Текст книги "Молочные реки"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Наташа Колесникова
Молочные реки
Глава 1
– Ну не переживай, Томка, – сказала Елена Сергиенко своей давней подруге. – Найдешь себе другого, для тебя это не проблема.
– Да я особо и не переживаю, – ответила Тамара Бондарчук. – Только обидно, я ж его, кобеля, три года содержала. Костюм такой, костюм эдакий, носки только этой фирмы он может носить, парфюм – только этой… Я все для него делала, а он… Доил меня как хотел, а сам, зараза!..
Две женщины сидели на кухне в квартире Тамары Бондарчук, хозяйки самого популярного в Плавнинске салона красоты. Гостья, Елена Сергиенко, была директором молокозавода, одного из самых успешных предприятий не самого богатого города страны. Обе далеко не молоды, тридцатисемилетие отметили в этом году, но выглядели лет на десять моложе каждая. Елена – стройная, высокая блондинка в светло-сером деловом костюме, юбка чуть выше колен, жакет, белая блузка – после дневного звонка заехала с работы, чтобы немного успокоить подругу. Тамара – жгучая брюнетка, ростом пониже, до классических параметров явно не дотягивала, но узкая талия и крупные бедра вкупе с внушительной грудью и симпатичным лицом наивной девочки-припевочки притягивали внимание мужчин куда сильнее, нежели стройная блондинка Елена.
А вот поди ж ты, Елена уже больше семнадцати лет жила со своим мужем и, судя по всему, была счастлива, а Тамара недавно рассталась с очередным, третьим по счету, супругом. И как рассталась! Позорный скандал!
– Все они кобели, – сказала Елена. – Это нужно принимать как данность.
Тамара подлила в хрустальные бокалы ликера «Бейлиз», подняла свой, чокнулась, отпила глоток. Елена тоже пригубила приятный напиток.
– Не скажи, Лена. Твой-то Андрей – нормальный мужик. Работает под руководством жены и не рыпается. Да и вообще… мужик что надо.
Елена усмехнулась, допила свой ликер, поставила бокал на стол, внимательно посмотрела на подругу. Чтобы ободрить ее, можно кое-что и рассказать, подруга же.
– Андрей далеко не сахар, – сказала она. – Тоже по сторонам поглядывает. Тут главное – вести себя правильно. Не дергаться по пустякам.
– Чего ж ему не поглядывать, если мужик прямо-таки красавец? Но тебе-то не изменяет, как этот паскудный Валентин мой! Когда эти долбаные детективщики притащили кассету, я посмотрела – чуть в обморок не грохнулась! А потом жутко разозлилась и сразу послала его!
– А я сама видела, как Андрей обнимается с моей бухгалтершей, Лидой Платовой. Но шум поднимать не стала, проверила все документы и выяснила, что мы платим за электроэнергию куда больше, чем нужно.
– То есть Андрей хотел, чтобы она поимела что-то с этого? – изумилась Тамара. – И ему отстегнула?!
– Точно не знаю, но сговор был налицо. – Елена не стала говорить, что счета за электроэнергию, утверждаемые ею, далеко не соответствовали тем платежам, которые поступали в банк. Счета были завышены, поступления нормальные, а излишек, видимо, бухгалтер отправляла на свои секретные счета. Но это уже коммерческие секреты, которыми делиться даже с давней подругой не следовало. – И знаешь, что я сделала?
– Ну скажи! Жутко интересно.
– Уволила Платову к едрене фене. О счетах энергетикам ни слова не сказала, просто взяла и уволила.
– А что Андрей?
– Скандал закатил, мы с ним две недели не разговаривали, но потом смирился. А куда он денется?
– Может деться, Лена, такой, как Андрей, без бабы не останется.
Елена усмехнулась:
– У меня все предусмотрено. Если еще раз замечу что-то подобное – просто уволю его. Пусть живет в моем доме, считается моим мужем, но… исполняет роль домохозяйки. Даже – домработницы.
– А если уйдет?
Похоже, Тамара и о своем неудачном третьем муже забыла.
– Скатертью дорога. Но я его везде достану. Мэр обязан мне своей победой на выборах, не откажет в помощи. Соображаешь, что это значит?
– Ни в одну приличную контору его не примут! – радостно воскликнула Тамара.
– Именно.
Тамара тяжело вздохнула, допила свой ликер, наполнила бокал по новой, Елена допила то, что было в бокале, и прикрыла его ладонью, давая понять, что больше пить не будет.
– Тебе хорошо, Ленка, ты у нас почти олигарх… местный. А я сама по себе, кручусь как белка в колесе.
– Не прибедняйся, Томка. Твой салон сколько прибыли в год приносит? Тысяч сто, двести баксов?
– Что-то такое есть, но в чем счастье, Ленка? Даже этот козел Валентин побежал на сторону. Прямо чума!
– Найди себе мужика, которому не твои бабки нужны, а ты сама.
– А они что говорят поначалу? Именно это! А потом… бабник переспал пару раз и побежал трендеть на каждом углу о своей победе, а тот, кому бабки нужны, год будет скромником прикидываться. Но уж потом выставит счета по полной программе! На своем опыте убедилась.
Елена сочувственно кивнула: мол, понимаю, как тебе трудно сейчас. Но у Тамары это сочувствие вызвало болезненную гримасу, слезы покатились по щекам.
– Все советуешь, а сама… Отбила у меня Андрея… – зарыдала Тамара, склонившись над столом.
– Перестань, Томка! Никого я у тебя не отбивала, он сам сделал свой выбор. А ты все еще помнишь об этом?
– Будешь в моем состоянии, сама вспомнишь все, что было!
Елена поднялась из-за стола, машинально поправила юбку.
– Все, Тома, пора мне. Андрей, наверное, заждался уже. Приготовил ужин, подогревает…
Тамара тоже вскочила со стула, обняла подругу:
– Прости меня, Ленка, это я так, сдуру… Знаешь, когда все вокруг хреново…
Елена похлопала ее по плечу:
– Все нормально, Томка. Особо не расклеивайся и, главное, не дури. Попридержи свою прыть сексуальную на время, присмотрись и сделай правильный выбор.
– Да уж постараюсь. Ты нормально доедешь?
– Вполне. Пусть только попробует кто остановить меня! – жестко сказала Елена.
– Олигарх ты наш… – простонала Тамара, обнимая подругу. Пойдем, провожу до машины. Кстати, как твой Иван?
– Поступил в наш универ, на экономический. Мне же нужен квалифицированный наследник. Пришлось потрудиться, чтоб он поступил, сама понимаешь, какие там правила. Ездила в Краснодар, говорила с этими… профессорами говняными. Но все устроила. Сейчас на Кипре, отдыхает.
– Удачи ему… Приезжайте как-нибудь с Андреем, вспомним молодость.
– Ты приглашай, подруга, а за нами не заржавеет.
– И приглашу!
Усаживаясь в синий «фольксваген», Елена махнула рукой, сказала на прощание:
– Как ты живешь в многоквартирном доме, Томка? Это же так неудобно!
– Мне вполне удобно, – ответила Тамара. – Всю жизнь так жила, за исключением универа, и теперь переезжать не собираюсь. А чем тебе не нравится моя квартира?
– Классная, о чем речь? Но в своем доме жить намного удобнее. Ладно, пока, Томка.
– Пока.
Елена завела двигатель своего «фольксвагена», выехала на центральную улицу города. Неподалеку отсюда была и ее трехкомнатная квартира, жили с родителями, не совсем в тесноте, как говорится, да не в обиде. Родители погибли, квартира пустует, ибо на престижной теперь в городе улице Гарегина Мовсесяна она построила свой дом – двухэтажный кирпичный особняк. Там было все, что и в городской квартире, – теплый биотуалет, водоснабжение из собственной артезианской скважины, пробуренной в огороде, ванна-джакузи с новейшим водонагревателем, но главное – спокойствие и уверенность, что никакой пьяный дурак не потревожит ее сон своими дикими воплями. Купила сразу два участка по двенадцать соток, огородила территорию высоким кирпичным забором, толковую сигнализацию установила. Теперь может хоть голышом гулять по густой зеленой лужайке среди розовых кустов и сосенок, за которыми присматривал садовник, раз в неделю приходил, и никто не потревожит ее!
Голой разгуливать Елена не собиралась, даже в своем дворе, но мысль о том, что может это сделать, коли захочет, грела душу. Уж в многоквартирный дом, где выросла, возвращаться не хотелось! Пусть ее квартира стоит пустой, им с Андреем хорошо в собственном доме, на своем участке.
Да на улице Гарегина Мовсесяна многие дома были двухэтажными, почему-то облюбовала эту тихую улочку на восточной окраине города местная знать. Тополя там стоят пирамидальные, свежее дыхание Кубани, что несла свои желтые воды под высоким обрывом в пятистах метрах от улицы… Все здесь было замечательно. Потому-то и облюбовали эту улицу местные бизнесмены. Они ж все люди умные, не дураки, значит, и она все правильно сделала.
Елена достала крошечный мобильник, позвонила домой.
– Дорогой, я двигаюсь домой. Ты ждешь меня?
– Цыпленка табака приготовил, Лена, стоит на плите, – послышался в трубке мягкий баритон мужа. – Ты скоро будешь?
– Минут через десять. Мы сегодня не виделись на заводе, и я соскучилась по тебе.
– Мы вообще редко видимся на заводе, и это хорошо. Я по тебе тоже соскучился, не гони, будь осторожна.
Елена выключила связь, улыбнулась. Как же она любила этот голос, не говоря уже о самом Андрее! За семнадцать лет супружеской жизни ни разу даже не подумала изменить ему. А ведь были всякие сложные ситуации, особенно в начале бурных девяностых, когда шла «дикая» приватизация, разговор был прост и с бандитами, и с высоким начальством: дашь – договоримся, нет – извини, крошка. Как она умудрилась всего достичь и мужу не изменить – теперь и сама с трудом понимала. А он… да, наверное, были другие женщины, Андрей такой мужик, что не он, а бабы на него оглядываются, когда идут по центральной улице Плавнинска, Красной. Ну да ладно, она про это не знает и знать ничего не хочет.
Глава 2
Сергиенко до предела уменьшил накал конфорки электроплиты, чтобы цыпленок табака, его любимое блюдо, не подгорел. Готовить его просто – половину курицы побил молотком, раскрошив кости, натер чесноком, нашпиговал им же, посолил, поперчил, бросил на сковородку, и, главное, накрыть тарелкой да сверху придавить трехкилограммовой гантелей. Под тяжестью плоский цыпленок быстро прожаривается – и обалденной вкусноты блюдо готово. Сергиенко посмотрел на стол – там стояла глубокая миска с салатом из свежих помидоров с чесноком. Ну не с макаронами же есть цыпленка табака! Правда, чеснока многовато для позднего ужина, ну да ладно, вместе же будут есть. А помидоры такие крупные и сочные, что оливкового масла добавил совсем немного, потом останется в миске сок, будут макать в него хлеб и наслаждаться… Занятие не для богатых людей, но что поделаешь, если хочется? С детских, а потом и студенческих лет врезалось в память – это не менее вкусно, чем цыпленок табака.
Не удержавшись, он отломил кусочек мягкого «серого» хлеба, аккуратно макнул в салат и, блаженно жмурясь, проглотил. Подумал немного, откупорил бутылку «Хванчкары», стоящей на столе, плеснул в хрустальный бокал, выпил. Хорошо! Все хорошо, ну и слава Богу!
Сергиенко был типичным кубанским казаком – высокий, черноглазый красавец с тонким, прямым носом, черными усами и коротко стриженными волосами. Родился и вырос в станице Левобережной, что в двадцати километрах от Плавнинска, там и по сей день жили его родители, поступил в Кубанский госуниверситет, намереваясь стать инженером-электриком, там познакомился с черноглазой девушкой Тамарой, будущим бухгалтером, но когда увидел ее подругу Лену, понял, что это и есть его девушка.
Они поженились на третьем курсе, когда Лена была уже беременна Иваном. После университета молодая семья получила назначение на молокозавод в Плавнинск, откуда родом и была Лена. Жили у ее родителей, в трехкомнатной квартире, но хорошо жили. Дружно, по-доброму, он работал в отделе главного энергетика завода. Но в стране уже начались странные времена, перестройка, затеянная Генсеком. Лена ударилась в комсомольскую деятельность, вместо бухгалтерских отчетов проводила внеплановые собрания и говорила совсем не то, что хотелось партийным боссам. В конце концов они исключили ее из комсомола, чем изрядно усилили популярность девушки на заводе. Когда случился ГКЧП, общее собрание единогласно выбрало ее генеральным директором, который сделает их жизнь лучше. Верили Лене. Тогда у них случилась первая полоса отчуждения, он занимался энергетикой завода, конкретными проблемами, а она решала иные задачи, бегала по кабинетам, встречалась с подозрительными личностями, часто в телефонной трубке слышались откровенные угрозы. Ничего он в этом не понимал, с кем воевать, от кого защищать любимую жену, не знал, потому и пустился во все тяжкие, три любовницы, одна за другой, были у него, а потом и с Тамарой, которая тоже ударилась в бизнес, пару раз встречался.
Но все как-то само собой устаканилось, Лена стала хозяйкой завода, а он – главным энергетиком при ней. Поначалу это раздражало, но со временем привык. Понял, что в нынешней ситуации не знание закона Ома обеспечивает уверенность в жизни, а деловая хватка и предприимчивость. Не просто смирился, а зауважал жену, она вышла на иностранные компании, наладила выпуск забугорных йогуртов и сырков, и бедные плавнинцы на последние гроши покупали продукцию именно ее молокозавода. Рабочие получали очень приличную зарплату и работали так, как никакие декреты партии и правительства прежде не могли заставить. Ибо дорожили своими местами, на них много было других претендентов, вся прочая промышленность в Плавнинске лежала на боку.
Он порвал со всеми своими любовницами, но в 98-м снова случились проблемы, Лена была сама на себя не похожа, вся в делах, в каких-то переговорах, и он опять стал встречаться с другими женщинами. Тогда уже Лена купила два участка на улице Мовсесяна и строила дом. Ее родители погибли, но ему не хотелось уезжать из уютной квартиры в центре Плавнинска, где было так хорошо им, хотя бы из памяти к тестю и теще не хотелось. Но Лена была непреклонна. «Будем жить в своем доме», – решила она, даже не посоветовавшись с ним. «Ну и живи как хочешь, а я буду жить, как я хочу», – решил для себя Сергиенко. С этим проблем у него никогда не возникало, но Лена, занятая своими делами, не обращала внимания на его холодность в постели.
В конце концов и эта полоса отчуждения кончилась, однажды случилась такая бурная ночь, что он понял – никто ему больше не нужен. Есть любимая женщина, мать его сына, жена, хозяйка в доме, прекрасная любовница, и нужно ею дорожить. Да и в собственном доме жить было намного удобнее и приятнее, понял это, когда увидел свой домашний кабинет с компьютером на столе красного дерева и кожаным креслом возле него.
Елена вошла в дом, обняла мужа, поцеловала в губы.
– Ой, какие ароматы! А я жутко проголодалась, эта дура Томка даже бутербродов не дала, представляешь? Уже хочу, Андрюшка!
– Я тоже. Давно хочу, – с усмешкой сказал Сергиенко.
– Но сперва накорми меня!
– Разумеется, госпожа, – с учтивым поклоном ответил он.
На кухне быстро разрезал цыпленка табака на две половины, переднюю часть, грудку и крылышко, положил на тарелку жены, знал, что она обожает белое мясо, ножку оставил себе, добавил салата, наполнил бокалы вином. Елена не выдержала, вскочила с кухонного диванчика, снова поцеловала мужа в губы.
– Ты просто супер, Андрюша! Обалдеть можно от такой вкусноты!
Потом они сели на диванчик, выпили вина и принялись за цыпленка.
– Представляешь, от Томки сдернул ее очередной муж, – сказала Елена. – Вернее, сама прогнала его и теперь жутко переживает.
– А что тут представлять? – ответил Сергиенко. – Я не сомневался, что рано или поздно этот Валентин сдернет от нее.
– Почему? – спросила Елена, обгладывая крылышко, любимое белое мясо, особенно нежное и вкусное, оставила на потом.
– Очень разные они. Она практичная, чересчур самостоятельная, а он – проходимец с хорошими физическими данными. Телезвезда местная…
– Нет, Андрей, он не был проходимцем. Просто увлекся другой дамой, а Томка наняла сыщика и разоблачила его.
– Лена, самый настоящий проходимец. Захотел пожить красивой жизнью, доил Томку. Удивляюсь, что она так долго не могла раскусить его, баба-то далеко не дура.
– Ты-то откуда знаешь? – с ироничной усмешкой спросила Елена.
– Бывал в ее доме не раз, с законной, кстати, супругой, и она у нас бывала частенько, в том числе и с Валентином. Да и прежде знавал…
– Мне он казался вполне приличным мужиком.
Елена рвала острыми металлокерамическими зубами белое мясо сладкого чесночного цыпленка, запивая вином. Сергиенко делал то же самое с куриной ножкой, зубы у него были не менее острые и не менее металлокерамические, у одного стоматолога вставляли.
– Лен, тебя очень напрягает проблема Томки? – спросил Сергиенко.
Она подняла голову, внимательно посмотрела на мужа.
– Не очень, – тихо ответила.
– Но все же напрягает. В чем?
– Ой, хватит об этом, Андрей! Лучше налей мне еще вина, пожалуйста.
Он наполнил ее бокал, да и в свой добавил. Выпили, обсосали косточки цыпленка табака, доели салат и оба потянулись к ломтям «серого» хлеба, разламывали их пополам и макали в миску, где остался томатный сок с оливковым маслом и мелкими кусочками чеснока.
– Нормальная еда для олигарха, пусть и местного, – усмехнулся Сергиенко.
– Олигархи – это люди, которые могут позволить себе все, – ответила Елена, глотая кусочки хлеба, пропитанные ароматным томатным соусом. – Не сомневаюсь, что и в самой Москве великие люди жрут втихаря сало с репчатым луком и запивают водкой. Просто потому, что им это нравится.
– С твоей логикой трудно поспорить, дорогая, – сказал Сергиенко. – Что у нас дальше на повестке дня?
– Ох, обожралась прямо… ты такой молодец, Андрюша. – Она лукаво посмотрела на мужа. – Пойду в ванную…
– А я с тобой, – решительно заявил Сергиенко. – Возражения не принимаются, за сытный ужин следует платить.
– Своей плотью? Хорошо сказано – платить плотью. Прямо как стихотворение звучит.
– Ну вот, под звуки этого стихотворения мы и продолжим наше общение, – сказал Сергиенко. – На уровне прикосновений. Ты не возражаешь?
Обняв жену, он повел ее в ванную.
Елена и не думала сопротивляться. Она сама этого хотела, и не просто хотела – жаждала. Но вот такой у нее муж – просто чувствует ее желания и тут же удовлетворяет их! Другого такого и в обозримом будущем не виделось. И видеть не хотелось.
Пока ванна-джакузи наполнялась водой, Сергиенко раздевал жену, а она позволяла ему все. И было для него это как в первый раз, и для нее – тоже.
Глава 3
А в это время Тамара Бондарчук сидела на кухне и, с трудом удерживая равновесие, пила сладкий ликер. Пузатая бутылка ирландского чудо-напитка была почти пуста, лишь на донышке осталось немного густой жидкости цвета кофе с молоком. Щеки Тамары были мокрыми от слез, которые текли из глаз, оставляя на лице темные полосы туши, покрывавшей и без того черные ресницы. Но всегда хотелось, чтобы они были чернее, длиннее и гуще, да и положение обязывало, как-никак – хозяйка салона красоты. Давно пора было смыть эту чертову косметику, от которой на самом деле никакой пользы. В ее доме жили не только богатые, но и разом обедневшие некогда плавнинцы, кто в 92-м, кто в 98-м (куда ж от них денешься?). Знала, видела молодых, не очень красивых женщин, да и одетых неряшливо, по ее мнению, которые почти не пользовались косметикой, настоящей, но выскакивали замуж, рожали детей и были счастливы. Ездили на ржавых «Жигулях» и «Москвичах», а то и вообще на автобусах, но мужья их встречали на остановке, вели в обнимку домой, нередко прямо у подъезда целовались, дурачились, смеялись…
А у нее, красивой, модной, богатой, ни черта не получается! Три года кормила, поила, ублажала этого тупого Валентина, а он, идиот, по бабам бегал, когда она работала! Да кто он такой?! Журналистишка городской телестудии, мелькает на экране, смазливый, но ведь получает гроши! А все туда же, не дорожил, выходит, женой, возможностью носить дорогие костюмы, отдыхать летом на Кипре и Мальте… Даже во Франции с ним была!.. Почему не дорожил?
Да черт его знает! Ну прямо какое-то проклятие, и все тут! С первым мужем прожила шесть лет, дочку родила и развелась, со вторым – пять лет и тоже развелась. Дочка теперь живет с родителями первого мужа, упрямая девчонка, в упор не желала видеть Валентина, теперь и мать не особо жалует своим вниманием.
И что же получается? Красивая, модная, небедная женщина в тридцать семь лет осталась совсем одна! Да почему ж такое случилось?!
Тамара плакала, вздрагивая всем телом, размазывала пальцами тушь по щекам и машинально глотала ликер, уже не чувствуя его вкуса.
А эта зараза Ленка счастлива со своим Андреем! Все у них хорошо, тишь да гладь… Подруга называется! Отбила красивого парня и… живет с ним! Более того, думает, что так и надо, подругой считается по-прежнему! А так – не надо…
Хитрая она, никогда не скажет, что на самом деле думает, такая вот… вещь в себе! Про бухгалтершу рассказала – понятно, для чего. Успокоить ее хотела. Знала бы, что они с Андреем встречались и после рождения Ивана, уже здесь, в Плавнинске, так ничего бы не сказала Андрею, просто устроила бы какую-нибудь гадость, чтобы он понял и сделал выводы. Хитрая, зараза… Демократка чертова!
После каждого развода она вспоминала Андрея, думала о нем, плакала, сожалея о том, что потеряла своего любимого мужчину. Но потом были новые увлечения, очередное замужество, успокаивалась. Однако теперь стало совершенно ясно, что она искала мужчин, похожих на Андрея, внешне – может быть, что-то и находила, но… таких, как он, больше не было. Наверное, в том и причина, что все ее три брака развалились, даже ребенок не спас семью.
Она хлебнула ликер, всхлипнула, покачнулась, едва не свалилась со стула, но все же удержала равновесие и даже бокал не выронила и ликер не расплескала. Опустила голову на левую руку (в правой был бокал), закрыла глаза, негромко затянула пьяным голосом: «Каким ты был, таким остался… казак лихой, орел степной…» И снова затряслась в рыданиях.
* * *
– Томка, я тебя уже полчаса жду! Мы идем на дискотеку или нет?
– Идем-идем… Слушай, Андрюшка, а у тебя есть симпатичные друзья?
– Зачем они тебе?
– Да не мне, подруге моей, Ленке. Комплексует она, понимаешь? Никак не может познакомиться с приличным парнем.
– Друзья есть, нормальные. Да у них свои подруги имеются.
– Что же делать?
– Пошли на дискотеку втроем, может, там кого-то найдет.
– Ладно, я сейчас позову ее. Подожди еще минут пять…
– Ну, Томка!.. Твои пять минут…
– Подожди, Андрюша, я быстренько.
Они жили в одной комнате в общаге, и Тамаре очень хотелось, чтобы подруга обзавелась своим парнем, куда-то ходила с ним, да хоть просто гуляла, а у нее было бы время встречаться в комнате с Андреем. А то сидит сиднем, обложившись учебниками, все чего-то изучает… Какой смысл приглашать Андрея, если подругу на улицу не выгонишь? К тому времени она уже успела отдаться черноглазому красавцу Андрею и теперь мечтала только об одном – быть с ним рядом, всем своим жарким телом рядом! Но эта клуша Ленка мешала!
Андрей галантно поцеловал ручку Ленке, потом они на троллейбусе поехали на дискотеку. Там она не возражала, чтобы Андрей потанцевал с Ленкой, немного успокоил ее, сама танцевала с другими, морщилась от раздражения, резко отлепляла пальцы, стремящиеся опуститься ниже талии. Поглядывала на Андрея и чувствовала, как растет в груди тревога. Уж больно крепко обнимал он подругу, а эта недотрога чересчур плотно прижималась к нему своими узкими бедрами. Потом она танцевала с Андреем, но он был слишком спокоен, и ее горячие объятия и недвусмысленные движения бедрами просто игнорировал, а Ленка стояла у стены и решительно отвергала приглашения всех других парней. Потом Андрей снова танцевал с ней.
Когда возвращались в общагу, они оживленно говорили о каких-то там писателях, поэтах, получалось, что обоим нравились Маркес, и Набоков, и Лермонтов, оба читали Апдайка… Она не выдержала и прямо спросила:
– Андрей, ты вообще-то с кем, с ней или со мной?
– Извини, Тома, я – с ней, – просто ответил он.
Это было как пощечина, как… если бы ей в полупустом троллейбусе задрали юбку и спустили трусы ниже колен! Она ничего не смогла ответить тогда. Но, вернувшись в свою комнату, сказала подруге все, что думает про нее.
– Ты что, сучка, решила чужих парней уводить?! Я для тебя старалась, а ты!..
– Извини, Тома, но мы с Андреем – идеальная пара, я это сразу поняла, и он тоже.
– А я?! Ты обо мне подумала? Это мой парень, мы с ним трахались уже!
– Мне это абсолютно не интересно. Что бы там ни было, пусть он сам решает, с кем встречаться. Глупо ведь навязываться, верно?
И он решил! Полгода она не разговаривала с Ленкой, а та делала вид, будто ничего не произошло, готовила на двоих, убиралась в комнате и… встречалась с Андреем. В конце концов она смирилась с этим, а что поделаешь? Переспала с другими парнями и помирилась с подругой. Она была свидетельницей Ленки на их свадьбе! А когда вернулись в Плавнинск, забыла о нем… пока он сам о ней не вспомнил…
Тамара горько рыдала, сидя за столом. Допила то, что было в бокале, по новой наполнила его, пустую бутылку поставила под стол. Посмотрела перед собой невидящим взглядом, качнулась в сторону, снова удержалась на стуле.
Она все делала неправильно. Искала мужиков, похожих на Андрея! Дура. Нужно было вернуть его. Ведь он же приезжал в ее рабочий кабинет, будучи мужем Ленки, он же трахал ее прямо в рабочем кресле, бормотал ласковые слова! А она потом кого-то еще искала… Дура! За мужика нужно бороться.
Что там Ленка болтала? Сделает его домохозяином в случае чего? А это мы еще посмотрим! Кое-какие связи и у нее имеются. Первый муж работал в горсовете, собственно, благодаря ему они получили эту трехкомнатную квартиру в центре города, которую он благородно оставил ей при разводе. И теперь не последний человек в администрации мэра, поможет, если очень попросить. Андрей не останется домохозяином, она найдет ему хорошую работу. Главное, чтобы Ленка на него разозлилась и попыталась сделать домохозяином!
Как это может быть? Непонятно… Подумать нужно, как следует подумать… А сейчас… спать! Дойти до ванной, смыть косметику и – спать. Тушь потекла, да и вообще… тот еще видок! Слава Богу, никого больше в доме нет, никто не видит ее такой.
Тамара задумалась, глядя на бокал в правой руке. Почти гамлетовский вопрос – пить или не пить? Поставила бокал на стол и, пошатываясь, встала на ноги. Добралась до ванной, включила воду, мрачно усмехнулась.
– Ленка… ты отняла у меня счастье… – пробормотала, глядя в раковину. – Но теперь… пора отдать его, поняла, да? И ты отдашь его! А иначе… на хрен все это нужно?
Она яростно принялась стирать с лица следы вечернего «грима», качаясь из стороны в сторону.
