно можно называть декадентским артистом". У Боуи был свой стиль, однако и рок он превратил в стиль. В декабре 1971 на фирме РСА он записал свой очередной диск "Ханки Дори", именно успех этого диска начал привлекать внимание всех американских любителей музыки. На этой пластинке четко проявился талант Боуи, особенно в звучании песен "Коко" и "Перемены", а также в его странной космической музыке "Зыбучий песок" – все это сделало его известным. Между тем, компания, организованная де Фрисом под названием "Мейн Мэн" слилась с Ли Чайлдерсом, менеджером Энди Уорхолла, а звезда Черри Ваннилла начал выступать в стиле Боуи. В 1971 Боуи объявил миру о своих гомосексуальных наклонностях, что очень шокировало слушателей, но в то же время способствовало индивидуализации этой совершенно оригинальной звезды рок-музыки. Хотя Боуи вряд ли был в то время в мире рока единственным гомосексуалистом, он был единственным, кому это обстоятельство способствовало в достижении успеха. Когда корреспондент журнала Плэйбой сказал Боуи, что ходят слухи, будто заявление Боуи о его гомосексуальных наклонностях не что иное, как трюк, рассчитанный на публику, Боуи ответил: "О Боже, я уже давно перестал быть ленивой королевой. Некоторое время соотношение было 50/50, а сейчас меня это привлекает лишь тогда, когда я посещаю Японию". Боуи добавил еще, что до 1971 он не был под влиянием сторонников "веселого раскрепощения". Но больше всего людей шокировал трансвестизм Боуи. Как он сказал в интервью Плэйбою (сентябрь 1976):