Текст книги "Проклятие Валнира"

Автор книги: Натан Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава седьмая
ПРАВИЛЬНЫЙ ПОСТУПОК

Когда Райнер и Эрих вернулись в монастырский сад, они нашли там остальных, окруживших Вирта, которого Ульф уложил на каменную скамью. Густав снял с капитана кирасу и склонился над ним, расстегивая кожаный колет, пропитанный кровью.

– Что это было? – спросил Франц, поднимая глаза на Райнера.

– Какой-то жуткий зверь уничтожил всех лошадей, – сказал Эрих. – К счастью, леди Магде удалось остаться невредимой и забрать знамя.

– Или, – сухо заметил Райнер, – леди Магда погубила лошадей, чтобы мы не смогли ее догнать, и сбежала со знаменем.

Эрих испепелил его взглядом:

– Ты рехнулся? Лошади были порваны на куски! Леди Магда в жизни не смогла бы сделать ничего подобного!

– Не будь таким уверенным, – сказал Густав. – Взгляни сюда.

Он распахнул колет на груди капитана. У всех перехватило дыхание от изумления, а Райнер вздрогнул от суеверного ужаса: на кирасе капитана не было ни единой царапины, колет остался без повреждений, но грудь словно порвало когтями какое-то чудовище, да так, что были видны переломанные ребра. С каждым слабым прерывистым вздохом в ранах пузырилась кровь. Франц всхлипнул и отвернулся.

– Ты что, намекаешь, что это сделала леди Магда? – не унимался Эрих, пока Густав пытался оценить серьезность повреждений. – Она ж едва его коснулась, а тут будто горный лев или…

– Мантикора! – сказал Халс с суеверным ужасом. – Ну, как та, на знамени.

– Да, – согласился Эрих, – мантикора. Нет! Если ты намекаешь…

Райнер глянул на Халса и поднял бровь:

– …что она убила лошадей и покалечила капитана с помощью сверхъестественной силы, исходящей от знамени, скорее уж я поверю в это, чем в горного льва.

Лицо Эриха залилось краской.

– И даже если это сделала она, разве можно ее обвинять? Вирт восстал против нее. Вы все восстали. Вы поклялись, что сопроводите ее сюда, будете защищать и вернетесь с нею и знаменем к барону Вальденхейму, а вместо этого, как только она нашла то, за чем мы приехали, вы, холопы и висельники, решили, что лучше знаете мудрость Шаллии и понимаете путь Империи, чем высокообразованная женщина благородного происхождения. Вы усомнились в ее словах и, когда Вирт посягнул на нее, встали ли вы на ее защиту? Нет. Вы…

Хлюпающий вздох привлек их внимание к Вирту. Закашлявшись и забрызгав кровью колени Густава, капитан открыл глаза. Он окинул всех взглядом, словно не узнавая, затем увидел, во что превратилась его грудь. Взгляд его стал более сосредоточенным.

– Проклятие на голову этой женщины. И Альбрехта – за то, что послушал…

Райнер встал на колени рядом с ним:

– Что вы хотите сказать, капитан?

Вирт посмотрел на него помутившимся взглядом. Казалось, он смотрит с какого-то далекого берега.

– Граф… Манфред. Скажите ему, что его брат… – Он снова закашлялся, обдав Райнера алыми брызгами, затем с трудом вымолвил еще одно слово. – Пре… пре… предательство!

Кровь потоком хлынула у него изо рта. Голова запрокинулась и упала на мраморную скамью, но глаза остались открытыми.

В течение нескольких долгих секунд все смотрели на него, словно не в силах понять то, что видят. Павел и Халс сотворили знак молота и приложили руку к сердцу. Только Густава будто не затронуло происходящее, он чистил и убирал инструменты, словно писец, прибирающийся на рабочем столе в конце дня.

Наконец Ульф нарушил молчание:

– И что теперь?

Они обменялись тревожными взглядами. Это был простой, но опасный вопрос. Что же такое они делали?

Райнеру показалось, что еще сложнее понять, чт оонделает. В чем еголичный интерес? Как надо действовать, чтобы по возможности не пострадать? Возвращаться ли к Альбрехту? Или подчиниться последнему приказу Вирта и найти графа, брата Альбрехта? Попробовать догнать и остановить леди Магду? Одному? Или с новообретенными товарищами?

– Разумеется, мы обязаны следовать велению долга, – сказал Эрих. – Необходимо сделать все возможное, чтобы догнать леди Магду и проводить ее к барону Вальденхейму, как нам было приказано.

– И прощай твоя головушка, – отреагировал Халс. – Да она вмиг с нами разделается! Капитан умер, а она забрала свое драгоценное знамя. Вот что: наша миссия завершена, и по возвращении нас ждет лишь петля. Ребята, пора расходиться – и чтоб каждый сам за себя.

Многие закивали и забормотали что-то одобрительное.

– А что, подходит, – сказал Густав.

Эрих не разделял общего мнения:

– Вы что, так легко забыли свой долг? Вы клялись исполнить поручение. Не можете же вы разбежаться, не доведя начатое до конца?

Халс стянул правую перчатку и показал Эриху клеймо.

– Я не клялся. Шантаж чистейшей воды. Я умываю руки. – Он повернулся к Павлу. – А ты что думаешь, старина? Мариенбург? Слышал, они неплохо платят пикинерам. Золотом.

– Ну, всяко не хуже, чем где-нибудь еще.

– В Тилее сейчас лето, – мечтательно сказал Джано.

– В Нульне они меня в жизни не найдут, – пробормотал себе под нос Густав.

– У меня родственники в Кислеве, – сказал Ульф. – Вроде бы.

Райнер покачал головой. Наконец он принял решение.

– Вы совершаете ошибку, ребята. Думаю, нам лучше держаться вместе. – «Ну, или, – подумал он, – мне будет лучше, если вы все защитите меня».

Все обернулись к нему.

Эрих самодовольно улыбнулся:

– Наконец одумался, не так ли, Гетцау?

– Это дикая земля, – сказал Райнер, не обращая на него внимания. – Повсюду разбойники, звери, всякая нежить. Одному топать совсем не хочется. Не знаю, как вы, но я тут и ночь не продержусь. Пока не доберемся до мест поспокойнее, где хоть люди живут, думаю, мы будем нужны друг другу.

– Разумно, – заметил Халс.

– А вот насчет того, куда идти, – продолжил Райнер, – это уже другой вопрос. Я склонен полагать, что капитан Вирт был прав и знамя действительно испорчено. Думаю…

– У тебя нет доказательств, – сказал Эрих.

Райнер проигнорировал его.

– Знала леди Магда об этом, пока мы его не нашли, или нет, но она без колебаний использовала его, когда поняла, в чем дело. – Он почесал в затылке. – На самом деле вопрос в том, что будет с ним делать барон Вальденхейм. Сожжет его, как это сделал бы любой разумный человек, или позволит ей убедить себя, что знамя необходимо для исполнения его планов?

– А с чего ты так уверен, что она вообще вернется с этим знаменем к Вальденхейму? – спросил Франц. – Может, направится на север и доставит его прямо к какому-нибудь вождю-демонопоклоннику?

Райнер покачал головой:

– Она не привязана ни к кому вассальным долгом и служит только себе. Я увидел это в ее глазах. Она жаждет власти над людьми. Вы что, не заметили, как барон Альбрехт вел себя с ней перед началом нашего путешествия? Как он на нее смотрел? Может, он и правит своей армией железной рукой, но ей достаточно поманить его мизинцем. Что бы он там ни возжелал, сначала этого захочет она, а ей, видимо, хочется стать супругой барона Вальденхейма. Барон же стремится стать графомАльбрехтом Вальденхеймом, и вот для осуществления этого плана ей понадобилось знамя.

Ульф нахмурился:

– Но старший брат Альбрехта уже граф Валь… Ох, я, кажется, понял.

– Это лишь предположение, – надулся Эрих. – Вы строите воздушные замки. Даже если леди Магда намеревается использовать знамя в каких-то дурных целях, что, как мне кажется, вообще-то, невозможно, у вас нет доказательств, что барон Альбрехт что-то замышляет.

– Да неужто? – спросил Райнер. – Тогда скажи мне вот что. Если это знамя так важно и его необходимо использовать для защиты Империи, с чего бы Альбрехту не послать батальон пикинеров и эскадрон копейщиков, чтобы сопровождать леди Магду? Почему он отправил не стрелков и мечников, а горстку приговоренных к казни? – Он ухмыльнулся. – Да потому, что он не хочет, чтобы о его замысле стало известно. А нас всех он убьет, когда мы вернемся, – и никто уже точно не проговорится.

– Ваши слова попахивают предательством, сэр, – сказал Эрих.

– Не то слово. – Райнер вздохнул и потер глаза. – А я вот боюсь, что, если барон Альбрехт и леди Магда заподозрят, что мы уцелели и догадываемся об их намерениях, мы можем убегать сколь угодно быстро и прятаться как угодно далеко – все без толку. Они выследят нас и убьют. А с таким клеймом найти нас не составляет труда. Безопасность нам явно не грозит.

– Но ведь есть еще Мариенбург? – сказал Халс. – И Тилея, и Пограничные Княжества. Там знак молота ничего не значит.

– Ну да, – отозвался Райнер. – Это верно. А долго ли ты продержишься, не заскучав по дому? Или пока не захочешь насладиться хохландским элем и колбасками из Карольсбурга? Пока не захочешь услышать голос своей матери?

– Убивец ты. Все это для нас потеряно, – с горечью сказал Халс. – Мы заклеймены.

– Возможно, и не всё, – сказал Райнер. – Насколько я понимаю, есть способ не только сохранить наши шкуры в целости, но и заполучить обещанную награду.

Джано быстренько навострил уши:

– Ну и как?

Райнер пожал плечами:

– Последовать приказу Вирта и предупредить графа Вальденхейма о заговоре его брата.

Мужчины забормотали что-то одобрительное, но Халс расхохотался:

– А ты уверен, что граф Манфред поверит словам убийц и дезертиров – ну, ты ж знаешь, как они нас называют, – а не своему брату и почтенной служительнице Шаллии? А что, если он прикажет убить нас? Или бросит обратно в тюрьму?

Остальные закивали и повернулись к Райнеру.

– Ну да, – вздохнул он. – Тут мне нечего вам возразить. Но должен же быть в Империи хоть один честный граф?

– Вам это лучше знать, милорд, – с издевкой сказал Павел.

– Конечно, это рискованно, но есть ли другой выход? Вы что, хотите провести остаток дней на чужбине? Или здесь, но как преступники, пряча руки и шатаясь с места на место, поскольку по закону Империи вас будут преследовать вечно? Вы уверены, что не желаете вернуться домой? Манфред, скажу я вам, все же наименьшее из зол.

– Не говоря уже о том, что такой поступок будет единственно правильным, – сказал Франц.

Райнер усмехнулся. Халс и Павел громко засмеялись. Джано захихикал.

Халс утер глаза:

– Ой, малыш, ну ты нас и пристыдил.

Все выразили явное одобрение, но Эрих по-прежнему стоял, скрестив руки на груди. Наконец он заговорил:

– Нет, ничего мы не решили. У тебя хорошо подвешен язык, Гетцау, но меня ты не убедил. Единственно правильнымбудет… – Он грозно посмотрел на Франца. – …последовать приказу, данному нам бароном Альбрехтом, и завершить миссию. И поскольку после гибели Вирта я тут старший по званию офицер, я вам приказываю поступить именно так.

Павел и Халс снова рассмеялись, остальные угрожающе поглядели на рыцаря. Райнер застонал. Куда как проще было бы управиться без этого надутого солдафона, который вечно все портит, но на всю компанию он явно лучший боец, а если Райнер хочет вернуться в цивилизованный мир, то тут каждый клинок на счету.

– Так далеко от Альтдорфа власть Империи не распространяется, фон Эйзенберг. Мы могли бы убить тебя на месте, и никто бы об этом не узнал, но, если речь идет о высоте положения, не вполне уверен, что ты превзойдешь меня.

– Я новообращенный рыцарь ордена Скипетра! – провозгласил Эрих, вставая навытяжку.

– Вот как, – протянул Райнер. – Не значит ли это, что ты можешь начистить сапоги и принести пиво?

Все засмеялись.

Эрих побагровел:

– Я собирался пройти посвящение после первой битвы!

Райнер разинул рот в притворном изумлении:

– Так тебе еще только предстоит покрыть кровью копье? И ты хочешь командовать нами? Детка, мой папаша, конечно, не раскошелился, чтобы купить мне место в ордене, но я, по крайней мере, знаю, что такое битва. Я был ранен при Кирстааде.

Эрих сердито зафыркал, но ответить на это ему было нечего.

Райнер пожал плечами:

– Я вот считаю, что лучше нам вовсе не иметь предводителя. Мы все люди практичные… ну, большинство из нас. Почему бы просто не проголосовать? Все, кто хочет вернуться к барону Вальденхейму, отойдите влево, а кто собирается найти и предупредить его брата – вправо.

– Голосовать? – заорал Эрих, прежде чем кто-либо успел сдвинуться с места. – В армии не голосуют, а делают так, как прикажет командир. Это вам не совет курфюрстов. – Он пригвоздил Райнера взглядом. – Если ты ставишь мою власть под сомнение таким вот образом, давай решим, кому командовать, единственно верным способом – на поле чести.

И с этими словами он сорвал с левой руки перчатку и бросил ее к ногам Райнера.

Глава восьмая
ОНИ ВСЕ ЕЩЕ ИДУТ

Райнер смотрел на перчатку, в желудке у него похолодело. Вот уж чего ему точно не хотелось, так это драться с Эрихом. Райнер бился на мечах так себе, куда лучше у него получалось скакать верхом и стрелять. С Эрихом все обстояло с точностью до наоборот… И все же сразиться было необходимо.

Конечно, искушение убить рыцаря, когда тот повернется спиной, было велико, но поступить так было бы просто глупо: во-первых, ему понадобится помощь Эриха в долгом и опасном путешествии, во-вторых, что бы он там ни говорил о своем нежелании быть лидером, в глубине души Райнер считал себя самым разумным и хладнокровным человеком в компании и хотел, чтобы другие слушали его и подчинялись. Конечно, кто-то поначалу обрадуется, если он выстрелит Эриху в спину, но чем больше они будут размышлять об этом, тем меньше станут ему доверять и больше беспокоиться о том, как бы не стать следующими.

Нет, если он хочет добраться домой в целости, придется сохранить им всем жизнь, а если ему нужно, чтобы они прикрывали его спину, – сохранить их доверие. Значит, придется-таки драться с Эрихом, причем, увы, драться честно. Райнер был уверен: Эрих настолько верен принципам чести, что если он, Райнер, выиграет дуэль, то рыцарь, пусть и неохотно, подчинится и перейдет под его командование. А вот если он поведет себя как подлец, Эрих вполне может отказаться признать результаты поединка. Единственная сложность состояла в том, что выиграть такой поединок честно представлялось практически невозможным.

Конечно, если Райнер проиграет и Эрих прикажет всем вернуться к Альбрехту, можно попробовать найти другой выход, но… проблемы нужно решать по мере поступления.

Он поднял глаза:

– До первой крови?

Эрих усмехнулся:

– Ну, если это все, чем ты готов рискнуть.

– Когда я выиграю, мне понадобится твой клинок. Если бы ты хоть чуточку соображал, то понимал бы, что точно так же я понадоблюсь тебе, если ты станешь предводителем.

Эрих вспыхнул: вот об этом-то он и не подумал.

– А если одержу победу я, ты подчинишься мне?

Райнер кивнул:

– Конечно. Так же, как и ты в случае моей победы, верно?

Эрих замялся с совершенно несчастным видом, но кивнул:

– Даю слово.

– Очень хорошо. – Райнер снял с пояса кавалерийскую саблю в ножнах. – Боюсь, что мой клинок будет покороче твоего, так что тебе придется выбрать себе что-то более подходящее. И выбери, пожалуйста, площадку.

– Хорошо.

Быстро посовещавшись, они решили, что меч Оскара примерно той же длины, что и у Райнера, и Эрих сделал несколько пробных выпадов. Новообращенный рыцарь счел, что не подобает решать дела чести в монастыре, и они вышли за ворота. Здесь они положили и тело Вирта, полагая, что не годится оставлять его непогребенным в оскверненном монастырском саду. Местность была скалистой, да и копать было нечем, так что они просто заложили тело камнями, но прежде Райнер вытащил из карманов капитана все, что показалось хоть сколько-нибудь полезным: золотые монеты, точильный камень, компас и разные амулеты, отвращающие беду и приносящие удачу. Наконец, к большому разочарованию Павла, Райнер отправил его приглядывать единственным глазом за тропами, ведущими к монастырю и от него.

И вот дуэлянты приготовились. Райнеру стало нехорошо от запаха крови убитых лошадей, и он сглотнул. Слишком уж все это напоминало о бойне, чтобы он мог сохранять спокойствие. Он повел плечами и повращал руками, чтобы разогреться, не забывая наблюдать за тем, как Эрих делает то же самое на другом краю площадки. Густав ждал поодаль с полевой аптечкой наготове, а Джано, соотечественники которого превратили дуэль в сложную церемонию, стоял в центре, приготовившись исполнять роль распорядителя. Все остальные: Павел, Халс, Оскар, Ульф и Франц – расположились по кругу, всем своим видом выражая беспокойство и нетерпение.

– Господа, не угодно ли пройти в центр? – спросил Джано.

Эрих уверенно выступил вперед, с мечом в руке и раздетый до пояса, несмотря на пронизывающий ветер. Райнер глянул на его широкую грудь и словно высеченный из камня торс и невольно порадовался, что остался в рубашке. Сравнение было бы явно не в его пользу. Он приблизился к Джано, надеясь, что никто не заметит, как у него дрожат колени.

Джано церемонно поклонился обоим:

– Господ устраивают оружие и место? Тогда мы начинаем. До первой крови, не так ли? Если кто-то один не сможет продолжать, победителем будем считать того, кто выстоит. Если не видно, кто первый ударил до крови, значит, биться еще раз, так?

– Отлично, – сказал Эрих, усмехаясь себе под нос.

– Да. – Райнер уставился на свои сапоги.

– Великолепно. Господа, прошу вас, займите исходную позицию.

Райнер и Эрих отступили назад и вытянули руки, держащие мечи. Джано проследил, чтобы кончики клинков соприкасались.

– Господа готовы?

Эрих и Райнер кивнули.

– Очень хорошо. – Джано отпустил сабли и отскочил. – Тогда начинайте!

Райнер и Эрих встали в позицию и закружили на месте, пристально глядя друг на друга. Райнер отчаянно силился вспомнить все те уроки, которые он слушал вполуха бесконечными вечерами у отцовского учителя фехтования, в те дни явно предпочитая удрать на сеновал и попрактиковаться со своей кузиной Мариной совсем в другом искусстве. Надо ли смотреть Эриху в глаза, пытаясь угадать его намерения, или все же лучше сфокусироваться на его груди? Он никак не мог вспомнить и так давно не практиковался. Всю жизнь как-то получалось отговориться и не доводить дело до поединка, а если все же приходилось драться, например, когда сердитый крестьянин заставал его с крапленой картой или меченой костью, он дрался без правил, швыряя мебель, кружки с пивом, песок – все, что попадется под руку. А вот по правилам – такого еще не было.

Эрих бросился вперед и ударил быстро, как молния. Райнер парировал, но слишком сильно размахнулся, и клинок противника легко проскользнул под его собственным, нацеливаясь в сердце. Только неловкий прыжок назад спас Райнера от серьезной раны.

– Полегче, сэр, – выдохнул он. – Вы хотите пометить меня или убить?

– Прошу прощения. – Во взгляде Эриха не было и следа раскаяния. – Я ожидал большего сопротивления.

Райнер взмок. Он отступал, в то время как Эрих ловко и неумолимо прокладывал себе путь вперед. Райнер парировал и блокировал удары как безумный, то и дело улавливая саблю Эриха чуть ли не в дюйме от лица и груди. О нападении не могло быть и речи – слишком много сил отнимала оборона. Если бы он попытался атаковать, Эрих зашел бы сбоку – и все. Оставалось лишь надеяться, что Эрих ошибется или потеряет равновесие, но вероятность чего-либо подобного была крайне мала.

Уворачиваясь в разные стороны, он краем глаза видел мелькающие лица тех, кто их окружал: Халса, мрачно-сосредоточенного, опирающегося на пику; нахмурившегося Ульфа; Джано, сверкающего глазами; Франца, прикрывшего рот рукой. Казалось, что мальчик обеспокоен чуть ли не больше, чем сам Райнер.

Эрих снова замахнулся. Райнер остановил удар, но тот оказался таким сильным, что его собственный меч врезался ему в плечо. Райнер ощупал руку. Крови не было.

– Почти попал, – ухмыльнулся Эрих.

– Почти.

«А, чтоб тебя», – подумал Райнер.

Рыцарь был так спокоен, так уверен в себе. Он еще и не вспотел, тогда как Райнер взмок – даже рукоять сабли скользила в ладони.

Эрих опять накинулся на него. Райнеру казалось, что его меч вездесущ. Бедняга в панике попятился и задел каблуком за выступ скалы, начал падать и выбросил вперед руку с мечом, чтобы хоть как-то восстановить равновесие.

Он так раскрылся, что даже боец послабее Эриха смог бы воспользоваться создавшимся преимуществом. Эрих прыгнул, словно дикий кот, целясь прямо в грудь Райнера, и остановить его не было ни малейшей возможности.

Но вдруг Эрих споткнулся и беспомощно взмахнул рукой, в которой был меч. Райнер с изумлением смотрел на происходящее. Время словно замедлилось. Он выбросил меч вперед как раз в тот момент, когда на пути оказалась рука Эриха. Это было едва заметное прикосновение – не серьезнее, чем оцарапаться о розовый шип, но на руке Эриха показалась полоска крови. Кровь была и на мече Райнера.

Эрих немедленно пришел в себя, но атаку не возобновил. Он резко обернулся и рассерженно ткнул саблей в сторону Халса:

– Ты подставил мне подножку, ничтожество! Выставил копье и подставил мне подножку!

– О нет, милорд. – Лицо Халса выглядело невинным, как у младенца. – Вы действительно споткнулись о копье, но я им даже не шевельнул.

– Лжец! – Эрих повернулся обратно к Райнеру. – Это не считается. Он меня толкнул. Ты же видел.

– Боюсь, что нет, – честно признался Райнер. – Я тут сам чуть не грохнулся.

Глаза Эриха сузились.

– Подожди-ка. Я понял. Вы двое сговорились. Ты знал, что не одолеешь меня по-честному, и вступил в сговор.

– Ни в коем разе, – сказал Райнер. – По крайней мере, я тут ни при чем. А если вдруг Халс сделал это нарочно, с ним и разбирайся.

– Клянусь, милорд, – выпалил Халс. – Зигмаром клянусь. Я просто опирался на копье и не двигал им.

Эрих презрительно фыркнул.

– Придется начать все с начала. – Он небрежно махнул Джано. – Давай, тильянец. Делай свою работу.

– Сэр, – сказал Райнер, – у вас и правда кровь.

– Это было нечестно, – огрызнулся Эрих. – Я же тебе сказал – это была подножка.

– Ну, это вы так говорите.

– Он крестьянин. Нас просто нельзя сравнивать. – Эрих схватил рубашку и натянул ее на разгоряченное тело.

Райнер обернулся к остальным:

– Кто-нибудь видел? Халс виновен? – Все покачали головами. – Распорядитель?

Джано пожал плечами:

– Ничего не видел. Победителем объявляю господина Гетцау.

Эрих вскинул руки.

– Это абсурд! Вы все сговорились! Вы и не собирались устраивать честный поединок. – Он повернулся к Райнеру. – Вы мошенник, сэр. И вожак банды мошенников.

Райнер оскорбился и сжал кулаки. Впервые в жизни он честно дрался на дуэли и все равно был обвинен в мошенничестве. Конечно, не приходилось сомневаться в том, что Халс сделал подножку Эриху, но он-то, Райнер, тут ни при чем! И вообще, Эрих сам виноват. Если бы он не допек всех настолько, то легко бы вышел победителем.

– Прости, старина, но ты согласился с тем, что примешь результаты поединка, а если сомневаешься в беспристрастности распорядителя, мог бы сказать об этом еще перед началом.

– Это невыносимо! – закричал Эрих. – Я отказываюсь признавать это! Мы должны повторить! Мы должны…

– Эй! – закричал кто-то с дальнего конца уступа.

Все обернулись. К ним бежал Павел, размахивая руками:

– Курганцы идут! Целая колонна, чтоб их!

Райнер и Эрих хором выругались и вместе с остальными помчались к обрыву, забыв о своих разногласиях.

Павел указал вниз правее:

– Вон, видите?

Райнер сощурился, вглядываясь сквозь легкий туман. По широкой южной дороге, словно гигантская металлическая змея, обвивающая гору, двигалась длинная процессия курганцев. Их бронзовые шлемы и стальные наконечники копий поблескивали в лучах вечернего солнца. Впереди был большой отряд конных варваров, щеголяющих в иноземных доспехах, закинувших на плечо огромные мечи в ножнах. Гигантские собаки, вроде тех, с которыми Райнеру и его товарищам пришлось драться в густом лесу, сопровождали своих хозяев. Были тут и закованные в цепи рабы, едва волочащие ноги под свист бичей надсмотрщиков. Телеги, груженные добычей и провиантом, замыкали колонну. Процессия еще не дошла до того места, где их дорога пересекалась с узкой тропой, по которой забрались наверх Райнер и компания, но они были близко. Слишком близко.

– Нам не успеть спуститься, – сказал Халс.

– Придется где-то спрятаться, – отозвался Эрих.

– Да, но где? – спросил Райнер.

Франц нахмурился:

– В монастыре? В часовне?

Райнер покачал головой:

– А если они разобьют тут лагерь? Мы окажемся в ловушке.

– А тот овраг? – напомнил Оскар. – Где мы прятали лошадей.

– Нет, парень, – сказал Халс. – Там же столько свежего мяса – собаки вмиг его учуют.

– Если их не опередят хозяева. – Павел даже вздрогнул.

– Придется подниматься дальше, – сказал Райнер. – Выше в горы.

– Ты рехнулся? – спросил Эрих. – Бросаться очертя голову в незнакомые места, когда за спиной враги!

– У тебя есть другие предложения?

– Никакие предложения не понадобились бы, если бы мы час назад отправились вслед за леди Магдой, как должно.

– На кой ему твои жалобы? – пробормотал Халс.

Райнер повернулся спиной к обрыву и направился к ущелью.

– Лучше бы нам собрать то, что осталось от снаряжения, но особенно не нагружайтесь. Возможно, нам придется бежать.

Остальные последовали за ним. Эрих брезгливо поморщился, но присоединился ко всем.

Борясь с подступающей тошнотой, они бродили среди разбросанных останков лошадей, собирая то из снаряжения, что можно было еще использовать, запихивали все это под кирасы и перекидывали через плечо. Павел и Халс повесили свои пожитки на копья, которые они подобрали в разгромленном саду взамен своих, сломанных в бою с курганцами. Как можно быстрее они двинулись в путь по широкой тропе, ведущей от уступа, на котором возвышался монастырь, дальше в горы. От колонны их отделяло менее чем пол-лиги.

Райнер находил некоторое утешение в том, что рабы изрядно замедляли перемещение колонны, – они с товарищами могли легко оторваться. Но вот что не особенно радовало, так это то, что, судя по всем признакам, тропа, по которой они пошли, тоже использовалась весьма активно. А если вдруг они наткнутся на другую армию, идущую с гор, и окажутся в ловушке? Тогда скорость их передвижения будет уже не важна.

До наступления ночи оставалось не более часа. Холодный ветер пронизывал путников насквозь и нагонял мрачные тучи. Дорогу то заливал красно-золотой свет, то накрывали холодные лиловые тени. Она поднималась все выше и выше по крутым утесам и сквозь узкие расщелины, при этом не разветвляясь, что прямо-таки сводило с ума. Повороты сменяли друг друга, но при этом – ни единого перекрестка. Конечно, они нашли пару мест, где могли спрятаться два… ну, пусть даже три или четыре человека, но тут просто не было возможности укрыться им всем или отойти от дороги подальше, чтобы их не учуяли собаки.

Когда они прошли несколько миль, Райнер послал Джано назад посмотреть, не разбили ли хаоситы лагерь в монастыре. Тот вернулся, утирая пот со лба.

– Они все еще идут, – сказал он, переводя дыхание. – Мимо монастыря, причем быстрее, чем нам казалось. Представьте, как они гонят рабов.

Райнер нахмурился:

– Они нас догоняют?

– Нет, нет, но лучше бы нам двигаться, а?

Девять товарищей продолжили свой путь в сумерках. Райнер начинал нервничать. Ветер становился холоднее, тучи сгущались. Люди уже замедлили шаг от усталости. Он сам еле волочил ноги. День был долгий, и всем прилично досталось в бою с курганцами. Павел, все еще не вполне оправившийся от лихорадки, опирался на Халса и потел так, словно шел по пустыне. Ульф хромал. Было просто необходимо найти безопасное место подальше от тропы, чтобы разбить лагерь.

Райнер проклинал Вирта – ну зачем тот умер! Старый медведь точно нашел бы выход в мгновение ока. Если бы он остался жив, не было бы никакого поединка. Он бы уж точно одним сердитым взглядом поставил Эриха на место, и все спустились бы с горы, пока никаких курганцев еще и видно не было.

Он храбрился в присутствии своих людей, но на самом деле паниковал. Он толком не знал, что делать. Единственное, ради чего он принял командование, – это чтобы все не пошли за Эрихом прямо навстречу катастрофе. Впрочем, к катастрофе их вел и он, Райнер, и довольно бодрой рысцой.

Полчаса спустя, когда лиловые сумерки сгустились до темно-синих, наконец показалось ответвление тропы. Она охватывала крутой утес, а потом превращалась в широкую, усыпанную булыжниками полосу, дальний конец которой уходил к горному хребту. Левое ответвление было шире и вело вниз по внешнему склону хребта, правый поднимался в лощину между ним и горой. К великому недовольству Райнера, оба прохода были достаточно широки, чтобы пропустить колонну на марше. Люди в полутьме осмотрели землю под ногами.

– Тут столько следов копыт, – сказал Халс.

– И здесь тоже, – отозвался Оскар.

Райнер застонал. Ну почему решать так сложно! Нет чтобы прокричать отважно что-нибудь вроде: «Сюда, ребята! Очевидно, этой тропкой пользуются меньше». А вместо этого приходится гадать, выбирать между двумя равными шансами. Он никогда не держал пари в подобных ситуациях. Азартные игры – для дураков. Конечно, Ранальда частенько называли богом игроков, но в жизни последователи Трикстера старались играть как можно реже. Перетянуть удачу на свою сторону было священным долгом, служением. Поэтому и не ввязывались в такие игры, не обеспечив себе преимущество: меченую кость, крапленую карту, сообщника. А вот тут это не пройдет – ни тайного знака, ни лишнего туза в рукаве. Придется играть с судьбой в кости по-честному, как простой крестьянин, и надеяться.

– Как думаете, ребята, – спросил он, – какая дорога выглядит более многообещающей?

– Да все одно. – Джано пожал плечами.

– Может, вон та, – неуверенно сказал Халс. – Ну, или вот эта…

– А что, если подождать на развилке? – предложил Франц. – Посмотрим, куда пойдут они, и выберем другую дорогу.

Все изумленно повернулись к нему. Райнер аж рот разинул. Это была хорошая идея.

– Но они нас увидят, – сказал Оскар.

– Нет. Не увидят, – возразил Райнер, сердце которого забилось от вновь обретенной надежды. – Скорее всего, у них факелы. А мы останемся незаметными в темноте. Дорога раздваивается так, что мы сможем заранее понять, куда именно они направятся. – Он потрепал Франца по плечу. – Отлично соображаешь, парень.

Мальчик просиял.

Райнер посмотрел вниз на тропу. Было так темно, что он толком ничего не мог рассмотреть на расстоянии больше пяти ярдов.

– Вот тут и засядем. Укутайтесь в плащи, заверните пожитки и мечи. Еще не хватало, чтобы сталь отразила свет факелов. А пока ждем, можно и малость перекусить.

Они все сбились в кучу на возвышении, жуя промерзший хлеб и запивая его из фляг, которыми пришлось колотить о камни, чтобы разбить ледяную корку. Быстро надвигающиеся тучи затянули почти все небо. Восходящие луны были видны лишь время от времени. Наконец, почти через час после того, как совсем стемнело, появились курганцы. Сначала их было только слышно – тихий рокот, вроде далекой неостанавливающейся лавины: топот сапог и копыт по камням, щелканье бичей, гортанные походные песни марширующей пехоты.