Текст книги "Тень в море"

Автор книги: Наурызбек Али

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Наурызбек Али
Тень в море

Глава I

Ты уже Капитан

С недавних пор меня снова начали посещать странные сны. Долгое время у меня не было проблем со сном, и я успел отвыкнуть от них. Вот уже третью ночь я вижу нашу старую двухкомнатную квартиру с ее холодными стенами и покинутым видом. Освещения в доме не было, и только лунный свет мерцал сквозь шторы в гостиной, отчего квартира казалась мрачнее обычного. В сумраке невозможно было разглядеть расположения вещей, и я двигался чисто по памяти, как это делают незрячие люди. Конечно, назвать эти сновидения кошмарами сложно, но проснувшись, я ощущал тяжелый осадок в сердце, будто бы что-то ускользнуло у меня из-под рук, потерялось, и я даже не в силах вспомнить, что это было. Приснился мне и брат. Он сидел на своей кровати, уставившись в пустоту, и безмолвствовал, ни гласа, ни воздыхания в буквальном смысле. Он виделся мне угрюмым и грустным, так не похожим на себя. Его густые темные кудри поседели, и под томными глазами, и на лбу выглядывали толстые линии морщин. Он смотрел на меня как в детстве, задумчиво, без слов, со слегка приподнятыми бровями, но взгляд его больше не горел жизнью. На нем были дорогой смокинг и рубашка с тугим черным галстуком. Для того, кто обычно ходил в спортивной одежде и не любил все классическое, он выглядел необычно.

Я проснулся в шестом часу утра и не мог дальше уснуть. Мне привиделось лицо брата с прошлой ночи, и я взволновался, не произошло ли что-то плохое с ним. Такое бывает, когда долгое время находишься вдали от дома, начинаешь переживать из-за всякой мелочи. Я попытался позвонить ему, чтобы узнать всё ли у него хорошо, но номер был вне зоны доступа. Решив, попробовать снова после душа, я встал и открыл окно на балконе в надежде, что природа хоть как-то сжалилась над нами и погода за ночь стала получше, но горячий влажный воздух подул мне в лицо, и я в раздражении закрыл окно обратно. Стоя под струей холодной воды, я окончательно проснулся и пробежался в мыслях по деталям своего сна, половину которых начал уже забывать. Поняв, что память снова начинает меня подводить, я написал на запотевшем стекле душевой кабины: “позвонить брату перед работой”, но эта мысль так и не покинула кабину душа. Поскольку я встал пораньше, чем обычно, у меня в запасе оставался еще целый час до работы, и я занялся приготовлением завтрака. Я редко готовил и зачастую питался в дешевых забегаловках, как “Макдональдс”, “КФС” или же заказывал домой блюда в арабских ресторанах, поэтому сырых продуктов в доме было мало. В холодильнике я нашел два яйца, пару кусочков ветчины и несколько помидоров черри в консервной банке, и сделал из них омлет. За завтраком меня не покидало чувство, что я должен был сделать кое-что, но что именно я никак не мог вспомнить. Подумав, что по пути память прояснится, я отправился на работу, оставив немытую посуду в раковине.

Моя квартира располагалась в западной части Абу-Даби, в “Туристик Клаб”. Я снимал комнату на седьмом этаже в одном из восьми блоков, предоставленных для экспатов. Тут жили представители разных народов. Помню, в первые дни, когда переехал сюда, я с любопытством разглядывал постояльцев, даже не подумав, что тем самым могу доставить им неудобства. Так продолжалось до тех пор, пока один из моих соседей не подошел ко мне и не объяснил неделикатность моего поступка. В свое оправдание скажу, что там, откуда я родом, разнообразие внешности является редкостью.

На работу я добирался на автобусе. Остановка находилась в нескольких минутах от дома, но этих минут было достаточно, чтобы вся одежда покрылась потом. В этих краях круглый год светило солнце, и поскольку город находился на берегу моря, влажность воздуха была настолько высокой, что даже ночью стояла невыносимая духота. Поначалу я и пары метров не мог продержаться под солнцем, но за годы проживания, успел адаптироваться и теперь иногда выходил на пробежку. Только с запоминанием местности у меня по сей день проблемы. Может, причиной тому были ничем не отличающиеся друг от друга здания или же я страдал географическим кретинизмом, но без онлайн карты я часто терялся в городе.

Автобусы были разделены на две части. Впереди сидели женщины, а сзади мужчины, и в основном это были граждане Индии и Пакистана. Местные же арабы очень редко пользовались общественным транспортом. Метро в городе отсутствовало, поскольку в этом не было особой необходимости. По сравнению с Дубай в Абу-Даби туристов было относительно мало, и дороги не были заполнены машинами. Здесь по большому счету жили люди рабочие из разных стран, впрочем, как и во многих крупных столицах. Туристы, конечно, заезжали сюда после Дубая в качестве бонуса, но летом только отчаянный человек приехал бы в эту страну отдыхать. Возможно, это прозвучало довольно резко, но я знаю, о чем говорю. В такой знойный сезон никто не рискует выходить из дому по пустякам. Когда я только приехал сюда, летом пару лет назад, совсем зеленый, почти с пустыми карманами, первым делом отправился на пляж, но один раз нырнув в горячее море и вдобавок получив пару солнечных ударов, я больше в это время года ни на шаг не приближался к морю. Зато зимой здесь наступал настоящий рай, ради которого несложно было помучиться остальные девять месяцев.

Я работал в местной телекоммуникационной компании и завел себе много новых друзей. Хоть они не могли унять мою тоску по дому, но мне с ними всегда было весело. Мы устраивали пикники в пустыне, жарили мясо и перепробовали немало арабских сладостей, нередко оставались там ночевать. В кромешной тьме пустыня напоминала море, и песчаные сугробы были похожи на бушующие волны. Во всех походах мы ни разу не спали в палатке, но зачем-то все время таскали их с собой. Беспросветный туман ночи, упавший на Руб-эль-Хали, озаряли звезды, не уступающие по яркости темноте пустыни. Оттуда можно было даже увидеть Туманность Андромеды, если знать, куда смотреть. Мои новые друзья напоминали мне старых приятелей, с которыми я так же любил проводить время. По вечерам я оставался один в своей комнате, и бывали ночи, когда я не смыкая глаз, курил на балконе. Я оставил свою прошлую жизнь позади и не собирался больше возвращаться обратно, но иногда мне не хватало моего брата или Аскара рядом. Они бы сумели меня подбодрить в любой ситуации.

Компания наша предоставляла интернет-услуги частным и юридическим лицам, и моя работа заключалась в том, чтобы проверять соответствующие документы клиентов и подавать заявку в системе. На первый взгляд, кажется, что особых трудностей в этих обязанностях нет, но иногда, а в особенности под конец каждого месяца, мы работали по двенадцать часов без перерыва. Почему-то только в конце месяца люди вспоминали, что им нужны услуги нашей компании. Сегодня был как раз такой день и мне пришлось задержаться на работе еще на несколько часов. После утомительной смены я отправился в торговый центр “Марина”, который находился в другом конце города. Мне необходимо было купить новую клавиатуру, потому что клавиш на старой не доставало, а буквы на оставшихся уже стерлись из-за моей интенсивной писанины. Переносить свои чувства на бумагу когда-то было частью моей терапии, но со временем превратилось в хобби. Теперь все свое свободное время я проводил за компьютером, убивая зрение, отчего начал носить очки.

Только дойдя до остановки я вспомнил, что забыл зонтик в офисе, но обратно идти не было сил. По расписанию следующий автобус до торгового центра должен был приехать через десять минут, но мои ноги, словно вареное спагетти не позволяли мне простоять так долго, а голова вскипела как чайник от жары и еле держалась на шее. К счастью, стоило приподнять руку и такси было тут как тут. Я сел и повернул кондиционер на себя. Подумал, наверное, такой воздух дует у врат рая. Закрыл глаза и вспомнил, как стоял на вершине Мтацминды. Теплое чувство охватило грудь.

– Marina Mall, – грубый мужской голос с арабским акцентом словно ухватил меня за ноги, и в мгновение ока перетащил с прохладных вершин гор в горячую пустыню.

– Already? I wanted to stay little bit, – попытался я пошутить, но ни малейшее движение не увидел на его лице.

– Go,go,go. Now – ответил он нетерпеливо, и я вышел из машины.

Каррефур – так назывался супермаркет, находился на цокольном этаже торгового центра, и состоял из трёх громадных отделений. В первом продавались только продукты питания, во втором хозяйственные товары и одежда, а в третьем бытовая техника. Мне было нужно как раз-таки третье. Тут у меня была карточка постоянного клиента, и мне обычно делали скидку, собственно, поэтому я и поехал в другой конец города. Мне пришлось немного повозиться, пока мне не оказали помощь. Торговый консультант предложил мне механическую клавиатуру, яростно описывая её преимущества над остальными кусками пластика. В итоге я согласился, только чтобы его труд не пропал даром, хоть это и значило для меня потратиться в два раза больше запланированного. Стоя у кассы с этой “чудо-клавиатурой”, я услышал сзади, как кто-то назвал мое имя, и сделал это так четко и без ошибок, что на секунду мне показалось, что я дома. Я обернулся. Перед о мной стояла девушка на голову ниже меня, в платье песчаного цвета, с необычной для этих краев светлой кожей и с пышными темными кудрями. Я застыл в недоумении.

– Ты что, не узнал меня? – спросила она, искренне улыбаясь. – Это же я – Молли.

Я всмотрелся в ее черные глаза, и наверное, прошло полминуты, пока я не признал в ней пятнадцатилетнюю красавицу, которая изменила брату жизнь.

– Молли? – вопросил я в ответ, желая убедиться в том, что это правда была она, и у меня не галлюцинации от солнечного удара, как бывало в первые дни приезда.

– Кто же еще! – торжественно восклицая, она раскрыла объятья. – Сколько лет прошло, а ты все такой же.

Такая фамильярность меня не очень обрадовала. Похоже, что время не имело никакого влияния на ее отношение к людям.

– Твои комплименты всегда были двусмысленны, – ответил я, освободившись из ее объятий.

– Да, все такой же, – продолжала она, не отпуская мою руку. – Готова поспорить, ты думаешь, отчего же я назвала тебя по имени.

И вправду, я не мог припомнить, когда же она в последний раз называла меня по имени, и потупил глазами.

– Оттого, что ты больше не Матрос, глупый. Ты уже Капитан!

Немного успокоившись, мы решили поужинать. Я повел ее в ресторан тайской кухни на берегу Персидского залива, или, как сами местные называют его – Арабского залива. Солнце уже село, так что мы могли позволить себе посидеть на улице. Молли попросила место ближе к морю, поэтому нам пришлось прождать четверть часа, пока освободится столик, но оно того стоило. Волны бушевали и бились о скалы, и капли соленой воды стекали по ножкам нашего стола, хоть и брызги не доставали до нас.

– Ты, как всегда, выбираешь лучшие места, – сказал я, оглядываясь по сторонам.

Она фотографировала себя на фоне ресторана и пропустила мои слова мимо ушей. Лампы возле столиков горели перламутром. Я откинулся на спинку стула. Мои ноги-спагетти, наконец, расслабились. Говор посетителей. Умиротворение.

– Еда, – выкрикнула Молли.

Принесли наш заказ. Ей раки, а мне пад тай с креветкой. Как только я взял вилку в руку, она остановила меня.

– Постой, постой. Сначала сфоткаю.

Я смотрел на неё. Улыбка была такой же, как и раньше.

– Ну, рассказывай, каким ветром тебя сюда занесло? – задал я вопрос, который интересовал меня с минуты нашей встречи.

– А мне не нужен никакой ветер, глупый, – ответила она в своей беспечной манере, – я могу просто расправить крылья и полететь.

Подол ее платья развевался на ветру, обнажая белокурые колени.

– С этим сложно поспорить.

– Отдыхать приехала, что мне еще тут делать, – добавила она с удивлением.

– В такую-то жару?

– А когда меня это останавливало? – она смахнула волосы с лица и заложила ногу на ногу. – Ты же меня знаешь, дорогой.

Я уже привык к непринужденности ее тона и более не обращал на это внимания.

– Как всегда, идешь против устоев и ненавидишь правила? Уж я-то хорошо знаю.

Молли ничего не ответила и лишь покачала головой. Перевела взгляд в сторону моря и сказала уже посерьезнее:

– А я все-таки посмотрела все эти страны.

Мы замолчали. Она была так же красива и юна, как в день нашей первой встречи, а тонкие цепи морщинок, которые появлялись вокруг ее глаз и губ, когда она улыбалась, делали ее образ лишь женственнее. Один лишь нос выглядел по-другому, похоже, что она избавилась от горбинки.

– Одна? – спросил я, желая прервать молчание, тем самым озадачив ее.

– Что одна?

– Путешествуешь одна?

– Нет, конечно, – подмигнула она, вернувшись в свое веселое состояние, – с ухажером.

– Ясно, – ответил я с некоторой грустью в голосе, которую скрыть у меня не получилось. – Ты совсем не изменилась.

– Правда? А мне кажется, я набрала пару лишних килограммов. Много лет все же прошло, – она встала, увлекшись темой, и покружилась. – Хотя это в платье не так заметно. А может, ты и прав. Тебе виднее. Легче судить, когда имеешь в голове ясный образ человека до и после. А у меня взгляд совсем притупился.

– Да. Правда, – подумал я, пропуская ее бессмысленный лепет сквозь уши. –Ты в точности такая же, как и прежде, но это касается только внешности. Что случилось с прежней, плюющей на стандарты Молли?

Она кружилась перед о мной. Ее платье цвета пустынного песка развевалось на ветру. Ее тонкие ноги кокетливо шагали вокруг стола. Женственные руки возвышались над ее головой, но она больше не имела никакого влияния над о мной.

– А вот ты возмужал, – продолжила она, – стал намного выше и бороду отрастил.

– Спасибо.

– Только постричься не помешало бы, а то сложно узнать в копне волос прежнего тебя.

– Я ни не хочу быть похожим на старого себя, – ответил я, – поэтому и поменял образ, чтобы не видеть в отражении отголоски прошлого.

Молли снова села. Мои слова взволновали ее. Я увидел, как лицо ее искривилось, и веселое настроение тут же сменилось на озабоченное и виноватое.

– Прости меня за то, что оставила тебя одного, – промолвила она полушепотом.

– Не извиняйся, – сразу ответил я, как бы показывая, что ожидал этих слов, – я и сам не хотел тогда тебя видеть.

Конечно, я соврал, но так было правильнее. Копаться в прошлом, когда раны уже зажили, все равно что пытаться собрать осколки разбитого стекла руками. От того и другого больше вреда, чем пользы.

– Наверное, так надо было, – согласилась она, – В любом случае я рада, что встретила тебя тут. Шанс один на миллион, кто бы мог подумать, что так может свезти человеку.

– И вправду, – ответил я, скорее ради того, чтобы хоть чем-то ей ответить, нежели согласившись с ней.

– Кстати, твоя Настя вышла замуж за одного очень перспективного молодого человека, и я была подружкой невесты на их свадьбе.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить о ком она говорит. Молли смотрела в ожидании моей реакции, но мое равнодушие разочаровало ее.

– Я рад за нее, – снова соврал я. – А что с Аней?

– Ее я не видела, пожалуй, с выпускного.

– Ах, да, начинаю припоминать. Хотя все это уже неважно.

– Ты прав. В любом случае нам обязательно нужно наверстать упущенное как-нибудь, – продолжила она. – Я бы могла рассказать о своих путешествиях, а ты мог бы почитать мне свои стихи. Ты ведь пишешь?

– Я только за, – ответил я незамедлительно, проигнорировав её вопрос.

Она попросила счет.

– Запиши мой номер.

Я записал. За ней заехал ухажер, а я решил пройтись пешком. Она обещала позвонить мне и встретиться еще раз, как освободится, но этого звонка я так и не дождался. Возможно, к лучшему.

Пришел я домой ближе к полуночи, и долго просидел, переваривая в голове случившееся. Я никак не мог себе представить, что когда-нибудь снова увижу её, да еще и в другом краю земли. Перед глазами отчетливо всплыл её образ с нашей последней встречи, когда она стояла в прекрасном платье и махала мне вслед. Мы даже не успели толком попрощаться. Хотя если подумать, никто из нас и не догадывался о том, что мы виделись тогда в последний раз. Эти размышления сильно взволновали меня, что я забыл переодеться, и некоторое время сидел на своей кровати уставившись в пустую стену. Уведомление в телефоне привело меня в чувства. Я разблокировал телефон и увидел напоминание в календаре на девять часов вечера о том, что я должен проверить заметки. Со всей беготней на работе, я иногда становился забывчивым и писал для себя заметки в телефоне, чтобы, придя домой смог вспомнить свои планы, например: какой фильм я хотел посмотреть или какую книгу собирался прочитать. Но в этот раз я точно знал, что буду делать и поставил телефон в беззвучный режим. Я переоделся, включил компьютер и установил новую клавиатуру. Благо завтра была пятница, и мне никуда не надо было спешить. Кстати, надо заметить, что в Эмиратах, как и во многих арабских странах, отдыхают с пятницы, а началом недели считается воскресенье. Пятница у мусульман считается священной, и в этот день в мечетях читают Джума намаз. Это связано с тем, что мусульмане верят, что именно в этот день был сотворен первый пророк, в этот день он вошел в Рай и в этот день он был выведен из Рая. Это как суббота у иудеев и воскресенье у христиан. Поначалу было сложно привыкнуть к такому календарю, когда весь остальной мир пользуется другим, но со временем человек может смириться со многим, если в этом есть необходимость.

Мне и в голову не приходило, что когда-нибудь я напишу рассказ о Молли с братом, но если подумать, какую роль в наших жизнях она сыграла, и какая история в итоге из этого вышла, то это был лишь вопрос времени, когда я перенесу все на бумагу, а наша сегодняшняя встреча потревожила мои давно забытые воспоминания, чем ускорила процесс.

Ремарк не утопаем

Мы жили на третьем этаже хрущевки по улице Абая. То был старый пятиэтажный дом с облезлыми стенами и зловонными подвалами. Район был древний и забитый такими же многочисленными следами Советского Союза. Квартира состояла из кухни, ванной и двух комнат. Кухня была таких крошечных размеров, что даже три человека помещались туда с трудом. Ванная находилась с левой стороны прихожей, и была совмещена с туалетом. Пройдя прямо по узкому коридору можно было попасть в гостиную, где стоял новый раскладной диван, который мама использовала в качестве кровати. В углу возле окна расположился телевизор со стеклянным экраном и весом не уступающим среднему холодильнику. Соседи постепенно переходили на плазменные экраны, а мы все еще пользовались старым. На полу лежал ковер с безвкусными узорами – достояние людей советской эпохи, и шторы бобового цвета отлично дополняли картину. Пройдя дальше гостиной можно было попасть в спальную, которую мы с братом нехотя делили. Тут царил бардак. Солнцезащитная пленка на окне затемняла комнату так, что на первый взгляд она казалась убранной. В шкафу не было места для моих книг, и я хранил их под двуспальной кроватью. Брат спал на ней один – привилегия старшего ребенка. Так хотелось мне думать, и не считать причиной свой беспокойный сон.

Лето. Я окончил десятый класс. У меня не получалось в полной степени насладиться каникулами. Учителя запугали нас заключительными экзаменами, результаты которых якобы решат наше будущее, и я готовился к последнему учебному году. Вместо привычного безделья, мне пришлось изучать не интересующие меня предметы. Беззаботная юность почти подошла к концу, а я ничего с этим не мог поделать. Будни мои стали однообразны: еда, сон и книги. Рядом с загоревшими знакомыми я смотрелся как альбинос. Бледный как мел. Но был в моих зубрежках и плюс. Между делом я успел увлечься художественной литературой и теперь с утра до вечера не мог оторваться от историй. Книгу за книгой я проглатывал залпом, не успев понять их смысла. В тот день я дочитывал “Триумфальную Арку”, когда открылась дверь в комнату. В дверном проеме, как в раме, стоял брат.

– Так и знал, – прокричал он басом, от которого становилось не по себе, – опять ты за свое. Сколько можно уже? Выходи сейчас же.

– Чего надо?

– Выходи, или полетишь в окно!

– Я читаю, – ответил я равнодушно, не отрываясь от романа, и краем глаз увидел, что он был в рубашке и в джинсах, а запах его парфюма охватил комнату.

Он присел рядом, пытаясь закрыть руками книгу.

– Мама просила вывести тебя на свежий воздух.

– Я вам что, баран?

– Упрямишься уж точно, как баран, – начал он уже раздражаться.

Мы с ним любили поспорить о мелочах, но редко ругались всерьез. Бывало, в детстве, чтобы приучить меня, он мог ударить в живот или применить на мне приемы борьбы, но на этом наши разногласия заканчивались.

– Давай уже, Матрос, – продолжил он настаивать, – а то новых книг ты не увидишь. Это мамины слова.

– А че это ты так вырядился? Спортивку постирал?

Он немного замешкался с ответом, но все же набрался уверенности.

– Я хочу тебя познакомить кое с кем.

– С чего это вдруг? – отвлекся я наконец от чтения и приподнял взгляд.

Брат выглядел смущенным, что случалось очень редко. Слегка помятая рубашка на нем смотрелась забавно. Он даже причесал свои жесткие кудри, о которые обычно ломаются расчески.

– С того, что для меня это важно, и к тому же для тебя будет полезно развеяться. Не то сидишь целыми днями за своими книгами. Вот настоящая жизнь, – он открыл окно, и в комнату тут же подул вечерний прохладный ветер. Запах свежих листьев, смешанных с его парфюмом, пощекотали мне ноздри. – Твои выдумки ничему тебя не научат. Вон там ты по-настоящему познаешь то, что написано в сотнях страниц.

– Ладно, только дай десять минут, – согласился я, отчасти от любопытства, а отчасти зная его упрямую натуру, и положил “Ремарка” в рюкзак

– Все равно не оставишь?

– Тебе что, мешает?

– Как хочешь, – ответил он, не обращая внимания на мою дерзость, – через десять минут, если не выйдешь, уеду без тебя.

– Так езжай, я-то тут причем? – буркнул я себе под нос и начал переодеваться, на что он одарил меня сердитым взглядом, но вышел, ничего не ответив.

Брат одолжил машину у дяди. Это был старый фольксваген форд, цвета темной морской волны, с битым передним бампером, дверь с пассажирской стороны, сколько я себя помню, не открывалась, но он мог бы дать фору любым новеньким иномаркам. Я сел на переднее пассажирское сиденье. Пристегнул ремень безопасности. Машина завелась со второго раза.

– Стартер надо проверить, – сказал брат про себя.

– Что?

– Вот если бы ты больше интересовался мужскими вещами, знал бы, о чем я говорю.

Я промолчал. Мы поехали. Его друг отмечал день рождения на даче. Только доехав, я понял, почему брат так нарядился, но меня не предупредил, и я был в футболке и в бриджах.

Народу было много. Большинство гостей были приглашены братом. Его встретили так, будто он был виновником торжества. В целом у него было множество друзей. Если один его друг, допустим, со школы, не был знаком с его другом с работы, то в конечном итоге они знакомились через брата и становились друзьями. Иногда даже лучшими друзьями. А в одиннадцатом классе, он стал чемпионом страны по боксу среди молодежи и тем самым умножил количество знакомых. Теперь он мог поехать в любой город и быть как у себя дома.

Дачный участок оказался огромным. Впереди стоял дом с мансардой розового цвета, обращенный к улице не фасадом, а тыльной частью. Наверное, для того чтобы наблюдать за прекрасным садом, который раскинулся сзади дома и привлёк мое внимания своим разнообразием. Я нигде раньше не видел такое количество деревьев и цветов, от дубов и роз до таких растений, названий которых не каждый садовник бы угадал. Я решил осмотреться. Брата тут же потащили в самую гущу праздника. Летом ему исполнилось двадцать один, и за последние годы он незаметно превратился в высокого молодого мужчину, со спортивным телом и чертовски прямым характером. Из-за его доброго нрава и простодушия его ценили как хорошего друга. К тому же он обладал несравненным чувством юмора, которое делало его незаменимым украшением любого рода посиделок. На его фоне я становился невидимым. Мне только через четыре месяца исполнялось семнадцать, а я все еще был на голову ниже него. Кроме того, мне приходилось постоянно бороться со своей проблемной кожей. С чувством юмора дела обстояли еще хуже. Люди, узнав, кто мой брат, всегда ожидали от меня искрометных шуток и веселья, но поняв, что я совсем не похож на него, их интерес ко мне угасал. Конечно, если судить только по внешности, я был куда интереснее его, но если бы мне пришлось выбирать, скажем, в качестве девушки, я бы предпочел того, кто смог бы рассмешить меня, чем наскучить своей болтовней о книгах.

Я прошел дальше от дома по натоптанной хозяевами тропинке. Она пролегала между деревьями, и доходила до самой речки за участком. Ночь выдалась ясной. Луна и звезды освещали небо. Листья шелести под дуновением легкого ветерка. Теплый, густой запах смолы наполнял воздух. Спокойствие. Тишина, беспокойная только стрекотом кузнечиков, уханьем совы и пением ночных птиц.

– Идеальное время для чтения – пробормотал я про себя, перепрыгивая деревянный забор у подступа к берегу.

Я вытащил “Ремарка” из заточения, чтобы разделить с ним этот красивый миг. Побережье зарастало камышами. Между ними был проделан троп из деревянных досок до маленькой баржи для лодок. Я осторожно пошагал по ним, но одна из досок была неустойчивой, и наступив на неё, моя нога соскользнула. Я упал на одно колено, а вторая нога полностью оказалась в воде. Мне захотелось ударить себя за свою неуклюжесть. Поднявшись, я продолжил идти, но приблизившись к барже, увидел темный силуэт, сидящий на краю. Он не двигался и пристально наблюдал за мной. Меня охватил страх. Я медленно попятился назад. Силуэт не отрывал взгляда от меня. Я сделал рывок назад, чтобы убежать, но снова поскользнулся. Попытался ухватиться за ветку камыша. Она оторвалась. Меньше, чем через секунду я был под водой. Всплыв на поверхность, я увидел уплывающую от меня “Триумфальную Арку”. Одной рукой я взялся за основание тропа, а другой попытался спасти роман. Я был плохим пловцом, поэтому побоялся отпустить руку и упустил книгу. Выйти из воды с отяжелевшей одеждой оказалось еще сложнее. Я забросил правую ногу на доски и двумя руками подтянулся, расцарапав себе все тело. Тем временем силуэт подошел ко мне. Им оказалась девушка в длинном платье облачного цвета. На шее у нее блистала серебряная цепочка с кулоном в виде ключа размером с булавку. Она посветила на меня своим телефоном и взорвалась в диком хохоте. Я покраснел от злости, но прикусил язык. Если бы она была парнем, я ее, скорее всего, саму столкнул бы в воду.

– Надо же, ты утопил Ремарка, – сказала она, так беззаботно, будто знала меня всю жизнь.

– Это мои проблемы, а ты иди куда шла, – ответил я сквозь стиснутые зубы.

– А я никуда и не собиралась. Сидела тут себе спокойно, пока ты не напугал меня.

– Это я-то? Я напугал? Ты… – от злости я не нашел что сказать и уставился на нее свирепым взглядом.

– Ладно. Извини. Не злись ты так! – ответила она таким дружелюбным тоном, что мне стало совестно за свою ярость.

Я промолчал и пригляделся. Она была одного роста со мной, с очаровательным круглым лицом, прямым носом с горбинкой и пышными кудрями. На мой пристальный взгляд, она ответила короткой улыбкой.

– Давай высушим тебя.

– Ничего страшного, – ответил я виноватым тоном. – Мне казалось, тут никого нет, хотел почитать в тишине. Извини.

– Не извиняйся. Я думала, один из этих пьяных идиотов решил поплавать здесь и упал, не удержавшись. Но пьяные люди не ходят с книгой в руках.

– Да, пожалуй, это выглядело смешно со стороны.

Она захохотала. У нее был неудержимый смех, который никак не вязался с ее обликом. Увидев, что я опять начал хмуриться, она протянула мне свою руку. Я растерянно пожал её.

– Раз уж мы теперь друзья, у тебя нет повода злиться на мой смех.

– Наверное, – ответил я.

Мы пошли тем же путем обратно. Каждый раз, когда я шагал, мои мокрые кроссовки издавали раздражающий хлюпающий звук. Это забавляло девушку. В свое оправдание она показывала мне свой мизинец, намекая, что мы друзья и я не должен на нее злиться. Невозможно было держать зло на такое наивное существо, которое по-детски верило, что, пожав руки, люди становятся друзьями. А мы даже и имени друг друга не знали.

Брат стоял у входа в дом. Он подбежал к нам и спросил:

– Где вы были? Я повсюду вас искал.

– Позже расскажу, ты умрешь со смеху, – ответила девушка, не переставая смеяться. Она обладала смехом, который заражал всех.

– Не сомневаюсь, – сказал брат, прижав девушку к себе и поцеловал ее в губы. Я не понимал, что происходит.

Он осмотрел меня с ног до головы, стоящего, как провинившийся ребенок, которого отчитывают родители.

Матрос, вижу, ты воспользовался моим советом и тут же окунулся в жизнь.

Девушка захохотала еще громче, и брат вместе с ней. Я был рад, что смог поднять им настроение, хоть и оказался в неловком положении. В конце концов, брат своими шутками лучше всего мог научить самоиронии.

– Еще и с Молли успел познакомиться. Молодец!

– А мы уже давно знакомы, – ответила она спокойно.

Я посмотрел на девушку. Ее губы растянулись в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы, и я увидел лунный свет, отражавшийся в ее черных глазах.

– Так и есть. Я – Молли.

Время перевалило за полночь. Пьяный гул гостей только начал набирать обороты. Брат был в числе немногих трезвых, и мы решили уйти, воспользовавшись суматохой. Молли села на переднее сиденье рядом с братом, на место, которое всегда принадлежало мне. Брат рассказывал смешные истории со своих соревнований, которые всегда были уместны. Молли поглаживала его жесткие волосы. Мы выехали с дачного участка. Ночной город блистал в новом для меня цвете.

– Посмотри, там, в пакете должна быть моя спортивка, – сказал брат, не отвлекаясь от дороги, – простудишься еще. Мама меня потом убьет.

– Как предусмотрительно с его стороны взять с собой запасную одежду, – подумал я. – Он, наверное, часто ходит на такие вечеринки.

– Я вытащил спортивный костюм на два размера больше моего и уставился на брата.

– Не бойся, Молли не будет подглядывать, – подмигнул он через зеркало заднего вида.

– Обещаю, что не буду смеяться, – ответила та, улыбаясь.

Я кое-как переоделся и положил свои вещи в пакет. Выглядел я неуклюжее, чем в своей мокрой одежде.

– То, что надо. Элегантно, – оценил брат, – не в обиду этому слову. Ладно, не хмурься. Сейчас я тебя накормлю. Тут открылось отличное заведение, где делают невероятно аппетитную шаурму. Я вижу, что ты проголодался. Совсем обвис.