Текст книги "Шерлок Холмс в Петербурге"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава V
В кафе «Фантазия»

Шерлок Холмс напрасно поджидал молодого друга, Гарри Таксона. Юноша не являлся в течение всей ночи; не было его и на следующий день.

– Молодой сыщик уже в таком возрасте, что сумеет обойтись без посторонней помощи, – успокаивал себя Шерлок Холмс. – Не стоит себе ломать голову над этой загадкой! Гораздо лучше подумать о том, что можно теперь же предпринять самому, не теряя дорогого времени.

Вдруг в коридоре послышался звонок. Прислуга пошла открыть дверь. Через несколько мгновений она принесла жильцу открытое письмо.

Шерлок Холмс прочел: «Несмотря на горячее желание повидаться с вами, не могу прийти. Будьте спокойны. Гарри».

Сыщик внимательно осмотрел открытку. Она имела весьма жалкий, непрезентабельный вид; бумага была помята и захватана грязными руками. От нее отдавало хорошо знакомым сыщику спертым воздухом подозрительных притонов и ночлежных приютов.

Около полуночи сыщик вышел из квартиры, одевшись весьма тщательно.

– Надо постараться завязать в кафе «Фантазия» полезные знакомства, – сказал он сам себе, подъезжая на извозчике к ярко освещенному подъезду модного заведения.

Залы его были уже переполнены самой разнообразной публикой. За столами сидело немало дам в кричащих, модных туалетах. Около каждой из них группировались поклонники, из которых многие уже были навеселе.

Отовсюду доносился громкий смех.

Шерлок Холмс, ослепленный ярким освещением, отражавшимся во множестве зеркал и на белизне стен между живописными фресками, остановился в нерешительности на пороге второй комнаты.

– Вы, кажется, ищете свободного местечка, – бесцеремонно обратилась к нему сидевшая рядом за столом полная блондинка, – присядьте сюда. Со мной не соскучитесь!

Приглашение это вызвало взрыв сочувственного смеха на соседних столах. Шерлок Холмс, чтобы отвлечь от себя общее внимание, предпочел принять приглашение блондинки, которая, в общем, показалась ему довольно симпатичной.

– Пожалуйста, не сердись, что сразу я с тобой на «ты», – весело заговорила она, придвигая к себе чашку с кофе «по-венски». – Мы всегда так. Но, если тебе неприятно, я могу говорить и на «вы», если это вам угодно.

– Говорите со мной, как вы привыкли, – смеясь ответил сыщик. – Я ничего не имею против здешних обычаев.

– Ты, должно быть, иностранец? Немец или англичанин?

– Англичанин, – это, вероятно, заметно по моему выговору?

– Здесь бывает слишком мало англичан, чтобы мы выучилась различать такие тонкости. Впрочем, мне бы следовало узнать в тебе соотечественника, ведь меня зовут Арабеллой, – смеясь, заметила блондинка.

– Арабеллой? – удивился Шерлок Холмс.

– Не правда ли, это очень шикарное имя? Притом же я говорю немного по-английски!

– Что же вы знаете по-английски? – полюбопытствовал сыщик.

– Мистер, леди, бифштекс, ватер-пруф, кэкуок.

– И это все?

– Все. Разве этого мало, чтобы называться Арабеллой?

– О, совершенно достаточно, – любезно согласился сыщик.

– Мы, ведь, все иначе называемся, – пояснила веселая блондинка. – Мы знаем большую часть подруг под такими прозвищами. Вон там, за столом, сидит Леля Зяблик, а по правде-то ее зовут Пелагеей Штучкиной; возле окна, в боа из перьев расфуфырилась Матильда: она выдает себя за немку, а, по правде-то, – простая чухонка из Парголово и служила раньше в кухарках.

Самозваная Арабелла подозвала кивком официанта. Шерлок Холмс предложил новой знакомой потребовать, чего ей угодно.

Обратившись затем к собеседнику, она продолжала посвящать его в тайны местных нравов:

– Только здесь бывают и настоящие иностранки, а то еще и немки из Ревеля и Риги. Эти больше из хористок, которым не хватает жалованья.

– Давно ли вы посещаете это кафе?

– А как открылось.

– Следовательно, вы знаете всех обычных посетителей и посетительниц?

– Да, всех завсегдатаев. Девицы, которых ты видишь, все тоже давно гуляют. Но мужчины меняются гораздо чаще. Только память у меня на лица страшная: я узнаю всякого, кто побывал здесь хоть один или два раза.

Шерлок Холмс вынул из бумажника карточку исчезнувшего принца Шунги.

– Узнаете ли вы этого господина?

– Еще бы! Это индус, у которого в запонках такие большие-большие бриллианты. Он зачастую бывал здесь. Говорили, будто он служил в английском посольстве.

– Быть может, вы вспомните и тех лиц, с которыми он тут вел знакомство?

– Постойте-ка, – ответила мнимая Арабелла, – несколько недель тому назад он был здесь, а потом уехал как будто вместе с одной женщиной. Но она не из наших. Она точно на свидания приезжала. Она держалась в стороне от остальных девушек, точно не хотела, чтобы на нее обращали внимание...

– Разве сюда наведываются и такие посетительницы? – спросил заинтересованный сыщик.

– Как же, есть и такие, по большей части им поневоле приходится скрывать про себя. Посмотрите на меня и на моих подруг: мы все знаем друг друга, всем известно, как жили, наши связи, приключения, любовники; все откровенничают, не имея никаких тайн от товарок. И, правду говоря, это все народ беспокойный, но, в сущности, добродушный. Такие женщины, которые заботятся о том, чтобы хоронить концы в воду, гораздо опаснее...

– Вы хотели мне рассказать еще что-то о женщине, с которой уехал отсюда индус, – перебил ее Шерлок Холмс, обрадовавшись откровенности словоохотливой собеседницы.

– Я сказала вам, что отлично помню ее, но не знаю, кто она такая. У нее были рыжие великолепные волосы. И одета очень шикарно. Я обратила внимание на широкое бриллиантовое кольцо, на яйцо похожее, которое она носила на мизинце левой руки; бриллианты покрывали целый сустав.

– Послушай-ка, Маня, – обратилась она вдруг к соседке, сидевшей напротив за мраморным столиком, – не знаешь ли ты, куда делась сегодня Нина Вертушка?

– Она нынче не придет. Она поехала в маскарад, в Немецкий клуб, к Синему мосту.

– Да, да, да, – подтвердила приятельница Шерлока Холмса, – сегодня суббота; по субботам Нина Вертушка всегда танцует в Немецком клубе.

– Почему же вы вспомнили о ней? – смеясь, спросил сыщик.

– Видите ли, когда я вам рассказывала, что какая-то женщина подцепила индуса, мне вспомнилось, что Нина Вертушка была очень недовольна. Я поняла из ее слов, что она была прежде знакома с индусом.

Шерлок Холмс задумался. Ему удалось напасть на важный след; очевидно, надо добраться по этой нитке до конца, во что бы то ни стало.

– А знаете что? Поедемте со мной в клуб – предложил он Арабелле.

– С удовольствием. Кстати, расплатись и по моему счету!

Через несколько минут Шерлок Холмс и его хорошенькая спутница вышли под руку из кафе, напутствуемые насмешливыми пожеланиями успеха.

В длинном театральном зале Немецкого клуба и в ряде огромных комнат, занимавших весь верхний этаж большого дома у Синего моста, вплоть до карточных зал, где «мушкетеры» и «мушкетерки», по техническому выражение, «резались» в мушку, а члены клуба и постоянные его посетители играли в «макао», шумела и гудела пестрая толпа. Трудно было сказать, который из элементов преобладает, женский или мужской. Многие из женщин были в ярких маскарадных костюмах, не отличавшихся первобытной свежестью. Неаполитанские рыбачки, коломбины, пастушки и маркизы дышали неподдельным весельем: здесь, в клубе, они не только «работали», но и отводили душу, отплясывая до упаду. Наряду с профессионалками, как бы по долгу своеобразной общественной службы превращающими ночь в день, а день в ночь, шумели и веселились настоящие работницы, портнихи и модистки, трудовая, полная лишений жизнь которых не убила еще молодых запросов.

– Отсюда можно удобно рассмотреть всех танцующих, – сказала Арабелла Шерлоку Холмсу, указывая на место около колонны танцевального зала.

В глазах у сыщика зарябило. По паркету кружились, под ритмические звуки вальса, десятки – сотни пар, вздымая облака пыли. Пахло всевозможными духами и косметиками, разгоряченным человеческим телом. Ему казалось невозможным различить кого-нибудь в этом людском водовороте. Однако, спутница его вскоре обнаружила своим опытным взором разыскиваемую подругу.

– Нина! Нина Вертушка! – вдруг звонко окликнула она проносившуюся мимо в вихре кружащихся пар голубоглазую брюнетку.

Окликнутая девушка повернула лицо к колонне и, как заметил Шерлок Холмс, утвердительно кивнула Арабелле головой.

– Она сейчас придет к нам, – с торжеством заявила она своему спутнику. – Пойдемте в буфет. Если вы хотите что-нибудь выведать у Нины Вертушки, спросите бутылку шампанского. За такое угощение она выболтает вам все тайны собственной матери!

Едва успел официант принести вазу с замороженным «Редерером», как Нина Вертушка уже подсела к своей подруге.

За бокалом шампанского знакомство с Шерлоком Холмсом завязалось очень быстро.

– Скажи-ка, Нина, – помнишь ты еще индуса, который приходил в кафе «Фантазия»? – спросила Арабелла, приступая прямо к делу.

– Конечно, помню. Что с ним случилось?

– Этот господин хотел бы узнать его адрес.

– Да, – засмеялась Нина Вертушка, – я также хотела бы узнать этот адрес! Авось, он подарил бы мне на память парочку бриллиантов, которыми щеголял на запонках и кольцах.

Шерлок Холмс приподнял левую руку к канделябру и показал, как играет бриллиант на его перстне.

– Я с удовольствием подарю вам это кольцо и поднесу другое такое же вашей подруге Арабелле, если вы мне поможете разыскать ту женщину, с которой ушел из кафе «Фантазия» молодой индус.

Нина Вертушка сосредоточенно сморщила густые, черные брови, стараясь вспомнить условия, при которых в последний раз видела индуса.

– Ты помнишь, – помогла ей Арабелла, – это была рыжеватая блондинка, с которой ты была раньше знакома. Ты еще бранила ее тогда, злилась, с чего она так задирает нос, точно не узнает прежней подруги.

– Ах, да! Я хорошо знаю ее. Несколько лет тому назад я попала в одну историю, окончившуюся уголовщиной. Дело разбиралось в окружном суде. Судили девушку, которая обирала богатых людей, выдавая себя то за баронессу, то за графиню. Тогда ее осудили за мошенничество.

– И эта самая девушка увела индуса? – спросил удивленный Шерлок Холмс.

– Да, она. Я сразу узнала ее. Потом уж не знаю: сидела она или нет, только, кажется, попала на содержание, и к богатому.

– Вы знаете ее настоящую фамилию?

Нина Вертушка пожала плечами.

– Я давно забыла, как ее зовут. Если вы непременно хотите узнать ее фамилию, в сыскной попробуйте, там, говорят, есть альбом преступниц.

– Сколько времени прошло со времени ее процесса? – спросил Шерлок Холмс, вынимая свою записную книжку.

– Кажется, лет пять или шесть. Впрочем, взгляните, – вдруг воскликнула Нина Вертушка, – вон там, у прохода, стоит молодой человек, которого я несколько раз видела на извозчике с рыжеватой девушкой, которая увезла индуса!

Шерлок Холмс посмотрел в указанную сторону, – и от изумления вскочил со стула.

«Это молодой лорд Роберт Спенсер, в этом нет никакого сомнения, – подумал он, – дело становится еще более запутанным, чем я думал».

Глава VI
Преступная чета

Раньше, чем мы последуем за Шерлоком Холмсом в его дальнейших розысках исчезнувшего принца Шунги, мы должны вернуться в Гарри Таксону, которому пришлось больше суток поработать без помощи его знаменитого учителя и начальника.

Он расстался с Шерлоком Холмсом за Николаевским мостом.

Гарри Таксон медленно пошел по седьмой линии Васильевского Острова к дому, в котором жила гадалка. Он рассчитал, что старуха не сразу примет сыщика; когда прошло около получаса, он решился приступить к выполнению работы, порученной ему Шерлоком Холмсом.

Юноша бесшумно открыл дверь, ведущую в коридор загадочной женщины.

В темном коридоре он перевел дух; донесшийся запах жареного кофе предварил Гарри Таксона о соседстве кухни. Заглянув в щелку двери, он увидел ту самую служанку, которая незадолго до этого впустила в квартиру гадалки Шерлока Холмса.

Из помещения по другую сторону коридора до него доносились чьи-то голоса.

«Очевидно, там приемная и кабинет гадалки», – сообразил Гарри Таксон, различивший голос своего патрона.

Оставалась еще одна дверь, в которую и направился молодой помощник Шерлока Холмса. Приблизившись к ней, он вдруг услышал за дверью чьи-то тяжелые шаги. Гарри Таксон быстро шмыгнул за занавеску, отделявшую темный чулан от коридора.

Гарри затаил дыхание, не смея шевельнуться, и весь превратился в слух. Но опасения его оказались напрасными: никто не вышел из двери. Почувствовав себя временно в безопасности, молодой агент подверг тщательному осмотру помещение, в которое забросили его судьба и непреклонная энергия Шерлока Холмса. В чулане вовсе не было совершенно темно, как он вообразил сначала. Глаза, свыкнувшись с полумраком, отчетливо различили некоторые предметы: сундук, различные женские платья, небольшой умывальник, мелкие хозяйственные принадлежности; наверху виднелось окошечко. Приблизившись к нему, Гарри убедился, что свободно может рассматривать всю смежную комнату.

Она была обставлена довольно комфортабельно.

Но что же это такое? Неужели он не один тайком пробрался сюда?

Какой-то человек стоял посреди комнаты и испытующе осматривал окружающие предметы. У него, очевидно, были самые худые намерения, так как он прилагал все усилия, чтобы производить как можно меньше шума. Постояв немного, незнакомец стал пробовать, закрыты ли на ключ все ящики у мебели и шкатулки.

Гарри Таксон явственно слышал, что бормотал про себя этот странный мужчина.

– И везет же ей, черт возьми! – ворчал он. – Ее шкатулка битком набита английскими кредитками; надо полагать, она снова обстряпала славное дельце!

Незнакомец подошел к двери, которая, должно быть, вела в приемную комнату гадалки. Послушав немного, он произнес вполголоса:

– Она все еще продолжает втирать очки этому простофиле, у меня достаточно времени, чтобы пошарить здесь повнимательнее!

Он тихо вынул из кармана связку отмычек и стал пробовать их на различных замках. Один ящик открылся; незнакомец алчно взглянул на него.

– Наличными деньгами нет ни копейки, – продолжал он свой монолог, обшаривая все углы ящика, – но там, внизу, лежат две плоских коробки. Не заглянуть ли в них?

Он подошел к окну и открыл футляр из коричневой кожи.

– Вот это здорово! – громко воскликнул он. – Тут понасована куча бриллиантов и рубинов! А это что за булавка? На ней выведена бриллиантами какая-то надпись, – должно быть, по-немецки... Имя или какая-нибудь любовная ерунда. Ну что ж, ничего не поделаешь, – если нет ничего получше, надо довольствоваться тем, что само плывет в руки!

С этими словами он опустил драгоценную булавку в свой карман.

Не успел он еще вновь закрыть ящик, как из соседней комнаты донесся шум отодвигаемых стульев.

Он быстро присел на стул около окна и так углубился в рассматривание прохожих на улице, что, по-видимому, вовсе не заметил, как вошла старая гадалка.

– Как ты попал сюда? – с изумлением спросила она.

– Вошел в дверь, – невозмутимо ответил вор, изобразив на лице безмятежную невинность.

Гадалка внимательно осматривала комнату; что-то, вероятно, вдруг рассердило ее. В мгновение ока она очутилась у ящика комода, в котором недавно рылся незнакомец.

Она с первого же взгляда обнаружила пропажу булавки.

– Подлец, мазурик проклятый! – загремел ее голос с силой, которой никак нельзя было предполагать в столь тщедушной оболочке, – ты снова обокрал меня!

– Ну полно, душечка, не горячись! Между мужем и женой – что за счеты! Разве я могу что-нибудь украсть у тебя?

– О, если бы у меня хватило духа развестись с тобой, – воскликнула старуха, – я, наконец, разбила бы проклятую цепь, которая тянет меня обратно в болото, откуда я выбралась с такими нечеловеческими усилиями! Но теперь надо, во что бы то ни стало, покончить со всей этой грязью, – решительно заявила она, наступая на мужа. – Слышишь ты, я хочу, чтобы все это окончилось. Баста!

Вор насмешливо осклабился.

– Как послушаю я тебя, Дунька, так просто, не верится, что ты прежде мыла стаканы в чайной. Право, ты говоришь, точно заправская барыня! Как увижу я тебя в шикарной коляске, развалившеюся в пух и прах около разодетого пижона, так невольно говорю себе: «Неужто это твоя Дунька катит на „Стрелку“? Та самая Дунька, с которой ты познакомился и слюбился на черной половине трактирного заведения „Венеция“, за Нарвской заставой? Нет, это, должно быть, какая-нибудь баронесса, которая...»

– Молчать! – крикнула, вне себя, гадалка, – ни слова больше, не то я позову городового, чтобы тебя отправили в участок. Я знаю, что тебе не по нутру встречи с полицией!

Вор, по-видимому, не хотел довести до крайности свою разгневанную жену. Он поспешил уступить ей.

– Ну, если ты не хочешь, я не стану говорить об этом... Но, право, я никак не могу взять в толк, зачем ты все еще корчишь из себя гадалку? При твоих знакомствах и доходах это не имеет смысла. Такое занятие, пожалуй, годилось бы еще для меня, жалкого горемыки...

– Чего ты притворяешься сиротою казанскою, чего хнычешь? – возразила гадалка. – Я даю тебе по пятидесяти рублей в месяц. Куда ты их деваешь? Ты их растранжириваешь по кабакам с такими же пропойцами, как ты сам.

– Полно, Дунечка, не сердись. Видно, я такой уж уродился: незапасливый, незадачливый... Долго ли спустить две четвертных? Месяц-то долог. Вот как бы ты расщедрилась, да отвалила радужную...

Старуха пренебрежительно засмеялась и отвернулась от мужа.

– А что это за важный барин катался вчера с тобой на автомобиле?

Гадалка, очевидно, взволнованная, повернулась к нему.

– Где ты видел меня? – в свою очередь спросила она, гневно сверкнув глазами.

– Это все равно. Я хотел только сказать, что, заведя богатого любовника, можно бы помочь и мужу стать на ноги!

– Ты знаешь наше условие, – резко заговорила гадалка, – каждый из нас идет собственной дорогой, И надеюсь, что ты не шпионишь за мной. Если ты вздумал отважиться на нечто подобное, твоей масленице наступит скорый конец, милый мой!

– Похоже на то, – но я надеюсь, Дунечка, что ты еще одумаешься. Ведь, я могу разнюхать, где находится твоя вторая квартира, в которой ты живешь на самом деле, потому что здесь, ведь, простая ловушка; тогда я могу круто стать тебе поперек горла. Не поможет тебе и вся твоя хитрость!

Гадалка подошла вплотную к мужу и, пристально смотря ему в глаза, сказала:

– А что будет, если ты, грубое животное, заставишь меня – и, конечно, не одну – уехать из Петербурга за границу? Я могу навсегда улетучиться отсюда.

Вор привскочил со стула. Слова эти были произнесены слишком серьезным и настойчивым тоном, чтобы можно было предположить, что гадалка шутит. При том же все обращение ее вовсе не говорили в пользу такого предположения.

– Ты, конечно, не поступишь со мной так жестоко, Дунечка, – жалобно произнес он. – Ты знаешь, что я всегда любил тебя и на все смотрел сквозь пальцы.

– О, да, ты охотно прощал меня, когда я покупала твое снисхождение за наличные денежки. Клянусь тебе всем, что для меня осталось святого на свете, что я выполню свою угрозу, если ты осмелишься каким бы то ни было образом стать мне поперек дороги, или только дашь понять, что я с тобой знакома. Я покончила со своим прошлым; я хочу быть там, куда мне удалось втереться, действительно такой, какой я до сих пор только казалась.

Муж гадалки, видимо, смутился, сознавая, что зашел слишком далеко.

– Но я вовсе и не собираюсь, – покорно произнес он, – чем-нибудь повредить тебе. Будь себе хоть графиней, хоть баронессой, это меня нисколько не касается.

Гадалка пристально посмотрела на своего мужа. Она убедилась, что вышла из борьбы победительницей. Она ударила этого дряблого человека по самому больному месту, дав ему понять, что он существует лишь по ее милости.

– Так как мы только что говорили, что я, может быть, уеду из Петербурга, – продолжала она, – то не мешает, кстати, выяснить вопрос: при каких условиях согласишься ты на развод со мной?

– Давай десять тысяч, – сказать негодяй, немного подумав.

– Ты мог бы с таким же успехом запросить пятьдесят тысяч, – возразила, усмехнувшись, гадалка. – Уж не воображаешь ли ты, что я стала миллионершей? Вспомни, сколько денег я тебе переплатила за все эти годы!

– У тебя нет столько? Что ж, заплатит твой любовник!

– Если ты так глуп и упрям, тебе же хуже. А теперь, прощай! Ты можешь оставить себе булавку, которую украл у меня. Смотри, как бы тебе не попасть из-за нее в скверную историю!

Вор не двигался с места; лицо его приняло сумрачное выражение.

– Сколько ты дашь отступного, если я соглашусь на развод? – спросил он.

– Пять тысяч рублей; то есть, конечно, если мне удастся довести до конца план, который я надумала.

– Я понимаю, – сказал вор, – если тебе удастся женить по себе своего любовника и превратиться, таким образом, в настоящую графиню.

– Чего я хочу, это мое дело. Ты предупрежден, и поступай теперь, как знаешь.

Вор схватил свою фуражку и еще раз окинул взором всю комнату.

Вдруг он заметил, что в окошечко чулана смотрит чье-то чужое лицо. Не вор ли это? Или, быть может, это – любовник, который хочет отнять от него жену и содержательницу?

Нет, это было лицо совсем молодого человека, юноши, у которого еще торчат вихром волосы. Что делать?

Поднять ли переполох и обратить на него внимание своей жены?

– Чего же ты стоишь и топчешься на месте? – с удивлением спросила гадалка.

В это мгновение вор услышал, что юноша выскользнул в коридор из чулана.

– Ну, прощай, – торопливо произнес он, – если я тебе понадоблюсь, ты знаешь мой адрес.

Вор опрометью бросился к выходной двери, возле которой настиг Гарри Таксона.

– Постой, мальчик, – прошептал он, крепко схватив юношу за руку, – так удирать не годится!

Они вместе вышли на площадку лестницы.

Вор предусмотрительно осмотрелся, не спускается ли кто по лестнице. Ничьих шагов не было слышно. Тогда он стал рассматривать своего пленника. Ловким взмахом руки он вытащил из кармана Гарри Таксона связку отмычек, которой час тому назад снабдил молодого агента Шерлок Холмс.

– Ты, брат, не промах, знаешь, зачем нужны эти игрушки. Не запасся ли ты и ломом? Нет, – у тебя не припасено ничего подобного? Ладно. Странное дело: я знаю всех здешних стрелков, а тебя не встречал.

– Вы ошибаетесь, – возразил Таксон, желавший, как можно скорее, отделаться от мужа гадалки, – я вовсе не имел намерения обокрасть старуху.

– Неужели? Что же ты хотел? Поднести ей свою визитную карточку? Или поздравить ее с будущим Новым годом?

– Я хотел разузнать, какую тайну скрывает эта женщина, – возразил Гарри Таксон. – Теперь вы знаете, в чем дело, отпустите меня.

Вор тихонько засвистал, придал своему лицу самое лукавое выражение и почесал за ухом, как будто внезапно надумал что-то особенно занятное.

– Может быть, ты говоришь и правду, – вполголоса согласился он. – Но, во всяком случае, такая мысль не могла тебе ни с чего прийти в твою баранью голову. Ты работаешь для кого-нибудь другого?

– Это верно, – признался молодой агент.

– А как зовут этого другого? – спросил вор.

– Этого я и сам не знаю, – соврал Гарри Таксон, считая излишним посвящать мужа гадалки в тайны своего предприятия.

– Пожалуй, и это возможно. Твой хозяин, видно, не дурак. Ну, и что ж ты разузнал о старухе? Кто же она такая?

Гарри задумался, признаться ли, что ему удалось подслушать весь разговор, или скрыть это обстоятельство.

– Она, кажется, играет двойную роль, – уклончиво возразил он, – мне кажется, что за ней лучше всего тайно последить, чтобы напасть на настоящий след.

Вор уставился вдруг на юношу сумрачно заблестевшими глазами.

– Слушай, – зловещим шепотом заговорил он, – не лучше ли нам с тобой поработать за компанию? Признаться, я и сам собирался за ней пошпионить... А мне, поверь, уже известно гораздо больше, чем тебе!

Гарри Таксон думал первоначально поскорее улизнуть от мужа гадалки; но после этих слов его он сразу переменил свое намерение. Если этот человек говорит правду, содействие его может оказаться драгоценным для разоблачения тайных связей гадалки, которая, по-видимому, ведет двойное существование.

– Пойдем, товарищ, – предложил Гарри новому знакомцу – нам нечего спешить, она еще не скоро выйдет из квартиры.

Он вышел на улицу, свернул налево в узкий переулок и вошел вместе со своим спутником в грязный трактир, помещавшийся на углу следующей линии.