Текст книги "Накануне солнечного затмения"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5
ДВЕРЬ ОТКРЫЛАСЬ, НО ОСТАЛАСЬ ЗАПЕРТОЙ

Кабинет великой Сабины оказался небольшой комнаткой. Обстановка здесь была аскетическая. На всех вещах лежал толстый слой пыли. Сабуров сюда заходить боялся. С тех пор как Лара умерла, никто здесь не прибирался и ничего не трогал. На столе был самый настоящий бардак, да и вообще в комнате царил полный хаос. Жанна замерла, потрясенная.

Сабина жила как будто скачками. Ее настроение менялось с фантастической скоростью. Она раскладывала в разные отделения письменного прибора карандаши и ручки, подбирая их по цвету, и одновременно смахивала на пол исписанные листы бумаги, не заботясь о том, кто и когда их подберет. Некоторые до сих пор так и валялись под столом. Невозможно было разобраться в ее пристрастиях. Она, казалось, любила все на свете, увлекалась всем, чем только можно было увлечься, и одновременно испытывала ко всему полное безразличие. Она быстро вспыхивала и мгновенно гасла. Понять логику Сабины Сабуровой было невозможно, а может быть, ее и не было. Жанна теперь была уверена: песни сочинялись за какой-нибудь час, потом Сабина теряла к ним интерес. До ума их доводили другие люди, ко всему относившиеся практично. Они же заставляли ее работать и выходить на сцену. Но весь успех приписывался Сабине. Разве это справедливо?

В комнате царили густые пыльные сумерки, и Жанна включила свет. В кабинете стало светло, какднем, лампочка в плафоне оказалась очень яркой.

На столе она увидела монитор, такой же, как у Сережи-младшего, и клавиатуру. Клавиатура была непривычная: слишком большая и с клавишами, как у фортепиано. Жанна подумала, что никогда ей во всем этом не разобраться. Но компьютер включать она умела: Сережа-младший попробовал дать ей несколько уроков, но быстро остыл. Унаследовал эту черту характера от матери. Жанне оставалось рассчитывать только на курсы. Там научат.

Она присела за стол и нажала на самую большую кнопку на системном блоке, как учил Сережа. Раздалось тихое гудение, потом на черном экране появились непонятные буквы, которые быстро-быстро замелькали. Спустя какое-то время на мониторе установилась картинка: зеленое поле, на нем какие-то значки. И все. Больше ничего не происходило. «Как мало я еще знаю!» – с горечью подумала Жанна.

Уходить отсюда не хотелось, но что делать дальше, она тоже не знала.

Присутствия женщины в комнате не ощущалось. Не было тех мелочей, которые создают уют: цветов, фотографий семьи. Холодно и пусто. В углу стоял небольшой сейф. Жанна подошла к нему и потянула дверцу. Открыто. В сейфе нет ничего, кроме пачки писем и толстой тетради. А верхняя полка пуста. Кто открыл сейф? Влад? Лара? Что-то отсюда взяли. Возможно, в тот день, когда погибла Лара.

Она взяла письма и не спеша стала их перебирать, рассчитывая найти любовную переписку. Ее очень удивило, что Сабина прятала в сейфе, под замком, письма собственного мужа. Некоторые листки были затерты до дыр. Неужто она их перечитывала? В общей тетради было исписано несколько первых листков. Судя по дате, Сабина сделала эти записи незадолго до смерти.

Жанна огляделась. Оставались еще ящики стола. В ящиках царил такой же беспорядок, как и всюду – этикетки, оторванные от новых вещей, сломанные карандаши, половинки поломанных лезвий, которыми она точила эти карандаши, перечеркнутые записки, разорванные пополам конверты. Некоторые пустые, некоторые надписаны. Вынув их, Жанна определила, что в большинстве случаев отправителем исчезнувших из них писем была мать Сабины Малинина Матрена Архиповна. На одном конверте было имя Владислава Цветкова. Поразительно, но его письмо Сабина в сейфе не хранила. В конверте лежали клочки исписанной бумаги. Вот во что Сабина превратила письмо любимого человека! А в груде мусора, лежащего в одном из ящиков, Жанна неожиданно обнаружила фотографию. Новенькую, цветную. Влад и Сабина на прогулке. На одной из улиц. Рядом полосатые зонты кафе. Лето, жара, они в легких светлых одеждах. Сабина улыбается натянуто, Влад иронично. Его рука лежит на ее плече, но между ними бездна пустого пространства. А как же любовь? Это было похоже на обман. Жанна перевернула фотографию и на обороте с трудом прочитала: «Я и эдельвейс».

Неожиданно на экране компьютера поплыли разноцветные рыбки. Хищный плавник акулы, что-то большое, желтое, с синим глазом посередине, потом волнообразно двигающийся скат…

– Кто здесь?

Жанна вздрогнула и, обернувшись, увидела Сабурова. Он стоял в дверях, словно не решаясь войти. В эту комнату, где все его права на Машу превращались в ничто. Он был здесь не просто чужим. В его органы чувств вставлены надежные клапаны – здесь он слеп, глух и нем. Странно, но за порогом этого кабинета клапаны вылетали, и все приходило в норму. Он мог говорить, причем вещи неглупые, мог слушать, мог внятно ответить на любой вопрос. Но здесь…

– Жанна? Ты разве уже вернулась? А почему не сказала?

Не отвечая на вопрос, Жанна кивнула на экран:

– Рыбки.

– Что?

Он, словно решившись на что-то важное, перешагнул через порог и подошел к столу. Посмотрел на разноцветных рыбок, пальцем провел по экрану, отчего на мониторе осталась одинокая светлая дорожка. Потом сказал:

– Да, красивые рыбки, – и тронул какую-то клавишу.

На мониторе вновь появились незнакомые Жанне значки.

– Что ты хотела здесь найти? – спросил он.

– Просто так, – заволновалась она и начала поспешно оправдываться: – Я все равно ничего не понимаю. Я думала, что здесь бумаги и… гитара.

– Это в студии. А на компьютере Сабина искала и пробовала мелодии. Она хорошо владела компьютером. Это музыкальный конструктор, – кивнул Сабуров на монитор. – Мозаика. Миди-клавиатура и высококлассная звуковая карта. Ну и соответствующая программа. Уже потом Сабина шла в студию. И все время советовалась с Игорем. Вот он – профессионал. Отличный аранжировщик. Сводил все ее альбомы. Потому Лара в него так и вцепилась.

– А я? Я могу этому научиться?

– Да зачем? – удивился Сабуров.

– Но если есть такие вещи… программы, я хотела сказать. Значит, это так просто?

– Если бы это было так просто, человечество изнемогало бы под тяжестью гениев. В принципе, читать-писать умеют все. Отчего бы не заняться сочинением романов? Говорить тоже умеют все. Что мешает исполнить со сцены монолог Гамлета? Проблема только в том, будут ли читать и будут ли слушать. Человечество может изобретать различные программы для облегчения умственного труда. Но только для облегчения. Потому что где-то там, в чьем-то мозгу, есть островок маленьких серых клеток, где рождается нечто, до чего еще не додумались другие. Именно там и нигде больше. А отчего это зависит? Не знаю. Мне не дано. Боюсь, что и тебе тоже. Но не надо воспринимать это как трагедию. – Сабуров сделал паузу. Потом посмотрел на Жанну. – Компьютеру тебе, конечно, надо учиться. Но насчет сочинительства… Выкинь из головы. Это не твое. Если хочешь быть счастливой, выбери цель простую и понятную. Все время потихонечку поднимай планку, но знай, что у тебя есть предел. Вот у гениев – у них его нет. Потому и планки нет. Но потому и счастья нет тоже. Они никогда не удовлетворены тем, что сделали.

– Я хочу учиться. Я как раз хотела сказать… Я нашла работу.

– Вот как? – удивился Сабуров. – И где?

– В одной фирме. Секретарем.

– И сколько тебе будут платить?

– Двести.

– У. е., разумеется. Для девочки без образования и без опыта работы для начала неплохо. Повезло, да?

Он посмотрел на Жанну подозрительно.

– Если вы хотите, чтоб я отсюда уехала…

– Если быть честным, то уже не хочу. Был момент, когда желал этого страстно. В принципе, свой долг перед тобой я уже выполнил. Но я человек привязчивый и чрезвычайно консервативный. Если уж мне понравилась какая-то вещь, то занашиваю ее до дыр.

– Я не вещь, – обиделась Жанна.

– Не вещь, – тут же согласился он. – Существо, без сомнения, одушевленное, но неразумное. Ибо несложно понять, какую работу могут предложить хорошенькой юной девушке без образования. Ты хорошо знаешь этого человека?

– Да с чего вы взяли? – испугалась Жанна. – Но он будет отпускать меня вечерами на курсы. Вы же сами сказали, что надо учиться. Вот я и буду учиться. И работать. И помогать Александре Антоновне. И вам всем.

– Не надорвешься? – с иронией заметил Сабуров.

Чтобы сменить поскорее тему разговора, Жанна показала ему тетрадку Сабины:

– Можно я это возьму?

– Что это?

– В сейфе лежало.

– В сейфе? – удивился он. – У тебя что, есть ключ? Откуда?

– Он был открыт, – вздрогнула Жанна. И тут же поняла, что сказала лишнее, потому что Сабуров насторожился.

– Разве? Во всяком случае, при жизни Лары сейф был заперт. Она порывалась его вскрыть, потому что ни у меня, ни у нее не оказалось ключа. И шифра никто не знал. А Ларе позарез надо было туда залезть. Зачем только? Неужели за этой тетрадкой? Денег там не было, это я знал наверняка. А что тогда было? И кто взял?

Что там было, Жанна не знала. А кто взял… Этого она не сказала бы даже под пыткой. Даже Сабурову. А он полистал тетрадку и равнодушно положил ее обратно на стол:

– Знаешь, как выяснилось, мне здесь ничего не нужно. После того как не стало Лары, я вообще решил забыть о прошлом. Я не буду писать воспоминаний о гениальной жене и не собираюсь больше жить на проценты с ее смерти. Все. Кончено. Что есть, то есть. А сверх того мне ничего не надо. Пора вспомнить, наконец, что я Сергей Сабуров, человек с высшим техническим образованием, с золотыми, как говорят, руками и с огромным желанием работать. Как думаешь, солидный капитал?

– Думаю, да.

– Поэтому забудем мое звездное прошлое и займемся настоящим. Бери отсюда все, что хочешь, и постарайся никогда не напоминать мне, что в моем доме существует эта комната. В моем, поняла? В доме простого человека Сергея Сабурова. – Он решительно выключил компьютер.

Почему-то после его ухода Жанна не смогла оставаться в этой комнате. Одиночество начало ее угнетать. Тайна смерти Сабины так и осталась тайной. Как и жизнь. Прижав к себе тетрадку и прихватив из ящика стола надписанные конверты, Жанна выскочила вон. Потом заперла дверь на ключ и спустилась вниз…

…Вечером, перед тем как уснуть, она открыла тетрадку.

«Люди похожи на планеты. Одни кишат различными формами жизни, другие не заселены вовсе. Планеты – пустыни, планеты – айсберги. Некоторые планеты имеют спутник, иногда не один, другие сами становятся спутниками. Все это объединяется в планетарные системы. Если ты не видишь планеты в других системах, то это не значит, что их там нет. И, естественно, что все ищут источник тепла и света. Одни люди рождаются, чтобы светить, другие – чтобы греться. Если встречаются две звезды, то они волей-неволей вступают в конфликт. Двум звездам рядом тесно, поэтому они держатся друг от друга на почтительном расстоянии. Или одна гасит другую.

Так вот об источнике тепла. Этот человек был брошен мне судьбой, словно спасательный круг. Нет, это глупое и пошлое сравнение. Только избегая банальностей, можно дойти до создания афоризмов. За круг цепляются, чтобы выплыть, а мне необходимо было взлететь.

Его привел ко мне Игорь. Измучившись, мой Ангел огня решил разобраться наконец в чем же дело. В любимой игрушке оказался существенный изъян. А таких игрушек на свете больше нет. Реклама свое дело делает. Игрушка по имени Сабина теперь нужна всем. И если внутри нее сломалась какая-то пружина, то кому до этого дело? Вернее, дело есть. Тем рыбам-прилипалам, что крутятся рядом, под брюхом крупной рыбы, и питаются объедками. Но если рыба вдруг ослабеет, то не погнушаются ею самой. Благодарность у людей нынче стала таким же атавизмом, как хвост. Че-ло-век. Это звучит?… Что бы ни случилось, голод сильнее всего. Была бы еда, а что с ней было до того, как она стала едой, какая разница, в самом деле?»

Жанна пропустила целый лист. Она искала имя. Кто этот источник тепла? Влад? Невозможно. Он был намного раньше Игоря. Сабуров тоже исключается. Кто? Че-ло-век. Это звучит… Кто-то бросил Сабине спасательный круг.

Уже в конце Жанна наткнулась на следующую запись:

«…В сущности, мне наплевать, какими иллюзиями он живет. Это его защита от потрясений – все переводить в разряд иллюзий. То, что плохо, – иллюзия. То, что хорошо, – не имеет права быть, потому что не имеет. Значит, незачем за это цепляться. Никак не пойму, чего он боится? Одно обидно: он может стать жертвой очередной иллюзии…»

У Сабины Сабуровой не получалась проза. Она не писала, а бредила. Но эта непонятная запись оказалась в тетради последней. Жанна перечитала еще раз. Упомянуто только одно имя: Игорь. Ангел огня. Сабина называла его так же, из-за духов, которые Игорь ей дарил. Но что случилось с великой певицей, если ей потребовалась помощь? Надо спросить у Игоря.

Она отложила тетрадь в сторону. Потом разложила перед собой конверты. Они были пусты. Неожиданно вспомнила про последнее письмо Сабине из родного дома, которое Жанна нашла под салфеткой. Оно исчезло.

Почему Лара принесла его вниз? И положила на стол? Здесь кроется какая-то тайна. Пришлось на следующий день спросить у Александры Антоновны:

– Скажите, а где то письмо?

– Какое письмо?

–  То.

– Ничего не знаю, – отрезала Александра Антоновна.

– Разве? Но ведь вы же убирали со стола! Если выкинули, то так и скажите. Зачем скрывать? – Жанна посмотрела на Александру Антоновну с осуждением. У той по лицу пошли красные пятна.

– Да! Выкинула! Довольна?

– Но это же не ваше!

– Мое, не мое. – Морщины на лице домработницы неожиданно разгладились. А она не такая пожилая, какой хочет казаться! Это же все игра! Александра Антоновна сказала резко:

– Ты-то, детка, не добром в этот дом пришла. И не с добром, всяко. Я тебя сразу поняла. С тобой мы всегда договоримся. Думаешь, задарма я так с тобой? Лариски-то нет больше. Ты девка молодая, вся при себе. А Сергей Васильевич – мужчина не старый еще. Пошевели мозгой. Никогда он на стороне забот не искал. Что близко лежит, то и цапнет не глядя. Бывают такие мужики. Нагнут шею да начинают искать себе хомут. Неужто тебя учить надо?

– Да что вы такое говорите!

– А что я говорю? Жизнь говорю. Где ты лучше-то себе найдешь? Мужчина видный, солидный, при деньгах. А дети… Что ж дети? Вырастут. Самостоятельные нынче детки. Я тебе совет могу дать. Научу, помогу. Только и ты уж в мои дела не лезь. Было, не было, мое, не мое. Нету больше Лариски. Нету! – с торжеством воскликнула Александра Антоновна и вытерла ладонью влажный рот. Жанна почувствовала запах спиртного и опять с ужасом подумала, как же она иногда похожа на ее мать! Стало больно и страшно.

– Что вы хотите? – прошептала она.

– Внучка у меня. Ножка у ней сохнет. Врачи, лекарства… Дочка не работает, у зятя зарплата маленькая. За свое я, понимаешь? За свое. Денег бы ты мне дала.

– Когда? Сейчас?

– И сейчас, и после. Договоримся. Сабиночке-то я была родная. Тетка, значит, ее. А тебе буду заместо матери. Сергею Васильевичу, значит, навроде тещи. Вот и породнимся мы все.

– Где вы были, когда Лара упала с лестницы?

– Где была, там меня уже нет. Ты, детка, не переживай. Дело сделано, Сергей Васильевич теперь холостой. А про письмо забудь. Поняла?

– Да. Я вас прекрасно поняла. Хотите, ужин помогу готовить?

– Вот и славно. Вот и хорошо, – обрадовалась Александра Антоновна. – Значит, договорились?

– Договорились, – охотно согласилась Жанна.

– Ты приберись пока. В гостиной и у хозяина. Слушай меня, и все у тебя будет.

Александра Антоновна вышла из комнаты очень собой довольная. У Жанны возникло ощущение, что стало легче дышать. И, вообще, многое прояснилось. Очутившись у себя в комнате, она перепрятала конверты понадежнее. Вдруг Александра Антоновна будет копаться в ее вещах?

…За неделю мало что изменилось. Разве что Сабуров почти перестал бывать дома. Жанна поняла, что он ищет работу. Встречались они за ужином, молча ели, уткнувшись в свои тарелки, и так же молча расходились по своим комнатам. Общались краткими «ну, как ты?», «нормально, а вы?», «я в порядке». И все. Заканчивались каникулы, Сабуров был страшно занят. Жанне пришлось позвонить Владу и сказать, что раньше первого февраля она на работу выйти не может. Тот согласился.

Надо было как-то налаживать жизнь. Жаль, что она не умела водить машину. Сабурову было бы легче. А так он вынужден был вставать рано, отвозить детей в школу, потом ехать на собеседование, которое не всегда приходилось на первую половину дня. Найти хорошую работу было непросто.

Тем временем Жанна искала курсы секретарей. Такие, чтобы можно было учиться вечером и по выходным, желательно недолго и недорого. Таковых было в Москве немало, и все, в принципе, ее устраивали. На чем остановиться? Она терялась в море объявлений. Без консультации Сабурова здесь было не обойтись. И без его денег. Неловко и стыдно, обещание начать расплачиваться с ним с первой же зарплаты она повторила несколько раз, как заклинание. Сабуров скептически хмыкнул, но деньги дал.

Жанна в который раз подумала о странности их отношений. Казалось, им давно пора расстаться, но он говорил, что привык, а она сама не знала, что держит ее теперь возле этого человека. Если жалость, то надо ли его жалеть? Он еще молод, жильем обеспечен, хорошую работу рано или поздно найдет, не исключено, что сделает карьеру. Не исключено, что во второй раз женится. И все у него будет хорошо. Отчего же ей так его жалко? Настолько, что не взвалить на себя большую часть домашних обязанностей она не может? Хоть она и кричала в день своего двадцатилетия, что уже не ребенок, но разбираться в своих чувствах еще не научилась. Иначе не согласилась бы работать на фирме у Влада.

Проводив детей и Сабурова, она начинала скучать. Дел по дому было много, но не хватало общения. Александры Антоновны Жанна теперь сторонилась. Звонила Игорю, тот ссылался на занятость. Предлагал встретиться вечером, но она это с ужасом отвергала. Она не претендовала на серьезные отношения, но иногда очень хотела его увидеть. Убедиться в том, что все это ей не приснилось.

Наконец их свидание состоялось. В субботу, когда дети и Сабуров были дома, Жанна сказала, что поедет в Москву прогуляться. Сабуров кивнул, сказал только: «Не задерживайся допоздна». Поэтому она нервничала и поглядывала на часы, Игорь заметил это и надулся, свидание было испорчено.

– Почему ты обязана перед ним отчитываться? – резко спросил Ангел огня.

– Я не обязана.

– Ты так его бережешь, будто он хрустальный и может разбиться. Знаешь, мне это надоело.

– Я не поняла… – Сердце у нее упало. – Ты не хочешь, чтобы я приезжала?

– Приходится признать: он опять победил! – весело сказал Игорь. – Подумать только! Я не выдерживаю конкуренции с Сергеем Сабуровым! Даже в глазах юной девушки, в голове у которой гуляет ветер! Не объяснишь почему?

– Нет никакой конкуренции. Сабуров – зануда. А ты… Ты веселый!

– Очень интересно!

Игорь вдруг загрустил.

– Знаешь, я даже пообещал им жениться, – сказал он.

– Кому это им? – не сразу поняла Жанна.

– Моим добропорядочным, высокоуважаемым родителям! – с неожиданной злостью сказал он. – Жениться, остепениться, стать нормальным человеком. Родить детей. Мне тридцать два года, и они, в сущности, правы. Слушай, а ты бы могла?

– Что – могла? – растерялась она.

– Ну, мы с тобой, цветы, белая фата, колечки с колокольчиками на крыше лимузина и все, что к этому прилагается. Первая брачная ночь уже была, а лимузин я тебе обещаю. Спокойной жизни, равно как и верности до гроба, обещать не могу. Но мне позарез надо исполнить родительскую волю. Ты – самая подходящая кандидатура. Так как?

Игорь говорил это, словно в шутку, родинка над губой весело подпрыгивала, но глаза у него были грустные. И серьезные.

– Ой, я не знаю, – испугалась она. – Все это странно. Разве у нас любовь?

– А что?

– По-моему, это просто весело. И я… я не могу замуж. Ты не расстраивайся, – добавила она.

Замуж Жанна хотела только за Влада. В ее романтические планы не входило идти под венец с Ангелом огня.

– Ха! Чтобы я расстроился из-за пустяка? Ничуть! Ты тоже не обольщайся. Ляпнул, не подумавши. Не уверен, что твоя кандидатура прошла бы у моих родителей на «ура». Кто у тебя папа с мамой?

– Отца нет, – отрезала она, и чуть мягче: – Он давно умер. Мама работает на переезде.

– Вот видишь. Не думаю, что она оценит утонченные приемы моей маман и ее вечерний чай с хрустящим печеньем, изготовленным по специальному рецепту приходящей домработницей. Так что забудь. Думаю, коли мои родители заговорили о свадьбе, у них на примете есть и невеста.

– Но что за спешка? – удивилась Жанна.

– Родители есть родители. Они хотят видеть своего ребенка пристроенным. Есть определенный стереотип. В тридцать лет мужчина должен быть женат или разведен, но не холост. Это наталкивает на определенные мысли. Взять, к примеру, покойницу Лару. Та мыслила примитивно, но упорно собирала доказательства. Потому и умерла, так и не дожив до старости.

Жанна невольно вздрогнула. Она все поняла. Он работает так много, чтобы расплатиться с родителями, давшими денег в долг. Кроме того, он дал обещание поступать отныне так, как они советуют.

– Игорь, кого ты познакомил с Сабиной незадолго до ее смерти?

Он сделал вид, будто не понимает, о чем идет речь.

– Да ты знаешь, сколько народу мечтает заглянуть за кулисы к звезде? Я водил туда толпы поклонников!

– Нет, это особый человек. С Сабиной что-то случилось. И ты решил ей помочь.

– С чего ты взяла?

– Я нашла в сейфе тетрадку. Хочешь, покажу?

– Не хочу. Она умерла. Какой теперь смысл копаться в ее прошлом?

– Там не все так просто. В ее смерти кроется какая-то загадка.

– Ну, ты скажешь! По-моему, все очевидно. Давай не будем больше об этом. Расскажи лучше, что ты собираешься делать дальше?

Она, пожав плечами, поделилась своими планами. Работать, учиться, заниматься домашним хозяйством… Игорь, казалось, почти не слушал. Под конец Жанна спросила:

– Переезжать не собираешься?

– Что? Да, подумываю. Родители обещали подбросить деньжат. Хотят разменять эту чепуху на что-нибудь стоящее.

– Двухкомнатную улучшенной планировки? И мягкая мебель, как у нас в гостиной?

– Пошло, конечно, – вяло отреагировал он. – Но жизнь вообще штука пошлая. У меня был друг, он меня предал. Женщина, которую я любил, умерла. А девушка, получившая предложение руки и сердца, прикинула, что к чему, и подумала, что это не выгодно.

– Неправда! Просто я люблю другого! – не удержалась Жанна.

– А ты не думала, почему его любишь? И как влияет на твою любовь трехэтажный особняк, две машины в гараже и большие деньги, доставшиеся в наследство? Не за этим ли ты оказалась в его доме? А?

Ангел огня не знал предысторию их отношений с Сабуровым. А тот предпочитал не распространяться. Нет, она не рассчитывала стать владелицей трехэтажного особняка, двух машин и денег Сабины, но… Об этом лучше промолчать. А то к перечню обид добавится: «Я сделал предложение порядочной девушке, а она оказалась шантажисткой!»

– Знаешь, а ты прав, – поднявшись с низкой кровати, сказала Жанна. Потянулась за свитером, сказав при этом: – Нам не надо больше встречаться. То есть никаких свиданий. Да и некогда мне будет.

– Я тебя провожу. Подвезу, увезу. Как захочешь.

Он тоже поднялся и стал неторопливо одеваться. И вдруг… В глазах Игоря вспыхнул знакомый огонек, он тряхнул головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. И возбужденно заговорил:

– Мы же никуда с тобой не ездили, родная! Свинство полное с моей стороны! Соблазнил девушку, увлек ее на стезю порока и даже ни разу не сводил в ресторан! Или в казино. Слушай, ты, должно быть, чертовски удачлива! Поедем.

– Да куда же я поеду? Ты посмотри, как я одета!

– А что? Классно! Если это Сабуров выбирал, то у него хороший вкус. Стройным девушкам идут обтягивающие джинсы. А голубой – твой цвет. В красном ты, кстати, не очень. И перестань красить волосы под Сабину. Стань снова натуральной блондинкой, увидишь, как взлетят твои акции! Что, Сабуров! Миллионера подцепишь!

– Мне не нужен миллионер, – тихо сказала она.

Не слушая, Игорь забегал по квартире. Жанна догадалась, что он ищет деньги. «Куда-то я их задевал?» – бормотал Ангел огня, лихорадочно роясь в вещах. И наконец, раздался его ликующий возглас: «Мы богаты!» Жанна поняла, что протестовать бессмысленно. Игоря потянуло на подвиги. Он буквально затолкал Жанну в машину и погнал «Жигули» в сторону центра. Она с ужасом думала, что уже темнеет и как долго продлится его безумие неизвестно. Но оставить Игоря в такой момент одного не могла. Если не удержать, напьется до беспамятства, сядет за руль… И непременно разобьется. По лицу видела: ему плохо. Почему? Неужели из-за нее? Нет, она не сделала ничего дурного!

Весь вечер они мотались по Москве. Заходили в кафе и ресторанчики, и в каждом Игорь не задерживался надолго. Жанна категорически запрещала заказывать выпивку, и его это злило. Но пива он все-таки выпил. Она отказалась. Потом в одном из казино Жанна поставила на удачу и действительно выиграла! Триста долларов. Игорь заставлял ставить еще, но она категорически отказалась. У следующего казино, попавшегося на их пути, Игорь вновь притормозил. И стал убеждать ее войти и попытать счастья. Ему непременно хотелось проиграться в пух или выиграть бешеные деньги. «Вот увидишь, как это здорово! Какая доза адреналина! Тебе понравится!» – без конца повторял он. Жанна разозлилась:

– Послушай, ну хватит! Хватит уже! Успокойся!

Они препирались уже минут десять, машина так и стояла у входа в казино. Жанна чувствовала, что силы ее иссякают. Пусть катится, куда хочет, пусть даже напьется и вдрызг разобьет машину, пусть шею себе сломает, в конце концов!

Вдруг она заметила в скверике женщину, показавшуюся знакомой. Должно быть, обозналась. В том месте, где та присела на скамью, света было немного. Разозленный Игорь рванулся было из машины. Жанна вдруг с размаха хлестнула его по щеке.

– Да посиди ты тихо!

В этот момент женщина встала и решила, видимо, пересесть на другую скамейку. И когда она оказалась в ярком свете фонаря, Жанна, к ужасу своему, узнала Александру Антоновну. Игорь обиженно проворчал:

– Да ты что?!

– Смотри. Узнаешь? Там, в скверике.

Он тоже узнал Александру Антоновну. Потер щеку и с удивлением спросил:

– Что это она здесь делает?

– Ждет, наверное, кого-то, – решила Жанна. – Может, поедем отсюда?

– Нет уж. Пойдем поздороваемся. – Игорь открыл дверцу.

– Игорь! Она же непременно передаст! Что я Сабурову скажу?!

– Боишься приревнует?

– Я сейчас тебя по другой щеке ударю!

– Больно же!

– Не больно – не интересно. Отвези меня домой и можешь ехать, куда хочешь. Я устала.

– Дай слово, что ты с ним не спишь.

– Да тебе-то что?

– Сам не знаю. Больно. И здесь, и здесь. – Он пальцем тронул левую щеку, по которой она ударила, и с той же левой стороны – грудь. Жанна притянула его к себе и, прикоснувшись губами к родинке, миролюбиво сказала:

– Давай мириться?

Через минуту он уже разворачивал машину. Ехали они быстро, но мысленно она все повторяла: «Быстрее, еще быстрее!» Господи, какая она дуреха! Уехала на три часа, а проболталась с Игорем весь вечер! Вспомнила про мобильный телефон. Позвонить? Да уж ехать осталось недолго!

Ангел огня остановил машину у проходной. Было холодно, но он опустил стекло до конца. И все не хотел ее отпускать.

– Мы еще увидимся?

– Окно закрой. Замерзнешь.

– Увидимся?

– Да. Я позвоню.

Она сама этому не верила. Что-то в их отношениях разладилось. Похоже, из ее жизни исчез маленький рай. Но Ангел огня сам виноват. Попытался опустить ее на землю.

…Сабуров сидел на диване в гостиной с телефоном в руках и, когда она вошла, демонстративно посмотрел на часы. Только что минула полночь. Жанна ожидала, что он тут же начнет кричать, как в тот день, когда застал у нее в постели Игоря. Но Сабуров отложил телефон и спокойно сказал:

– Нагулялась? Я решил, что с началом нового дня начну обзванивать морги и больницы. Ты как нельзя вовремя.

– Извините, – пролепетала она.

– Позвонить трудно было? Или хотя бы мобильник включить?

– Я забыла.

– Что, так увлеклась?

Жанна залилась краской. Так и не дождавшись ответа, он пошел на кухню, принес бутылку водки, банку маринованных огурчиков, вилку и одну маленькую рюмку.

– А мне? – спросила Жанна.

– Что-о?!

– Я совершеннолетняя.

– Дура. Совершеннолетняя дура. Что ты видела в жизни? А глупостей уже наделала предостаточно! Впрочем, я тебе не папа. Хочешь – наливай и пей.

Водку она пить не стала. В холодильнике нашла открытую бутылку красного вина. Плеснула чуть-чуть, на самое дно, сделала маленький глоток и села на диван подальше от Сабурова.

– Нравится? – поинтересовался он.

– Да, – ответила Жанна с вызовом. После долгой паузы, стараясь казаться безразличной, спросила: – А где Александра Антоновна?

– Отпросилась с обеда к больной внучке.

– А давно она у вас в доме?

– Да с год. Точно не помню. Пришла, спросила Сабину. Они поговорили с полчаса, потом жена заявила, что это ее дальняя родственница, будет помогать по хозяйству, иногда ночевать. Ночевки становились все чаще и чаще, и так получилось, что Александра Антоновна переселилась сюда. А почему тебя это интересует?

– Так… Сабине часто писали из дома?

– Не очень. А сама она почти никогда. Посылала матери краткие телеграммы, но часто. Звонила, выслушивала то, что ей говорила мать, отвечала коротко: «да», «нет», «нормально». Вот и все общение. Сабина была замкнутым человеком. Мне она писала длинные подробные отчеты, но больше не открывалась никому. Уж не знаю, чем заслужил такую честь, – с усмешкой сказал Сабуров.

– А почему у них с мамой были такие отношения?

– Это долго объяснять. Моя теща – упрямая женщина. Как ослица. Маша – поздний ребенок. Неожиданный. Зачатый в тот момент, когда ее мать и отец уже привыкли жить для себя. Хозяйство огромное. Решили, что детей Бог уже не пошлет. А он взял, да и сподобился. Но все, что было перед этим, по-прежнему имело для родителей Сабины приоритет. Хозяйство, дом, огород. Она уехала, как только закончила школу. И дальше уже жила самостоятельно. Потом вышла замуж за меня.

– Сюда она не приезжала? Мать Сабины?

– Сюда? В том смысле, что в этот дом? Только на похороны. И то одним днем.

– Плакала, да?

– Теща у меня – кремень. Странную фразу сказала: «Ждала и дождалась. Как судьба ей». И тут же уехала. На кого ж корову оставить? А кроликов? Кур? Поросенка? Вся эта орава есть просит. Сабина посылала матери деньги, чтоб она перевела живность и покупала все в магазине, в городе, а та тратила их на корм и нанимала людей, чтобы помогали ухаживать за скотиной. Не отказалась от хозяйства, даже когда муж умер.