Текст книги "Тень в море"

Автор книги: Наурызбек Али

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ура, – обрадовалась Молли, – что может быть лучше, чем обжираться ночью?

Она прильнула к губам брата. Я отвел взгляд. Молли заметила, что мне неудобно в положении третьего лишнего.

– Ты не обращай внимания. Он так шутит.

– Я-то лучше всех знаю, – ответил я.

– Лучше всех он знает только как не выходить из душа часами и качать бицепс, – вмешался снова брат. Краска залила мое лицо, но Молли это позабавило.

Заведение располагалось около набережной. Его окружало много молодых деревьев. Это был переделанный двадцатиметровый морской контейнер, цвета ржаного хлеба, с панорамным окном, который смотрел в сторону реки. Внутри было душно, хотя посетителей кроме нас не было. Мы решили сесть на улице. Нам организовали столик во дворе заведения. Молли попросила не приносить лампы, так как света фонарей вдоль набережной было достаточно. Мы заказали каждому по одной шаурме, и у Молли оказался самый большой кусок.

– Ты не смотри на мои размеры, я все осилю, – ответила она на мой удивленный взгляд.

Я рассмеялся. Мы молча приступили за поздний ужин. Я ел мало, хоть и умирал с голоду. Мне было немного неловко кушать в присутствии красивой девушки. А у нее аппетит был хороший. Судя по тому, как они без стеснения ели вместе и заботливо кормили друг друга, я предположил, что они уже довольно долгое время встречаются. Брат почему-то только сейчас решил нас познакомить. Раньше он редко что-либо скрывал от меня.

– Ну, Матрос, рассказывай, – Молли снова заговорила первой. Мне казалось, она смогла бы разговорить кого угодно своим непринужденным тоном.

– Что рассказывать?

– Не знаю. Например, почему твой брат зовет тебя Матросом?

– Это долгая история.

– Ничего, время у нас есть, – ответила она и многозначительно посмотрела на брата.

Брат залился румянцем. Его глаза словно сияли чем-то возвышенным, чего мне было не понять. На него сложно было смотреть без улыбки. Поймав мой взгляд, он снова стал серьезным.

– Рассказывай давай, – продолжила она, – я от тебя все равно не отстану.

Настойчивости ей было не занимать, и я бы не отвертелся простым объяснением. Ей нужна была вся история.

– Ладно, только взамен ты расскажешь мне свою историю.

– Договорились, – она решительно протянула мне свою руку, и я пожал ее.

– Как ты знаешь, мой брат… – начал я.

– Постой, – перебила она меня, – чувствую, будет интересно. Надо заказать чай.

Она заказала чайник марокканского чая, и не дала мне продолжить, пока не принесли ее заказ. Я начал свой рассказ:

"Итак. Как ты знаешь, брат является заядлым рыбаком. Он всегда им был. Ему посчастливилось больше времени провести с отцом, когда я был совсем маленьким. Брат ездил с ним на рыбалку каждые выходные и после этого полюбил плавать. Отец купил ему рыболовную удочку и научил ею пользоваться. Они сутками обсуждали море, разновидности морских и речных рыб, прогнозировали погоду, чтобы выбрать подходящий день для выхода в море. Я не понимал и половины того, о чем они говорили, и честно, иногда ревновал отца. Даже когда он покинул нас, брат продолжал плавать без него. Мог выйти в море, целыми сутками не приходить домой и возвращаться через пару дней с несколькими мешками рыбы. Сперва я думал, что он скучает по папе, и таким образом выражает свои чувства к нему."

– Ближе к сути, – прервал меня брат.

– Да что ты перебиваешь его, – вмешалась Молли. – очень интересно рассказывает.

Он ничего не ответил. Заметив его озлобленный взгляд, я напрягся. Если бы не было рядом Молли, я бы, наверное, сильно пожалел о сказанном. Он не любил мои разговоры о прошлом, особенно связанные с отцом, но я уже начал повествовать об этом, и к тому же Молли могла его успокоить, поэтому я продолжил:

"В общем, со временем я понял, что он по-настоящему полюбил море и жить без него больше не может. Мне было одиннадцать. Он тогда впервые взял меня с собой. На дворе стояла весна, и погода только успела затихнуть. Мама уехала на работу. Она тогда работала вахтовым методом, полмесяца была вдали от дома, и мы оставались одни. Брат целую зиму ждал рыболовного сезона, и когда день настал, ему не с кем было меня оставить. В то время я сходил с ума от фильмов про пиратов, но даже не мечтал, что когда-нибудь мне удастся выйти в открытое море. Представь себе мое удивление, когда брат ввалился в комнату со словами: “Собирай вещи, братишка. Сегодня ты поплывешь под моим командованием и будешь матросом у меня на корабле. Я научу тебя ловить рыбу и выживать на море."

Молли захохотала. Она смеялась так сильно, что ей не хватало воздуха. Любой, кто наблюдал за ее смехом, нашел бы это забавным. Но в то же время в ней не было ни намека на лицемерие.

– Так вот почему. Теперь понятно.

Брат прижался к ее шее и жарко поцеловал. Она откинула голову назад. Оба заливались в смехе.

– Это не вся история, – напомнил я о своем присутствии. – Наверное, впервые я так много болтаю. Даже не хочу останавливаться.

Брат одобрительно взглянул на меня, и я продолжил:

"Мы поехали в сторону дамбы. Оттуда через реку можно было выйти в море. Дамбу давно снесли, но район до сих пор так и назывался. Нас сопровождали двое друзей брата, которые ничем, кроме рыбы, особо не интересовались. К счастью, дорога занимала не более четверти часа, и мне не пришлось с ними беседовать. Место слияния реки с морем густо зарастало камышами. Мы начали косить выход для моторной лодки, и после двух часов изнурительной работы смогли перетащить лодку. Мы разместили рыболовные сети там, где река вливалась в море. Не знаю, было ли это законным в то время, но меня, вдохновленного пиратскими историями, это мало волновало. Закончив со всей скучной работой, мы поплыли. Погода стояла теплая, и вода была спокойная. Берег начал отдаляться от нас, и вскоре совсем пропал из виду. Это было мое первое знакомство с бесконечностью под названием море, и до того дня я ни разу не испытывал таких ярких эмоций. Оно будто не имело никаких границ. Сливалось с небом за горизонтом. Будто если плыть без остановки, можно было найти край света и узнать все тайны, которые миллионы лет хранило в себе это божественное явления природы. Мне не хотелось возвращаться обратно. Я хотел плыть до тех пор, пока не найду остров сокровищ и не сражусь с кракеном, пока соленая вода не залечит мне раны и палящее солнце не прожжет мне кожу, пока штормы не закалят мое тело и опасности, поджидающие на каждом шагу, не укрепят мой характер. Прохладный бодрящий ветер унес меня в далекие края. Я не мог оторвать свой взгляд от изящества и величия Каспийского моря."

– Какая красота, – воскликнул юный я.

– Точно, – ответил брат. – Знаешь, что Каспийское море прозвали морем только из-за его огромных размеров? На самом деле это самое большое озеро в мире. Находится на границе между Европой и Азией. С севера на юг – 1200 километров, а с запада на восток – 435. Можешь себе представить?

– 1200? – переспросил я, понятия не имея, насколько длинное это расстояние.

– Да. Например, чтобы добраться от одного конца нашего города до другого, нужно проехать всего лишь 25 километров. Это около пятидесяти точно таких же городов, как наш.

– Ничего себе, – выразил я свое удивление. Но больше всего я удивился тому, что он знал это наизусть.

– Да, посмотри туда, – продолжил брат, и указал на запад. – Там находится Россия. А вот на той стороне Иран и рядом Туркменистан. Теперь понимаешь, какие размеры у этого прекрасного моря?

– Понимаю.

– Каждый раз я смотрю на все эти направления и мечтаю однажды поплыть туда. Увидеть, какие там живут люди, высокие ли они или низкие, с большими или узкими глазами, со светлой или темной кожей, чем они питаются и любят ли они это море, как я, всей душой. Какие красивые девушки там живут и как они умеют любить. Я бы мог обо всем этом прочитать, но ничего не сравнится с тем чувством, когда ступаешь на новые земли, дышишь незнакомым тебе воздухом и прогуливаешься по неизвестным тебе улицам. Это как родиться заново. Тебе приходиться все изучать сначала и познавать себя с новой стороны. Ты чувствуешь себя первооткрывателем, Магелланом, Колумбом, кем угодно, но только не тем, кем был раньше. Понимаешь?

“Он остановился, как бы ожидая моего ответа, но я был сильно взволнован и не смог произнести ни слова.”

– Когда-нибудь я смогу увидеть эти страны, проплыву к Черному морю, затем в Красное море, может дальше и в океан. Увижу другие материки, а может быть, останусь там и никогда не вернусь обратно. И таких морей столько, что мне одной жизни не хватит посмотреть их все, но я не собираюсь останавливаться. Однако какими бы огромными и бескрайними они ни были, Каспийское море останется моей первой любовью. И если ты будешь почаще выходить со мной, возможно, когда-нибудь сам станешь капитаном.

“Я ничего не смог ответить. Такой свободной и безупречной была его мечта. Я смотрел на него, такого пылкого, горящего жизнью и готового на все ради исполнения мечты, и то ли от соленого ветра, то ли ослепляющего солнца, я невольно прослезился. В тот день он в первый раз не сдержал обещание. Я не научился ловить рыбу, но взамен он научил меня чему-то более прекрасному. Мы весь день просидели в лодке, наблюдая за бессменными символами вечности и мечтая о том, чтобы уплыть вместе куда-то далеко, где даже звезды сияют по-другому. Ребята наловили кучу рыбы и смотрели на нас в замешательстве. Брат объяснил им, что всего-то хотел показать мне море. Мы поплыли к берегу.”

– Я покажу тебе один трюк, – добавил он на обратном пути. – Вставай, сейчас я познакомлю тебя с жизнью, и ты никогда не захочешь умирать.

“Брат подал мне руку, и мы встали у носа лодки. Он попросил водителя надавить на газ.”

– Закрой глаза. Дай ветру власть над своим телом.

“Я закрыл. Время замерло. Мир вокруг меня исчез. Лишь двигатель и волны нарушали тишину. Прохладный ветер пытался сдуть меня с лодки, но я держался крепко. На мне была тонкая футболка, но мне не было холодно. Мне было чертовски хорошо. Я улыбался навстречу своей судьбе. Раскрыл свои объятия неизвестности и был готов ко всему, что мне уготовано. В тот день я любил жизнь всем своим юношеским сердцем.”

– Вау! Ты так красиво рассказываешь, – воскликнула Молли, как только я закончил. – Я чай свой забыла выпить.

– Я просто пересказал слова брата.

Брат сидел в глубоком раздумье. Некая грусть наблюдалась на его лице, но голос Молли привел его в себя.

– А вот в это я не поверю, – продолжила она, поднявшись с места и обратилась к брату. – Ты и вправду таким был?

– Матрос слегка приукрасил, – спокойно ответил брат.

Он смотрел на нас потерянным взглядом, как будто только проснулся. Молли вплотную подошла к нему и спросила:

– Но ты говорил все это?

– Уже не помню, – избегал брат ответа.

– Ничего я не приукрашивал, – добавил я. – Все так и было.

Она уселась на колени брата и пристально глядела ему в глаза.

– Я хочу знать, что случилось с тем мечтателем?

– Я все еще тут.

Нет… – начала она, но брат поцеловал ее, не дав ей закончить.

Молли вдруг сорвалась с места, будто током ударенная. Она подняла руки, словно собралась нас благословить, и сделав драматическую паузу сказала:

– Мы должны это повторить. Все вместе.

– Непременно, – ответил я, заразившись ее энергией.

– Только и тебе надо найти девушку, – добавила она. – Ничего, у меня много подруг.

– Мне это ни к чему.

Лицо брата снова украсила улыбка, и повеселев, он добавил:

– Сейчас он скажет, что у него есть книги.

– Вот именно, – ответил я, уверенный в правоте своей позиций.

– Да, ладно тебе, братишка. Не будешь же ты всю жизнь с книгой, – продолжил он и захохотал, – блин, я только что представил его… но это слишком.

Молли ущипнула брата, и он успокоился.

– Послушай, Матрос, – обратилась она ко мне, – ты говорил, что тогда, на море, раскрыл свои объятия неизвестности и был готов к чему угодно. Раскрой их снова.

Она ждала моего ответа, но я промолчал.

– Я обожаю книги, – продолжила она после паузы, – и все, что связано с ними, так же, как и ты, но твой брат прав. Реальность гораздо интереснее. Ничто не сравнится с лучшими годами наших жизней. Повзрослев, ты поймешь, что именно в юности человек испытывает любовь во всей ее красе. Позже ты уже не сможешь познать возвышенности невинных прикосновений и не насладишься страстным поцелуем, как в молодости.

– Ладно, не будем об этом, – прервал я ее вдохновленную речь, и подумал откуда такое дитя может знать, что чувствует взрослый человек. – Ты обещала рассказать о себе.

Молли пришлось немного подумать. Она снова села, и похлопав ресничками, продолжила:

– Мне нечего сказать, кроме того, что я люблю читать, пробовать все новое и путешествовать. Хотя, ты уже догадался обо всем этом. Родители у меня из Армении. Они приехали сюда в девяностые годы, и я родилась в этой стране. Мое настоящее имя – “Мөлдір”.

– Постой, – перебил я ее, – ты армянка, но у тебя казахское имя?

– А что в этом такого? Папе понравилось значение имени – прозрачно-чистая. Он говорит, я единственная, кто очищает его жизнь, делает ее красивой.

– Даже не представляю почему он так думает, – вмешался брат улыбаясь.

Молли ущипнула его снова и продолжила:

– Это все, что я могу сказать. Если хочешь узнать меня лучше, почаще выходи с братом, и я тебе покажу. Может быть, и я смогу увидеть тех мечтателя и храбреца из твоего рассказа.

– Хорошо.

После ужина мы решили прогуляться по набережной. Я узнал, что Молли имеет большую библиотеку дома, состоящую в основном из старых книг, и что она так же, как и я обожает художественную литературу, любит читать стихи вслух и смотреть старые фильмы. Она была единственным ребенком в семье. У ее папы был бизнес, а мама занималась домашними делами. Мы разговорились и нашли много других общих интересов. Ближе к утру мы отвезли ее домой, и они с братом еще долго целовались в подъезде, не обращая внимания на меня ожидающего в машине. Я задремал и проснулся, когда брат заводил мотор. Мы, наконец, поехали домой.

– Ну, как она тебе? – спросил брат по дороге.

– Намного лучше той истерички из школы, – ответил я не думая.

Мы посмотрели друг на друга и не сдержали смеха.

– Чуть не забыл, – сказал он и вытащил из заднего карман джинсов книгу в потрепанной обложке. – Молли передала, когда я ее провожал. Сказала, что виновата перед тобой и взамен отдает тебе свою. Поблагодаришь ее позже.

“Триумфальная Арка”

На обратной стороне красовалась надпись: “Больше не пытайся его утопить, Ремарк не утопаем”. Я невольно улыбнулся. Брат включил песню “Hotel California” и два моряка поплыли по безлюдной дороге, прорезая ночную тишину.

Глава II

Беру портвейн, иду домой

Проснулся я ближе к полудню. Брат с мамой были на работе. Пообедав, я решил дочитать роман, и обнаружил, что Молли положила по лепестку лилии на каждую пятидесятую страницу книги. К тому же она подчеркнула одно предложение в книге: “Странное дело – нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то можем отойти в сторону; но ведь именно потом ему становится совсем невмоготу.”. Вряд ли она могла сделать такое ради меня. Я оставил все, как было, и решил вернуть в таком же виде, как закончу.

Наступил вечер. Я добрался до кульминаций романа, но у меня не хватило времени дочитать. Я опаздывал в аэропорт. Аскар возвращался из поездки, и мне надо было его встретить. Так я и сделал. Он вышел из второго терминала, весь загорелый и исхудавший. Его не было месяц, и я успел соскучиться по нашим спорам.

– Тебе бы почаще гулять под солнцем, – встретил он меня без приветствий, намекая на мою бледность. – А то напоминаешь старого графа, который ползал по стенам замка.

Книгу он не читал, и говорил об одноименном фильме “Дракула”.

– Неужели ты оставил Робинзона одного? – ответил я живо.

Мы посмеялись. Он выглядел устало. Мы хотели сразу же отправиться домой, но его багаж запаздывал. Нам пришлось прождать еще полчаса, пока Аскар не вышел из себя и не устроил скандал в аэропорту. В итоге сотрудники авиакомпании обещали доставить багаж прямо к его дому, как только они получат его вещи. Аскара это не очень убедило, но ждать не было сил. Мы поймали такси и поехали к нему. Приехав домой, он раскидал свои вещи из рюкзака, вытащил оттуда мочалку, и немедля отправился в душ. Я поставил чайник. Его родители относились ко мне, как к своему сыну, и я мог сутками оставаться у них. Из душа он вышел уже спокойным. Мы накрыли на стол на заднем дворе, где у них располагался небольшой сад, и сели в тени магнолии.

– Грузия пошла тебе на пользу, – начал я разговор.

– Да, крутая страна, – подхватил он резво. – Ты бы видел какие там красивые девушки.

– Я знаю. Я читал.

Он вытащил пачку “Мальборо” и зажигалку из кармана. Поставил на стол и ответил:

– Это тоже самое как говорить: я прочитал, какая еда вкусная, и не попробовать.

– Опять умничаешь?

– По факту говорю. Жаль тебя не было, чтобы оценить тамошнюю красоту.

– Тамошнюю? Ты научился читать?

– А я смотрю, ты научился шутить, когда меня не было, – ответил он, не растерявшись.

У него всегда находился готовый ответ. Мне ни разу не удавалось выиграть его в словесной перепалке.

– Теперь сделаем тебя поумнее и поправим лицо. Может быть будешь смотреться хотя бы на одном уровне со мной, – продолжил он унижать меня, в споре, который я сам и затеял.

Мы захохотали. Он зажег сигарету и медленно затянулся. Из его рта начали выходить колечки дыма. Аскар с детства был очень любопытным, и с восьмого класса начал курить. Ему было интересно почему взрослые тратят свои деньги на зловонные сигареты, которые еще и вредны для здоровья. В итоге попробовав пару раз, он вошел в азарт. Он курил за дворовым туалетом в школе, а я постоянно его подстраховывал. А в девятом классе в первый раз напился до опьянения. Это было после новогодней дискотеки в школе. Затем мне пришлось гулять с ним до самого утра, пока он не пришел в себя. В нашей дружбе Аскар был ведущим, первопроходцем, всегда стремился испытать все на себе, научиться на своем опыте. Его не интересовали рассказы, если нельзя было самому оказаться в центре этой историй.

– Если серьезно, то ты обязан как-нибудь посетить Грузию, – продолжал он. – Я влюбился в местные горы. Они не самые высокие, но в них есть особый шарм, который непременно оставит след в сердце. К тому же ты должен попробовать их вина, даже человек, не имеющий никакого отношения к ним, способен оценить их качества. А девушки… Эх… – вздохнул он, и попытался руками изобразить женскую фигуру, но ничего у него не вышло. – Какая красота таится в их глазах. Одного взгляда достаточно, чтобы утонуть в них.

– Звучит заманчиво, – перебил я его вдохновленную речь, – но давай сначала покончим с экзаменами.

– Какой же ты все-таки зануда, но ты прав. Надо поскорее оставить эту школьную жизнь позади.

Я ничего ему не ответил. Мне вспомнилось наше первое знакомство. Он перевелся к нам из городской гимназии во втором классе. В первый же день мы с ним подрались. Я не помню причину, но после нам пришлось пропустить уроки из-за синяков. Позже наши родители настояли на том, что проблему надо решать на месте, и привязались за нами в школу. Пока они сидели в учительской, устраивая скандал, нам было нечего делать, и мы пошли играть на улице. С тех пор я шел за ним куда угодно. Он влезал в разные передряги, а мне приходилось его прикрывать. Мне кажется, у него не было ни одного скучного дня в школе.

– Последний год, – продолжал Аскар, – надо взять от него максимум. Я вот всегда хотел спеть перед большой публикой.

– Давно пора. Не зря же ты всем девушкам песни пишешь.

– Нет, старые не подходят.

– Почему же? – спросил я, усмехаясь. – возможно, одна из них разбила тебе сердце.

– Ты меня с собой не путай, – ответил он. – просто устал я от сопливых песен.

– Тогда что?

– Еще не сочинил, но чувствую, песня на подходе. А ты че хочешь сделать?

– Не знаю, но идея на подходе, – ответил я его же словами. – Вчера гуляли с братом и его девушкой, и, глядя на них, я думал, как же все-таки хорошо найти человека, который тебя понимает.

Он усмехнулся, обнажив свои белоснежные зубы. Уж что-что, но улыбка была у него завораживающая.

– Видел твои фотки с вечеринки. Не думал, что ты когда-нибудь добровольно пойдешь в такое место.

– Это мама поставила ультиматум. Никаких книг, пока не выйду из дома.

– Мне бы такую маму, – подметил он. – Я бы раз в месяц приходил домой.

– Не сомневаюсь. Шлялся бы от дома к дому, напевая песни разным девушкам.

Я прилег, подставив подушку под себя. Она оказалась жесткой, и Аскар бросил мне одну из своих и спросил:

– Не понимаю вообще, как мы столько лет с тобой дружим?

– Может быть, потому что я настолько же умный, насколько ты тупой. Ради баланса во вселенной, понимаешь?

Он сделал оскорбленное лицо, но тут же вышел из роли.

– Нет. Скорее, я настолько же талантливый, насколько ты бездарь. Ради баланса, понимаешь? – ответил он, изобразив руками баланс в виде весов.

Мы засмеялись. Он снова закурил. У него были густые русые волосы, глаза цвета темного шоколада и круглая голова с широким лбом. Ростом он был выше меня в длину мизинца, и намного тяжелее весом. Но лишний вес ему не препятствовал в знакомстве с девушками, а чрезмерная уверенность и остроумие лишь способствовали ему в этом. Он сам научился играть на гитаре. Пробовал меня учить пару раз, но я был бездарен, как он говорил. Песни он сочинял исключительно девушкам. Они были его вдохновением.

– Но в одном мы точно согласны. Этот чай лучше всех, – воскликнул он, наполняя свой стакан, и откинулся на подушки. – Так чего же необычного ты хочешь сделать?

– Хочу влюбиться по-настоящему, чтобы всю жизнь об этом вспоминать, – незамедлительно ответил я.

– И ты считаешь это чем-то необычным? Если так, то не буду спорить с твоей логикой, – сказал он то ли всерьез, то ли в шутку. – А ты точно хочешь потратить последний год на отношения? Он ведь не повторится.

Я не стал сразу отвечать. Лег на спину и смотрел вверх. Солнце за горизонтом окрасило облака в цвет раскаленного железа. Немного подумав, я сказал:

– Из твоих уст это звучит как обыденная вещь. Неудивительно, что ты дольше месяца ни с кем не встречаешься.

– Если бы ты знал, как это утомляет.

– Может быть отношения утомляют, но не любовь. Она открывает в тебе второе дыхание.

– Стопудово, прочитал где-то, – ответил он, заливаясь в смехе. – Посмотрим, как ты запоешь, когда она начнет выносить тебе мозги.

– Умеешь ты убивать романтику.

Аскар замахал руками, допивая свой чай, и дотянулся до гитары.

– Я романтик только когда пою. Ну, иногда, когда пью. Ща объясню тебе.

Он настроил гитару и сыграл Агату Кристи “Как на войне”.

– Но я устал, окончен бой,

Беру портвейн, иду домой, – усмехался он над моими словами.

У него был чистый бархатный голос, которым он владел словно одной из своих конечностей. Слушая его, хотелось и смеяться, и плакать. Настолько хорошо он управлял человеческими эмоциями. Аромат душистого чая увлекал меня за собой, погружая в воспоминания, и прохладный речной бриз остужал мою горящую кожу и вдыхал жизнь в мою молодую душу. Мы просидели до рассвета. Я уснул раньше Аскара, под его шуточную песню “Лимонная долина”. Она была про девушек внешне идеальных, но с плохими характерами. Кислые как лимон, как он выражался. Он любил рассказывать, как однажды оказался среди таких девушек, и ему пришла такая идея.

Скиталец, измученный жизнью,

Шел в поисках места своего,

И довела его фортуна,

До долины, где не было никого.

Ни души, кроме деревьев лимона,

Что не отличаются друг от друга ничем,

Он уставился на них восхищенно,

Но кислее ничего он в жизни не ел.

Дальше он пел о том, как разочаровался в них и убежал оттуда. Но примерно на этих строках я заснул.

Мы проснулись после обеда. Я спал крепко, и мне приснилась Лимонная долина, о чем мы изрядно посмеялись.

– Видишь, даже твое подсознание меня поддерживает, – прокомментировал это Аскар.

Неделю я провел у него. Мы работали на даче и сильно загорели, что кожа начала слезать со спины. По вечерам ходили купаться на речку, и поужинав, засыпали под открытым небом. Перед сном он играл на гитаре, а иногда я читал стихи Есенина. Я часто забываю детали событий тех времен, когда пытаюсь вспомнить, но первое что приходит мне в голову в такие моменты – это чувство беззаботности, которое охватывало меня. Теперь же, когда я уже прожил почти три десятилетия, оглянувшись назад я с уверенностью могу сказать, что это было самое лучшее лето в моей жизни.

Волна бежит на этот берег

На выходных брат пригласил меня погулять с ними. Как я позже узнал, Молли настояла на этом. Мне не хотелось отказывать. Впервые за долгое время я снова начал проводить время с братом, хоть и инициатором была его девушка. Я заранее приготовил пару дисков со своими любимыми песнями и хотел как можно скорее узнать, что о них думает Молли. Её мнение меня очень интересовало, и я не сомневался в том, что у нее хороший вкус. Еще захватил с собой ее книгу, чтобы вернуть. Как только солнце село, я услышал знакомый сигнал машины за окном.

– И куда же мы поедем на этот раз? – спросил я, садясь на заднее сиденье.

– Скоро узнаешь, – ответила Молли с ноткой таинственности в голосе.

На ней были платье до колен девственно белого цвета, кожаные браслеты на обеих руках и крошечные босоножки. Я вытащил из кармана “Триумфальную Арку” и вернул ей, поблагодарив.

– Ты заметил, как я оформила ее для тебя?

– Я не знал, что это было для меня, – скромно ответил я. – Спасибо.

Она взяла книгу. Открыла одну из страниц, прочла, посмотрела на меня и положила книгу в бардачок машины.

Мы ехали на том же фольксвагене. Дядя доверял брату, и никогда не спрашивал куда он собирается. Я спустил пассажирское окно. В сумерках, на востоке появлялись первые звезды. Вскоре они начали рассыпаться по небу, а на выезде из города вовсе засияли как у Ван Гога. Огоньки загадочно подмигивали из бескрайней таинственной высоты и не позволяли оторвать глаза от себя. Брат всю дорогу крутил “Coldplay” и мы вместе подпевали. Он спустил все окна в машине. В лицо ударил порыв прохладного ветра. Я ощутил себя свободным. Та полная, неотъемлемая, присущая человеку свобода, о которой писал Толстой, переполняла меня.

– Матрос, – окликнула меня Молли, – знаешь, что я вспомнила?

– И что же?

Она обернулась ко мне. Ее губы приглушенного цвета выдержанного вина раскинулись в улыбке.

– Твой рассказ. Помнишь, как надо давать ветру власть над своим телом?

– Конечно, – ответил я и высунул голову через окошко.

Фонари менялись с невообразимой скоростью и создавали шоу из фейерверков. Попутный ветер не позволял мне вдохнуть воздуха, и заставил мой рот расплыться в широкой улыбке. Я закрыл глаза. Высунулся до пояса, и раскинул руки в небо. Молли сделала тоже самое.

– Я люблю жизнь! – закричал я во весь голос.

– Мои слова не трогай, – обернулся ко мне брат.

Он был серьезен, но глаза его сияли радостью. Недолго думая, я выкрикнул:

– Я никогда не умру!

– А вот эта мне больше нравится, – засмеялся брат. –Я передумал. Давай обменяемся.

– Мы никогда не угаснем в воспоминаниях друг у друга, – добавила Молли.

– Вы издеваетесь! Сразу видно любителей почитать.

Мы с Молли заговорщически посмотрели друг на друга. На ее лице скользнула хитрая ухмылка.

– Я все же выберу: я никогда не умру! – крикнул брат громче всех и крепко поцеловал Молли, не обращая внимания на дорогу, тем самым заставив меня переволноваться.

Мы приехали. Место располагалось на загородных холмах. Оттуда можно было увидеть весь город как на ладони.

– Так много звезд, – я с удивлением уставился в небо.

– Это идея Молли, – добавил брат, вытаскивая продукты из багажника.

Я посмотрел на нее. Она стояла возле машины, распустив кудрявые волосы. Ее платье цвета лепестков ромашки развевалось на ветру. Ее крошечные ноги в милых босоножках пританцовывали, хоть не было музыки вокруг. Я подошел к ней и спросил:

– Откуда же ты знаешь о таком месте?

– Родители привозили меня сюда, когда я была маленькой, – ответила Молли задумчиво. – когда все было хорошо.

Она замолчала. Ее брови и ресницы цвета темнейшей ночи, опустились вниз. Но она не была из тех, кто мучает себя бесконечными размышлениями. Быстро пришла в себя и добавила:

– Привыкай, Матрос. Со мной ты всегда будешь находить приключения. Да и брат твой тоже.

Мы расположились на самой высокой точке. Оттуда ничто не могло улизнуть от нашего взора. Я помог Молли накрыть скатерть и разложить еду, а брат разжег костер. Единственное, что освещало наше застолье, кроме слабого огонька костра, это огромная люстра в виде луны и маленькие светящиеся лампочки в виде бесчисленных звезд. Мы были у себя дома. Безоблачное ночное небо было нашим потолком, холмы были нашими спальными комнатами, моря и океаны были нашими бассейнами и ваннами, города были гостевыми, а все люди на планете были частью одной большой семьи.

– У меня есть песня как раз для такого вечера, – Молли сорвалась с места и побежала в сторону машины. – Тебе она понравится. Песня Грегори Алана Исакова – “If I go, I’m going”

– Не сомневаюсь, – ответил я.

This house

She’s holding secrets

I got my change behind the bed

In a coffee can

Throw my nickles in

Just in case I have to leave

Молли подпевала и не сфальшивила ни одной ноты. Она витала, кружилась, прорезая воздух изящными движениями, и напоминала балерину в своем белоснежном платьице.

And I will go If you ask me to

I will stay if you dare

And if I go, I’m going’ shameless

I’ll let my hunger take me there

– Знаешь, если бы ты родилась парнем, мы бы стали лучшими друзьями, – сказал я, дослушав песню.

– Нет уж, лучше бы ты родился девушкой, – был ее незамедлительный ответ.

– Если бы ты была парнем, мы бы даже не дружили, – добавил брат, обращаясь к Молли. – Я влюбился в тебя потому, что ты так не похожа на меня, а разные люди очень редко дружат.

Он смотрел на нее серьезным, но в то же время наполненным нежностью взглядом. Я продолжил:

– А как же мы с Аскаром?

– А причем тут вы? Вы-то, два задрота, как раз одинаковые, – ответил он смеясь.

– Ты прав, – обратилась к брату Молли, истерично хихикая. – Ты бы меня ненавидел, потому что я бы забрала у тебя всех девушек.

Брат поцеловал ее все еще дрожащие от смеха губы. Он встал и направился к машине.

– Пришла очередь моих песен.

Он вставил диск, и заиграли первые ноты.

– О, это же та, которую мы вчера слушали, – обрадовалась Молли. – Обожаю Сплин.

– Хотел Цоя поставить, но в такую ночь Сплин больше подходит.

– Волна бежит на этот берег, – теперь они уже вдвоем подпевали.

Волна бежит и что-то бредит,

И звезды падают на ворот,