Текст книги "Испытательный срок (СИ)"
Автор книги: Наталья Колесова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Не терпится? – еле слышно ехидничает он. Я затыкаю ему рот разъяренным взглядом.
Дальнейшее помнится смутно – быстрая езда, улыбки, много цветов, да-да, кольца, поцелуй, снова цветы… Очнулась я уже дома – когда мне в руку всунули чашку с кофе. Глотнула, обожглась, исподлобья взглянула на мужа.
– Ну, это все?
– Пока нет. Приходите в себя, передохните, и идем к гостям.
Я глотнула еще и поморщилась.
– А без меня никак?
– Никак.
– Ну, пожалуйста, мистер Клейтон!
– Пол.
– Что? Ну да, Пол… Я так устала!
Я честно его предупреждала. Честно. Но Клейтон уболтал меня и увел вниз, к гостям.
На свою голову.
Нас без конца поздравляли, выражали восторги и осыпали пожеланиями. Единственным светлым пятном для меня стала «мамаша» Зельдинг – Пол счел своим долгом пригласить и ее. Она оказалась верна себе и выцеживала свои поздравления с таким кислым лицом, что я немедленно воспрянула духом и покрепче прижала к себе твердый локоть мужа. Пол настороженно покосился на меня и коротко улыбнулся.
Посреди вечера Клейтона отцепили от меня и куда-то увели. Я тут же убежала в глубину парка, чтобы немного передохнуть. И столкнулась нос к носу – с кем бы вы думали? – с самой миссис Бейкер! Она и не подумала посторониться, только гибко откинулась назад, обводя меня презрительно-оценивающим взглядом.
– Радуешься?
Она уже изрядно загрузилась.
– Нет, – честно ответила я.
– Не понимаю, – сообщила мне миссис Бейкер доверительно. – Не понимаю. Он рехнулся. Ты что, думаешь удержать его возле своей юбки хотя бы день? Неделю? Да он будет трахать всех подряд у тебя на глазах, а ты со своей наркоманской рожей за все его деньги никого себе не найдешь!
Я сделала шаг вперед и опрокинула бокал с шампанским в ее огромный вырез.
– Ах, какая неприятность! – сказала сладко, пока она рычала, подпрыгивала и встряхивалась. – Не сдать ли тебя целиком в прачечную?
Направляясь обратно, столкнулась с Мюриэл и ее белобрысым мужем. Высыпая на меня очередной короб поздравлений, они озадаченно посматривали за мою спину. Я объяснила с сочувствием:
– Перепила немного, бедняжка. Спасибо, Мюриэл, спасибо, Алан. Я так рада, что вы заглянули к нам сегодня…
Белобрысый тоже смотрел на меня с недоумением, но, по крайней мере, добродушным. Все гости глазели на меня так и шорох соображений – чем я его взяла? – явственно раздавался в их улыбавшихся головах. Даже Мюриэл не избежала этой участи.
– Все так неожиданно, Джессика! Совсем недавно мне казалось, вы не испытываете к нему особой симпатии…
– Да, – деревянно сказала я.
– Но все равно, это приятная неожиданность! Я так рада, что Пол наконец нашел свое счастье!
– Н-да?
Она поняла, что я не в себе, но отнесла это за счет пресловутой лихорадки новобрачной. Поцеловала меня в щеку и оставила в покое. Я глубоко вздохнула и решительно шагнула вперед…
С этой железной решимостью, со сжатыми челюстями и судорогой улыбки я продержалась почти весь вечер. Не все гости были так снисходительны, как Мюриэл, а некоторые, надравшись, стали чертовски назойливыми. Баба, которая довела меня, была еще не самой худшей. Просто она была уже пятой, спрашивающей о клинике.
– Да, – созналась я в том, что и так было всем известно.
Она вскинула брови, округлив и без того широкие блестящие глаза заядлой сплетницы. Во мне неуклонно подымалась злоба. Пол, разговаривавший неподалеку, взглянул на меня, понял, и, раздвигая плечами людей, заторопился на выручку.
Он не успел.
Женщина повысила и без того визгливый голос – наверное, чтобы содержание нашего разговора стало известно всем окружающим:
– Скажите, а очень трудно отвыкать от ЭТОГО? Все говорят про "ломку". На что это похоже?
И тут я сказала:
– Это как в самый разгар траханья с тебя возьмут и снимут мужика! Поняла, паскуда лупоглазая?
Как на грех, в этот момент смолкла музыка, и мои слова разнеслись по всему балагану. Я круто развернулась и большими шагами устремилась вон. Странный звук, раздавшийся в наступившей тишине, заставил меня на ходу оглянуться. Клейтон-младший, опустившись на корточки посреди расступившихся гостей, молотил рукой о пол и рыдал от смеха.
У него тоже случилась истерика.
Я вылетела в украшенный фонарями парк. В данный момент мне было плевать на всех Клейтонов, на деньги, да и на саму себя тоже. Я рявкнула на каких-то невинных припозднившихся гостей:
– К чертям собачьим все ваши поздравления! Лучше бы соболезновали!
Муж нашел меня в баре, где я металась вокруг бутылок, не в силах из-за расстройства сосредоточиться на какой-нибудь наклейке.
– Джессика! Вы чудо! Дед просто в восторге!
Он увидел в моих руках бутылку, и улыбка его увяла:
– Джессика, но вам же нельзя…
Я не стала убийцей только потому что стиснула бутылку зубами – правда, при этом чуть не откусила горлышко. Сделав добрый глоток, обжегший пищевод и желудок, но не притушивший пожар в голове, я ткнула бутылкой в сторону моего молодого мужа. Сказала сиплым от ярости и спиртного голосом:
– Заботитесь? Вспомнили о моем прошлом, да? Слушай, парень, мы договорились, что я выйду за тебя замуж и буду вести себя прилично. Но ты не предупреждал, что я теперь должна отвечать на идиотские вопросы всех этих твоих идиотских знакомых!
– Джессика…
Я сделала еще глоток и, переведя дух, продолжила:
– Скажешь, я должна терпеть, улыбаться и отвечать, потому что этого требуют правила приличия, да? Что я должна была рассказать этой лощеной паскуде? Как двенадцатилетние девчонки ложатся под "пушеров", чтобы получить очередную дозу? Как я ходила под себя, когда меня привезли в клинику? Или как мои родители отказались от меня, потому что я уже не могла, не могла, не могла жить без дозы – и этим их позорила? В этом я тоже должна перед ней отчитываться? Да мне просто необходимо надраться, чтобы не блевануть на твоих гостей и от тебя, понял?
– Джесс…
– Вот вы где, голубки!
Реакция Клейтона-младшего оказалась великолепной – он качнулся, прикрывая меня и мою бутылку.
– Иди, дед, мы сейчас при…
Я со всей силы саданула ему кулаком в живот, помотала перед лицом старика бутылкой и, торжествующе пропев:
– В задницу всех Клейтоно-ов! – умчалась в ночь.
*****
Голову я подняла с осторожностью. Нет. Обойдемся без похмелья. С удивлением оглядела надетую на меня ночную рубашку – что-то не припомню у себя такой – сползла с кровати и побрела в ванную. И обнаружила умывающегося там мистера Клейтона в одних пижамных штанах. Он увидел меня в зеркале и поспешно обернулся, вытирая полотенцем лицо.
– Доброе утро, Джессика.
Я тупо моргала, не в силах сообразить, с чего это полуголый Клейтон находится в моей ванной. Пришлось несколько раз оглядеться, чтобы до меня дошло, что ванная все-таки не моя – слишком уж она была просторной и шикарной.
Я кашлянула:
– Я сама…
Голос сел. Я опять откашлялась. Пол терпеливо ждал, вытирая полотенцем уже сухую шею.
– Я сама… пришла сюда?
– Ну… не совсем. Вас приволок на себе Пат. Не волнуйтесь, у вас было слишком мало сил, чтобы лишить меня невинности. Давайте оденемся и поговорим как следует.
Тут до меня дошло, что, наверное, неприлично пялиться на одетого в одни тонкие пижамные штаны молодого мужчину. Как, впрочем, и стоять перед ним в прозрачном коротком одеянии, именуемом почему-то ночной рубашкой. Клейтон уступил мне ванную, и десять минут под бодрящим душем довели меня если не до угрызений совести, то до чего-то очень на них похожего. В конце концов, мы заключили сделку и он вправе ожидать ее выполнения. А не тех сцен, что я устроила в первый день моего замужества…
Я вышла из ванной и мрачно сказала:
– Я виновата.
Клейтон быстро обернулся. Засунув руки в карманы халата, смотрел на меня с задумчивостью.
– Нет, Джессика. Виноват я. Я бросил вас на растерзание этим шакалам, хотя знал, как вы неопытны и вспыльчивы.
Я открыла рот. В первый раз на моей памяти Клейтон признал себя виновным.
– А ваш дед… что?
Муж коротко усмехнулся:
– Он от вас, как вы любите говорить, в диком восторге! Больше всего ему, по-моему, понравилось, как вы саданули меня в солнечное сплетение. Очень больно, между прочим.
Засунув руку в вырез халата, он потер загорелый мускулистый живот. На мой взгляд, не так уж он и пострадал – скорее, это я отбила себе руку.
– Не добивайте меня, – пробормотала я. – Там ведь было полно репортеров?
– …сделавших массу интересных снимков, – подхватил Клейтон и бросил на кровать пачку утренних газет. Везде я видела новобрачную чету: он, со склоненной ко мне головой, на лице любовь и нежность, да и я не хуже… Артисты. Потом – вытянутое лицо той паскуды, с дословно приведенными крупным шрифтом моими словами; молодой муж, помирающий от смеха у ног своих гостей; он же – судорожно хватающий воздух после моего тычка; я с триумфально вскинутой бутылкой…
Я отшвырнула газеты в ужасе. Больше всего мне хотелось забраться под кровать и остаться там навсегда.
– О, боже, простите, Пол, я не хотела!
Прилегший на кровать рядом Клейтон неожиданно рассмеялся:
– Да за что же? У меня звонки с самого утра, очередь расписана на полгода вперед. Нас просто завалили приглашениями. И это все – ваша заслуга! Вы живая реклама моему бизнесу!
Клейтон поднес мою руку к губам. Я должна была радоваться, что все обошлось. Но вместо этого испытывала только раздражение. Оглядела его – блестят свежевымытые волосы, искрятся серые глаза, сверкают зубы, в вырезе халата лоснится загорелое сильное тело сексуального самца…
– Скажите, мистер Клейтон, а если бы я кого-нибудь убила на глазах у сотни свидетелей, вы и из этого бы сумели извлечь выгоду?
Клейтон отпустил мою руку и поднялся с кровати. Сказал сухо:
– Пока дед здесь, нам придется спать в смежных спальнях. Будьте любезны называть меня по имени. И постарайтесь хотя б иногда придерживать свой язык.
– Ну что, голубки? – дед смотрел на нас из-под нависших бровей. – Я так и думал, постель вас примирит. А окончательно примирит ребенок. Пол, ты слышал? Я еще хочу увидеть внука. Ты уж постарайся, слышишь?
Пол кивнул. Я мило улыбнулась:
– Если не постарается он, расстарается кто-нибудь другой!
Дед захихикал, хлопнул ладонью по пачке газет.
– Еще ни одна женщина не входила в нашу семью так громко! Но знаешь, Пол? Мне это нравится. Нам давно не хватало такой свежей, бунтарской крови.
"Свежая кровь" открыла, было, рот, но железная рука мужа увлекла ее прочь.
Я едва не вросла в пол перед дверью столовой – мои родственники! Я совсем про них забыла: но вот они сидят за столом в полном составе и в самом похоронном настроении. Они, казалось, были ошеломлены тем, что мы вошли под ручку, улыбаясь и воркуя. У моей любимой сестрички под маской печали, скрывавшей злорадство, начало проступать беспокойство – а вдруг все не так уж плохо?
Клейтоны включили свое семейное обаяние на полную катушку. Через несколько минут они расшевелили, обнадежили и развеселили моих перепуганных родственников. Мать сияла, сестра и сноха раскраснелись, брат что-то увлеченно рассказывал, и даже отец начал неуверенно улыбаться…
Выходя из столовой под аккомпанемент смеха и восхищения свадьбой, домом, парком и всем этим светом, я дернула мужа за рукав:
– Пол?
Он взглянул на меня с настороженной улыбкой.
– Да?
– Сделайте, чтобы они все время были заняты. Всегда. Я не в состоянии сейчас общаться еще и с ними. Вы понимаете? Сделайте так, чтобы они уехали спокойными и довольными – и я сделаю то же самое с вашим дедом. Даю вам слово. Пожалуйста.
Клейтон некоторое время серьезно смотрел на меня. Кивнул.
– Договорились.
В общем-то, жизнь моя особо не изменилась. Лишь обращение ко мне "миссис Клейтон", обручальное кольцо с бриллиантами, да смежные спальни напоминали, что я теперь замужняя дама. Мой молодой муж был в основном занят развлечением своих новых родственников, а при встречах обращался со мной с великой осторожностью – как с заведенным взрывным устройством. С такой же осторожностью я обращалась с его дедом. Не то, чтобы я сдружилась с ним – не представляю, как можно быть другом этих властных бесцеремонных Клейтонов (деньги их делали такими или это у них наследственное?) – но мое общество его, похоже, развлекало.
Так я продержалась всю неделю (стало легче, когда я проводила своих любимых родственников) – вплоть до трапа дедовского самолета. Тут дед отослал Пола, заявив, что ему необходимо переговорить с внучатой снохой с глазу на глаз. Клейтон-младший кинул на меня отчаянный взгляд (я ободряюще кивнула, хотя у самой сердце подпрыгнуло); пошел неохотно, часто оборачиваясь, словно ожидая, что вот-вот рванет…
– Послушай-ка, девочка, – заявил дед, – я понял, в чем дело!
– Да?! – перепугалась я.
– Все его бывшие девицы залезали ему в штаны прежде, чем успевали влезть в душу. Ты поспела и тут и там.
Я нервно хихикнула. Мне не грозило ни то, ни другое.
– Знаю, тебе трудно будет удержать его, чтобы он не бегал за другими бабами, но прошу – лупи его, бей бутылкой, привязывай за член – но только не подавай на развод. В нашей семье разводов не было и не будет!
– А вам не приходило в голову, что это я могу ему изменить? – с раздражением спросила я. Все упорно развивали во мне комплекс неполноценности: ах, Пол то, ах, Пол се…
– Тогда он тебя просто прикончит!
– Что-то верится с трудом!
Некоторое время дед смотрел на меня голубыми, как небо, глазами. Потом внезапно спросил:
– Ты любишь его?
– Нет, – не задумываясь, ответила я и охнула про себя – неделя такого напряга – и все насмарку! Проклятый старик неожиданно расхохотался, потирая жесткие ладони:
– Хо! Хо! Хо! Чертова девка! Молодец, люблю!
И смачно чмокнул меня в губы.
– Чего это он так расцвел? – подозрительно спросил Пол – уже в машине.
– Да откуда я знаю? – с досадой отозвалась я. – У вас, Клейтонов, какое-то извращенное чувство юмора!
Мы выехали на автостраду. Клейтон спросил, не сводя глаз с дороги:
– Как вам показался старик? Понравился?
– Скорее да, чем нет.
Клейтон засмеялся:
– Большей похвалы от вас, по-моему, не дождаться! Я люблю его.
– Оно и видно. Так бессовестно надуть любимого деда!
Пол улыбнулся. Лицо его потеплело, и я неожиданно на него загляделась.
– Родители давно погибли. Он, фактически, и воспитал меня. Он – моя единственная семья. Поэтому мне трудно…
Коротко глянул на меня.
– Вы не простите их, Джессика?
Я с трудом переключилась на собственные проблемы.
– Что?
– Все мы совершаем ошибки…
– Только по некоторым они очень больно ударяют… Не надо так огорчаться. Мы помиримся. Потом. Когда-нибудь. Может, в следующей жизни.
– В сущности, они неплохие люди…
– В сущности, это не ваше дело! – огрызнулась я. – Вы сначала в своей… невеликой семье проблемы решите!
Клейтон замолчал. Так до самого дома мы доехали в тишине. Остановив машину, Пол потер переносицу и сказал задумчиво:
– У нас с вами сегодня юбилей.
– Юбилей?
– Неделя супружеской жизни. Не хотите отпраздновать?
– Шампанским и свечами?
– Вы когда-нибудь были в казино?
Конечно, проигралась я в пух и прах. Клейтон только похохатывал, глядя, как азартно я иду к неизбежному проигрышу: сам-то он понемногу, но непрестанно выигрывал… Кому какое счастье!
А шампанского мы все-таки выпили – хозяин казино прислал бутылку к нашему "юбилею".
Мы усаживались в машину далеко за полночь.
– О, боже! – вздохнула я, подкидывая в руке колье. Клейтон напялил его на меня, ехидно заметив, что его жена имеет право носить бриллианты не меньшее, чем его любовница. – Давненько я так не веселилась!
– Конечно, – согласился Пол, хлопая дверцей. – Я заметил. Вам доставляло безумное удовольствие, когда красавчик напротив то и дело заглядывал вам в вырез!
Я лениво перекатила голову по спинке сиденья.
– Интересно только, что он там искал?
Дверца все никак не закрывалась, и Клейтон отозвался раздраженно:
– Но все же кое-что обнаружил, судя по тому, как пускал слюни!
– Какого черта, Пол? – возмутилась я. – Вы же сами напялили на меня это платье, в нем ни наклониться, ни положить ногу на ногу!
– Что вы непрерывно и делали! – Клейтон наконец совладал с дверцей и завел машину. – Конечно, дай вам волю, вы и сюда бы заявились в своих драных джинсах, но никто не заставлял вас выставлять напоказ все свои прелести!
– Какие еще прелести! – завопила я не своим голосом. – Что за муха вас укусила? А, вы расстроились, что я просадила ваши деньги? Ну так вычтите их из моего жалованья!
Клейтон прорычал что-то совсем невразумительное и рванул машину с места так, что меня вдавило в сиденье.
Хорошенький "первый маленький юбилей"!
*****
Клейтон очень удивился, застав меня в понедельник на рабочем месте.
– Джессика! Что вы здесь делаете?
– Как что? "Медовая" неделя закончилась, я вышла на работу, мистер Клейтон.
– Вам теперь нет необходимости работать, мои средства…
– Остаются вашими. А я должна подумать о своем будущем. Мой испытательный срок еще не закончился, и я пока не получила рекомендаций. Положительных рекомендаций, – подчеркнула я. – Кроме того, и жалованье будет нелишним…
На его озадаченном лице постепенно проступала улыбка.
– Да вы, оказывается, очень практичная девушка! Хотите ободрать меня, как липку?
– Обдерешь вас, как же… – проворчала я. Клейтон постоял у стола, рассеянно поглядывая в окно. Он как будто придумывал, что мне еще сказать. Я удивленно вскинула глаза, и Клейтон, наконец, разродился:
– Простите за вчерашнее, Джессика. Сам не знаю, что на меня нашло. Эта неделя мне тоже нелегко далась.
– Бывает, – сказала я, решив ему помочь – видно же, что извинения Клейтону непривычны. – Вы, наверное, немного перебрали…
– Нет, – сказал он самым обыденным тоном. – Просто приревновал. Эта последняя почта?
Я с открытым ртом смотрела на закрывшуюся дверь. Это что еще за странное заявление – приревновал? Кого? Меня? Бред какой-то!
Лишь к вечеру мы вновь встретились – я только успевала принимать и провожать клиентов.
– Девятый вал какой-то! – пожаловалась Полу. – Прорвало их сегодня, что ли?
Он сидел в кресле, закинув руки за голову, и с усмешкой смотрел на меня.
– Какая скромность! Или вы притворяетесь?
– Вы о чем?
– Неужели не ясно, что они приезжают, чтобы посмотреть на вас? Вы сегодня принесли мне кучу денег!
– Уж и не знаю, гордиться ли этим… – пробормотала я. – Может, мне стоит начать продавать билеты на саму себя? Или вы и так отломите мне от щедрот ваших?
– Отломлю. Собирайтесь, сегодня едем в театр.
– О, боже, опять светская жизнь! – застонала я. – А что прикажете надеть? Вчерашнее платье?
Клейтон картинно закрыл лицо руками.
– Нет, только не это!
Кажется, Пол решил таким образом наверстать свадебное путешествие, от которого я наотрез отказалась. Конечно, я не прочь побывать во всех этих местах, которые так рекламируют – но без нагрузки в виде моего номинального мужа. Я не могла представить, как мы день за днем проводим вместе.
А сейчас все практически так и происходило. У Пола появилась привычка в отсутствии клиентов выходить в приемную поболтать. Он присаживался на угол моего стола, бесцеремонно отодвигал бумаги и начинал донимать вопросами. Я отбивалась, как умела. Хотя он сейчас стал куда симпатичнее – более веселым, общительным, менее занудным и высокомерным – я не понимала, почему мы должны выходить за рамки обычных деловых отношений "босс-секретарь". Конечно, я периодически цапалась с ним, но без особого успеха – он почему-то все терпел…
Казалось, вся наша семейная жизнь состоит из визитов, театров, ужинов, вечеринок – и долгих ночных возвращений на машине. Последние нравились мне больше всего остального: скорость, полумрак; приборы, слабо освещающие руки и лица; музыка, его негромкий голос; теплый ночной ветер, ворошащий мои "роскошные" волосы…
– Зачем вы все это делаете? – спросила я однажды.
– Что?
– Ну вот… все это? Хотите, чтобы у меня сохранились приятные воспоминания на всю оставшуюся жизнь? Вы вовсе не обязаны…
– Вечно вы все передергиваете! – сердито сказал Клейтон. – Просто хотел доставить вам удовольствие.
– Выставляя меня напоказ? Думаете, мне приятно, когда меня со всех сторон оценивают, сравнивают и строят дикие версии, как я вас на себе женила?
Клейтон хмыкнул.
– А вам не приятно знать – про себя, разумеется, – что это я умолял вас выйти за меня замуж?
– Умоляли? Что-то я такого не припомню! Вот деловое соглашение помню отлично… Может, повторите для склеротиков? Только с припаданием на колени и ручек целованием, пожалуйста.
– …а что до того, что вы сказали – да, я эгоист. Мне нравится чувствовать себя благодетелем. Такой ответ вас, наконец, устроит?
В его голосе явно звучала насмешка. Но над кем он издевался – надо мной или над собой? Неожиданно Клейтон затормозил и повернулся ко мне.
– Когда вы уже вылечитесь, Джессика? – спросил резко.
– ? – я тупо смотрела на него.
– Когда вы наконец перестанете подозревать за каждой улыбкой, каждым добрым словом какой-то злой умысел? Почему я должен оправдываться в том, чего не делал? Я не собирался улещивать вас, в этом нет никакой необходимости. Мы могли бы спокойно прожить врозь до самого развода. Но повторяю – я нормальный человек. А нормальный человек всегда эгоист. Я не собираюсь отказываться от вашего общества, потому что оно мне приятно. И приятно делать то, что доставляет удовольствие вам. И если вы еще раз, черт возьми, заведете разговор о благодетельстве…
Окончательно разозлившись, он не договорил и завел машину. Чувствуя, как у меня горят щеки, я старалась не смотреть на него, и в то же время то и дело косилась. Он не злился так с того времени, как застал меня в саду голышом. И что на него нашло?
Пол мрачно буркнул: "спокойной ночи" – и хлопнул дверью. Он был обижен.
А я озадачена.
Подперев голову руками, я лежала на ковре в гостиной перед самым камином. «Приятно ваше общество», – сказал он. Черт, может, его действительно развлекает мое общество? Забавляет. Раз уж он так давно не читал мне нравоучений о моем внешнем виде или моем поведении…
Просто он был слишком внимателен, слишком терпелив, слишком щедр – конечно, я не могла не заподозрить подвох.
Был второй час ночи. Я положила подбородок на скрещенные руки и прикрыла усталые глаза. Под веками продолжали плясать сполохи. Я потянулась, перевернулась на спину, перекатилась по мягкому ковру, коснулась лбом согнутых колен…
И резко села. В дверях гостиной стоял, засунув руки в карманы, Клейтон и наблюдал за мной.
– О! – сказала я оторопело.
Он осторожно улыбнулся.
– Вы прямо как котенок…
Я склонила голову набок. Не первый раз мне уже казалось, что он меня побаивается.
– Не спится, – объяснил он свое появление.
– Мне тоже.
Я вновь перевернулась на живот, помахивая ногами, уставилась в огонь. Клейтон подвинул кресло поближе к камину.
– У меня, – гордо сказала я ему, – будет много каминов. В каждой комнате. Даже в ванной.
– Неужели?
Не поворачивая головы, я подняла бровь, искоса, как дремлющая собака, взглянула в его ярко освещенное лицо. Оно было серьезным. Серьезным, красивым, высеченным из темноты и света. Клейтон смотрел на меня. Сказал через паузу:
– Какой красивый оттенок… при свете солнца его нет, а сейчас…
Я моргнула, прежде чем поняла, о чем он говорит – да, похоже, его переклинило на моих волосах… Пол протянул руку и приподнял одну прядь. Принялся задумчиво изучать ее, как некую диковинку. Потом перегнулся через подлокотник, погружая пальцы в мои волосы – осторожно, мягко. Я действительно, как кошка, разнежилась от тепла и этой странной, почти робкой ласки. В ней не было ничего возбуждающего, сексуального…
– Вы знаете, я просто… влюблен в ваши волосы, – услышала я его голос – как будто издалека.
– В день развода обстригусь налысо и отдам их вам. Любите себе, на здоровье, и дальше.
Кажется, он медленно улыбнулся. А я уплывала… Кажется, он что-то сказал… Позвал… Еще раз – с улыбкой в голосе:
– Джессика…
С трудом подняв тяжелые веки, я взглянула в склоненное надо мной лицо, близкие глаза – и снова уснула. Меня мягко подхватили под колени и под плечи, я расслабленно уткнулась лицом в горячую шею, колючую щеку… Проснулась еще раз, когда меня поставили у кровати. Сонно потирая глаза, с недоумением огляделась. Клейтон тихо рассмеялся, быстро поцеловал меня в висок – и уложил на постель, укрыв одеялом.
И я окончательно погрузилась в сон.
*****
А на следующий день – что бы вы думали? Меня похитили! Среди бела дня на безлюдной маленькой улочке, где я припарковала свою – вернее, клейтоновскую машину. Меня взяли сзади за локти и, когда я начала оборачиваться, сунули в лицо что-то дурно и сладко пахнущее.
Очнулась я в темноте. Меня мягко покачивало – кажется, мы ехали в машине. Я вскинула руку, но ее тут же перехватили.
– Не трогай повязку!
В голове плыло. Я еле ворочала языком.
– Это… что?
– Похищение. Мы взяли вас с целью выкупа, миссис Клейтон.
– Чего – целью?
– Выкупа. Денег. Сейчас мы позвоним вашему мужу…
И тут я засмеялась. Я хохотала, как сумасшедшая. Это могло случиться только со мной! Похитители (их было, по крайней мере, двое, один вел машину, другой сидел со мной рядом) терпеливо ждали. Они думали, у меня просто истерика.
Придя в себя, я заявила:
– Он за меня и ломаного гроша не даст!
– Ну что вы, миссис Клейтон! – укоризненно сказали мне. – Мы знаем, он вас очень любит. Ваши фотографии не сходят с первых полос газет. Он не будет рисковать вашим здоровьем и вашей жизнью.
Доигрались. Я прикинула – не рассказать ли им правду. Нет. Не поверят. Все считают нас образцовыми молодоженами.
– Вы сейчас скажете ему несколько слов. Если он и вы будете благоразумны, то вернетесь домой в ближайшее время.
– Вы меня не убьете? – я вспомнила, наконец, о том, чем должна была обеспокоиться в первую очередь.
– Нет. Если ваш муж будет соблюдать наши условия… Мистер Клейтон? Вы видели записку? Потеряли свою жену? Мы вернем ее в ценности и сохранности, если вы заплатите… Нет, это вы послушайте! Не пытайтесь обратиться в полицию. Вы очень рискуете. Рад, что вы это понимаете. Да, конечно, ваша жена хочет сказать вам несколько слов.
Ничего подобного! Но в руку мне сунули телефон и я сказала робко:
– Пол.
Голос его был очень усталым.
– Джессика… во что вы еще…
– Я не нарочно!
– Почему-то я верю, что не вы это организовали! – мрачно согласился он.
– Пол, это похищение может вам сделать еще большую рекламу! – поспешила я с утешением.
– Бог мой, Джессика, что вы несете? С вами хорошо обращаются?
– Ну как сказать… со мной еще никак не обращались.
Тут мой сосед наконец смекнул, что этот разговор как-то не соответствует сложившейся ситуации, и, видимо, для создания пущего эффекта двинул меня в бок чем-то твердым. Я невольно взвизгнула и услышала тревожное:
– Джессика, что…
У меня выхватили телефон.
– Вам все ясно, мистер Клейтон? Да, мы знали, что вы разумный человек. Нет, мы не причиним ей вреда, если вы… Готовьте деньги. Остальное обсудим позже.
Тут я вспомнила всякие инструкции – как себя вести, если тебя возьмут в заложники или похитят. Перво-наперво постараться определиться на местности. Если я сейчас снова попытаюсь снять повязку, мне просто настучат по пальцам. Я откинула голову на спинку сиденья, пытаясь разглядеть что-нибудь из-под повязки. Ни черта не видно. Прислушалась. Кроме дыхания моих похитителей ничего не слышно. Но судя по тому, что мы едем прямо, никуда не сворачивая и не останавливаясь на светофорах, меня везут куда-то за город. И что это мне дает?
Запомнить все возможные приметы. Как я запомню приметы, если я их не вижу? А голос у похитителя без всяких особенностей – ни акцента, ни заикания. Даже не скажешь – молодой или старый. Приглушенный. Запах? Я потянула носом. Одеколон незнакомый, но явно недорогой. Вот и все приметы.
Установить с террористами или похитителями человеческий контакт. Назвать им свое имя… Они и так его знают. Разговаривать с ними…
Я бодро потерла руки.
– Ну что? Какие у вас проблемы, ребята? Может, все решим полюбовно? Как, говорите, вас зовут?
– Заткнись, – сказали мне.
Знаете, что пришло мне в голову? Клейтон теперь может запросто решить проблему развода. Просто не уплатив за меня выкуп.
*****
…Меня вытолкнули на мокрый асфальт. Машина пронеслась мимо, обдав меня веером брызг. Я сидела на асфальте и водила головой, прислушиваясь. Я немного рехнулась, потому что по-прежнему не снимала с глаз повязку. Было тихо. Ни машин, ни людей – никого.
– Эй! – я хлопала рукой по асфальту и вопила что есть мочи. – Эй! Э-э-эй!
Шагов из-за своих воплей я не услышала, и, когда меня подхватили под локти, рванулась в ужасе.
– Джессика!
С глаз, наконец, сняли повязку, и я увидела мокрую ночь с далекими огнями города и двух людей, поддерживающих меня. Моего номинального мужа и моего номинального деда.
И совершенно неожиданно для себя разрыдалась, уткнувшись в грудь Пола. Он молча обнял меня, прижал крепко, не пытаясь ни погладить, ни успокоить.
– Я уж думал, что не дождусь…
Всхлипывая, я подняла глаза навстречу шепоту:
– Что?
– Что вы в слезах припадете к моей сильной груди…
Я засмеялась.
– Предупреждаю, – быстро сказал Клейтон, я не успела, понять – о чем – как его рот накрыл мои губы: торопливо, словно боялся, что я немедленно опять исчезну или отправлю его в нокдаун. Но у меня не было сил ни на то, ни на другое. Я даже начала отвечать ему. Когда он, наконец, отпустил меня, я взглянула на деда – конечно, он был здесь и наблюдал умилительную встречу счастливых молодоженов.
– Их поймали? – вспомнила я.
Мужчины глядели с недоумением.
– Кого?
– Вы не заявили в полицию?
– Конечно, нет. Мы не могли так рисковать. Заявили только сейчас.
– Но ваши деньги… – пролепетала я.
– Фью! – просто сказал Клейтон-младший. – Вы в состоянии идти?
– Да, конечно! Отсюда – хоть на край света!
Встреча с полицией была короткой: три дня меня продержали в темной комнате, но где и кто – я представления не имею.
– Вы поужинаете с нами? – спросил Пол, провожая меня по лестнице на второй этаж. – Или вам нужно отдохнуть?
– Я не инвалид! – с достоинством объявила я. – Только приму душ…
Вымывшись, я завернулась в халат. Зевнула во весь рот. Сейчас немного полежу…
Я испуганно подскочила. Пол, укрывавший меня, улыбнулся виновато.
– Разбудил? Мы ждали вас. Поднялся узнать, не случилось ли чего…
– Ага! – я опять зевнула. – Не похитили ли меня еще раз?
– Что-то в этом роде. Отдыхайте.
– Чепуха! Я хочу есть. Идем… Или что, надо переодеться? – я перехватила взгляд, брошенный на мой халат. Или на ноги, открывшиеся чересчур высоко?
– Мы с дедом как-нибудь переживем ваше одеяние.
– Послушайте, он что… специально прилетел?
– Чему вы удивляетесь? Я позвонил ему. Вполне нормально, что родственники помогают друг другу.
Я повертела рукой. Мне не хватало слов.
