Текст книги "Тахикардия (СИ)"

Автор книги: Наташа Михлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

На окраине Агарты Элоа попыталась улизнуть: лучше остаться в родном городе и заново искать себе место, чем пропасть навечно в туманных, страшных горах, рассказами о которых пугают детей! Однако попытка побега закончилась синяком на запястье и угрозой надеть на Элоа парализующий волю браслет. После этого эльф окончательно превратился в ее глазах в наглого похитителя.

Элоа не принадлежала к высшему клану и не была белоручкой – в последние годы из-за болезни отца ей приходилось работать в городской больнице на полную ставку, пытаясь обеспечить их жизнь в стремительно ветшающем поместье, слишком большом для двоих. Однако для Ликса и этот уровень – уровень среднего класса – был недосягаемо высок.

***

Выскользнуть из города оказалось непросто, однажды беглецы чуть не попались на глаза киборгу-стражнику местной Службы. Будь Ликс один, он давно уже пробирался бы по горной тропе. Но рядом шла Элоа, и приходилось ежеминутно напоминать себе об этой неопытной дурочке из богатого дома, дергать ее к себе, сливаясь со стеной и пропуская сторожевой дрон, зажимать ей рот, прыгая с крыши на крышу под самым носом камер слежения…

Когда, наконец, зарево Агарты осталось позади, и под ногами захрустел старый оползень, Ликс вздохнул было с облегчением… Но уже через три часа пути девчонка стала отставать, пока не остановилась совсем.

– Здесь нельзя останавливаться, – раздраженно бросил эльф, – нужно дойти до ущелья, пока не зашли луны!

Девушка дернула бровью и решительно сложила руки на груди.

– Я устала, больше не могу идти! Мы ведь уже вне сети. А ты бежишь так, будто за нами гонятся демоны!

– Так и есть, детка, – прянул к ней Ликс.

– Я тебе не…

Но тут он повернул голову Элоа вниз, на петли уже пройденной тропы. По ней скользили какие-то сполохи.

– Горные духи чуют тепло. Молодую кровь…

Еще мгновение Элоа в ужасе смотрела на медленно настигавшие их огни, затем подняла взгляд. Зеленые глаза оказались непозволительно близко. Эльф не внушал доверия, но неизвестность, идущая по пятам, казалась страшнее.

– Идем.

***

Узкое, словно след ножа, ущелье, полыхает огнем – наверху пристроилась колония техноскатов. Кладки красных яиц освещают камни, а сами твари ползают по скале, взлетают и парят в узком пространстве от стены до стены. Сверкающие в свете трех лун плавники-крылья, россыпь светящихся глаз под брюхом. Сыплется каменная крошка, Ликс прижимает Элоа к тропе. Взмах гигантского крыла, прямо над ними.

***

– Какие большие…

– Они не опасны для нас, – небрежно поправил снаряжение Ликс, – жрут только белокровных. А вот те уже покруче будут…

Он легко спустился дальше по тропке и махнул рукой, подзывая Элоа. Она подошла и, бросив взгляд в глубину скал, отпрянула. Оттуда доносился скрежет и шипение, ярко светились чьи-то глаза.

– Это электрогекконы, скаты на них охотятся. Заночуем тут.

Эльф сбросил плащ и, отстегнув от пояса суму-невесомку, стал рыться в ней.

– Прямо здесь? – Голос Элоа предательски дрогнул. – Над… ними? И под… этими?

– Ага…

Ликс наконец нашел небольшой сверток палатки.

– Те, что снизу, нас не достанут – крылышки маловаты. Тем, кто сверху, до нас нет дела. Зато многие здешние твари боятся тех и других. Самое то!

Элоа вскочила на ноги и выхватила из-за плеча тонкий узкий меч. Из-за поворота выплыли два огонька-преследователя. Ликс вышел им навстречу и через мгновение спрятал в карман погасшие шарики.

– Что… Это было? Ты говорил о демонах…

Элоа осеклась, глядя на его ухмылку.

– Они замели наши следы. Полезная штука! – кивнул эльф и невозмутимо направился к палатке.

Ликс активировал вокруг каменного пятачка силовое поле, пропускающее лишь воздух, разжег огненный шар и повесил над ним котелок на треноге. Элоа сунула меч в ножны и подошла к огню, кипя от возмущения.

– Как ты мог? Я…

– Нам нужно было попасть сюда, пока скаты не слетели на охоту. Ты говорила, что больше не можешь идти. Видишь, смогла же! – оскалился эльф.

Девушка хватала воздух, не находя слов. Затем выхватила из поясной сумочки пачку сигар и, отойдя до самой границы поля, села и закурила.

– Все светлячки курят эту дрянь?

Вопрос остался без ответа.

– Может, хоть пожрать поможешь приготовить?

Элоа презрительно скривилась. Дымные кольца рассеивались, задевая силовое поле, обозначая его границу. Свет заходящих лун то и дело закрывали крылья очередной пикирующей твари. Глядя на падающие глыбы, сброшенные техноскатом, Элоа поняла, отчего Ликс торопился пройти колонию летучих чудовищ.

Затянувшись в последний раз, эльфийка вкрутила окурок в камень и поднялась на ноги. Со стороны костра уже вкусно пахло тушеным мясом и специями, после изматывающей пробежки по горам девушка ощутила волчий голод. Ликс сидел на расстеленном плаще и черпал ложкой прямо из котелка. Элоа пристально посмотрела на него. Вернув ей такой же пристальный взгляд, эльф спокойно продолжил есть. Когда в посудине осталась лишь треть рагу, Ликс поставил котелок на землю поближе к девушке, громко рыгнул и, облизав ложку, протянул ей.

– Чистой нет… Если только тебе не охота спускаться к ручью, вниз.

Глядя на его хитрую улыбку, Элоа подняла бровь.

– Я тебе не верю. Дай мне сумку! Сейчас же!

Эльф расхохотался и, сунув руку в невесомку, достал вторую ложку. Девушка ковырнула остатки рагу и покачала головой.

– Я почему-то думала, что в походе все делят поровну…

Ликс посерьезнел и указал себе за спину, откуда, как по заказу, снова раздались скрежещущий вой и лязг когтей о камни.

– Завтрашнюю свалку с гекконами ты тоже хочешь поделить поровну?

Элоа опустила глаза и принялась за еду.

Внутри палатки было тесновато, но не так холодно, как снаружи, Ликс сбросил сапоги и нагрудник, сложил амуницию у стенки и улегся на тонкий матрас. Девушка постаралась устроиться как можно дальше от него. Но ее сторона, как назло, оказалась ближе к краю скалы, и шорох пластин гекконов доносился так громко, будто они скреблись прямо за тонкой тканью палатки. Девушка почувствовала, что ее накрывают плащом и обнимают, и дернулась.

– Ну, чего ты, не бойся… – прошептал Ликс, – просто так теплее.

Поняв, что ей не вырваться, Элоа замерла. Но проходили секунды, эльф не пытался тянуть руки, куда не надо, и она немного расслабилась.

– Не трясись, ну? – сонно улыбнулся Ликс, – Кого бы не принесло, сквозь силовое поле и пылинка не проскочит. Спи.

Так и правда было гораздо теплее.

***

– Давай… руку!

Рык эльфа пробирает Элоа до костей, он тяжело дышит и едва справляется с губами, чтобы не раздвинуть их в жутком оскале, зеленые глаза кажутся двумя осколками проклятого морского хрусталя из легенд. Железная ладонь сдавливает кисть и швыряет Элоа вверх, на безопасный уступ. В другой руке Ликса тяжелый меч с полосой лазера на кромке лезвия, с которого, пузырясь, стекает кипящая белая кровь. Лязгающая тварь прыгает, отталкиваясь от стены и расправляет куцые крылья в попытке сбить эльфа с ног. Взмах меча, грохот и шипение. Тишина, лишь далеко наверху потрескивают спящие громады техноскатов.

Мина-молния уничтожила большую часть стаи белокровных потомков драконов, но перебраться на другой берег оказалось все равно трудно. Элоа впервые выхватила меч для того, чтобы драться с настоящими противниками. Впрочем, пустить его в ход не пришлось: эльф вел себя так, словно Элоа – это куль с мукой, безжалостно отбрасывая на стену за своей спиной во время боя, прижимая к себе в сумасшедшем прыжке со скалы на скалу или толкая вперед, когда гекконы пускались в погоню в теснине. В зеленоглазом столичном воришке не осталось и следа издевательски-дерзкой развязности, так бесившей ее накануне. Его движения, запах пота, блеск меча и ледяной взгляд, намечающий следующую жертву… Это должно было напугать ее, но отчего-то не пугало.

– Рано… расслабляться. Идем!

Глотнув воды из бурдюка, Элоа послушно пошла за эльфом по крутой тропе, теряющейся в низких тучах. За спиной осталось ущелье, покрытое сверкающими телами пластинчатых тварей, похожих на детские сборные модели древних хозяев гор – драконов.

Девушка никогда не видела подобного. Глядя на то, как, постепенно успокаиваясь, Ликс на ходу счищает с меча ману, вспоминая его искаженное горячкой сражения лицо, она ощущала какое-то незнакомое волнение. Будто адреналин, выброшенный в кровь, делал окружающий мир более… ярким. Цветным. Страха почти не осталось, появилось желание продолжить это безумие еще хоть немного. Может, даже самой совершить нечто дикое.

Крутые скользкие кромки скал, полет на веревке через глубокие провалы, валуны, так и норовящие свалиться на голову… Несколько раз эльф ловил ее в шаге от верной смерти. Элоа быстро поняла, что если она хочет выжить в этом походе, то слушаться Ликса нужно беспрекословно и сразу. Кем бы он ни был, эльф явно ценил ее жизнь.

Уже не смущаясь, Элоа сама придвигалась ближе к нему, прячась от ночного холода.

Применить навыки фехтования Элоа все же пришлось – черный куст у одной из троп оказался живым. Не успев схватить эльфа, он вцепился отростками в ноги Элоа, подтаскивая к себе. Ликс заметил задержку и обернулся, но не сделал попытки помочь. Просто стоял, нетерпеливо притопывая ногой и глядя на то, как падают вниз обрубленные конвульсивно сжимающиеся ветви. Скоро от куста остался голый пенек, девушка отерла меч о края плаща, сунула в ножны за спиной и, гордо вздернув голову, прошла мимо эльфа, ожидая подначки. Но он промолчал.

***

Оглушительный грохот знаменовал приближение к симплегадам. Клоки зелени, падающие сверху, говорили о том, что скалы ожили совсем недавно. Подобравшись ближе, Ликс долго стоял, разглядывая сходящиеся стены и потоки острых осколков, вылетающие из щели при каждом ударе.

– Может, подождем, пока они не раскрошатся сами?

Из-за непрекращающегося рокота и треска Элоа пришлось кричать. Задав вопрос, эльфийка и сама поняла, что ждать понадобилось бы не одну неделю. Эльф отрицательно мотнул головой, прищурился и решительно направился к симплегадам. Элоа последовала за ним, в ужасе представляя, как они бегут между этими наполненными древней яростью камнями… и не успевают.

Но у Ликса были другие планы. Достав из-за спины лук, он деловито разложил на земле мотки нейлориновых канатов и стрелы с наконечниками, похожими на нераскрывшийся бутон, и кончиками-петлями. Связав все имеющиеся веревки в одну, эльф взял лук, подошел к одной из симплегад и, подождав, пока скала подойдет ближе, выпустил первую стрелу. Она намертво впилась в камень. Проложив маршрут до самого верха, эльф привязал канат к мелкому управляемому дрону-осе и запустил его, протягивая веревку через петли. Затем обернулся и знаком показал Элоа садиться себе на спину.

– Я смогу сама! – слабо возразила эльфийка.

Ликс молча надел на нее ремни от лука и колчана, взял девушку за руки и перекинув через свои плечи, стал привязывать Элоа к спине, как рюкзак.

***

…Удар.

Если бы Элоа держалась за веревку, она непременно выпустила бы ее из рук. Но Ликс припадает к выщербленной стене, будто летучая мышь, от рывка лишь напрягаются мышцы и замирает дыхание. У него – от напряжения, у нее – от страха.

Скалы медленно расходятся. Это передышка, это возможность подняться выше, до следующей стрелы. На середине подъема Элоа слышит глухое ругательство. Кровь, стекающая по нейлорину, подтверждает ее догадку. Эльф переоценил свои силы. Но девушка понимает, что теперь поздно что-то менять, и все, чем она может помочь – держаться крепче, сводя к минимуму неудобство от изменения центра тяжести, и молчать.

…Удар. Сыплется крошка.

На очередном рывке вверх Элоа сквозь гул камня вновь слышит, как дышит Ликс – рвано, со стонами. Девушка утыкается лицом ему в плечо, в сиреневые яркие волосы. Он не сдастся. Что гонит его вперед? Какую награду ему обещали? Сейчас это не важно. Сейчас их сжимает в тисках лишь одно на двоих жгучее желание – жить.

…Удар.

Ликс внезапно резко берет в сторону, заставляя эльфийку ахнуть, и повисает на одной руке. Острые черные зубы камня с размаху впиваются Элоа в плечо. Сверху со свистом падает глыба, проносясь так близко, что можно дотянуться.

Последнюю стрелу снесло камнепадом, но нейлорин имеет свойство слушаться хозяина, особенно если в его крови течет хоть крупица магии, и канат лишь на мгновение слабеет, затем цепляется за следующую точку опоры.

– Вставай мне на плечи… – сипит эльф, – лезь наверх.

Она не успевает ничего ответить, только чувствует, как веревка, державшая ее, ослабла. Краем глаза Элоа видит головокружительную пустоту под ногами, высота заставляет ладони покрыться влагой. Взобраться по спине, стараясь не думать, что под тобой живое тело… Разжать руки – самое страшное. Хотя нет, встать в полный рост на подрагивающих от усилия плечах еще страшней. Край скалы остер, как нож. Элоа подтягивается, ложится на живот и быстро бросает вниз веревку.

***

На этот раз готовку Элоа взяла на себя, хотя ноги еще немного дрожали. Царапины на плече, быстро зашитые портативным лазером – ничто по сравнению с тем, что пришлось вынести эльфу. Однако он, вместо того, чтобы греться у огня, почему-то молча сидел в углу пещеры и смотрел не на огненный шар, а в глухую тьму. За грубой границей входа в укрытие шелестел ночной дождь.

– Возьми, только осторожно, она горячая.

Элоа протянула Ликсу похлебку. Эльф никак не отреагировал и она попыталась всучить котелок ему в руки. Ликс отмахнулся, не глядя, котелок со звоном отлетел, а суп, на который Элоа с непривычки потратила полчаса, разлился по полу.

– С ума сошел? – воскликнула девушка, – теперь заново варить! Зачем ты это сделал, ненормальный?

Эльф с явным трудом сфокусировал на ней взгляд.

– Отвали.

– Ты же сам говорил – голодным не много навоюешь!

– Отстань!

– Не отстану! – топнула ногой девушка.

Он наконец взглянул на Элоа по-настоящему. И этот взгляд светился яростью.

– Что ты знаешь о голоде, белая?!

– Я… не белая…

Собственные слова показались наивными до зубовного скрежета. Ядовитая насмешка в его глазах обожгла презрением. Что значит одна алая прядь в волосах по сравнению с лиловым потоком, рассыпавшимся по темному плащу? Элоа осеклась и отступила назад. Он и правда был тем, кем казался. Уличным парнем, из тех, кого называют отбросами. Возможно, до этого похода он и не ел досыта… Это объясняло его ревнивое отношение к пище на привалах и мимолетную радость на лице, когда приходило время пользоваться такими привычными для Элоа вещами, как ежевечернее заклятие очищения, универсальная специя, подстраивающаяся под вкусы едока или даже сумка-невесомка…

– Почему Кельтас послал за мной тебя? – прищурилась девушка, – А не кого-то… другого?

– Поприличней, ты хотела сказать? – ощерился Ликс, и вскочил на ноги. – Спросишь при случае у своего гребаного дядюшки сама!

Он одним движением расправил палатку, демонстративно прошел в противоположный конец пещеры и улегся на пол, с головой завернувшись в плащ.

***

Погода ухудшилась. Ледяной дождь с градом не проникал сквозь водоотталкивающие плащи, но непривычные к холоду руки Элоа за день покрывались трещинками. К утру они заживали, однако все равно каждый раз, помогая эльфу сворачивать лагерь и отключая поле, девушка мысленно стонала. После дикой выходки в пещере Ликс ни разу не позволял себе подобного, однако несколько последующих дней оставался мрачен и почти не раскрывал рта.

На границе снегов дождь, наконец, сменился чистым снегопадом. Скудный свет хмурого неба, отражавшийся от белого покрова, был определенно лучше темноты бесконечных ущелий. Может, это повлияло на путников, а может, что другое, но Ликс постепенно вновь превратился в нахального зубоскала, а Элоа с неожиданным для нее самой удовольствием смеялась и позволяла шутить над собой. В один из вечеров эльфийка призналась, что скучает по любимым племянницам, а Ликс рассказал ей несколько забавных историй о знакомом орке и его друге-мариде.

Элоа обладала небольшими способностями к магии. Хоть кроме базовых уроков в университете ее никто не учил, девушка могла зажечь огонек, развеять несложный морок или ненадолго удержать предмет в воздухе. Когда Ликс, явно не придававший значения порядку в своих вещах, в десятый раз перерывал сумку в поисках палочки заклятия огня, замерзшая Элоа срубила ветку с запорошенного снегом голого куста, зажгла ее и с удовольствием отметила промелькнувшее удивление, почти восхищение, на лице своего спутника.

Девушка никогда не общалась так тесно ни с одним мужчиной, не считая отца. Давние университетские необременительные шалости оставались лишь игрой. Веселье, разговоры, постель – и наутро партнеры расходились, вполне насытившись друг другом.

Но теперь Элоа день за днем находилась в вынужденном тесном контакте со своим похитителем. Он был довольно молчалив большую часть времени, его шутки частенько звучали зло и колко. Спутники видели друг друга во всех видах – в походе сложно соблюдать нормы приличия, ведь отходить далеко друг от друга опасно, и ценой скромности могла оказаться жизнь…

Но несмотря на это Элоа вскоре призналась себе, что с каждым днем ее все больше тянет к этому странному цветному эльфу, о котором ей почти ничего не было известно. Опасаясь нового для нее сладко ноющего чувства в груди, по ночам Элоа стала закутываться в собственное одеяло, и Ликс, словно что-то почувствовав, больше не делал попыток прижать ее к себе.

***

– Стой.

Голос звучит глухо и резко, как щелчок затвора старого оружия со свалки. Элоа замирает, не закончив шага. Ликс закрывает глаза и прислушивается, втягивает прозрачный горный воздух Черного Перевала. Сильные ветра сметают отсюда снег, дырявые темные камни свистят тысячами голосов.

Шаги. Скрип камешков под тяжелыми сапогами. Там, за поворотом.

Здесь редко бывают прохожие, но грех не поставить пост в единственном относительно безопасном проходе через Сумеры. Эти представители государственных Служб больше походят на обычных дорожных рэкетиров. Они ценят лишь деньги, рабов и развлечения. А потому разговор с ними будет коротким и кровавым. Границу путники уже пересекли, проползли по стене высоко над цветком огромного костра у ворот, покрытых костями неудачливых путешественников.

А это – просто возвращающийся на базу патруль.

Девятеро. Судя по запаху – тролли. Это плохо. Горные тролли крупнее низинных и почти не восприимчивы к магии. Ликс подает Элоа знак, ее меч с тихим шорохом покидает ножны, она хмурит брови, неосознанно копируя его самого. Ликс кривит губы в улыбке. Сердце уже разгоняет кровь, по телу проходит рябь предвкушения. Легкое покалывание, не более…

Стрела на тетиве.

Из-за серой бугристой стены показывается первый головорез. Трехметровая туша в металлическом доспехе успевает лишь хрюкнуть и падает под ноги остальным, из глаза торчит древко. Второй закрывается маленьким щитом и с утробным рыком бросается вперед. Ликс швыряет лук за спину, молниеносно выхватывая парные клинки. Лазерная полоса отражается в маленьких глупых глазках серой громадины. Два прыжка и вверх…

Время будто замедляется…

Вот оно! Оглушающе-жаркая волна захлестывает с головой, за спиной будто вырастают крылья, каждый вдох несет жизнь, каждое движение вплетается в ткань судеб Вселенной…

Адреналин.

Третий тролль заносит широкий топор. Прыжок с переворотом. Лезвие на миг запотевает от дыхания. Так близко… Быстро вонзить клинок в спину, другим блокировать удар следующего противника. Это не вполне удается: тролль слишком тяжел. Собственное лезвие проедает ткань на плече, пахнет горелым пластиком, падают сиреневые пряди.

Новая порция огня в венах.

Жадность.

Желание добрать еще.

И еще.

Собственный яростный крик звучит в ушах как далекий волчий вой. Еще два тролля падают на ледяные черные камни. Ликс оборачивается. Он успел уйти далеко…

Четверо окружили Элоа. Подходят медленно, наслаждаясь страхом… Ликс достает из-за пазухи заклятье и, прошептав активирующие слова, швыряет вперед. Ноги троллей прирастают к земле, лапы замирают. Ненадолго, совсем ненадолго… Будь это кто другой, заклятья хватило бы на несколько часов.

Ну же, давай…

Он бежит, но белая должна действовать сама… Элоа взмахивает мечом. Один, два… Третий делает шаг и с оглушительным ревом заносит кулак. Ликс прыгает и летит, но ему не успеть… Тролли неповоротливы, лишь на то и надежда.

Выбитый из руки тонкий меч исчезает в россыпях острых обломков. Взмах тяжелого боевого цепа. Элоа припадает к земле, уходя от удара, белые волосы метут по камням. Четвертый тролль, с ног до головы закрытый ржавым доспехом, отрывает лапищу от земли.

С двумя ей точно не совладать.

Ликс приземляется на загривок противника, цепляется за массивный подбородок… Силы рук тут не хватит. Тролль ревет и неловко машет лапами – массивные латы мешают ему согнуть руки и сбросить наездника. Эльф охватывает толстую шею ногами, выгибается и дергает в сторону и назад. Предельное напряжение, и, наконец – хруст.

Удар о камни на миг выбивает воздух из груди, сверху приземляется туша.

Элоа вновь ускользает от смертельного свиста шипастого цепа. Перекат, прыжок – тонкий меч вновь в руках хозяйки. Ликс, наконец, сталкивает с себя груз и вскакивает на ноги, выхватывая клинок.

Лезвия входят в тело одновременно. Ликс видит острие меча Элоа у своего лица. Пройдя сквозь тело тролля, оно и без лазерной кромки светится багровым светом.

Собственное дыхание внезапно кажется слишком громким.

Сейчас… Сейчас все закончится, и темная бездна все ближе. Это не остановить…

***

Элоа облизала губы. Кровь оказалась вкусной. Ее собственная?

Какая разница?

Все внутри горело каким-то неземным блаженством. Она дрожала, но не от холода и не от ужаса, а от все еще переполнявшей ее энергии. Будто тело выплеснуло резерв силы для продолжения боя, который закончился прежде, чем эта сила была истрачена. Эльфийка встретилась глазами с Ликсом и замерла.

Рукоять его меча зазвенела о камни.

– Ты… красивая, – прохрипел эльф, утирая алые капли с лица, и дернул Элоа к себе.

***

Впивающиеся в поясницу каменные грани и заломленные наверх кисти рук добавляли боль к наслаждению, делая его ярче.

Сиреневый.

Зеленый.

Красный.

Белый.

Ярче.

Еще.

Кровь смешивалась на языке, в лихорадочном поцелуе, больше похожем на бред – горьковатая кровь троллей, жгучая кровь цветного эльфа и сладкая – ее собственная.

Когда она успела прокусить губу насквозь? Или это сделал он?

Следы клыков Элоа ложились на смуглую кожу Ликса, как алые самоцветы, текли тонкими дорожками и тут же затягивались под воздействием внутреннего жара. Сплетающиеся тела на камне не ощущали ледяных порывов ветра, казалось, эта яростная страсть должна выжечь все вокруг, оставив лишь тлеющую землю и пепел…

***

Стоило огромного труда заставить собственные ноги слушаться и шагать. Миновав нижнюю границу снега, Элоа едва не падала – усталость нахлынула, как лавина, сметая все на своем пути. Поставив палатку и защитное поле, спутники заползли вовнутрь, даже не думая об ужине. За стенками поднялась буря, хоть силовое поле и гасило особенно сильные порывы, ткань палатки все равно трепетала от ветра.

Устраиваясь на ночь в теплых объятиях под плащом, в темноте, Элоа заснула не сразу. Перед глазами стояли черные камни, сизое небо и ошеломительно красочный цветок у нее в руках.

Комментарий к Черный Перевал

* Симплегады (греч. Συμπληγάδες «сталкивающиеся») в греческой мифологии – скалы, плававшие у входа в Понт Эвксинский: сталкиваясь, эти скалы уничтожали корабли. Ну а у меня просто любые сталкивающиеся скалы

звуковое сопровождение на бои в горах – https://youtu.be/H1tm-AtYYyU?t=77

Очень похожая визуализация Ликса и Элоа – https://ibb.co/zPRWVk8

========== Одержимость ==========

Караг мгновенно приходил в ярость, если слышал имя эльфа. Омнио догадывался о причине. То же самое мучило и его самого, просто выражалось по-иному. После исчезновения Ликса кровь суккубу давал Караг. Однако жизнь для Омнио все равно превратилась в единую темную ночь. Работа, еда, сон и постепенно гаснущая надежда. Стало очевидно – это не просто магический поводок к обладателю крови. Суккуб, несмотря на изначальные попытки, никогда не мог думать об эльфе как о хозяине. А тот не стремился им стать. Это что-то другое… Один из клиентов во время сеанса просил суккуба закрыть лицо и шептал о любви, явно обращаясь к кому-то другому.

Суккуб много слышал о любви. Читал господину вслух старые стихи. О любви говорили как о чуде, говорили, что она редка, как изумрудная химера. Она – свет, спасение для страждущей души. Омнио чувствовал огненную пустоту внутри себя. Каждое лицо, что не было Его лицом, заливала тьма, каждый голос, что не был Его голосом разбивался осколками нот. Можно ли назвать эту ежеминутную пытку – любовью?

Воздух теплел, солнце задерживалось в небе все дольше. Мох, чудом выживший на закопченной скале, расцвел мельчайшими розовыми цветочками. Но для Омнио вокруг по-прежнему стояла зима. Он мог поговорить о Ликсе лишь с Тамром, когда орк не маячил поблизости.

– Он ведь жив, правда?

Тамр грустно улыбнулся и, протянув бесплотную руку, провел по лицу суккуба. Этот вопрос он слышал не впервые и терпеливо утешал Омнио все эти недели. Но теперь… Уже наступила весна. Пестовать эту невыносимо-жгучую бесплодную веру и дальше марид посчитал жестоким.

– Возможно, малыш. Но ты должен знать… То, что забрали Светлые, редко возвращается назад. Тебе нужно научиться жить без него.

На следующий день суккуб не вышел на работу. Он просто молча лежал и смотрел в потолок. Марид сидел рядом с ним и наблюдал, как раз за разом восходит и садится солнце. Через двое суток хмурый Караг попытался было поднять парня на ноги угрозой в своей обычной манере «кто не работает, тот не ест», но Тамр метнулся к собственному тайнику, швырнул в обескураженную морду орка горсть серебра и вновь уселся на место. Караг, ворча об окружающих его ненормальных, собрал монеты, затем полоснул себя по пальцу и силком влил живительные капли суккубу в рот.

***

Спуск сложнее подъема, в конце каждого дня ноги ныли и болели, все тело жаловалось, и заставить себя применить заклятье очищения, приготовить ужин и просушить одежду становилось все сложнее. Но стоило лишь нырнуть под плащ, вдохнуть запах Ликса и прикоснуться к прядям цветных волос, как желание захлестывало Элоа с головой, заставляя забыть об усталости. Жестокая неутолимая жажда первых дней уступила место стремлению согреть и утешить, растопить неведомые ледяные глыбы, скопившиеся в душе эльфа. Он с жаром отвечал на ее ласки, порой вгоняя девушку в краску слишком откровенной реакцией. Ликс просто не ведал о подобающей воспитанным мужам сдержанности… Цветной эльф был другим, и Элоа это нравилось. Загадочность лишь добавляла ему привлекательности.

Девушка подровняла сиреневые волосы, оставив длину до плеч, исправляя причиненный топором тролля ущерб. Старалась отдать эльфу самые лучшие куски из тарелки. Следила, чтобы ему хватало одеяла, и незаметно сушила сброшенные сапоги мягким касанием магии.

Элоа по-прежнему почти ничего не знала о своем спутнике, но надеялась, что рано или поздно он ответит на заботу доверием, разделит груз тяжелых прошлых дней на двоих. Для того, чтобы это случилось, ведь нужно лишь терпение и тепло. Эльфийка уже обдумывала планы на будущее: с каждым шагом приближался Ирем, а вместе с ним и разговор с далеким дядюшкой, который, если верить слухам и обрывочным словам Ликса, очень непрост…

Главная тропа у подножия гряды оказалась погребена под оползнем. Из горы камней торчала наполовину засыпанная голова мертвого каменного великана. Пришлось терять целый день, возвращаться назад, искать обходной путь. В соседнем ущелье обитала стая гарпий, соваться туда – верная смерть. На карте Ликса были обозначены подземные ходы, но им эльф отчего-то не доверял, до последнего надеясь пройти поверху. Однако на третий день, когда еды в невесомке осталось в обрез, ему все же пришлось признать, что это единственный путь.

Дрон-оса вернулся, отыскав выход и проложив кратчайший маршрут под горой. Путешественники вступили под темные своды. Дневной свет удалялся, пока не исчез вовсе. Элоа подняла ладонь, и впереди поплыл маленький огненный шарик.

– Здесь все пропитано магией, – поморщился эльф и остановился, оглядывая поблескивающие от влаги стены.

– Это не магия гор… К ней я уже привыкла. Что-то другое, – отозвалась Элоа.

– Идем, – помедлив, решился Ликс.

Дрон мигал голубым диодом впереди. Сколько времени прошло, точно определить было невозможно. Выбившись из сил в бесконечных, похожих друг на друга коридорах, путники разбили стоянку в небольшом кармане, чуть в стороне от основного прохода. Защитное поле не могло остановить магию, и кровь эльфов отзывалась на нее. Элоа поставила простенькую блокировку на свои сны. Эта защита не могла полностью защитить от потоков чар, но по крайней мере будила, когда реальность и видения начинали опасно смешиваться. Проснувшись третий раз подряд от вынимающего душу кошмара, Элоа услышала глухой стон. Ликс не обладал даром к волшебству и заставить себя проснуться не мог. Эльф метался во сне и шептал что-то бессвязное.

–…Нет… Нет, сукин сын… Возьми меня вместо него… Возьми меня…

Элоа зажгла огонек, решительно перехватила Ликса, прижала за плечи к матрасу и легонько тряхнула.

– Проснись!

–…Не… надо… Прошу… Будь ты проклят… Ровиус…

Элоа попыталась было перенести магическую сеть на него, но силы не хватало – потоки чар расплывались в руках. Однако вмешательство в следы чужой магии все же заставило эльфа проснуться. Элоа погасила огонь, отпрянула и легла, отвернувшись к стенке, делая вид, что только проснулась и не заметила его мокрого лица. Отдышавшись, Ликс тихо выскользнул из темной палатки. Девушка напряженно прислушивалась к его шагам и звяканью снаряжения. Наконец он откинул полог.

– Пора двигаться.

Снова бесконечное хождение в темноте, лишь стали чаще попадаться василиски и крысы. Это говорило о близости жилья, и эльфы удвоили осторожность.

Внезапно Ликс остановился и прянул в сторону, прислушиваясь. Дрон повис на месте, отмечая верный маршрут и ожидая хозяина. Эльф вынул меч и бесшумно вошел в один из боковых коридоров.

Теперь и Элоа услышала возню и вздохи. Тихий плач. В стене прохода было прорублено длинное и узкое, с ладонь, отверстие для циркуляции воздуха. Оттуда лился трепещущий свет. Эльфийка зажала ладонью рот, чтобы не выдать себя вздохом. Подземелье уходило вдаль, стены терялись в полумраке. Крепкие решетки делили каземат на секции. На каменном полу сидели и лежали эльфы, люди, орки, тролли, фавны, недалеко от окошка виднелись несколько нимф и даже безглазый сфинкс со зверски обрезанными крыльями.