Текст книги "Метель"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Хочешь со мной в Москву?

– Я подумаю. Тебе когда на работу?

– На работу?

Она невольно вздрогнула. Ну, конечно! Работа! Володя! Он сказал: «Можешь не выходить. Вещи тебе вынесет новый секретарь…»

– Так когда?

– У меня отпуск, – соврала Маша.

– А почему зимой?

– Летом работы много.

– А… Понимаю… У меня тоже. Летом на селе самая работа. И все-таки: куда ты едешь?

– Я же сказала: в Москву.

– Хорошо. Поставим вопрос по-другому: откуда ты едешь?

– Из… У меня была путевка в санаторий.

– В Сочи, что ли?

– Вроде того.

– Всегда мечтал отдохнуть в Сочи! Только летом.

– Мечты, говорят, сбываются, – пожала плечами она. – Теперь твоя очередь. Ну, хорошо, биографию ты мне свою рассказал. Теперь я хочу знать, какой ты?

– В смысле?

– Какой у тебя характер?

– Характер? – он задумался. – Ну, мужской у меня характер. А вообще, я добрый.

– А как же ВДВ?

– По-твоему, там звери служат? Обычные парни. Это ж работа, пойми! Здоровья хватает, вот я и попросился в десант. Я детей люблю. Собак.

– А кошек? – пошутила она.

– Кошек не люблю, – серьезно ответил Жора.

– А какое ты хочешь получить образование?

– Не знаю, – честно сказал он.

– Знаешь, а у тебя есть харизма.

– Кто?

– Мужское обаяние.

– Ты это заметила? – обрадовался он. – Это точно: бабам я нравлюсь. Все говорят: жил бы ты, Жорка, в большом городе, стал бы альфонсом. Самая твоя профессия.

– И ты с этим согласен?!

– Нет, конечно! Мужик я. Жить за счет женщин не умею и не буду. Беда только, что никаких особых талантов у меня нет. Машины вот люблю.

– И собак.

– И собак. А еще я сильный. И на здоровье не жалуюсь. Это как считается?

– Это здорово.

– Вот и я говорю.

– Все понятно с тобой, – она шутливо взъерошила его волосы.

Жора перехватил ее руку, прижал к губам. Тихо сказал:

– Иди ко мне.

Маша коротко вздохнула: вот и поговорили! Талантов у ее мужа нет, кроме одного: целуется здорово. Вот этим он занимается много и охотно, времени на разговоры не тратит. Утомил ее так, что разнежилась, улеглась на его плече, прижалась крепко. Забыть обо всем, забыть… Так хорошо…

– Спишь? – покосился на нее муж.

– Нет.

– А что делаешь?

– Ни-че-го.

– О чем думаешь?

– Ни-о-чем.

– Ну, спи.

Но уснуть она не смогла. Какое-то время молчали, и Маше показалось, что муж задремал. Но нет. Жора тоже не смог уснуть.

– А не угорим мы здесь? – вдруг заволновался он. – Машина-то исправная?

– Все нормально, – улыбнулась она. – Можно окошко приоткрыть, воздуха глотнуть.

– Ну, спи…

Она вроде бы задремала. Когда открыла глаза, поняла, что Жора так и не уснул. Спросила тихо:

– Что случилось?

– Слушай, я пойду к мужикам, а? Что-то не спится. А хочешь со мной?

– Куда? К мужикам?

– Погуляем.

– Пить что ли собрался?

– Ну, зачем ты так? Воздухом подышать. Не спится.

– Что ж, иди.

– Отпускаешь? – обрадовался он.

– Для тебя это важно?

– А как же! Я вижу, ты понятливая. На коротком поводке меня держать не собираешься.

– Я подумаю.

– Я еще зайду.

– Только не буди меня, я хочу выспаться.

– Хорошо.

Он поцеловал ее, накрыл пледом. Тихо сказал:

– Спи.

И ушел. Светила луна, и в окно Маша видела, как муж, проваливаясь в глубоком снегу, идет во флигель. Она испытала какое-то облегчение. Надо побыть одной. Мысли придут в порядок, она разберется в том, что произошло, обо всем подумает и решит, что делать дальше, как жить…

…Маша не заметила, как уснула. Усталость взяла свое. Проснулась она от шума работающего двигателя. Села, глянула в окно: бульдозер расчищал дорогу. Она сладко зевнула и потянулась. Кряжистый мужик в телогрейке выпрыгнул из кабины, а вскоре она услышала, как в стекло постучали:

– Эй! Есть тут кто?

Она ойкнула и закрылась чуть ли не до ушей пледом. Опустила стекло до половины и пискнула:

– Я здесь!

– Дамочка, вы бы отогнали машину, я дальше буду чистить. Небось, подумали, надолго здесь застряли?

– Думала, до завтра.

– Провода оборвало, – охотно пояснил бульдозерист. – Ремонтная бригада к столбам проехать не может, вот меня и подняли спозаранку. Мать твою! – он сплюнул. – Ну и погодка вчера была, а?

– Я сейчас.

– Ежели забуксуете, я вас дерну, – пообещал мужик.

И отошел к бульдозеру. Запрыгнул в кабину и тут же начал разворачиваться, освобождая ей дорогу, а Маша поспешно привела себя в порядок. Потом вышла, сложила сиденья, села за руль и повернула ключ в замке зажигания. Проехала метров пять и остановилась.

– Порядок! – из кабины крикнул бульдозерист.

«Что дальше?» Небо посерело, начинался новый день, и все теперь воспринималось по-другому. То, что случилось вчера, казалось ей наваждением. Ночь, метель, деревянная церковь на краю села, венчание… Маша теперь не представляла, как посмотрит ему в глаза? Своему мужу… А ребенок? Ребенок от другого мужчины? Получается, что она его использовала, этого Жору! Надо было твердо сказать «нет», но на нее словно затмение нашло. Да еще эта цыганка! Будь она неладна со своими предсказаниями!

Маша была в смятении. А ведь, похоже, хороший он парень, Жора Бурмин. Жаль только, безбашенный. Ну, зачем он поволок к алтарю незнакомку, случайно оказавшуюся в этих краях? Что ж теперь делать? Развестись?

Она представила унизительную процедуру, хихиканье судьи, услышавшего историю скоропалительного замужества Маши Ложкиной, ее невнятные объяснения. «Пить надо меньше, гражданка Ложкина, то есть Бурмина! Вы все-таки женщина!»

«Да я и выпила-то чуть-чуть! Все дело в ребенке!»

«В каком еще ребенке?!»

Тут она представила себе красноречивый взгляд Жоры. Вот они, бабы! Одна обманула, другая тут же этим воспользовалась и тоже обманула!

Ну почему он оказался таким славным? Нет, это выше ее сил! Маша решительно надавила на педаль газа. Бежать… Скорее бежать отсюда… Она не выдержит его взгляда, когда Жора узнает всю правду, сгорит со стыда. Бежать…

Странно, но трасса оказалась близко. А вчера она ехала Бог знает сколько! Это просто фантастика! Наваждение какое-то! Сегодня и впрямь все по-другому!

Куда ни глянь, лежит белый пушистый снег, ни следа вчерашней бури, а плотную ткань туч, в которых накануне не было ни единого просвета, вспороло по швам холодное, но остро яркое февральское солнце. И они местами расходятся, обнажая бледное, дрожащее от холода, тело зимнего неба. А ведь скоро весна! Весна…

А не приснилось ли ей все это? Маша остановилась на обочине, нашла сумочку, достала свой паспорт. На страничке «Семейное положение» стоял штамп. «Зарегистрирован брак… С Бурминым Егором Александровичем… года рождения…» Он еще и Егор! Поздравляю, Марья Гавриловна! Вы замужем за Егором Александровичем Бурминым! Хорошо хоть, Бурминым! Вполне приличная фамилия.

Потом она достала свидетельство о браке. Нет, не приснилось. «После заключения брака присвоены фамилии: Бурмин, Бурмина». Что ж… Если у нее родится мальчик, будет Владимир Егорович Бурмин. А если девочка… Об этом она еще не думала. Тут же, в сумочке лежала помятая коробочка с тестом на беременность, до которого руки так и не дошли. «После, – подумала Маша. – Не до того сейчас».

Она оглянулась: сзади никого. Вырулила с обочины на трассу и поехала в сторону Москвы. Пару раз у нее мелькнула мысль вернуться, но Маша отгоняла ее прочь. Чем дальше она отъезжала от церкви, тем реже вспоминала о Жоре. Погода вновь была хорошая, дорога ровная, на первой же заправке она остановилась и залила полный бак бензина. Страх куда-то исчез. В Москву ехала уверенная в себе замужняя женщина, готовая бороться за свои права…

Жора Бурмин открыл глаза, и первая же мысль была: жена! Как она там? Одна, в машине. Раза три он выходил подышать свежим воздухом, подходил, заглядывал в салон: она крепко спала. Один раз он, стараясь не разбудить женщину, даже присел рядом, приоткрыл окошко. Маша заворочалась во сне, но глаз не открыла. Видимо, сильно устала, и сон ее был крепкий. Ему же не спалось. Разные мысли лезли в голову, он думал о Кате, об их многолетней любви-дружбе, о ее измене. Что ж, отомстил, так отомстил! Взял да и женился на другой!

Сном Жора забылся лишь под утро. Мужики лежали вповалку и храпели. Он притулился сбоку, на тулупе, и не заметил, как уснул.

Вспомнив поутру о жене, Жора тут же вскочил и ринулся на улицу. Прищурился на свет, слух уловил звук работающего мотора.

– Много вас здесь? – услышал он.

– Ты кто? – тупо спросил спросонья.

– О, как! Кореша не узнаешь!

– Леха, ты что ли?

– Ну, я.

– А что ты здесь делаешь?

– Рыбу ловлю, – заржал тот. – Не видишь: дорогу чищу!

До Жоры, наконец, дошло. Он не видит Машиной машины! Вот «Волга» в разноцветных ленточках, на которой приехали они с сестрой, вот Колькин автобус…

– А где… Девушка где?

– Какая девушка?

– В машине. Она спала в машине.

– Ах, девушка! Дык, уехала.

– Как уехала? Куда?

– А кто знает? Я дорогу расчистил, она и уехала.

– Зачем?!!

– Ну, дык… Работа у меня такая.

Он спрыгнул с крыльца и понесся по расчищенной Лехой дороге.

– Маша!!!

За воротами церкви никого не было. Как ни вглядывался Жора вдаль, видел лишь снежную равнину, пустую дорогу, небо в редких облаках. В отчаянии он закричал:

– Маша!!! Зачем?!! Куда ты?!! Маша, вернись!!! Ответом ему было молчание. Ошарашенный Жора еще долго стоял на дороге. Он все ждал, что жена вернется. Подошел Колька, протянул куртку и шапку:

– На. Надень, простудишься.

– Она уехала!

– Да вижу я. Ну, уехала. Бля, как башка болит! Похмелиться не хочешь? Может, в деревню сбегать за самогоном?

– Ты что, не понял? Она уехала!

– Ну, не глянулся ты ей.

– Но ведь это моя жена!

– Не ты первый, не ты последний, от кого жена ушла. Не припомню, чтоб так сразу, но всякое бывает. Может, ты ей сказал чего обидное?

– Я?!

– Да не ори ты, – поморщился Колька. – Ну, бывает.

– Зачем же тогда замуж? Нет, ты мне скажи: зачем?!!

– Кто их поймет, баб? Идем, выпить надо.

– Отстань! – отмахнулся он.

– Идем.

Колька потянул за рукав, и он нехотя, но пошел.

– Ну, почудили, и будет, – уговаривал друг детства.

– Ничего себе, почудили! Да мы ж повенчались! Ленка документ выписала!

– Ну, выпили… Подумаешь, документ! Шлепнет сеструха тебе завтра в паспорт другой штамп. Был женатым, станешь разведенным.

– Да пошел ты…

– Я-то тут при чем?

– Давай, вали…

Он грубо толкнул Кольку в снег.

– Ну, ты м…к! – выругался тот, не удержав равновесия. – Правильно тебя бабы бросают!

– Как ты сказал?!!

– Пошел ты… – с опаской сказал Колька.

Жора шагнул в глубокий снег. Уселся на Кольку, стал молотить кулаками, не разбирая. Подбежал Леха, из флигеля, как горох, посыпались мужики, даже батюшка кинулся их разнимать. Жора катался по снегу и плакал. Кричал что-то бессвязное, его пытались поднять, он вырывался, падал в снег, поднимался и снова падал… Его, как лихорадка, било горе.

– Нет, что это, что?!! За что?!!

Колька сплевывал кровь, и все тер снегом разбитый нос. Жору с трудом уняли и затолкали в машину. Там он, наконец, затих.

– Ехать надо, – вздохнув, сказала Алена. – С родственниками объясняться.

– Ну и денек, а? – покачал головой Колька.

– Это вчера был «ну и денек», а сегодня… – Алена не договорила, махнула рукой.

– Бес попутал, – смущенно сказал батюшка, провожая их. – Замело, закрутило. Почудилось мне, что этим двоим быть вместе. Видать ошибся, в вере ослаб. Нынче же поеду в обитель, к старцу, пусть укажет путь. А вам дорога готова, – он вздохнул и указал на расчищенную граверку. – Езжайте с Богом.

– До свидания, батюшка, – сквозь зубы, сказала Алена. И водителю: – Чего стоишь? Уснул, что ли? Поехали!

По уже расчищенной Лехой дороге они поехали в Грибово. Все молчали, Жора тоже не подавал признаков жизни. Только на краю родного села он очнулся и спросил:

– Что, приехали?

– Приехали, – хмуро сказала Алена. – Вон он, наш дом! Ты глянь, сколько их понаехало! Машин-то, машин! Ишь! Гулянку им подавай!

– Ну, так свадьба-то была! – хохотнул водитель. – Молодые-то расписались! Можно и за стол! А про невесту после третьей все забудут! Нам и жениха хватит!

– Заткнись, – зло сказал Жора. И сестре: – Что делать-то будем?

– А ничо не будем, – отмахнулась Алена. – Делов-то! Выпрем всех, да и конец!

«Волга» остановилась у крыльца. Первой из нее вылезла Алена, последним Жора. Выругался, со злостью оборвал заиндевевшую алую ленточку, швырнул на снег. Потоптался, у машины, огляделся. Идти в дом ему не хотелось.

Во дворе было тихо, в ряд стояли заметенные снегом машины, он не мог разобрать, где чья. Похоже, непогода подействовала не только на тех, кто укрывался от нее в церкви. Здесь, в Грибове, тоже не скучали. Не пропадать же молочным поросятам?

Жора начал замерзать.

– Ну, че ты? Идешь? – все так же хмуро спросила Алена. Она тоже чувствовала себя не в своей тарелке и в дом не спешила.

– Иду.

Он вздохнул и начал подниматься по ступенькам. У дверей отодвинул плечом сестру:

– Пусти. Я сам.

Мужик он или не мужик?

Вошел в просторные сени, оттуда, не спеша, направился в большую комнату, где женщины начали накрывать на стол, когда он собирался в церковь. Было это вчера, и Жора невольно вздохнул. Вчера и сегодня – большая разница. Дом Бурминых был чуть ли не самым большим в Грибове, строились широко, с размахом. Сейчас Жора об этом пожалел. Соберись родня где-нибудь в другом месте, меньше было бы проблем. Он бы запер дверь в свою комнату и завалился бы сейчас спать, благо, что взял две недели отпуска по случаю своего бракосочетания. А через две недели…

Где ж они все? В доме тихо. Он приоткрыл дверь и обомлел.

Во всю комнату тянулись сдвинутые столы, накрытые, как для банкета, но ничего на них не тронуто. У девственно чистых тарелок красовались пузатые рюмки и хрустальные бокалы, лежали столовые приборы. В разных концах стола над тарелками с едой возвышалась троица: сдвинутые бутылки с шампанским, водкой и красным вином. Блюда с холодными закусками были тщательно обернуты прозрачной пищевой пленкой. Словом, снимай ее, садись за стол, и празднуй!

На диване у окна дремала Катя. Она была в белом свадебном платье, при высокой прическе и в фате. И спала она, сидя, привалясь к спинке, чтобы не помять пышного наряда. Жора замер у двери. Он уже понял, что произошла ошибка. Правильно сказал батюшка: бес попутал. Метя хвостом, поднял клубы снега, перемешал все и всех, поперепутал.

А Катя-Катенька была так хороша, что он невольно ею залюбовался. Лицо той, вчерашней, расплывалось во мраке, Жора даже не мог с уверенностью сказать, какого цвета у нее глаза? А волосы? Вроде бы, темные, но не факт. А беленькая, разрумянившаяся во сне невеста, походила на ангела, и это ради него, ради Жоры Бурмина, она соорудила на голове пышную прическу, ради него надела фату и так принарядилась! Он чуть не завыл от тоски! Какая нелепость! Какая ужасная ошибка! Бежать! Немедленно отсюда бежать!

Жора попятился назад, в сени, но предательски скрипнула половица, Катенька вздрогнула и проснулась.

– Егорка! – сказала она с улыбкой. – Ну, наконец-то! Дождалась!

– Доброе утро, – с запинкой выговорил он.

– Что ж ты встал в дверях? Иди сюда, – позвала она.

Жора сделал несколько неуверенных шагов по направлению к своей бывшей невесте.

– Ах! Я, кажется, уснула! – зевнула она, прикрыв ладошкой рот, и стала еще краше. – Что было вчера, что было! Мы пытались проехать к церкви, но не видели ни зги! Какая ж поднялась метель! Свернули сюда, в Грибово, решили переждать. А метель все никак не унималась! Ну, что ж ты стоишь? Обними же меня!

– Значит, вы здесь заночевали, – хрипло сказал он.

– Ну да! Я ж тебе говорю: не проехать! Старожилы, сколько ни спрашивала, не припомнят такого! Потом нам сказали: там, у вас, провода оборвало, сидите, мол, тут, ждите, пока наладят. Все равно света нет. Я тебе звонила, звонила… На мобильный…

– И я… звонил…

– Егор! Да что случилось? Что ты стоишь, как чужой? Вы батюшку предупредили?

– В смысле? – напрягся он.

– Что венчание переносится на сегодня! Я велела за стол никому не садиться, твоя мама всех покормила, положила кого у нас в доме, кого у соседей… Как видишь, все цело. Салаты в холодильник убрали, поросят в сени вынесли, на холод, туда же студень. Сейчас поедем в церковь, венчаться, а потом… Егор, да что с тобой? Почему ты меня не поцелуешь? Я так скучала! Истосковалась вся! Иди же сюда!

Он нехотя подошел. На диване рядом с Катенькой лежал слегка увядший букет невесты. Жора покосился на него и помрачнел. Она поднялась, обхватила его за шею. Жора невольно отстранился:

– Погоди…

– О, как! – раздался голос Алены. Та заглянула в большую комнату и хмыкнула: – За стол-то не садились! Нас ждали! Ну и что делать будем? – спросила она у брата.

– Как, что делать? – удивилась Катя. – В церковь ехать! Дорогу расчистили!

– Да он же уже женат! – ляпнула Алена.

– Кто женат? – не поняла Катенька.

– Да брат мой!

– Погоди… – хрипло сказал Жора.

– То есть… Как это женат? – оторопела Катенька.

– Видишь ли… – он прокашлялся. – Пока мы тебя ждали… Ну, в общем, в церкви оказалась другая женщина… И я…

– Что ты? – в упор посмотрела на него Катя.

– Да мы с ней как бы повенчались.

– Как бы?

– Ну да. А Лена нам выписала свидетельство о… о браке.

– Ты на меня-то все не вали! – взвизгнула Алена. – Сам орал: хочу жениться!

– Погодите… – наморщила ясный лоб Катенька. – Я ничего не понимаю… Вы приехали в церковь. Выбраться оттуда не смогли, как и мы не смогли туда проехать. И ночью туда приехала другая женщина… Зачем?

– Она заблудилась, – пояснил Жора.

– Это я понимаю. Я другого не понимаю… Ты что ж, выходит, с ней обвенчался?!

– Ну да. В каком-то смысле.

Тут Катенька схватила с дивана букет и принялась хлестать его по щекам:

– Ах ты… Ах ты, гад! Ах ты, предатель! Изменщик!

Жора был с ней целиком и полностью согласен, потому контрмер не принимал, только жмурился, чтоб не выхлестала сгоряча глаза. Не выдержала Алена. Подскочила и попыталась Катеньку остановить:

– Да погоди ты! Погоди! Ну, выпили, с кем не бывает!

– Ах, вы были пьяные! Теперь я понимаю! Алкаш! – и бывшая невеста влепила ему полновесную пощечину, поскольку букетом завладела Алена.

– За дело, за дело. Жорка, терпи! – прикрикнула та. – Можно ж все исправить. Что вы, как ненормальные?

Но Катенька, не слушая ее, рухнула на диван и зарыдала:

– Какая же я несчастная! За что мне все это?! За что?!!

Тут в дверях появились и Жорины родители, которые услышали крики и прибежали на них.

– Что случилось? Егор! Ну, наконец-то! Где ж вы пропадали?

– А они женились, – рыдая, сказала Катенька.

– Как женились? – переглянулись отец с матерью. – На ком?

– А на первой встречной! Кстати, куда ж она делась? Что-то я ее не вижу! Покажи хоть жену законную!

– А она сбежала, – вновь ляпнула Алена.

– О, как! – сквозь слезы рассмеялась Катенька. – Сбежала! И правильно сделала! Потому что тебе лечиться надо, а не жениться!

– Егорка! Ты что натворил-то! – всплеснула руками мать. – Лена! А ты куда смотрела?

– Куда! – сквозь слезы продолжала Катя. – Она-то их и расписала! Говорила я! Говорила! В город надо было ехать! А вы все быстрее хотели! За стол хотели! Вот вам! Расхлебывайте теперь! Празднуйте!

Она вскочила и понеслась к дверям. Ей пытались преградить путь Жорины родители, но в девушке вдруг появилась невиданная сила. Она растолкала всех и вылетела в сени, а оттуда на улицу.

– Катя, Катя! Куда?! Егор! Что ж ты стоишь!!! Беги за ней!

Он опомнился и ринулся за Катенькой. Соскочив с крыльца, та запуталась в длинном подвенечном платье, и Жора легко ее догнал. Схватил в охапку, стиснул, торопливо заговорил:

– Что ты распсиховалась? Сказано тебе: ошибка случилась! Ленка все исправит!

– А мне теперь что делать? Что? – вырывалась Катенька.

– Ну, подожди чуток.

– Подождать?!! Да меня засмеют!!! Ты ж меня опозорил!

– Да ты сама меня позорила! – не выдержал он. – Думаешь, я не знаю, про твои шашни с бизнесменом?! Чем ты занималась, пока я Родину защищал?!

– Кто тебе сказал?!!!

– Да все знают!!! Весь район!!! Может, за то тебе и метель!!!

– Пусти!!!

Она изо всех сил оттолкнула его и побежала к заметенным машинам. Ломая ногти, попыталась открыть дверцу, скребла снег… Жора подбежал к ней, схватил за руку и уже гораздо тише сказал:

– Что ж ты делаешь, дура? Ты куда ехать собралась?

– Домой! Пусти!

– Ты бы оделась сначала. Замерзнешь. Захочешь ехать – я сам тебя отвезу.

На крыльцо вышла мать.

– Катя! Егор! Да что вы, как ненормальные! Идите в дом!

– Да погоди ты, мама! Катя, ну прости меня! Пьяный я был! И от ревности ошалевший! Мне сказали, что ты от другого ребенка ждешь!

– Кто сказал? – всхлипнула она.

– Колька.

– Он-то откуда знает?

– Так это неправда?

– Ну, конечно, нет!

– Прости меня, – взмолился Жора. – Прости, а? Ты меня еще любишь?

Он почувствовал, как задрожала Катина рука. Та враз ослабла и дала увести себя в дом. От крика все, кто здесь был, проснулись и теперь недоумевали: что случилось-то? Когда ж в церковь, а когда за стол? Катеньку отвели в спальню, выгнав всех, кто там был, принялись отпаивать водой, успокаивать. Прибежала ее мать, разохалась, потребовала валерьяновых капель. В общем, началась великая суета.

Жора с Аленой вышли на крыльцо, передохнуть.

– Что делать-то будем? – тоскливо спросил он.

– Не бери в голову, – тряхнула кудрями Алена. – Я мигом вас разведу. С этой, как ее? С Марьей Гавриловной!

– А как же документ? Свидетельство о браке?

– Подумаешь, документ! Где он, а? И где она? Твоя жена. Исчезли. А на нет и суда нет. Шлепну тебе в паспорте штамп «разведен», и через неделю женишься на Катьке. Поросят жалко, и салаты пропадут, да ничего. Пусть лопают сейчас, а мы потом посидим своей семьей, по-тихому и без поросят. А свидетельство я тебе новое выпишу.

– Выходит, я буду двоеженец? – криво улыбнулся Жора. – В Москве Марья Гавриловна, в Грибове Екатерина Ивановна.

– А чем плохо-то?

– Нет, я так не могу. Что я, мусульманин? Меня ж посадят за двоеженсково!

– А кто узнает?

– Нет, не получится, – покачал головой Жора. – Нечестно это. И Катя ни за что не согласится.

– А ты бы взял, да и спросил у нее.

– Не пойдет.

– А ты что предлагаешь?

– Надо по закону. Найти эту Марью Гавриловну и развестись с ней официально.

– И где ты ее найдешь? Москва большая!

– Имя с фамилией знаю, год рождения… – неуверенно сказал Жора.

– Ну а дальше? Думаешь, она прописана в Москве? Где живет-то, говорила?

– На съемной квартире.

– Ах, на съемной ква-а-ртире… – протянула Алена. – Ну, ищи. Ветра в поле.

– Дурак я, дурак!

– Это правильно. В общем, так, Егор. Я тебе предложила вариант. Она тоже, видать, пришла в себя и поняла, что глупость сделала. Я о твоей жене говорю. Ты ведь о ней ничего не знаешь. Может, у нее есть кто? Может, она тоже назло? Как батюшка нынче сказал, бес попутал. Иди к Кате, поговори с ней. С матерью ее поговори. Любите ведь вы друг друга. Любите?

– Ну, – не слишком уверенно сказал Жора.

– Ты в себе ли, парень? – прищурилась Алена.

– Не-а, – честно признался он. – В голове туман.

– Али московская барышня тебе мозги запудрила? Тебе выспаться надо. Через день-другой придешь в себя. И поймешь, что я права.

Тут дверь приоткрылась, на пороге появилась мать.

– Егор! Ну, где ты там? Катя зовет, иди.

…Прошло три дня. Он помирился с Катей, объяснился с родней, ее и своей, и согласился с сестрой Аленой: сделать вид, что ничего не было. Ни метели, ни венчания, ни Марьи Гавриловны. Все эти три дня Жора ходил тихий, задумчивый, много спал, много ел и в рот ни брал спиртного. Катя жила у них, в грибовском доме, как будто все уже случилось. Будто бы это с ней Жора венчался в деревянной церкви под завывание ветра, после чего была первая брачная ночь. О ней, кстати, он благополучно умолчал. Остальные участники событий о подробностях тоже не распространялись. Пьяные, мол, были, спать повалились, не помнят ничего. Молчала и Алена.

Жора на все отвечал только «да» и «нет», лежал на диване, смотрел в потолок и никто не мог понять, о чем он думает.

В четверг Катенька начала суетиться. Шушукалась о чем-то с Аленой, которая задержалась на неделю в Грибове «по семейным обстоятельствам», подолгу говорила с будущей свекровью, примеряла перед зеркалом наряды, прихорашивалась.

– Ишь, как ей замуж охота! – съехидничала Алена, присев на диван, где лежал, глядя в потолок, ее брат. – На все согласна! Что молчишь?

– А что сказать?

– Ты жениться-то хочешь?

– А я уже женат.

– И все ж таки нехорошо это.

Он поднял глаза: мать. Подошла неслышно, встала в изголовье. Заговорила:

– Нехорошо, Егор, не по-людски. Ведь вас повенчали.

– Ах, мама! – отмахнулась Алена. – Кто нынче на это смотрит? Вон, звезды, без конца то венчаются, то разводятся. Телевизор-то смотришь?

– Они нам не указ, – покачала головой мать. – Да и какая у них вера? На показ. И любовь напоказ. А я для вас другого хочу. Надо бы с батюшкой поговорить. В грехе ведь они будут жить. Нехорошо это.

– Ну, заладила! – поморщилась Алена. – Давай, жди. Патриарху пиши, к старцу езжай. А ты, Жорка, в Москву, жену искать. Тогда будет и по вере и по закону. Только ждать вам придется долго. Упаритесь.

– Тебя, Ленка, город испортил, – сурово сказала ей мать. – Злая ты стала, потому и замуж никто не берет. Небось, тоже в грехе живешь.

– А хоть так! Много здесь мужиков, которые в мужья годные? А у меня, мама, молодость проходит! Мне скоро тридцать стукнет! Не учи меня жить!

– Да делайте, что хотите, – махнула рукой мать и ушла.

В пятницу Катя уехала ночевать в «Светлый путь» к родителям. Провожая ее, Жорка с Аленой переглянулись: дубль два. Но уже без венчания. Завтра Катенька вновь приедет в белом платье, с подругой – свидетельницей и с матерью. Алена торжественно распишет их в Грибовском сельсовете.

– Давай свой паспорт, – сказала сестра, когда машина с Катей уехала. – Мне в город надо. Там я тебя быстренько разведу, я уже позвонила, договорилась. Магарыч, само собой, надо поставить. Деньги есть?

– Что? Да, есть. Сестра глянула на часы:

– Автобус у меня в полпервого. Пойду к подружке на полчасика, обещалась. Документ приготовь.

И убежала. Родители хлопотали по хозяйству, готовились к завтрашнему праздничному дню. Жора остался наедине со своими мыслями.

Он прошелся взад-вперед по комнате, лег на диван, потом встал, потом снова лег, закрыл глаза. Вспомнил венчание, ночь в машине, как пили с Машей шампанское, как потом занимались любовью…

Он вскочил и кинулся к шкафу. Достал спортивную сумку, побросал в нее кое-какие вещи. Выгреб все наличные деньги и все свои документы. Паспорт, аттестат о среднем образовании, водительские права, военный билет… Сунул их во внутренний карман куртки, в другой положил мобильный телефон. Прислушался: в доме тихо.

Объясняться ни с кем не хотелось. Он вырвал из тетради в клетку листок, написал на нем размашисто: «Я уехал в Москву». Хотел, было, добавить пару слов для Катеньки, но передумал. Он просто не знал, что ей сказать. Понимал только, что любовь прошла. А, может, и не было ее никогда? Поначалу была благодарность, потом привычка, детская дружба, которая со временем переросла во взрослую, а любви не было. Ей же просто хочется замуж, а причину еще надо выяснить. Нет дыма без огня. На селе не спрячешься, все на виду. Потому и замуж так торопится. Ах, Катя, Катенька, сказала бы ты все как есть, может, оно бы и наладилось. Сразу, как только из армии пришел.

Но никаких «выяснялок» Жора больше не хотел. Он сам не понимал своих чувств, не понимал, зачем едет. Найти жену? К ней он уже тоже почти ничего не чувствовал, за эти дни в нем словно умерло что-то, мир вокруг потускнел, словно бы погрузился в густые сумерки. Он понимал только, что так, как предлагает Алена, нельзя, неправильно это. Не по-людски.

Жора понимал также, что он подлец: во второй раз обманул свою невесту, но сделать ничего не мог. Их свадьба, если она завтра все-таки состоится, тоже будет обманом. Надо что-то делать, чтобы этого избежать. Но что? Как он завтра посмотрит Катеньке в глаза? Как скажет ей «нет»?

«Нет, я так не могу… Ну не могу… Бежать…»

Бежать было единственным выходом. В Москву, потому что туда уехала неделю назад таинственная Марья Гавриловна. Как знать, может, они еще и встретятся? Мир тесен. Он будет ее искать, чтобы оформить развод, и она его тоже. Если два человека ищут друг друга, когда-нибудь это случится, они найдутся. Но сидеть здесь, в Грибове и ждать? Нет, только не он. Не Жора Бурмин. Москва большая, в ней всем места хватит.

Через двадцать минут, когда Алена, по ее словам, уже должна была возвратиться от подружки, Жора стоял на обочине у поворота на трассу и голосовал. Остановился грузовик, он прыгнул на подножку:

– До трассы подбросишь?

– Садись!

– А потом куда? – спросил мужик, с которым, как и со всеми в Грибове, Жора был хорошо знаком.

– В Москву, – коротко ответил он.

– А я слышал, ты завтра женишься.

– Не сложилось.

– Что у вас случилось-то? Я еще в прошлые выходные думал погулять. Один раз свадьбу перенесли, а теперь и вовсе…

– Не сложилось, – повторил он и замолчал.

А потом он долго стоял на трассе, ловил попутку, но никто не останавливался. Но Жора был упрям и терпелив. Звонил его мобильный телефон, кто-то хотел каких-то объяснений. Но объяснений у него не было, он просто стоял на трассе и ловил машину, чтобы уехать в Москву.

«Потом… Успеется… Все потом…»

Наконец, остановилась фура.

– До Москвы подбросишь, друг?

– До Москвы-ы? Ну, садись.

– Я заплачу, – сказал Жора, усевшись в теплую кабину.

– На заработки? – покосился на него водитель.

– Вроде того.

– А кто по профессии?

– Водилой работал год, как с армии пришел.

– Коллеги, значит? – обрадовался шофер. – Ну, с этим проблем нет. Для водилы в Москве работа всегда найдется.

– Хорошо, – он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Хорошо…

Опять звонил мобильный телефон. «Надо отключить… И вообще… Номер сменить… Мне надо сменить номер…»

Он чувствовал, что, и сама жизнь его странным образом меняется. Не судьба, знать, Жорке Бурмину, всю жизнь просидеть в деревне Грибово. А что? Молодой, здоровый, работящий, симпатичный, женатый… Он невольно улыбнулся. Иди ты, Ленка, со своим штампом, куда подальше! Успеется… Он ехал в Москву.

…несколькими днями раньше

Она ехала в Москву.

Жора Бурмин был от нее все дальше и дальше, Маша знала, что пройдет совсем немного времени, и лицо его, которое она толком и не разглядела, сотрется из памяти, голос сольется со множеством других голосов тех людей, с которыми она раньше встречалась, она перестанет его различать, слова, сказанные им, забудутся, а тело забудет его ласки. Наступит момент, и она со спокойной совестью подаст заявление о разводе, пройдет через унизительную, но необходимую процедуру. Как только появится время. Им надо развестись. Произошла ошибка. Стечение обстоятельств. Ну, как еще это назвать? Каким словом? Они сделали глупость, которую надо исправить. Новым штампом в паспорте.