Текст книги "Круг замкнулся (СИ)"

Автор книги: Наташа Кокорева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

–17–. Рокот

Закат слепил. Рокот сощурился и отёр лоб: кольчужный шлем грелся, шею разъедал пот. Солнце жарило не по-весеннему, за пять дней от снега не осталось и следа. Вдалеке чернел лес. До темноты, пожалуй, не успеть – ночевать придётся в той берёзовой роще, у реки. Река. Наконец-то они до неё доковыляли, и больше не нужно мучительно искать воду. Обход Каменки, можно сказать, удался.

– Завтра будем на месте? – Натан бесшумно подъехал сзади.

К нему не стоит поворачиваться спиной. Рокот медленно кивнул и глянул на дольного: как ни в чём не бывало пялится на горизонт и пожёвывает губу, будто это и не он обвинял недавно в убийстве.

– Я всё ещё твой дольный, – передёрнул плечами Натан в ответ на выразительный взгляд. – И скоро нам сражаться спиной к спине.

– Хорошо, если спиной к спине, – усмехнулся Рокот.

Натан и бровью не повёл, только спокойно спросил:

– Как планируешь действовать?

– Вначале представимся добрыми соседями, выпустим сладкоголосого Улиса и Слассена с проповедью. – Дольный выжидающе задрал брови и Рокот поспешил добавить: – Да-да, и с сынишкой Вирта я переговорю, вдруг что дельное посоветует. Может, прочтёт им какую лекцию.

– И если всё это не сработает...

Рокот хлопнул ладонью по ножнам и перехватил тяжёлый взгляд дольного. Молчание кричало о прошлом, которое забыть страшно, а вспоминать не хочется. Чудился грохот давнего боя, шёпот убитых, стенания плакальщиц. Кровяной запах стали и тошнотная вонь тел. Тогда Рокот думал, что Сариму не нужны верные такой ценой, что Ерих где-то ошибся. Но степи сдались, храмы загудели молитвами, по тракту пошли торговые обозы. Степняки и горожане вспомнили общую историю и корни. Живые остались жить. И Рокот понял, что так было надо, просто потому что так было.

Повторять не хотелось, но выбирать не приходится.

Они бы и дальше молчали, вспоминая прошлое, если бы не раздался пронзительный крик:

– К реке! Скорее!

Мимо рыцарей пробирался безусый подмастерье Вирта. Взмок так, будто бежал сам, а не гнал нещадно лошадь.

– Стел умирает! – выпалил он, хватая ртом воздух.

Нос ходуном ходит, глазищи блестят как бешеные. И что-то сквозит в нём неуловимо неправильное: в изгибе шеи, в острых скулах и маленькой нижней челюсти. Неправильное и в то же время знакомое. Проверить бы...

– Скорее! – повторил мальчишка и вытянул руку. – Он у воды, вон за теми кустами...

– Что за маги пошли, которых спасать надо… – процедил Рокот. – Натан, отведи отряд в берёзовую рощу, ночуем там. За мной никому не ехать!

Подмастерье что-то ещё пискнул, но Фруст от удара шпор тут же рванул с места – умница, знает, когда действительно нужно поторопиться. Ветер забился в нос, мешая дышать. Конь так разогнался на пологом склоне, что пришлось натянуть поводья, чтобы перемахнуть через кусты и вовремя затормозить у реки. Во что угораздило Стела вляпаться, Рокот не знал, но не пожалел о своём решении разобраться без посторонних глаз, когда увидел раскинутое на земле тело.

Кожа бледная, взгляд остановился, из раскрытых губ вязко стекает слюна.

Рокот поспешно спрыгнул – мягко спружинила трава, в воздух взметнулась жёлтая пыльца крокусов, и сразу слегка повело голову. Но не из-за цветочков же Стел откинулся? Из голенища сапога Рокот достал кинжал и поднёс плашмя к губам мага – помутнело. Дышит, едва заметно, но дышит. Сжал его холодное запястье – пульс бьётся, сердце не остановилось. Крови нет. Следов борьбы нет. Инея белой лихорадки тоже нет.

Но это магия.

Язык стягивал её терпкий вкус, похожий на незрелую ягоду тёрна.

«Проклятье. Щенок, во что же ты влез?!» – Рокот разжал пальцы, и рука Стела рухнула на землю будто набитая песком тряпичная кукла.

Рокот был странным магом. Он не понимал, как колдует – он просто колдовал.

Глотнув воды какого-то там Истока, перед которым так дрожал пленный степняк, Рокот вдруг увидел тепло: солнечными лучами, бликами, переливами; ощутил дыхание каждой наземной твари. Пожалуй, он никогда не забудет того блаженства. Счастья сопричастности. Когда стоял по колено в потоке жизни, и был его законной частью. Любимой, желанной, необходимой, но всего лишь частью. Он не хотел менять мир. И мир отвечал ему взаимностью, принимая и не пытаясь сломать.

К утру того дня Рокот вновь ослеп. Но теперь, стоило ему сосредоточиться, как откуда-то из глубины приходило знание: где и как протекает тепло. Усилием воли он легко изменял направление и силу потока. Или вовсе его останавливал. И тогда человек умирал.

Но больше никогда Рокот не чувствовал себя законной частью мира и не видел тепла.

Прикрыв глаза, он сосредоточился на Стеле – и вздрогнул. Ни живой, ни мёртвый – Стел лежал будто сломанный: его внутренний круг разорвался и тепло, подобно слюне, свисающей из угла рта, вяло вытекало наружу. Сердце билось. Тело дышало. Но в нём больше не было души.

«Стел, – мысленно позвал Рокот. – Стел Вирт!»

Гулко отозвались снежные цветы крокусов. На зелёных былинках задрожали капли росы. Ивовый куст обронил скупую слезу. Едва слышно вздохнула земля, зашелестели песчинки. Плеснула волной река.

С того дня Рокот больше никогда не слышал мир. И теперь, это не мир говорил с ним: это откликалось то, что недавно было Стелом Виртом, узнавало своё ещё не забытое имя, тянулось назад, к телу, к жизни – тянулось и не находило дороги. Стел был разлит повсюду, и в то же время его больше не существовало.

Если бы Рокот был настоящим магом! Если бы он прочёл все те умные книги, над которыми корпели такие как Стел...

Всё, что он мог – это усилием воли сжать разорванный контур и вернуть тепло в верное русло. Сразу выровнялось дыхание, порозовела кожа. Если закрыть рот – покажется, будто спит.

Рывком, Рокот поднял его под руки и отволок к реке, на пару мгновений опустил лицом в ледяную воду, откинул на спину и хлёстко ударил по щеке:

– Дыши! – прорычал он и ударил снова. – Очнись!

Рокот пытался дотянуться до обрывков его сознания, но большую их часть сносило мощнейшим потоком, которым в видимом мире была река.

Какое-то время ничего не происходило, и Рокот продолжал исступлённо лупить по красному от пощёчин лицу.

Стел не был ему ни другом, ни сыном – просто человек из отряда, а люди порой умирают, и с этим ничего не поделать. С тех пор как Рокот перерос сентиментальное желание спасать каждого встречного-поперечного, он повидал немало бездарных смертей. Почему же так важно спасти этого безмозглого мальчишку?!

Потому что Грет сам бы умер, а сына Рокота спас. Если бы у Рокота был сын. Если бы Грет выжил.

– Стел Вирт, твоё тело здесь! Вспоминай! – заорал Рокот и плеснул на него ещё воды.

Стел вытаращил глаза и с хрипом схватился за горло, судорожно заглатывая воздух.

– Вернулся, щенок! – Рокот с силой оттолкнул его от себя и встал.

Стел ударился головой, но глаза не закрыл.

Хвала Сариму.

Рокот мысленно усмехнулся. Праведно ли вспоминать о боге, когда самое страшное уже позади, а в ответственный момент надеяться лишь на себя? Вряд ли праведно, зато действенно.

Мальчишка ошалело пялился в небо и улыбался. Поднял дрожащую руку, сжал пальцы в кулак, раскрыл ладонь, облизал пересохшие губы и прохрипел:

– Что это было?

– Это тебя надо спросить, маг-недоучка! – Рокот наконец-то вздохнул с облегчением.

– Я прикоснулся к потоку, который идёт вдоль реки, а потом… меня потянуло к какой-то… дыре.

Рокот бесстрастно смотрел на его ошалелое лицо.

Дыра? Что за дыра?

Стел приподнялся на локтях, посмотрел ему в глаза и повторил по слогам:

– Бездонный колодец, в который стремилось тепло!

Позвоночник прошило холодом. Рокот сглотнул, только теперь замечая неподалёку фургон служителей. Быть может, ключи Сарима действуют на глупых магов, беспечно ныряющих в потоки тепла? Впрочем, в первую очередь виноват, конечно, Слассен, что устроил пробы на открытом месте и не позаботился, чтобы Стел случайно на них не напоролся. Предупреждал же!

По многолетней дворцовой привычке на лице мысли не отразились – в этом Рокот был уверен.

– От некоторых вещей нужно держаться подальше. Запомни это. – Он выпрямился и отвёл глаза.

– Я попытаюсь отыскать этот «колодец» ещё раз! – зажмурился Стел.

Рокот сгрёб его за шиворот, поставил на ноги и рявкнул:

– Даже не думай!

От резкого рывка веки Стела раскрылись, клацнули зубы. Несколько мгновений он с ненавистью смотрел на Рокота, а потом через силу спросил:

– Почему ты меня спас?

Какого же нахала воспитала Лесса! Рокот только криво усмехнулся:

– Пожалуй, ты жаждешь от меня признания в любви?

– Хотя бы уважения! Я же не просто так назначен в отряд, а ты вовсе со мной не считаешься! – Стел вскинул голову так гордо, будто не он только что истекал тут слюной. Даже не поблагодарил.

– Я начну уважать тебе не раньше, чем доверять. Пока я не верю, что ты исполнишь любой мой приказ.

– Не исполню, – упрямо мотнул головой Стел. – Если ты мне прикажешь убивать – я не стану.

– Но мы идём воевать, мальчик, – тихо произнёс Рокот.

– Мы идём строить храмы, – ещё тише прошептал Стел.

– А если они не захотят, чтобы мы строили им храм?

Стел нервно сглотнул, но глаз не отвёл.

– Мы постараемся их убедить, – твёрдо ответил он. – Или пойдём к следующей деревне.

Рокот не смог сдержать горький смех. Когда-то он тоже не верил, что Сариму нужны верные такой ценой.

– Грет дорого поплатился за своё мягкое сердце. Запомни это.

– Ты действительно готов в случае чего вырезать целую деревню? – Стела аж передёрнуло.

– Если не будет другого выхода, – твёрдо ответил Рокот.

– Тогда я хочу предложить тебе другой выход, – голос мальчишки всё-таки дрогнул.

Не нужна была никакая магия, чтобы видеть, как Стелу страшно оказаться частью той силы, что несёт смерть. Жить повинным в сотне смертей. И больше никогда не чувствовать себя частью потока.

– Это другой разговор, – бесстрастно кивнул Рокот.

Глубоко вздохнув, Стел затянул лекторским тоном:

– Нам повезло, что завтра день встречи Нового лета. Согласно книгам, для жителей леса это главный праздник в году, когда они выспрашивают откровения леса. На этом можно сыграть: если связать наше появление со священным для них рассветом первого дня Нового лета, они могут поверить, что мы – чудо, посланное лесом.

– И потому ты хочешь, чтобы выступали мы завтра под вечер?

– Да, чтобы под прикрытием темноты добраться незамеченными до лесной реки, переправиться на другой берег. Пока они будут петь и плясать у костров, подняться наверх и спрятаться. А с рассветом неожиданно появиться.

– Договорились, – Рокот натянул на лицо улыбку.

– Но… – растерялся Стел.

– Почему я так быстро принял твой план? – усмехнулся Рокот. – Потому что он не мешает мне действовать по-своему, если что-то пойдёт не так.

–18–. Стел

Под ногой хрустнула ветка.

Стел вздрогнул. Сердце ухнуло в живот, затихло на пару мгновений и болью забарабанило в горле, будто на исходе смертельной гонки. Взмокла спина. Но неловкий хруст бесследно растворился в отзвуках предрассветного леса. Стел тихонько выдохнул, в страхе обнаружить себя.

Мимо, на расстоянии вытянутой руки, проплывали они – Хозяева Леса. И только ажурная завеса молодых листьев отделяла рыцарей от молчаливой процессии. Бледные лица проступали из тумана, неумолимо надвигались и исчезали в сумраке ветвей. Трепетали сомкнутые веки, подрагивали бескровные губы. Стопы шагали бесшумно, будто не касаясь земли. Руки скрепляли цепь, по которой от человека к человеку перетекало пульсирующее тепло.

Трижды обойдя поляну на вершине округлого холма, лесные люди двинулись в чащу рисовать босыми ногами узоры вокруг деревьев. И лес пробуждался от их шагов. Отвечал неясной дрожью, всплесками тепла, шорохами. Лесная вера и ворожба не враждовали между собой, а тонкими нитями прорастали в мир, питаясь глубинной силой.

Быть может, эта простая и грубая магия была даже мощнее самого изысканного городского заклятия.

От этой мысли стало жутко.

В Школе считалось, что лесные ведуньи не способны ни на что серьёзнее стишков-заклятий, травяных сборов и оберегов. Пожалуй, только теперь Стел в полной мере осознал слова из путевых заметок Лираита: "Как человек в здравом уме не вредит собственному телу, так и лесные жители, слитые воедино с миром, берегут его как самоё себя и даже в своём неведении не нарушают божественные пути".

А раз так заведено испокон веков, то нужны ли здесь храмы?

И есть ли смысл задавать себе этот вопрос, если всё равно ничего не сможешь изменить?

Светало. Стел поёжился. Туман тянулся белёсой слизью из-под корявых корней, холодом просачивался сквозь отсырелую рубаху. Казалось, он зальёт глотку, заполнит желудок, и незваные гости одеревенеют, обернутся морщинистыми стволами, скрипучими ветвями, и останутся нести вечный караул вокруг деревни Приют, что на высоком берегу, внутри крутого поворота Лесной реки.

– Ушли, – коротко обронил у самого уха Рокот.

Стел обернулся. В дымке чернели фигуры рыцарей и оруженосцев. Под покровом ночи, пока местные танцевали и горланили песни, отряд вскарабкался на обрыв, окружил деревню и затаился. Внизу, у воды, остались лошади, служители Сарима со своими сиротами и охрана во главе с Натаном.

Пока что Рокот на удивление точно действовал по плану Стела: махнул рукой Борту и Улису и вместе с несколькими рыцарями они направились к пепелищу ритуального костра в середине поляны. Сейчас Стел, благодаря поддержке Рокота, перестал ощущать себя лишним в отряде. Но глупо было обманываться, будто мнение Стела значимо само по себе: просто пока его знания выгодны, а стоит только усомниться в необходимости храмов, как Рокот вновь сравняет его с грязью.

Набрав в грудь побольше воздуха, Стел зачем-то задержал дыхание и вышел из-под защиты деревьев на поляну. Ветер взъерошил волосы, противно засосало под ложечкой, словно он голым стоял против стаи голодных волков. Но небо не рухнуло, из темноты не выпрыгнули лохматые мужики с топорами, неведомая магия не сковала по рукам и ногам. Под сапогами захрустели ветки как мышиные кости, Стел побежал и выдохнул только когда наступил на костровище и горячая зола взлетела пуховой волной.

– Я хочу создать настоящую иллюзию, – негромко проговорил Стел. – Слишком рискованно внушать и отводить им глаза, могут почуять. Придётся переплести токи тепла по принципу зеркала, чтобы вместо нас они видели...

– Просто сделай это, – прервал его Рокот.

Стел от досады закусил губу, но продолжил:

– Мне потребуется помощь.

– Что? – Рокот вскинул чёрные гусеницы бровей.

– Я не хочу заимствовать внешнее тепло, боюсь, их ведунья заметит, – терпеливо пояснил Стел. – У меня есть только два заряженных слитка серебра и я сам.

– И? – Рокот продолжал делать вид, будто не понимает.

– Ты мог бы мне помочь... – Стел осёкся, перехватив любопытный взгляд Улиса.

И тут спину прострелило.

Какой же он болван! Болван! Рокот скрывает, что он маг! Только всё начало налаживаться... Вот же дурак...

– Вы все поможете мне, если соберётесь кучнее, – неловко исправился он. – Чем меньше площадь заклятия, тем проще мне будет.

Рокот бесстрастно кивнул – можно подумать, действительно не понял, о чём шла речь!

Раскинув руки, Стел повернулся спиной к костровищу и шагнул назад, заставляя рыцарей уплотниться.

Сарим, помоги. Во имя света твоего. Во имя покоя заблудших душ. Во имя жизней!

Жаром полыхнуло от затылка до пяток, сотня иголок впилась в ступни и ладони, бешено дёрнулось сердце, будто бы обожглось. Не так отвечает Сарим! Но разбираться было некогда: птицы уже наполнили лес разноголосым щебетом. Скоро, совсем скоро вернутся хозяева.

Плотно сжимая в кулаках прохладные слитки, ни душой, ни мыслью не касаясь мира, Стел осторожно сплёл первый завиток заклятия, накинул сверху петлю, затянул. Будто кружево под проворными пальцами матушки, плясала нить из тумана и света. Солнечные лучи искривлялись, скользили по натянутой на костровище паутине, и надёжно скрывали людей от случайных взглядов. Заклятие дрожало перетянутой струной, с каждым выдохом забирая у Стела жизнь. Мёрзли ноги, немело лицо и темнело в глазах.

Процессия неторопливо вернулась, и, описав последний круг по поляне, остановилась. Сквозь пелену Стел видел Хозяев Леса, и теперь они казались ему простыми смертными: невысокие, скуластые, рыжие и светловолосые. Они держались за руки, улыбались и во все глаза таращились на свою ведунью, как желторотые ученики-первогодки на учителя.

А она мягко улыбалась старческими губами, медленно кивала, и её лицо походило на сморщенную луну. Свободная коса до пояса пушилась сединой. Ведунья говорила, и её голосу утробно вторила земля, будто расходились по воде круги от брошенного камня. Слова казались знакомыми, но смысла Стел не понимал, то ли из-за гула в ушах, то ли от слабости. Он задыхался и с трудом удерживал сознание, а вокруг струилось тепло, дразнило, притягивало. Невыносимо хотелось сорваться, хлебнуть через край и задохнуться.

Верхушки сосен алели – вот-вот покажется солнце! Осталось дотерпеть совсем чуть-чуть.

Чуть-чуть.

Но сил больше не было. Из ладоней выскользнули опустошённые слитки. Сейчас Стел бросит заклятие, вдохнёт внешнее тепло – и раскроется их обман в самый неподходящий момент. Местные не поверят, что рыцари – это чудо, ниспосланное Лесом в миг зарождения Нового лета. И чего доброго, начнётся резня.

Задрожали колени, Стел выдохнул, а вдохнуть уже не смог, мышцы сдавило болью.

И тут горячая рука сжала его плечо.

– Я удержу, – едва слышно шепнул низкий мужской голос. – Отпускай...

Когда-то пятилетним мальчишкой Стел игрался с воздушным змеем. И ветер понёс яркий лоскут всё сильнее, выше, дальше. Верёвка рвалась из рук, обжигая кожу. И отец сказал тогда:

– Я удержу. Отпускай.

Конечно, это был голос Рокота. Но на один-единственный миг Стелу показалось, что за спиной стоит отец.

Как много он мог бы за это отдать!

Осторожно, стежок за стежком, Стел отстранился от заклятия и обнял себя за плечи, удерживая внутри жалкие остатки тепла. Заклятие и вправду держалось. Стел не понимал, как ворожит Рокот. Как делает это так незаметно: ни пальцем не шелохнёт, ни слова не прошепчет, но самое странное – не пропускает тепло через себя. Не рискует собой. Но и не живёт в полную силу.

От пристального взгляда кожу стянуло дурным предчувствием.

Стел резко обернулся и встретился глазами с темноволосым пареньком, что стоял рядом с ведуньей.

Заклятье не сработало?! Стел судорожно проверил – нет, всё в порядке, Рокот справляется. Но мальчишка их явно видит! Смотрит, смотрит, прожигает взглядом. Кажется, сейчас отпустит руку ведуньи, прервёт ритуал и укажет на рыцарей.

Но он только ухмыльнулся уголком рта, взял мех с вином, глотнул и отдал ведунье. Она сделала последний глоток, вылила в траву вино и шагнула к старейшине. Такой же луноликий и сморщенный, он поднял над головой левую руку с посохом, и в тёмных глазах блеснула молодая сила и жизнь.

Замкнулся круг. Над деревьями серпом выгнулась ослепительная макушка солнца.

Вырвался яркий луч, расчертил бледно-голубое небо розоватыми перьями, полосой золота взрезал поредевший туман и разлился по мучнистым клубам. Жизнь гремела на все лады, неистовым вихрем приветствуя Новое лето. На вершине холма, на стыке Лесной и Степной реки, на стыке двух мощных потоков тепла, в коротком безвременье между летом ушедшем и летом грядущим бушевала настоящая буря.

– Пора! – шепнул Стел.

И заклятие осыпалось брызгами света. Он набрал полную грудь воздуха, сладкого пряной хвоей и сырой землей, и выкрикнул:

– Круг замкнулся! Да здравствует Новое лето!

Рыцари вскинули над головами мечи в ритуальном приветствии. Всеобщий шёпот «Круг замкнулся» перешёл в вопль: заголосили женщины, похватали на руки перепуганных детей. Мужики, потрясая лохматыми гривами, шагнули, было, вперёд, но старейшина ударил посохом и басовито протянул:

– Тихо! – Казалось, от звука его голоса смолкли даже птицы. И только ветер скрипел застарелыми суставами ветвей. – Кто вы и откуда явились? – обратился он к чужакам.

– Рыцари Сарима, – звонко ответил Стел. – Мы пришли с миром. И Лес благословил нас и позволил появиться на вашем празднике.

– Лес благословил? – прохрипела ведунья и шагнула вперёд, тяжело опираясь на корявый посох.

Солнце лилось сквозь ветви, усыпанные крохотными листочками, и оттого узорные тени скользили по напряжённым лицам сельчан. Пятна света выхватывали застывшие улыбки, хмурые брови, тревожный блеск глаз. Холодный воздух мешался со струями утреннего ветра и до боли лизал ощетинившуюся кожу. Стел внутренне хохотал, потому что верил – то свет Сарима озаряет их лица. И они – верили, верили, что рыцари – чудо, ниспосланное Лесом.

– Свет Сарима разгонит сумрак вековых крон! – звонко выкрикнул Стел, и кроны шелестом окутали согласное эхо. – Так было предсказано – и так будет. И нам с вами суждено быть тому свидетелями!

Восторг и детская радость пронеслась среди местных, но тот самый мальчишка, который будто бы видел сквозь заклятие, заносчиво задрал подбородок и тряхнул тёмными волосами, туго стянутыми на затылке.

– Нам светит солнце и светят звёзды! Нам не нужно другого света!

– От рождения до смерти солнце сопровождает каждое возлюбленное дитя Сарима, – согласно кивнул Стел, всё больше увлекаемый потоком слов и гулким шумом крови. – Он согревает даже тех, кто не верует – да, вы пройдёте свой путь и без Его участия, но после смерти не сможете слиться с Его сияющей сутью, а останетесь в Вечных сумерках прозябать в плену несбывшихся желаний.

– После смерти мы рождаемся вновь, повторяя путь ночного солнца, – мягко ответила ведунья. – Так было и так будет всегда, пока замкнут круг и пока бьётся сердце Тёплого мира.

Стел знал, что они верят в перерождения, и был готов ответить.

– А если нет? – он понизил голос, чтобы каждый прислушался к собственным потаённым страхам. – А если с последним выдохом исчезнет свет, и останется лишь серая мгла и тщетность неверно прожитой жизни?

Пару мгновений над поляной вздыхала лесная тишина, а потом темнохвостый паренёк задорно расхохотался.

– Бывал я и в степях, и в ваших городах, и скажу я тебе: не забывайся, не со своими говоришь – в отличие от вас, мы ещё не разучились слышать и жить в согласии с миром. Мы не боимся умирать!

И жители деревни Приют, всё ещё единой цепью держась друг за друга, дружно загудели.

Дружно, но всё же с сомнением.

– Сарим любит даже тех, кто отказывается от него, – Стел попытался расшатать это сомнение. – Мы пришли сюда Его волей, чтобы построить для вас храм, чтобы каждый из вас смог попробовать выдохнуть мирские тревоги и горести, вдохнуть свет и услышать внутри тихий голос истины. А дальше уже самому решать, что же услышал.

– Лес – наш храм, наш бог и наш отец, – твёрдо заявила Ведунья и глянула на старейшину.

В этом коротком и бесконечном взгляде промелькнуло столько близости и прожитых бок о бок лет, что Стел будто прозрел и увидел их одинаковые круглые лица, землистые глаза и пуховую седину. Всю жизнь брат и сестра хранили Приют, и теперь не дадут его в обиду.

– Мы не обязаны будем молиться в этом храме? – пробасил старейшина.

Пошёл торг. Это уже хорошо.

– Когда вы побольше узнаете о нас и о Сариме, вы решите сами. – Стел с трудом удержался, чтобы не покоситься на Рокота.

– Да слышали мы о вашем Сариме... – махнул рукой парнишка.

– И вы уйдёте, когда закончите? – продолжил наступление старейшина.

– Останется настоятель храма и его помощники, – осторожно ответил Стел.

Старейшина усмехнулся в седую бороду:

– А если мы откажемся?

– Мы всё равно построим храм, – громко и чётко произнёс Рокот за спиной Стела.

По ножнам зашелестели мечи, из сумрака деревьев выступили рыцари и окружили поляну ещё одним кольцом.

Стел закрыл глаза. Всё пропало.

Одно неверное слово и начнётся резня.

На разве нужны Сариму верные такой ценой?!

– Если ваш бог требует нашей крови... – гордо вскинул голову старейшина.

Но тут чернявый паренёк скользнул к нему и что-то быстро шепнул на ухо. Вместо ответа старик долго смотрел в его глаза, потом глянул на ведунью и на всех сельчан.

– Если ваш бог требует нашей крови, он её не получит, – очевидно, он изменил своё решение. – Мы согласимся, если вы принесёте клятву ни словом, ни делом, ни волшбой не причинять никому из нас вреда.

Рокот подтолкнул Стела в спину и объявил:

– Он поклянётся за всех.

Стел с трудом сглотнул и вновь ощутил себя обнажённым перед стаей голодных волков. За нарушение клятвы лесные жители мстят кровью. Это он помнил чётко. Для них жизнь священна – любая жизнь. И они убивают только на охоте, для самозащиты и клятвопреступников.

Стел шагнул вперёд и кивнул. Ведунья проворно сжала его запястье, полоснула по ладоням ножом – сначала по своей, потом по его – и крепко взяла за руку, смешивая кровь и выжимая на землю несколько тёмных капель.

– Клянись! – с придыханием прошептала она.

– Клянусь, ни словом, ни делом, ни волшбой не причинять вам вреда.

– Лес принял твою клятву! – громко произнесла ведунья.

И Стел услышал подземный рокот тепла. Темноволосый паренёк по-прежнему криво усмехался.

Позади стоял Рокот, просто стоял, не прикрывал спину, и Стел больше не путал его с отцом.