Текст книги "Маэстро, вы убийца!"

Автор книги: Найо Марш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8
КОЕ-ЧТО О ГАРСИИ

– По-моему, наша дама чем-то расстроена, – заметил Фокс, когда Трой вышла.

– Я её раздражаю, – вздохнул Аллейн.

– Вы, сэр? – изумился Фокс. – Вы, всегда такой учтивый и обходительный со свидетельницами? Да вы – само обаяние!

– Спасибо, Фокс, – криво улыбнулся Аллейн.

– Узнали что-нибудь полезное, сэр?

– По её словам, в субботу днём злополучная драпировка была натянута.

– Нда-а, – протянул Фокс. – Если она говорит правду, то кинжал воткнули в промежуток времени между пятницей, когда ушёл мистер Малмсли, и субботой, когда в студию заглянула мисс Трой. Если, конечно, Малмсли не наврал с три короба. Пока все указывает на одного человека – не так ли, сэр?

– Да, Братец Лис. Именно так.

– Ярд уже всерьёз приступил к его розыску. Повариха описала мне его внешность, а старина Бейли откопал в студии пару фотографий, где заснята вся их художественная братия. Вот одна из них.

Он выудил из кармана небольшой снимок, на котором была запечатлена мисс Трой со своими учениками. Фото было снято в саду.

– Посмотрите, Фокс – это натурщица!

Фокс водрузил на нос очки и воззрился на фотографию.

– Да, это она, – мрачно кивнул он. – И выглядет превеселенькой.

– Да, – вздохнул Аллейн. – Превеселенькой.

– А вот этот, стало быть, Гарсия, – Фокс ткнул пальцем в снимок. Аллейн вынул лупу и вгляделся. Худое, небритое лицо, всклоченные волосы, близко посаженные глаза, сросшиеся над тонким носом брови. А вот губы – неожиданно пухлые. Гарсия хмуро пялился прямо в объектив. Аллейн передал лупу Фоксу.

– Типичный Тарзан, – сказал он.

– Если Малмсли и мисс Трой говорят правду, то он – убийца, – заметил Фокс, который имел привычку всегда удостоверяться в том, что его поняли правильно. – Хотя мотив пока неясен.

– Не знаю, Братец Лис. Похоже, девчонка излишне рьяно требовала, чтобы он на ней женился. Возможно, вскрытие позволит установить истину.

– Если окажется, что она беременна? – Фокс снял очки и с уважением уставился на своего шефа. – Да. Наверное. А как вы отнеслись к заявлению Малмсли о том, что Гарсии стало плохо после того, как он увидел, что стряслось с портретом красотки?

– Да, это непонятно, – кивнул Аллейн. – Впрочем, вы же слышали мнение самой мисс Сиклифф на этот счёт. Гарсия настолько влюблён в неё, что был сражён горем.

– По-моему, это притянуто за уши, – с сомнением произнёс Фокс.

– Я склонен к тому, чтобы с вами согласиться. С другой стороны, если это правда, то у нас в руках окажется возможное объяснение причины, по которой он убил Соню Глюк. Есть и иное предположение, которое может показаться вам притянутым за уши ещё сильнее. Мне, например, кажется, что акт вандализма, совершенный Соней в порыве страсти, мог настолько потрясти художественную душу Гарсии, что подтолкнул его на столь необдуманный поступок. Мисс Трой сказала, что портрет Вальмы Сиклифф был её лучшим творением за все время. – Голос Аллейна едва заметно охрип. – Значит, это был настоящий шедевр. Признаться честно, Фокс, если бы я имел счастье созерцать этот портрет, а потом увидел, что с ним сотворила эта девчонка, мне бы тоже сделалось дурно. Я даже допускаю, что захотел бы собственноручно свернуть ей шею.

– В самом деле, сэр? – невозмутимо произнёс Фокс. – Но я все же уверен, что до убийства не дошло бы.

– Это верно, – вздохнул Аллейн. – Но желание у меня бы возникло, это как пить дать.

Он принялся мерить шагами комнату. Потом сказал:

– Вот, мы подняли на уши весь Скотленд-ярд, Братец Лис. А что, если окажется, что Гарсия мирно сидит в своём складе и лепит заказанную вестминстерским театром «Комедию и Трагедию»? Что тогда?

– Тогда мы решим, что либо Малмсли, либо мисс Трой сознательно ввели нас в заблуждение. Кстати говоря, я бы не отнёс мистера Малмсли к числу людей, которым я безоговорочно верю на слово. Уж слишком он, по-моему, нагл и развязен для художника.

Аллейн улыбнулся.

– Очень живописная характеристика, Фокс. Восхитительно! Нет, если Малмсли не солгал, то ловушку подстроили уже после того, как они все разъехались в пятницу. Но, если верить мисс Трой, то – до того времени, как она заглянула в студию в субботу днём, чтобы взять этюдник.

– Если, – подчеркнул Фокс.

– Если, – эхом откликнулся Аллейн после некоторого молчания.

– Что касается истории с этим портретом, сэр, то наиболее сильный побудительный мотив был, конечно, у самой мисс Трой.

На сей раз молчание затянулось.

– Можете ли вы представить, Фокс, чтобы эта женщина оказалась убийцей? – спросил наконец Аллейн, стоявший у камина. – Причём – хладнокровной убийцей. Не забудьте – акт вандализма был совершён за целую неделю до убийства.

– Согласен, сэр, представить этого я не могу. Скажу даже, что это кажется мне совершенно невероятным. На первый взгляд, наиболее очевидная кандидатура – Гарсия. Как вы относитесь к показаниям мисс Филлиды Ли? К подслушанному ею разговору. Похоже, что Гарсия и натурщица договорились о том, что встретятся в пятницу вечером. Может быть, она и в самом деле возвратилась вечером в студию?

– Да, я уже думал об этом.

– И ведь, если верить мисс Ли, то Гарсия всерьёз угрожал этой девушке.

– Во всяком случае, Мисс Сиклифф, с которой Филлида Ли поделилась своей тайной задолго до случившейся трагедии, её слов не опровергла. Что ж, попробуем исходить из того, что между Гарсией и Соней Глюк и впрямь произошла крупная ссора. Вы несомненно вели записи – посмотрите, какими словами описала её эта экстравагантная особа, мисс Ли.

Фокс вытащил довольно элегантную записную книжку, нацепил очки и зашелестел страницами.

– Вот, нашёл. – Он начал медленно читать, расшифровывая свои стенографические значки. – «Гарсия сказал: „Значит, в пятницу вечером?“. Соня ответила: „Да, если получится“. Потом, немного помолчав, добавила: „Только больше я никаких её выходок терпеть не стану“. „Чьих“? – спросил Гарсия, а Соня ответила: „Этой суки Сиклифф – чьих ещё“. Соня вдруг зарыдала и потребовала, чтобы Гарсия на ней женился. Гарсия промолчал. Тогда она снова напомнила ему про пятницу и добавила, что если он её обманет и на сей раз, то она пойдёт к мисс Трой и выложит ей все без утайки. Гарсия в ответ угрожающе прорычал: „Если ты наконец не заткнёшься, я тебе заткну глотку навсегда, поняла? Делай, что тебе говорят. А сейчас – убирайся отсюда!“. – Вот весь их разговор, сэр.

– Понятно. Мы должны непременно выяснить, что творилось в студии в пятницу вечером. Черт, как некстати, что студия встроена в стену, а единственное окно открывается прямо на подъездную аллею. С другой стороны, если кто-нибудь проезжал мимо окна, то вполне мог услышать обрывки каких-то речей. В том случае, конечно, если Гарсия и впрямь находился там вместе с Соней.

– Но каким образом ему удалось погрузить и отправить свои вещи? Мои люди опросили уже все службы доставки – никто ничего не знает.

– Да, Братец Лис, я вас понимаю. Что ж, пора приниматься за работу. Мы должны твёрдо установить, чем занимался каждый из этих людей с полудня в пятницу до субботнего утра. Да, как там Бейли? Пожалуй, лучше мне начать с него.

Бейли с кислой, как обычно, физиономией доложил, что обработка студии закончена. Они с напарником сняли все отпечатки пальцев, сфотографировали царапины на подоконнике, измерили и засняли отпечатки шин на аллее и следы ног, а также сделали их гипсовые слепки. Ключ от студии, висевший на гвозде, был сплошь покрыт смазанными отпечатками. Под подушкой нашли пустую бутылку из-под виски. Чаще всего на подоконнике повторялись отпечатки пальцев с частичками глины. Такие же отпечатки были найдены на бутылке.

– Их, конечно, оставил Гарсия, – сказал Аллейн. – Он работал с глиной возле окна.

В чулане Бейли обнаружил кучу баночек, кистей, бутылочек с терпентином и красками, костюмы и платья, отрезы тканей, копьё, старинную абордажную саблю и несколько пустых склянок, из которых пахло азотной кислотой. Кроме того, был найден непонятный предмет, который Бейли описал как «громоздкую штуковину с совершенно офигительно здоровенной металлической загогулиной и парой роликов».

– Пресс для травления, – догадался Аллейн.

– На полу есть несколько свежих пятен, – продолжил Бейли. – Похоже, они оставлены азотной кислотой. Самой кислоты я, тем не менее, нигде не нашёл, хотя пересмотрел все баночки и склянки.

– Хм! – Аллейн приподнял брови и занёс эти сведения в блокнотик.

– Вот ещё кое-что, – сказал Бейли и, открыв свою сумку, извлёк и протянул Аллейну маленькую коробочку.

– О, это, наверное, самый bonne-bouche[13]13
  Лакомый кусочек (франц.)


[Закрыть], – произнёс Аллейн.

Взяв коробочку, он раскрыл её и поднёс к свету.

Внутри темнела сплющенная серовато-зелёная лепёшка.

– Лепная глина, – произнёс Аллейн. – Где вы её нашли?

– В складках этой шёлковой штуковины, которая наброшена на платформу, – сказал Бейли, уныло разглядывая кончики ботинок.

– Понятно, – медленно произнёс Аллейн. – Взгляните, Фокс.

Фокс наклонился и всмотрелся. Оба ясно разглядели на кусочке глине совершенно чёткий отпечаток пальца.

– Славный пальчик, – произнёс Фокс. – Не весь, правда, но – уже ни с чем не перепутаешь.

– Если отпечатки, оставленные на подоконнике, и в самом деле принадлежат Гарсии, – хмуро сказал Бейли, грызя кончик ногтя, – то этот – из той же серии.

Воцарилось молчание. Аллейн и Фокс переглянулись.

– Что ж, – сказал наконец Аллейн. – То, что называется «не в бровь, а в глаз».

– Должно быть, сэр, она вывалилась из его комбинезона, когда он натягивал ткань. Так, во всяком случае, это могло случиться.

– Что ж, вполне возможно.

– Работал он в перчатках. Мы нашли пару следов, которые могли быть оставлены перчатками. На одном из них – частички глины. Мы все сфотографировали, сэр.

– Вы замечательно потрудились, Бейли.

– Что-нибудь нужно, сэр?

– Боюсь, что да, – вздохнул Аллейн. – Найдите комнату убитой девушки и поработайте в ней. Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Какая-нибудь из горничных проводит вас. Если что, немедленно разыщите меня.

– Хорошо, мистер Аллейн.

– Когда закончите там, можете отправляться по домам. Надеюсь, вы оставили человека в студии?

– Разумеется, сэр. Одного из местных парней. Он так и пыжится от гордости из-за оказанной чести.

– Простодушный малый. Что ж, Бейли, принимайтесь за работу. Позже увидимся.

– Слушаюсь, сэр.

– А зачем им нужна азотная кислота? – осведомился Фокс, когда Бейли вышел.

– Думаю, что для гравирования, – сказал Аллейн. – Нужно спросить у мисс Трой.

– Похоже, что достаточно только найти Гарсию и – дело в шляпе, – ухмыльнулся Фокс. – Не так ли, сэр?

– Возможно, Фокс. Только давайте не будем переоценивать свои силы. Не забывайте – нужно всегда оставлять лазейку для сомнения.

– Но, сэр, как мог оказаться этот кусок глины на месте убийства? Ведь Гарсия вообще не должен был околачиваться возле подиума.

– Да, это верно.

– А, по версии Малмсли, выходит, что кинжал могли вставить только в то время, когда все были в Лондоне.

– Да. И тем не менее мы должны точно выяснить, где все они были и чем занимались в Лондоне. Каждый из них. Пора приступить к дознанию. Отправляйтесь в столовую, Фокс, и возвращайтесь с кем-либо из наших уважаемых маэстро.

Фокс послушно потрусил в столовую и вскоре вернулся в сопровождении Кэтти Босток. Кэтти шла с высоко поднятой головой, живое воплощение истины и справедливости. Её плотная коренастая фигура скрывалась под вельветовыми брючками, красной блузкой и коричневым пиджаком. Чёрные прямые волосы, подстриженные а ля Кромвель, закрывали уши, чуть ниспадая на широкий решительный лоб. Макияж Кэтти наложила довольно небрежно, а глаза её уверенно поблёскивали из-под густо нависших бровей.

Аллейн любезно придвинул художнице кресло, на которое Кэтти тут же и плюхнулась. Фокс мышкой скользнул за стол, изготовившись стенографировать. Аллейн уселся напротив Кэтти.

– Прошу прощения за повторное беспокойство, мисс Босток, – начал он. – Сами понимаете – работы у нас пока ещё невпроворот. Во-первых, мне хотелось бы выяснить вот что: использовалась ли у вас в студии для каких-либо целей азотная кислота?

– Для травления, – пожала плечами Кэтти. – А что?

– Мы нашли в чулане отметины, оставленные кислотой. А – где её держат?

– В бутыли на верхней полке. Она помечена красным крестом.

– Нам не удалось её найти.

– Только в пятницу её наполнили до самого верха и поставили на прежнее место. Она должна быть там.

– Понятно. Теперь, мисс Босток, мне предстоит проверить, чем занимался каждый из вас в пятницу, после обеда. В вашем случае дело обстоит довольно просто. Насколько я понимаю, будучи в Лондоне, вы почти не расставались с мисс Трой. – Он раскрыл записную книжку и положил на подлокотник кресла.

– Да, – продолжил Аллейн. – Тут сказано, что вы приехали в клуб, переоделись, а потом поужинали с сэром Артуром и леди Джейнс на Итон-сквер. Оттуда вы отправились на просмотр работ группы «Возрождённый Феникс». Это правильно?

– Да, все верно.

– Переночевали вы в клубе. Кстати, в котором часу вы вернулись в клуб?

– Около часа ночи, – сказала Кэтти. – Меня привезли Джейнсы. Трой задержалась с Джоном Беллаской до закрытия.

– И вы встретились уже за завтраком?

– Да. Потом мы разделились и встретились снова уже на выставке. Обедала я со знакомыми, на которых случайно наскочила – с Грэхемом Барнсом – это известный акварельщик, – и его женой. Потом из клуба мы с Трой поехали домой. Она обедала с Джоном Беллаской.

– Так. Что ж, все ясно. Мне, правда, придётся ещё и самому поговорить с сэром Артуром Джейнсом, чтобы он подтвердил ваши слова. Так уж принято, не обижайтесь.

– Я все понимаю, – снисходительно кивнула Кэтти. – Вы хотите выяснить, не случилось ли так, что кто-то из нас тайком прокрался в студию и подстроил смертоносную ловушку для этой несчастной дурёхи?

– Нечто в этом роде, – улыбнулся Аллейн. – Но я немного знаком с сэром Артуром. Если хотите, я могу сказать ему, что вы потеряли жемчужное ожерелье и хотите узнать, не видел ли он его, или…

– Нет уж, увольте! Скажите ему всю правду. Неужто похоже, что я могу носить жемчужные ожерелья! А уж Джон обеспечит алиби для Трой. Только не перестарайтесь, иначе он примчится сюда на всех парах, уверяя, что сам убил нашу натурщицу. – Кэтти хихикнула и закурила сигарету.

– Понимаю, – сказал Аллейн. И тут же в его воображении всплыла Трой, которая сидела у камина, обхватив голову тонкими изящными руками. Колец на её пальцах не было.

– Кто-нибудь видел вас в час ночи, когда вы вернулись в клуб?

– Меня впустил ночной портье. Не помню, видела ли я ещё кого-нибудь.

– Ваша комната была недалеко от комнаты мисс Трой?

– Прямо по соседству.

– Вы слышали, как она вернулась?

– Нет. Она сказала, что легонько постучала в мою дверь, но я ничего не слышала. Спала, должно быть. В семь пришла горничная и принесла мне чай, но ведь это ничего не значит: я вполне могла выбраться ночью, сесть в машину Трой, прикатить сюда, свершить своё чёрное дело и вернуться в Лондон.

– Это верно, – кивнул Аллейн. – Вы так и поступили?

– Нет.

– Что ж, – вздохнул Аллейн. – Придётся порасспрашивать ночных портье, работников гаражей и бензоколонок.

– Желаю удачи.

– Благодарю вас, мисс Босток. Насколько я знаю, сюда вы вернулись к обеду. А как вы провели остаток дня?

– Стряпала статейку для «Палитры». Прямо здесь, в библиотеке.

– В студию не выходили?

– Нет.

– А с мисс Трой общались?

– Да, она несколько раз заходила. Сейчас припомню. Она довольно долго возилась вон с тем ящиком. Перебирала эскизы, сжигала ненужные бумаги. Потом приводила в порядок свой этюдник. Чай мы тоже пили здесь. Затем она отправилась в поле поискать место для этюда. Поужинали мы в Боссикоте – с Хоуортами, – а вернулись около одиннадцати.

– Спасибо. А как вы провели воскресенье?

– Я весь день пыхтела над статьёй. Трой утром рисовала, а домой вернулась только днём. Остальные приехали уже ближе к ужину.

– Не рассказывала ли при вас Соня о том, как провела уик-энд?

– Нет. Во всяком случае, я ничего не слышала. По-моему, она говорила, что собирается в Лондон.

– Вы ведь заключили с ней контракт на этот семестр в отсутствие мисс Трой, верно?

– Да.

– А как вы с ней связались?

– Через Грэхема Барнса. Он дал мне её адрес.

– Он у вас сохранился?

– Ой, вряд ли. Попробую вспомнить. В Баттерси, кажется. А вот: Баттерси Бридж Гарденс. Где-то он у меня записан. Я поищу.

– Буду вам очень признателен. Это сэкономило бы нам время. Теперь вернёмся к истории с натурщицей и вашей картиной. Я имею в виду ту, на которой изображена гимнастка на трапеции. Продолжала ли мисс Глюк позировать вам после той стычки, о которой рассказала мисс Филлида Ли?

И вновь широкое лицо Кэтти порозовело. Густые брови сдвинулись, а губы гневно поджались.

– Ну и мерзавка же эта Ли! Я уже говорила Трой, что она совершила ошибку, взяв в ученики эту богатенькую тварь. Эта девица – настоящая наушница. Она училась в Слейде, где почти наверняка смотрелась белой вороной. Когда она вспоминает, то пытается изображать из себя выпускницу Слейда, но во все остальное время характер провинциальной сплетницы из неё так и прёт. Изо всех пор. Она ведь умышленно прокралась в студию, чтобы подслушать наш разговор.

– С натурщицей?

– Да. Жуткая стерва!

– Значит, вы и в самом деле повздорили с Соней?

– Это вовсе не означает, что я её убила.

– Разумеется. Но я был бы рад услышать ваш ответ, мисс Босток.

– Соня совсем распустилась, а я лишь осадила её. Поставила на место. Она прекрасно знала, что я тороплюсь закончить картину к групповой выставке, и ловко этим пользовалась. Шла на любые ухищрения, чтобы насолить мне. Лицо мне пришлось соскребать четыре раза – в итоге холст оказался безнадёжно загублен. Трой слишком добра к своим натурщицам, вот они и садятся на шею. Я задала юной нахалке трёпку и считаю, что поделом ей.

– Так она ещё позировала вам после этого?

– Нет. Я же сказала – картина безнадёжно загублена.

– Как она пыталась вам насолить? Меняла позу?

Кэтти пригнулась вперёд, упёршись крупными ладонями в колени. Аллейн заметил, что женщину колотит лёгкая дрожь, словно изготовившегося к прыжку терьера.

– Я уже заканчивала лицо – мне оставалось только пару раз пройтись по нему. Дольше всего я возилась с губами. Я просила, умоляла Соню не шевелить ими, но всякий раз, как я поднимала голову, она закусывала губу или злорадно ухмылялась. Как будто понимала, как я мучаюсь. Я уже смешала красный кадмий для нижней губы и хотела нанести его, как вдруг Соня состроила рожу. Я её обругала. Она промолчала. Я взяла себя в руки, приготовилась сделать мазок и посмотрела на Соню. Она показывала мне свой мерзкий язык!

– И это явилось последней каплей?

– Да! Я высказала всё, что накопилось во мне за две недели страданий. Я даже не пыталась сдерживаться.

– Да, это не удивительно. Прекрасно вас понимаю. Как по-вашему – зачем она это делала?

– Она меня провоцировала, – сквозь зубы процедила Кэтти. – Нарочно.

– Но почему?

– Почему? Да потому что я обращалась с ней именно как с натурщицей. Потому что ожидала получить от неё хоть какую-то отдачу за те бешеные деньги, что платила ей Трой. Я её наняла в отсутствие Трой и до возвращения Трой сама вела все дела. Соня этому противилась. Вечно намекала, что вовсе не должна мне подчиняться.

– И это все?

– Да.

– Понятно. Вы сказали, что мисс Трой платила ей бешеные деньги. Сколько это составляло?

– Четыре фунта в неделю плюс содержание. Как-то раз Соня наплела ей с три короба про свою мифическую болезнь и счета за лечение, и Трой, не проверяя, выложила ей круглую сумму. Жуткая наглость! А с Трой говорить бесполезно. Она верит людям на слово. Попрошайки чуют её за несколько миль. Теперь вот, пожалуйста – опять посадила себе на шею двоих прихлебальщиков.

– В самом деле? Это – кого же?

– Прежде всего – Гарсию. Он уже давно сосёт из неё соки. А теперь ещё этот папуас – Хэчетт. Трой уверяет, что остальные платят ей гораздо больше, но – получит ли она деньги, это ещё бабушка надвое сказала.

– Как вам кажется, Гарсия хорошо здесь выглядит? – внезапно спросил Аллейн, показывая ей групповой снимок.

Кэтти взяла фотографию и вгляделась в неё.

– Да, он хорошо вышел, – сказала она. – Это снято прошлым летом.

– Значит, он уже тогда гостил у мисс Трой?

– О, да! Гарсия ведь никогда ни за что не платит. У него в пустыне песка не допросишься. Совершенно бессовестная личность!

– Вы не могли бы рассказать мне про него поподробнее, мисс Босток?

– Я не сильна давать характеристики, – протянула Кэтти. – Но попытаюсь. Он смуглый, неопрятный, немного дикий. Такое лицо писать – одно удовольствие. Хорошая кость. Вы ведь его подозреваете, да?

– Трудно сказать, – уклончиво ответил Аллейн.

– Я думаю, что именно он убил Соню. Больше некому. потом – это в его характере. Он совершенно безжалостен и хладнокровен, как гадюка. Он даже спросил Малмсли, не хотелось ли тому когда-нибудь убить свою любовницу.

– Да, мистер Малмсли рассказал нам об этом.

– Держу пари, что так оно и было. Если Соня приставала к нему и мешала работать, он бы избавился от неё, не задумываясь. Даже глазом не моргнув. С такой же лёгкостью он бы прихлопнул назойливую муху. А, может быть, она отказалась давать ему деньги.

– Соня давала ему деньги?

– Мне кажется, что да. По словам Ормерина, эта дурёха содержала Гарсию весь прошлый год. Я уверена, что Гарсия мог брать у неё деньги без зазрения совести. Он вообще свято убеждён, что цель оправдывает средства. Гарсия ведь мог устроиться на высокооплачиваемую работу в богатую ритуальную компанию. Трой уже с ними договорилась на его счёт. Однако, стоило Гарсии только увидеть их мраморных ангелочков с раскрытыми библиями, как он грязно выругался и ушёл, хлопнув дверью. А ведь голодал в то время! – В голосе Кэтти, несмотря на неодобрительный тон, прозвучали восхищённые нотки. – Он из тех, что умирают, но не сдаются.

– Как по-вашему – Соня была всерьёз привязана к нему?

Кэтти достала новую сигарету, а Аллейн услужливо чиркнул спичкой.

– Не знаю. Я в любовных страстях не сильно разбираюсь. Мне показалось, что она переключилась на Бейсила Пилгрима, но я не берусь судить, было ли это искренним увлечением или – манёвром с целью вызвать ревность Гарсии, или – досадить ему. Но вот Сиклифф Соня ненавидела всеми фибрами. К тому времени Гарсия уже начал ухлёстывать за этой красоткой.

– Да, сплошные интриги, – покачал головой Аллейн.

– Не говорите, – хмыкнула Кэтти. Чуть подождав, она встала с кресла. – Больше я вам не нужна, мистер Аллейн?

– Пожалуй, нет, большое спасибо. Позже мы подготовим протокол – вы его прочитаете и подпишете.

Кэтти подозрительно взглянула на Фокса.

– Вот, значит, для чего он тут сидел?

– Да.

– Пф!

– Протокол нужен только для того, чтобы проверить ваши показания. Впрочем, если вы не захотите подписывать…

– Кто сказал, что я не захочу? Я только сначала прочитаю, что он там понапишет.

– Вы правы, мисс, – доброжелательно улыбнулся Фокс, закрывая записную книжку.

– Фокс, проводите, пожалуйста, мисс Босток.

– Спасибо, в этом доме я не заблужусь, – фыркнула Кэтти.

– Задиристая дамочка, – произнёс Фокс, когда дверь за Кэтти закрылась.

– Да, есть немного. Впрочем, это неважно. Кое-что ценное про Гарсию она нам всё-таки рассказала.

– Да, это верно.

В дверь постучали и вошёл один из местных констеблей.

– Извините, сэр, но пришёл господин, который очень настойчиво требует, чтобы его пропустили к вам.

– Как его зовут?

– Он отказался назваться, но сказал, что вы будете безмерно рады его увидеть.

– Может, он журналист? – нахмурился Аллейн. – Если да, то я в самом деле буду безмерно рад выставить его вон пинком под зад. Нам сейчас некогда возиться с прессой.

– Нет, сэр, он не журналист. По его словам, он… э-ээ…

– Кто?

– Дословно он сказал, сэр, что, увидев его, вы начнёте оглашать весь дом радостными воплями.

– Так про начальство не говорят, – строго произнёс Фокс. – Вам бы следовало это знать, констебль.

– Вернитесь и попросите его назваться, – сказал Аллейн.

Полицейский удалился, вжав голову в плечи.

Фокс возбуждённо заговорил:

– Черт возьми, сэр, а вдруг это сам Гарсия? Судя по описанию, у него хватило бы наглости отрекомендоваться таким образом.

– Нет, – сказал Аллейн, улыбаясь. – Мне кажется, что я узнал стиль этого послания. Мне кажется, Фокс, что сейчас перед нами предстанет наш старый и верный друг.

– Он, как всегда, прав, этот пройдоха Аллейн! – пророкотал сочный баритон, и в библиотеку влетел Найджел Батгейт.