Текст книги "Сезоны любви (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
ОСЕНЬ
– Эй-эй-эй! – завопила я. – Подождите! Выхватила из турникета пропуск – тот укоризненно мигал красным (без тебя знаю, что опоздала!) – я галопом пересекла вестибюль и, ворвавшись в лифт, с облегчением выдохнула: – Спаси-и…
– Не за что, – сказал мне мой шеф, босс, работодатель – словом, человек, которого меньше всего желаешь встретить, когда заявляешься на работу на двадцать пять минут позже положенного.
– Ой, здравствуйте, Глеб Анатольевич, – тихо пробормотала я.
– Здравствуйте-здравствуйте, – сказал он и нажал кнопку моего – четвертого этажа. Я разглядывала пуговицу его немыслимо элегантного плаща и уныло размышляла над смысловой разницей слов “опаздывать” и “задерживаться”. Если последнее – прерогатива начальства, то первое касается исключительно подчиненных. А ведь пришли мы одновременно… Сказать, что трубы потекли? Или, допустим, я ногу подвернула… Ага, и неслась, как лошадь, на каблуках через весь вестибюль!
Лифт открылся; я, так и ничего не сказав (и к лучшему), вышагнула на свой этаж. Началась рабочая неделя, чтоб ее…
– …Ну кто тебе еще нужен! – раздраженно говорила Таня. – Копаешься, копаешься, гляди, в старых девах останешься!
– Старой-то я, конечно, буду, а вот девой… – Я вытянула мокрые ноги к обогревателю. – Эй, болезный, кофе оставь!
Буров, вздрогнув, пролил воду.
– Ты что, потише не можешь?
– С тобой полдня надо шепотом разговаривать! – огрызнулась я. – А вторые полдня орать, чтобы ты хоть что-нибудь услышал! Кофе дай!
– Полай!
– Ну, началось… – вздохнула Таня. – С добрым утром!
Встав, я прошлепала босыми ногами до стола, набухала в чашку кофе назло Бурову – до горечи. Выпила, глядя в окно, за которым никак не хотело светать. Дождь, дождь… Ну вот, наконец, проснулась, а то поднять – подняли, а разбудить забыли.
– Слушай, – просительно сказал Буров. – Голова раскалывается, сил нет…
– Опохмелиться забыл?
– Я же не алкаш… Ну, Натах, будь человеком! Мне голова ясная нужна, у Глеба сегодня совещание…
– Вот вчера бы и думал!
Я поставила чашку и, обойдя Сергея со спины, неласково толкнула в затылок. Буров покорно расслабился, Нина Дмитриевна поспешно надела очки, запоминая массажные точки. Галочка рассматривала свои идеальные ногти. Татьяна рылась в косметичке.
– Шею мыл? – придиралась я, Буров покряхтывал.
– Мыл-мыл, всё мыл… Работай давай.
– За тобой шоколад!
– За мной, за мной…
– Здравствуйте, Глеб Анатольевич! – радостно воскликнула Галочка.
Я глянула на дверь и уронила руки. В дверях стоял наш шеф и наблюдал за мной не менее внимательно, чем Нина Дмитриевна, которая, кстати, в данный момент погрузилась в глубокомысленное изучение выключенного монитора.
– Здравствуйте, – прохладно сказал Глеб Анатольевич. – Сергей Дмитриевич, зайди ко мне, когда освободишься.
Едва за ним закрылась дверь, я изо всей силы саданула Бурова по широкой шее.
– За что?! – взвыл тот, потирая затылок.
– Еще из-за тебя мне неприятностей не хватало!
– Да не боись, это он с утра не в духе, помассируешь ему головку…
– Чего? – немедленно вопросили мы с Галочкой.
– Фи! – сказал Буров, и я, наконец, пошла за свой стол.
– Запылился мой маленький, запылился мой серенький, – ворковала я, протирая мой агрегат. – Соскучился, малыш…
“Привет”.
– Привет, привет, как дела?
“Отлично”.
– Мне бы так. На улице дождь, вчера кошелек вырезали, когда я на свидание к одному придурку ехала, сегодня на шефа два раза напоролась, понедельник, мать его…
Напоролась и в третий – у Глеба выработалась скверная привычка появляться в самые неподходящие моменты. На этот раз он возник в самом конце рабочего дня, когда все уже стояли в плащах наготове, ожидая звонка.
– Кто у тебя сегодня? – спрашивала Галочка.
– Какой-то Артем… Сестрица удружила – в понедельник. И так весь день как чумовая…
– Газовый пистолет взяла? – заботливо вопросила Нина Дмитриевна.
– Зачем это?
– Ну как же? Видишь мужика в первый раз, мало ли что…
– Ага-ага, он меня бритвой по горлу – и в колодец!
– Не скажите, – раздался голос с небес, то бишь с седьмого этажа, где обитало все начальство. Само начальство собственной персоной стояло в дверях, вслушиваясь в наш треп. – Осторожность не помешает.
– Вот и Глеб Анатольевич говорит! – воодушевилась Нина Дмитриевна, боком проходя мимо посторонившегося шефа. – До свидания, Глеб Анатольевич.
– Бери-бери! – кивнул и Буров. – В крайнем случае дашь рукоятью в челюсть…
– О господи! – я кинулась к своему столу, гремя застревавшими ящиками, – я вам что, на бокс собралась?
– А вдруг он сексуальный маньяк? – мягко предположил Глеб Анатольевич. – Вы знаете, сколько сейчас людей с психическими отклонениями? Газеты читаете?
– Читаю-читаю, – я лихорадочно перерывала ящики – чего здесь только нет, выкину все завтра к черту. – Ну хоть бы раз… да где же он?.. встретить сексуального маньяка… все как-то наоборот получается… да куда же он провалился? Ага, вот он! Все довольны?
Я вскинула голову – кроме шефа уже никого не было. Взглянув на часы, я бросилась опрометью – хорошо, Глеб успел посторониться – автобус!
Автобус, конечно, показал мне хвост, ехидно подмигнув на прощание огоньком поворота. До следующего – еще невесть сколько времени. Плакало, похоже, мое свидание… Я сама чуть не разревелась.
Нервно топчась под козырьком, я щелкала зонтиком, не зная, что предпринять. Хотя что тут придумаешь?
– Уехал? – спросили у меня за спиной.
– Еще бы не уехал! – буркнула я.
Глеб стоял в своем немыслимом плаще, глядя поверх моей головы в моросящий сумрак.
– Вас подвезти?
– Ну разумеется! – брякнула я, и он одарил меня снисходительной улыбкой, доставая ключи от машины. Какого черта, думала я угрюмо, из-за него я опоздала всюду, куда только можно было опоздать. В конце концов, элементарная порядочность требует… Я все еще беседовала сама с собой на эту тему, когда передо мной остановился шефовский “мерс”. Бесшумно открылась передняя дверь. Я вздохнула и нырнула в роскошь. Пахло дорогим одеколоном, кожей, машиной. Глеб подождал, пока я пристегнусь, и мягко тронул с места.
Я покосилась назад, на уплывающее здание, скользнула взглядом по резкому профилю шефа – тот коротко взглянул на меня, протянул руку, под наплывающим светом фонаря блеснул браслет часов, включил приемник.
– Вам куда?
Я спохватилась.
– А вам?
И услышала короткий смешок.
– Я же вас подвожу!
– Ну да, но если вам не по пути…
– А вдруг вы мне никогда не простите, если опоздаете на свидание? Так куда?
Я назвала место и притихла, глядя прямо перед собой, хотя разглядеть что-то кроме дождя, фонарей и мрака было невозможно. Не таращиться же мне на него! Тем более, единственное, что лезет в голову, это: “Классная у вас тачка!” Ну не владею я искусством светской беседы! Да и с шефом за весь год работы оказалась наедине впервые (за исключением сегодняшнего лифта) и ничего о нем не знаю, кроме того, что с Буровым они большие друзья. Да и он хорош! Уткнулся в свою дорогу – и ни гу-гу! Музыкой, видите ли, наслаждается! Ну и я буду наслаждаться!
Так мы и наслаждались всю дорогу до города, а потом еще полчаса – до кинотеатра, рядом с которым была назначена встреча. Наклонившись, шеф выглянул из-за меня на неоновую площадь.
– Ваш? – кивнул на стоявшего в одиночестве мужчину под черным зонтом с огромным букетом в руках.
– Наверно, мой…
– Ну, ни пуха ни пера! – сказал шеф, откидываясь на сиденье.
– К черту… – я неловко полезла наружу: каким образом эти дамы в фильмах элегантно выскальзывают из машин на своих длиннющих каблуках? Тут не знаешь, чем выходить вперед – сумкой, ногой или задницей. – В смысле, спасибо, что подвезли!
Он широко улыбнулся – едва ли не ярче ближнего фонаря.
– Не за что!
И действительно, оказалось не за что! Через три минуты, кипя от злости, я неслась вдоль непрерывного потока машин. Ну не заладилось с утра, так не заладилось! Мягкий шелест – рядом тормознула машина:
– Девушка, вас подвезти?
– Да пошел ты!.. – рявкнула я, не оборачиваясь.
– Я же с мирными намерениями, Наташа.
Чуть не споткнувшись, я резко остановилась. Перегнувшись через переднее сиденье, на меня смотрел шеф. Сзади сигналили.
– Что, свидание уже закончилось?
– Да. То есть…
– Садитесь, здесь нельзя останавливаться! Да садитесь же, вы совсем промокли!
С этим уж явно не поспоришь – и я вновь погрузилась в сиденье и в знакомый аромат. Шеф осторожно влился в поток машин и лишь после это поинтересовался – с неуместной, на мой взгляд, веселостью:
– Что, цветы не понравились?
Только сейчас заметив, что все еще сжимаю в руках увесистый букет в намокшем целлофане, я с силой швырнула его на заднее сиденье.
– Да провались они!
– Зря. – Мирно сказал шеф. – Симпатичные гвоздики.
– Представляю, как бы я таскалась с ними весь вечер!
– Из-за этого вы и ушли?
– Это вы во всем виноваты! – буркнула я, еще не остыв.
– Я? Что поздно вас привез?
– Нет. Что вообще привезли.
– Не понял?
– Первым делом он поинтересовался, на ком я приехала. Я сказала – подвезли. – Кто подвез? – Начальник. – И часто он вас подвозит? – я выразительно замолчала. Шеф начал похмыкивать.
– Я подумала – если он с первой минуты устраивает мне такой допрос, то что же будет дальше?
– Ну?
– Ну и послала его…
Шеф усмехнулся, качнув головой. А я, немного успокоившись, опять начала себя терзать: а может, зря? Ну, спросил человек, ну, интересно ему, что такого? Нет, но каким тоном! Словно жену неверную обличал.
– И правильно сделали! – вдруг сказал шеф. – Наши собственнические инстинкты нужно пресекать в корне!
Я глянула с неодобрением. Ситуация его явно забавляла. Продолжение оказалось неожиданным.
– Раз уж я во всем виноват, буду заглаживать свою вину. Если у вас нет больше никаких планов на вечер, может, сходим куда-нибудь?
Я уставилась на него, не веря своим ушам. Коротко глянув на меня, шеф хмыкнул:
– Не пугайтесь так. Я имел в виду кино. Видел афишу – идет один старый фильм, я бы сходил, да один не люблю.
Я созерцала его в благоговейном молчании. Никогда бы не подумала, что такие, как он, могут пригласить женщину в кино! Хотя какая я ему женщина? Подчиненная я ему. А он, похоже, подчиненных по полам не различает. Да и не в ресторан же ему меня вести – в моем-то костюме и осенних туфлях!
– Но если вы не любите старые фильмы… – начал он.
– Люблю, – быстро сказала я. Шеф кивнул и в третий раз за вечер развернул машину.
Тыщу лет не была в кино – это вам не в детстве, где мы бегали на утренний сеанс за десять копеек. И не в институте, когда, слиняв с “пары”, смотрели фестивальные фильмы, на которые чуть ли не за неделю покупали билеты. Кинотеатры-гиганты пустовали, выживая за счет баров, ларьков, дискотек…
Шеф доставил нас в маленький обшарпанный зальчик с откидными сиденьями, где сидела пара-тройка укрывшихся от дождя бедолаг. Пресек мою вялую попытку заплатить за себя: “Компенсация морального ущерба”. Я со стуком опустила сиденье, повесила капавший зонт на обломанную ручку кресла, села, вытянув ноги в промокших туфлях – из картона их делают, что ли? Шеф сел рядом, задев меня коленом, тут же отодвинул ногу, огляделся, ероша влажные волосы. Свет начал гаснуть – я с детства любила смотреть, как медленно, словно остывая, тают матовые светильники…
Едва начались титры, я навалилась на стоявшее впереди сиденье – прошли те времена, когда впереди сидящих просили отодвинуться. Фильм был еще черно-белым, музыкальным, веселым и добрым…
– Ох, хорошо! – сказала я с чувством, оглядываясь. Шеф смотрел на меня так, точно сам придумал и снял этот фильм. Зрители, негромко переговариваясь, тянулись к выходу. Я вновь загрузилась сумками и зонтиком, поплелась вслед за шефом, потирая занемевшую от долгого сидения поясницу. Сразу продрогла до костей: ветер небрежно швырял в лицо моросью, со скрипом раскачивал древний фонарь и выдувал из берегов лужи. Я поспешно нырнула в машину, шевеля пальцами в непросохших туфлях. Шеф поглядел и включил печку.
– Холодно. Вы далеко живете?
– Ну-у… – протянула я, прикидывая, далеко ли по его понятиям кварталов десять отсюда.
– Адрес, адрес, – сказал он нетерпеливо. Взглянув на часы, я поняла, почему: был уже двенадцатый, он потратил на меня целый вечер.
Мы опять молчали, но, по крайней мере, с моей стороны, это было умиротворенным молчанием: ТАК я давно вечера не проводила. Каждый знакомый мужчина от меня что-то требовал: внимания ли, постели, будущих ли встреч, стараясь дать взамен как можно меньше…
“Мерс” тормознул у подъезда, я кивнула: “Спасибо”, и увидела, что шеф отстегивает свой ремень безопасности. Должно быть, он уловил озадаченность на моем лице, потому что сказал с расстановкой:
– Провожу вас до квартиры. Не доверяю я этим подъездам.
Я в очередной раз десантировалась из машины, шеф вручил мне забытый букет и первым пошел к подъезду. Я брела следом, в красках представляя, что нас ожидает: кодовый замок вырван, выкрученные лампочки, мусор, запах мочи или еще чего… Шеф наверняка живет в элитном доме с охраной или вообще в каком-нибудь особняке. Он приостановился у дверей, достал и зажег пальчиковый фонарик и перешагнул через порог. Я шла следом, радуясь, что не надо бежать опрометью, вжав голову в плечи – пусть мужчина первым принимает удар. Так, лифт, конечно, уже отключили.
– Четвертый этаж… – извиняюще сказала я. Мы молча зашагали наверх. И когда добрались до двери, я уже вполне созрела для раздумий: должна ли я пригласить его на чашечку кофе? И если да – с какими последствиями? Я вставила ключ в освещенный фонариком замок, и шеф сказал:
– Спокойной ночи, Наташа.
– Спокойной ночи, Глеб Анатольевич, – отозвалась я с облегчением, смешанным с раздражением: мог бы, в конце концов, и что-нибудь предпринять…
Через минуту я с ужасом созерцала себя в зеркало – какое счастье, что он не вошел! От прически – одни воспоминания, тушь становится водостойкой только когда пытаешься ее смыть, красный от холода нос… Вспомнив неудавшееся свидание, зевнула себе в лицо: обычно я целый вечер анализировала, что же я сделала не так, и ложилась спать с сознанием своей полной никчемности. Сейчас же бодро отправилась в ванну, чувствуя себя славно, хоть и странно. То ли ему и впрямь не с кем было пойти, то ли… Стоп, стоп, стоп! Человек хотел сходить в кино, а тут подвернулась ты, да еще это придурошное свидание… И вообще, мужчина, которому нравится женщина, ведет себя не так; мы с ним весь вечер даже не разговаривали, разве что выяснили, что обоим нравятся старые фильмы. И все. И не придумывай больше ничего, Бога ради! Не восемнадцатилетка, пора и мозги иметь! И вообще – спать, спать, спать…
Конечно, я опять опоздала. Влетела в кабинет, на ходу отряхивая мокрый плащ и мотая мокрой головой:
– Привет, я…
– Доброе утро, – сказал Глеб Анатольевич. Он сидел на краю буровского стола и спокойно разглядывал меня ясными серыми глазами: уж он-то не открывал их в последний момент, не умывался наполовину и не скакал галопом, опаздывая безнадежно.
– Извините, – выдавила я, – я… у меня…
– Автобус из-под носа ушел, – сочувственно подсказал шеф.
– Я… да.
– Рад, что вы все-таки добрались до своего рабочего места, – продолжал он так же учтиво. – Похоже, это вам удается с большим трудом все то время, что вы здесь работаете.
Похоже, меня сейчас будут немножечко увольнять… Сколько раз зарекалась валяться в постели после звонка будильника! Все смотрели на меня: тетки с испугом, Буров – с интересом, начальник – выжидающе. Я молча стояла в луже воды, сжимая в руках сломанный зонтик. Шеф вполне удовлетворился моим жалким видом. Бросив на ходу:
– Сергей Дмитрич, разберись, – он подчеркнуто тщательно обошел меня и скрылся за дверью.
– Как скажешь, Глеб Анатольевич! – отозвался Буров и показал мне кулак. Я вяло отмахнулась, проходя за свой стол.
– Н-да… – сказала Нина Дмитриевна.
– Ой, ну как же ты так! – причитала Таня. Я усиленно выдвигала и задвигала ящики стола, сдерживая слезы. С понедельника начнешь…
В этот день я вкалывала, не поднимая головы, пока Буров не поднес часы к моему лицу и не постучал по ним пальцем.
– Не хочу, – мрачно сказала я.
– Да ладно, пошли поедим, – Галочка присела на угол стола. – Чего себя голодом морить! Лучше скажи, как твое свидание?
– Да никак, – мрачно сказала я. – Приехала, а он…
И прикусила язык. Одно за другим – и вытянется, что мы целый вечер провели вместе с шефом. Скорее, конечно, вместе с фильмом, но наши тетки сделают далеко идущие выводы и разнесут это по всей конторе. А не был ли этот утренний разнос своего рода упреждением – дружба-дружбой, а служба… и вообще, забудь о том глупом вечере и не представляй себе черте че… А я и не представляла.
Почти.
– Ну и что? – спросила Галочка.
– Ну и уехала.
– Не пришел? – ахнула Таня. – Вот скотина!
– Ну уж сразу – скотина! – вступилась Нина Дмитриевна. – Может, у человека что случилось.
– Ну да, понос, – скептически сказала Галочка. – Не горюй, лучше тебе найдем.
– Благодарю, – буркнула я. – Мне, похоже, уже нужен перерыв.
– Перервись на меня, – готовно предложил Буров.
– П-фу… Иди, а? После тебя меня уже ничем не откачаешь.
Буров был гением и пьяницей. Или пьяным гением. С утра он обычно болел с похмелья, в обед где-то принимал и, распространяя вокруг благоуханные пары, начинал творить. Он кидал идеи и сочинял программы, которые потом мы, серые, доводили до ума и продажной кондиции. Если бы Буров не пил, он бы давно родил свою собственную фирму по программному обеспечению и, наверняка, возглавлял бы ее где-нибудь за рубежом нашей великой и могучей… А так – сидел в нашем провинциальном городе, тихо спиваясь, и не терял работу только благодаря своему таланту и Глебу. Шеф, вообще не терпящий на работе никакой выпивки, относился снисходительно к вечно полупьяной буровской физиономии, а однажды даже сам изволил доставлять евонное бездыханное тело домой – правда, с тех пор мы своего начальника отдела в таком состоянии не видели. Говорят, были они по жизни большими друзьями и даже воевали где-то вместе – на Кавказе, что ли…
Правду сказать, сначала стойку на Бурова я сделала – да и кто бы не сделал? Красавец мужик, разведенный, умница и не зануда. Но быстро поняла, что на роль жертвы – спасительницы не гожусь, да и в то, что можно переделать взрослого человека против его желания уже не верю. А Буров желал быть пьяным и жить так, как он жил, и Бог ему в помощь…
Обедать меня все-таки уволокли. Когда в обычном обожранном состоянии я вернулась из столовой, притомившийся в ожидании компьютер выдал неожиданный глюк. Некоторое время я тупо созерцала упакованный ящик, явившийся мне на экране, попыталась выйти и после третьей неудачи завопила:
– Ты, гений, чего это ты тут мне нагородил?
– Я? – удивился Буров очень натурально. Я подозрительно поглядела на его недоуменную физиономию.
– Ух ты! – восхитился Буров, наваливаясь мне на плечо. – Экие тут тебе шкатулочки подкидывают! А если вот так? Нет… А если мы так?
Пальцы Бурова летали по клавиатуре, компьютер невинно попискивал и подмигивал, в левое ухо мне уже дышала Таня.
– Добрый день, – сказали сзади. Таня немедленно вспорхнула с моего плеча, что дало больший оперативный простор Бурову: он чуть ли не улегся мне на спину, то и дело норовя въехать в глаз локтем.
– Что-то не получается? – поинтересовался шеф.
– Нет, у меня… – полузадушено начала я.
– Кто-то подкинул нашей девочке задачку! – объяснил Буров. Глаза его азартно светились. – Вот мы голову и ломаем!
Шеф наклонился, я испугалась, что и он уляжется на мое плечо. Некоторое время молча созерцал экран. Сказал через паузу:
– Н-да, любопытно. Кому это подкинули?
– Наталье.
– А ты тогда здесь при чем?
Буров, наконец, оторвался от экрана и поглядел на него.
– Ну классная задачка! И почерк незнакомый.
– Пакет по “Метснабу” готов? – отсутствующе спросил шеф. Буров фыркнул и неохотно слез с моего плеча.
– Сейчас покажу.
Глеб стоял рядом, постукивая пальцами по столу. Я осторожно потянула носом: интересно, у него новый одеколон или я его только сейчас заметила?
– Глеб Анатолич, – позвал Буров. – Так будешь смотреть или нет?
– Сейчас, – шеф чего-то сделал, и ребус, наконец, убрался с экрана. Мельком взглянул на меня. – Советую разгадывать загадки не в рабочее время.
– Да я вообще не собираюсь ничего разгадывать, – проворчала я.
– Конечно-конечно. Вам же некогда – на работе у вас на уме только работа, а вечером…
– О, черт! – я подпрыгнула с досады. – Я же должна была позвонить! Теперь он решит, что мне не понравился!
– А он вам понравился? – поинтересовался шеф.
– Это такой беленький? – спросила Галочка.
– Это у которого “тойота”? – уточнила Нина Дмитриевна. Сергей выглянул из-за компьютера.
– А ты сама-то в них не путаешься?
– Не путаюсь. Нет, у него “ниссан”. И вовсе он не беленький. Скорее… – я машинально взглянула на шефа, – темно-русый.
– Ну ничего, надо, сам дозвонится, – утешала Нина Дмитриевна.
– Ну да, а вдруг у него комплексы? Или самолюбие?
С каждой секундой я расстраивалась все больше – вскоре Борис, не произведший на меня особого впечатления, уже представлялся чуть ли не мужчиной моей мечты.
– Ну и зачем тебе мужик с комплексами? – вопросил Буров. – Мы тебе без комплексов найдем.
– А вы бы позвонили женщине, если б она вам не позвонила? – заинтересовалась Галочка, положив точеный подбородок на скрещенные руки.
Буров подмигнул.
– Зависит от женщины! Вот тебе – непременно бы!
– Ну-ну, – сказала я. – А насчет меня еще бы подумал?
– Ну-у-у… – сказал Буров.
– Спасибо, родной, – сказала я.
Галочка устремила свои ясные глазки на шефа.
– А вы, Глеб Анатольевич?
– Что? – переспросил он, поворачиваясь к ней. Похоже, пытался выиграть время.
– Вы бы позвонили, если б она не позвонила, как обещала? – бесхитростно допрашивала Галочка. Глеб уставился на нее в затруднении.
– Как сказал Сергей, все зависит от женщины.
– Нет, а вот конкретно Наталье?
Я бы лягнула ее, будь она в пределах досягаемости, а так только могла сверлить ее свирепым взглядом.
Глеб Анатольевич скользнул взглядом над моей головой.
– Смотря что она обещала…
– И вам спасибо, – пробормотала я.
– А что надо пообещать, чтобы вы позвонили? – поинтересовалась Галочка. Планы на будущее строит? С третьим мужем еще и года не живет, а туда же… Я поглядела на сотрудников – они все глазели на Глеба в ожидании ответа. Складывалось впечатление, что наш отдел в полном составе решил соблазнить собственного шефа. Даже Буров.
Глеб Анатольевич посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся. От глаз побежали симпатичные морщинки.
– Все выясняется опытным путем.
Прозвучало это… как-то поощряюще. Словно он предлагал мне попробовать.
– Ну ладно, – сказал Буров, вставая и потягиваясь. – Вы тут проводите опыты, а у нас рабочий день закончен, господин начальник.
– Ох, и правда! – спохватилась Нина Дмитриевна, поспешно увешиваясь сумками.
Галочка рассчитано медленно поднялась, разглаживая и без того натянутую на бедрах юбку, потянулась через стол, доставая мини-сумочку. Улыбнулась:
– До свидания, Глеб Анатольевич.
– До завтра.
Суматошно побросав все нужное и ненужное в сумку, я бросилась вслед за ними, чтобы не остаться с шефом один на один в лифте. И тут же споткнулась за порог – хорошо, Глеб подхватил под локоть.
– Осторожно, Наташа…
– Спасибо, – пробормотала я, вылетая в дверь. И конечно, не успела. В гробовом молчании мы дождались лифта. В мертвящем съехали вниз. О, черт, парализует он меня, что ли?
На остановке переминалась группа безлошадных. Сергей при виде нас начал грузно усаживаться в свой “форд”. У меня сложилось впечатление, что он специально задержался – посмотреть, когда мы выйдем.
– Пока! – бодро крикнул он в ответ на мою гнусную гримасу.
Я приостановилась, пережидая склонившегося у дверцы шефа.
– Вас подвезти? – мельком спросил он.
Подумал, я специально остановилась…
– Нет, – поспешно сказала я.
Он кивнул, нисколько не огорчившись.
– Тогда до свидания.
– До свидания.
Я сходу накинулась на Галку.
– Ты что, совсем?
– А что? – удивилась она.
– Хочешь что узнать про Глеба, узнавай сама, нечего меня подставлять! Еще подумает, что я тебя науськиваю!
– Да ну! – махнула рукой Галочка. – Не клюнет он на тебя, не бойся!
Ах ты… Не успела я и рта раскрыть, как подошел автобус, и мы вперегонки бросились занимать места. Мне, конечно, не хватило. Я со вздохом приклеилась к стойке в хвосте автобуса, уставившись в грязное заднее стекло. Могла бы, между прочим, ехать в “мерседесе” на мягком сиденье и поплевывать на общественный транспорт. Мозгов, понимаете, у меня всегда было маловато…
Купив пиццу, я добралась до дому в преотвратном настроении. Сбросила мокрые туфли и, поджимая озябшие пальцы, доплелась до кухни. Отсутствующе глядя в окно, разогрела пиццу, съела половину, запивая чаем. А ведь она права – не клюнет. Ни он, ни другой мало-мальски стоящий мужик. Нет во мне этого… Галочка вон при виде мужика включается, как лампочка, и на этот манящий свет летят все мотыльки-мужчины – только выбирай… А я все суетюсь, суетюсь… Плюнуть, что ли, на все, да завести кота, как вон Женька Ягунова? Скоро сорок лет, а живет – не тужит…
Рухнула на диван, машинально включая телевизор и нашаривая валявшуюся на полу книжку. Дамская серия. Что смешно – понимаешь, что в жизни такого не бывает, а читаешь взахлеб. Может, потому и взахлеб? Женские сказки… Я уже увлеклась описанием любовной сцены между графом и невинной, но страстной крестьяночкой, как зазвонил телефон. Щелкнул автоответчик и сказал весело:
– Привет, если ты дома. Я тут недалеко, дай, думаю, зайду…
Андрей. Знакомы мы года два, но встречаемся раз в месяц. Такой роман у нас – вялотекущий. Как шизофрения. Никаких претензий, никаких обязательств, полная свобода – и скукота… Я поглядела на часы – еще не поздно – и потянулась за трубкой.
– Заходи уж… граф.
Часа через два я, зевая, стояла у дверей. Андрей натягивал ботинки. Я сонно разглядывала его затылок – лысеешь, парень, а все по бабам… Ладно, хоть вина догадался принести вместо своего любимого пива.
– Ну что… – сказал он, выпрямляясь. Зазвонил телефон.
– Сейчас, – бросила я. – Погоди.
– Наташа, – сказала трубка и замолчала.
– А? – я попыталась сообразить, чей это такой знакомый голос.
– Это Пахомов, – сказал он и снова замолчал, давая мне переварить информацию.
Я судорожно перехватила трубку. Конечно, по телефону с шефом мы еще не разговаривали…
– Да, Глеб Анатольевич. Что случилось?
– Ничего. Просто я сегодня копался в машине и нашел вашу записную книжку…
Я мысленно застонала: там такие записи!..
– Я подумал, может, она вам нужна, – так же неторопливо продолжал он, – а так как мне все равно надо было заехать по соседству… Вам занести?
– Так вы здесь?
– Внизу. Звоню из машины.
Я открыла и закрыла рот. Не услышав ответа, шеф продолжил:
– Если это неудобно, возьмете завтра. Просто там все телефоны, я подумал, они вам могут понадобиться.
Вот черт! Он все-таки ее просматривал! Тогда чем раньше заберу, тем будет лучше.
– Хорошо, – сказала я обречено. – Поднимайтесь. Только подождите минутку. Я оденусь.
Бросив трубку, я суматошно кинулась убирать постель, открывать форточку, надевать халат поприличнее. Хорошо, хоть душ успела принять… Только увидев, как Андрей с любопытством заглядывает в комнату, спохватилась:
– Ох, блин, совсем забыла!
– Ну я пошел? – спросил он, не двигаясь с места.
– Да-да, иди!
– Я завтра позвоню, – сказал он, зная, что не позвонит.
– Да-да, позвони, – согласилась я, зная, что не позвонит.
– Это кто к тебе сейчас?
– Ты не знаешь. По делу.
– Ну-ну, – сказал он, глядя на меня во все глаза. – Мы у тебя что, по конвейеру?
– Слушай, иди, а? Пока!
– Пока. Занимайся своими… делами.
Он чмокнул меня в щеку, открыл дверь – и столкнулся нос к носу с шефом. Тот, опешив, не сразу посторонился. Андрей кивнул ему, бросив оценивающий взгляд, и, видно, что-то там углядев, обернулся ко мне с нежным:
– До встречи, малыш!
– Пока-пока. Заходите, Глеб Анатольевич.
Он снова помедлил, прежде чем переступить порог.
– Я не хотел вам мешать.
– Вы и не помешали. – Он наверняка решил, что после его звонка я спешно выставила мужика за дверь. – Он все равно уже уходил.
– Вот ваша книжка.
– Спасибо, – я сунула злополучную книжку под мышку.
– Неудобно получилось, – сказал он, глядя поверх моей головы. – Вы говорили, у вас свободный вечер.
– Да я и не ждала никого, – под его спокойным взглядом я вдруг почувствовала себя чуть ли не последней шлюхой.
– Что ж, спокойной ночи, – он взялся за ручку двери, и я неожиданно выпалила:
– Хотите кофе?
Он помедлил, но все же обернулся.
– Если еще не слишком поздно…
Помнится, я сегодня собиралась лечь спать пораньше…
– Не слишком. Вот сюда плащ. Проходите на кухню, я сейчас.
Я бросилась в комнату, глубоко вздохнула. Ну нет, сюда я его не поведу. Здесь пахло сексом. Мельком глянула в зеркало и ужаснулась: волосы дыбом, щеки горят… Поправила волосы и заметила, как дрожат руки. Черт, черт, черт, зачем я его оставила?
Шеф стоял у окна. Что он там видит, кроме дождя и огней дома напротив?
– Присаживайтесь.
Он послушался наполовину: прислонился к подоконнику.
– Уютно у вас.
Я попыталась взглянуть на кухню его глазами. Не больше конуры, ремонт требуется уже лет пять подряд, плита не почищена, в раковине – грязные тарелки.
– Да уж, – согласилась я. – Хозяйка я хоть куда.
– Кофеварку я включил, – сказал он буднично. – Где у вас кофе?
Я потянулась к шкафчику.
– А вы какой любите?
– У вас большой выбор?
– Целых два. Арабика и… зеленая арабика.
– Лучше первый.
Я остро ощущала его присутствие. Не был Глеб особо крупным мужчиной, но в кухне почему-то стало очень тесно.
– Сыр? Бутерброд?
– Сыр, если можно.
Глеб посторонился, чтобы я могла открыть холодильник. Украдкой соскребла плесень и нарезала сыр фигурным ножом. Заварила кофе, передала чашку с блюдцем шефу.
– Спасибо.
Садиться я тоже не стала. Прислонилась спиной к кухонному столу. Кофе был еще тот. Да и посетитель… Теперь он смотрел в пол. В судорожном молчании мы допили кофе. Глеб тут же поставил чашку.
– Спасибо, очень вкусно.
Хоть бы тень сарказма! Я с облегчением поплелась за ним в коридор, молча наблюдая, как он надевает плащ. Коротко глянул на меня.
– Спокойной ночи.
– Спокойной.
Я закрыла дверь, поглядела на нее и сказала с чувством:
– Ох, и дура!
Вяло попивая кофе, я прослушала программу “Ваша безопасность”, обучающую, как без риска для жизни войти и выйти из собственной квартиры. По утрам очень бодрит, знаете ли…
Чувствуя себя дряхлой развалиной, сунула ноги в засохшие туфли. С опаской осмотрела колготки – не появилась ли где “стрелка” – потерла замызганный плащ. Да ладно, кто меня в такой темноте увидит! И с мрачной решимостью распахнув дверь, ступила во мрак подъезда.
