Текст книги "Ищу предка"

Автор книги: Натан Эйдельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Из первого слоя Лики выкапывал отщепы кварцита и базальта, на них видны следы спиливания, ими пользовались. Интереснейшие находки первого слоя – гальки, крупные озерные гальки с режущим ребром. Не было сомнения, что их держала рука, управляемая уже не обезьяньим мозгом. Но в то же время столь примитивной человеческой цивилизации нигде еще не видели (Лики дал ей название – «олдованская цивилизация»). Питекантропы и синантропы с их ручными рубилами по сравнению с олдованцами все равно что люди с электричеством и паром против средневековых ремесленников.

Первый слой был, без сомнения, самым важным, самым загадочным. За ним скрывалось время, на сотни тысячелетий предшествовавшее питекантропу. Это могли быть века недостающего звена. Но та рука, что держала озерные гальки, и тот череп, что управлял той рукой, все прятались за крутыми откосами.

Таково Олдувэйское ущелье. Иногда с уходящего ввысь обрыва заглядывают вниз любопытные жирафы и львы. Где им знать, что через сотни тысячелетий их окаменевшие кости будут вымыты дождем из чуть выросшего обрыва и другие звери будут с любопытством заглядывать в ущелье, чуть более глубокое, чем теперь.

Итак, раскопки в первом слое – это странствия ученого по давней неведомой планете, охота за черепами древнейших обитателей.

На 29-м году странствий, 17 июня 1959 года, Мэри Лики смогла поднести мужу лучший из всех мыслимых подарков – часть окаменевшего лица и зубы из первого слоя! Череп – с первого взгляда было ясно – принадлежал австралопитеку, очень примитивному, но все же с некоторыми человеческими чертами. Он лежал на берегу «ископаемого озера», неподалеку от базальтового дна Олдувэйского ущелья: что-то привело существо к воде в последнюю минуту жизни.

Из-за зубов, приспособленных к щелканью орехов, и остатков скорлупы (их нашли рядом) существо назвали ласково и весело – щелкунчиком. Щелкунчик сразу вызвал у Лики громадное уважение, не только за то, что он такой древний и что прежде австралопитеков находили только на самом юге Африки, а теперь обнаружили на экваторе. Самое замечательное: рядом с костями, в несомненном, тесном соседстве с ними, лежали те самые примитивнейшие каменные орудия, гальки с оббитым концом, которых и прежде находили в избытке, но не знали хозяина.

Примитивный гориллообразный, чуть-чуть человеческий череп щелкунчика с небольшим обезьяньим объемом (около 500 кубических сантиметров) и притом каменные орудия – первый признак человека!

«Зиндж», старинное арабское название Восточной Африки, Лики соединил для щелкунчика с почетным греческим – «антроп».

Зинджантроп Мэри и Луиса Лики, архипримитивнейший человек!

«Если бы не орудия, обезьяна обезьяной!» – вздыхали лучшие специалисты. Более примитивным человеком быть невозможно. Если это не missing link, то что же такое missing link?

Вскоре лаборатория Калифорнийского университета получила от Лики семь образцов породы из нижней части первого слоя, то есть из района зинджантропа. Применили калиево-аргоновый метод, и результаты оказались не менее поразительными, чем невиданное прежде соединение обезьяньего черепа с человеческими орудиями: от– 1610 тысяч лет до 1890 тысяч лет. Среднее число, которое следовало считать примерным возрастом зинджантропа, – 1750 тысяч лет: втрое древнее питекантропа, в 30–40 раз древнее первых людей современного типа.

1750 тысяч… Прежде любой антрополог был готов поручиться, что «звена недоставало» примерно миллион лет назад. Теперь человеческая история на глазах удваивалась.

Зинджантроп совершил почетную экскурсию по главным научным центрам, подобно славной молодежи – австралопитекам Дарта и Брума, питекантропам Дюбуа и Кенигсвальда.

Прошло несколько месяцев, и в 1960 году супруги Лики, их помощник, уже упоминавшийся раньше ученик Дарта Филипп Тобайяс и еще несколько человек снова потревожили бесчисленных обитателей степей Серенгети, великого кратера Нгоронгоро и мрачного олдувэйского каньона. Снова из-под ног и лопат сыпались тысячелетия, влажные и засушливые, века ископаемых слонов, саблезубых тигров, гигантских павианов, а также оббитых галек (исчезнувших, если чуть подняться по обрыву, вследствие великой технической революции, породившей универсальный каменный треугольник – ручное рубило!).

Внезапно из второго слоя появился знакомый. «Бедный Йорик!» – мог бы воскликнуть англичанин вслед за Гамлетом. Это был, бесспорно, знакомый образ, встреча с которым не могла не вызвать эмоций и воспоминаний, – питекантроп, сопровождаемый каменными рубилами и ископаемым зверьем.

Времена менялись: питекантроп, с его мозгом, походкой и рубилом, выглядел по сравнению с архаическим зинджантропом внушительно и культурно. Все шло по правилам: первый слой – Зинджантроп, метров, на 30 выше его и лет на миллион моложе– питекантроп. Но тут из земли показался еще некто, и снова, в который раз, романтическая наука антропология оказалась во власти счастливого. случая, регулярно снабжающего или лишающего ее великолепных гипотез, догадок и даже теории.

Из того самого места (лишь на 60 сантиметров ниже), где в прошлом году выглянул зинджантроп, вышел великолепный человек. Обломок его черепа, кусок нижней челюсти и кисть руки свидетельствовали о ряде выдающихся качеств этой личности. Личность была сравнительно молода, но обладала цепкими пальцами, способными взяться за человеческую работу. Череп же оказался столь примечательным, что если бы Лики не нашел вскоре еще одно такое же существо, представленное костями ключицы и стопы – добротной стопы двуногого ходока, – то научный мир разъярился бы.

Затем появлялись еще и еще такие же ископаемые существа – люди «образца 1960 года». Из пяти персон одна (первая) нашлась, как уже говорилось, рядом с зинджантропом. Две другие оказались ниже, то есть древнее; еще две – повыше, так что одна забралась почти во второй слой, к питекантропу.

Все пятеро существ, живших примерно в одно время и в одном месте с зинджантропом, были совсем не зинджантропы.

Мозг много больше: 685 кубических сантиметров. До питекантропа, правда, этой голове еще расти и расти, но все-таки уже не 500 (как у зинджантропа). У крупного самца гориллы мозг иногда достигает 700 (и однажды даже 752) кубических сантиметров, но зато такой стопы и пальцев у обезьяны быть не может. Лики назвал человека «презинджантропом», но потом остановился на более почетном – «Homo habilis», «Человек умелый» (конечно, подразумеваются прежде всего умелые пальцы!).

Homo habilis – вот чьим орудием были гальки с оббитым краем. Зинджантроп имеет к ним не больше отношения, чем, например, мартышка к револьверу, случайно найденному вместе с ней.

На маленькой площадке у берега озера, чуть большей одного квадратного метра, Лики нашел девять орудий «умельца». Судя по всему, площадка была местом, где кормились два-три человека. Орудия казались брошенными после мимолетного использования (питекантроп этого уже не делал и свое рубило берег). Вооруженный прибрежной галькой, сидел habilis на берегу и потрошил молодого зинджантропа, ничуть не смущаясь, что и тот – человекообразный и прогрессивный. Один ел, другого съели – оба после смерти оказались рядом, обоих нашли, но сначала съеденного – и решили, что в нем вся суть. Побывав год в высоких чинах, зинджантроп был затем в ранге сильно понижен.

Homo habilis по всем статьям человек, но еще неизвестного прежде типа, примитивнее всех известных.

Homo habilis

Зинджантроп по всем статьям австралопитек, обезьяна.

Но коли они современники, значит, человеку, умелому тоже 1750 тысяч лет, а то и более!

Вот в это никак не верилось.

Питекантроп из второго слоя оказался 360 000-летним: более или менее нормально, хотя все же почти вдвое моложе, чем яванские однофамильцы. Но что делал habilis целых 1400 тысяч лет?

Превратиться за 14 тысяч веков только в питекантропа – конечно, хорошая, но все же слишком медленная работа.

Одним из скептиков был Ральф Кенигсвальд. У профессора Оклея хранился образец базальта, который он захватил во время посещения Олдувэйского ущелья еще в 1947 году. Кенигсвальд занял этот кусочек и в 1961 году попросил измерить его возраст в Гейдельбергской лаборатории Института ядерной физики.

Результат был для Лики не очень-то приятен:

1300 тысяч лет (± 100 тысяч лет). Получалось, что базальт, лежащий у подножья обрыва, много моложе более высокого первого слоя. Точность и правильность заключений Лики тем самым подвергалась сомнению. Зато дата 1 миллион – 1300 тысяч лет казалась все-таки не столь фантастической, как прежняя. Гейдельбергские результаты как будто совпадали и с подсчетами возраста костей тех животных, которые сопровождали habilis'а. 30–40 процентов современных ему видов дожили до наших времен, в то время как «полагалось бы» дожить лишь 10 процентам (если в самом деле действие происходило 1750 тысяч лет назад),

Но Лики не собирался так легко уступить полмиллиона лет. Он снова отправил образцы в Калифорнийскую лабораторию, на этот раз два куска базальта из подножья. Были применены новейшие, самые совершенные методы анализа. Первый образец базальта подтвердил «фантастический» возраст презинджантропа; базальт имел 1700 тысяч (±200 тысяч) лет от роду. Второй кусок сначала всех поразил, заявив о возрасте в 4 миллиона, но затем результат проверили и установили истину: 1800 тысяч лет.

Внимательно исследовав тот кусочек, который экзаменовался в Гейдельберге, нашли на нем сильные следы выветривания: он находился дольше других на поверхности. Вероятно, Оклей взял образец, относившийся не ко дну ущелья (отчего и получился меньший возраст).

Более тщательное изучение окаменелых животных костей из первого слоя тоже позволило перевести их на несколько тысяч веков в прошлое.

Так Homo habilis был оправдан. Попутно новая проверка возраста олдувэйского питекантропа довела и его до более приличной даты – 490 тысяч лет назад, что уже вполне соответствовало «яванскому календарю» (550–600 тысяч лет).

Случалось и прежде, что историк, археолог открывал целую цивилизацию: до 80-х годов XIX века никто и не подозревал, например, о многовековом царстве хеттов в Малой Азии; открытие древних культур Мохенджо-Даро и Хараппы почти удвоило известную историю Индии.

Но все это обретенные века, от силы тысячелетия в истории отдельных частей планеты.

Лики же щедро дарит всему человечеству лишний миллион. К сожалению, прошедший, растраченный.

Самая глубоководная впадина в океане человеческой истории обнаружена пока в Восточной Африке.

Трудно писать и судить об открытии, которое продолжается и будет продолжаться и которое еще не опубликовано полностью. На антропологический конгресс в Москву приезжал в 1964 году сотрудник Лики Тобайяс, сообщивший, что в Олдувэе уже выкопано 16 ископаемых гоминид (то есть людей и высокоразвитых обезьян).

И все же, едва свершившись, открытие человека умелого; подобно яркой внезапной вспышке, и осветило и ослепило… В его отблесках рассматриваются сейчас и некоторые другие, замечательные находки.

Республика Чад. 3 июня 1961 года француз Ив Коппен сообщил, что в 200 милях к северо-востоку от озера Чад обнаружил фрагмент черепа, несомненно принадлежавшего австралопитеку. Судя по тому, что чадантроп сопровождался остатками вымершего примитивного слона, он не только самый северный, но и один из самых древних австралопитеков. Кажется, он не так специализирован, как его более поздние южноафриканские родичи, и еще мсбкет выбирать обезьяньи и человеческие пути…

Израиль. В 1963 году на южном берегу Тивериадского озера находят два фрагмента очень примитивного черепа, зуб, а также орудия, близкие к олдуванским. Рядом рассыпано много объеденных костей (черепахи, дикобраза, гиппопотама, носорога, слона). Кости расколоты, и, судя по царапинам, с них сдирали мясо, возможно, при помощи других костей…

Крупные и мелкие планы перемешиваются в книгах по истории: история одного дня (например, «22 июня 1941 года»), одного года («1812 год»), повествование о нескольких тысячелетиях («История древнего Египта»). Но только с 1959 гида существует оригинальная задача: история миллионолетия, хотя бы от Homo habilis до питекантропа.

Численность исторических персонажей в последней работе будет поменьше, чем население именного указателя в самой узкой и специальной исторической книге: на миллион лет всего несколько «умельцев», горстка гигантов, разношерстная (может быть, и в переносном и в буквальном смысле) группа австралопитеков и немного питекантропов в эпилоге.

Итак —

История человечества (первое миллионолетие).

Вступление. Важнейшие События произошли раньше чем за два миллиона лет: если человек умелый и австралопитеки были в наличии 1750 тысяч лет назад, то, значит, за их спиной довольно длительное прошлое.

Итак, намного раньше, чем два миллиона лет назад, одна (или не одна?) группа человекообразных обезьян, навсегда разойдясь с другой (от которой пошли горилла, шимпанзе, оранг), преуспела в прямо-хождении, освобождении рук и развитии мозга. Было это скорее всего в экваториальных широтах Азии или Африки, но вокруг передовых обезьян не должно было расти слишком много деревьев: иначе трудно объяснить склонность к наземному существованию.

Жилось «последним обезьянам» нелегко, по определению: кому легко, тот приспособился и выбыл из игры, перейдя в оранги, гориллы и им подобные. (Напомним, что представляем весьма приближенную картину, не углубляясь в приличные сему случаю исторические и генетические рассуждения.)

Обезьяны на тяжелую жизнь реагировали по-разному. Для нас очевидны по крайней мере два способа реакции, и оба появились задолго до эпохи олдувэйского первого слоя. Один способ – вырасти, набрать вес, ничего не бояться. Такова династия великанов. Гигантопитеки, колоссальные китайские человекообразные обезьяны, зажили вольготно и безопасно, предоставляя собратьям заботиться о более человеческих путях. Но наступит день, век, тысячелетие, появятся более быстрые зверьки, которых гиганту не догнать, или сойдет растительность, которой он питался, и, ревя от бесцельной мощи и голода, он вымрет, не в силах перемениться, расплачиваясь за десятки тысяч благополучных лет.

Зато другие, высшие обезьяны, отвергнув гигантизм, идут в австралопитеки. Может быть, перемещаются из Азии в Африку, или наоборот (времени на все путешествия хватало: сотни тысяч, даже миллионы лет!).

Так или иначе, но тут «введение» должно закончиться. Часы истории показывают 2 миллиона лет до нашей эры.

Около 2 миллионов лет назад по Африке бродят австралопитеки: обезьяны, но очень необычные. Они сравнительно малы и слабы, но ищут компенсации, расхаживая на двух ногах, чтобы освободить руки. Руки берут кость, палку, камень. Сначала, может быть, случайно, эмпирически, потом все чаще. Австралопитеки не похожи друг на друга: одни мельче, другие крупнее. Одни больше специализировались, приспособились к растительной пище, другие еще не успели выбрать, выжидают, живут «на развилке дорог». Но уже давно, еще в конце «введения», раньше 2 миллионов лет, одна (а может, и не одна?) австралопитековая группа почему-то, в силу каких-то особенных условий (благоприятных? неблагоприятных? исторических? генетических? где? когда? – Не знаем, не знаем!), преуспела более других; эпизодический труд постепенно делается постоянным, рука все больше умеет, мозг все больше размышляет и растет.

Группа, стая таких существ умножает, ускоряет индивидуальные достижения, перемалывает их в общественные.

Не ведая, насколько многочислен был отряд (или отряды), рванувшийся вперед, мы все же видим страшную и в то же время перспективную ситуацию: еще до «второго миллиона» создался своего рода фон, широкий фронт очеловечивания. Не будь всяких многочисленных человекообразных австралопитеков, не было бы и небольшой передовой группы, сильно двинувшейся дальше.

Мы необычайно близки, можно сказать, вплотную стоим у недостающего звена в цепи «обезьяна – человек». На ученых конгрессах в наши дни уже спорят о сюжетах, несколько лет назад почти не существовавших. Спорят, например, о том, как не ошибиться, отличая «последнюю обезьяну» от «первого человека». С виду черепа обоих могут быть совершенно одинаковы. У гориллы голова бывает не меньше, чем у «хабилиса». Понятно, было время, и вероятно долгое время, когда у обезьян, подошедших «к рубежу», изменения оставались не столько внешними, сколько внутренними: на вид тот же древний австралопитек, вроде зинджантропа, но в мозгу происходят важнейшие перемены, сначала микроскопические и только много веков спустя более заметные.

Еще чуть-чуть, и, кажется, мы все узнаем о «скачке». Конечно, и прежде бывали иллюзии, но ведь и в самом деле все кажется ясным: были древнейшие центральноафриканские «почти что люди», а вот «умелец» – «едва-едва человек». Правда, между этими «почти что» и «едва», возможно, добрый миллион лет, но все же меньше, чем прежде, между питекантропом и «последней обезьяной»… Правда, мы все равно еще множества обстоятельств и процессов, сопровождавших «скачок», не ведаем, но все же знаем чуть больше, чем прежде…

Сравним теперь «международную обстановку» 1 750 000 и 500 000 года до нашей эры.

1750 тысяч.

Человек умелый уже далеко обошел братьев-австралопитеков. Но у него с ними одинаковы и образ жизни и места обитания. И в этом горе австралопитеков, которым суждено погибать в зубах прогрессивного родственника и умирать с голоду, отступая из самых обильных краев.

Но, видно, все же долгое время корма хватало на всех и австралопитеки продолжали плодиться в центре Африки, а может быть, и в Азии. Хабилис, разумеется, тоже множился и путешествовал. В конце концов он, должно быть, освоил громадные пространства Африки и Азии. Находки олдувэйской гальки в Палестине, близ перешейка двух материков, быть может, память о великих переселениях.

А в это время где-то в Азии доживают или уже дожили свой век гигантские обезьяны.

500 тысяч лет назад.

Питекантроп, синантроп, мегантроп в Азии, питекантропы в Африке (атлантроп—на севере, телантроп – на юге, олдувэйский питекантроп – на востоке).

На юге Африки и, кажется, больше нигде ютятся последние австралопитеки, будущая добыча Дарта и Брума.

Что произошло, что соединяет две панорамы?

Прежде всего трагедия австралопитеков. В конце концов всякое вымирание вида трагично, но никогда еще не вымирал вид столь совершенный, который, возможно, при иных обстоятельствах, не торопясь, сделался бы человеком разумным.

Без австралопитеков не было бы человека, но человек воцарился без них.

Постепенно оттесненные в полупустыни Африки, все более специализирующиеся, порою пытающиеся спастись гигантизмом, может быть, берущие в руку кость или камень, они все же безнадежно опоздали. Откуда нам знать, сколько ужаса и смерти скрыто за таким простым фактом, как находка телантропа, южноафриканского питекантропа, в той же каменоломне Сворткранс, где покоились австралопитеки?

Непобедимые стаи питекантропов, мозговитых, блестяще орудующих камнями и ручными рубилами, наступали с севера.

Мы имеем право сегодня предположить, что питекантроп – потомок «умельца». Существуют чрезвычайно интересные соображения о некоторых чертах сходства между олдувэйским человеком и самыми древними питекантропами Явы (из слоя Джетис).

Более миллиона лет понадобилось, чтобы из мозга в 685 кубических сантиметров получилось 800–900… Чтобы от олдувэйской гальки перейти к шелльскому рубилу.

Более миллиона лет, более десяти тысяч веков начальной истории, в сущности, не заполнены. Сколько всего было за это время невероятных, немыслимых, бесконечных событий, удач, падений, откровений, Сколько достижений, забытых потом веков на тысячу, вновь обретенных, оставшихся уделом гениев или перешедших к стае…

Кстати о гениях. Мы несколько стесняемся этого сюжета, и зря, может быть. Японский ученый Каваи опубликовал недавно свои наблюдения за дикими макаками на маленьком островке. Обезьянам давали пшеничные зерна, высыпанные на прибрежный песок. Сперва они выбирали зернышки по отдельности из песка, но потом одна изобрела замечательный способ промывки: подобно золотоискателю, набрала полную пригоршню песка с зерном, подошла к морю и промыла песок водой. Гениальное открытие было подхвачено товарищами. Очень важно, что для такой процедуры пришлось ходить на двух ногах, «по-человечески».

Здесь произошла обыкновенная история: гениальная обезьянка и быстрое освоение гениальности целым коллективом. Но ведь всегда были и будут выдающиеся особи – талантливые, гениальные кузнечики, орлы, волки, однако деятельность отдельных выдающихся экземпляров была обычно бесплодной для вида в целом. Насекомые, птицы, высшие млекопитающие плохо усваивали уроки гениев и преимущественно полагались на безошибочный инстинкт.

Зато обезьяны больше других склонны к подражанию, и, значит, природа одарила их свойством легче овладевать тем, что обретено отдельным великим талантом.

Роль выдающихся личностей в древнем коллективе, несомненно, возрастала, и весьма вероятно, что отдельные случайные находки, озарения, выдумки подхватывались и закреплялись стаей, группой (разумеется, если гений не слишком обгонял свою эпоху!).

Ценность отдельной личности для всего вида отныне увеличивалась все больше и больше, и это было одним из признаков очеловечивания.

Краткая история 500 000 года до нашей эры почти написана. Немного выпадают из нее новые гиганты, не гигантские обезьяны, а гигантские люди, мегантропы. Возможно, это одна из отделившихся групп австралопитеков: в последние годы находят много сходства между крупными австралопитеками и азиатскими гигантами. Соблазнительная дорога «внешнего величья», видимо, продолжала манить целые армии высокоразвитых обезьян. На этом пути они могли, достигнуть большой степени очеловечивания (Кенигсвальд, как говорилось, доказывает, что мегантропы обладали речью).

Но в конце концов когда-то отчего-то гиганты сгинули…

От питекантропов, ветвясь на боковые ходы и тупики, потянулась далекая, неровная, опасная человеческая дорога, но мы знаем теперь, что после питекантропа пройдено все-таки намного меньше, чем до него.

Р. S. Написав эту часть, я рассказал московскому антропологу М. И. Урысону, как мне нравится новая схема древнейшей истории: «От первых австралопитеков к человеку умелому, а от него к питекантропу».

Ученый вежливо меня выслушал и затем протянул оттиск из журнала «Калиге». Луис Лики объявлял о новой теории: Австралопитеки, питекантропы и Homo habilis – это три независимые друг от друга ветви, существовавшие в одно время (недаром одного из хабилисов нашли почти что в слое питекантропов!),

Австралопитеки и питекантропы—это два тупика эволюции, от них никакой дороги к человеку разумному.

Зато человек «умелец»—другое дело. От него, минуя питекантропов, идет историческая тропа к неандертальцам и современным людям.

«Я знаю, что я ничего не знаю», – гордо заявил древний мудрец. «А я даже этого не знаю», – посрамил его более мудрый…

Р. Р. S. В конце 1969 года в Восточной Африке открыли несколько очень совершенных австралопитеков, живших около двух с половиной миллионов лет назад. Возможно, начало человеческой истории будет отодвинуто в прошлое еще на семьсот-восемьсот тысяч лет…