Текст книги "Испытательный срок (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
– Мне очень жаль… в смысле… ваших денег…
– Это мои деньги! – резко сказал он.
– Ну да, конечно, просто вам пришлось потратиться на меня гораздо больше, чем вы рассчитывали…
Клейтон усмехнулся. Присел на пол у кровати.
– Да уж… с каждым днем вы становитесь мне все дороже.
– Это как понимать?
– Да как хотите… Но и поделом. Сам виноват. Если бы я не втравил вас в эту авантюру… Вы не знаете, что я пережил за эти три дня… Они хорошо с вами обращались?
– Ну как… Да. Кормили, водили в туалет, даже давали умываться.
– Они не обижали вас? Поверьте, я спрашиваю не из любопытства. Мне нужно успокоить свою преступную совесть. Представляю, что вам пришлось вынести…
Он явно считал меня менее толстокожей, чем я была. Ему трудно было вообразить, что почти все это время я попросту проспала…
– Они обращались со мной хорошо, – сказала я послушно. – Не били и не пугали. Они даже не изнасиловали меня, как я их об этом не просила… Пол, правда, все нормально!
Его лицо оставалось мрачным.
– А почему вы тогда закричали? – подозрительно спросил он.
– Заорешь, когда саданут по почкам! – брякнула я и спохватилась – мало того, что Клейтону пришлось расстаться с деньгами, так я еще заставляю его мучиться угрызениями совести.
– Простите меня, – пробормотал Пол. Я погладила его по жесткой щеке.
– Успокойтесь, я жива и здорова, и… Что такое?
Прижав мою ладонь к щеке, он смотрел на меня как-то странно.
– Знаете, тогда… до похищения… ночью. Вы были такая беззащитная… доверчивая… почти без колючек…
– Выпустить?
– Что?
Меня нервировало выражение его глаз. Это, кажется, называется… нежность.
– Колючки?
Пол засмеялся.
– Ох, нет, не надо! Спите.
Быстро поцеловал меня в висок. Кажется, это входит у него в привычку.
– Пол! – спохватилась я. – Спасибо!
Он оглянулся от двери.
– Завтра вас осмотрит врач. Не вздумайте удрать. Теперь вы обязаны меня слушаться. За вами долг.
Конечно, я удрала. Пошла навестить лошадей. Пат, как всегда, был полупьян.
– Хорошо повеселилась?
С мгновение я смотрела на его улыбавшуюся рожу, не зная, как реагировать на этот черный юмор. Потом сообразила – Клейтон, вероятно, сказал, что я отправилась в какую-нибудь развлекательную поездку. Ответила с чувством:
– Лучше всех, Пат. В жизнь не забуду!
Я бездумно шаталась по парку, пока не вышла к тому злополучному пруду. Уселась, обхватив колени руками, задумчиво разглядывала кувшинки. Что-то изменилось. Я вчера вернулась, и мне были рады, и я почувствовала себя впервые за много лет дома. Не стоило бы привыкать к такому ощущению…
– Привет, Конопушка!
Подпрыгнув от неожиданности, я развернулась с разъяренным:
– Сколько раз говорить тебе, лысый хрен!..
И замолчала. Передо мной стоял Пол Клейтон собственной персоной и улыбался во все зубы.
– Это когда же я облысел?
Я глядела на него снизу, открыв рот. Веселое лицо, сверкающие глаза, загорелая рука, ерошащая густые волосы…
– Это вы… – пробормотала я жалко.
– Ну да, это я. А кого вы поджидали здесь с этим великолепным эпитетом наготове? – он присел на корточки, вглядываясь с улыбкой в мое лицо. Я поспешно отвернулась.
– Я думала, это Пат…
– Вы мне не рады? Могу взамен прислать Пата.
– Отчего же? – кисло пробормотала я. – Очень рада.
– Тогда не надо это так тщательно скрывать! – с досадой сказал Клейтон. Он прилег на траву, сердито бросая в воду камешки. Я косилась на него краешком глаза. Сердится.
– А где дед?
– Уехал.
– Как уехал?
– Так. Я сейчас с аэропорта. У него появились срочные дела, – взглянул на меня, точно хотел продолжить, и передумал. – Звонила Мюриэл.
– Да?
– Они приглашают нас. Вы не против? Вам, кажется, нравится Мюриэл?
– Это вам она нравится, – проворчала я, вставая. Он смотрел на меня подозрительно – такая покорность мне несвойственна. Он не знал, что сейчас я готова была оказаться хоть у черта на куличках, лишь бы не наедине с ним.
Знаете, что произошло на берегу этого чертова озера? Я сделала то, что сделала бы любая нормальная женщина уже в первый миг знакомства с Полом Клейтоном.
Я в него влюбилась.
Мюриэл тут же усадила меня поодаль от мужчин.
– У вас что-то случилось?
– У кого?
– Вы поссорились?
– С чего вы взяли? – спросила я с некоторым облегчением. Я боялась, что у меня все на лице написано.
– Показалось. Пол несколько дней назад заезжал к нам. Был сам не свой. Я таким его еще ни разу не видела: мрачный, неразговорчивый, под глазами круги… Посидел минут пять, сорвался и, ничего не объяснив, умчался на этой своей бешеной машине… Джессика, вы должны запретить ему так гонять!
Как же! Попробуй запрети что-нибудь этим Клейтонам!
– Мне так нравится, – пробормотала я.
– Послушайте меня, Джессика, – настойчиво продолжала Мюриэл. – Вы ему очень дороги. Не припомню, чтобы он из-за кого-то так переживал. Только и слышишь – Джессика то, Джессика это…
Ну, артист!
– У нас все прекрасно, не надо беспокоиться.
Мюриэл вздохнула:
– Вы друг друга стоите…
И заговорила о другом. Я слушала ее – и не слышала. Я смотрела на руку Клейтона, расслабленно лежащую на подлокотнике кресла. Длинные сильные пальцы, твердое запястье, перехваченное широким ремешком часов… Загорелая гладкая кожа, выгоревшие на солнце волоски, тяжелые мышцы плеча… Разговор слился в одно "бу-бу-бу". Вдруг меня словно ударило током – я вскинула глаза и увидела, что Клейтон смотрит на меня. Кровь бросилась мне в лицо – я знала, ЧТО он в моем взгляде увидел. И от этого ему стало явно не по себе: улыбка таяла, зрачки расширились…
О, черт, я не хотела! Я, правда, не хотела! Я не хотела влюбляться в него. И уж тем более, чтобы он догадался об этом. Я не хотела…
Я твердила это, как мантру, в машине, хотя самовнушение мало помогало. Пол молчал. Он был в явном замешательстве. Мы оба не ожидали от меня ничего подобного. Я закурила. И докурила почти половину, прежде чем спохватилась:
– Можно?
Он глянул на меня растерянно: похоже, и не заметил, что я курю. Это Клейтон-то!
– Что? А, конечно!
Мне стало совсем плохо.
Тут Клейтон так резко затормозил, что я чуть не выбила носом стекло; высунувшись из окна, замахал кому-то:
– Донелли!
Я тоже с внезапным облегчением увидела спешащего к нам Борова. Здороваясь с Полом, он не спускал с меня глаз.
– Боже, как я рад! – бормотал, целуя мне руку. – Русалочка! Я сразу, сразу узнал вас!
– Да я особо и не маскировалась! – засмеялась я.
Он продолжал петь:
– Тогда я сразу почувствовал, что дело неладно! Пол с таким зверским лицом заталкивал меня в машину! Теперь я понимаю – он уже тогда влип!
– И крупно, – согласилась я. Пол переводил глаза с меня на него.
– Джессика, – сказал, наконец. – Мистер Донелли приглашает нас к себе. Мне надо еще кое-куда заглянуть, подъеду к вам попозже.
Я была сейчас готова хоть к черту на рога. Пол предупредил негромко:
– Поосторожней с ним. Он так и кипит!
– Я тоже, – призналась я и вылетела из машины.
Единственным достоинством Жирного Борова было то, что с ним совершенно не надо задумываться: он беседовал обо всем сам с собой. Я под конец даже не кивала и не отпускала вежливых замечаний. Клейтона все не было. Наконец очнувшись от своих нелегких мыслей, я услышала, ЧТО мне вещает Боров, и поняла – пора сматываться.
– Я подвезу! – засуетился он. Я моментально представила, как он останавливается посреди дороги и тянется ко мне своими жирными лапками…
– Ну нет! Если уж муж забыл обо мне, доберусь на такси!
Жирный Боров проводил меня до дороги, сказал, заглядывая в глаза:
– Джессика, если когда-нибудь вы с Полом… Знайте, я всегда вас жду! Позвольте поцелуй на прощанье…
Я засмеялась и подставила щеку. Боров умудрился схапать губами мой рот. Губы были цепкие, жадные, сосущие…
– Все! – я вывернулась, смеясь, пошла по аллее. – Никогда, вы слышите? Ни-ког-да!
Меня едва не сбила какая-то машина, вывернувшая из подъездной аллеи. Я выругалась и пошла к ждущему огоньку такси.
Было за полночь, когда я, наконец, услышала в соседней спальне шум – заявился мой благоверный. Что-то с грохотом уронил, выругался, снова уронил…
Я высунула голову в ванную.
– Пол? У вас все в порядке?
Заскрипела кровать. Невнятное бормотанье… Я приоткрыла дверь в спальню.
– Пол?
Клейтон сидел на кровати, глядел на меня и по-идиотски улыбался. Пиджак валялся за опрокинутым креслом, галстук на полу, один ботинок у порога, другой на ноге…
– Я напился! – объявил гордо.
– Что вы сделали? – не поверила я.
– Я напился!
Я вошла, с любопытством приглядываясь. Лицо горит, глаза шальные, волосы смешным хохолком… Клейтон попытался встать, но засмеялся и упал обратно на постель.
– Как же это так? – укоризненно сказала я. – Бедная девушка ждет-пождет, а вы в это время накачиваетесь?
– Вы веселились! – заявил он. – А я что, права не имею? Вы целовались с Боровом при всем честном народе, а я должен был спокойно наблюдать за этим?
– Ай-ай, как не стыдно подглядывать! Мы обменялись дружеским поцелуем на прощанье… Давайте-ка снимем рубашку.
Он тяжело мотнул головой, не замечая, как я расстегиваю пуговицы на его рубашке.
– Дружеским… взасос… да еще он лапал вас… а вы не должны были… мы же договаривались…
Он задержал мои руки на ремне брюк.
– Что это вы делаете?
– Не насилую, не надейтесь. Будьте хорошим мальчиком, ложитесь спать.
– Лягу, – послушно кивнул он. – Лягу, только если вы ляжете со мной.
– Что?
Он сделал усилие и поднялся, качнувшись и уцепившись за мои плечи. Заговорил – почти с детской обидой:
– Ну так нельзя! Зачем ты меня дразнишь? Сегодня ты так смотрела, а потом целовалась с этим Боровом! Мы так не договаривались! Сколько можно ждать? Я жду – а ты с Жирным Боровом! Послушай… пожалей меня. Я больше не могу! У меня второй месяц никого нет!
– Некоторые постятся годами… – пробормотала я, но его губы поймали мои, и я отстраненно подумала, что для Клейтонов месяц – это, вероятно, очень большой срок. А потом – его губы, его руки, его тело, прижимающееся ко мне в торопливо распахнутом халате… В конце концов… я хотела этого… сама хотела… подумаешь… Но каким-то дальним умом, памятью, которая никогда не спит, я понимала – все не так просто. Я буду привязана к нему – окончательно. Тяжело дыша, Пол целовал мою шею, пока его руки освобождали меня от остатков одежды. Откуда-то всплыло воспоминание – ведь так совсем недавно в его кабинете… И я выдохнула ему в ухо:
– Это что… в счет долга?
Он замер. Он остановился – оттолкнул меня резко. Чтобы не упасть, я схватилась за спинку кровати.
– Зачем ты это сделала? – выкрикнул хрипло. – Зачем ты это сказала? Ты мне не должна! Ты мне ничего не должна! Ты поняла меня? Ты поняла? Убирайся отсюда! Убирайся! Уходи, ты что, не понимаешь?
Я подобрала халат и, путаясь в собственных ногах, бросилась к себе. Некоторое время в соседней спальне было тихо. Потом что-то грохнуло о стену, зазвенело, брякнула дверь. Внизу взревел мотор.
Он разобьется, подумала я. Он разобьется. Он никогда не был таким пьяным. Никогда не садился пьяным за руль.
И заплакала.
*****
Клейтон явился в офис с опозданием. Буркнул на ходу:
– Зайдите!
Уволит или разведется? Я зашла. Клейтон смотрел на меня ввалившимися глазами. Я тоже, вероятно, выглядела не лучшим образом – уснула уже под утро.
– Я вчера… – сказал он хмуро. – Я напился.
Я молча кивнула.
– Я был пьян… – повторил Клейтон задумчиво. Я решила ему помочь.
– И ничего не помните.
Он медленно качнул головой. Черта с два он не помнил. Просто вспоминать ему было неприятно. Не потому что он напился. Не потому что внезапно возжелал меня: через полтора месяца воздержания ему, вероятно, было плевать, кого трахать. Ему было невыносимо вспоминать, что он меня не взял. Щелчок по его самолюбию. Его мужской гордости.
– С кем не бывает, босс, – сказала я, считая разговор оконченным.
– Это – все? – кинул он мне вдогонку. – Это все, что вы можете мне сказать?
– Но ведь вы ничего у меня не спрашивали. Вы говорили, а я соглашалась.
– Ах, какая послушная девочка… – пробормотал он. Я стояла, разглядывая свои ногти. Извиняться он, что ли, собрался? Нужны мне его извинения!
– Я все прекрасно помню! – с неожиданной яростью заявил мой босс-муж. – И не собираюсь, как вы, делать вид, что ничего не было! И не собираюсь извиняться! Вы сами меня спровоцировали!
– Я-а-а?!
– Зачем вы так смотрели на меня? Зачем вошли ко мне в этом прозрачном халатике? Его и одеждой-то не назовешь! Зачем начали меня раздевать? Зачем вы вообще ко мне прикоснулись? Любой нормальный мужчина на моем месте среагировал бы так же!
– Для начала – нормальный мужчина не будет подыскивать себе фальшивую жену! Но – договорились. Моя вина. Я вас соблазняла, а когда вы начали стойко сопротивляться, чуть не изнасиловала! Сорвалась. И давайте уже заканчивать эту комедию. Давно пора.
– Вы имеете в виду наш брак?
– Наш так называемый брак.
– С чего это вы вдруг так заспешили? Это как-то связано… с Донелли?
Я хмыкнула.
– Почему бы нет? Должна же я позаботиться о своем будущем.
Глаза Клейтона сузились.
– И вы уже придумали причину развода?
– Я считала, это ваша забота.
– Да, конечно, – он постоял, склонив голову, и вдруг хлопнул ладонью по столу. Я вздрогнула. – О" кей, вы выиграли! Я погорячился. Во всем виноват я один. Я слишком много выпил и утратил контроль над собой. Кроме вчерашнего – я ничем вас не обидел? Вас не устраивает что-то еще? Может, эта работа? Бросьте ее. Если вас утомляет мое общество, могу избавить. Хотите – не будем никуда выезжать. Хотите купаться голой – гуляйте хоть по всему парку. Послушайте, не надо горячиться. Не уходите.
Я смотрела на него с подозрением: еще не протрезвел? Сам на себя непохож. Говорит резко, отрывисто, вскидывая глаза то на меня, то на стену, то в окно…
– Но мне показалось, вы хотите быстрее… что вам тяжело…
Он вдруг коротко рассмеялся.
– Да, тяжело! Хотите, расскажу – почему? Все дело в том, что я уже некоторое время… я жду вас. Лежу на этой проклятой громадной кровати и жду, когда вы войдете и ляжете рядом. Я представляю, как это будет. Я… жду вас. И я хочу вас дождаться. Я не знаю, как вы этого добились. Как вы этого добились? Я знаю… вы некрасивы… я вижу – и тут же забываю об этом. У вас нелегкий характер – я терплю его. Вы не хотите меня – я хочу вас. Послушайте, неужели я вам настолько противен? Или вас сдерживает тот идиотский пункт в контракте?
Он шагнул. Надо было бежать… Я стояла.
– Я хочу любить вас, – сказал Пол веско. – И хочу, чтобы вы тоже этого хотели. Чем дольше мы вместе, тем больше у меня шансов. Я прошу у вас только одного – не уходите. Хорошо?
Он осторожно взял меня за руку. О, черт, да он мог взять меня здесь, если бы знал, что со мной творится! Что он делает со мной одними своими словами. Я прерывисто вздохнула. Не уходить? Какого черта? Надо бежать!
– Кто-то вошел, – сказала я чужим голосом. От его тела веяло жаром и возбуждением. – Вы слышите, кто-то вошел в приемную!
Клейтон отвел от меня затуманенные глаза, посмотрел за мою спину и разжал пальцы. Я была вынуждена опереться о стул, чтобы не упасть. Проковыляла до дверей и нервно сказала:
– Прошу. Мистер Клейтон ждет вас.
И почти рухнула за свой стол. Это уже слишком! Я не хочу трястись только оттого, что он подходит и берет меня за руку. Об этом в контракте не было сказано ни слова.
Зазвонил телефон. В расстройстве я схватила его и рявкнула:
– Да!
– Привет, милочка…
О, господи, тебя еще не доставало! Я все же сделала вид, что не узнала.
– А кто это?
– Бейкер, милочка. Тереза Бейкер.
– Здравствуйте, миссис Бейкер.
– Я только хотела сообщить, что очень довольна сегодняшней ночью. О-очень довольна…
– Вы о чем?
– Ты что, даже не заметила отсутствия собственного мужа? Редко же он тебя посещает, дружочек…
Рука у меня вспотела.
– Продолжайте.
– Никогда он не был так восхитителен, как сегодня, – мурлыкала сытая кошка. – Он любил меня долго-долго и не один раз… Хочешь подробности?
Я крепче сжала трубку.
– Нет.
– И сказал, что приедет еще. Потому что ты его не удовлетворяешь. Вот я и решила спросить твоего разрешения. Ты же не против, дружочек?
Я молчала. Пот, наверное, с меня лил градом.
– Ну так что же? – торжествующе спросила Тереза. – Что скажешь?
Меня, наконец, прорвало:
– Что скажу? Ну так слушай же, выдра задастая! Ты – слив для лишней спермы, а его жена – я! И ею я и останусь!
И крепко брякнула телефоном о стол. Этот милый эпизод, наконец, привел меня в чувство. Клейтон может быть мной доволен – будь я его женой по-настоящему, я не могла бы ответить лучше. Плохо только, что я на мгновение ощутила себя его женой: злость, ревность, стыд…
Телефон зазвонил снова. Вот стерва настырная! Я схватила трубку и зарычала:
– И если ты еще хоть раз в жизни, сучка вонючая…
– Кхм… – произнес знакомый голос с насмешливой растерянностью. – Это все мне?
Я обомлела.
– Ой! Дед?..
– Не расстраивайся, девочка. Я люблю, когда меня приветствуют так энергично. Вижу, у тебя все под контролем, хо, хо, хо! Мой внук занят?
– Как всегда. Но я могу сейчас его…
– Не нужно. Вообще-то я хотел переговорить с тобой.
– Слушаю.
– Я перевел на твое имя все акции, которые мне когда-то доверил Пол.
– Что? Зачем? Почему?
– Я всегда считал и считаю, что жена моего внука должна иметь приданое. Вот я тебе его и обеспечил. Деньги ведь все равно остаются в семье.
Я слушала, лихорадочно соображая, что делать. Я получила акции, а Пол их все-таки потерял, вся его затея с женитьбой насмарку. Как отреагирует Пол – самому попасть в собственную ловушку?! Меня одолел неудержимый смех.
– Приятно слышать, что эта новость тебя так обрадовала, – произнес бодрый дедовский голос. – Пол обрадовался куда меньше. В случае развода акции ведь остаются тебе, а…
– Вы сказали ему?
– Да, перед отлетом. Ты бы видела его физиономию! – старик захихикал.
Я медленно выдохнула.
– Вы сказали ему.
– Да, специально сказал, он же так над ними трясся… Но ты бы видела его лицо, хо, хо!
– Вы сказали ему… – автоматически повторила я. Сказал – и Клейтон-младший появился на озеро с этой сияющей улыбкой, наконец, пролив и на меня море своего обаяния. Сказал – и случилась эта сумасшедшая ночь.
И не менее сумасшедшее утро…
Деньги должны оставаться в семье. Девиз Клейтонов. Не теряем денег. Ни цента. Пусть придется жить с этой ненормальной уродкой и наркоманкой – лишь бы деньги остались в семье. В любом случае найдутся десятки и сотни таких Бейкер…
– Ты спрашиваешь меня, зачем я это сделал, – продолжал лукавый старик. – Так я скажу тебе…
Я отвела трубку от уха и с удивлением посмотрела на нее. Все это время, оказывается, Клейтон-древний продолжал что-то говорить – а я не слышала ни слова.
– Нет, – сказала я. – Нет. Не знаю – и знать не хочу!
И швырнула ее об стол.
Посидела, тупо глядя через стеклянную дверь на залитую солнцем улицу. Ощутила внезапную легкость. От пустоты. Как там говорил наш психотерапевт в клинике: "Мир не враждебен к тебе, Джессика. Он просто немного… равнодушен".
Немного.
Самую малость.
Я встала и распахнула дверь в кабинет. Босс был прежним: обаятельным, великолепным, лощеным Полом Клейтоном. Вскинул на меня глаза, вопросительно поднял брови. Я шла к нему, наблюдая, как меняется выражение его лица – вопрос, удивление, тревога…
– Джессика? Что-то случилось?
– Это слишком, – сказала я, налегая ладонями на стол. – Вы хорошо изучили человеческую породу, Клейтон. Вы знаете, если голодному бросить корку хлеба, он будет считать вас благодетелем…
Он встал.
– Джессика, я…
Я махнула рукой.
– Если такой, как я, дать немного тепла, внимания, даже намек на дружбу, на любовь… Но это уже слишком – даже для вас!
Я поняла, что клиент ретировался, только когда Клейтон, наклонив голову, прошел мимо меня, говоря напряженным голосом:
– Извините нас… Знаете, в такой момент женщины…
Прикрыл дверь и повернулся ко мне с ледяным лицом.
– Вы совершенно напрасно потратили на меня цветы вашего красноречия, Джессика. Я не понял ни слова. Объяснитесь.
– Вы от меня требуете объяснения?!
– А от кого еще? – внезапно заорал Клейтон. – Вы врываетесь в мой кабинет, до смерти пугаете моего клиента, несете сущий вздор – а я должен неизвестно в чем оправдываться?
Я глубоко вздохнула, сказала сдавленно:
– Звонил дед.
На его лице появилось понимание.
– Так. И он сказал вам. Но я не понимаю, отчего вы так расстроились. Отхватить такой куш! Поздравляю – вам удалось это проделать и с дедом. Он тоже от вас без ума. Обвели нас обоих вокруг пальца.
– Что? – от ярости я не находила слов. – Я? Да я… да мне… плевать на ваши деньги, слышите? На вас, ваши деньги, ваши акции! Можете забрать их себе и подтереть задницы себе и своему полоумному деду!
Клейтон мгновенно побагровел. Рявкнул:
– Заткнись, ты!.. Оставь в покое меня и моего деда! О, господи, зачем я только связался… как мне в голову взбрело… должен же был догадаться – чего еще ждать от наркоманки в завязке…
Я подскочила к нему, но Клейтон перехватил мою руку. Сказал, ощерившись:
– Вы не ударите меня, Джессика! Иначе я сделаю вам больно.
– Больно! – крикнула, вырывая руку. – Больно? Вы уже сделали мне больно, разве непонятно? Мне больно, больно, мне тоже может быть больно!
Он быстро шагнул ко мне. Я попятилась, плохо видя его из-за пелены слез и гнева.
– Стойте! – сказала придушенно. Он остановился. – Да. Я наркоманка. Бывшая. Или будущая. Но и вы – тоже, Пол Клейтон! Деньги – те же наркотики. Сначала доза маленькая. А когда денег становится много, хочется больше – еще и еще. А если их нет, или не хватает – начинается ломка. И тогда мы делаем и соглашаемся на то, на что нормальный человек никогда не пойдет. Так что не надо так гордиться, мистер Клейтон. Мы с вами одного поля ягодки. И я вас понимаю. Я знаю, что такое ломка. Я оставляю вам всю вашу травку, успокойтесь!
Молчавший все это время Клейтон протянул руку.
– Послушайте меня, Джессика… Да послушайте же!
Я шарахнулась от его прикосновения и, круто развернувшись, бросилась прочь.
– Ну-ка, – сказала я себе. – Ну-ка, успокойся. Что это с тобой?
Я сидела на скамейке в Центральном парке и непрерывно плакала, сама того не замечая. Слезы просто текли и текли, а я даже не всхлипывала.
Судорожно вздохнула и осмотрелась. Кое-кто из прохожих оглядывался на меня, но, слава богу, никто не подошел.
Я вылетела из дома Клейтона без вещей, без денег. Но тех, чтобы были у меня в сумке, хватит на дешевую комнату, а еще…
Я набрала номер телефона.
– Мюриэл…
– Джессика? О, как я рада…
– Позвоните Полу…
– Так?
– И скажите – я нашла то, что он так долго искал. Причину развода. Жена-наркоманка, этого ведь будет достаточно?
– Джессика, что случи…
– И еще, – сказала я, цепляясь за брусья скамейки и снова начиная плакать, – пусть он заберет свою чертову машину, она у Центрального парка… А то обвинит меня еще и в угоне! Пусть заберет ее, вы слышите? Пусть заберет!
*****
Я открыла глаза и, едва увидев знакомый потолок, поняла, что сегодня будет хуже, чем вчера… Почему я все время просыпаюсь?..
Повернулась на другой бок, лицом к двери и закрыла глаза. Через некоторое время пришлось снова открыть – до меня дошло, что я что-то увидела.
Кого-то.
У двери на стуле сидел мужчина. Сгинь, подумала я. Не сгинул. Наоборот, увидев, что я проснулась, тяжело поднялся и подошел к кровати. Остановился, глядя на меня сверху.
– Зачем вы это сделали, Джессика?
– Вы меня на… нашли?
Голос прозвучал почти беззвучно, и он наклонился, чтобы услышать. Присел на кровать. Не шевелясь, я следила за ним. Пол осторожно дотронулся до моей щеки. Осторожно погладил.
– Джессика. Нельзя быть такой горячкой. Почему ты никогда не дослушиваешь меня до конца? Почему все решаешь сама с собой?
Его пальцы переплелись с моими. Он говорил негромко, медленно – словно для того, чтобы я лучше поняла.
– Мы не смогли обмануть деда, Джессика. Не такие мы уж хорошие актеры, как оказалось. Он сразу нас раскусил.
– Как?
Клейтон улыбнулся краешком губ.
– Так. Понял в первый же день. Но сказал об этом только когда улетал… после твоего похищения. Знаешь, что он сказал?
– Да. Знаю.
– Не все знаешь. Он заявил, что, по его мнению, ты – самая подходящая для меня жена. И, чтобы помешать мне развестись, он сделал тебе этот подарок…
Он крепче сжал мою руку – точно боялся, что я сорвусь и убегу. Беспокойно двинулся.
– Знаешь, что я ему ответил?
– Что он ошибся, и мы действительно любим друг друга… – пробормотала я. И зачем он пришел? Уговаривать вернуться? Бесполезно.
– Не совсем так. Я сказал, теперь в этом необходимости. Я и без того тебя не отпущу.
Я вздохнула.
– Зачем? Вы же плохой актер. Вы опять его не обманули.
– Я его не обманывал, – возразил Пол. Опустив глаза, он играл с моей рукой, перебирая пальцы, скользил кончиками пальцев по ладони… И я словно проснулась – поняла, что он действительно здесь, действительно рядом. Даже слишком рядом.
– Я плохо тебя знал. Я думал – тебя оставят со мной деньги. А я не хотел, чтобы тебя держали деньги. Хотел, чтобы ты осталась из-за меня.
Он глянул исподлобья.
– Ты понимаешь? Я никому тебя не отдам. Ни Жирному Борову, ни этому типу из казино, ни твоим друзьям… И наркотикам – тоже.
Склонившись, он осторожно гладил меня по голове, по волосам, по шее… Мне стало тяжело дышать. Я только успокоилась, только замерла, заледенела – и тут он…
– Пол, – сказала я. – Не понимаю. Зачем я тебе?
– Ты что, слепая? Любая женщина давно бы поняла… Я ведь ревновал тебя, как дурак, к любому фонарному столбу… что это, по-твоему?
– Нет, – сказала я одними губами. – Не говори. Я не верю тебе.
Он кивнул.
– Знаю. В плохое верится легче, чем в хорошее? Ты дурочка. Глупая, испуганная, обиженная миром дурочка. Ты боишься к кому-то привязаться, потому что боишься новой боли. Поэтому ты так и уцепилась за то, что тебе кажется правдой, хотя любой человек понял бы, что я влюбился в тебя задолго до этих проклятых акций…
– Да, и поэтому ты побежал в ту ночь к своей толстозадой Бейкер!
Эти слова вырвались у меня сами – мне-то казалось, что я об этом и думать забыла – это ведь меня не касается, в самом деле. Оказывается, касается. До сих пор.
Пол сморщился.
– Прости… не понял?
– В ту ночь, – раздельно сказала я. – Когда ты… когда мы… в общем, когда ты напился. Бейкер звонила мне на следующее утро. Хвасталась.
Клейтон смотрел на меня с затруднением.
– Знаешь, я потом пил… еще. Я встретил ее в каком-то баре. Тереза все выспрашивала о тебе… я посоветовал не совать нос в чужие дела. Джессика, я спал в машине. Проснулся в пять утра и поехал домой. Хорошо еще, меня полицейские не остановили за вождение в пьяном виде. Слышишь? Ничего не было! Ни с кем! Понимаешь?
Я снова отвернулась. Так хотелось ему поверить… хотя почему я должна верить и этой… Бейкер? С какой стати?
– Джессика, пожалуйста, поверь мне. Я тебя не обижу.
Меня словно парализовало – я только закрыла глаза, когда он откинул одеяло. У меня не было сил, да и желания сопротивляться. Он был очень осторожным. Очень нежным, очень настойчивым. Я сжимала зубы, чтобы не застонать от его губ, рук, от близости сильного, заряженного энергией и желанием тела. Я отворачивалась от поцелуев, цеплялась пальцами за спинку кровати, выгибалась дугой, когда он скользнул вниз… И снова вверх – медленно, настойчиво, горячо. Я не хотела показывать, как мне хорошо, но все же с облегчением застонала, когда он накрыл меня своим телом. Обхватил ладонями мое лицо, встряхнул легонько, заставляя открыть глаза.
– Джессика?..
– Да, – сказала я. – Да! Да!
Движения – сначала медленные, осторожные – потом все глубже, энергичнее, яростнее… Он довел меня до самой вершины и оставил меня там – долго, бесконечно долго – к тому времени, как кончилось это сладкое безумие, я едва не потеряла сознание. Обрушилась вниз рассыпавшимися искрами…
Он долго лежал молча. Гладил меня.
– Это даже лучше, – выдохнул мне в ухо. – Лучше, чем я себе представлял.
Я отвернулась.
– Не надо было…
– Даже не вздумай, – шепот щекотал мне шею. – Я не отпущу тебя. Я не могу без тебя. Я хотел, чтобы ты знала, как мы друг другу подходим.
– И попутно удостовериться самому, да? – пробормотала я. Слегка откинув голову, он смотрел на меня с улыбкой.
– Вот теперь я тебя узнаю. И еще раз прошу – будь моей женой, – сказал мой муж. – Ты же знаешь, я тебя люблю. Ты это хотела услышать, да? А теперь я хочу послушать тебя.
– Что?
– Что ты меня любишь.
– С чего это вы взяли? – сказала я, глядя в потолок. Пол приподнялся и наклонился надо мной. Пришлось смотреть ему в глаза. Они смеялись.
– Иначе бы ты взяла эти акции. Иначе бы осталась со мной.
Я молчала. Пол опять рассмеялась. Он был как пьяный.
– Я, наверно, влюбился в тебя с первого дня. Сначала ты заинтересовала меня, как… экзотическая зверюшка. Все раздражало и развлекало – внешность, манеры, характер… Ты была совершенно невозможна, ты знаешь это? И в то же время страшно притягательна. А потом… это озеро.
– О, боже! – застонала я. – Ты будешь напоминать мне про это до конца жизни?
– Конечно! Я тогда впервые как следует разглядел тебя… Начал думать…
Он жадно смотрел на меня. Тело ответило так энергично, что я поспешно натянула смятую простынь.
– Ты была такая… я не знаю. Я до сих пор не знаю, как и что ты со мной сделала. А потом тебя похитили. Знаешь, я им даже благодарен. Да, представь себе! Я представлял, что они с тобой могли сделать… При всей твоей колючести, ты всегда была такой… незащищенной. Жаль, что я это поздно понял. Но почему говорю я один?
Потому что я хочу это слушать…
– …я хочу, чтобы ты наконец сказала – ты ведь любишь меня?
Я взглянула на него беспомощно.
– Я…
– Джессика. Одно слово. Это не так страшно, как кажется.
– Нет.
Он быстро прикрыл ладонью мои губы.
– Хорошо. Молчи. Только кивни. И все.
Я качнула головой, но мои губы шепнули ему в руку: "да". Его глаза засияли. Пол наклонился и быстро поцеловал меня.
– Видишь, это совсем не страшно. Ты опять убежишь от меня?
– Не знаю, – ответила я несчастным голосом.
– Замечательно! – он сел. – Давай оденемся.
– Зачем?
– Действительно, зачем? – мигом согласился он, поворачиваясь ко мне. Я закусила губу и потянулась к своей одежде. Пол помогал мне одеваться – по-моему, он опять был на взводе, дыхание срывалось, дрожали пальцы – и он скорее мешал, чем помогал.
Я выпрямилась и посмотрела на своего мужа.
– Идем? – негромко спросил он. Я кивнула. На пороге оглянулась на свою комнату. Это была моя нора. Мое убежище. Здесь я зализывала раны. Как скоро она опять мне понадобится? Пальцы впились в косяк. Пол поглядел и вздохнул.
– Родная моя, жизнь с тобой будет полна неожиданностей. Но если ты сейчас скажешь, что никуда не пойдешь, я просто возьму тебя в охапку и унесу…
Я беспомощно глядела на него.
