Текст книги "Люди, которых не было"

Автор книги: Наталья Трибунская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4

О, Боже, моя подруга! Как же я могла забыть о ней? Все это время я думала только о себе, о своем поведении, о своем внешнем виде, об ангелах. Да, Эван был прав – хороша воительница! Какая же я эгоистка.

– Что с ней?

– Яд отравил ее организм сильнее твоего, но также не успел добраться до сердца. Непонятно, почему те же самые процедуры не привели ее в сознание, хотя тебе они помогли. Такое ощущение, что она просто не хочет приходить в себя. Она просто не хочет бороться. И это мне кажется очень странным…

– Я должна ее увидеть!

– Нет. Сейчас рано. Ты сможешь это сделать завтра, а сейчас тебе нужно подумать о себе.

– Но я нужна ей! – я и не заметила, как слезы медленно потекли по моим щекам.

Эван придвинулся ко мне поближе, взял мои руки в свои и тихо прошептал:

– Эмили, ты должна понять, что сейчас ничем не сможешь ей помочь. Тебе нужно думать о себе. Только будучи здоровой ты сможешь быть рядом со своей подругой. Послушай меня, тебе нужно всего-то подождать один день.

Сквозь пелену слез я увидела его взволнованный взгляд. Он был чрезвычайно обеспокоен моим состоянием, но я не могла остановится плакать. Хотела, но не могла. Такое ощущение, что все слезы скопились во мне за всю мою жизнь и сейчас прорвались наружу. Я рыдала, вытирая слезы руками, невзирая на боль, но это не помогало. И тогда мой ангел расправил крылья и осторожно притянул меня за руки к своей груди, окутав воздушными перьями. Только так я смогла найти покой. Словно оказалась дома. Его прикосновения все еще обжигали мою кожу, но душевная рана на этот раз была сильнее физической боли, которую в данную минуту я практически не чувствовала. Его крылья обдували легким ветерком, придавали сил и уверенности. Я еще немного всхлипывала, когда слегка отстранилась от него, давая понять, что мне уже лучше. Он нежно и осторожно отодвинулся от меня, но не выпустил из объятий, и облако его крыльев все также надежно защищало меня.

– Не плачь, все будет хорошо.

Потом он провел пальцами по моим заплаканным глазам, вытирая последние слезы, и я окончательно успокоилась. Я не знала, как реагировать на все это. Мне просто хотелось, чтобы он никогда не выпускал меня и убаюкивал в объятиях своих крыльев всю жизнь. Но я просто просипела охрипшим голосом:

– Извини.

– За что? – искренне удивился мой ангел.

– За то, что расклеилась и позволила себе проявить слабину.

– Ты же живой человек. И потом, со мной ты можешь не держать в себе то, что тебя беспокоит.

– Спасибо, Эван.

– Тебе спасибо.

– За что?

– За то, что ты есть…

Мы сидели так, казалось, целую вечность. И он рассказывал мне о своих собратьях, а я ему о своих сражениях. О себе, о Кейтлин, о других отважных воителях. Одновременно с этим он умудрялся кормить меня, и я даже не заметила, как съела все, что он принес. Близился вечер, и Эван согласился исполнить мою просьбу прежде, чем начать процедуру. Он отнес меня, укутанную в покрывало, на открытую площадку, с которой ангелы улетали на землю. Несмотря на то, что мои ноги были налиты свинцом, а тело измотано как никогда прежде, я хотела своими глазами увидеть, где оказалась, и насколько мой дом теперь был для меня недосягаем без посторонней помощи. Тот вид, который предстал перед моими глазами, я запомню на всю свою жизнь. Я и вообразить себе не могла, насколько сказочно красиво в горах, особенно на контрасте с войной и разрухой, царившими там, где я жила. Казалось, я попала в совсем другой мир. А впрочем, это было похоже на правду. Ведь это был мир людей, которых не было. Этого удивительного народа не существовало в природе для всех, кроме самих земных ангелов. Но теперь их тайна известна и мне. Более того, мне предоставила возможность быть гостьей в этом мире. Таком загадочном и прекрасном.

Стоя на ничем не огороженном краю площадки, я осознала, что мы находимся на недосягаемой простым людям высоте. Возможно, они и могли бы сюда взобраться, но на это ушло бы много времени, потребовалось бы знание дороги, да и потом, никто не знает, насколько этот путь вообще можно преодолеть ногами. Со стороны горы казались непроходимыми. Недосягаемыми, но такими манящими своей величественностью и мощью. Несомненно, этот путь был бы для людей крайне опасным. К тому же, привыкание к разреженному воздуху тоже непростой процесс. Я до сих пор испытывала странную тяжесть в голове и вялость, при том, что провела на этой высоте уже не одну неделю. Воздух тут был морозным, а на вершинах гор вдалеке виднелся снег, но для моего сгорающего от яда тела холод был только на пользу. Ощутимый ветер перепутывал мои распущенные волосы, и я подумала о том, как же я рада снова чувствовать жизнь внутри себя и вокруг.

– Когда я смогу снова вернуться домой? – спросила я стоящего позади меня Эвана, не оборачиваясь. Я чувствовала его присутствие, но продолжала вглядываться вдаль, пытаясь разглядеть в ней хоть что-нибудь, кроме очертания гор. А ведь где-то там вдалеке были и другие дома ангелов.

– Думаю, что уже скоро. Но не стоит торопиться. Как только Кейтлин…

– Я не буду ее ждать, – перебила я ангела.

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Эван.

– Я вернусь за ней. Потом. Или ты принесешь ее на землю сам, как только она поправится.

– Но… Эмили, к чему такая спешка? Тебе не стоит возвращаться на землю, пока ты окончательно не окрепнешь.

Наконец, я повернулась и взглянула Эвану прямо в глаза. В них я распознала грусть и недоумение.

– Я окрепну очень быстро. Я чувствую, как силы возвращаются ко мне, и уже совсем скоро я буду готова продолжить свой путь. Чего бы мне это ни стоило, я должна вернуться домой, и чем быстрее, тем лучше для всех. Только ты можешь посодействовать этому. Поэтому прошу тебя – пойми это и помоги мне.

Я стояла в двух шагах от ангела, наблюдая за его реакцией. Он ничего не сказал, только молча кивнул, нахмурив брови еще сильнее, от чего его взгляд стал не только печальным, но и суровым. Затем он подошел ближе и поправил покрывало на моих плечах, словно пытаясь защитить меня от всех грядущих опасностей простым отрезом ткани. В этот момент у Эвана было настолько серьезное лицо, какого я еще не видела до этого, отчего мне даже стало немного не по себе.

– Эмили, я сделаю все от меня зависящее, чтобы доставить тебя домой здоровой, полной сил, готовой к новым сражениям, и как можно скорее. Но и ты должна пообещать, что перестанешь требовать от меня невозможного и будешь прислушиваться ко мне в вопросах твоего самочувствия. Я не для того тебя спасал, чтобы вновь потерять.

Последние его слова заставили меня вздрогнуть. Я и не думала о том, что могу снова оказаться близко к смерти и на этот раз погибнуть. Жизнь других, пожалуй, всегда была для меня важнее собственной. И я никак не могла ожидать, что для кого-то, кто меня практически не знает, моя жизнь может так много значить. Безмолвным согласием мы скрепили нашу договоренность, на интуитивном уровне ощутив, что с этого момента стали ближе друг к другу. Вскоре мы вернулись в дом, так как меня ожидала последняя процедура очищения организма от яда.

* * *

Сдавленный крик нарушил покой предрассветной тишины. Я не могла найти в себе силы молча терпеть эту испепеляющую меня изнутри боль. Мне показалось, что Эван старался меня не слушать. Точнее, не слышать, не обращать внимания. Иначе было просто нельзя – он не смог бы мне помочь. Он накладывал мазь на мое исстрадавшееся тело мягкими, легкими движениями, и делал это одновременно быстро и аккуратно. Мазь глубоко проникала тонкими игольчатыми нитями в каждую клеточку тела, обжигая и словно разрывая мою кожу на мелкие кусочки. Эта мазь обладала уникальным свойством – она словно высасывала яд из тела и выводила его наружу. Главной задачей Эвана было остановить отравляющее действие яда и вывести его из организма до последней капли до того, как яд успел бы нанести серьезные и необратимые повреждения. Лекарства, которые применял Эван, позволяли понижать концентрацию яда в крови, но также было необходимо выводить токсины через кожу. Кроме того, мазь обладала еще и заживляющими свойствами, ведь из-за действия яда вся кожа была словно после сильного ожога.

В какой-то момент я почувствовала, как вцепилась окоченевшими пальцами в край кровати, как будто бы так было легче переносить эти страдания. Все движения происходили неосознанно: мой разум жил отдельно от тела. Когда Эван дошел до кончиков пальцев на моих ногах, смазав последний участок кожи исцеляющей мазью, он укутал меня в простыню как в кокон, после чего вышел из комнаты. Я лежала в мокрой от мази простыне, упакованная словно в толстый слой глины, борясь с агонией внутри моего трясущегося от жара тела. Мне казалось, что эти ощущения были ничуть не лучше тех, что я испытывала после того, как яд попал в мое тело: как будто кто-то засунул меня в печку и я сгорала заживо. Я не знаю, сколько прошло времени прежде, чем Эван появился вновь. Сквозь затуманенное сознание я видела, что он принес большую чашу с водой и губку. Не спеша, он стал тщательно смывать с моего тела образовавшуюся жижу из мази и яда.

Пока Эван постепенно смывал мазь, агония, кажется, потихоньку прекращалась, мои стоны становились тише и реже. Эван, наверное, и не заметил, как я совсем затихла, когда он третий раз смыл остатки мази. Ангел вытер мое тело мягким полотенцем, обернул в другую простыню, поднял на руки и переложил мое обмякшее тело на свою кровать. Заменив постель на чистую, он бережно переложил меня обратно. Теперь мне был необходим крепкий сон. Не знаю, в какой именно момент он понял, что я потеряла сознание, ведь я этого уже не видела и не чувствовала. Интересно, о чем он думал? Мне это было неизвестно. Но какими бы ни были его размышления, их прервал мой тихий всхлип. Ангел наклонился надо мной и шепотом спросил:

– Эмили, ты меня слышишь?

Я смогла лишь снова тихо простонать в ответ.

– Эмили, Эмм. Очнись.

Эван поднес к моему носу что-то вонючее, и через несколько мгновений я смогла открыть глаза. Я легонько простонала и зажмурилась от яркого света в комнате – солнце уже взошло.

– Как ты?

– Эван? – не очень внятно пролепетала я в ответ.

– Слава Богу, ты в порядке, – мой личный ангел улыбнулся.

– Можно и так сказать…

– Хочешь пить? – Эван держал в руках знакомую мне бутылочку.

– Чтобы потом проспать весь день? Нет, надоело.

– Ну, я же могу принести тебе и обычный чай, – улыбка ангела стала еще шире.

– Ммм… цветочный?

– Фруктовый.

– Хорошо, ты умеешь убеждать.

– Сейчас, я мигом. Обещай за это время не потерять сознание, – Эван напрасно пытался изобразить суровое выражение лица.

Я смотрела на него и не могла не заметить, что выглядит он очень уставшим и измученным. Еще бы. Стоит только догадываться, как ужасно должно быть выгляжу я сама, потому что чувствовала я себя, словно по мне проскакал табун лошадей, потом он развернулся и проскакал обратно. Но сейчас это было неважно. Возможно, чай придаст мне немного сил, и я смогу искупаться: от этой мази кожа ужасно чесалась. Хотя это намного лучше, чем когда она горела. По крайней мере, теперь она не болит.

Эван вышел из комнаты, слегка прикрыв за собой дверь. Я постаралась оценить свое состояние: движения мне давались с трудом, но относительно безболезненно. Это означало, что я смогу встать и немного пройтись. Хотя меня и не покидало ощущение, что все мои мышцы словно одеревенели и не хотели меня слушаться. Прикосновения к лицу вроде бы тоже не вызывали нестерпимой боли. Отлично, эта процедура действительно помогла. Я откинула окутывавшую меня простынь и попыталась встать. Опершись руками о кровать, я потихоньку выпрямилась и так и замерла, стоя у своей кровати, потому что в этот момент в дверном проеме появился Эван с традиционным подносом в руках. На мгновение мне показалось, что он чуть не выронил поднос. Потом в одно мгновение Эван пересек комнату. Поставил поднос на стол и схватил меня за плечи.

– Ты с ума сошла!

Я не знала, что сказать – почему он так разозлился, ведь я уже достаточно хорошо себя чувствовала. Я просто смотрела на него изумленно и шевелила губами, как будто подбирая слова в свое оправдание.

– Нет, ты точно ненормальная.

К счастью, на его напряженном лице появилось слабое подобие улыбки. Значит, он не злился, а просто волновался за меня.

– И куда это ты направилась в таком виде? – его ухмылка вселила в меня уверенность.

– Помыться.

– Что ж, по крайней мере, это разумная идея.

Накинув на меня все ту же простыню, Эван ловко подхватил меня на руки, словно я не висела ни грамма, и понес куда-то по коридору. Остановившись перед очередной дверью, он бережно опустил меня на пол, придерживая за плечи.

– Как ты, в порядке?

– Вроде бы да. Только голова немного кружится.

– Извини, у нас извилистый коридор.

Я улыбнулась. Ну как еще можно реагировать на его реплики?

– Здесь ты можешь спокойно помыться.

Я огляделась. Эта была просторная комната с каменными стенами (как, по всей видимости, и весь дом), которую слабо освещало одно небольшое окно высоко над полом, так что в него было невозможно заглянуть. В глубине комнаты было еще три небольших помещения с какими-то завесами вместо дверей – своего рода отдельные «банные» комнаты, так что здесь одновременно могли помыться несколько людей. Точнее, ангелов.

– Я все для тебя подготовил. Вот смотри, здесь есть две бочки с теплой водой, кувшин и мыло. Полотенца найдешь вон там. Ты пока располагайся, а я тем временем попрошу Эвелин прийти и помочь тебе, потому что ты еще пока очень слаба. Заодно она принесет тебе платье. Не стоит тебе расхаживать по нашему дому в таком… ммм… откровенном виде.

О нет, он опять надо мной подшучивает. Стоило мне только-только прийти в себя после адской боли, как он снова начал это делать. Или это его стандартная манера общения со всеми?

– Не волнуйся, это не входило в мои планы, – попыталась я ответить ему в том же духе, – Но Эвелин звать не надо, я и сама прекрасно справлюсь.

Эван ничего не ответил, только лишь очень тепло улыбнулся и слегка прикоснулся пальцами к моему запястью.

– Просто твои мышцы еще не окрепли. Ты ведь была практически без движения длительное время!

– Да, я это уже успела заметить, когда мы вчера были на площадке – ноги в коленях так и подкашивались. Но ты же мне не даешь ходить самостоятельно, так я совсем разучусь это делать, – мы с Эваном засмеялись одновременно.

– Хорошо. Но постарайся быть аккуратнее.

– Я правда буду очень осторожна, – сказала я не без улыбки. Его чрезмерная опека меня одновременно и умиляла, и забавляла. Странно, но если бы кто-нибудь из моих друзей-воителей попытался также вести себя со мной, я бы сразу ему врезала. Ну или как минимум меня бы это раздражало. А сейчас я была даже довольна происходящим.

Эван оставил меня одну, и я наконец-то смогла осмотреть себя и даже свое отражение в отполированную пластину, висевшую на стене главной комнаты. Да, без преувеличения я выглядела дурно. Помимо того, что я исхудала, кожа моя стала очень сухой и тонкой: она так и светилась, словно пергамент, просвечивая каждую венку и жилку. Лицо мне показалось мертвецки бледным на контрасте с темными волосами и карими глазами. Я залезла в бочку и погрузилась в воду с головой. Как же приятно было ощущать убаюкивающее тепло живительной влаги, которая успокаивала мою изнуренную действием яда кожу. Ароматное мыло уносило меня в райский неземной уголок, и я с наслаждением смывала с себя последние капли усталости и боли. Искупавшись, я заметила платье, которое, вероятно, принесла Эвелин, пока я купалась. Оно было длинное, почти до пола, слои ткани цвета спелой вишни струились каскадом от самого лифа. Ткань платья была достаточно плотной, что было разумным в холодном климате, но при этом очень красивой и приятной к телу. Рукав был украшен золотистой тесьмой, которая повторялась и на подоле платья, и на вырезе горловины. Это было странное ощущение – раньше я практически не носила такие наряды. Но сейчас мне почему-то не терпелось его примерить. Мне даже показалось, что после душа и в новом платье я стала чувствовать себя намного лучше, и это открытие приободрило меня. С новыми силами я вышла из банной комнаты.

– А вот и наша воительница! – Эван подхватил меня под локоть.

Я совершенно не ожидала, что меня будет встречать такое количество народа. Каким необычным образом Эван решил представить меня своей семьей. Я познакомилась с его братьями Остином и Нэвином, а также мне представился шанс увидеть чудесную дочурку Эвелин по имени Рамира. Нэвин оказался очень милым и добродушным парнем, а вот старший брат показался мне грубоватым. Может быть из-за своей суровой наружности, а может из-за резковатых шуток. Он действительно выглядел как настоящий боец – сильный и высокий, нерушимая гора по сравнению с остальными. И только улыбка, такая же лучезарная, как и у братьев, делала его вид менее грозным и устрашающим, и оживляла его лицо, словно высеченное из камня. Не будь я Воительницей, я бы к такому близко подойти не рискнула.

– Ну хватит, мальчики, совсем засмущали бедную девушку! Идем, Эмили, я помогу тебе высушить волосы. Мы бы ни за что не стали наваливаться на тебя вот так всей толпой, если бы не проходили мимо. Так, ребята, отправляйтесь в столовую, мы присоединимся к вам чуть позже.

О, какая же у Эвана чудесная сестра! Я одарила всех извиняющейся улыбкой и с облегчением последовала за ней.

Глава 5

От Эвелин я узнала много интересных фактов о земных ангелах. Например, она мне поведала, что в отличие от «бескрылых» людей» они не умели врать. Конечно, у них всегда оставалось право выбора, о чем сказать, про что умолчать или просто отшутиться. Но сообщить заведомо ложную информацию они просто не могли. Никто не был способен объяснить, каким образом это было устроено у них в голове или в генах, но это работало именно так. В то же время земные ангелы никогда не пользовались тем, что собеседник не может соврать. Они не вынуждали никого выкладывать все начистоту, да это было и ни к чему, потому как ангелы верили, что каждый сам знает, когда настало время сказать правду.

Также я не без удивления выяснила, что среди земных ангелов бывают падшие. Никто не знал, как складывалась судьба этих созданий после падения, но поговаривали, что, лишившись возможности летать, они отправлялись жить на землю, в безлюдные места типа пещер. Когда-то давно один падший ангел Фаолан пытался помешать благополучному существованию своих бывших собратьев. С тех пор понадобилась охрана семей земных ангелов в виде таких воинов, как Остин и ему подобные. Фаолан был изгнан старейшинами земных ангелов за тщеславие и жажду славы. Он слишком много хотел, он не мог довольствоваться тем, что ангелы были вынуждены жить в скалах, в то время как им принадлежала земля. Одним словом, он уподобился бескрылым людям… и поэтому он пал.

А также с ужасом и изумлением я узнала, что именно Фаолан создал тот самый яд, который чуть не убил меня и мою подругу.

– Но как тогда этот яд попал к людям?

– Однажды Фаолан явился к нашим старейшинам с заявлением, что изобрел оружие против людей и что мы сможем наконец изгнать их и по праву занять свое место на земле. Старейшины разозлились на Фаолана за его дерзкое предложение объявить войну людям. Он забыл о добре, всепрощении, терпимости и любви к ближнему, одним словом, обо всем, во что мы верим; о тех ценностях, по которым мы издавна живем.

– И тогда старейшины изгнали его из вашего мира?

– Да, и Фаолан так разозлился на нас, что даже пришел на службу людям. Они приняли его за падшего небесного ангела, посланного им свыше с великим оружием против себе же подобных. Так яд попал в руки людям. А Фаолана они нашли как отблагодарить… их предводитель, Оуэн, убил его, как только заполучил рецепт яда в свои руки. Оуэн боялся, что кто-нибудь еще узнает этот рецепт. То, что небесные ангелы должны быть бессмертны, а Фаолана удалось убить, никого из людей, кажется, не волновало. Наверное, они решили, что раз он падший ангел, то и бессмертия лишился. Несмотря на то, что Фаолан предал нас, мы оплакивали его и до сих пор скорбим по нему, ведь он был одним из нас. Надо сказать, что он был прекрасным изобретателем, и еще мог бы сделать много замечательных открытий, не таких ужасных, как этот яд, но он выбрал другой путь. Что же, каждый сам творец своей судьбы.

– Вот так история… А я-то думала, что яд изобрели люди.

– Все так думают там, внизу. Ведь о нас никто не знает. Люди, конечно, очень изобретательны. Но открытие подобно этому им пока не под силу.

– Так же, как и рецепт твоего чудо-напитка?

– Пожалуй, да. Да у них и травы такие не растут!

– Скажи, а падшие ангелы просто изгоняются из вашего мира или их ждет какое-то наказание за ошибки?

– Ну, сам по себе факт изгнания из семьи и нашего общества – уже наказание. Но, кроме этого, они лишаются способности летать. Крылья у них остаются как напоминание о былой жизни, хотя и меняют цвет, становясь дымчато-пепельными. Но вот летать они уже больше не могут. Мы полагаем, что потому они и живут в подземельях и пещерах, ведь вынуждены передвигаться по земле.

– И правда ужасное наказание… не представляю, как бы я смогла отказаться от одной из врожденных способностей. Это все равно, что ослепнуть или потерять руку…

– Именно так. Но таков их выбор. Такова их жизнь. Ладно, не будем о грустном. Да и потом, нас уже заждались.

Мы направились в столовую, где уже давно все собрались.

– Извините, что заставили вас ждать, мальчики! Женские секреты, сами понимаете, – тому, с каким достоинством и благородством Эвелин сообщала даже самые обыденные вещи, стоило позавидовать.

Ее грация, ее походка, манера держать себя и вести беседу, могли восхитить любого, даже самого неискушенного в подобных вещах. Мне очень захотелось увидеть ее мужа, которого она удостоила чести провести свою жизнь с ней рядом. Как будто услышав мои мысли, в комнату вошел Фарел. Высокий и плечистый, он производил впечатление благородного воина, всегда готового прийти на защиту своей любимой. Эвелин с такой любовью и нежностью посмотрела на мужа, что все находящиеся в комнате потупили взгляды от смущения. Потом Остин решился нарушить эту идиллию.

– Кхе-кхе. Мне кажется, что мы собрались здесь по важному вопросу?

– Да, конечно, – Эвелин невозмутимо улыбнулась всем нам, а потом обратилась ко мне, – Эмили, разреши представить тебе моего мужа Фарела.

– Приятно познакомится, – я протянула руку для приветствия, но вместо этого Фарел поцеловал тыльную сторону моей ладони, как истинный джентльмен.

– Друзья Эвелин и ее семьи – мои друзья. Рад встрече, великая воительница! Это большая честь для всех нас!

Его слова застали меня врасплох больше, чем недавнее занкомство с остальными членами семьи. Я опешила и смутилась, потому что никоим образом не чувствовала себя великой! Обычная девушка 18 лет, если и наделенная силой, смелостью и выносливостью, не характерными для обычных земных девушек, или, как их называли тут – бескрылых людей, то не более, чем остальные подобные мне воители. Да, именно я убила Оуэна, этого злобного «короля», коим он сам себя провозгласил. Но это была скорее удача, чем моя одаренность. И то, какой ценной: он успел отравить меня и мою подругу, что чуть не привело к нашей гибели. Кстати, о подруге. Эван обещал мне, что я смогу навестить Кейтлин после процедуры очищения организма. Надо будет ему напомнить об этом. Но вместо всех своих мыслей я ответила вполне решительно:

– Прошу вас, не называйте меня так. Я не знаю, с чего вы все это решили, на мой взгляд, вы сильно преувеличиваете. И все же, вы все очень добры ко мне, и я даже не знаю, как вас за это отблагодарить.

– Это проще простого! Спаси этот грешный мир, и вопрос будет закрыт! – Остин был в своем репертуаре. Немного хамоватый, но жутко милый. А еще он становился таким смешным, когда хмурился. Я поняла, что не такой он уж и суровый, каким казался при первой встрече. Интересно, он сам-то догадывается об этом? Я решила не отставать от него:

– Да, действительно, о чем разговор? Прямо сейчас пойду и надеру задницу всем злодеям. А потом прокричу громко, так чтобы каждый бескрылый человечек мог меня услышать, что негоже быть плохими и злыми, и что давно пора поверить в великую силу добра. Делов-то! И правда, проще простого!

На недолгое мгновение в кабинете воцарилась тишина, но уже через несколько секунд Эван так звонко рассмеялся, что все с радостью подхватили его порыв, и я не стала исключением. Не то чтобы я посчитала сказанное мною удачной шуткой, но это явно помогло разрядить обстановку. Когда все отсмеялись, я добавила:

– А какое важное дело вы хотели обсудить?

– Так мы его уже обсуждаем, – все еще улыбаясь сказал Эван.

– Ах, так вот о чем шла речь. Обо мне. Ну конечно, а иначе зачем бы меня сюда пригласили…

Я была еще слишком озадачена большим скоплением незнакомых мне людей, желающих принять активное участие не только в моей жизни, но и в судьбе другого народа.

– Не знаю, как насчет плана действий, но моя подруга еще не пришла в себя, и это меня волнует не меньше войны. Я должна знать, есть ли способ быстро вернуть ее к жизни, или же мне придется вернуться домой без нее.

Мне показалось, что Эван нахмурился, или я это выдумала, но Эвелин не дала мне опомниться, взяв меня за руку и сказав мне очень серьезно:

– Эмили, тебя никто не выпроваживает. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. И нам кажется, что не стоит торопиться. Во-первых, ты еще слишком слаба…

– Я не слаба, я в порядке, – запротестовала я, боясь, что меня сию же минуту захотят отправить в постель.

– А я говорю, что слаба! – прервала меня Эвелин строго, но потом мягко добавила, – Скоро ты поймешь, что со мной бесполезно спорить. Так вот, мы тут собрались, чтобы обсудить ситуацию, происходящую там, внизу, и спланировать, сколько времени нам потребуется на основательную подготовку к активным действиям. С твоей помощью, конечно. Торопиться мы не хотим, как я уже сказала, но и слишком медлить тоже нельзя.

– Все так плохо? – взволнованно поинтересовалась я.

– Сейчас обстановка еще не совсем ясная, – перенял инициативу в беседе Эван, – Я как раз хотел попросить братьев слетать сегодня перед рассветом к людям и посмотреть, что там происходит. Тогда и будем решать.

– Отлично, – поддержал Остин. Нэвин и Фарел также высказали желание присоединиться к нему.

– Ну что же, я вам буду не нужен в таком случае, тем более что у меня есть дела поважнее, – заметил Эван.

– А тебя никто и не звал, – ухмыльнулся Остин, – Лучше ты присматривай за своей воительницей, пусть она хорошеет и крепчает с каждым днем! – и громко расхохотался.

– Остин, ты невозможен – возмутилась Эвелин, и у меня сложилось впечатление, что она готова была испепелить его взглядом.

Эван же отреагировал на реплику брата совершенно спокойным и ровным тоном:

– Она и так хороша, но о ее здоровье я позабочусь как следует, обещаю.

– Вот и славно. Хватит продолжать эту словесную баталию, у нас и без того дел много. А сейчас предлагаю поужинать, – казалось, в этой семье, Эвелин была главной, что было удивительным при таком количестве мужчин.

Прислушавшись к своему организму, я поняла, что действительно проголодалась. Да и в целом мои ощущения были очень странные. Мой мозг словно заново учился управлять телом, а мышцы как будто нарочно не хотели его слушаться. Я бравировала перед остальными, но сама-то отлично понимала, что я совсем не в той форме, чтобы снова ввязаться в войну.

Эван предложил мне сесть рядом с ним за большим столом. За ужином мы вели легкую непринужденную беседу о буднях ангельской жизни, и Эвелин вспоминала различные смешные случаи, которые происходили с ее братьями.

– Представь, Эмили, Остин в детстве был несносным букой! Из него и слово нельзя было вытянуть. Все бурчал и бурчал себе что-то поднос, – с явным удовольствием рассказывала мне Эвелин.

– Не надо преувеличивать! Я просто был не таким чрезмерно общительным ребенком, как наш душка Эван! – отозвался Остин.

Эта история заинтересовала меня. Глядя на братьев сейчас можно было сказать, что Эван был достаточно сдержан в проявлении своих эмоций и чувств. А вот Остин, наоборот, явно любил сказать что-нибудь резковатое и грубое, задев тем самым собеседника за живое. Конечно, Эван тоже мог подшутить, но делал это крайне мило, так, что даже обижаться на него было невозможно.

– Не знал, что доставал тебя своей общительностью, – усмехнулся Эван в ответ на реплику брата.

– Ну, меня-то ты не доставал, а вот Эвелин очень страдала от твоих постоянных расспросов об устройстве мира и неустанных экспериментов над твоими домашними питомцами, – Остин просто залился смехом, чуть не подавившись куском хлеба. Вообще, его способность одновременно жевать и разговаривать меня не столько раздражала, сколько удивляла.

– Ничего я не страдала! Эван с детства был любознательным мальчиком и глупо было рубить его талан на корню и пресекать попытки познать окружающий мир, даже если из-за этого некоторым его животным приходилось несколько некомфортно. Зато каким замечательным врачом он теперь стал! – глубокомысленно заключила сестра спорящих мужчин.

Мои глаза расширились от изумления: интересно, и что же такое «некомфортное» Эван делал с домашними животными?

– Ну да, кому понравится ходить перебинтованным, измазанным какой-нибудь из дедушкиных мазей. Да уж, практика у него была отличная! Слава Богу, никто из животных по-настоящему не пострадал. Хорошо, что нашему малышу не пришла в голову идея оперировать их, ахахаха, – Остина охватил очередной приступ смеха.

– Боже, Остин, порой я думаю, что лучше бы ты оставался букой. Честное слово, ты бываешь невыносим, – словно учительница, Эвелин сделала строгий выговор брату, после чего обратилась к другому, – Эван, ты уже продумал курс восстановления для Эмилии?

– Восстановления? – не выдержав, я решила вставить и свое слово.

– Ну да, чтобы вернуть тебе силы после… – начала было Эвелин, но Эван нежно взял сестру за запястье, давая ей понять, что пока не стоит сообщать всех подробностей.

– Я все обдумаю. Уверен, Эмили быстро придет в норму.

– Конечно, – радостно подтвердила я, – я уже чувствую себя намного лучше!

– Да, возможно, и так, но этого еще недостаточно для активной деятельности. Поэтому сейчас мы с тобой пройдем в спальню, и я уложу тебя спать, – Эван решительно встал из-за стола, и, подождав, когда я тоже поднимусь, бережно полуобнял меня за талию, провожая до двери из столовой.

Это простое, ничего не значащее прикосновение, странным образом взволновало меня. Близость моего ангела вселяла в меня спокойствие и уверенность, но этот жест заботы подарил мне также и приятное ощущение тепла, окутавшего меня невидимой дымкой. Я не хотела снова спать, но решила не устраивать разборок при всех. Когда мы шли по коридору до спальни, я потихоньку наблюдала за Эваном. По дороге до спальни он молчал и о чем-то напряженно думал, насколько я могла заметить по его сдвинутым к переносице бровям и очень грустным глазам. У него было такое хмурое выражение лица, как будто он съел что-то несъедобное на ужин и не знал, чем это может для него обернуться. Странно, что могло так расстроить Эвана? Неужели дурацкие шуточки его брата? Наконец, я решилась спросить его.