Текст книги "Сезоны любви (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
К обеду я осмелела настолько, что смогла выбраться из-за спасительного прикрытия компьютера и пойти прогуляться в дамскую комнату. Когда я оттуда выбрела, на подоконнике восседала Галочка, скрестившая свои стройные ноги, и задумчиво курила.
– Будешь? – она профессионально выщелкнула из пачки длинную сигарету. Вообще-то я почти не курю, но разговора было явно не избежать, и я молча приняла сигарету. Галочка затянулась и стала смотреть на меня сквозь рассеи-вающуюся ароматную дымку. Смотрела так, словно была опытной портнихой и снимала мерку с моего лица, фигуры, ног… Бедняга пыталась найти во мне то, чего не хватило ей для обольщения нашего шефа. Наконец, устав искать то, чего нет, она спросила:
– И давно вы с Глебом?..
Я неспешно и красиво выдохнула дым – ну просто женщина-загадка! – и сказала неопределенно:
– Ну-у, как тебе сказать…
Зоркие галочкины глаза сощурились.
– То-то я смотрю, он к нам зачастил. Я-то думала…
Она не договорила, но и без того было ясно – Галочка была твердо уверена, что если и стоило из-за кого приходить в наш отдел, то только из-за одного человека. Ее. Я поглядела в пол и задумалась: а ведь, и вправду, с какой стати Глеб в последнее время то и дело у нас ошивался? Я-то, как девушка серьезная, полагала, что он контролирует производственную дисциплину и качество работы…
– И как же это вы… у вас получилось?
Галочка все-таки не смогла скрыть своего недоумения. Я улыбнулась ей – как можно мягче и сочувственней.
– Да вот так и получилось…
Мои бестолковые ответы были восприняты ею как натуральное издевательство. Галка слезла с подоконника, поправила юбку и сказала непри-язненно:
– Могла бы, между прочим, и предупредить. А мы-то с ног сбились, все тебе женихов ищем!
Сама Галка “отыскала” мне всего-навсего одного кандидата – конченого алкоголика, который ей ни в каком качестве уже не мог пригодиться. Благодарю покорно!
– Только учти, – закончила она совсем ядовито. – Птица-то не твоего полета!
И торжественно вымаршировала вон.
Так, похоже, была у меня приятельница, а теперь – увы… А еще говорят, причина всех раздоров – женщина. Ладно, переживем.
Я все еще переживала, когда в дверь проскользнула Таня. Поглядела на меня с высоты своего роста и сказала застенчиво:
– Как погуляли?
Я подавилась дымом.
– Н-ничего…
– А Глеб Анатольевич ничего не говорил?
– О чем?
– Обо мне?
Я молчала, соображая, с чего это мы должны были проводить время в бе-седах о Татьяне.
– Ну, я слегка перебрала… – пояснила она.
– Да? А никто и не заметил. Знала бы ты, как я наклюкалась!
Правда, не стала уточнять, что наклюкалась я на несколько дней раньше.
– Значит, все нормально? Он не очень сердился, что мы так к нему на-грянули?
Я великодушно отмахнулась от нее сигаретой.
– Да все нормально! Мужик с понятием.
Татьяна с облегчением раз улыбалась.
– Ну, слава Богу! А то я весь выходной переживала!
Ну вот еще один раб субординации… Успокоенная Татьяна ушла, а я уселась поудобнее и стала смотреть на дверь. Очередь Нины Дмитриевны. Но Нина Дмитриевна – железная женщина – для беседы по душам все не являлась, и, заскучав, я выбрела в коридор. По коридору фланировал Буров. Я попыталась отступить на исходные позиции, но была замечена и схвачена.
– Ага, – сказал Буров. – Закурить есть?
– К Гале, – коротко сказала я.
– А ты что, бросила? У Глеба заразилась?
Так. Если еще раз услышу в ближайшее время это имя, размозжу кому-нибудь голову. Да хоть бы и Бурову. Буров, не подозревающий о нависшей над ним опасности, бодро сказал:
– Чего такая мрачная? Пошли в столовую, тетки уже очередь заняли.
Столовая у нас вполне приличная. Всего много и вкусно, и не слишком дорого, и потому народу здесь вечно выше крыши. Вовремя не успел – стой и жди.
Таня замахала нам уже от самой раздачи.
– Идите скорее! Они занимали… А я говорю – занимали!
Мы поднырнули под ограждение. Буров уже орал: "Куда понесли пироги!" Я почувствовала ладонь на своей спине, посторонилась и оглянулась.
– Можно мне с вами? – спросил Глеб. Я кивнула с солидным запозданием, шеф поставил поднос и стал глубокомысленно изучать меню. Я пялилась на салаты, не в силах из-за расстройства сосредоточиться на выборе. Наконец схватила тот, что поближе и двинулась вслед за Буровым.
– Глеб Анатолич, – сказал тот над моей головой. – Ты мою "Сигму" смотрел?
– Смотрел.
– И чего?
– А ничего. Придешь, я тебя носом ткну.
– Где?!
– После обеда.
– Нет уж, давай сейчас!
Они переговаривались над моей головой и я, наконец, смогла как следует вздохнуть и поменять молочный суп, который терпеть не могу, на солянку.
– Лопнешь! – вдруг сказал Буров. Я опустила глаза на свой заставленный тарелками поднос. Господи, когда я успела все это набрать?
– Не слушайте его, Наташа, – сказал над моим ухом шеф. – Ешьте, сколько хочется.
Буров широко ухмыльнулся.
– Ну, конечно, дело вкуса…
Я чуть не ткнула его вилкой в бок. Осторожно скосилась на Глеба. Тот, слегка улыбаясь, рассматривал содержимое своей солянки. Могу, конечно, ткнуть и вправо…
– Глеб Анатольевич, садись с нами.
– Да места нет…
– Потеснимся, – Буров сдвинулся, и мне – делать нечего – пришлось пересесть. Глеб еще раз озабоченно оглядел столовую и, проигнорировав пару свободных мест, уселся со мной рядом. Аппетит у меня пропал окончательно. Зато шеф, похоже, чувствовал себя в своей тарелке – переговаривался с Буровым и тетками, ел, то и дело касаясь меня то плечом, то бедром – разумеется, совершенно случайно, но моему воспаленному воображению так не казалось. Почти доев гуляш, я обнаружила, что он недосолен. Потянулась за солонкой – Глеб, не прерывая рассказа, подал ее мне. Похоже, он все-таки замечал, что творилось у него под левым боком. Я перемешала гуляш, попробовала и сморщилась.
– Пересолили? – тут же спросил Глеб. Я молча кивнула и тихо, левым краем рта, зарычала на Бурова, философски заметившего:
– Что ж поделаешь – любовь…
Мне позвонили к вечеру. Приятный мужской голос.
– Наташа? Здравствуйте. Это Алексей.
– Здравствуйте. Какой?
– Мне ваш телефон Аня дала. Ваша знакомая. Сказала, вы согласны встретиться.
– Да? – я поднапрягла память: что-то там Анька такое говорила – пару месяцев назад…
– Давайте встретимся после работы на часок-другой? Мне в ночную, немного пройдемся, поговорим…
Я молчала, соображая. Да провалитесь вы, Глеб Анатольевич, с вашим спорами-договорами! Сами врете и других заставляете! И вообще – клин клином вышибают.
– Хорошо. Встречаемся у "Весны", знаете?
Я положила трубку и воровато оглянулась – словно шеф стоял за моим плечом и, как в старой сказке, воздевал палец: " Должо-ок!"
Алексей и вживую оказался приятным – и по внешности и по манере общения. Он сразу выдал мне информацию, которая, по его мнению, могла меня интересовать: работа, развод, дочка, не видится – у бывшей другой муж, квартира небольшая, но есть… Про меня в том же объеме он уже знал, приглядывался, и, судя по всему, противной я ему не казалась. Так, болтая о том о сем, мы не спеша добрели до моего дома.
– Лучший друг человека – диван и телевизор! – заявил Леша.
– Не только.
Леша подумал и уступил:
– Ну, еще пиво.
– Ну уж нет, не согласна! Так и прикипеть к дивану можно. Надо куда-нибудь выбираться, ходить – в кино, на выставки, в театры… А ты что по телевизору любишь смотреть?
– Всё.
– Вот мой дом.
Он поглядел.
– Ясно.
– Ну, – я махнула рукой в ожидании его следующего шага. – До свидания?
– До свидания, – согласился он и умолк. Я решила, что человеку нужно как-то помочь.
– Ну и?..
– Да у меня на тебя никаких денег не хватит, – сказал Леша, повернулся и исчез в таинственных городских сумерках. А я осталась стоять с открытым ртом. Так. Похоже, незаметно для себя я перекочевала в категорию дорогих женщин. Вообще-то, насколько я помню, билет в кино стоит столько же, сколько бутылка хорошего пива. Или он так давно не отдирал задницу от своего любимого дивана, что для него поход в кино равнозначен посещению дорогого ресторана?
Ну и ладно. Не очень-то хотелось. Нервно хихикая, я добралась до своей квартиры, переоделась и остановилась средь, деловито огладываясь. Так, и чем же мы сегодня займемся? Для начала – ужин. Хороший. Основательный.
Часа через два я лежала с полным животом на диване и благодушно поглядывала по сторонам. Благодаря заботливому шефу у меня появилась масса свободного времени, и дел громадье взирало на меня со всех углов, ожидая, когда же я все-таки за них примусь. Строя грандиозные планы по переустройству своего быта, я незаметно задремала.
Звонок. Очнувшись, я укоризненно поглядела на телефон: отвлекаешь от таких важных мыслей! – но все же взяла трубку. Сказала лениво:
– Алло-о?
– Добрый вечер, Наташа.
Встрепенувшись, как старый боевой конь, я села на диване.
– Добрый вечер, Глеб Ана…
– Глеб.
– Глеб…
– Ну и как же так? – укоризненно сказал он. – Мы же с вами договаривались! Не умеете держать слово?
– Да мы с ним… – промямлила я беспомощно. – Мы с ним давно должны были встретиться… понимаете, неудобно было отказываться… А вы откуда знаете? Вы что, следили за мной?!
Он с удовольствием засмеялся:
– Как вас, оказывается, легко поймать! Сказал наобум – и попал в точку. И как свидание?
– Да никак!
– А что так?
Я подумала. Пожаловалась:
– Мужик нынче пошел ленивый – сам ухаживать не любит, а вот наоборот…
– Это точно! – охотно поддакнул Глеб. – А как вы хотите, чтобы за вами ухаживали?
Я растерялась.
– Ну… как обычно.
– А, цветы-конфеты-рестораны?
– Можно, конечно, еще и бриллианты, но в последнее время что-то никто не дарит…
– И не скучно?
– Нет! – твердо сказала я. – Мужчинам, может, и скучно, а нам – нет! Так женщина чувствует, что ее любят, что ее ценят…
– А иначе вы, конечно, не почувствуете? А вы бриллианты любите?
Я задумалась.
– Заочно. Я вообще многое заочно люблю. Очно как-то не получается.
– А что вы любите очно? Кроме шоколадных конфет, конечно.
– Спать, – не задумываясь, отозвалась я.
– Это вы к тому, что уже поздно?
– Нет! – испугалась я. Я обнаружила, что когда Глеб находится от меня вдали, я чувствую себя гораздо свободнее.
– Итак – есть, спать?..
– Собак и кошек. Некоторых людей. Мужское внимание. Солнце. Старые фильмы…
– Неужели и фильмы? – я услышала, что Глеб улыбается. – Какое совпадение!
Я поджала под себя ноги. Сказала осторожно:
– Я вообще-то долго еще могу перечислять…
– А я никуда и не тороплюсь.
– Вам, наверное, сейчас скучно?
– Скучно. Без вас.
Сердце мое екнуло. Ну нет, знаем мы эти фразы!
– Я тут сейчас походил по квартире – подумал, может, вы что-то оставили…
– Как обычно, – подсказала я.
– Ну да. Был бы повод приехать.
У меня пропал дар речи. Глеб позвал встревожено:
– Наташа! Вы еще здесь?
– Тут, – я кашлянула. – Приехать… мне к вам? Или вам ко мне?
– Как хотите, – серьезно сказал Глеб.
Так. Доболтались. Я молчала – так тупо, так увесисто, так кирпично-каменно, что никакая шутка, никакая легкая фраза типа "Ну и приезжайте!" не могла пробиться сквозь толщу этого мощного молчания. Глеб это понял. Сказал осторожно:
– Наташа?
Да, хотела сказать я. Да, только я впала в свой любимый детский ступор: в юном возрасте была я жутко застенчива, и стоило понравившемуся мне парню как-то проявить внимание, как я каменела, немела, и даже, кажется, переставала дышать… С тех пор меня клинит куда как редко. Хотя и метко.
– Наташа? – вновь позвал Глеб.
Я откашлялась.
– А?
– Мы еще не выяснили, что вам не нравится, – обыденно продолжал Глеб. – Наверное, идиоты в первую очередь?
– И они тоже, – промямлила я.
– Я так и понял, – серьезно сказал Глеб. – Спокойной ночи.
Я поглядела на запикавшую трубку. Сказала уныло:
– И никакой вы не идиот…
Посидела еще, обхватив колени руками. Время шло, настроение падало. Я поглядела на часы – полдвенадцатого. Самое время звонить Светке – пусть проводит реанимационные работы.
Светка – это таран. Это асфальтовый каток, пугающий своей целеустремленностью. На любом этапе жизни она твердо знает, чего хочет, и, в отличие от большинства из нас, знает, как этого добиться. Очень энергичная, завораживающая своей деловитостью – если, конечно, ты сам не попал под этот ее каток…
– Я влюбилась, – сообщила я безо всяких предисловий.
– Опять?
– Что значит – опять? – обиделась я. – Я влюблялась целых два года назад!
– Помню-помню, ходил к тебе женатый, все на жену-стерву жаловался да клялся развестись!
Я вздохнула.
– Ошибки молодости…
– А теперь типа поумнела? Алкаш, поди?
– Нет.
– Зэк?
– Нет.
– Голубой, что ли?
– Светка, ты что, совсем?!
– А то я тебя не знаю… – проворчала наша разумная. – Ну и кто он?
Я вздохнула:
– Мой начальник.
Пауза.
– Ты рехнулась? – с опасливым любопытством спросила Светка.
– А что? – гордо ответствовала я.
– Я тебе сколько толковала про служебные романы, а? Предупреждала я, ну скажи, предупреждала?
– Предупреждала-предупреждала.
– Говорила, что это только сначала все сладко да гладко, а потом, как наскучишь?..
– Говорила.
– Работу хочешь потерять?
– Не хочу.
Светка поразмышляла.
– Женат?
– Нет.
– Ну, еще куда не шло – а то бы она тебе задала жару! За таких мужиков знаешь, как держатся? Хотя, извини, конечно, задачу тебе это никак не облегчает… Надо реально оценивать свои шансы, сколько раз тебе говорила!
В этом они с Галочкой сошлись… а еще подруга называется!
– Спали уже? – по-деловому осведомилась Светка.
– Нет… а надо?
– У-у-у… значит, это у тебя всерьез и надолго! Он хоть за тобой ухаживает? Или это у тебя безответно и беззаветно?
– Ну как… Не знаю… Вроде как…
– Что значит – "вроде как"? – рассвирепела Светка. – Да или нет?
– Да откуда я знаю?
Светка с минуту переваривала выдавленную из меня информацию и выдала свое резюме:
– Кино, конфеты, мороженое, два ужина – и ты за ЭТО втюрилась?
Я покорно вздохнула. Вот такая я дура. Конечно, надо было подождать, пока мне подарят две натуральные шубы и серьги с бриллиантами…
– Короче, – деловито сказала Светка. – Эту дурь из тебя надо выбивать!
– Выбей, а? – с надеждой попросила я.
– Замуж хочешь?
– Хочу!
– Завтра пойдешь на свидание. Мужик хочет жениться, ты ему подойдешь, мозгов у него на двоих хватит. Позвонит тебе в девять ноль-ноль. Не вздумай завтра опоздать. И не финти! Все. Спи спокойно.
– Ага, – послушно отозвалась я. Положила трубку и упала на диван. Нет, хорошо все-таки иметь таких подруг! Так, глядишь, и я поумнею…
Годам к девяноста.
Я выскочила из подъезда, воюя со своим зонтом, и только подлетев к краю тротуара, узрела перед собой знакомый "мерс" с открытой дверцей.
– Доброе утро! – сказал Глеб.
– А что это вы здесь делаете? – ошалело и потому невежливо спросила я. Глеб поглядел по сторонам, словно пытаясь сориентироваться, и сообщил доверительно:
– Сижу в машине. Можете тоже присесть.
– Зачем? – подозрительно спросила я.
Глеб демонстративно посмотрел на часы.
– Мне кажется, или вы опять опаздываете на работу?
Я оттянула рукав и подставила свои под свет подъездной "кобры", хотя и без того знала сколько времени.
– Не кажется, а точно… Нам, случайно, не в одну сторону?
– Пожалуй.
– Не подбросите?
– Ну, если вы так просите…
– Прошу-прошу, – я наконец нырнула в машину. – Правда, что это вы спозаранку делаете в нашем районе?
– Жду вас.
– Решили подработать частным извозом?
– Решил взять над вами шефство. Нельзя на один вечер одну оставить, сразу начинаете на сторону глядеть. Хоть позавтракали?
– Не-а… – я зевнула, зябко передернула плечами. – Кофе кончилось, а я вчера купить забыла. Теперь полдня буду бродить, как спящая красавица… Что это?
Глеб сунул мне маленький термос.
– От сердца отрываю. Берег для себя как последний патрон.
Я отвинтила крышку, вдохнула аромат НАСТОЯЩЕГО кофе, и, прижав термос к груди, уставилась на Глеба.
– Шеф, о вас будут слагать легенды!
– Пристегнитесь, – благосклонно сказал мой легендарный шеф.
Через короткое время мы вырвались на "оперативный простор" автострады. Я изредка отхлебывала кофе, жмурясь на дальний свет встречных машин. Глеб помалкивал, поглядывая на меня.
– Теперь я знаю, какой вы бываете по утрам, – сказал неожиданно.
Я завозилась на сиденье, чтобы поглядеть на себя в зеркало.
– Помню-помню! Темные круги под глазами… Что еще сегодня?
– Теплой, – сказал Глеб.
Я промолчала, потому что это замечание мне показалось до ужаса… эротичным.
Глеб развернулся возле конторы.
– Отдайте мой кофе. Держите.
– Что это?
Зажегся свет, и я обнаружила уютно устроившийся у меня в ладонях малюсенький горшочек с крохотным кактусом. На верхнем колючем шарике распластался красно-черный цветок, похожий на морскую звезду.
– Обалдеть! – сказала я. – Это что – кактус?
– Это букет.
– Мне?
– Вам.
– Мне никогда не дарили букет из кактусов. Спасибо.
– Рад, что я оригинален. Пожалуйста.
Продолжая держать кактус в обеих руках, я попыталась встать – после третьей неудачной попытки с интересом наблюдавший за мной Глеб отстегнул, наконец, мой ремень безопасности; я кивнула и аккуратно вышла из машины.
Глеб толкнул передо мной дверь, и я ввалилась в отдел вместе с кактусом и шефом. Торжественно промаршировала к своему столу, водрузила на него свой «букет» и только после этого сказала:
– Здрасьте.
– Привет-привет, – пожимая руку Глебу, Буров не сводил с меня глаз. – Это что такое?
– Кактус.
– Бывает, – сказал Буров. – Глеб Анатолич, Михеев сегодня все-таки явится? Я же без него, как без рук!
Я неторопливо сняла плащ, причесалась, села и стала передвигать по столу кактус, чтобы выбрать ему подходящее место. Больше всего он походил на слепленного из репейника медвежонка. Вскинула взгляд – Глеб посматривал на меня из-за плеча Бурова смеющимися глазами.
– Наташ, тебя, – сказала Галочка. Метнула взгляд в шефа и добавила, отчетливо понизив голос. – Приятный брюнет.
Я глянула на часы и чертыхнулась: девять ноль-ноль. Ну нельзя же быть таким пунктуальным!
– Да? Здравствуйте. Да, это я. Да, говорили. Сегодня? Где? Во сколько? А как я вас узнаю? А… Ну хорошо. Да. Договорились. До вечера.
Я положила трубку и осторожно поглядела на шефа. Тот задумчиво кивал на слова Бурова, разглядывая пол под ногами. Руки в карманах, воротник поднят, отчего Глеб выглядел нахохленным и озабоченным. Кивнул последний раз и, не глядя на меня, вышел.
Я почувствовала себя брошенной.
– И как свидание? – спросила Таня, едва я только переступила через порог. Чтоб тебя, душа простая, вот же Глеб, сидит рядом с Буровым!
– Да никак, – привычно отозвалась я.
– Неужели не пошла? – преувеличенно удивилась Галочка. – На тебя не похоже!
Ах ты… стервочка. Глеб Анатольевич изволил повернуть голову и посмотрел на меня с подчеркнутым вниманием, приподняв брови. Да чего там! Что нам стесняться – все мы здесь большая дружная семья! Я неторопливо сняла плащ.
– Пойти-то я пошла…
– И что – не дошла? – осведомился Буров.
– Дошла – до ручки.
– Да не тяни ты кота за хвост! – возмутилась Нина Дмитриевна. – Рассказывай по-человечески!
Я вздохнула.
– Договорились встретиться у "Факела". Вы, говорит, меня сразу узнаете. У меня в руках газета будет.
– "Искра", поди? – фыркнула Галочка. – А в петлице – гвоздичка? Подпольщики!
– Нет, чтобы с букетом стоять! – вступила Таня. – Вот все вы такие, жмоты несчастные!
– А чего разоряться-то раньше времени! – возразил Буров. – Ты знаешь, сколько сейчас приличный букет стоит? А придет на "стрелку" вот такое вот…
– Что-о?!
– Не бей, это я не про тебя!
– То-то же! Ну, пришла я. Дай, думаю, постою на другой стороне улицы, погляжу на суженого. Нет как нет. Ну-у, думаю, начинается! Даже на первое свидание не мог прийти вовремя. Ладно, подожду, посмотрю, а то, может, и дорогу переходить не стоит. Стою, смотрю. И тут…
– Подъезжает белый лимузин, а из него… – подсказала Галочка. Глеб Анатольевич вдруг переменил позу – откинулся на спинку кресла, скрестив на груди руки. У отдела заблестели глаза. Я села поудобнее.
– Смотрю, неподалеку стоит мужик с газеткой.
– А гвоздичка?
– Бэз. Стоит и тоже на ту сторону пялится. Прямо рентгеном всех проходящих теток высвечивает… Ах ты ж, думаю, гад, так ты на меня со стороны хочешь посмотреть, решить – подходить-не подходить?!
Буров неожиданно заржал. Женщины взглянули на него с укоризной.
– Смотрю, – я развела руками, – господи, кроме газеты там и посмотреть-то не на что! Какой-то весь скукоженный, на голове кепочка задрипанная, плащ, наверное, молодости моего папы! Говорил, что ему сорок, а на вид – вообще полтинник с гаком! Врет и не краснеет! Или больной…
– И дальше что?
– А ничего. Плюнула да пошла.
– Дуры вы девки, дуры! – в сердцах объявила Нина Дмитриевна. – Все бы вам лимузины да смазливую морду подавай! Жить-то тебе с человеком, а не с кепкой! Подошла бы, поговорила, что тебе, убыло, что ли? Может, у него душа расчудесная!
– Ага, а что же он со своей душой расчудесной в засаде-то сидит? Тоже, поди, высматривает покрасивее! А подошла бы толстушка в очочках – так он бы в кусты!
– Ну не знаю, – задумчиво сказал Таня. – Если сразу не понравился… Мог бы, правда, и одеться поприличнее. Первая встреча все-таки. Встречают-то по одежке…
Галку больше волновал практический вопрос.
– Что говорить-то ему будешь, когда позвонит?
– А, может, не позвонит? – с надеждой сказала я.
Зазвонил телефон. Все замерли. Вот пунктуальность – девять ноль-ноль! Все опаздывают, все люди как люди, а этот… как хрен на блюде. Глеб Анатольевич с каменным лицом взял трубку, послушал и любезно пододвинул телефон.
– Вас.
– Да? Спасибо… – я встала рядом со столом, щекой ощущая взгляд. Глеба – Алло? Кто? Плохо слышно! Игорь? Какой Игорь? Ах, Игорь! Здравствуйте. Почему не было? Как это не было? Была! А вот где вы-то были? Вовремя? А где стояли? У "Факела"? ах, нет… А почему нет? Меня не видели? А я вас. Я, между прочим, подъезжала. Да, на машине. Посидела, подождала, вас нет… И уехала. Надо держать свое слово! Договорились – значит, договорились! А раз вы такой необязательный, мне тогда с вами и встречаться не хочется… Все!
Я положила трубку и выдохнула.
Галочка зааплодировала.
– Знай наших! Как ты его!
– Он хоть слово-то успел вставить? – спросила довольная Таня.
– Сказал – "ну и ладно".
– Да, лучший способ защиты – нападение! – Буров горестно взглянул на Глеба. – Вот так, Анатолич, они нас и…
Глеб молча показал мне большой палец.
– Между прочим, – сказала я в пространство, – не ближе ста метров…
– Ну, и как у вас дела? – отбушевав, спросила Светка. Я почувствовала благодарность: все-таки подруга…
– Да все так же…
– Что так же?
– Разговариваем.
– Господи, – опасливо произнесла Светка, словно услышав о поставленном мне тяжелом диагнозе. В принципе, так оно и было.
– Он, случайно, не…
– Не импотент, успокойся.
– А ты откуда знаешь? – с подозрением спросила Светка. – Ты же не проверяла?
– Ну… знаю…
– Значит, разговариваете. И все?
– Нет, – поспешила я ее обрадовать. – Он мне еще кактус подарил.
– Кактус? – переспросила Светка. – Кактус?
– Ну да, кактус. Цветущий. Цветок очень красивый, хотя всего один. Кактусы, говорят, редко цветут, приходится долго ждать…
– Он подарил тебе цветущий кактус, – медленно повторила Светка.
– Да.
– О господи, – сказала Света и отключилась.
Я была с ней полностью согласна.
– Ну все, – сказала Катька безо всяких предисловий. – Мы с Генкой подали заявление.
Все, конечно, к тому и шло, но в данный момент я восприняла это как предательство. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. Мне не везет в этом так, что просто беда… Последняя незамужняя подруга была… Если не считать уже разведенных.
– Ну? – подождав, вопросила Катька.
– Что – "ну"?
– Могла бы, между прочим, и поздравить!
– Поздравляю, – промямлила я. – Ты, поди, еще и в белом будешь?
– А то! Свадебные платья и на мой размер шьют!
– Будешь выглядеть, как тихоокеанский лайнер! – мстительно пообещала я.
Катька расхохоталась.
– Генка упадет! Я еще все в обтягон закажу, представляешь?
Я представила и поневоле тоже захихикала.
– Так что ждем вас двенадцатого в тринадцать ноль-ноль в центральном загсе.
– Сейчас запишу, а то память-то у меня девичья…
– Знаю-знаю, не помнишь, где была, кому дала…
– Так. Тринадцатого…
– Двенадцатого, балда!
– Я так и говорю… в тринадцать… А кого это – "вас"?
– Тебя и твоего любимого шефа. Глеб, кажется?
– А… Светка нажаловалась, да?
– Звонила. Два часа в истерике билась, что ты ее кандидата прокатила. Правда, что ли, втюрилась?
– Ну, – угрюмо сказала я.
– А чего молчала?
– А я что, должна объявления на всех углах вывешивать, что ли?
– Она мне еще про кактус рассказала, – посмеиваясь, продолжила Катька.
За кактус я готова была стоять грудью. Я сама ощетинилась, как тот кактус.
– Ну и что? Тебе хоть раз в жизни дарили кактусы?!
– Да успокойся ты! Мне даже розы ни разу не дарили! Расслабься, подружка, мы со Светкой посовещались и решили, что вы друг другу подходите. Два сапога пара!
– Ну, спасибо за благословение! Только никуда мы с ним не пойдем – не в тех мы, знаешь, отношениях, чтобы по загсам шастать.
– Сама, поди, мужика запугала! – безо всякого сочувствия заметила Катька.
– С чего это?
– Да знаю я тебя! Болтаешь, че попало, а он всерьез воспринимает. Шаг влево, шаг вправо – расстрел! Поди, и рот-то лишний раз открыть боится, не то, чтоб тебя коснуться! Цени! Редкий мужик прислушивается к женским глупостям…
– Это ты как замуж собралась такая умная стала?
– Да ладно, не злись! Завтра дома сиди, приду к тебе фасоны выбирать.
– Да куда я денусь!
Едва я положила трубку, как телефон вновь ехидно квакнул. А вдруг…
– Да? – осторожно сказала я.
– Привет, Натали! – радостно гаркнула трубка.
– О, господи! Юрка? Ты откуда?
Глеба в окрестностях подъезда не наблюдалось, чему я не особенно удивилась, но опечалилась. Добиралась до родимой работы не шатко не валко – опоздала всего на пятнадцать минут. Войдя в холл, увидела стоявшего у лифта шефа. Специально, что ли, подгадывает?
– Привет, – сказал он.
– Здравствуйте, Глеб Анатольевич, – покорно отозвалась я. Остановилась рядом и стала думать, что могу, в конце концов, добраться до четвертого этажа на своих двоих, но неудобно вот так поворачиваться к начальству задом…
Открылись двери лифта, и я шагнула внутрь. Глеб вошел следом, нажал кнопку моего этажа, повернулся и стал смотреть на меня. А я старательно глядела мимо. Глеб вышел первым, я следом – и едва не ткнулась носом в ему в грудь. Шеф стоял, загораживая путь к моему родному отделу.
– И кто у нас умер? – осведомился Глеб.
– Никто, – вздохнула я.
– Уже радует. Я, к сожалению, не смог сегодня за вами заехать.
Я скосила на него глаз: не смог – или не захотел? Сказала уныло:
– Да вы и не обязаны…
Разговор увядал, не успев расцвести.
– Что-нибудь случилось?
– Ничего… – вздохнула я еще горше.
– Не выспались?
Я пожала плечами.
– Плохо себя чувствуете?
– Скверно, как обычно.
– Вас кто-то расстроил?
– Наоборот.
Глеб хмыкнул.
– Наташа, мы можем простоять здесь весь рабочий день. Я ведь не отстану, вы не поняли? Итак, кто и чем вас так… обрадовал?
И чего прицепился? С какой стати я должна перед ним отчитываться? И вообще, какое ему дело до настроения его подчиненных, думала я, а мой длинный язык меж тем выдал:
– Глеб Анатольевич, а я замуж выхожу!
Я испуганно вскинула глаза. Шеф смотрел с прищуром. Иронии в его взгляде явно прибавилось. Огляделся, привалился плечом к стене, точно устраиваясь поудобнее для долгого разговора.
– И откуда ж тогда такая мировая скорбь? – осведомился ядовито. – Вы же, вроде бы, этого и добивались?
Я покорно покивала.
– И кто же этот… счастливчик?
Этот несчастный…
– Мой старый приятель.
– А где он пропадал все это время?
– Да он полтора года работал по контракту в Канаде… На днях вернулся.
– И сразу же сделал вам предложение?
– Он и раньше предлагал. Но так, вроде бы в шутку…
– А теперь, значит, остепенился? И вы согласились?
Я вновь уставилась на пуговицу его замечательного плаща.
– Знаете, такими предложениями женщины не разбрасываются. Он хороший парень, и с головой и со всем остальным все в порядке. И мы с ним неплохо ладим…
Я поймала себя на том, что оправдываюсь, и смолкла.
Глеб рассеянно смотрел перед собой. Вздохнул:
– Ну, я так и знал, что этим закончится!
Взглянул на часы и оттолкнулся от стены:
– Меня уже люди ждут. Я, наверное, должен вас поздравить?
– Спасибо, – горько сказала я.
– Не за что, – хмыкнул Глеб. Пошел к лестнице и оглянулся.
– Вы ведь не обязаны сию же секунду бежать в загс или что-нибудь такое? До вечера проработаете?
– Ну… да. Конечно.
Глеб кивнул и умчался вверх по лестнице. Длинноногий.
Работой, конечно, это было назвать трудно: я сидела, вяло тыкая пальцем в клавиатуру, и размышляла над тем, что наконец-то сбылась моя мечта, а радости мне от этого не прибавилось. И подумать только – всего две недели назад я про Глеба и думать не думала. Нет, конечно, как мужчину я его замечала, но к себе и к своей жизни никак не примеряла – не настолько же я наивная. И дернул же его черт подвезти меня в прошлый понедельник! Жила бы себе припеваючи, ходила бы на дурацкие свидания, ни горя ни забот…
В конце дня Глеб сунул голову в дверь, кивнул на приветствия подчиненных, и сказал нетерпеливо:
– Наташа, ну что же вы? Одевайтесь быстрее, мы опаздываем!
– Куда? – испугалась я.
– Как куда? – удивился Глеб. – Я в "Пилоте" столик заказал!
Я увидела округлившиеся глаза теток – еще теперь и им объяснять, "давно ли мы с Глебом…" Сказала язвительно:
– Ах, простите, у меня такой склероз… – и начала подчеркнуто неторопливо собираться. Глеб постукивал ботинком по полу, словно задавая мне темп, но молчал. В отделе царила тишина – комар пролетит – услышишь. Я прошла мимо улыбавшегося во весь рот Бурова, показала кулак в ответ на его негромкое: "Вау!", и, прошествовав мимо Глеба, кивнула ему милостиво:
– Я готова.
– Вижу, – отозвался он без улыбки.
"Пилот" – один из самых дорогих ресторанов в городе. Раньше я здесь ни разу не была, а потому беззастенчиво вертела головой, изучая обстановку. Небольшой зал, тихо переговаривающиеся люди, полумрак, неслышные официанты. Я поспешно уселась за стол, пряча себя, свой костюм и туфли. Мог бы и кабинку заказать. Я посмотрела на изучающего меню Глеба и решила, что так все-таки лучше. Менее интимно, что ли…
Мы ели, пили, глазели (я, во всяком случае) на окружающих, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Боясь, что мозги расплавятся, я уже перестала думать, зачем он меня сюда притащил, и твердо решила наслаждаться моментом. Ресторан, хорошая еда, симпатичный мужик рядом – чего тебе еще?
– Вам раньше предлагали выйти замуж?
Я оскорблено вскинула голову.
– Еще бы!
– И сколько раз?
– Так… сейчас посчитаем… – я поглядела в потолок. – Ну, начнем с этого… ага, три… еще Валера…
