Текст книги "Убийца где-то рядом... Смерть в белом галстуке"

Автор книги: Найо Марш

Соавторы: Дженет Керд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Но прежде всего она немедленно поедет к сержанту Макею, передаст ему свою находку и расскажет о сообщении Джорджа. А после этого она выбросит все это дело из головы.

Таким образом, охваченная волнением, испытывая триумф и облегчение, она покинула школу и поехала в полицейский участок. Там она быстро все рассказала сержанту Макею, который, как всегда, выглядел непроницаемым. Он выслушал ее, не сводя глаз с сетки и заколки для волос, которые лежали на столе, и показался Кристине одновременно трогательным и мрачным. А когда она закончила, сержант сказал:

– Понимаю. Благодарю вас, мисс Грэхем. – Он положил сетку и заколку в конверт, а затем произнес, полностью изменив тон: – Вы собираетесь на Лэнг-Стрейк сегодня вечером? – Он глубоко вздохнул. – Я сам не катаюсь на коньках, но говорят – это прекрасный вид спорта. До свидания, мисс Грэхем.

Кристина вышла на улицу и поехала домой, совершенно успокоившаяся, не отдавая себе отчета в том, как это произошло.

Глава пятнадцатая

К тому времени, когда Кристина добралась до коттеджа, ее спокойствие, внушенное поведением сержанта Макея, улетучилось, и она почувствовала себя взволнованной и полной энергии. Несомненно, отношения с Дэвидом наладятся. Обязательно! А пока она может помириться с Эндриной. Прежде они никогда так сильно не ссорились, и ей очень не нравилось такое положение дел. Таким образом, она поторопилась войти в коттедж, позвала: «Эндрина», – и зашла на кухню, где Эндрина готовила.

– Эндрина, – сказала она. – Извини меня за то, что я вынудила тебя идти из школы домой пешком, но мне надо было кое-что сделать. – Она сделала паузу, а затем добавила с триумфом: – И я, кажется, знаю, кто убил Мейбл и Джозефа Уолша!

Она ожидала от Эндрины бурной реакции, вместо этого та на мгновение замешкалась у плиты, прежде чем повернуться, чтобы взглянуть на Кристину. И Кристине показалось, что лицо у нее бледное и напряженное.

– Это Туэчер, – сказала Кристина.

– Туэчер?

– Ты удивлена? Но, Эндрина, если ты подумаешь, ты поймешь, что у него всегда была возможность… Во всяком случае, я уверена, что это он. Послушай.

И она рассказала Эндрине, что нашла в костюмерной и что там услышала.

– Эндрина, я сожалею о том, что произошло вчера, и о том, что я сказала. Это, в самом деле, было непростительно. И ты была совершенно права, я не могла это сразу понять, так как беспокоилась о том, что в это дело замешан Дэвид.

Эндрина снова повернулась к плите.

– Я тоже сожалею, Крис. Мне не следовало бы выкладывать тебе все это о Дэвиде. То, что я сказала, – правда, но я сообщила ее, чтобы сделать тебе больно, потому что я была очень рассержена… Ты совершенно уверена, что это – Туэчер? Я имею в виду… я знаю, что у него был повод для того, чтобы недолюбливать Джозефа Уолша, но Мейбл? Я так понимаю, что ты была в полиции? Что сказал сержант Макей?

– Он был не особенно разговорчив. Просто поблагодарил меня…

– Но больше он ничего не сказал, не так ли? Я имею в виду, что он заглянет в…

– Эндрина, ты чем-то недовольна?

– О, нет, – она сказала это равнодушно, – только Туэчер кажется таким приятным человеком, надежным, услужливым… Ты понимаешь, Крис? Ты не огорчена своим поступком, ведь это может означать, что Туэчера приговорят?..

Кристина рассудительно ответила:

– Да. Я думала об этом… недолго. Но необходимо, чтобы правосудие свершилось, не так ли?

– О, да. Крис, предположим, что ты нашла бы то, что уличало бы Дэвида, ты все-таки пошла бы к сержанту Макею?

Кристина глубоко вздохнула:

– Думаю, что да. Но благодарю Господа, что этот вопрос не возник. Эндрина, я не могла сказать тебе раньше, но Дэвид и я поссорились… я… ну, из-за того, что я очень хотела узнать, имеет ли он какое-нибудь отношение ко всему этому делу… и он рассердился… а мне очень хочется знать, будет ли он… когда-либо… будем ли мы когда-либо снова друзьями.

– О, Крис, ты, кажется, что-то напутала… Гляди, еда готова. Давай больше об этом не говорить… меня тошнит от всего этого дела.

Так что во время еды они почти не разговаривали. Кристина была изумлена. Она ожидала, что Эндрина проявит больше интереса к ее сообщениям, а пока было ясно, что они больше не в ссоре, но между ними не все еще было улажено.

После еды она сказала:

– Ты пойдешь на Лэнг-Стрейк, Эндрина?

Эндрина отрицательно покачала головой:

– Возможно, позднее, бери машину.

Она говорила так безразлично, что Кристина сказала:

– Что-то не так, Эндрина?

– Нет. У меня немного болит голова. Если мне будет легче, то я, возможно, приеду.

– Я останусь и составлю тебе компанию. Не так уж весело быть одной.

– Я не хочу об этом и слышать.

Таким образом, Кристина собрала все, что ей было нужно, чтобы отправиться на каток. Эндрина проводила ее до машины и как раз тогда, когда Кристина садилась в машину, она внезапно сказала:

– Крис…

– Да?

Но Эндрина отрицательно покачала головой.

– Ничего, – и, повернувшись, она, тяжело ступая, вошла в дом.

«В самом деле, – подумала Кристина, когда ехала по верхней дороге к реке, – досадно! И что только не изобретут люди, включая и меня саму, чтобы все испортить. Празднества на Лэнг-Стрейк могли бы быть такими замечательными». Вместо того, чтобы отправиться на них в соответствующем случаю беззаботном настроении, она тревожилась об Эндрине: что-то не так… возможно, она подхватила грипп… и она тревожится за себя и Дэвида. Это была такая удивительная ночь, одна из тех, которые так редко бывают в Шотландии.

Она остановила машину, открыла окно и высунулась наружу. Воздух был чрезвычайно холодный и чистый, и яркие звезды давали достаточно света, чтобы были видны белые гребни холмов. Огромные сосны с ближайшей к ней стороны дороги выглядели черными, и из темной глубины ветвей внезапно прокричала сова. Кристина глубоко вздохнула. Как только она закрыла окно и собралась ехать дальше, она заметила впереди слабое пульсирующее зарево на небе. Что-то горит? Конечно, нет. Но минуту или две спустя, достигнув верхней точки крутого берега, постепенно спускавшегося к реке, она действительно увидела пламя.

Никто не предупреждал ее, что это будет так выглядеть, и она остановила машину, чтобы посмотреть. Внизу долина расширялась, река бежала между полей и заливных лугов, а в этом месте неожиданно ширина ее возрастала до ста ярдов на протяжении около двухсот пятидесяти ярдов. Затем русло снова сужалось, и река, темная и неподвижная, сворачивала по направлению к Черному водопаду, расположенному приблизительно в полумиле вниз по течению. Именно на этом широком отрезке реки, известном под названием «Большой отрезок», как узнала впоследствии Кристина, собралось огромное множество конькобежцев, что было вполне естественно. Казалось, что их здесь сотни, но что особенно бросилось ей в глаза, так это ярко горевшие бочки и костры на том и на этом берегу, создавалось впечатление, что огней вдвое больше, так как они отражались поверхностью льда. Они ровно горели в неподвижном воздухе, мигая и отбрасывая колеблющиеся тени, по мере того как сгорало питавшее их топливо. И именно при этом фантастическом несовременном освещении она смогла разглядеть темные фигуры конькобежцев, траектории их движения пересекались, и они кружились вокруг друг друга, как мухи над прудком с лососями.

– Это невероятно, – сказала она громко.

Это напоминало средневековое представление об аде или первобытный обряд. Кто бы мог себе представить, что Данроз, степенный, индустриальный город, в котором расположены предприятия сталелитейной и машиностроительной промышленности, способен на что-нибудь подобное?

Но каким-то образом это происходит в Шотландии, подумала она, отпуская сцепление и направляя машину к колеблющимся огням. Внезапно в этой мрачной картине промелькнуло что-то, совершенно не вяжущееся с общим впечатлением; как только она остановила машину на обочине дороги, идущей вдоль реки, она смогла различить смешные и гротескные маски, одетые на большинстве мужчин и мальчиков. Так как конькобежцы двигались хаотично, они оказывались то на свету, то в тени, и даже эти смешные маски казались хитрыми и злыми, а временами казались мрачными, а маски, изображавшие чертей и морды животных и головы птиц, вооруженные клювами, были жуткими и ужасными. Кристина надела коньки и заскользила по льду к катающимся, и сразу же ощутила царившее здесь возбуждение. К ней рванулся мужчина в маске, изображавшей собачью голову, схватил за руки, и вместе они описали большую дугу, а затем он ее отпустил и унесся по льду. Она стояла и улыбалась сама себе, когда человек в голубом анораке и в замечательной маске белого цвета, изображавшей голову орла, подъехал к ней.

Это, несомненно, должно быть, Дэвид, в фамильной маске Энн Смит. И когда он остановился рядом с ней, она улыбнулась радостно и облегченно. Все будет хорошо, только она и подумала. Она должна сразу же ему сказать, что произошло в этот день.

– О, Дэвид, нет, не надо притворяться, что это не ты, так как я слышала, как Энн Смит говорила, что ты наденешь их фамильную маску. Дэвид, прости меня за прошлый вечер. Ты был совершенно прав, рассердившись на меня. И, во всяком случае, я теперь знаю, кто это сделал.

– Ты знаешь? Кто? Как?

Из-под маски его голос показался чужим и немного глухим.

– Это – Туэчер.

– Туэчер? Но… я не могу представить… как ты узнала? – К ее удивлению, его голос казался почти веселым.

– О, все это слишком долго рассказывать. Но я обнаружила, что Мейбл была спрятана в костюмерной… и Джордж видел Туэчера… это не вызывает сомнений, Дэвид.

– И ты сообщила обо всем этом в полицию?

– Да, конечно. Я должна была… О!

К ним устремилась длинная цепочка, образованная катающимися, и разъединила их, а когда она проехала, то Кристина не смогла найти Дэвида. Она медленно делала круги, но в мигающем свете и темноте, среди катающихся вокруг людей было трудно кого-либо увидеть. «Я начинаю себя чувствовать, как Алиса в саду у червовой королевы[8]8
  Льюис Кэрролл. «Приключения Алисы в стране чудес».


[Закрыть], – подумала она. – Я не могу увидеть ни одного знакомого». Но она была уверена, что Дэвид снова ее найдет. Чудесно было сознавать, что и эта ссора тоже миновала, и она с удовольствием, плавно и без усилий, заскользила через толпу.

А затем кто-то крепко взял ее за локоть. Совершенно ужасная маска, изображающая черта, наклонилась к ней. Она не представляла себе, кто бы это мог быть, пока маска не заговорила, несомненно, голосом Дэвида.

– Дэвид! Я думала, что ты должен был надеть маску орла Энн Смит!

– Я купил эту маску прежде, чем она предложила мне свою, В любом случае я не хотел надевать ее маску. Давай не терять время на разговоры о маске.

Его голос был если и не холодный, то, несомненно, сухой, и сердце Кристины сжалось. Было ясно, что он все еще обижен и оскорблен.

– Мне надо тебе кое-что сказать. Давай подъедем туда, где народу поменьше.

– Но, Дэвид, я должна тебе сказать…

– Нет времени. Это срочно. Пожалуйста, выслушай меня. Когда я надевал коньки, вот там, около дороги, подъехала машина с сержантом и двумя констеблями. Сержант увидел меня и подошел. Ты слушаешь? Он попросил меня помочь. Он сказал, что изобличающая улика, указывающая на того, кто убил Мейбл и Джозефа Уолша, была доставлена им из школы сегодня днем…

– Я знаю. Это мне и надо было тебе сказать.

– Да, – он выглядел обеспокоенным, – ни он, ни его люди не умеют кататься на коньках, так что он попросил меня найти нужного им человека и передать ему их просьбу подъехать к берегу, чтобы они могли его арестовать. И так как ты отлично катаешься на коньках, я очень хотел бы знать, не поможешь ли ты мне. Хотя я сам очень не хотел бы этим заниматься. Это слишком похоже на предательство, выманивать обманом ничего не подозревающего человека.

– Я могу это понять, но Туэчер убил двух человек…

– Туэчер? Что ты имеешь в виду? Они считают, что это не Туэчер. Это директор.

– Директор?

От полнейшего изумления Кристина на мгновение оцепенела. Она пробормотала с тревогой и изумлением.

– Но этого не может быть, Дэвид. Днем я была в полиции, и это – Туэчер…

– Пойми. Я только что разговаривал с сержантом, – сказал он резко. – Он заявил, и я цитирую, «они владеют изобличающей уликой, обнаруженной мисс Маунт», Эндриной, не тобой. Теперь еще это отвратительное поручение. Ты поможешь?

– Да, конечно… если ты уверен… Ты знаешь, во что он одет?

– Нет. Полагаю, что он в своем анораке. Я не знаю, какая на нем маска, и есть ли она на нем. Нам лучше разделиться и съезжаться время от времени, – и повернувшись, он исчез в толпе, оставив Кристину, охваченную сложными чувствами.

Здесь было и ее собственное огорчение, вызванное явной холодностью Дэвида, и удивление от услышанного, что они ищут не Туэчера, и жалость к Эндрине. Что она могла найти или услышать? Вот почему она была такой вялой, такой безразличной, когда говорила с ней о Туэчере. Возможно, она думала сказать ей о своей находке, когда окликнула ее в воротах, и сразу после ее отъезда она, должно быть, отправилась к сержанту Макею.

Размышляя так, она описывала круг за кругом. Но если она поможет Дэвиду… и уже то, что он к ней обратился, было некоторым утешением… она должна сделать что-нибудь большее. Только, казалось, это совершенно бесполезное дело. Казалось, что мужчин в голубых анораках – дюжины. Она попыталась представить себе в общих чертах, какое у директора телосложение, по это было совершенно бесполезно. В любом случае, в танцующем свете пламени было невозможно ясно различить телосложение кого бы то ни было. Единственное, что, казалось, можно было рассмотреть, были маски. Они приближались, проносились мимо и кружились вокруг: орлы, черти, нелепые обезьяньи морды, скалящиеся собачьи морды, совы, маски, изображающие искаженные гримасами человеческие лица, и прыгающий свет придавал им ужасную иллюзию жизни, так что казалось, что они подмигивают и двигают губами; попытки их разглядеть и сфокусировать свое зрение на каждой из них причиняли глазам боль. Кристина начала чувствовать себя ошеломленной… и возможно, загипнотизированной светом пламени и движением мелькавших вокруг масок… это ночной кошмар, возможно, ей снится кошмарный сон…

– Мисс Грэхем! – Ясный молодой голос Валерии был для нее, как ледяной душ. Кристина оглянулась и увидела ее цепляющейся за руку молодого человека, на котором была надета яркая смешная маска. Это не мог быть никто другой, кроме Ангуса. Она была рада возможности остановиться, чтобы поговорить с ними. Валерия посмотрела на нее очень внимательно:

– Вы хорошо себя чувствуете, мисс Грэхем?

– Почему ты это спрашиваешь?

– Вы выглядите ужасно взволнованной.

– Я пытаюсь найти директора. У меня есть для него срочное сообщение. И это почти невозможно сделать. Я даже не знаю, как он одет.

– На нем маска орла, – сказал Ангус.

– Как ты узнал?

– Мы видели, как он надевал коньки на берегу, – сказал Ангус, – прежде чем он надел маску. И на нем был голубой анорак и белая шапочка.

– Он не один так одет. Таких много.

– Но не в маске орла. И в любом случае, я узнаю директора где угодно. Я тренировался замечать детали… для опознаний, понимаете, и я видел у него на левом рукаве пятно зеленой краски, словно он задел за что-то недавно окрашенное.

– О, спасибо, Ангус. Если ты его увидишь, дай мне знать.

Как только Кристина повернулась, чтобы отъехать, Валерия, как всегда спокойно, сказала:

– Вы знаете, мисс Грэхем, на дороге стоит полицейская машина?

И как только Кристина их покинула, то увидела, как Валерия повернулась и заговорила с Ангусом, указывая рукой в направлении берега реки.

Кристина углубилась дальше в людской водоворот и натолкнулась на Дэвида. Он снял с себя маску, теперь она нелепо свисала у него с руки.

– Я не могу больше терпеть на себе эту глупую маску. Вся окружающая обстановка слишком фантастична. Я чувствую, что должен оставаться насколько это возможно в нормальном состоянии. В любом случае, мы занимаемся бессмысленным делом. Мы не знаем, что мы ищем.

– Полагаю, что знаем. Я только что видела Ангуса и Валерию, и они сказали мне, что директор одет в голубой анорак, белую шапочку и на нем маска орла.

– О, в таком случае у нас нет извиняющих обстоятельств для того, чтобы увильнуть от охоты за ним. Если бы он обладал здравым смыслом, то он убежал бы, если бы увидел полицейских.

– Но он не убежит. Он подумает, что приехали за Туэчером. Понимаешь, я сказала ему, думая, что это – ты… я сказала ему, что Туэчер – несомненно, тот человек, который нужен полиции… так что он ничего не заподозрит…

– Почему этот сержант не может сам делать свою грязную работу?.. Возможно, на этот раз нам лучше остаться вместе.

Таким образом, они снова начали поиски. Кристине показалось, что огни стали менее зловещими, освещение ровнее, а толпа стала двигаться менее беспорядочно. Или это просто потому, что рядом с ней Дэвид? Он говорил очень мало. Иногда он брал ее за руку, когда казалось, что их сейчас разъединят. В конце концов он перестал выпускать ее руку, и они катались кругами, держась за руки. Время от времени они мельком видели фигуру мужчины в голубом анораке, белой шапочке и в маске орла, но всегда на некотором расстоянии, всегда их отделяли от него проносившиеся перед ними и описывающие круги катающиеся, так что к тому времени, когда они добирались до того места, где его видели, он уже исчезал. Кроме трудностей, связанных с преодолением толпы, имелся и психологический барьер; они ехали с определенной и мрачной целью, остальные же катались только для собственного удовольствия. Раз или два кто-то их окликал: «Вы торопитесь!» А однажды какой-то конькобежец схватил Кристину за руку и сказал: «Расслабься, милочка! Ты здесь, чтобы веселиться!» Но они продолжали поиски, всматриваясь в толпу и окидывая взглядом фигуры мужчин. В конце концов его нашла Эндрина.

Так как Эндрина все-таки пришла. Через образовавшееся внезапно в толпе свободное пространство Кристина увидела Эндрину, вокруг головы которой был повязан яркий шарф, она казалась красивой, хрупкой и нежной. Кристина подняла руку, чтобы ей махнуть, а затем опустила, так как к Эндрине подлетел высокий мужчина в орлиной маске.

Кристина указала на него.

– Это он, – сказала она Дэвиду. – Ты видишь?

Затем Кристина повернулась и медленно поехала по течению реки, туда, где толпа перед ней становилась все реже, пока катающиеся не остались у нее за спиной, впереди были видны только звезды, отражавшиеся в замерзшей реке, а позади зарево огней.

Она остановилась, глядя на реку, наслаждаясь покоем после суматохи последних минут, но думая о том, что происходило теперь на берегу реки. Сержант сказал Дэвиду: «У нас есть изобличающая улика», так что полиция должна уже что-то знать. Почему она почувствовала себя виноватой за то, что помогла найти его этим вечером? На мгновение она закрыла глаза и увидела тело Мейбл Глоссоп, висевшее в дискуссионном зале. Чувствовать себя виноватой за то, что она помогла обнаружить человека, который совершил такое, было совершеннейшей нелепостью. Возможно, что мысль о том, что одна личность противостоит всему обществу… очевидное неравенство сил казалось несправедливым. Что-то очень сильное, очень глубокое должно было двигать Александром Суонстоном, чтобы он пошел на это, возможно, удары судьбы, разрушившие его надежды и планы, а Джозеф Уолш был ужасным человеком. Если посмотреть в глубь проблемы, если начать слишком копаться, то понятия справедливости и несправедливости могут сместиться.

Алек Суонстон проник в коттедж в ту морозную лунную ночь, как вор, спрятав свое лицо под чулком, возможно, с намерением ее убить, несомненно, напугать… Предположим, он пришел бы и попросил бы убежища, потому что за ним гонится полиция, как бы она поступила? О, да, теперь это был чисто теоретический вопрос. Она повернулась кругом и поехала назад к толпе.

Она увидела быстрое движение, кого-то, несущегося через толпу, и фигуры преследователей, и Алек Суонстон, лицо которого было открыто, а орлиная маска небрежно свисала с его правой руки, пронесся мимо нее по скованной льдом реке.

Туловище он наклонил вперед, а отчаяние придавало стремительность каждому его шагу. Даже если бы Кристина не видела его побелевшее лицо, она бы поняла, что это был преследуемый. Ее теоретический вопрос разрешился сам собой, она тоже присоединится к преследованию, и как раз в тот момент, когда она развернулась, к ней подъехали Дэвид и Ангус Фрейзер.

Дэвид покосился на нее и выбросил в ее сторону руку:

– Назад, Крис!

– Что случилось?

– Я думаю, что ему что-то сказала Эндрина. Он внезапно посмотрел на сержанта и констеблей около машины, повернулся и помчался прочь. А Фрейзер и я за ним следом.

– Ты никогда его не догонишь.

– Возможно, что и так. Я слышал, как тронулась машина, и подумал, что они перекроют дорогу и попытаются перехватить его у Черного водопада. Дальше на коньках он ехать не сможет. Но, конечно, он может выйти на берег и попытаться… Крис! Назад!

Но Крис помчалась вперед и вместе с ней Ангус Фрейзер. У нее было время, чтобы с изумлением отметить, как быстро едет Ангус, а затем оба вошли в поворот, который делала в этом месте река, и на мгновение она потеряла из виду Алека Суонстона. Это был он – томная фигура мужчины в белой лыжной шапочке, видневшейся на фоне черной линии прибрежных деревьев и кустов. Свет от звезд и от снега, лежавшего на полях по обеим берегам реки, давал достаточное освещение. Кристина и мальчик летели по реке. Ангус крикнул: «Мы догоняем, мы его схватим». Он вырвался вперед на несколько ярдов, но Кристина легко ликвидировала отрыв. Она не должна позволить ему вырваться вперед, внезапно Кристина осознала в себе сильное желание соревноваться. Было смешно, что ее соперник просто мальчик, ученик, никто не расположен соревноваться со своими учениками. Только истина состояла в том, что на темной реке нормальные взаимоотношения неприемлемы. Просто впереди убегающий, а позади двое преследователей…

Человек впереди широко размахнулся правой рукой. Что-то темное… большой камень?., заскользило по льду по направлению к ним. Кристина увернулась и крикнула, чтобы предупредить Ангуса. Слишком поздно. Орлиная маска попала в его коньки, и Кристина услышала, как он с грохотом упал.

И теперь она неслась вниз по реке в одиночестве. При этом она испытывала в душе ликование, которого впоследствии стыдилась. Никогда прежде она не изведала охотничьего азарта, этой концентрации воли и всех сил, направленной на то, чтобы догнать добычу, находящуюся впереди. Было еще и просто удовольствие от движения, от красоты светящегося неба, от свиста лезвий коньков о блестящий лед. Это была воплощенная в жизнь поэма… и лед сверкал, словно полированный, и она принимала участие в действии, изображающем охоту.

Слева от себя она увидела свет фар, пробивающийся из-за деревьев. Это, должно быть, машина, направляющаяся к месту, расположенному выше Черного водопада. Но от дороги к водопаду вела только ухабистая тропинка, так как здесь равнина сужалась. А противоположный берег был обрывистый. Если Александр Суонстон направится дальше к водопаду, он угодит в ловушку.

Будет загнан в ловушку! Ибо именно это она и делала… загоняла коллегу в ловушку. Попавшие в ловушку звери опасны… а он? Это не имело значения, она не могла теперь прекратить преследование.

Она его догоняла. Знал ли он, что она здесь? Ей показалось, что несколько раз он пытался бросить взгляд назад, но, конечно, только мельком, чтобы не снизить скорость и не оступиться. Предположим, что он направится к берегу и попытается скрыться этим путем? Что она тогда сделает?

Река снова повернула, и на мгновение он пропал из виду. Когда она вылетела из-за поворота, то увидела, что он именно так и поступил: подъехал к берегу и нагнулся, чтобы развязать шнурки на ботинках. Он бросил взгляд назад вверх по реке, увидел ее, поднял руки, кажется, в жесте гнева и отчаяния, и снова побежал вниз по реке.

Но Крис его нагоняла. Она была приблизительно в двухстах ярдах позади него. На этот раз, на повороте, она не потеряла его из виду. Впереди был прямой участок, ведущий к водопаду, в качестве ограждения перед ним были выставлены бочки, и на каждой из них светился красный фонарь, предупреждая об опасности. Теперь он должен остановиться. И, действительно, он снизил скорость. Он посмотрел налево, где вниз по тропинке двигались огни, и на темную фигуру на краю льда.

И тотчас же повернулся и посмотрел на Кристину и что-то прокричал. Она услышала, но слов не разобрала. Поскольку теперь она была почти около него, она схватит добычу… ей оставалось до него совсем немного…

И так, с вытянутыми руками, Кристина пронеслась мимо предупреждающих об опасности красных огней, услышала резкий ужасный треск, внезапно почувствовала, как лед под ней зашевелился, и погрузилась в черную воду.

Ее обожгло таким лютым холодом, что он уже воспринимался, как боль. Инстинктивно, ибо боль не оставила ничего, кроме инстинкта, она схватилась за край льда, и когда он надломился, схватилась снова, уже слабее, снова… Она увидела небо и звезды и далеко-далеко страдающее лицо Дэвида. Ей еще хватило сил, чтобы подумать: «Он все-таки меня любит», – прежде чем она погрузилась в ледяной мрак.