Текст книги "Всем несчастьям назло"

Автор книги: Наташа Окли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

У нее перехватило дыхание, когда во дворе появился Себ. Он был одет в черный строгий костюм, и его сопровождали двое мужчин.

Марианна отпрянула и спряталась за занавеской, чтобы ее не увидели.

Себ выглядел точно как на фотографиях, которые печатают в газетах. Он сел в машину, и процессия тронулась.

А Марианна получила видимое подтверждение тому, что их жизни разделены пропастью.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Профессор поправил очки и нахмурился.

– Ничего не могу разобрать. Что ты думаешь, Марианна?

Девушка взяла у него из рук листок бумаги и, быстро прочитав, сказала:

– Здесь написано, что в Андоварии есть второй замок, который принадлежал Ульриху фон Лихтенштейну.

– Указано, где именно?

Марианна покачала головой.

– Нет. Но так как он умер в 1278 году, у нас есть приблизительные временные рамки.

– Любопытно, – профессор снял очки и на секунду закрыл глаза. – Достаточно на сегодня. Думаю, пора поужинать. Ты с нами, Марианна?

– Нет, спасибо. Я еще немного поработаю, потом приму душ и лягу спать. Устала.

Профессор кивнул. Марианне больше нравилось находиться здесь, чем в комнатах для гостей. За работой ей было легче забыть о Себе.

Сегодня она слышала звук вертолета и сразу же начала представлять, как он садится в вертолет, во что он одет, куда направляется…

Марианна заметила, что Себ очень много работает. Рано уезжает из замка и поздно возвращается.

Просмотрев бумаги, которые ей передал профессор, Марианна нашла одну маленькую ошибку в переводе и аккуратно исправила ее. Она всегда оставалась здесь допоздна, даже если вся команда уже разошлась.

Ей было безумно интересно работать в замке. Тем более предыдущие две недели научили ее тому, что лучше возвращаться в комнаты для гостей, когда у нее оставались силы только на то, чтобы упасть в постель.

Себ не чувствовал усталости. Он сегодня много и плодотворно поработал, но это, казалось, только придало ему сил.

Он стоял у окна и смотрел на гостевое крыло. Свет нигде не горел, и это означало, что Марианна уже спит. Себ взглянул на часы. Пять минут третьего. Какого черта? Через каких-то восемнадцать часов у него запланировано важное совещание. Он должен заставить себя лечь спать.

Но Себ знал, что это бессмысленно. Все равно не уснет.

Весь день он думал о Марианне. Представлял, что она делает, с кем разговаривает, как выглядит…

А еще ему было безумно интересно, как долго она планирует оставаться здесь. Одна мысль о том, что она в замке, была тяжела для него. Кроме того, он старался ничего не спрашивать о проекте у Виктории, а то она сразу догадается, почему он это делает.

Себ открыл дверь и вышел в коридор, который патрулировала охрана. Он шел куда глаза глядят, желая просто занять себя чем-нибудь.

Спустившись по мраморной лестнице, он прошел мимо столовой. В замке было тихо, не считая мерного тиканья напольных часов. Так было всегда: днем – суматоха, а ночью – полное затишье. Поэтому Себ больше любил ночной замок.

В просторной гостиной на столе работы девятнадцатого века лежала книга Николаса Спаркса. Видимо, Виктория забыла забрать ее к себе в комнату.

Себ взял книгу, прочитал заголовок и положил точно так, как Виктория оставила ее. Двадцать минут третьего. Казалось, весь замок спит, кроме него…

А это значит, что он никому не помешает, если пойдет посмотреть, как идут дела в старинных комнатах.

Из-под одной из дверей пробивалась полоска света. Открыв дверь, Себ застыл на пороге, увидев Марианну. Девушка мирно спала, сидя за столом и положив голову на руки.

Себ улыбнулся.

– Марианна, – тихо позвал он, чтобы не испугать ее.

Ответом ему стал едва слышный вздох, и это заставило его улыбнуться еще шире. На всякий случай он убрал чашку кофе на безопасное расстояние и слегка коснулся ее плеча.

– Марианна. Проснись.

Марианна с трудом разлепила глаза и захлопала длинными ресницами.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она Себа.

– Любопытство привело, – он снова не смог сдержать улыбку. Марианна выглядела так… по-домашнему. Ее волнистые волосы растрепались, а за ухом торчал зеленый карандаш.

– Сколько времени? Я, должно быть, заснула.

Себ взглянул на часы.

– Двадцать пять минут третьего.

Марианна нахмурилась.

– И что ты здесь делаешь? – опять спросила она.

– Я же сказал. Любопытство.

– Посреди ночи?

Себ боролся с желанием рассмеяться. Он обожал разговаривать с ней.

– Я не мог уснуть.

– Тогда ты должен усерднее работать, – хмыкнула Марианна. – Я здесь, наверное, весь день провела. Неужели уже полтретьего?

Себ показал ей часы.

– Ух ты, – протянула она.

– В каком смысле?

Марианна вопросительно взглянула на него.

– Уточни, что ты имела в виду?

– Что мне уже давно пора в постель.

Себ улыбнулся, наблюдая, как она пытается размять затекшие руки.

– Неудобно было спать?

– Это точно. – Марианна потянулась за своим кофе. – Остыл. А жаль.

– Неудивительно. Ты наверняка приготовила его еще пару часов назад, – Себ взял у нее чашку и вылил содержимое. – Почему ты еще здесь? Неужели профессор такой изверг?

Марианна отрицательно покачала головой.

– Я задержалась ненадолго, чтобы дочитать документы.

– Это действительно так интересно?

У Марианны чуть было не сорвалось с языка, что ей пришлось самой изучать бумаги, поскольку профессора подводит зрение, но она вовремя спохватилась.

– Да, интересно.

– Хочешь еще кофе? – спросил Себ и потянулся за чайником.

– Ты собираешь приготовить мне кофе?

Себ улыбнулся.

– Поверь, я знаю, как это делается.

Марианна тоже улыбнулась и поежилась.

– Замерзла?

– Да, – хотя она не знала почему. Ее согревал теплый свитер, в то время как Себ был в легком черном джемпере. Он вообще был весь в черном, и это ему чертовски шло.

– Это, наверное, оттого, что ты сидишь на месте.

– Возможно.

– Ты все еще пьешь кофе с одной ложкой сахара?

Марианна кивнула. Все еще. Значит, он не забыл ее вкусы.

Себ протянул ей чашку и сел напротив.

– Расскажи мне о своей работе.

– Ты имеешь в виду этот проект?

– Ну конечно.

– Это перевод одного документа, который мы нашли на прошлой неделе, – Марианна сделала глоток кофе.

– И?

– И… – она поставила чашку на стол и пододвинула к Себу листок бумаги, – вероятно, Ульрих фон Лихтенштейн построил замок в Андоварии.

Себ улыбнулся.

– Я должен знать это имя?

– Не должен, – ответила Марианна, пытаясь скрыть улыбку, – если только ты не испытываешь страсти к рыцарям тринадцатого века. Это, конечно, не точно, но возможно.

– А он известный рыцарь?

– Не особо, – пробормотала Марианна, копаясь в листках на столе. – Тут где-то был мой карандаш…

– Он у тебя в волосах.

– Что, прости?

Себ наклонился и вытащил карандаш у нее из волос.

– За ухом.

– Ой, спасибо. Я иногда забываю его там.

– Да, я знаю.

В этом и была проблема. Он слишком хорошо ее знал.

– Ладно, хватит работать на сегодня, – заявил Себ. – Уже поздно.

– Ты прав. Пора в постель. – При слове «постель» в воображении Марианны появились картинки, которых быть там не должно, поэтому она быстро добавила: – Хочу завтра начать пораньше.

– Зачем?

Он не спускал с нее глаз, и это очень смущало девушку.

– Что ты собираешь завтра делать? – сменила она тему.

– Сегодня, – поправил ее Себ. – В десять пятнадцать у меня встреча с матерью…

– С матерью? – переспросила Марианна, поскольку подумала, что ослышалась.

– Скоро бал в ее честь. Мы должны обсудить детали.

– Да, но… – Марианна посмотрела в его искрящиеся глаза. – И часто у тебя с матерью «встречи»?

– Не особенно. Обычно мы пересекаемся за ужином, когда она останавливается в замке.

Ну, конечно, они «пересекаются». Марианна не была уверена, как ей относиться к шуткам Себа. С одной стороны, она старалась держать себя равнодушно, но, с другой, ей было так приятно разговаривать с ним…

– А вечером у меня дипломатический прием.

– Вот как. – Марианна допила кофе и резко встала. – Вымыть твою чашку?

– Спасибо, – Себ протянул ей ее.

– Это хоть весело? – спросила девушка. – Дипломатический прием?

– Я бы не сказал, – ответил принц. Марианна чувствовала, что он наблюдает за каждым ее движением, хотя она стояла к нему спиной. – В списке около девятисот приглашенных, и я со всеми должен пообщаться.

Марианна обернулась.

– Шутишь?

– Отнюдь. Это больше похоже на бесконечную свадебную церемонию. Самое ужасное – первые три часа. Слава богу, такой прием проводится раз в год. – Себ на секунду замолчал, а потом добавил: – Пойдем отсюда.

– Прости?

– Уйдем из этого места, – повторил Себ. – Ты права, здесь холодно. Надо бы поставить сюда пару обогревателей.

– Здесь все нормально. Холодно, потому что обогреватели выключены, – объяснила Марианна. – Куда же мы пойдем? Сейчас ночь.

Белозубая улыбка Себа заставила ее кровь бежать быстрее по венам.

– Я могу провести экскурсию.

– По замку?

– Ну, не по всему, конечно. Он совсем не маленький.

Марианна опустила глаза, разрываясь между желанием пойти и здравым смыслом.

Себ протянул ей руку.

– Идешь?

Казалось, положить ее руку в его было самым естественным жестом на свете.

– Я хочу посмотреть зал для балов. Он ведь был самым большим в Европе, когда его построили?

Себ слегка сжал ее ладонь.

– Признайся, ты читала путеводитель.

Может, это было связано со временем суток, но Марианна чувствовала себя в эпицентре землетрясения. Прогулка по замку с принцем в качестве экскурсовода не вписывалась ни в какие рамки правил.

Себ провел ее в северную гостиную.

– Ты знакома с этой комнатой? – спросил он, глядя на Марианну сверху вниз.

– Боюсь, не успела разглядеть лепные потолки, – хмыкнула она.

Снова улыбнувшись, Себ повел ее дальше по коридору, стены которого были увешаны картинами в тяжелых рамах.

Марианна остановилась перед ужасающим полотном с изображением военных действий.

– Почему они здесь? – поинтересовалась она, не скрывая своего неодобрения.

– Потому что эти картины повесил сюда мой прапрапрадедушка, и с тех пор никто не осмеливается их трогать.

Марианна рассмеялась.

– Как его звали?

– Принц Ганс Адам II. Его портрет здесь тоже имеется.

– Ты знаешь имена всех своих предков?

Себ отпустил ее руку и открыл дверь в следующую комнату.

– Да, всех. Это было частью моей подготовки. У меня был учитель, который специально сочинил песенку, чтобы я смог их всех запомнить.

– Когда-нибудь очередному принцу придется учить куплет про тебя.

Себ ухмыльнулся:

– Даже страшно себе представить. Так, это большая гостиная. И мне совершенно не нравятся красные бархатные стены.

Марианна оглядела старинную мебель и огромные двери в конце зала.

– Куда они ведут?

– В голубую гостиную. Когда-нибудь я все же перекрашу ее в зеленый от греха подальше.

Марианна еле сдержала порыв смеха.

– Во времена юности моего отца было запрещено закрывать двери. Он любил без помех проходить из одной комнаты в другую.

Теперь девушка ясно видела, что Себ действительно любит замок и знает все его секреты.

– Не очень-то ты чтишь ваши традиции, – поддела она его.

– Это не я. Все началось с того, что мой папа женился на маме.

Марианна вопросительно взглянула на Себа и увидела смех в его темных глазах.

– Обе двери должны были быть открыты, только если проходит чистокровный принц, если же полукровка, то и одной двери было достаточно. Атак как моя мама была не чистокровной принцессой…

– …ей эта традиция не нравилась, – договорила за него Марианна. – Мне бы тоже не понравилась.

Себ развернулся и взглянул ей в глаза. Это был один их тех моментов, когда в груди теснило и становилось трудно дышать.

– Марианна, – прошептал он, и его глаза стали совсем черными.

Он собирается меня поцеловать, мелькнуло в голове у Марианны.

– Пожалуйста, – пробормотала она, и Себ сделал шаг назад. Это было, наверное, самое правильное решение. Марианна открыла рот, чтобы что-то сказать, но не нашла слов.

– А дальше ты можешь увидеть галерею, – произнес он и указал на дверь справа.

Марианна сглотнула. Поцелуй всколыхнул бы в сердце те чувства, которые она так долго пыталась скрыть. От себя. От него. От всех.

Она медленно шла за Себом, оглядываясь по сторонам.

Себ включил свет и обернулся к ней.

– Этот коридор ведет к залу для балов.

Что она делает здесь? О дружбе с Себом не может идти и речи. Она хочет большего. Ей нужна его любовь.

Словно поняв, что Марианна сомневается, стоит ли продолжать их полуночный тур по замку, Себ остановился и указал на один из портретов:

– Это принц Джозеф. У него был отвратительный характер.

Марианна подошла поближе и взглянула на портрет.

– Он правил недолго, но смог соблазнить половину всех женщин Андоварии.

– Он красив, – улыбнулась Марианна. Но не так красив, как Себ. Не такой сексуальный.

– А вот это его сын, принц Ганс Адам I.

– Это тот, который повесил те картины около лестницы?

Себ внимательно посмотрел на нее.

– Ты не следишь за мной. Там был принц Ганс Адам II. Этот Ганс Адам был любителем путешествий.

– И он не так красив.

– Да, его список соблазненных женщин не столь велик. И, по-моему, его предпочтения уклонялись немного в другую сторону.

– Совращение женщин – обязательный пункт в характеристике принцев? – Марианна сначала спросила, а потом подумала. Она прикусила губу.

Голос Себа был низкий, завораживающий.

– Нет, до 1914 года.

Марианна взглянула на него и увидела, что его глаза смеются над ней. Она почувствовала, что краснеет.

Он прикоснулся рукой к ее щеке.

– Ты все еще делаешь это?

– Что именно?

– Краснеешь.

– Не часто.

Себ рассмеялся.

– Только когда мы обсуждаем совращение девушек?

– Ну да, – Марианна отвернулась, обняв себя руками за талию.

– Еще мерзнешь?

Девушка опустила руки.

– Нет, нет. – Но так как он не спускал с нее глаз, она добавила: – Ну, немного. Ты ощущаешь что-нибудь особенное при мысли, что связан с этими людьми кровными узами?

– Да нет. У тебя в роду тоже много интересных людей. Просто я своих знаю, а ты – нет.

Марианна продолжила путь, рассматривая картины.

– А у тебя есть свой портрет? – спросила она.

– О да. Это входит в круг обязанностей – иметь свой портрет. Смотри, это мой дед, это папа, а вот… и я.

Марианна взглянула сначала на портрет, потом на Себа, а потом снова на портрет.

Она не знала, что ожидала увидеть, но явно не это. Все мужчины, изображенные на портретах, были взрослые и уверенные в себе самодержцы. А Себ позировал совсем еще ребенком. И ему явно было неудобно в его парадном костюме.

Марианне показалось, что Себ не был готов к той роли, что уготовила ему судьба. Теперь она действительно поверила в то, что он не владел ситуацией тогда. Он был слишком молод и неопытен.

– А что это за орден у тебя на груди? – еле выдавила она.

– Это орден «За заслуги перед Родиной». Он очень тяжелый. Не помню, чтобы я его еще когда-нибудь надевал.

– Ты выглядишь так молодо.

– Этот портрет сделан за несколько месяцев до встречи с тобой.

Марианна кивнула.

– Ты его сменишь? Я имею в виду… позже.

– Нет, – ответил Себ, – это память. Мой первый портрет. Все остальное – это уже не то.

– То есть у тебя есть еще портреты?

– Я, наверное, целый год позировал разным художникам.

Другая жизнь. Абсолютно другая жизнь. Марианна нервно закатала рукава свитера, стараясь подавить желание убежать куда-нибудь подальше и спрятаться. Ей тяжело было принять даже то, о чем она знала уже десять лет.

– А здесь, – Себ подошел к еще одним огромным дверям, – зал для балов. Как раз сейчас он приготовлен для дипломатического приема.

Марианна едва удержала вздох восхищения, увидев огромный зал и высокие зеркала…

Не может быть!

Восхищение сменилось ужасом, когда девушка заметила свое отражение. Она выглядела так, будто получила хорошую взбучку. Ее волосы торчали во все стороны, а легкая юбка совершенно не подходила к тяжелому свитеру.

Марианна быстренько пробежалась руками по волосам, чтобы хоть как-то пригладить их. Но перестала это делать, как только увидела смеющиеся глаза Себа в зеркале.

– Я выгляжу как ведьма из сказки, – произнесла Марианна, потупившись.

– Ты замечательно выглядишь.

Он уже говорил это раньше… тем же самым тоном. И его темные глаза опять заставляли Марианну чувствовать, будто она сгорает изнутри.

А еще ей хотелось плакать, поэтому она быстро перевела тему:

– Здесь проходят летние балы?

– Да. После завтрашнего приема залом займутся флористы.

Марианне не терпелось поскорее вернуться в свою комнату, чтобы обдумать все то, что она сегодня увидела и прочувствовала.

– Когда приезжает принцесса Изабель?

– Она разговаривала с Викторией, и они решили, что Изабель лучше появиться в самый последний момент, когда мама будет занята гостями.

Марианна машинально кивнула и, почувствовав прикосновение Себа, вздрогнула. Он за руку повернул ее к себе.

– В чем дело?

– Ни в чем, – выпалила девушка. – Очень красивая комната. Спасибо, что показал ее мне.

Его правая рука скользнула вверх и аккуратно убрала светлую прядь волос с ее лица.

– Что я сделал, что так тебя расстроило?

Марианна постаралась улыбнуться.

– Все в порядке. Дело не в тебе, а во мне. – Она попыталась вырваться, но Себ ей не позволил. – Это не твоя вина, просто я… я одна виновата.

– Виновата в чем?

Себ непонимающе смотрел на нее. И это было понятно. Он не знал об их ребенке, не догадывался, как долго Марианна страдала без него.

– Ты… пытался объяснить мне в Лондоне, но тогда я не поняла. – Марианна подыскивала слова, чтобы не показаться ему совсем уж дурочкой, но при этом не хотела говорить о Джессике. Ему совершенно не обязательно знать об этом. – Я наконец-то увидела тебя в роли принца. Раньше я не могла это принять, но сейчас… Твоя жизнь отличается от моей. Ты принадлежишь этому миру, а я нет, – пробормотала она.

– Марианна.

Никто не произносил ее имя так, как это делал Себ. Она отвернулась, пытаясь спрятаться от его проницательных глаз. Сильные руки Себа крепко держали ее за талию.

– Теперь я понимаю, что ты имел в виду в Лондоне, но мне нужно было увидеть это своими глазами, чтобы осознать. Десять лет я злилась на тебя за то, что ты не мог изменить… – она замолчала, прикусив дрожащую губу.

Марианне хотелось умереть. Нет, ей, конечно, не хотелось умирать в буквальном смысле слова, но она готова была многое отдать, чтобы Себ не смотрел на нее таким взглядом. В его глазах было и сочувствие, и нежность – совсем как тогда, десять лет назад. От этого ей становилось невыносимо больно.

Слезинка скатилась по ее щеке, и Себ нежно прижал девушку к себе. Разумнее было бы оттолкнуть его, но Марианна нуждалась сейчас в его объятиях. Только Себ понимал, что она чувствовала.

Теперь Марианна осознала горькую правду. Неважно, любит ее Себ или нет, им не суждено быть вместе.

Себ поцеловал засохшую слезинку, затем ее правый висок. Марианна таяла от его прикосновений. Но она хотела мужчину, а не принца.

Марианна обняла Себа и почувствовала, как напряжены его мышцы.

Наконец он поцеловал ее в губы. Сначала осторожно, будто спрашивая разрешения. Затем слегка отклонился и посмотрел ей в лицо. Марианна закрыла глаза и откинула голову.

Себ медленно провел большим пальцем по ее полураскрытым губам, прежде чем поцеловать их. Глубоко и страстно.

Они целовались так, как когда-то в Париже. Марианна чувствовала каждый сантиметр его тела.

Поцелуй был настолько сногсшибательным, что Марианна едва не забыла, что она целует не Себа Родиера, а принца Андоварии, который бросил ее.

Она резко отшатнулась от него.

– Марианна? – Он не сводил с нее глаз. – Что случилось?

– Я… я не могу.

– Что ты не можешь?

– Это. Мы… ничего не получится, – бормотала Марианна, – мы никогда не будем счастливы.

– Нам нужно поговорить…

– Не нужно, – перебила его Марианна. – Нам нечего обсуждать. В одну реку дважды не войдешь. Мы не сможем испытать те же чувства, что у нас были во Франции. Все кончено.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В соседней комнате хлопнула дверь, и Марианна оглянулась.

– Что это?

– Думаю, ночной охранник.

– Тогда нам лучше уйти. Он наверняка заинтересуется, кто здесь ходит.

– Скорее всего, он это знает. – Себ указал на стену, давая понять, что их поцелуй стал достоянием общественности. – Почти во всех комнатах установлены камеры.

– Ч-что?

– Да, практически везде.

Марианна вздрогнула.

– За нами наблюдают? Сейчас?

– Пока мы в комнате для приемов – да. Пошли за мной. – Он протянул ей руку, но Марианна не шелохнулась. – В моих личных апартаментах нет видеокамер.

– А в комнатах для гостей?

– В самих комнатах нет. Пойдем, – повторил он.

Марианна не двинулась с места. Ее глаза расширились и потемнели от шока, и Себ мог это понять. Он-то привык жить под наблюдением и уже практически не замечал этого. Но для Марианны это явилось полной неожиданностью.

– Нам сюда, – тихо сказал Себ.

Марианна молча следовала за ним до тех пор, пока они не достигли главной лестницы.

– Отсюда я дойду сама…

– Мы можем поговорить или в твоей комнате, или в моей. Мне абсолютно все равно, что ты выберешь, но мы должны покончить с этим. Раз и навсегда. – Себ внимательно следил за выражением ее глаз и в конце концов увидел в них согласие. – Иди за мной.

Марианна огляделась, высматривая охранников, патрулирующих эту зону. Но ей можно было не волноваться: охранники в замке умели становиться невидимыми. Поцелуй принца и Марианны они подсмотрели без всяких проблем, не присутствуя при этом.

Себ отпустил руку Марианны только для того, чтобы придержать для девушки дверь своей комнаты. Он никогда раньше не видел Марианну такой напряженной.

Конечно же, Себ и сам понимал, что они не могут начать все сначала. Но что-то между ними осталось. Любовь? Страсть? Привязанность? Он не мог сказать точно.

Принц включил свет и спросил у Марианны:

– Виски?

– Да. Немного.

Себ оглянулся и увидел, что Марианна стоит в центре комнаты, обняв себя за талию. Почему она выглядит такой разбитой?

– Лед?

– Пожалуй.

Себ наполнил стакан, бросил несколько кубиков льда и протянул Марианне.

– Спасибо.

– Располагайся, – улыбнулся он, пытаясь до предела разрядить накаленную обстановку.

Что Себ действительно намеревался выяснить, так это как она видит их дальнейшие отношения. Но поскольку он сам не знал, чего хочет, ему было тяжело начать этот разговор.

Себ налил виски себе и обернулся, глядя, как Марианна яростно выстукивает ногтями дробь по хрустальному стакану. Это ведь не связано только с тем, что их увидели целующимися?

– Марианна, – Себ медленно подошел к ней, – раньше мы умели разговаривать друг с другом.

– Это я разговаривала, а не ты, Себ.

Ее глаза испугали его. В них была не злость, а боль.

– Сядь, пожалуйста, – предложил он ей.

Марианна неуверенно опустилась в кресло, а Себ сел напротив, чтобы видеть ее лицо. Девушка сделала глоток виски и постаралась расслабиться. Себ терпеливо ждал, когда она сочтет нужным начать разговор.

– Знаешь, я только сейчас поняла, как тяжело тебе было во Франции молчать о тех вещах, которые действительно были важны для тебя.

Себ не знал что ответить, поэтому молча слушал.

– Когда я рассказывала о том, где я жила… – Марианна остановилась и снова сделала глоток, – ты ничего не мог поведать мне в ответ. А я этого не заметила. Дура. – Она опустила голову и пробормотала: – Как я могла быть настолько слепой…

Себ откашлялся и начал соображать, как ему объяснить то, что тогда происходило. Он уже пытался втолковать ей в Лондоне…

Или ему показалось, что он пытался. Все, что Себ сделал, – это объяснил ей причины. Может, стоит теперь открыть Марианне те эмоции, которые он испытывал?

– Я не чувствовал себя неудобно с тобой, – начал Себ, стараясь подобрать нужные слова. Это, если честно, оказалось чертовски трудно. – Мне нравилось слушать тебя.

Марианна подняла голову. Как же она хороша, подумал Себ, прямо как ангел. И ему до сих пор нравилось разговаривать с ней, нравилось то, что она не всегда с ним соглашалась.

– Раньше я не встречал никого, кто ходил в простую школу и жил в многоквартирном доме.

Марианна внимательно следила за тем, что он говорил.

– Я с огромным интересом узнал о том, что если ты начинала заниматься музыкой до восьми утра, то твой сосед бил кулаком в стенку. – Он улыбнулся и, помолчав, добавил: – А о себе я не хотел говорить. Ты понимаешь?

Марианна кивнула.

Себ выдохнул и продолжил более уверенно:

– Я знал, что, как только расскажу о себе правду, наши отношения изменятся. А мне хотелось, чтобы все оставалась по-прежнему. Мне нравилось быть Себом Родиером. Нравилось ходить с тобой в кафе и гулять по проспектам и набережным Сены… – Себ поставил стакан на стол и выругался про себя. Как все запутанно. Уезжая, он точно знал, что вернется. Он всей душой стремился к Марианне и попросил ее подождать сорок восемь часов… Но дома его жизнь полностью изменилась. – Что случилось после моего отъезда? – тихо спросил Себ.

У Марианны слезы стояли в глазах, как тогда, когда она собирала его в дорогу. Себ подошел к ней и протянул накрахмаленный платок.

– Знаешь, – через силу улыбнулась Марианна, – весь мир уже давно пользуется бумажными носовыми платками.

Себ знал, что она все расскажет ему… главное – набраться терпения.

– Ты не вернулся… – Марианна снова сделала глоток виски. – Когда я больше не могла себе позволить оставаться в отеле, я встретилась с Бет, и мы скинулись, чтобы оплатить номер.

О боже! Он забыл о счете. Как он мог оставить ее, не заплатив за их комнату!

– Затем мы поехали к Мерчандам. Они милые люди и жили в красивом месте.

Себ кивнул, хотя понятия не имел, как выглядел город, в котором жили эти Мерчанды.

– И маленькая девочка, за которой я должна была приглядывать, оказалась просто замечательной. И все было чудесно, только вот месячные не приходили. – Марианна взглянула на Себа, чтобы видеть его лицо. – Обычно все было как по часам, поэтому я подумала, что это из-за того, что я тосковала по тебе. Депрессия, понимаешь?

Марианна ждала ребенка?

Себ боялся признаться себе в этом. Он ожидал услышать все что угодно, но только не это.

– Ты была беременна?

Марианна кивнула.

– В понедельник мы с Бет купили тест на беременность. Мы тогда жутко стеснялись зайти в аптеку. – Она вытерла нос платком. – Тест дал положительный результат. Совершенно четко. Темно-синяя линия.

Возможно, Себу сейчас следовало что-то сказать, но он не мог этого сделать. Марианна была беременна. Восемнадцатилетняя девушка, беременная, в чужом городе…

– Я сказала Мерчандам, что хочу вернуться домой. Они мне очень помогли. Купили билеты, а Бет проводила меня до станции.

Себ видел, что ей все сложнее и сложнее сдерживать эмоции. Нижняя губа девушки начала дрожать, и слезы полились из ее прекрасных глаз.

А он сидел, беспомощный, как ребенок. Хотел обнять ее, но не смел.

– Она умерла, Себ, – прошептала Марианна. – Джессика умерла.

Слова Марианны кинжалом впились в его сердце. Он не знал, что ужасало его больше. То, что он оставил беременную Марианну одну, или то, что их ребенок умер.

Марианна сделала глоток виски, и ее зубы стукнулись о стакан, так как она вся дрожала.

– Прости… я не хотела тебе этого рассказывать.

– Ты извиняешься? Боже, за что? – Себ сел рядом с ней и взял ее за руку. Марианна не убрала руку, а, наоборот, яростно вцепилась в его пальцы. – Наш ребенок умер?

– Джессика. Я назвала ее Джессика, – пробормотала Марианна, и еще одна слеза скатилась по ее щеке.

Себ прижал Марианну к своей груди.

– Расскажи мне.

Девушка не могла говорить ближайшие две минуты. Она слышала биение сердца Себа и чувствовала, как его рука гладит ее по плечу.

Марианна так устала. Так сильно устала.

– Всем было интересно, почему я вернулась раньше времени.

– Как поступили твои родители? – спросил Себ.

– Плакали. Мама очень много плакала. Она была расстроена и… ошарашена.

Марианна почувствовала, что Себ поцеловал ее в макушку. Но, наверное, ей это только показалось. Она вытерла слезы его платком.

– Хочешь еще виски?

– Да, – Марианна подала ему стакан и выпрямилась.

Пока она наблюдала, как Себ наполняет хрустальные стаканы, ее мучили вопросы. О чем он сейчас думает? Злится ли на нее? Вроде нет, не злится.

Марианна откинула волосы и взяла из его рук стакан. Двойной виски. Маме бы это тоже не понравилось.

– Спасибо.

Себ улыбнулся и сел рядом с ней.

– Тогда ты уехала жить к профессору Блэквеллу и его семье?

Марианна кивнула.

– Моя мама не могла пережить это. Ей казалось, что весь городок будет сплетничать. – Марианна хмыкнула. – Беременная, да еще и без жениха. Мама планировала отправить меня в специальное заведение для девушек в таком же положении.

В те дни Марианна была в полнейшем смятении. Она превратилась из девочки, подающей большие надежды, в девушку, которую лучше было спрятать подальше. Она все испортила.

– Но моя тетя позвонила Элиане, и я уехала к ней.

Себ снова обнял ее, и Марианна прижалась к нему. Ей так этого не хватало.

– На каком месяце ты потеряла ребенка?

– На восьмом, – Марианна перешла на шепот. – Было поздно. Слишком поздно.

Она опять почувствовала мягкий поцелуй. На этот раз Марианна не сомневалась. Себ поцеловал ее. А это значит, что он не винит ее за беременность.

Казалось, что все вокруг обвиняли Марианну – кроме Элианы, которая, наоборот, как могла помогала ей, и они не единожды обсуждали планы на будущее и варианты работы, которую можно было бы совместить с материнством.

Элиана ругала Марианну только за одно – за отказ связаться с отцом ребенка и сообщить ему всю правду.

– Прости, что не сказала тебе, – всхлипнула Марианна и отпила виски. По ее телу разлилась приятная теплота.

– Ты пыталась?

Марианна покачала головой.

– Сначала я думала, что ты сам найдешь меня. Потом я представляла, что, может, ты попал в аварию и у тебя амнезия. Знаешь, об этом частенько пишут в книгах.

Молчание.

– А потом я была слишком зла.

– Когда ты узнала, что я врал тебе о своем происхождении?

Марианна уловила слово «врал», и это было как бальзам по сердцу.

– Это случилось намного позже. Долгое время я не понимала, почему ты меня оставил. Я была так напугана, обижена.

Себ откинул волосы с ее лица, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Прости меня.

Он нежно поцеловал ее в лоб и снова прижал к своей груди. Марианна чувствовала его дыхание на своей щеке.

– Я не верила. Пока не почувствовала, как малышка брыкается внутри меня. Когда я впервые увидела ее на мониторе, она была такая маленькая… как горошинка.

Марианна опустила голову и начала рассматривать льдинки, плавающие в стакане. Тот осмотр, где она впервые увидела свою дочку, был незабываем.

Она вошла в кабинет маленькой испуганной девочкой, а вышла уверенная в том, что станет лучшей матерью на свете.

– Все было в порядке. Она двигалась, сосала пальчик.

Себ снова поцеловал ее в голову.

– Но вдруг она перестала шевелиться. Я сразу же поняла, что что-то не так. Элиана велела мне не впадать в панику, сказала, что малыши на время затихают. Но мы все равно позвонили акушерке, и она посоветовала ехать в больницу… в целях предосторожности.