Текст книги "Чудо (СИ)"

Автор книги: Нави Вонави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Повозка мерно покачивается, а я сижу и смотрю на цепи. Связаны руки и ноги. Имперцы отступили без боя, а армия пошла занимать город. Тот самый, который мы проходили перед лагерем. Я снова в ошейнике, но он попроще, не чета моему бывшему.

Просто кожаный, с застёжкой, но от этого его не легче снять. Да и по функционалу проще. Никаких тебе мыслекоманд. Может причинять боль, блокировать магию, отнимать силы – вот и всё. До конца меня не заблокировали, просто чувствую, что резерв на нуле, но могу, например, видеть ауры. Это хорошо, потому что кажется, что даже дышать легче стало, после имперского аналога.

На ногах цепь длинная, на руках короткая. Видимо, что бы я мог ходить сам. Спасибо что не заставляют весь путь проделать пешком, я бы, наверное, сдох и меня пришлось тащить. Таких как я больше нет, остальные идут сами или едут в повозках не закованные. Я предатель, и это было очевидно всем.

– Почему ты это сделала? – вопрос отрывает меня от раздумий.

Женщина, целитель, не какой-то там лекарь. Одежды такие же как были на моей белокурой знакомой. И возраст почти такой же – не больше восемнадцати. Лицо аристократическое, ровные линии и правильные черты, глаза ярко голубые, в них можно утонуть. Короткие светлые волосы, даже уши открыты.

Именно она залечила мои обрубки ушей, выдала кое-какую одежду – нижнее бельё, простенькие штаны и рубаху белого цвета. Даже немного нарастила волос, чтобы прикрыть теперь почти человеческие уши. Почему-то мной заинтересовалась, узнав всю историю.

– Это сложно объяснить. – смотрю в её красивые глаза.

Действительно сложно. Амару я сам выбросил из окна, в приступе ненависти. Солдат убивал, да и до этого – я уже потерял счёт всем, кого отправил на тот свет. Так зачем спасал эту имперскую дурочку?

– А ты попробуй. – она подсаживается ближе.

– Убивать легко. – начинаю я, смотрю на свои ладони. – Но это только когда на тебя нападают, угрожают твоей жизни. А вот так, просто взять и лишить жизни беспомощного перед тобой человека, или существо. Это сложно, ты начинаешь искать оправдания, чтобы не совершать непоправимого.

– Но они делали с вами разные вещи, которые даже у меня в голове не укладываются. – качает головой Алесия.

– Не ври. – жёстко говорю я. – У вас рабство тоже на потоке. Если есть бесправные рабы, значит будут и такие вещи, которые «в голове не укладываются».

– Я о таком не слышала! – резко отвечает она. – Мы не Империя!

– Сколько ты на войне? – поднимаю глаза на неё. – Скорее всего неделю, может чуть больше, и всё в тылу. А до этого, могу поспорить, сидела в замке отца, выбираясь только на ярмарки и королевские балы. Да и сюда, в целители полковые, подалась от скуки.

Она хмыкает, и отсаживается от меня. Зря я так с ней, хорошая в общем то девушка. Добрая, наивная. У неё в голове всё просто – вот добрые союзники, а там злые имперцы. Сейчас добро победит зло, и на этом всё закончится.

– Я тоже не видела больших битв, не учувствовала в них. – откидываюсь на борт повозки, устраиваюсь поудобней, гремя цепями. – Но даже побывав на краешке – ужаснулась, и не желаю такого никому. Ни жителям королевств, ни имперцам.

– Это всё слова, я видела что они творили – у тебя нет глаза, ушей. У некоторых нет других частей тел. Судя по тому, что я вижу – тебе сделали аборт, и сомневаюсь, что по согласию. – отворачивается от меня, смотрит на повозку, которая идёт впереди.

– Уши мне отрезали свои. – морщусь я, но не из-за ушей, а опять возвращаюсь на операционный стол в своих воспоминания.

– Их можно понять. – девушка вздёргивает свой красивый носик.

Я резко перемещаюсь к ней, хватаю крепко за руку, она вскрикивает негромко, начинаю шипеть:

– Если ты можешь это понять – значит ты ничем не лучше!

Чувствую укол боли в голове, он резкий и сильный. Хватаюсь за виски, отстраняюсь, падаю на дно повозки. Слышу недовольное:

– Не забывайся!

– Всё в порядке, виконтесса? – мужской голос.

Смотрю и вижу, как к нам на лошади подъехал солдат, смотрит на девушку и переводит взгляд на меня. На пехотинцах и конных союзных королевств мундиры, но они отличаются от имперских. Коричневый цвет, у всех поголовно кольчуги. А может это потому, что части не тыловые, вот и заставляют железки носить. Я ведь когда «служил» Каосу, тоже кольчугу носил.

– Всё нормально, Баэр, оставь нас. – девушка смотрит на меня.

Воин ускоряется в направлении колонны, я чувствую, как она берёт меня за плечо и осторожно говорит:

– Прости, просто ты так неожиданно оказалась рядом.

– Ничего, я привыкла. – поднимаюсь и сажусь. – Ты права, не знаю, что на меня нашло. Откуда мне знать как должно быть, а я тут рассказываю всякую ерунду. Моралистка сраная. Так что ты всё сделала правильно, это ты прости меня.

– Не говори так! – она порывисто обнимает меня за плечи. – Ты тоже права, просто всё сложно, и я пытаюсь понять, но…

Я смотрю назад и вперёд – мы едем по широкой дороге. Мимо тянутся поля, с одной стороны, вдалеке виден лес. Тот самый, который я ненавидел совсем недавно, а сейчас уже люблю и хочу оказаться там. Без ошейника, с оружием, и снова пуститься в путь. Было столько планов – в свободный город наведаться, уплыть с континента. Потом добавилось ещё «родить». Всё пошло прахом.

– Можно откровенный вопрос, Алесия? – смотрю на неё, отворачиваясь от пейзажей местности.

– Д-да. – краснеет почему-то девушка. – Называй меня Ал, ладно?

– Как пожелаешь. – киваю ей. – Так вот, допустим тебя приглашают в лагерь смотреть за заключёнными имперцами. Бывшими солдатами, которые воевали и убивали людей твоего королевства. И ты обнаруживаешь беременность одной из заключённых, тебе говорят – нужно абортировать. Что ты сделаешь?

– Я не знаю. – пожимает плечами, отворачивается.

– Приказы нужно выполнять? – допытываюсь я осторожно.

– Да. – нехотя отвечает, после небольшой паузы.

– Ты выполнишь приказ, ответь честно?

Она молчит, долго думает о чём-то. Видимо прокручивает ситуацию в голове, пытается найти какой-то выход. Но задача простая – выхода нет. Есть приказ, правила, и ты или делаешь, или становишься предателем.

– Да, я сделаю это, ведь приказ есть приказ. – грустно отвечает она, похоже понимая.

– Вот и она сделала это. – отворачиваюсь, смотрю на дорогу. – Я не знаю как она лично относилась ко всему. Может быть ей нравилось, может быть было всё равно, может быть противно. Но ведь есть правила и приказы – и она им следовала. А у меня не было приказа убивать беременную женщину, которая даже не сопротивлялась. Но мне говорят, что я должна была это сделать.

– Я, кажется, понимаю почему ты так поступила. – подсаживается ближе, берёт меня за руку и гладит. – Я попробую поговорить, может быть получится что-то сделать.

– Не подставляйся. – отмахиваюсь от неё. – Во всяком случае, не ради меня, ещё будет на этой войне у тебя возможность кого-то вытащить из-под удара. И тратить её на такую как я – глупо.

Опять зачесался глаз, которого теперь нет. Морщусь и начинаю пытаться убрать этот зуд. Девушка прикладывает руку, и что-то делает, сразу становится легче.

– Не надо так делать, лучше перетерпеть. – она убирает ладонь. – Скоро это пройдёт, не будет так беспокоить.

– А можно его восстановить, он же ещё на месте и просто сильно повреждён? – спрашиваю её.

– Нет. – она гладит меня по плечу. – Думаю, когда приедем в город – нужно его удалить совсем, если ты согласишься, я бы хотела это сделать сама.

– Да, конечно. – киваю ей, чуть улыбаюсь. – Было бы здорово, если ты ещё достанешь повязку для меня.

– Договорились! – радуется девушка.

Мы сворачиваем, повозка чуть наклоняется, я смотрю вперёд и непроизвольно говорю:

– Ух ты!

Дыхание захватывает. Мы спускаемся с высокого холма, а внизу распростёрся огромный город. Я отсюда могу рассмотреть очень многое. Разноцветные крыши – синие, чёрные, серые и красные. Есть и другие цвета, но это не важно. Высокие и не очень дома. Весь город окружён высоченной стеной с башнями, на которых можно увидеть баллисты и укрытия для лучников. А по центру – здоровенный белый замок со шпилями.

– Столица Гурома. – гордо говорит девушка. – А дальше, если присмотришься…

Я не слушаю, перевожу взгляд за город – и опять задерживаю дыхание. Там деревья. Я думал, что в лесах Каоса я уже видел огромные деревья. Но я ошибался. Эльфийский лес – это нечто большее. Огромные исполины, кажется, что подпирают небо, и даже отсюда они выглядят необъятными. И тянется это великолепие на весь обозримый горизонт.

– Ты же полуэльфийка, разве никогда тут не была? – удивляется Алесия.

– Нет, я родилась на границе с Арино, мать судя по всему не признала маня. – говорю, не отрывая взгляда от всего этого великолепия. – Я же рассказывала, что потеряла память.

– Да, я помню, просто думала, что… – она замолкает, не договаривая.

– Что я вспомню что-то, увидев свой дом? – грустно смотрю на неё. – Нет, это не мой дом, но очень красиво.

Пока мы спускаемся, часть повозок и пеших уходят в сторону, на прилегающую дорогу. Они отдаляются от нас, я смотрю и спрашиваю:

– А куда это они?

– В фильтрационный лагерь, он недалеко от города. – отвечает девушка, показывая рукой вперёд.

И правда, вижу знакомую картину – бараки, административное здание. Разве что забор отличается – внушительный, с подобием колючей проволоки. Всё как будто под копирку. Надо же, даже тут придумали «фильтрационные лагеря». Гадкая штука, наверное. Мысленно желаю удачи остальным и быстрее оттуда выйти, даже капитану, которая укоротила мне уши. Разве что насильники пусть задержатся подольше.

– А мы в город? – спрашиваю, уже догадываясь, почему так. – Разве мне туда не нужно, в этот лагерь?

– С тобой сразу будет говорить тайная служба, уже есть показания свидетелей. – осторожно говорит девушка. – Но ты не бойся, учитывая обстоятельства, максимум лет пятнадцать тюрьмы.

– Пятнадцать лет. – повторяю поражённо.

– У нас нормальные тюрьмы, и камеры одиночные! – начинает успокаивать девушка. – Я буду приходить, обещаю, а за хорошее поведение – выпустят досрочно. А там, может, и война кончится.

– Спасибо. – киваю ей, улыбаюсь грустно.

Может и правда это для меня хороший вариант – отсижу от звонка до звонка. Сделаю пару наколок, стану авторитетом местным. Усмехаюсь мысленно, и качаю головой. Откуда Ал может знать про тюрьму? Разве что из романов и рассказов таких же как она аристократов. Так что особо на сносные условия надеяться не стоит.

– Ал, а что родственники думают насчёт твоего присутствия на войне, и всего этого? – спрашиваю, а сам смотрю на огромные ворота в город.

Сейчас они открыты, две большие и широкие створки из дерева, обитые толстыми листами чёрного металла. На солнце это, наверное, здорово нагревается и пышет жаром. Мы проезжаем ворота, минуя общую очередь из повозок, и устремляемся вперёд. Я во все глаза смотрю на город, первый видимый мною местный город, да ещё и столицу.

Люди одеты кто во что – мужчины в рубахи и что-то подобие костюмов, камзолов. Часто встречаются пары стражников – они в лёгкой кожаной броне, с мечами, но без кольчуг и шлемов. Женщины по-разному – различной формы и цветов платья. Правда все они гораздо ниже колен. Иногда вижу дам в облегающих штанах и коротеньких куртках, немного прикрывающих заднюю часть, но фактически ничего не скрывающих. Странно тогда что тут не носят мини или миди-юбки.

– Я не наследница. – пожимает плечами Ал, наблюдая за мной. – Есть ещё два брата. А с отцом я поссорилась, отказалась от брака с одним неприятным типом…В общем не важно, мы теперь на ножах, он вообще меня хочет лишить титула. Мать была против армии, но я настояла.

– А так разве можно – отказаться от брака? – поворачиваюсь к ней.

– Мне можно. – улыбается девушка. – Мама и братья поддержали, отец был в бешенстве. Но, в итоге, разорвал помолвку. У него не было выбора.

Мы углубляемся в город, а я впервые вижу эльфов, орков и гномов. Их мало, но встречаются. Ничего особенного – зеленокожие здоровяки, с выпирающими из-под челюсти клыками. В просторных штанах, ботинках, и кожаных жилетках, в которых видно бугры мышц.

Эльфы мужчины очень стройные и почти с такими же как у меня ушами. Вернее – как у меня были, ушами. Лишь чуточку длиннее, понятно почему Ники говорила, что я похожа на квартерона. Черты лица мужчин женственные, волосы обычно длинные и заплетены в косу.

Гномы же оказались больше всего похожи на людей. Только рост чуть пониже. Максимум полтора метра, но гораздо шире в плечах. А вот бороды у всех встреченных были короткие, но главное, что они были. Не знаю почему так – возможно это какие-то изгнанники, а может быть они все так ходят и в этом мире гному зазорно иметь длинную бороду.

Одеты все эти нелюде так же, как и обычные горожане – кто во что. Никаких особенностей я не вижу. Возможно, они тоже местные, уехавшие со своей родины и осевшие в столице.

– Ух ты, что это! – удивлённо восклицаю я, смотря на огромный фонтан, когда мы проезжаем мимо площади.

– Это памятник богине Арайес. – поясняет девушка.

Большая скульптура, круглый фонтан, по центру бегут двое – мальчик и девочка. Оба в лёгкой одежде, держатся за руки, смеются и куда-то спешат. Вокруг них бьют струи воды вверх.

– Она же богиня! – не понимаю я.

– Да, но ведь четыре тысячи лет назад она была смертной, обычным человеком. – наставительно говорит девушка. – Всё время забываю про твою память, но я думала, что такие вещи не должны забываться, во всяком случае нас так учили. Если бы ты забыла и язык, и как ходить, да и многое другое – это бы всё объясняло…

– Она была смертной? – не понимаю я. – Разве так может быть?

– Конечно может, она же бог, а не творец. – Ал зевает. – Да и пару тысяч лет назад, когда боги ещё отвечали людям, они могли сходить на землю в обличие разумных. Иначе им сложно воздействовать на эту реальность со своего плана, вернее невозможно. Во всяком случае, так говорят летописи.

Я вспоминаю образ девушки-богини, что являлся мне, и что я видел на изображениях. В голове вдруг родилась глупая до безумия мысль. Но нет, у неё нет правого глаза, а у меня левого. Это не могу быть я, заброшенный в прошлое этого мира. Надо же было вообще такое себе предположить.

Тем временем, мы проезжаем торговый квартал. Тут множество магазинов и вывесок, уличные торговцы раздают мороженое. Ал быстро спрыгивает с повозки, подходит к одному, что-то берёт и протягивает ему монетки, блеснувшие на солнце. Потом забирает бумажный кулёк, и запрыгивает обратно.

– На, попробуй! – улыбается мне.

Я рассматриваю небольшие жёлтые квадратики, беру один и пробую. Приторно сладкие конфеты, очень похоже на нашу «коровку». Но вкусно, очень вкусно, а я давно не ел сладкого. Начинаю уплетать за обе щёки, и на половине кулька вспоминаю про свою соседку.

– А тфы не хфочишь? – спрашиваю, жуя.

– А ты сладкоежка оказывается! – девушка садится рядом, обнимает меня за плечи. – Я не люблю такое приторно-сладкое, водички попей!

Она протягивает мне небольшой бурдючок. Я срываю крышку, и жадно споласкиваю рот. Потом продолжаю поедать сладкое, под смех девушки, и её замечание:

– Ты смотри, потом живот может болеть.

– Да? – неуверенно спрашиваю, останавливаясь.

– Да ладно, я подлечу если что. – смотрит на меня как заботливая сестрёнка.

Я съедаю последнюю конфетку, сминаю бумажку, и пытаюсь поджечь в руке. Сначала не выходит, но потом получается. На ладони появляется пламя, и жадно съедает бумагу, обращая её в пепел. Для этого потребовалось напрячь все силы, но получилось. Улыбаюсь как дурак, и чувствую, что из носа идёт кровь, кружится голова, облокачиваюсь на девушку.

– Дурочка, что же ты делаешь! – вскрикивает она.

Её глаза светятся, мне сразу становится легче. Выбрасываю пепел через борт повозки, улыбаюсь ей:

– Просто хотелось проверить.

– Что бы больше такого не было! – серьёзно говорит она.

– Ты говоришь, как моя мама. – бурчу себе под нос.

– Ты вспомнила маму? – удивляется.

– Да так, обрывки только. – вру я, потом добавляю. – А вообще, Ал, возвращалась бы ты домой, нечего тебе делать на войне.

Я смотрю ещё раз на город и поражаюсь. Где-то там, далеко, гибнут люди, становятся инвалидами, сражаются. А тут всё спокойно, и никто даже не думает о войне. Мне казалось, что должна быть полная мобилизация перед угрозой. Но похоже, что Гуром не очень пострадал от наступления Империи, оно и понятно. Самое дальнее королевство.

– Ты говоришь, как моя мама. – повторяет мои слова девушка, обижаясь.

– Мы с твоей мамой не правы? – сжимаю её ладонь в своей.

– Наверное, правы. – опускает голову. – Просто тут я чувствую, что нужна, полезна, помогаю кому-то. Тебя вот встретила.

– Может тебе муж нужен, и ребёнок? – смотрю на неё внимательно.

– Ой, ты то не начинай ещё, ладно?! – возмущается, забирает свою руку из моей.

– Всё-всё, никаких мужиков! – смеюсь, и поднимаю руки, как будто сдаюсь.

Повозка останавливается у длинного серого здания. Много окон, три этажа, никаких вывесок. Только двустворчатая простенькая дверь из дерева. Но сразу видно, что тут что-то серьёзное. Двое стражников, в полном обмундировании. Мечи, метательные кинжалы, головные уборы – шлемы из блестящего металла. Под жилетами кольчуга. Тяжело им тут в жару стоять. А ещё – все окна занавешены чёрными шторами.

– Пойдём, я с тобой, не бойся. – Ал спрыгивает с повозки.

Возница, который всю дорогу делал вид, что не слышит нас, смотрит на меня. Видимо ждёт, когда я уже уйду. Я встаю, и спрыгиваю, Ал подаёт руку и помогает мне удержаться на ногах. Цепи неприятно громыхают, а наручники не дают особо развести руки в стороны.

– Тебе разве не нужно дальше, с ними всеми? – спрашиваю её, когда мы подходим ко входу в здание.

Нас сопровождают двое солдат сзади, и впереди идёт спешившийся Баэр. Простолюдин, высокий и черноволосый, вечно с серьёзным лицом.

– Я вызывалась тебя сопровождать. – просто отвечает она. – Хочу знать, чем всё закончится, и в какую тюрьму приходить и навещать.

– Может меня повесят. – грустно улыбаюсь.

– Если всё как ты рассказала, не повесят. – мы проходим в полутёмный коридор. – Будет допрос, потом следователь разберёт всё что увидит в воспоминаниях, и будет решать, что с тобой делать дальше и в чём обвинять. Ты же не обманывала меня, когда рассказывала свою историю?

– Нет. – качаю головой.

– Тогда не о чем волноваться.

Мы проходим по длинному коридору, поворачиваем к лестнице и поднимаемся сразу на третий этаж. Останавливаемся у одной неприметной двери, людей в здании я почти не видел. Лишь местные работники, в обычной одежде, ходят время от времени из кабинета в кабинет.

– Можно? – девушка приоткрывает дверь, потом закрывает и возвращается ко мне. – Подождём, вызовут.

Мы садимся на длинную скамью. Напротив нас встают двое солдат и Баэр. Алесия снова берёт меня за руку, и успокаивающе поглаживает. Сидим так минут десять, и наконец дверь открывается, раздаётся голос:

– Заходите.

Мы попадаем в небольшое помещение. Серые стены, серый пол и потолок. Деревянный стол, заполненный бумагами и светильником, несколько простых стульев. У стены пару шкафов с бумагами. За столом сидит старый мужчина в чёрном камзоле, с гербом на правой части наряда – ящерка, грызущая змею. Глаза прищуренные, серые, лицо морщинистое. Причёска короткая, а волосы седые. Небольшая небритость на лице завершает образ некоего старого вояки. Возможно, оно так и есть, и это мне может помочь. Например тем, что мужик многое видел, и войдёт в положение, разберётся в случившемся, не будет рубить с плеча.

– Виконт Витор Рой Актор, а вы полагаю, то самое Чудо. – он смотрит на какую-то бумагу, добавляет: – Просто Чудо, пусть будет так. Рассказывайте.

Я начинаю, прямо с того момента как очнулся в этом мире. Говорю о потере памяти, обучении, графине. Перехожу к своему первому рейду, изнасилованию. Когда заканчиваю про это, понимаю, что пересохло горло. Виконт двигает ко мне стакан воды.

– Спасибо. – выпиваю залпом, ставлю обратно на стол, продолжаю.

Ничего не скрываю, объясняю, что и как делал, почему, и для чего. Не утаиваю что помог Селти, рассказываю о лагере для пленных, и условиях содержания там. Перехожу к самому главному, как мне кажется, и говорю о помощи, которую оказал благородной лекарке.

– Ники скорее всего уже мертва, вот оно как получилось. – виконт складывает руки в замок, задумчиво смотрит в окно. – Ещё одна история сломанной жизни, я знаю таких уже множество. Мы попробуем найти ваших родственников.

– Я думаю не стоит… – начинаю я.

– Думаю тут я! – резко говорит граф, я вздрагиваю под его тяжёлым взглядом, сглатываю, а он продолжает: – Говорить можно, когда я разрешу!

Молчу и ничего не отвечаю. Голову пронзает сильная боль, девушка рядом не двигается, лишь чуть улыбается. Мне кажется, у него засветились глаза, когда он кричал, наверное маг.

– Руку. – после недолгого молчания, приказывает Витор.

Я протягиваю ему левую, и понимаю, что сейчас произойдёт. Непроизвольно морщусь, но вторую мою конечность осторожно берёт девушка, пододвинувшись, в свои ладони. Успокаивающе улыбается и гладит. Виконт недовольно смотрит на неё, но ничего не говорит.

А потом начинается – он отматывает воспоминания, медленно, начиная с последнего и всё как будто повторяется. Мы снова говорим с Ал, потом я помогаю Нейе, дальше теряю глаз. Очень странно ощущать, что я снова могу видеть, и понимать, что это прошлое. Так всё и движется, ускоряясь, к тому моменту как я оказываюсь под завалами.

И вот тут я думаю, что мне конец, дальше уже пойдут мои личные воспоминания, которые непременно удивят этого старого пса режима. И тогда за меня возьмутся уже всерьёз.

«Я помогу, успокойся.» – слышу знакомый голос.

«Что он увидит?» – спрашиваю богиню.

«Воспоминания несчастной, которая умерла, и место которой ты заняла.» – приходит ответ.

«ЗАНЯЛ!» – кричу я, и решаюсь задать главный вопрос. – «Это ты меня сюда призвала?»

«Нет.» – простой ответ.

«А кто же тогда?» – продолжаю допрос.

«Я не знаю, возможно случайность, возможно кто-то более могущественный.»

«Помоги мне, дай ещё раз увидеть Арину.» – говорю тьме вокруг.

«Последний раз, этой ночью, ты увидишь её.» – слышу я удаляющийся голос.

Очухиваюсь, трясу головой. Стираю пот со лба, виконт стоит у окна, опять задумчиво смотрит на город. Там уже темнеет, непонятно сколько я тут просидел. Ал рядом, гладит меня по руке, её глаза светятся.

– Я знаю твою мать. – говорит седоволосый. – Жаль этой информации у меня не было лет десять назад, всё могло бы повернуться по-другому. Не для тебя, для королевства, был бы такой рычаг давления на неё. Но сейчас всё это уже бесполезно.

– Что дальше с ней будет, отец? – вдруг спрашивает девушка.

Виконт поворачивается, садится на свой стул, смотрит на неё, меня. Взгляд опять тяжёлый, приковывает нас к стульям. Говорит после паузы:

– Она изменница, как бы там ни было.

– Ты же всё видел! – вскрикивает девушка. – И я видела!

– Это ничего не меняет. – он теребит подбородок, откидывается назад. – Убийство разведчиков и помощь гражданке Империи, учитывая изнасилование, можно попытаться как-то классифицировать по-другому. Но вот организация побега офицеру и аристократке врага – это уже другое дело. Отвечай, разве я не прав?

Он смотрит на меня, ждёт.

– Правы. – пожимаю плечами. – А можно вопрос?

– Задавай.

– Вы же не только видели всё, но и чувствовали со мной, хотя бы немного? – смотрю на него ожидающе.

– Ты пойми, я как человек – прекрасно тебя понимаю. – он разводит руками, и заканчивает: – Но закон есть закон.

– Что же её ждёт? – насупившись, и скрестив руки на груди, спрашивает Алесия.

– Каторга, десять лет, и это лишь учитывая то, что она не знала законов Союза и не являлась гражданкой и служащей армии. – он разминает руки. – Или отряд Искупающих, нужно будет покопаться в бумагах, возможно получится оформить всё как…

– Искупающих? – не выдерживаю я.

– Искупающих свою вину, конечно же. – виконт похоже не замечает, что я его перебил, весь в своих мыслях. – Пару боёв на передовой, и обвинения будут забыты. Но придётся продолжить службу в рядах армии Союза, уже на общих условиях, до конца войны. Это как альтернатива каторге, ты должна понимать, что Искупающих бросают в самые трудные участки. Выживают двое-трое из десяти. Ну и контингент соответствующий.

– Я согласна. – быстро отвечаю.

– А я пока ничего не предлагал, только предполагаю, завтра утром будет понятно, что из этого выйдет. Попробую это дело подсунуть в стопку, что будут рассматривать утром. Нужно кристалл с воспоминаниями предоставить суду, сделать пару запросов, и тогда станет ясно, на что тебе можно рассчитывать. – он опять смотрит на меня. – Охрана, проводите её в душевую, и выдайте лёгкий комплект пехотинца, только без оружия и знаков различия, а то знаю я вас! Потом в одиночку и накормить!

Двое стражей заходят в кабинет и ожидающе на меня смотрят. Я встаю, и под ободряющий взгляд девушки, меня уводят. Появилась хоть какая-то определённость в будущем – или каторга, или армия. Ни того, ни другого я не хочу. Но это лучше, чем изнасилования, лишение органов и конечностей.