Текст книги "Все не так, как кажется (СИ)"

Автор книги: Наталья Юнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 6

Артем

Ладно, это еще не крах. До мамаши то все было нормально, даже не оттолкнула, значит, все будет пучком. Слова маман меня не напрягли, обычная баба, слабая на передок, променявшая дочь на мужиков. Поди, сука, еще и не следила за своими ублюдками, отсюда и у Иры такое поведение. Вот только очень интересно, как у Иры получился такой ранний ребенок, ума не приложу. Ну и ладно, надо только потерпеть денечек, а там и понедельник придет, и поговорим, а может и не только.

Вот же правду говорят, утро понедельника добрым не бывает. По дороге на работу снова заехал и купил букет сирени, правда тут без выпендрежа, тоненький, скромненький, но сиреневый и то ладно. Пришел на работу с цветами и шоколадными пирожными. Дед мороз блин, вот только снегурочки на рабочем месте не наблюдалось. Это меня уже взбесило, ибо Ира за все время ни разу не опаздывала. Телефон в не зоны доступа, кто бы сомневался. Ну что за детские выходки?!

– Ммм, это мне пироженки?

– Ты что здесь делаешь? – передо мной стоит беременное чудо в шапке.

– До тебя Ира не дозвонилась, она приболела, вот я решила тебе помочь.

– Не дозвонилась, значит.

– Ага.

– Выстрелите мне в уши.

– Почему именно в уши?

– Чтобы не слышать эту брехню.

– Ааа, понятно. Что, Тема, поплыл? Я же предупреждала тебя.

– Отвали, Тань.

– Цветочки, пироженки, ты влюбился что ли?

– А если так, то что?

– Если так, то я искренне за тебя рада, только сначала уволь ее, а потом люби сколько влезет.

– Без тебя разберусь. Пришла помогать, значит иди работай. Стой. А чем она болеет?

– Ангина.

Ушел с работы в час дня. Так наработался трудяга, что до обеда благополучно свалил. Ну, нет, сиренька. Не на того ты напала. Гадом буду, но пролечу “больную” помощницу. Пока объездил все зоомагазины с экзотическими животными, профукал три часа, ну ничего, зато приобрел то, что нужно, а именно лягушку. Цветочки с собой не захвалил, хватит и пирожных. В домофон не звоню, милейшая бабулька вновь открывает мне дверь. Поднимаюсь на третий этаж и звоню в дверь. Не уйду, пока не откроет, надо будет, лягу прямо тут. Но протирать полы пятой точкой мне не пришлось, дверь открыли через пару звоночков.

– Вы? – испуганно оглядывает меня Ира.

– Я. Тебя в детстве не учили в глазок смотреть, чтоб потом не удивляться и не пугаться.

– Я подругу ждала, вот и не посмотрела, что вам нужно?

– Ир, ну что ты как маленькая, так и будем прятаться и через порог говорить?

– Я не прячусь, проходите. Разве вам не передали, что я на больничном?

– Передали. А что самой слабо лично позвонить или через третьи лица удобнее? – подхожу ближе, Ира же моментально пятится назад.

– Ты чего?

– Я же болею, не надо ко мне так близко подходить.

– Вот я и приехал тебя лечить. Мне Таня передала, что у тебя ангина?

– Да – неуверенно отвечает Ира. – У меня они часто бывают.

– У меня в детстве тоже. Бабушка меня за день на ноги ставила. И поэтому сейчас будем врачеванием заниматься. Кладу на комод пирожные и надеваю перчатки.

– А зачем перчатки?

– Будем делать тебе ректальный массаж. Знаешь, в прямой кишке, как и на стопе находится множество точек, которые при правильной стимуляции и в нужных местах дают быстрый эффект выздоровления.

– Нет уж спасибо, я лучше другими способами.

– Я так и подумал, поэтому предусмотрел другой вариант – открываю коробку с лягушкой, беру ее в руки и подношу к Ире, та сразу шарахается. – Это старинный рецепт, проверенный годами. Я подношу ее к твоему рту, а ты три раза сильно выдыхаешь. Обещаю, что после этого ты и не вспомнишь о болезни. Давай.

– Нет, не надо! Нет у меня никакой ангины.

– Что и требовалось доказать, лягушку только зря купил.

– Извините, но я не могу больше с вами работать. Спасибо вам за все, но…

– Ира! Я, кажется, четко дал понять, что субботний инцидент исчерпан и для меня он никакой роли не играет. Накручивать себя на «больничном» предел твоих мечтаний?

– Не хотите поужинать? У меня рыба стынет, а я теплую люблю – приехали, я сам как рыба с открытым ртом, хорошо, хоть не с выкатившимися глазами.

– А ты мастак темы переводить. А на меня точно хватит?

– Я что на нищенку похожа? – гневно сверкает глазами.

– Причем здесь это, зачем ты перевираешь мои слова? Я же незваный гость, вот и подумал, что на меня не рассчитано, в конце концов, у тебя будущий мужик растет, а я детей не объедаю, знаешь ли.

– Некого объедать, я одна, тем более Антон не любит рыбу. Только руки вымойте, – закрывает дверь на замок и тихими шагами покидает прихожую.

Наверное, стоит радоваться спонтанному приглашению на ужин, только все портит рыба! Ну почему именно она. Она мне как кость в горле, во всех смыслах этого слова. Хоть бы не костлявая, аминь.

На кухне Ира вовсю накрывает на стол. Вечность можно наблюдать за ее плавными движениями в этом чертовски умилительном и тонком халатике, жаль, что длинный, все ноги прикрывает. И вроде никакого намека на секс, но мысли так и тянут в неподходящую сторону.

– А где Антон?

– У подруги. Вилку, нож давать или по-простому, руками? – еле скрывая улыбку, произносит Ира, а у самого настроение поднимается выше крыши.

– Смотря какая рыба?

– Жареный карась – твою мать, что за ирония судьбы, карась, бл*дь, по жопе плясь!

– Что, не любите?

– Почему? Люблю. Давай по-простому, без приборов.

– Я сейчас, только переоденусь.

– Ир, у тебя все супер прилично, останься в этом.

– Ладно.

Главное не паниковать, рыба действительно выглядит аппетитно или аппетитно она выглядит только в руках Иры? Та с наслаждением поглощает кусочек за кусочком, словно это “Рафаэлло” и пусть весь мир подождет. Как она это делает, ведь зараза действительно костлявая? Наверное, на моем лице написано полное недоумение, ибо Ира откладывает в сторону скелет костлявой и молча забирает мою тарелку.

– Если вам не нравится, почему не отказались сразу? Я бы не обиделась, поверьте.

– Нет, Ир. Не то чтобы не нравится, просто я ее боюсь есть. В детстве я ее любил, с дедом постоянно на рыбалку ходили, а потом я не хило подавился костью…карася. И как-то любовь отпала сама собой. Теперь я рыботрус, вот как-то так.

– Смелое заявление в трусости, люди не любят в таком признаваться. Но это не трусость а, нормальный страх, мне так кажется. Тогда давайте пирог с капустой?

– Нет, спасибо, ничего не надо.

– Ради любопытства, а с пирогом, что не так?

– Нормально у тебя все с пирогом, у меня просто на капусту изжога – вот теперь не пытается скрыть улыбку. – Только не выдумывай обо мне невесть что. Я в остальном всеядный.

– Да мне то что, мне же не кормить вас всю оставшуюся жизнь – а вот это неприятно слышать.

– Не зарекайся.

– Что, простите.

– Пирог говорю, давай. Я передумал, заем таблетками.

Ира молча нарезает пирог и подает его мне. И едим мы тоже молча. Можно подумать, я поесть сюда пришел. Хотя надо признать действительно вкусно.

– Может чай? Ну, в смысле кофе.

– Нет, Ирочка, больше не надо, а то я тебе и новые стулья пятой точкой разломаю. Я не буду на тебя давить сейчас. В общем, завтра я жду тебя на рабочем месте. Все остается ровно так, как было до прихода твоей супер мамаши – встаю со стула и направляюсь в прихожую.

– Жду тебя завтра вовремя. И сделай мне приятное, распусти завтра волосы. До завтра.

Поднимаюсь на лифте, а у самого сердце колотится. А если не пришла, что мне ее за волосы сюда тащить? Мне, конечно, будет приятно, но боюсь, что ей нет. Подхожу к кабинету со смешанными чувствами, а там моя прелесть сидит за рабочим столом. Подумаешь, не с распущенными волосами. Главное, что пришла.

– Доброе утро, Ирина. Мне, пожалуйста, чашечку кофе. Только с двумя ложками сахара.

– Доброе. Я вам пирожное принесла, может все-таки одну ложку сахара?

– Ну, раз пирожное, можно и одну.

Мне еще и сладкое принесли, жизнь налаживается, то ли дело вторник. Прохожу в кабинет и усаживаюсь за стол, на котором в красивой коробочке лежит, по всей видимости, пирожное. Жаль, что, судя по коробке покупное. Открываю это чудо, а из нее на меня смотрит вчерашняя лягушка. Ну, твою мать, пироженку поел! Через несколько секунд моего негодования, Ира заходит в кабинет, тихо стуча каблучками.

– Это, по-твоему, пирожное? Ты зачем ее сюда принесла? – захлопываю коробку обратно.

– Пирожное у меня на подносе, а это ваш врачеватель, куда мне его, по-вашему, деть?

– Куда угодно. Но не мне же подсовывать. Жраке бы скормила.

– Она такое не ест.

– Судя по ее имени, она жрет все.

– Тогда верните где взяли. Кстати, спасибо за новые цветы, но больше их не покупайте. Дорого и ни к чему это все.

– Спасибо за совет. Это медовое? Сама пекла?

– Да.

– Спасибо. Можешь идти.

На ней снова брюки, ну ничего, скоро будут юбки. Сегодня я намерен снова запихнуть ее в машину и довезти в целости и сохранности до дома. Ровно в шесть выхожу из кабинета. Ира стоит ко мне спиной и что-то перебирает на столе. Мои руки и ноги в который раз действуют не в ладах с головой. Тихими шагами подхожу к ней и кладу руки на талию. Ира резко поворачивается.

– Что вы делаете?

– Трогаю – как дебил показываю очертания ее талии. – Я размер проверял.

– Размер?

– Да. Я подумываю сделать тебе специальную форму с логотипом нашей компании.

– А логотип будет у меня по бокам?

– Нет. На груди.

– Ну, может и ее сразу пощупать?

– А что можно? – Ира пропускает мои слова мимо ушей.

– Рабочий день закончен. Я пойду?

– Да. Я поэтому и вышел за тобой. Я тебя отвезу домой, и возражения снова не принимаются.

Ира на удивление вновь согласилась, точнее не согласилась, просто молча пошла к машине. Чтобы я ни спросил, отвечала она только, да и нет, в общем, диалога не получилось от слова совсем. Молча провел ее к квартире и умчался домой, по дороге завез скользкую хрень обратно в магазин. Правда принимать ее не хотели, я просто оставил коробку и ушел, пусть змеям скормят что ли. Домой приехал в каком-то раздрае. Нашел записку от сестры, написанную каллиграфическим почерком.

“ Я покидаю тебя, братец мой, так что можешь спокойно приводить сюда баб, а то тебе, наверное, уже не имется. Когда вернусь, вместе от души поедим и обязательно посмотрим как там Грей, наконец, стал свободным. Говорят, у Анастейши грудь выросла. Люблю, целую, ну и то, что там еще пишут в записках”.

Говорят.… Говорят в Москве кур доят. А эта как была плоской спереди, так и осталась. Черт, придется сделать вид, что я не смотрел эту часть и снова смотреть. Хотя ради их охрененной тачки можно и посмотреть.

Выгулял Офелию, которая стала похожа на настоящую собаку, и от бессилия завалился спать. Проснулся ночью от жуткого озноба, давно меня так не колбасило. Залез в свою аптечку, в которой ни хрена не оказалось, разве что просроченный Аспирин. Только бардак устроил. Сил ни на что не было, вновь завалился в кровать. К утру еле живой позвонил Тане в надежде, что та меня заменит хоть на несколько часов в день. Та, на удивление сразу согласилась. И все, меня так накрыло, как будто я в коматозе.

Проснулся от того, что в дверь кто-то очень долго трезвонит. Голова трещит, тело ломает так, словно у меня множественные переломы. Вот же гадство, даже встать не могу. Кое-как поднимаюсь с кровати и только сейчас понимаю, что нельзя делать такие большие квартиры! На кой хрен мне одному двухъярусная квартира? Для полного счастья не хватало только с лестницы навернуться, придурок! Держусь за перила со всей силы, еле-еле спускаюсь и дохожу до двери. Открываю дверь и понимаю, что все, я не в коме, я умер и попал в рай, ибо передо мной стоит Ира…

Ирина

Смотрю в зеркало и не понимаю, зачем надела юбку и распустила волосы? Еще и блеском губы намазала. Не хватало еще вляпаться по пути в какую-нибудь историю.

Отвела сына в детский сад и помчалась на работу. До десяти промаялась одна, а потом пришла Таня. Оказалось, что мой начальник заболел. Видимо сильно его приложило, раз не пришел. До часа дня Таня поручала мне какие-то задания, а потом отпустила домой. Не знаю, что меня потянуло задать такой вопрос, но, кажется, уши у меня заранее горят.

– А вы не знаете его адрес?

– Знаю, а зачем тебе? – удивленно спрашивает моя временная начальница.

– Ну, я бы принесла ему лекарства, может суп какой-нибудь сварила.

– Понятно, тут значит все взаимно. Ну да, идея хорошая. Заодно занесешь ему документы, ему там пару бумажек надо подписать. У него вроде грипп, поэтому надевай маску.

– Я прививку делала.

– Тогда отлично. Вот тебе адрес – пишет на бумажке и подает ее мне. – Завтра жду тебя вовремя.

– Хорошо.

Покинув здание, быстро поехала домой. Взяла все необходимые лекарства, банку с клюквой и кусочек куриной грудки. Сварю ему бульон, сразу полегчает.

Стою около элитной многоэтажки и не знаю, как туда попасть. По домофону никто не отвечает и людей вокруг нет. Повезло, что какой-то мужчина вышел из подъезда, придержав мне дверь. Поднимаюсь на лифте на седьмой этаж и долго звоню в дверь. Дурные мысли лезут в голову. Может ему так плохо, что он потерял сознание? Через минут пять почти непрерывных звонков, дверь открывает Артем. Бледный, с взъерошенными волосами и с абсолютно потерянным взглядом. Стоит, немного пошатываясь, и смотрит на меня с улыбкой.

– Я умер?

– Нет. Видимо у вас высокая температура. Можно я пройду, я лекарства вам принесла – Артем отходит в сторону, и я прохожу в квартиру.

– Вы идите в кровать, я вам все принесу.

– Нет. Видишь лестницу, я просто больше не смогу сегодня подняться, тело меня не слушает.

– Тогда ложитесь на диван, он как раз близко.

Артем медленно поворачивается и идет в сторону дивана. Я даже не успеваю осмотреться, как замечаю, что он поскальзывается и падает на попу. Ставлю пакет с вещами и подбегаю к моему бедному начальнику.

– Сильно ушиблись?

– Не хило, это точно… Это в чем у меня ступня?! Я вроде не блевал, хотя сейчас, наверное, буду. Твою мать, у меня нога в блевотине!

– У вас кошка беленькая, но сейчас не совсем беленькая около рта и шеи. Видимо она срыгнула.

– Ну, Пушаааа. Папу решила в могилу загнать?

– Давайте я вам помогу встать и помою ногу.

– Ну, хорошо, что не жопу.

– Думаю, если вы шутите, то не все так плохо.

– Все плохо, я вообще-то не шучу – помогаю подняться Артему на ноги и кое-как мы доходим до дивана. Мой бедный начальник садится на диван и тут же опрокидывает голову на подушки.

– Я быстро.

– Перчатки в первом ящике слева на кухне.

Ужасная ситуация, а мне почему-то смешно. Кухни тут, по сути, и нет, точнее стен, разделяющих комнату нет. Комната просто огромная. С одной стороны в этом есть плюс, я могу издалека наблюдать за своим начальником, пока ищу перчатки или буду готовить суп. В одном из ящиков я действительно нахожу перчатки и кухонные принадлежности. Надеваю перчатки, беру кухонную тряпку и салфетки. Подхожу к моему несчастному начальнику.

– Артем Александрович, вы только не пугайтесь. Я сейчас вас мокрой тряпкой протру. Ну не вас, а ногу.

– Ира. Ты собралась мне мыть ногу от блевотины. Ну, какой я сейчас Александрович?! Ладно, на вы, так на вы. Но можно хотя бы просто Артем?

– Хорошо, просто Артем – и все же ненормальная ситуация, я еле-еле сдерживаю смех. Нельзя так, ему плохо, а я смеюсь. Ужас. Тихонько убираю с ноги Артема кошкины подарки и протираю тряпкой.

– Что бы я без тебя делал. Фу, тяжко. Можешь мне принести со спальни подушку и одеяло? Спальня наверху.

– Уже бегу – снимаю с себя перчатки и иду наверх.

Поднимаюсь по лестнице и захожу в спальню, обстановку которой и не разберешь из-за темноты. Беру подушку, одеяло и спускаюсь вниз. Подкладываю подушку под голову и укрываю Артема одеялом. Лоб невероятно горячий.

– Потрогай еще, так хорошо.

– У вас бред, я сейчас лекарства принесу.

Иду в прихожую и беру свой пакет. Хорошо, что электронный градусник с собой взяла. Как и предполагалось на градуснике тридцать девять и семь.

– Артем, выпейте, пожалуйста, эти таблетки. Сразу полегчает, обещаю – Артем тут же выпивает таблетки и снова проваливается в сон. Пока мой начальник крепко спит, я почему-то не спешу готовить ему еду, а позорно его рассматриваю. Разве можно быть таким красивым? Кажется, такие мужчины существуют только в кино или в книгах. По крайней мере, при прочтении книг я такого красавца и представляла. И волосы темные, а не слащавый блондин. У него даже нет ни единого изъяна во внешности, разве что глубокие морщинки на лбу не соответствуют его возрасту. Хотя и они его делают мужественнее. Ладно бы только внешность. Глупо звучит, но он хороший. Есть в нем что-то такое, что меня привлекает. Нельзя о нем так думать, нельзя!

Прохожу на кухню, вновь надеваю перчатки и иду убирать кошкину кучку. Хотя оказалось их три. Бедняжка вместе со своим хозяином немножко приболела. Кошка это отдельный разговор. Такая пушистая беленькая красавица под стать Артему. Даже не поцарапала меня и не поморщилась, когда вытирала ей мордочку. А потом и вовсе следила за всеми моими действиями на кухне.

Пока сварила суп, сделала морс и немножко прибралась, мой начальник немного пришел в себя, по крайней мере, когда его разбудила, взгляд был более осмысленным.

– Это все вам нужно выпить до вечера, я еще один графин сделаю. Я кстати сварила куриный бульон, сейчас хотите или попозже?

– Попозже. Ир, ты же заболеешь.

– Я прививку делала, поэтому не заболею.

– Тогда посиди со мной. Погладь меня немножко по голове, пожалуйста – не знаю, что со мной творится, мне бы уйти из этого дома, а я сажусь на диван и начинаю гладить своего начальника по голове. Легонько перебираю его волосы и немного касаюсь лба. К моему стыду, мне хочется его гладить, мне самой почему-то приятно как никогда. Артем открывает глаза и вновь смотрит на меня с улыбкой.

– Ты такая красивая и руки у тебя нежные. И волосы распущенные. Спасибо…

– Мне пора уже, наверное. Артем, а чем кошку покормить? Я ей воду поменяла, но она, наверное, есть хочет.

– Она всегда хочет есть. Я сейчас не в состоянии приготовить ей нормальную еду. Можешь дать ей паштет. Он в холодильнике сбоку.

– Хорошо. Не забывайте пить морс. Я к вам завтра приду.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Наверное, я сошла с ума, но вплоть до выходных я ходила к Артему как самая настоящая одержимая. Забегала до начала рабочего дня и сразу после, хорошо хоть Таня не задерживала меня больше чем до обеда. Я понимаю, что все это неправильно, так не должно быть, но ноги сами тянулись к нему домой. Мне безумно нравилось о нем заботиться. И говорить. Может он и плохо соображал, но наши разговоры были очень даже реальными. Мне было безумно интересно слушать о его детстве. Чему я крайне удивилась, так это тому, что воспитывали его бабушка с дедушкой. В общем-то, это странно при наличии здоровых и вроде как нормальных родителей. Только к девяти годам его отец забрал к себе в семью, в которой он долго не мог найти себе места. До тех пор пока не родилась его младшая сестра. Казалось, когда он о ней говорил, у него даже появлялся блеск в глазах и вовсе не от температуры. А то, как он гонялся за своей будущей кошкой, будучи уже взрослым мужчиной, меня покорило. Ну, какой мужчина будет лазить под машины, чтобы, наконец, достать шуганную кошку?

Глупо не признать, что он мне нравился и совсем не как начальник. Кажется, я впервые влюбилась…

Глава 7

Я готов был болеть и дальше, точнее симулировать, но Ира бы раскусила. Да я и сам знатно облажался, когда начал активно болтать. Мне, конечно, хотелось слушать ее, но она ничего о себе не говорила, как бы я ни пытался ее разговорить. Но теперь я знаю точно, она ко мне неравнодушна. И вовсе не мамкина забота привела ее ко мне. Еще немного правильных шагов и снегурка растает, но то, что будет тяжко, это факт. Я знал, что в субботу она ко мне не придет. Да и куда ей идти, когда у нее есть сын. Кстати о мальчике, нужно с ним подружиться, если уж я намерен серьезно отнестись к его маме, а по-другому здесь и не хочется, то пацана надо к себе расположить. Сам помню, как хотелось в таком возрасте отца, а не только деда, а тут видать вообще о мужском роде речь не идет.

К воскресенью я почти выздоровел. А вот моя, точнее не моя Офелия начала хандрить, сначала хрюкать, потом из носа потекло. Не мог спокойно смотреть на это трясущееся создание, пришлось идти в ветеринарку. Только когда я туда пришел, некогда хорошее настроение кануло в лету. Элитная клиника, а по сути, скопление бедных животных. И плевать, что клиника платная, ждать придется как в стандартной поликлинике. Нет, времени мне было не жаль. Я просто не мог сидеть и спокойно наблюдать за животными. Через полчаса ожидания, думал окончательно свихнусь, когда прибежал мужик с упавшей кошкой с девятого этажа. Тут пол клиники принялись реанимировать бедную кошку. А я сижу, стыдоба, с насморком у собаки. Уже хотел уходить из этого скопления животных страданий, как дверь открыли, и в помещение влетел Антон и Ира в одной только кофте и джинсах, а на руках закутанная в ее куртку собака. Твою мать, этот пушистый мохнопопик весь в крови и это точно Жрака. Антон весь зареванный, Ира что-то объясняет вошедшему врачу, вроде собаку сбила машина. А я сижу и не могу понять, снится мне это или нет. Нет, точно не снится, рядом тявкающая Офелия это подтверждает. Пока я думал о реальности происходящего, Жраку увезли в реанимацию. Вроде и хочется подойти к Ире, но нет, не до меня им сейчас.

– Пребывание в реанимации девять тысяч рублей. Дальнейшее оперативное и другие виды лечения оплачиваются по мере необходимости.

– У меня с собой карточка, там всего десять тысяч.

– Ничего страшного, главное внести какую-то сумму. Экстренные операции у нас не оплачиваются сразу, так что время есть.

Ира достает карточку и оплачивает названную сумму, Антон же не переставая льет слезы. Не вовремя я решил сыграть в папку. Отправляю Офелию в переноску и подхожу к мальчику.

– Антон, привет – заплаканное дите поднимает на меня свои слезливые глаза. Господи, то ли я настолько стал нытиком, то ли обстановка такая, но мне самому захотелось пустить слезу. Присаживаюсь на корточки, достаю платок и вытираю его щеки.

– А у нас собачка умирает – и снова не переставая льет слезы. Ира оборачивается на сына и удивленно на меня смотрит.

– Привет, Ирин – Она ничего не отвечает, просто молча кивает и продолжает подписывать какие-то бумажки.

– Антон, ну кто сказал, что она умирает? Это же Жрака, она еще не съела все блюда мира. Ладно, это я так неудачно шучу. Иди сюда – беру ребенка за руку и веду на сиденье. – Знакомься, это Офелия.

– Собачка?

– Ага. – Антон открывает переноску и начинает гладить мою трясущуюся собаку. – Тут же врачи работают, они спасают и не таких собак, как Жрака. Не лей зря слезы, ты же будущий мужик.

– Муззик! – Антон начинает лыбиться в свои вовсе не тридцать два зуба.

– Держи конфету, правда, это барбарис.

– Я люблю. – К нам присаживается Ира и начинает гладить Антона по голове.

– Артем, а что вы здесь делаете?

– Привез собаку на осмотр. Она у меня стала хрюкать и сопли пускать – вот они дети, на слове хрюкать Антон вновь начинает улыбаться.

– Это ринит, у нас тоже такое было.

– Мам, я в туалет хочу – сам, хрюкая в платок, говорит Антон.

– Пойдем.

– Нет, я сам. Ты скажи где.

– В конце коридора, видишь человечек нарисован?

– Ага.

– Давай все же проведу?

– Я сам.

– Там два человечка, он же в женское царство может зайти?

– А это ему будет урок. Пытается быть самостоятельным, пусть дальше пытается.

– А ты оказывается строгая мама.

– Нет. С меня веревки можно вить при правильном подходе – тяжело вздыхает.

– Ир, не пессимизди. Все будет хорошо – усмехается глядя на меня.

– Вы свою кошку очень любите, это сразу понятно. Вот и представьте, что сейчас она находится там – указывает в сторону реанимации. – Не думаю, что вы были бы спокойны. А будет ли все хорошо, покажет время.

– Ты права.

– Вы хорошо выглядите, окрепли?

– Отлично себя чувствую. Ты меня знатно полечила.

Дальнейшие полчаса Ира молчала, а Антон играл с Офелией. Потом нас с сопливой вызвал эскулап. Поколдовал немножко, назначил кучу анализов и ненужной фигни, дабы бабки срубить и отпустил домой. Я же надеялся только на то, что мохнопопика еще оперируют и его хозяйка не покинула стены этой страдальческой обители.

– Вы еще здесь, ну как там дела?

– Еще не выходили – и тут же, как только я опускаю свою пятую точку на сиденье, подходит, по всей видимости, собачий хирург.

– Собаку мы вашу прооперировали, пока все благополучно – он еще что-то рассказывает, а я уже ничего не слышу. Как гора с плеч упала, жива и, слава Богу, вон у Иры аж глаза засверкали, Антон и подавно счастлив. – Остается она пока в условиях реанимации, ну а дальше посмотрим, на сегодня все, завтра можете приходить – собачий доктор прощается с нами.

– Ну, я же говорил, что все будет пучком. Ир, давай я вас отвезу.

– Нет, мы сами. Тут идти всего минут десять.

– Ну, ты без верхней одежды. Куртка же вся в крови – стоит и смотрит на меня в упор. Долго смотрит своими охрененно красивыми глазами. Я уж подумал, что у меня с лицом что-то не так, может сопля повисла моя или собачья. – Ты чего так смотришь?

– Ничего. Наверное, вы правы. На машине удобнее.

Ира берет за руку Антона, и мы все идем к автомобилю. Мои пассажиры садятся на заднее сиденье. Антон всю недолгую дорогу тискает Офелию, та, кажется, от повышенного внимания уже перестала хрюкать и сопливить. Мы подъезжаем к дому, не провожаю их, все равно в гости не зовет. Да и снова не к месту это.

– До завтра. Можешь опоздать, если пойдешь с утра в клинику.

– Спасибо вам за все.

Скажешь ты мне еще спасибо, прелесть моя. Все для тебя. Тьфу ты, еще Стасом Михайловым не хватает стать. Завожу мотор и вновь отправляюсь в клинику. Когда услышал, что пребывание в реанимации девять тысяч, чуть со стула не упал. А ведь девка промолчала, что пребывание только сутки. Я уж молчу про все остальное, о котором пока не идет речи.

Вновь захожу в страдальческую обитель, целенаправленно жду, когда девка на ресепшене освободится.

– Девушка, у вас собаку сегодня привезли. Кличка Жрака.

– Да, помню.

– Ее хозяйка только за пребывание в реанимации заплатила. За все остальное плачу я, посчитайте сразу все за операцию, санацию, швы, ну и все остальное с чего вы деньги сдерете. Ой, я хотел сказать берете. Ну и за уход там, чтоб все как надо – мадам что-то долго пробивает по компьютеру, потом подсовывает мне чек с видами услуг.

– Пока так. А вы кем будете?

– Муж.

– Чей? Собакин?

– Кошкин – смотрю в чек и тихонько офигеваю. Нет, ну работники блин. Да за такие бабки можно три собаки купить, козлы! Где обычному человеку найти столько денег, тем более Ире? Оплачиваю золотое лечение и вновь обращаюсь к девке.

– У меня к вам просьба. Все, что нужно я доплачу. Только когда хозяйка собаки придет вновь, сделайте, пожалуйста, вид, что заплатить надо немного. Тысяч пять, не больше, но чтобы это все было достоверно.

– Проще говоря, ваша ”жена” не должна узнать о том, что все заплачено, и вы имеете хоть какое-то к этому отношение.

– Именно. Вот вам за это лично красная бумажка. А то, что заплатит она, бросите в ту штучку на входе для бездомных животных, договорились?

– Договорились.

– Я надеюсь на вашу порядочность. Всевышний, знаете ли, все видит, так что полученные деньги от хозяйки вон в ту штучку.

– Вы что сектант?

– Да. Поэтому бойтесь нас, иначе мы придем и в вашу квартиру. До свидания.

Понедельник начался без Иры, она, как и предполагалось, сначала поехала в клинику.

– Мария Ивановна, я же просил не обмывать мне ноги.

– Я пол мою, а не ноги.

– Что-то незаметно – встаю с кресла, и пока ворчунья с целлофанопатией намывает полы, я начинаю перебирать коробку с какими-то вещами с предыдущего места работы. Беру фоторамку, на которой запечатлен я вместе с сестрой на празднования ее совершеннолетия.

– Красивая девка.

– Вас не учили не пугать людей? И она не девка.

– А кто вам будет? Жена?

– Сестра.

– Ну, красивая, не то, что вы.

– Мария Ивановна, знаете, начальству нужно льстить?

– Ну, вы тоже ничего. Давайте я протру рамку от пыли – беспардонная старушка забирает у меня рамку, протирает ее, а потом и вовсе ставит на рабочий стол и продолжает мыть полы.

– А чей-то у вас банка трехлитровая стоит под столом?

– А вы раньше ее не замечали? Я туда писаю, у меня недержание.

– Да? А так и не скажешь. Молодой ведь еще совсем. А вы посмотрите программу с Малышевой. Она там всякому учит. Нужно напрягать и расслаблять сфинктеры, обязательно посмотрите, не дело же под стол ходить.

– Пусть сначала ваша многоуважаемая профессор Малышева сменит прическу и одежду, а потом людей будет учить как правильно пукать, писать и так далее.

– Ну не хотите и не надо.

– Банку мою не трогайте. Вы, кажется, все помыли.

К одиннадцати часам моя прелесть приходит на рабочее место и начинается мой кофейный марафон. Только почему-то все вновь вернулось с того, как мы и начали. Настолько холодно и безэмоционально, что мне хотелось собственноручно взять фен и разморозить эту снегурку. Чтобы я не спросил и как бы не подкатывал, все бес толку. Я блин шаг вперед, а от меня десять назад. Злился неимоверно. Даже о собаке она предпочитала молчать. “ Нормально”– весь ее ответ. Так прошла вся рабочая неделя.

– Привет. А чего это у тебя сексуальной секретарши нет?

– И тебе привет. Наверное, вышла куда-то. А ты что здесь делаешь? – Передо мной во всей красе стоит мой бывший однокурсник и по совместительству лучший друг и язва в одном лице.

– Тебе мозги, что ли отшибло? Мы же договаривались вместе пойти к Алине.

– Нет, Стрельников, мозги мне пока не отшибло. А вот про день рождения Алины я забыл. Что-то я не хочу туда идти.

– Ааа. Ссышь? Ну и правильно, видел ее мордоворота?

– Нет. Только слышал.

– И не надо. Там почти два меня. Причем и вширь и в высоту.

– Как она с ним спит еще, поди, хозяйство маленьких размеров, раз все остальное перекачал.

– Видать, хорошо спит, наверное, сверху, а то и в правду задавит. А давай его в баньку пригласил, там и увидим масштабы хозяйства.

– Боюсь, в этой баньке он меня пропарит, а потом раскаленными камнями закидает.

– Да ладно не преувеличивай, пойдем уже, подарок у нас будет общий. Алишенька тебя спасет, если что, костьми ляжет, но тебя в обиду не даст. Ну, подумаешь, трахались вы когда-то, что ж не жить теперь что ли.

– Не знаю. Что-то у меня и без мордоворота нет настроения туда идти. Что за подарок?

– Путевка на Мальдивы.

– Ты охренел что ли? Мои унитазы не золотые.

– А я думал бриллиантовые. Ой, не дрейфь. С нас только оплата билетов, все остальное мне подарили, но раз съездить не получиться, чего добру пропадать.

– А давай никуда не пойдем и просто бухнем здесь.