Текст книги "Черное белое"

Автор книги: Наталья Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Вы что, в милицию заявили? – чуть не плача, спросил толстяк, когда оказался вне зоны слышимости из родного дома.

– А как вы думали? Скрылись с места, где был совершен наезд! Бросили пострадавшую в тяжелом состоянии! Это же тюрьма! Естественно, что первым делом я отвезла девушку в больницу. А потом отправилась в милицию.

– Она умерла? – шепотом спросил толстяк.

– В реанимации, – сказала она, как отрезала. – Вот уже несколько дней в тяжелом состоянии. Возможно, умрет.

– Что же теперь будет? Что? – растерянно спросил владелец трех магазинов.

Застала его врасплох, и толстяк поплыл. Не ожидал. Подумал уже, что все обошлось, когда и через три дня милиция не приехала по его душу. Успокоился. А теперь поплыл. Значит, надо ковать железо, пока горячо. И она продолжила с еще большим напором:

– Я запомнила номер вашей машины. И только что видела ее в гараже у ремонтников. Трое свидетелей подтвердят, что на ней были повреждения. И скажут, какие именно. Милиция уже пыталась допросить девушку, ищут водителя, совершившего наезд. Но пострадавшая пока не может дать показания. Зато я могу.

– Что мне делать? Она ж сама виновата! Я пытался затормозить… Да вы ж сами все видели!

– Почему вы скрылись?

– Испугался. Видите ли… Моя жена… Я сказал, что еду на рыбалку. С ночевкой. Даже с мужиками договорился насчет рыбки. Мол, весь улов – мне. Подъеду на утренней зорьке и заберу. А сам… Тут есть одна женщина…

– Понятно. Прокрались ночью к ней домой, вместо того чтобы дожидаться на речке утренней зорьки, а с утра пораньше поспешили за уловом. Торопились вовремя вернуться к жене, которая от магазина не может отойти. Соседи говорят, совсем бабу замордовали.

– Да это она меня замордовала! Она! Все мало и мало! Мало и мало! Сижу при ней, как пришитый! Один только раз решил оторваться – и на тебе! Непруха!

Врет? И тут дверь магазина открылась, из него вышла толстая бабища, уперла руки в боки и басом завопила:

– Вася! Василий! Ты с кем там?!

– Варвара, – с ужасом прошептал толстяк. – Молчите только.

– Пять тысяч, – жестко сказала она.

– Что?!

– Пять тысяч долларов. Иначе вам грозит не только тюрьма, но и развод. Причем, имущество она заберет себе. И возвращаться из тюрьмы вам будет некуда.

– Но где ж я… Варвара

– Василий! – раздался еще один грозный окрик. Толстяк весь поджался.

– Хорошо, хорошо. Я найду деньги. Скажите только, что вы моя поставщица. С оптовой базы.

– Кто угодно. Хоть Мать Тереза. Если заплатите.

– Я заплачу. Вы только скажите… – И он поспешил на встречу Варваре. Да еще с невероятным при такой комплекции проворством! Едва за ним успевала!

– Варенька, рыбка, мы тут с гражданочкой насчет фруктов.

– Каких еще фруктов?

– Валерия Алексеевна Летичевская, – улыбаясь, представилась она Варваре. – С оптовой базы.

– А чего ж Василий сам не поехал? – подозрительно спросила Варвара. – Он же всегда сам…

– Я из конкурирующей организации. Предлагаю товар по более дешевой цене. Вы переплачиваете поставщикам.

– Ах, вот оно что! Я всегда тебе, Васька, говорю, что нас надувают! Вы, гражданочка, чайку не хотите ли?

– Можно и чайку.

И она выразительно посмотрела на Василия: мол, пока я с твоей Варварой чаи распиваю, готовь деньги.

– Да-да, – засуетился тот. – Я сейчас.

– А мы в подсобку пройдем. Тут у меня соседская девчонка подрабатывает. Она посидит с полчасика. А мы уж чайку.

В подсобном помещении, куда они с Варварой прошли, та достала из закромов бутылку коньяка «Белый аист» и, пыхтя, полезла на заставленную коробками полку за посудой.

– Ну, по рюмочке. За знакомство.

– Я за рулем.

– Ладно, так посидите. За компанию. А я выпью. Пока аспид не видит. – Грузная Варвара говорила с придыханием, тяжело: «хаспид». Валерия невольно улыбнулась. – Может, кофейку?

– Не откажусь.

– Олька! – тут же заорала Варвара грозным басом. – Чайник электрический включи! Олька!

– Сейчас!

Опрокинув рюмку «Белого аиста», Варвара удовлетворенно вздохнула:

– Вот и ладненько. Врачи советуют. От пониженного давления. А то у меня в ушах что-то шумит. Аспиду ни-ни! Сидишь тут целыми днями, как проклятая. А ему все мало. Соседи уж и так косятся. А надо оно мне все? Олька! Где чайник-то?!

– Несу!

– Вы сыпьте кофею-то. Сыпьте.

– Спасибо, я крепкий не люблю.

– Это хорошо, – удовлетворенно кивнула Варвара и мощной дланью пододвинула гостье коробку шоколадных конфет. – Тогда конфетки берите. Шоколад, он тоже от давления хорошо. Врач сказал. Ну, еще рюмочку! За приятную беседу!

– Дети у вас есть? – спросила она, когда Олька принесла, наконец, чайник и кофе запенился в кружке.

– А как же? Сын. Весь в отца. Аспид. Пьют из меня кровь в оба горла. Жениться вот собрался. На городской. Дом достраиваем. А деньги где? И помощи никакой! Что, в магазине у меня она будет сидеть? Не будет. Как же! Мы ж институтов не кончали!

Тут скрипнула дверь, и в магазине раздался тоненький голосок хозяина.

– Ктой-то? – встрепенулась Варвара. – Никак аспид? Ну-ка, я коньячок-то припрячу!

В подсобку, пыхтя, протиснулся «хаспид».

– Вот, Валерия Алексеевна. Документы. Почитайте на досуге.

– Хорошо, – она приняла сверток. – Ну, так мы обо все договорились? Если что, я вам позвоню.

– Да-да. – Толстяк посмотрел с опаской.

А ты милый не знал, что нельзя платить шантажисту? Ну, как же! Ты на рыбалку не ездишь, не знаешь, что как только рыбка заглотнула наживку, надо подсечь и вытянуть. Ты вместо этого по любовницам. А потому плати.

Она уже поняла, что Варвара ходит по соседям и жалуется на мужа. Мол, это он жадный, кровь пьет, в магазине круглыми сутками сидеть заставляет. А на самом деле всем заправляет она. Но главное – имидж создать. Беззащитной жертвы. Так что, «аспид», надо к тебе еще разок, пожалуй, наведаться. А пока…

– До свидания! Удачной торговли вам!

– Да какое там… – отмахнулась Варвара. – Ну, врать горазда!

В машине пересчитала деньги. Пять тысяч долларов. Половина купюр старого образца. Но в обменниках принимают. Уж не на побег ли копил «аспид»? Хотя, куда еще бежать? От трех магазинов и двух домов? Ха-ха!

Сунула деньги в сумку, потом вставила ключ в замок зажигания. Теперь хватит на все. И на врачей, и на житье в Москве, и на бутылочку хорошего вина. Жаль, что не спросила больше, но на первый раз хватит. Когда машина тронулась, не выдержала и весело рассмеялась. Теперь уже вслух. Какой удачный день! Знал бы «аспид», что сама была готова заплатить, лишь бы не сказал, где был совершен наезд! Лишь бы милиция никогда не нашла владельца черного джипа! Но обошлось. Ха-ха! Какая же она умница!

И с Соней удачно получилось. Теперь остается ждать визита в больницу врача-психиатра. Чтобы все окончательно встало на свои места.

«ПРИНЦ» В БЕЛЫХ ОДЕЖДАХ

В кабинете у главврача их собралось пятеро. Сам Анатолий Борисович, его друг, молодой психиатр, оперуполномоченный Валентин Сергеевич, Валерия Летичевская и ее младшая сестра Соня. Та чувствовала себя гораздо лучше, но, словно капризный ребенок, отказывалась это признать.

– Зачем я здесь? – первым делом спросила Соня, когда санитарка помогла ей дойти до кабинета главврача. – Я плохо себя чувствую, не видите, что ли! Хочу обратно в палату.

Анатолий Борисович невольно поморщился, но решил проявить терпение.

– Надо потихоньку расхаживаться, девушка. Чтобы кровь не застаивалась. А вы лежите целыми днями и смотрите в потолок.

– Я думаю, – огрызнулась Соня.

– Вот и поделитесь своими мыслями. Александр Сергеевич Коновалов врач-психиатр, он приехал специально для того, чтобы с вами поговорить.

– Что?! Кто его позвал?! Эта? – и Соня кивнула в ту сторону, где сидела напряженная Валерия. – Хотите убедить меня в том, что я сошла с ума? Не выйдет!

– Сонечка, успокойся, пожалуйста, – попросила ее сестра. – Если с тобой все в порядке, врач так и скажет.

И тут заговорил Александр Сергеевич:

– Вы просто должны рассказать нам о себе, Софья. О своем детстве, о юности, о родителях…

Голос у него был мягкий, приятный. Обе сестры тут же отметили, что молодой человек, которому на вид и тридцати еще нет, хорош собой, и на него так же приятно смотреть, как и слушать.

«Иди в психотерапевты, – мысленно усмехнулась Валерия. – Иди. От клиенток отбоя не будет. Я бы и сама с удовольствием рассказала тебе о своем детстве и юности. И еще кое о чем».

«Красивый парень, – невольно поджалась Соня. – Похож на… Нет, об этом лучше не думать! Если буду долго на него смотреть, я точно с ума сойду! Пусть убирается отсюда!»

– Я ничего не хочу рассказывать! – сказала она вслух. – Вас здесь слишком много!

Оперуполномоченный приподнялся со стула.

– Что ж… Я могу поговорить с Александром Сергеевичем потом.

– Нет! – вздрогнула Соня. – Вы останьтесь! Именно вы! Я хочу, чтобы милиция все знала!

– Мне уйти? – неприятно усмехнулась Валерия.

– И ты останься. Я хочу доказать, что ты врешь. Ладно, оставайтесь все. Я буду говорить. Иначе от нее не избавиться. От так называемой сестрицы.

– С самого начала не надо было капризничать, – вздохнул Анатолий Борисович. – Столько людей хотят вам помочь, Соня. А вы упрямитесь.

– Хорошо. Пусть он спрашивает.

Красивый молодой врач удовлетворенно кивнул и спросил:

– Может быть, вы ляжете на кушетку, Софья?

– Это еще зачем?

– Так вам будет удобнее говорить.

– Оставьте эти ваши психотерапевтические приемчики. Я не больна. И нет у меня никаких проблем. Ни маний, ни фобий, ни депрессий. И с головой все в порядке. Я прекрасно помню все. От первого до последнего дня. Проверьте лучше ее нормальность. – Соня со злостью посмотрела на Валерию.

– Итак, – начал врач, – Вы утверждаете, что родились в тысяча девятьсот семьдесят девятом году?

– Да. Первого июня.

– Валерия Алексеевна?

–  Шестого июня тысяча девятьсот семьдесят восьмого года.

– Врешь! Ты это придумала! Я говорю правду! Я!

– Софья, ваши слова никто не подвергает сомнению. Не надо так кричать. Мы пока просто сопоставляем факты.

– Сопоставляйте… Первого июня тысяча девятьсот семьдесят девятого. В городе Москве, а не в какой-то там дыре! Чтобы я родилась в глухой дыре! Я! Соня Летичевская! Выросшая в любви и достатке! У меня все было! Все! А сейчас у меня миллионы!

– Валерия Алексеевна?

–  Мы никогда не жили богато. Несколько лет просто-напросто отчаянно нуждались.

– Ну, ты даешь! Врушка!

– Софья, давайте вернемся к вашему детству.

– Я повторяю, что родилась в городе Москве. Мама говорит, что в тот день с самого утра шел дождь. Было сумрачно и прохладно. Я родилась в половине первого, и в этот момент тучи разошлись, выглянуло солнце, и она улыбнулась. Хотя роды были тяжелые…

– … роды были тяжелые. Маму увезли в больницу ночью, когда схватки, начавшиеся с вечера, усилились. Рожала она во второй раз, мне к тому моменту исполнилось одиннадцать лет. И я все прекрасно помню. Потому что так ждала именно сестренку! Мама говорит, что родилась она в девять часов утра. Светило солнце, а потом внезапно пошел дождь. Ее привезли из роддома спустя несколько дней. Она была такая крохотная! И такая хорошенькая!

– У меня никогда не было старшей сестры. Родители поженились за три месяца до моего рождения, я нашла свидетельство о браке, когда мне было десять лет. Прекрасно помню, что даже расплакалась. Выходит, это я заставила их пожениться! Я!

–  Они любили друг друга. К сожалению, расстались, после того как прожили вместе тринадцать лет. Несчастливое число. Мы остались втроем: я, мама и Соня. Тогда-то и стали отчаянно нуждаться. Алиментов не было. Потом отец стал присылать деньги. Но спустя много лет он вернулся в семью. Правда, мама к тому времени уже тяжело болела. Столько было пролито слез… Она умерла…

– Она умерла. Тяжело болела. Последнее время я ее не видела, только разговаривала по телефону. Но я звонила ей часто! Каждую неделю, клянусь! Она была такая красивая! И папа…

–  Папа был очень красивый. Даже когда ему было пятьдесят с лишком, на него заглядывались молодые женщины. В молодости у него были кудрявые волосы. Кудрявые светлые волосы. Он был похож на поэта Сергея Есенина. Но при этом высок ростом и в плечах широкий. У него были синие глаза. Удивительно яркие синие глаза. Говорят, что я на него похожа. Цветом глаз, цветом волос.

– Софья? Что с вами? Почему вы молчите?

– Я, кажется, схожу с ума… Нет, не может быть! Она просто видела старые фотографии! Она листала мамины альбомы!

– Валерия Алексеевна, ваша мать умерла. А отец? Жив?

–  Он погиб. Несчастный случай. Утонул в реке. Он стал много пить последнее время. И…

– Господи! Папа умер!

– Соня? Что с вами?!

– Папа умер! А-а-а!

– Вот видите, я же вам говорила! У нее начинается это, едва речь заходит об отце! Именно после его гибели Соня подсела на наркотики!

– Я осталась совсем одна! Никого! Господи, как же мне одиноко! У меня все отобрали! Все! Теперь еще и это!

– Ну что, Александр Сергеевич?

– Ей надо успокоиться. Софья, вы в состоянии продолжить? Или мы прервемся?

– Я хочу полежать. Почему мне никто не сказал?

– О чем?

– О том, что отец умер? Она знала?

– Кто она?

– Мама. Мама знала?

–  Сонечка, мама умерла задолго до этого.

– Я уже ничего не понимаю. Ничего. Хочу лечь.

– Хорошо, – кивнул врач. – Для первого раза достаточно, пусть вернется в палату. Анатолий Борисович, думаю, что успокоительное ей просто необходимо.

– Я уже дал медсестре указания.

– Что вы со мной делаете! – неожиданно закричала Соня. – Я не хочу так жить! Не хочу! Верните меня на место! Это насилие!

– Соня, либо вы успокоитесь, либо мы вызовем…

– Да слышала уже! Вызывайте, кого хотите! Даже милиция с ней заодно!

– Соня, вы пойдете в палату?

– Пойду!

– Ольга Петровна, – позвал медсестру главврач, проследите. Я сейчас приду.

Сопровождаемая санитаркой и медсестрой Соня вышла из кабинета. Было слышно, как, идя по коридору, она продолжала произносить какие-то бессвязные угрозы.

– Ну что, Саша? – спросил главврач у молодого коллеги, едва только крики в коридоре затихли.

– А что тут можно сказать? На лицо явные отклонения от нормы. Она заменяет понятия прямо противоположными. Когда родилась – светило солнце, значит, шел дождь. Жили бедно, утверждает, что жили в достатке. Папа был красивый, значит, мама была красавицей – замена папы на маму. Семьдесят восьмой на семьдесят девятый. Эта замена весьма странная. А цель всего этого: забыть, что отец умер. Именно отец, к которому Соня, судя по всему, была сильно привязана. После его смерти даже стала употреблять наркотики. Так, Валерия Алексеевна?

– Да.

– И каков диагноз, Саша?

– Диагноз пока поставить трудно.

– Амнезия?

– Она все прекрасно помнит. Просто боится воспоминаний. На лицо агрессия, бессвязные угрозы, ненависть к старшей сестре. Причина, судя по всему, ревность. Ревность к отцу. На которого сестра очень похожа. Настойчивое требование вызвать милицию, привлечь к ответственности старшую сестру… Это уже похоже на паранойю. Я бы очень осторожно сказал так: предположительно у девушки развилась параноидальная шизофрения. Как и большинство шизофреников, она категорически отрицает, что больна.

– Что ж, значит, я был прав, – сказал главврач. – Но вы не расстраивайтесь, Валерия Алексеевна. Я отойду минут на десять, проконтролирую. Потом, Саша, договорим. Случай чрезвычайно интересный. Как думаешь, это последствия травмы головы, или резкого прекращения приема наркотиков? Или и того, и другого? А может, у нее были отклонения еще в раннем детстве? Ладно, потом.

Когда главврач покинул кабинет, наконец, подал голос и оперуполномоченный:

– Значит, Софья Алексеевна Летичевская недееспособна? Правильно я понял?

– На данный момент да. Не вполне отвечает за свои действия и поступки.

– Как человек, мало что понимающий в медицине, смотрел я на это дело и думал – дай бог терпения старшей сестре. Я бы определил ее на принудительное лечение, вашу Соню. – Валентин Сергеевич сочувственно вздохнул. – Значит, заявление от нее мы принимать не обязаны. А как насчет наезда, Валерия Алексеевна?

– Пока оставим это.

– Ну, как хотите. Тогда, я, пожалуй, пойду. Дел много. До свидания.

– Всего хорошего.

Оставшись наедине с красавцем-врачом, Валерия улыбнулась и с некоторой долей кокетства в голосе спросила:

– Давно вы практикуете в психотерапии?

– Практики у меня как раз маловато. После института и ординатуры отработал полтора года. Теперь записался на курс к известному профессору. Читает лекции по психотерапии. Интересно. Замены, переносы, сопротивление…

– Что-что?

– Это термины. Основные понятия.

– Ах, вот оно откуда!… Насчет того, что моя сестра заменяет одно на другое!

– Вообще-то я с этим еще не сталкивался.

– Вот и попрактикуетесь. Кстати, насчет оплаты… – Валерия достала заранее приготовленный конверт. Открыв его, начинающий психотерапевт смущенно заметил:

– Ну что вы, Валерия Алексеевна! Так много!

– Ничего, ничего. Все для Сонечки. И еще об одном. Она родилась девочкой болезненной. Долгое время стояла на учете у невропатолога. Здесь Анатолий Борисович прав.

– Вот как? – мгновенно насторожился врач.

– Если хотите, я попрошу, чтобы прислали ее медицинскую карту. Она у меня дома. Карта из детской поликлиники.

– Очень было бы кстати. А что там за диагноз?

– Вы думаете, Александр Сергеевич, что я в этом разбираюсь? – В голосе Валерии вновь прозвучало кокетство. – Кстати… Можно звать вас просто по имени? Александром?

– Да и Сашей можно.

– Вот и хорошо. Если хотите побеседовать о Сонечке, вот мой телефон. Я сняла квартиру на то время, пока придется за ней ухаживать. Звоните, заходите.

– Спасибо. Случай очень интересный, – словно оправдываясь, сказал он. И листок бумаги, на котором Валерия записана номер телефона, торопливо засунул в карман.

– Я понимаю.

– Хотелось бы поговорить о смерти ее отца. О том, как Соня первый раз сорвалась…

– Ну вот, об этом тоже поговорим. А сейчас, извините, мне надо к сестре. Да… При следующей вашей беседе я могу присутствовать?

– Ну конечно, Валерия Алексеевна!

– Просто Валерия.

– Валерия. Только с вашей помощью мы вернем Соне память. То есть заставим ее вернуться в реальный мир. Сопоставляя ваш рассказ и ее.

– Замечательно! До встречи, Александр! Саша…

Валерия выпорхнула из кабинета в приподнятом настроении. Какой милый парень! Ну и что, что он врач, которого пригласили для Сони? Свободная женщина и неженатый мужчина вполне могут поговорить за чашечкой кофе не только о больной сестре. Вновь удача!

В коридоре она столкнулась с главврачом и попыталась придать своему лицу скорбное выражение.

– Ну как там Соня?

– Лежит. А как вы, Валерия Алексеевна?

– Я? – Мелькнуло: «Замечательно! Лучше всех!» – А вслух сказала: Почти пришла в себя. Ваш молодой коллега замечательный специалист.

– Умница. Главный его недостаток – молодость. Молодость, неопытность.

– Этот недостаток со временем проходит. Правильно?

– Увы!

– Так вы думаете, Анатолий Борисович, что к Соне мне сейчас лучше не ходить?

– Во-первых, она скоро уснет, а во-вторых… – Главврач замялся.

– Понятно. Можете не стесняться. Она по-прежнему посылает мне проклятия. Что ж… Это, видимо, за то, что я еще два с половиной года назад пыталась лечить ее от наркотической зависимости.

– Дети неблагодарны. То есть, я хотел сказать…

– Все правильно. Младшие сестры, они тоже, как дети. Ну тогда я поеду отдохну. О следующем сеансе Александр мне сообщит. До свидания.

– До свидания, Валерия Алексеевна.

Она так была уверена, в своей победе, что почти услышала, как, вернувшись в свой кабинет, главврач сказал молодому коллеге:

– Какая приятная женщина эта Валерия Алексеевна Летичевская!

А тот заметил в ответ:

– И красивая.

– Ну с этим, мой друг, надо бы осторожнее…

С ней вообще надо быть поосторожней. Если бы этот Александр – ха-ха-ха! – Сергеевич знал, в какие игры приходилось играть Лере Летичевской! Человека такого склада, в котором умный, наблюдательный взрослый уживается с искрящимся фантазией ребенком, психоаналитики недаром называют меж собой Профессором. Все еще только начинается. Валерия Летичевская чувствует вдохновение. Давно она так не увлекалась! Очень давно!

ГОСТЬЯ ИЗ БУДУЩЕГО

Каждый день она совершала этот ритуал: возвращаясь из больницы, сворачивала на тихую улочку и навещала трехэтажный особняк, сложенный из белого кирпича. Она полюбила его с того самого дня, как увидела, как прошлась по всем его комнатам, любовно оглаживая дорогую мебель. Это было ее будущее. Замок надежды. Заколдованный замок, в котором царствовала когда-то злая мачеха. Теперь мачеха умерла, принцесса должна погрузиться навечно в сон, отнюдь не волшебный. Потому что никакого принца у нее не будет. Принц будет целовать ее, Леру Летичевскую, заботливую старшую сестру. Ах, какая же она замечательная! Добрая, милая, умная и самоотверженная. Мы будем играть в заботливую старшую сестру. Замечательная игра!

…Она ехала на свидание со своим волшебным замком. Представляя, как заглянет в его глаза, наполовину закрытые ресницами – занавесками. А за ними, в синей глубине многочисленных комнат, тишина и покой. Тишина и…

«О чем это я? Не стоит так увлекаться. Надо вернуться к проблемам насущным». Валерия нащупала лежащую на соседнем сидении сумочку. Это реальность. Надо прийти в себя, потому что в сумочке до сих пор лежит связка ключей, принадлежащая хозяину дома. И свой ритуал она совершает не потому, что влюблена в заколдованный замок, а потому, что хочет, во что бы то ни стало повидаться с его владельцем. Где же он? Почему не объявился до сих пор? Павел Мошкин. Молодой красивый парень, два года проживший с тяжело больной женщиной сорока с лишним лет. Со злой мачехой. Заколдованный принц.

Довольно! Ты больше не маленькая девочка. Разумный взрослый человек, объективно оценивающий реальность. Кто это сказал? Когда сказал? Ах, да!

Она свернула на тихую улочку. Остановилась в тени деревьев, надеясь спрятаться от посторонних глаз. Прихватив черную сумочку с ключами, вылезла из машины. Дальше пошла пешком. Высокие тополя, раньше других деревьев покрывающиеся зеленой листвой, так же рано и пожелтели. Это напомнило о том, что скоро осень. А Валерия не любила осень. В груди, словно в колыбели, уже покачивалась новорожденная тоска, грозя с наступлением осенней слякоти и дождей вырасти и начать взбрыкивать ножками.

Навстречу бежал поджарый черный дог. Валерия собак не боялась, даже таких огромных, тем более что дог, измученный жарой, не проявил к ней никакого интереса, трусил себе до перекрестка и только там обернулся на хозяйку. Хозяйку! Ах да! В руках у женщины, с которой Валерия беседовала в тот день, когда сбили Соню, вновь была хозяйственная сумка. На этот раз пустая. Направлялась к магазину, расположенному на той стороне улицы. Валерия невольно замедлила шаг. Как оценивать эту встречу? Сказала же тогда, что надолго здесь не задержится! Но деваться некуда. Женщина ее узнала. Остановилась, удивленно спросила:

– А вы разве не уехали? Вроде как уже с неделю у соседей никто не живет.

– Знаете, у меня были дела. Двоюродный брат тяжело заболел. Я решила задержаться до конца отпуска. Но и сюда заодно наведаться.

– А ключи-то у меня забрали!

– Как забрали? – невольно вздрогнула она. – Кто?

– Как кто? Девушка, о которой Паша меня предупреждал! Хорошенькая блондинка. Кстати, сам он так и не объявился.

– Как странно, – пробормотала она. – Значит, девушка уже приехала…

– Да, приехала. Вчера вечером. Знаете, а она совсем не похожа на Анну Павловну. Только что светленькая. Может, в отца пошла?

– Может.

Черному догу надоело ждать хозяйку, он побежал назад, стал обнюхивать ее собеседницу.

– Не бойтесь, не бойтесь! Он не кусается! – сказала женщина.

– Кто это его боится? – с вызовом сказала вдруг Валерия, и неожиданно нагнулась к собаке. – Эй, собака! Хочешь меня укусить? На. Ну, на. Кусай! Кусай же!

– Вы что?! – охнула женщина.

Черный дог зарычал и попятился. Валерия звонко рассмеялась. Женщина схватила собаку за ошейник.

– Разве так можно?! Это же собака!

– Извините. Ха-ха! Извините.

Все еще посмеиваясь, Валерия пошла к трехэтажному особняку из белого кирпича. Женщина с пустой хозяйственной сумкой в руках удивленно смотрела ей вслед. Потом покачала головой, и решилась, наконец, отпустить дога.

– Пойдем, Рекс! Пойдем. В магазин.

Валерия меж тем толкнула рукой калитку. Вошла, огляделась. Где ж она, эта хорошенькая блондинка? В саду?

– Кто-нибудь! Эй!

Нет ответа. Поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Дернула за ручку: не заперто. В холле, на полу валялась раскрытая спортивная сумка, из нее выглядывали женские вещи. Валерия покачала головой: неряха! Где ж она? Кажется, в ванной комнате на первом этаже льется вода. Подошла, стукнула в дверь:

– Ты там?

– Кто это? – раздалось из-за двери.

– Валерия.

– Сейчас выйду.

– Я наверху.

Поднялась в спальню на втором этаже. Ту, где висел портрет покойной хозяйки. Ну и неряха! Все захламила! Очарование волшебного замка разрушено. Валерия брезгливо, поморщившись, подняла валявшийся на полу кружевной бюстгальтер. Потом присела в одно из кресел, стоявших по обе стороны кровати. Кровать, естественно, не была заправлена.

«Всего и делов, ла, ла…» – раздалось на лестнице. Весело напевая модную песенку, девушка поднималась в спальню.

– Всего и делов, ла. Ла! О-па! Привет!

Халатик распахнут, под ним – ничего. Валерия не могла не отметить, что фигурка у нее – вполне. Двадцать лет, кожа гладкая, как у младенца, талия тонкая.

– А если объявится хозяин дома? – усмехнулась она.

– Подумаешь! Что, я мужиков не видала?

– Ты-то видала, нисколько не сомневаюсь. Но парня пугать не стоит.

– Кого это я могу напугать? – Она говорила это, вытирая полотенцем мокрые волосы. Потом тряхнула головой, резким движением отбросила их назад. – Уф! Хорошо!

Волосы рассыпались по плечам. В правом ухе блеснули три серьги – гвоздика. Дешевые, со стекляшками. У нее было очень хорошенькое, но глупенькое личико. Маленький носик, маленький ротик. И лобик тоже маленький. Именно лобик. Говоря об этой особе, все существительные можно было употреблять только с уменьшительно-ласкательными суффиксами.

– А ты по хозяйски здесь расположилась, – заметила Валерия.

– Здесь просто супер! Мне нравится! Ты молодец, что мне позвонила! – Блондиночка рухнула на кровать, перевернулась несколько раз, потягиваясь, словно кошка. Потом восторженно повторила: – Супер!

– Давай-ка о деле, милая. Во-первых: как тебя зовут?

– Меня? Соня.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать три.

– Когда брала ключи, как на тебя посмотрела соседка?

– Нормально посмотрела. А что? – зевнула блондиночка.

– Нормально – это не ответ. Оглядела тебя с ног до головы? Задавала при этом какие-то вопросы?

– Слушай, отстань, а? Я, между прочим, устала с дороги.

– Ты приехала, между прочим, вчера.

– Ну и что? Сегодня у меня выходной.

– Я сейчас отправлю тебя обратно. Туда, откуда приехала. Заниматься чем занималась. И ты никогда больше из этой грязи не выберешься.

– На себя посмотри! Да весь город знает…

– Заткнись! – Валерия посмотрела так, что девушка прикусила язычок. – Раз весь город знает, то и ты должна знать. Со мной шутить нельзя.

– Ох, и дура я! Ох, и дура! Что с вами связалась. Но уж больно захотелось в Москву. Вот здесь – это жизнь! Можно стать актрисой. Или моделью.

– Или шлюхой. Последнее тебе ближе. Чтобы кем-то стать, прежде всего, нужны деньги. Или талант. Лучше и то и другое. Не имея первого можно прождать своего звездного часа до глубокой старости. Упиваясь своим талантом. Не имея второго, но, имея деньги, можно устроить себе звездный час когда угодно. Если денег очень много. Поняла?

– Кто бы тебя понимал! Я поняла только, что до поры до времени должна тебя слушаться. Но получу я за это свои большие деньги?

– Получишь. Итак, что спросила соседка, отдавая тебе ключи?

– Она спросила: «А что, Паша так и не объявился?»

– А ты?

– Я пожала плечами. Вот так. – Блондиночка насмешливо передернула хрупкими плечиками.

– Прекрасно! Так и отвечай дальше на те вопросы, ответа на которые не знаешь. Но ключи тебе отдала?

– Конечно! Я ведь прямиком к ней. Представилась, сказала, что в курсе, у кого можно взять ключи. А ты не боялась, что они с соседкой были не в таких уж напряженных отношениях? Мало ли о чем могли болтать?

– Нет, – отрезала Валерия. – Я не боялась. Значит, Павел Мошкин так и не объявился. Куда же он делся?

– Ты меня спрашиваешь? – Блондиночка надула губки.

– Это плохо. Неужели есть то, чего я не знаю? Это не входило в мои планы. Первым делом я должна была встретиться с ним. Ладно. Сейчас займемся твоими документами. Первое, что тебе надо сделать, это поменять паспорт. На Российский. Хорошо, что я прихватила Сонин паспорт с собой. Просто по наитию.

– О, Господи! Во что ты меня впутываешь?

Валерия открыла черную сумочку, достала паспорт, кинула его на кровать:

– Замолчи! Ты фотографии привезла?

– Да!

– Отлично. Давай сюда.

– Внизу. В сумке.

– Ну так принеси!

– Нанималась я тебе бегать туда-сюда по лестнице!

Блондиночка соскочила с кровати. Сумку с вещами она все-таки принесла. Покопавшись, вытащила из нее плотный сверток:

– На. Получи.

Валерия развернула пакет. Детские фотографии ее и Сони. Взрослые Сони. Мама и Соня. Отец, обнимающий своих дочерей, старшую и младшую. Обе светловолосые, в него. С этим придется поработать Фотоальбомы, взятые из особняка, лежат у нее в съемной квартире. Будет чем заняться вечером. Надо все это отсортировать и подготовить. К коллективному просмотру.

– Между прочим, мне скучно, – капризно протянула девушка. – Кроме телевизора, нечем развлечься. Я заглянула в бар…

– И думать не смей, – машинально заметила Валерия, продолжая разглядывать фотографии. – Так, так… Отлично! Паспорт я пока возьму с собой.

– А что я, по-твоему, должна есть?

– Что хочешь…

– Лера!

– Хорошо. Я дам тебе денег, – сказала Валерия, оторвавшись на минуту от фотографий.

– Сколько? – жадно спросила девушка.

– Пятьдесят долларов.

– Так мало?!

– Если дать тебе больше, завтра ни тебя, ни денег не найдешь. Вот сделаем дело, получишь много и сразу. И катись на все четыре стороны. А до того момента я буду тебя подкармливать. Но не больше.

– И как долго я должна сидеть на голодном пайке?

– Ну, полгодика придется, – усмехнулась Лера.

– Да ты что, с ума сошла? – взвизгнула блондиночка. – Полгодика!

– А как ты хотела? Люди и больше ждут.

– И зачем я с вами связалась! – простонала девушка.

– А затем, милая, что деваться тебе некуда. Или тебя не выкинули с последней работы? Или тебя не оставил с носом последний так называемый жених? Или у тебя долгов мало? Одеваться красиво любишь? Это что? Это? Сколько стоит? – Валерия швырнула ей в лицо кружевной бюстгальтер, который подобрала недавно с пола.