Текст книги "Terra Mirus. Тебе не кажется"

Автор книги: Наталья Русинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Н-н-ничего. Все в п-п-порядке. Неожиданно просто…

– Кончаем рассусоливать, время идет, – буркнула кикимора, снимая с головы арафатку и рассекая ее пополам острым когтем на указательном пальце, превращая в два тканых треугольника. Одну половину она протянула соколу.

– Она хотя бы чистая? – тот придирчиво осмотрел предложенное, как покупательница в магазине правильного питания – обычную гречку, которую нечестный торгаш попытался выдать за более дорогую «зеленую».

– Конечно, нет, я ее в туалетных делах вместо лопуха использую, а потом стираю, – с ядовитым сарказмом ответила Марыся. – Да надевай, водохранилище уже за теми елками. Надышишься, и как мы тебя с девчонкой потащим?

– Да ну тебя к лысому пню! – Индра отшатнулся от куска ткани, как от тряпья прокаженного. – Даже думать не хочу, шутка это была или нет, но я ее и в руки не возьму! Идем сначала за сумкой. У меня там есть, чем прикрыться.

– Как скажешь, – обиженная Марыся передернула острыми плечиками, убирая вторую половинку в карман. – Нам сюда.

И она показала себе под ноги.

– Предлагаешь провалиться сквозь землю? – прохрипела Алиса, пытаясь унять подлую дрожь в коленях. Вот почему сразу сбываются только гадкие мысли и пожелания?

– Именно, – хмыкнула кикимора. – Но с вами сложнее, конечно. Тогда придется в обход идти. Еще километра четыре, не меньше.

– Не пойду! – в ужасе вскочила девочка. – Это еще час туда, а потом обратно, мы в город не успеем маме помочь.

Она посмотрела на сокола и тут же добавила:

– И на руках не поеду. А потащишь без разрешения – наблюю тебе на спину, как человеческий младенец после еды. Все кишки перетрясло по дороге, жуть просто!

Тот проникся угрозой и на всякий случай сделал шаг в сторону от сумасбродной подруги.

– Ну, есть вариант, конечно, – Марыся снова почесала нос. – Вон там пятачок из осин, если аккуратно протиснуться, может, и не заметят. У меня сил не очень, но я вас по очереди протащу. Все ж лучше, чем ковылять туда-сюда. Или пусть девчонка здесь посидит, а мы быстро…

– Никто нигде сидеть не будет, – отрезал Индра. – Еще не хватало потеряться на болотах. Спустимся под землю, я тоже умею, и Алису проведу.

Место было, как по заказу: семь осинок росли вокруг пенька, старого и изъеденного жучками. Мокруха скомандовала «Просто вниз, там нормально» и исчезла. Алиса открыла рот от удивления и уже хотела повернуться и спросить у сокола, куда делась их проводница, и в эту же секунду он крепко обхватил девочку руками, одной за плечи, другой за талию, и прижал спиной к себе.

– Лучше не смотреть, – шепнул он в ухо. – В первый раз может быть немного страшно.

Мир вдруг резко поплыл перед глазами, вспыхнул непонятным фиолетовым огнем и осыпался.

И наступила кромешная тьма, пустая и страшная, без ощущения земли под ногами. Кажется, Алиса закричала от неожиданности и испуга, но никто не услышал – звуков вокруг тоже не было.

А затем вспыхнул свет.

Алиса проморгалась от выступивших слез и поняла, что горит всего лишь старая лампочка, висевшая на проводе, который спускался со страшного бетонного потолка. Когда-то его красили и даже белили, но со временем все осыпалось и превратилось в труху на полу. Откуда-то доносился звук капающей воды. Лампочка освещала небольшой круг под ногами, а дальше все проваливалось в густую и вязкую темноту.

– Где мы? – спросила девочка, стараясь унять дрожание в голове. Чудеса и приключения сегодняшнего дня начали здорово напрягать. Хотелось домой, помыться и поспать. И блинчиков с вареньем. И чтобы никаких больше фокусов!

– Провалились сквозь землю, – ответил Индра, разжимая руки. Он тяжело и быстро дышал. – Точнее, телепортировались. Прости, что так долго, обычно процесс занимает долю секунды, но сил во мне сейчас не очень… Назад придется выбираться другим путем. Или ждать, пока я отдохну.

– Тут дверь неподалеку есть, – сказала кикимора, доставая из кармана старую газовую зажигалку и щелкая ею. – Сучок бы какой-нибудь… В общем, снаружи ее ничем не открыть, она запирается только изнутри, потому я и говорила про четыре километра. Отсюда можно попытаться выйти буквально за тем поворотом. Но замки за много лет могли проржаветь и разбухнуть. Если засовы заклинило, мы их с места не сдвинем.

– Сдвинем, – уверенно заявил сокол. – У меня в сумке хватает подходящих эликсиров и инструментов. Главное, чтобы ты мне ее вернула.

– Сумка тоже недалеко, за вторым поворотом.

Марыся нашла, наконец, длинную и сухую щепу в куче мусора на полу, и запалила кончик. Свет она почти не давала, но идти с огоньком все равно было не так страшно, как в полной темноте. Алиса была уверена, что здесь водятся крысы размером с ее ступню. А вдруг какая-нибудь серая тварь ее укусит?

Носатая не соврала, идти оказалось действительно недалеко. Но смотреть под ноги все равно приходилось – бетонный пол был завален старыми досками (хорошо, без гвоздей), осыпавшейся штукатуркой, какими-то бумажками и фантиками. Индра едва не порезал подошву об пустую консервную банку, валявшуюся на пути, и в сердцах пнул ее подальше. Жестянка громко задребезжала, подпрыгивая по полу, а затем стукнулась о стену и заглохла.

– Почему здесь так много всего навалено? – шепотом спросила Алиса, озираясь по сторонам. Вокруг углядывались очертания старых полок и шкафов, вдоль стены кое-где стояли заржавевшие от времени банки с акриловой краской для ремонта, ныне запрещенной за исключительную (с точки зрения новой власти) ядовитость.

– Военные катакомбы. Тут бункер до белобрысых раньше был, он почти на километр под землей простирается, – ответила Марыся. – Запасов осталось на триста лет вперед, еда испортилась, конечно, но остальное уцелело. Наверное, для того, чтобы кучу людей спрятать, если враги бомбу сбросят. В центральной части многое сохранилось, есть даже кровати с матрасами, вода проточная и туалет. Кстати, тут фильтры на воду мощнейшие стоят, от всего защитят – и от радиации, и от микробов, и от химической дряни, даже от той, что сейчас в озеро льют. Я их меняю периодически, хорошо, нашла в мусоре инструкцию, как это сделать. Здесь все строили так, будто к большой войне готовились. Но я далеко не хожу, очень уж тоскливо становится. Столько комнат – и я одна…

– Маря, ну а как же другие? Раз есть ты, наверняка существуют и всякие лешие, и водяные, и еще кто-то, разве нет? Жили бы все вместе здесь…

– Существовали, – кикимора резко остановилась. – Не успели мы. Наших лешего с водяным ищейки загнали и разодрали в первый же год. Лешему-то ничего, он ожившей колодой дубовой был, ею и возродится, надо только новую найти. Но не хочет, говорит, призрачным духом лучше. Так и мается, бесплотный да несчастный. А водяной почти как человек, только с хвостом, да жабрами, ну и голова на рыбью похожа. Так его сразу насмерть, да еще и в болоте моем, он их на себя отвлек, чтобы я ушла. Кровищи было море, все камни с правой стороны берега залило, я их потом тряпками терла-терла, а они не отмывались…

Голос ее дрогнул, и она беззвучно заплакала, размазывая маленькими кулачками грязь по лицу.

– Марыся, прости! – Алиса бросилась утирать ей щеки, сгорая от стыда за собственную бестактность. Дернул же непонятно кто за язык!

– Наших тоже кромсали, как капусту, – Индра не сдвинулся с места, но голос его отдавал горечью. – Девять тысяч лучших воинов только в первый год полегло. Дальше – меньше, мы стали осторожнее, но все равно, за все это время – двадцать тысяч убитых и зверски замученных. Говорят, они тут опыты ставят над нелюдьми, только что на этих опытах делают, непонятно.

– Да уж точно ничего хорошего, – пробормотала зареванная кикимора и звучно высморкалась в половинку «арафатки». Сокола на мгновение аж перекосило от увиденного. Судя по выражению его лица, он благодарил всех богов, что вразумили не принять на поляне сей сомнительный дар.

Наверное, именно сейчас Алиса окончательно поняла, что обратного ходу не будет. Даже если бы их помиловали и простили за измену новой власти – как самим простить тех, кто творил подобные изуверства? Как можно жить спокойно, зная, что где-то соратников Индры, таких же сильных, отважных и красивых, пытают, истязают и ставят над ними опыты? А героев сказок, про которых мама читала в детстве, жрут чудовища?

– Ребята, мы обязательно победим, – заявила девочка, выпрямляясь. – Не можем не победить. Я тоже буду воевать, я не боюсь их. Мы придумаем, как вашу магию спрятать и как противостоять влиянию Великих, которое они оказывают на нас всех. И все, что надо придумаем, я обещаю. У меня папа инженер, и Июлия тоже инженер, а дядя Артур вообще ученый, он точно знает, что делать!

– Только надо как-то его предупредить, что у него жена – драконица, и проследить, чтобы от таких новостей сердце не остановилось, – фыркнул сокол. – Но твой боевой настрой мне нравится, Алиса. Спасибо тебе, а то мы совсем расклеились. Долго еще идти?

– Уже пришли, – Марыся махнула рукой вправо. – Поворачиваем здесь.

В узком аппендиксе, отходящем от основного коридора, было две двери. Одну из них кикимора толкнула, и она открылась со скрипом.

И Алиса увидела комнату, напоминающую кладовку физрука в их школе. Маты для отработки кувырков, наваленные кучей в углу, сверху подушка, явно знавшая лучшие годы, и старый спальный мешок, из которого то тут, то там лез пух. Маленькая Марыся могла бы обернуться в него трижды. В другом углу беспорядочной горой навалены книги, среди которых девочка узнала только школьный учебник по общей биологии. Но этот вариант она видела только в магазине, когда была совсем крохой. И дома еще, в той самой заначке, за которую могли отправить на пожизненные работы.

Посреди комнаты – стол с лампой, свет которой падал на кучу камушков, разложенных по дощатой поверхности. Здесь же валялись куски мха и лупа, явно тяжеловатая для птичьей ладошки кикиморы. Вплотную к нему было придвинуто старенькое и потертое зеленое кресло, из спинки которого торчали клочья поролона. А в нем…

– Сумка! – обрадованно воскликнул Индра.

Алиса едва успела отскочить в сторону. Марыся посмотрела на сокола, с упоением копающегося в своем добре, потом на девочку, подмигнула и покрутила пальцем у виска. Алиса фыркнула в ответ и окончательно прониклась к новой знакомой симпатией.

– Зачем тебе камни? – спросила она, подходя к столу.

– Смотрю, как мох расползается. Болеет он, понять не могу только, чем. Либо белобрысые опять потравы накидали в озеро, либо дожди ядовитые прошли, непонятно…

– А разве бывают они сейчас ядовитыми? – удивилась девочка. – Химию вредную запретили же всю.

– Понятия не имею, – со вздохом призналась носатая. – Но в последние года три как дождь затяжной пойдет, так у меня камни в болоте пятнами покрываются, мох облазит, а лягушки чесаться начинают. Хорошо, это не часто, раз пять в год. Учебник бы мне по химии, может, поняла бы. Да те, что я находила, плесень уже поела, не успела прочитать.

– Я у папы спрошу, может, он подскажет, что это такое. Хорошо бы пару камней с собой взять. Я верну потом.

– Да бери, конечно, жалко, что ли? – Марыся подошла к куче книг на полу, достала одну, выдрала из нее разворот и завернула в него два ближайших камня. – Ты не смотри так сурово, книжка эта – глупая совсем. Она про то, как стать настоящей женщиной путем дыхания через всякие интересные места. Ее отдыхающие забыли три года назад, а я забрала. Месяц читала и смеялась. Там еще про то, что мужа надо слушаться и во всем покорной быть, а то любить не будет. А особенно часть про лечение понравилась. Там пишут, что от любой заразной инфекции защитит йодистая сетка на попе, потому что вирусы и бактерии в нее не пролезут… Но я так и не поняла, как быть, если они полезут не через зад, а через голову?

– Мама говорит, это мракобесие и антинаучность, – поморщилась Алиса. – А нас в школе крутиться по часовой стрелке учили, чтобы энергию женскую вокруг юбки заворачивать. Я один раз упала даже, а наставница Анна Тимофеевна меня пристыдила и сказала, что у меня женского ресурса мало, а все потому, что я книжки слишком умные читаю и в штанах хожу. А старшие девчонки точно учились всякими местами интересными дышать, мы-то до такого не доросли еще…

– Это какими такими местами? – поднял голову от своих сокровищ Индра. Он успел выложить содержимое сумки на стол, и теперь там в ряд лежали несколько свертков в серо-коричневых тканевых и кожаных тряпицах, пузырьки с разноцветными жидкостями, два кинжала в ножнах, один с ладонь, второй – чуть длиннее, аккуратно сложенная рубаха (цвет и покрой Алиса в полумраке не разглядела) и коробка, перевязанная тонкой веревкой.

– А такими, о которых вы в отряде во время привалов чешете друг другу по ушам с утра до вечера, вот какими, – громко загоготала кикимора

– Ничего мы не чешем! – вскинулся парень, но врать он не умел совершенно, поэтому тут же покраснел, и стало ясно: как минимум, слушал в подробностях, а может, и поддакивал. – Очень надо! Тем более, я возраста второй зрелости еще не достиг, меня бы командир за такие разговоры котлы на полевой кухне до утра драить заставил!

– Ой-ой, – фыркнула Марыся, радуясь, что заставила смутиться большого и страшного иномирца. – И девчонки тебе неинтересны, конечно, такому красавчику? И зазнобы любимой у тебя, можно подумать, нет?

Алиса замерла, навострив уши. Сердце заколотилось с удвоенной силой.

– Я тебе язык сейчас отрежу, честное слово. Надоела, мелешь и мелешь чушь хуже пьяного дворфа, – выпрямился было Индра, но тут же передумал и устало махнул в ее сторону рукой. – Я член элитного разведотряда повелителя Гаруды под командованием самого Рагнара Сильного! Какие могут быть девчонки и зазнобы, пока хотя бы совершеннолетия не достигну? Делать мне больше нечего, и так времени не хватает, еще и тратить его на глупости всякие. Ты сама не тяни, на озеро давно пора!

– Тогда готовься, – мокруха моментально приняла серьезный вид. – Надо открыть дверь. А там прямо к нему и выйдем.

**

Дверь была добротная, сплошной металл в несколько слоев, с помощью физической силы ее и слон бы не высадил. Засов, конечно, заржавел и рассохся, но сокол побрызгал на него фиолетовой жидкостью из самой большой бутылочки в сумке, и в тех местах, куда попали капли, металл тут же оплавился и рассыпался в труху.

– Разрыв-зелье, берет любые камни, металлы, древесину, открывает все замки, просто растворяя их, – прогудел он сквозь маску, прикрывающую нос и рот. Она прилегала к лицу, как вторая кожа, при этом парень дышал сквозь нее с комфортом, зато окружающим даже звука дыхания не было слышно. Голос и тот звучал, как из закрытой бочки.

Марыся только завистливо вздохнула в очередной раз. Она страдала с тех пор, как увидела это чудо, лежащее в одном из кожаных свертков, и уже протянула к нему лапку, но жадный сокол тут же стукнул ладонью по столу (по пальцам не попал, но напугал кикимору до чертиков) и заявил, что это новейшая разработка дворфов и поэтому ни за какие костюмы на свете он ее не отдаст, и нечего свои ручонки загребущие к ней тянуть. Пришлось страдалице обойтись второй половинкой разорванной арафатки.

А дальше Индра нажал плечом раз-другой, и дверь приоткрылась, натужно при этом заскрипев.

– Тяжелая, зараза, – просипел он. – Даже у меня сил не хватает до конца ее сдвинуть. Пролезем?

Ширина щели оказалась ровно такой, чтобы смог протиснуться сам сокол, правда, боком. Алиса проскользнула, как придонная рыбка между камней, о маленькой кикиморе и говорить не пришлось.

Снаружи дверь напоминала один сплошной камень, поросший со временем травой. Опознать ее, как ворота куда-либо, оказалось решительно невозможным. Перед ребятами открылась пещера длиной около полутора десятков метров, по форме подозрительно напоминающая схематическое изображение прямой кишки в разрезе. Вероятно, так думали и другие посетители укромного места, оставившие на каменных стенах выцветшие от времени, но все же различимые слова, что красочно описывали отдельные части и процессы пищеварительной системы человека. Зато пол здесь, в отличие оставшегося в катакомбах, был совершенно чистым и сухим.

В конце занятного тоннеля светило солнце.

– Если выйдем и спустимся по старым ступенькам, окажемся прямо у левого берега. Но я предлагаю пока посмотреть сверху, – сказала Марыся. Платок смешно оттопыривался на ее длинном носу.

– И что мы тут увидим? – хмыкнул сокол.

– Если повезет – все, что нужно, – ответила кикимора. – Кажется, я слышу голоса снаружи. Нам точно сегодня везет. Главное – смотрите внимательно.

Они подошли к самому выходу, а затем по команде кикиморы легли на пол в и осторожно высунули головы из укрытия.

Внизу отливало синим и золотым огромное озеро, похожее на таинственное зеркало в зеленой узорчатой раме. Тонкая рябь бежала по поверхности, солнечные лучи рассыпали сверху миллиарды «зайчиков». Был полдень, и от воды шло едва заметное дрожащее марево. Алиса, онемевшая от природной красоты, не сразу увидела людей на берегу. А когда увидела, язык от возмущения отнялся окончательно.

Прямо около воды стояла необъятных размеров тетка в мокром купальнике и, ничуть не стесняясь, чесала ягодицу, повернувшись спиной к остальной компании. Там тоже все были, как на подбор: субтильный мужичок, закапывающий прямо в чистый песок мусор и пустые бутылки, жующий лопоухий пацан, перед которым уже валялась куча разноцветных фантиков, и, что особенно возмутило Алису, девица с подвявшим букетом из редких ныне лилий Глена. Она задумчиво посмотрела на цветы, пожевала губами, как корова, сморщилась и выкинула букет в кусты.

– Вот это парад уродов! – восхищенно присвистнул в маску Индра.

– Они растения редкие сорвали и выкинули! Природу беречь надо, а эти уничтожают! – дар речи, наконец, вернулся к Алисе. – Мусор по правилам надо сложить и увезти с собой, а они закапывают! А пацан даже убирать за собой не собирается. И тетка беспардонная, разве можно при других людях задницу чесать? Это же неприлично! И вообще, что они тут забыли? Это же не речка-вонючка из прошлых времен, тут нельзя купаться, эта вода для питья всей южной части города!

Тут до нее дошло окончательно, что вода, в которой недавно ополаскивала телеса необъятная баба, потечет в городской водопровод, а оттуда – к ним в дом, и девочка одним рывком поднялась и села, зажав рот рукой. Тошнота подкатила к горлу.

– Эти еще ничего, – хмуро пробормотала кикимора сквозь платок. – Тут некоторые как припрутся – потом дорогу назад не находят, пока вся дрянь из головы не выветрится. А бывает, что и дар речи теряют. Один неделю назад стоял тут до ночи на четвереньках, мычал. К вечеру ветер поднялся, а солнце за тучи зашло, парить от воды перестало, и его попустило. Вот только обгадился за это время прямо в штаны, бедолага… Здесь же и постирал.

– И мы эту воду пьем, – побелевшими от отвращения губами прошептала девочка. – А она делает из людей…

– Дураков, – закончила фразу Марыся. – Нас травит ядом, а вам разум опутывает дурманом. Вы пьете понемногу, поэтому особо не чувствуете. Но постоянно, а значит, эффект сохраняется. А если выпьет кто бочку такой воды – и разум необратимо повредится. Белобрысые каждую неделю стабильно появляются, что-то белое сыплют в устье реки, которая сюда впадает. Что именно, не скажу, но влияет оно вот так…

Тетка тем временем повернулась к остальному семейству и жестами скомандовала одеваться и собираться домой. Уходили прямо сквозь поросли голубики, как лоси, ломая и вытаптывая низенькие кустики. Как Алиса и предполагала, никто не стал возиться с мусором, оставили его на берегу.

– Я не могу на это смотреть, – всхлипнула девочка. – Соберу и увезем с собой. У меня сумка тканевая в рюкзаке, сложу в нее, потом постираю.

– Может, не надо? – тут же запереживал сокол. – Нам к воде нельзя, если сквозь маску испарения от такого большого озера попадут – потравимся к лешему. А молока с собой нет. И вдруг тебе тоже станет плохо?

– Я быстро! – вскочила Алиса с места, пока никто не успел ее остановить. – Одна нога здесь, другая там!

На улице было тепло и хорошо, свежий воздух так и манил вдохнуть полной грудью и куда-то бежать вприпрыжку, весело танцуя…

«Пня вам лысого!» – подумала вместо этого девочка, а затем ссутулилась и натянула ворот футболки с груди на нос. Осторожно дыша в эту импровизированную защиту, она спустилась по выщербленным каменным ступенькам на землю и опрометью кинулась собирать брошенные фантики и откапывать из песка бутылки.

**

Индра облокотился спиной о разрисованную стену и сел, вытянув ноги и положив на колени сумку. Поглядывая за Алисой, он достал большой кинжал, вытащил его из ножен и принялся полировать мягкой тряпочкой.

Кикимора отошла чуть вглубь пещеры, стянула с носа надоевший платок, посмотрела на парня в упор прищуренными глазами и спросила.

– Девочка знает?

– Что? – недоуменно поднял он голову.

– Спрашиваю, девочка знает, какое счастье неземное свалилось ее семье на голову? И чем это может им грозить?

Брови сокола сошлись практически на переносице.

– Ты что несешь, носатая? Если можжевельника не боишься, так можно всякую чушь болтать?

– Да уж не прикидывайся, что не понимаешь, – кикимора сложила лапки на груди. – Я застала времена до белобрысых. И про племя ваше тоже наслышана, и в Иномирье даже побывала однажды. Как это у людей называется? А, на заслуженном отдыхе. А еще я знаю, кому могут принадлежать кинжалы из звездного металла. И разрыв-зелье, за каплю которого платят сундуками золота. Девочку ты не предупредил, конечно?

– Не посчитал нужным, – процедил сокол сквозь зубы. – Я вообще не планировал здесь задерживаться надолго. И заводить дружбу с местным населением – тоже.

– А надо бы! – Марыся аж притопнула ногой от гнева. – Расскажи, или… Или я сама расскажу!

И тут же прикусила язык, но было поздно.

– Вот, значит, как… – Индра оперся рукой о стену и лениво, будто нехотя, встал, заслоняя выход.

Кикимора ахнула, развернулась и припустила к полуоткрытой двери в глубине пещеры. Только бы успеть добежать! В катакомбах ее никто не найдет, она там знает все ходы и выходы…

Она едва успела сделать два шага.

Всего два.

Крепкие, как сталь, пальцы сжали ей горло и подняли в воздух. Мокруха в ужасе захрипела, судорожно болтая ногами.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, знаешь такую человеческую поговорку? – спросил сокол хриплым голосом, стягивая маску и демонстрируя проклюнувшиеся короткие, но острые клычки. Кожа вокруг глаз потемнела безо всякого отравления, а глаза вспыхнули желтым сиянием. – А с теми, кто сует нос не в свое дело, стоит также поступить, как думаешь? Или отправить тебя в наш мир, только вместо заслуженного отдыха – на вечный? Или просто не заморачиваться, свернуть шею и бросить в озеро, рыбам на корм?

Марыся от ужаса заплакала, вздрагивая всем телом. Теперь она отчетливо понимала – от этого нигде ни спрятаться, ни скрыться.

Но не собственная жизнь больше волновала кикимору. Не привыкшая к чьей-либо ласке, она до сих пор не могла прийти в себя от бесхитростной Алисиной доброты. И у нее вдруг заболела душа, которой вроде как не должно быть у нечистой силы из сказок. В первый раз она болела, когда ищейки белобрысых сожрали лешего с водяным, во второй – когда поели всех ее подопечных лягушек в болоте. Сейчас никого еще не съели, но надолго ли?

– Девочка… – выдохнула она сквозь стискивающее ее шею пальцы. – Х-х-хорошая… Н-н-не губи…

– Девочка? Серьезно? – удивился Индра. – Странно видеть симпатию к человеку от нечисти, подобной тебе.

Но руку разжал, и Марыся упала на камни. Не обращая внимания на жесткое приземление, она поползла от страшного иномирца спиной вперед, отталкиваясь ногами, пока не уперлась в стену. И лишь тогда заговорила.

– Она хорошая, сокол Индра. Я видела, как она два месяца назад садила деревья на протоке за озером. Как будто каждое из них – ее родное. Я нос даю на отсечение, что она им передавала какую-то часть своей энергии, хотя, люди так не могут делать. Но именно ее деревья растут теперь лучше всех… И семья у нее наверняка хорошая, раз они тебя спасли. Пощади их.

– Ну, раз хорошая, значит, пощажу, – неожиданно легко согласился Индра, а потом рассмеялся, совсем по-человечески. Его лицо быстро принимало первоначальный облик, глаза снова стали зелеными, а зубы – обычными.

– Дура ты, носатая, – продолжил он, убирая в сумку кинжалы. – Дай угадаю, в нашем мире ты была пятьсот лет назад или еще раньше? Сейчас все по-другому. К тому же, опасность грозит этой семье и их друзьям независимо от моего присутствия в их жизни. Только без меня у них вообще нет шансов. Со мной – есть. Так что успокойся и не верещи. Победим белобрысых – так уж и быть, свожу тебя к нам. Посмотришь, как все поменялось. Мы умеем делать выводы и признавать ошибки.

– Ошибки? – выдохнула Марыся так резко, что закашлялась. – Ваше племя однажды утопило в крови весь наш континент, а теперь ты называешь произошедшее ошибкой?!

– Ошибкой одного, за которую расплатились мы все, а моя семья платит до сих пор, – ответил сокол. – А ты ничего не поняла тогда и не понимаешь сейчас. Поэтому сделай милость, закрой рот и не смей болтать о том, что знаешь. Придет время – я сам им все расскажу. А иначе…

И он так посмотрел на вжавшуюся в стену мокруху, что та снова задрожала и судорожно закивала головой.

Снаружи раздались шаги. Кто-то торопливо поднимался по ступенькам, шаркая ногами по осыпающейся каменной крошке.

– Ребята, я все! – радостно сказала Алиса, возвращая футболку с носа на законное место. – Ой, а чего вы носы открыли?

– А мы разговаривали, – улыбнулся Индра, совершено искренне и по-доброму. – Мы ненадолго совсем, даже надышаться не успели. Правда, Марыся?

– П-п-правда, – кивнула кикимора с усилием.

– И о чем вы разговаривали? – подозрительно прищурилась Алиса. – Почему Маря такая кислая?

– Потому, что возвращаться мы будем снова через ее катакомбы, а выйдем ближе к городу. Здесь спускаться опасно и телепортироваться тоже не хочется, сил и так немного.

– Маря, прости нас, мы тебе надоели, наверное? – всплеснула руками девочка. – Шаримся по твоему дому туда-сюда… Хочешь, я тебя на загривке понесу?

– Сама дойду, – и Марыся тоже улыбнулась. – И вас доведу, тут троп много. К городу ближе можно подойти, главное, дверь изнутри открыть.

– Я открою и закрою, – сокол повесил сумку через одно плечо, а на второе снова закинул Алисин рюкзак с учебниками. – Давайте поторапливаться. Нам к госпоже Илоне нужно, а до этого добыть какой-нибудь еды, а то желудок сводит. Алиса, ты все еще хочешь в то странное заведение со стеклянной дверью? Бери с собой нашу новую знакомую, пусть только превратится во что-нибудь, более привычное людям. Я угощаю.

Такое щедрое предложение оспаривать никто не стал.