Текст книги "Подруга (СИ)"

Автор книги: Наталья Ткаченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Меха, – отозвался Цедарг. – Мебель отвезли, деньги получили, остальное на ярмарке продали да там же и закупились. На юге они сейчас это, того… в моде. Хотя зачем им – теплынь же.

– Ну, к середине зимы там не слишком жарко, – пожала плечами Тхар и уточнила: – То есть вся телега – меха?

Орк кивнул, и девушка решительно взялась за мешок.

– Отлично, там я спать и буду.

– Так ты что, с нами идёшь? – запоздало сообразил орк.

– Да, вы ведь на юг? – на всякий случай уточнила Тхар.

– Да, до Заречного, – кивнул орк. – А тебе куда надо?

– Дальше, до самого Краевого, – не стала скрывать Тхар и, когда орк присвистнул, уточнила: – Так что я с вами до конца, а дальше – сама.

Она обняла мешок и направилась к облюбованной телеге. Сзади её окликнул Цедарг:

– Тхар, – и когда девушка обернулась, сказал: – Ты это… если замёрзнешь, то я в первом фургоне, – он подмигнул.

Девушка помолчала секунду, уставившись на огонь, потом хитро глянула на орка:

– А что бы сделала твоя жена, услышь она подобный намёк от постороннего?

Цедарг секунду глядел на неё, потом захохотал, стукнув себя кулаком по колену:

– Отходила бы сковородой так, что он потом ещё долго не встал бы! Понял, вопрос закрыт, – кивнул он, глянул на девушку одобрительно: – Хазгуд меня раздери! И откуда такие девки берутся?!

Тхар только с улыбкой покачала головой и пошла спать.

6.

Наконец настал день отъезда. Странник встретился с другом, который передал ему радостную новость: ещё несколько дней назад Тхар была в усадьбе и получила письмо. Ллио отчаянно надеялся, что девушка дождётся их. В тот же день истекал срок, в который Миреллин ещё могла вернуться к мужу, а на следующий – уезжал Сингареллиор.

Ллио не знал, что и думать. Будь он девицей, за несколько прошедших с момента появления северного эльфа дней влюбился бы без памяти. Сколько юноша не перебирал характер Ллиора, пытаясь найти неприятные черты, ничего не выходило. Тот нравился ему всё больше и больше, а после невольно подслушанного разговора Ллио легко замечал особые чувства во взгляде и словах, обращённых к его матери.

И теперь бедолага разрывался между искренней симпатией и сочувствием к северному эльфу и любовью к отцу. Тем более, что Миреллин словно расцветала рядом с другом юности. Годы, проведённые в браке с Ареллом, она была заботливой матерью и великолепной хозяйкой дома, в высшей степени достойной дамой, соответствующей всем канонам эльфийского общества. Но сейчас она словно вернулась в молодость: Ллио обнаружил, что мать способна со смехом играть в догонялки, танцевать бесшабашные северные танцы и быть легкомысленной и от этого невероятно счастливой. А ещё Ллиор проговорился, что в молодости у неё было прозвище "Белочка". За то, что Миреллин, изысканно-хрупкая Миреллин ловко лазала по деревьям, в том числе, по фруктовым, в том числе, по тем, что росли совсем не в саду её отца! Постепенно Ллио осознал, что мать сможет быть счастлива и без отца, и не знал, чего больше принесло ему это открытие: горечи или радости. Чем больше Ллио смотрел на эту пару, тем больше мучился.

И когда накануне отъезда он случайно стал свидетелем того, как Миреллин безжалостно оборвала попытку эльфа снова заговорить о своих чувствах и о совместном будущем, Ллио с удивлением обнаружил, что ощущает что-то вроде обиды на мать. Он считал, что Ллиор как никто другой заслуживает любви и семейного счастья, и не будь Миреллин замужем за его отцом… Тут его мысли заходили в тупик.

Ещё Ллио сильно волновало, что он, уезжая, оставляет мать одну, в сложном положении. В глубине души он подозревал, что Миреллин так и не откроет неизменно приходящему Ареллу дверь. В таком случае, после расторжения брака она должна вернуться к своему отцу, либо переехать к кому-либо из уже вылетевших из семейного гнезда детей – по эльфийским традициям, бывшая жена не должна оставаться на земле мужа.

К тому же, поскольку именно она являлась инициатором развода, Миреллин имела право лишь на то, что могла унести сама, без чьей-либо помощи и на себе. И Ллио очень сомневался, что этим чем-то окажется, как в известной сказке, её муж! А ведь в таком случае мать оставалась без средств к существованию: как и все эльфийки из благородных семей, она и дня в своей жизни не работала. Да и Ллио плохо представлял свою гордую мать в услужении. Разве что гувернанткой: воспитывать детей она умела и любила. Конечно, он не сомневался, что любой из его братьев, также как и замужние сёстры, с радостью примет мать. Но подозревал, что ей самой будет грустно чувствовать себя ненужной, ведь в новом доме уже будет своя хозяйка. И ещё, Ллио понимал, что матери необходимы сейчас опора и поддержка, которые он сам не может обеспечить, поскольку уезжает. Его не оставляло ощущение, что он бросает мать на произвол судьбы.

Ллио не спал ночами, раз за разом обдумывая сложившуюся ситуацию. И наконец решился.

Уже когда вещи были уложены, Миреллин нервно собирала еду в дорогу, а Риан седлал лошадей, Ллио попросил северного эльфа подняться к нему в комнату, чтобы поговорить. Тот согласился и, когда дверь за ними закрылась, успокаивающе положил руку юноше на плечо и твёрдо сказал:

– Не волнуйся, с девушками всё будет в порядке. Я уверен, что ты вовремя их найдёшь.

– Спасибо, – кивнул Ллио, опускаясь на диван, на котором вечерами читал, и жестом пригласил Ллиора присоединиться к нему, что эльф и сделал. Юноша уставился в пол, выдохнул решительно, собираясь с силами, и начал: – Только я хотел поговорить с вами о другом, – он запнулся на секунду и тихо пояснил: – О маме.

Ллио услышал тяжёлый вздох эльфа и поднял на него глаза.

– Так заметно? – грустно усмехнулся Ллиор уголком рта, и его задумчиво-мечтательный взгляд остановился на букете снежно-белых ареслий, стоящем на письменном столе. – Да, я люблю Ллин. И всегда любил. И, хотя она никогда не отвечала на мои чувства и смотрела на меня, как на друга, не оставлял глупую надежду однажды назвать её своей женой…

– Она замужем, – тихо сказал Ллио.

– Я знаю, – кивнул Ллиор и вздохнул: – Но дело даже не в этом. Она любит твоего отца. И хотя, зная её характер, я понимаю, что она к нему не вернётся – Миреллин никогда не прощала предательств – я также осознаю, что и мне рассчитывать не на что. Так что тебе нечего бояться, – горько завершил он.

Некоторое время оба эльфа сидели рядом молча, потом Ллио сказал:

– Вам просто нужно увезти её на Север. Не с собой, а на Север.

Эльф удивлённо поднял на него глаза, но юноша продолжил, упорно глядя прямо перед собой:

– Она рядом с вами словно светится. Я вижу, что ей хорошо. А когда одна – думает об отце и плачет. Она думает, что я ничего не знаю, но это же глупо, я всё слышу… И поэтому… – Ллио замолк на пару секунд, собираясь с духом, и быстро заговорил: – Я хотел попросить вас, если она сегодня до полуночи не откроет дверь моему отцу, увезти её на Север. Только не к дедушке. Лучше в Забытую Гавань. Вы говорили, там живёт ваша общая подруга. Судя по тому, что вы о ней рассказывали, она очень обрадуется, если мама поживёт у неё. Вы только не говорите с ней… о любви. А то она не согласится, – тихо закончил Ллио.

И почувствовал, как эльф положил руку на его плечо и благодарно сжал его. Ллио поднял лицо: он только что фактически передал мать в руки северянина, и с замиранием сердца ждал, что тот скажет.

– Спасибо, – взволнованный эльф смотрел ему в глаза с благодарностью. – Я так рад, что ты не возражаешь против того… Не бойся, – он покачал головой, и глаза его засветились нежностью: – Я никогда ничем не обижу Миреллин и буду заботиться о ней.

– Ей здесь плохо, – объяснил причину своего странного для добропорядочного сына поведения Ллио. – Поэтому… думаю, там ей будет лучше. Хотя вам сложно будет её уговорить, – скороговоркой добавил он, оставляя своей совести эту последнюю лазейку.

Эльф усмехнулся по-доброму и покачал головой:

– Ошибаешься. Ты сам подсказал мне, как. Главное не говорить о чувствах и не дать ей опомниться. А уж там я окружу её лаской и заботой, и больше никому не позволю причинить ей боль! Ллио, – эльф протянул руку и Ллио с готовностью пожал её. – Спасибо тебе. Если ты захочешь приехать на Север, например, – Ллиор чуть улыбнулся заговорщицки, – вместе с Тхар, я буду очень рад.

Ллио улыбнулся в ответ и вздохнул с облегчением. Тяжёлый разговор был позади, Ллиор отреагировал именно так, как надеялся юноша. И Ллио был несказанно рад этому.

– Ллио, – после стука в дверь заглянул Риан. – Выезжаем?

– Да, – кивнул юноша, поднимаясь. – Пора.

Прощание вышло бестолковым: мать раз десять просила возвращаться как можно скорее и привозить Тхар, желала удачи, просила беречь себя… Пока Сингареллиор не заметил весело и успокаивающе:

– Чувствую, сегодня Ллио никуда не уедет!

Миреллин спохватилась и наконец отпустила сына. Даже не расплакавшись, когда он уезжал, хотя, обернувшись, Ллио увидел, как жалобно нахмурены её брови и дрожат губы. Обернувшись во второй раз, он застал мать уже всхлипывающей на груди крепко обнявшего её северянина. Сингареллиор перехватил взгляд Ллио и успокаивающе кивнул, словно говоря: не беспокойся, я о ней позабочусь.

Ллио кивнул в ответ и отвернулся. Ллиор должен был возвращаться домой завтра утром, и Ллио покидал Леса, даже не представляя, удастся ли эльфу увлечь его мать на Север. И если нет, что та будет делать дальше. Одно он знал точно: всё решится этим вечером, но его не будет рядом.

Дирелл присоединился к ним уже на выезде из Лесов – его задержало прощание с друзьями. Он был безупречен: унаследованные от матери густые тёмные волосы мягкими волнами стекали ниже талии, лёгкие просторные одежды сдержанного зелёного цвета чуть колебались в такт движению коня, великолепная осанка заставила бы удавиться от зависти любого профессионального танцора. Украшения ножен длинного меча прелестнейшим образом сочетались с узорами на высоких сапожках. Вдобавок, эльф был хорош собой и красоту эту умело подчёркивал, после каких-то полутора часов ежедневного ухода за собой превращаясь почти в совершенство…

…Весьма занудное совершенство, по мнению Ллио. Едва завидев младшего брата, Дирелл сразу же заметил:

– Ллио, выпрямись! Что у тебя за посадка! Держись, пожалуйста, в седле, как подобает приличному эльфу. И во что ты одет? Мне будет стыдно ехать с тобой рядом!

– Никто тебя не заставляет, – буркнул Ллио.

К слову, посадка у него была неплохая, а одежда – удобная и практичная, не то что шикарные, совершенно неприспособленные для поездок шелка брата. Но тот не желал это признавать:

– Увы, – прошипел Дирелл, наклоняясь к нему: – Я не могу отказать маме! И если уж тебе, малыш, так необходимо выехать за границу, то я буду за тобой присматривать. Позволь напомнить, что до совершеннолетия тебе ещё одиннадцать лет!

– Ууу, – застонал Ллио в отчаянии при мысли, что ему терпеть это ещё неизвестно сколько времени, и пришпорил коня, догоняя усмехающегося Риана.

В ответ на обиженный взгляд Странник заметил:

– Эльф занудный классический, – тут уже улыбнулся и Ллио. – Долгая жизнь не всем идёт на пользу. Кто-то, как твой брат и многие из моих родственников, принимается излишне усердствовать в стремлении довести себя и окружающих до совершенства.

– Да уж, – согласился Ллио. – Жаль, что Сингареллиору не удалось отговорить маму!

– О, мало кто способен переспорить нежную, робкую, беззащитную Миреллин… которая прекрасно умеет стоять на своём, – усмехнулся Риан. – А уж безнадёжно влюблённый в неё вторую сотню лет Ллиор и вовсе не способен ей возражать! – сказав последнюю фразу, Риан посмотрел на Ллио внимательно и серьёзно, и юноша кивнул:

– Да, я знаю. Но у него есть ещё время на то, чтобы уговорить её уехать на Север.

– Думаю, можно не говорить, как я хочу, чтобы у него это получилось, – хмыкнул Странник. – Поверь мне: Ллиор, как сказал бы твой брат, – в высшей степени достойный эльф, – Риан оглянулся на Дирелла, рассеянно поправляющего идеальные складки одежд, и усмехнулся: – Впрочем, нет. Твой брат вряд ли бы так сказал!

– И это характеризует Ллиора с наилучшей стороны, – хмыкнул Ллио, а Риан засмеялся и ободряюще хлопнул юношу по плечу.

– Ллио, выпрями спину! – донеслось до них сзади, и младший эльф обречённо вздохнул и послушался. По самым утешительным подсчётам, с братцем ему придётся провести как минимум шесть с половиной дней: сначала доехать до Великой реки, там сесть на корабль и спуститься вниз по течению к человеческому городу на той стороне, а уже от города в четырёх днях пути находилась усадьба дедушки и бабушки Тхар.

Сначала всё шло хорошо. До ворот из Лесов они добрались быстро и благополучно. С документами проблем не возникло, с местами на корабле для них самих и для лошадей – тоже. Команда небольшого, но оснащённого всеми необходимыми удобствами судна полностью состояла из эльфов, погода стояла прекрасная, еда была выше всяких похвал, и Дирелл находился в благодушном настроении, лишь чуточку поворчав по поводу тесноты в каюте.

Сложности начались на том берегу.

Первый же привал затянулся на невообразимо долгое время. Когда пришёл обеденный час, Дирелл наотрез отказался останавливаться в человеческом селе. Потом, когда село уже давно скрылось вдали, заявил, что в лесу даже сесть не на что, и вариант отобедать на ближайшей же лужайке он даже не рассматривает. Опешивший от таких взаимоисключающих заявлений Ллио спросил, чего же тогда его душенька желает. Старший брат подумал и пояснил:

– Без людей, но со столом, стульями, тарелками, столовыми приборами, салфетками, водой для омовения рук перед едой, а также…

– Останавливаемся здесь, – невозмутимо прервал его вдохновенное перечисление Странник. – Вон ручей – это тебе вода для омовения рук, тарелки и вилки есть в седельных сумках, а стулом тебе послужит вон тот пенёк. Что-то ещё? – таким тоном осведомился он, что Ллио как-то сразу вспомнил об уважении старших и беспрекословном послушании.

Дирелл, очевидно, тоже, но всё же заикнулся о столе.

– Твои колени, – отрезал Странник, уже спешившийся и снимавший сумки. Диреллу ничего не оставалось, как покорно повторить его действия, а Ллио порадовался, что едет не один.

Дальше был сплошной цирк. Дирелл долго обметал пенёк (приличный эльф должен заботиться о чистоте одежды!), долго мыл руки (и о гигиене!), долго устраивался на импровизированном стуле (и о том, как он выглядит со стороны!), долго ел (и о манерах!)…

А потом сделал большие глаза в ответ на сообщение о том, что каждый моет свою тарелку сам:

– Я, отпрыск древнего и благородного рода Алленгоранле, ни разу в жизни не опускавшийся до подобного…

– Хочу тебе напомнить, – с ледяной вежливостью прервал его Странник, – что тут только мы трое, поскольку ты отказался обедать в человеческом селе. Я правильно понял, что ты предлагаешь мне, отпрыску ещё более древнего и благородного рода, мыть твою тарелку? – Дирелл отчаянно замотал головой. – Или, может, Ллио, который, замечу, из того же древнего и благородного рода Алленгоранле?

– Не дождёшься, – отрезал Ллио в ответ на обнадёженный взгляд брата.

– В таком случае, прошу, – старший эльф широким взмахом обозначил траекторию движения Дирелла к ручью. Тот поколебался, но всё же встал с тяжким вздохом и проследовал в указанном направлении.

Ллио, уже вымывший и убравший свои приборы, задумчиво наблюдал за старшим братом. Придерживая левой рукой слишком длинный и широкий рукав, правой тот брезгливо полоскал в ручье тарелку, держа её за край. За время путешествия с Тхар Ллио ничего не приходилось мыть, кроме кружки, но дома он помогал матери, после ухода от мужа оставшейся без служанок, и наловчился быстро исполнять нехитрые домашние обязанности. Отчасти потому, что прекрасно помнил: если хочется бродить с Тхар, то придётся научиться всем необходимым мелочам. Диреллу же подобная наука давалась нелегко.

Наконец брат дополоскал тарелку до нужного состояния, вытер, сложил в сумку и… сел обратно на пенёк.

– Неужели мы сразу же отправимся в путь? – искренне удивился он. – А отдохнуть после обеда? Провести время за приятной беседой и чашечкой травяного отвара, скажем, с мятой?

– Если только ты сам его приготовишь! – не выдержал Ллио, заводясь.

Им как можно быстрее надо найти Тхар с Тилей, а этот… расселся тут, как дома! Во избежание возможных проблем они с Рианом решили не рассказывать Диреллу детали, и сейчас юноша не мог подстегнуть брата необходимостью торопиться.

К счастью, у него был Риан:

– До ближайшего жилья ещё очень далеко. Если ты не хочешь ночевать в лесу под кустом, то догоняй, – эльф невозмутимо вскочил в седло.

Ллио с облегчением последовал за ним, втайне надеясь, что брат останется на месте и избавит их таким образом от своего общества. Но, увы, его надеждам не суждено было сбыться.

– Подождите! – встревоженно вскочил Дирелл, видя, что они отъезжают. – Вы же не бросите меня здесь?! Я с вами!

Странник в воспитательных целях ждать не стал, а Ллио его только поддержал. Краем уха он расслышал суетливую беготню сзади, шорох одежд, бряцание стремян, а потом и стук лошадиных копыт. Наконец Дирелл догнал спутников. Вид у эльфа был запыхавшийся и недовольный, но со Странником старший Алленгоранле спорить не решился.

А вот в городке, где они решили остановиться на ночлег, несмотря на охи и стоны Дирелла, поминутно, если не посекундно возмущавшегося грязью, вонью, неприглядностью домов и жителей, неровностью мостовой и обилием ободранных помоечных кошек (хотя городок для человеческого был вполне чистый и скромно-симпатичный), произошёл действительно неприятный случай.

Когда они уже спешилась у известной Страннику гостиницы, препоручили коней заботам лохматого человеческого мальчишки со смышленым лицом и направились ко входу в дом, дверь неожиданно распахнулась, и из неё вывалилась пьяная компания из четырёх парней и трёх девушек, явно праздновавших неизвестное эльфам событие долго и увлечённо. Риан и Ллио посторонились, но Дирелл только гордо задрал нос и не сдвинулся с места. Ничего удивительного, что первый же из вышедших едва не налетел на него, врезавшись в плечо.

– Смотри, куда прёшь, урод ушастый! – рявкнул парень, обдав брезгливо сморщившего изящный нос эльфа запахом перегара.

– Немедленно извинись, жалкое человеческое отродье, – прошипел Дирелл, опасно суживая глаза и бледнея от ярости. – Иначе ты останешься вообще без ушей!

– … тебе, – отозвался мужик и для наглядности скрутил из непослушных пальцев некую фигуру, обозначавшую в его затуманенном вином понимании кукиш.

В следующее мгновение он с поросячьим визгом схватился за обрубок уха. Исполнить угрозу до конца не дал Странник, перехвативший руку с уже занесённым мечом:

– Хватит! – гневно воскликнул он. – Что на тебя нашло?!

– Как этот мерзкий червь посмел… – сквозь зубы процедил Дирелл, пытаясь вырвать запястье, но Ванериллиан неожиданно отвесил ему тяжёлую оплеуху. Дирелл покачнулся и растерянно заморгал, запнувшись на полуслове.

– Убери меч, – холодно приказал Странник таким тоном, что эльф испуганно послушался.

– Прошу прощения за действия моего друга. Он ещё не привык к людям, – извинился Риан перед мгновенно протрезвевшим парнем, возле которого уже хлопотала одна из девушек. Остальные из компании стояли рядом и с ужасом смотрели на эльфов – никто не успел заметить движения, благодаря которому их товарищ остался без уха, и сейчас боялись, что бешеный эльф примется за них. – Возьмите, – Риан протянул несколько золотых монет, которые боязливо взяла другая девушка, – через пару улиц отсюда, в сторону площади, живёт знахарь.

– Спасибо, – растерянно пробормотала девушка, а парни мгновенно подхватили стонущего товарища и потащили к воротам.

Странник развернулся и, бросив мрачный взгляд на притихшего старшего Алленгоранле и кивком позвав ошарашенного младшего, продолжил путь к входной двери гостиницы.

Он уже взялся за ручку, когда его догнал Дирелл:

– Зачем вы извинились перед ним? – возмутился он. – Да я бы даже эльфу не простил такого! Вызвал бы немедленно на дуэль!

– Именно из-за таких как ты, дуэли и запрещены в пределах Лесов, – заметил Странник. – Вы готовы поубивать друг друга из-за пустяка!

– Это не пустяк! – настоял эльф. – Он оскорбил меня!

– Ты напросился на оскорбление, – уточнил Ванеллириан, устало опускаясь за стол в углу небольшой залы, занимавшей вместе с кухней первый этаж гостиницы. – Причём ты прекрасно знал, что в двадцать раз быстрее него, и что он не вооружён. Запомни: пока ты путешествуешь со мной, подобные выходки будут строго наказываться.

Дирелл только хмуро промолчал, принимая к сведению, и братья сели рядом. К ним тут же поспешила девушка-разносчица:

– Чего желаете, господа? У нас сегодня такие бараньи рёбрышки, пальчики оближешь! – доброжелательно посоветовала она, стараясь не слишком уж откровенно рассматривать диковинку – прекрасных благородных эльфов.

– Облизывают пальцы только крайне дурно воспитанные личности, – раздражённо заметил Дирелл. – Впрочем, для вас это, несомненно, обычное дело, – он кинул в сторону девушки такой взгляд, что улыбка на её губах мгновенно увяла.

– Не обращайте внимания на моего брата, – миролюбиво посоветовал Ллио. – Он сегодня в дурном настроении – устал в дороге.

– И раз он сам так пожелал, то прекрасно обойдётся без ужина, – поддержал Ллио Странник. – А мы с удовольствием попробуем ваши бараньи рёбрышки!

Девушка тут же снова расцвела улыбкой, кивнула и поспешила на кухню.

– Глодать кости! – буркнул Дирелл. – Впрочем, вряд ли в этой дыре найдётся приличная еда! Нет, мне даже не предлагайте! – заявил он, хотя никто и не предлагал.

В итоге он довольствовался салатом, не без тщательно скрываемой зависти наблюдая за Ллио и Рианом, с удовольствием "глодающими кости". Рёбрышки были действительно выше всяческих похвал, да и в целом ужин оказался сытным и вкусным, хотя и несколько тяжёлым на эльфийский взгляд. Так что друзья относительно миролюбиво реагировали на ворчание Дирелла по поводу плохо приготовленного салата (который зануда разобрал до последнего ингредиента), а потом и комковатости матраса, грубой материи белья, жёсткости постели, неприятного запаха в комнате, холода, когда они открыли окно, чтобы проветрить, и так далее и так далее.

Впрочем, это ворчание прекрасно убаюкивало.

Посреди ночи Ллио неожиданно проснулся и с удивлением увидел возвращающегося откуда-то Дирелла. Брат бесшумно прикрыл за собой дверь, быстро разделся и скользнул в постель. Юноша был слишком сонным, чтобы вдуматься в происходящее, а наутро и вовсе не вспомнил до самого завтрака.

Когда Ллио с Рианом уже с удовольствием завтракали, расположившись под окном, в которое заглядывало утреннее солнышко, к ним присоединился спотыкающийся и отчаянно трущий глаза Дирелл. Он умудрился по-эльфийски изящно обрушиться на один из стульев и отчаянно зевнул, заслонившись мгновенно выскользнувшим из рукава веером. Ллио пришла в голову мысль, что теперь он понимает, почему брату понадобились аж три вьючных лошади.

– Ужасно! – со стоном возвестил тот. – Отвратительное утро, отвратительно начавшееся. Служанка буквально вытряхнула меня из постели, заявив, что ей надо стирать бельё!

Увы, трагическое известие, которое Дирелл уже вознамерился живописать в красках, вызвало у его чёрствых спутников лишь крайне невежливый смех. Эльф попытался надуться, но тут к нему подошла вчерашняя служанка и ласково улыбнулась:

– Не выспались? Ну не обижайтесь, таков порядок. Давайте я вам оладушек с малиновым вареньем принесу, вкусных-вкусных! Сразу настроение подымется!

– Спасибо, прекрасная дева, – неожиданно смутился эльф. – С удовольствием отведаю… это… блюдо.

– Оладьи, – улыбаясь, подсказала девушка и отошла.

Ллио удивлённо уставился на брата, а Странник заметил:

– Стыдно стало?

Дирелл неожиданно покраснел.

– И отлично! Надеюсь, ты извинился, – обрадовался Ллио. – Ты увидишь, люди на самом деле – хорошие. Особенно девушки! – он уже почти привёл в пример Тхар с Тилей, но вовремя вспомнил, что они с Рианом решили не посвящать эльфа-человеконенавистника в подробности. И поэтому лишь запоздало заметил, что при последних словах у его брата запылали даже уши.

– Дирелл, – медленно позвал Странник, внимательно разглядывая эльфа. – Скажи, ты ведь не сделал ночью ничего такого, за что такой порядочный эльф как ты перестал бы себя уважать?

Секунду Дирелл смотрел на него в недоумении, потом уже возмущённо распахнул рот, но ответить достойно не дала всё та же девушка, с улыбкой поставив перед ним тарелку с пышными румяными оладьями, щедро политыми вареньем:

– Кушайте на здоровье! – она прибавила к тарелке большую щербатую кружку с чаем. – Они с молоком очень хороши, но молоко лучше после огурцов не пить, – она заботливо подвинула к эльфу ложку, снова улыбнулась и отошла.

– Огурцов в твоём салате не было. Это я отлично помню, уж больно досконально ты его описывал вчера, – заметил Странник, заинтересованно глядя на эльфа.

– У меня с ней ничего не было! – запоздало возмутился эльф и пафосно заявил: – Я верен моей дорогой Ллеместэ! И всегда буду верен, – горячо уверил он усмехающегося Странника.

Ллио предпочёл воздержаться от комментариев – на его взгляд, к невесте брата больше всего подходило определение "ледяная кукла". А кто-то менее воспитанный заменил бы второе слово на другое, покрепче.

– Просто ночью я… почему-то проголодался, очень сильно… – продолжил объяснения Дирелл, изучая ничем не привлекательную поверхность стола и гораздо более привлекательную тарелку с оладьями.

– Наверное, потому, что отказался вчера "грызть кости", – заметил Риан, усмехаясь.

Брат Ллио кашлянул и признался:

– Да. Так вот, я спустился ночью на кухню в поисках…

– Костей, – снова подсказал уже откровенно веселящийся Странник.

– Еды, – буркнул смущённый эльф. – Оказывается, эта бедная девушка спит на кухне. Она приняла меня за вора и… – эльф неосознанно потянулся потрогать затылок, и тут уж Странник не сдержал рвущегося наружу смеха. Ллио же встревожился:

– Тебе очень больно? Надо приложить что-нибудь холодное!

– Уже почти прошло, – небрежно отмахнулся Дирелл, от поддержки брата снова обретая почву под ногами, и уже спокойно объяснил: – Итак, она ужасно перепугалась, решив, что убила меня. Но потом, увидев, что я ещё жив, принесла мне льда и… еды.

Странник глубоко вздохнул и покачал головой:

– Надеюсь, тебя это хоть чему-то научит!

– Уже научило, – хмыкнул Дирелл и неожиданно весело, по-мальчишески улыбнулся: – В следующий раз возьму свечу!

Все трое рассмеялись, а Дирелл, больше не эстетствуя, накинулся на действительно вкусный завтрак.

Разумеется, нельзя сказать, что эльф коренным образом изменился после событий в том городе, для него самого так и оставшемся безымянным. Нет, он всё так же упоённо нудел, а временами и ворчал, отказывался мыть посуду, часами наводил марафет на себя и на спутников (когда им не удавалось вырваться из его цепких лапок с наманикюренными ногтями) и делал всё с неторопливостью, до зубовного скрежета раздражавшей и Ллио, и Риана. В отношении людей он сохранял полу брезгливое, полу равнодушное высокомерие, не гнушаясь и язвительных замечаний. Но зато уже не порывался зарубить любого, заступившего ему дорогу, а девушкам предпочитал улыбаться, быстро выяснив, что этим можно добиться гораздо большего, чем окриками и язвительными замечаниями. Ллио подозревал, что для брата люди перешли из разряда дорожной пыли, досаднейшим образом пачкающей новенькие сапожки, в разряд зверушек, с которыми нужно общаться исключительно методом кнута и пряника. Теперь юноша надеялся, что со временем Дирелл научится видеть в них тех, кем они и были – людей.

И всё же Ллио, на удивление хорошо поладивший с братом, которого едва знал и встреч с которым предпочитал избегать по вполне понятным причинам (ну кому охота регулярно становиться жертвой бесконечных нотаций?!), не мог дождаться, когда они, наконец, доберутся до усадьбы. И Дирелла можно будет отправить обратно в Леса, не уточняя, что сами они отправляются дальше. Бесконечно повторяющиеся: "сядь так, встань эдак, повернись, застегнись, надень то, сними это" – начинали выводить из себя даже отличающегося спокойным характером юношу.

Поэтому у Ллио вырвался вздох искреннего облегчения, когда наконец Странник указал на видневшуюся в долине между холмами усадьбу:

– Это здесь.

И оба радостно пришпорили коней, уже воображая встречу с девушками и не собираясь дожидаться залюбовавшегося сельским пейзажем третьего лишнего.

7.

Тхар спала, уютно свернувшись калачиком посреди тюков с мехами и укрывшись курткой. Ей что-то снилось: что-то неясное, бессюжетное и тревожное. Девушка проснулась с мыслью, что за ней кто-то гонится, и преследователь уже прямо за спиной… но ощутила под рукой грубую холстину мешка, набитого мягкими мехами, и успокоенно перевернулась на спину, чувствуя, как скользнул по щеке и раскрывшемуся горлу холодный утренний воздух. Не открывая глаз, она не очень успешно пыталась убедить себя, что пора вставать, иначе без неё этот обоз точно никуда не двинется… и вдруг почувствовала, как продавились мешки рядом, и почти сразу по её шее, едва касаясь, скользнули тёплые, чуть шершавые пальцы. Большой хозяйски огладил подбородок, и сухие губы нежданного гостя мягко коснулись её губ.

Что бы сделала обычная деревенская девушка? Завизжала, принялась звать на помощь, заплакала, посмелее – стала бы громко возмущаться. Разумеется, подобные полумеры были совсем не в духе Тхар. Она спокойно соотнесла местонахождение губ и рук орка (вторую она чувствовала плечом) с расположением предполагаемой цели атаки, и с мыслью: "Твоя жена бы оценила", – нанесла удар. Сдавленный стон убедил девушку, что она не промахнулась. Тхар села, открывая глаза, и с удивлением обнаружила скорчившегося рядом рыжего орка, в широко распахнутых глазах которого плескалось недоумение пополам с искренней обидой.

– Вернулся, – равнодушно заметила Тхар, глядя на орка так, что даже последний дурак понял бы: она разочаровалась в нём окончательно. – Если ты снова позволишь себе подобное, – она задумчиво смотрела на Радега пару секунд и пожала плечами: – Впрочем, ты уже знаешь, что тогда будет.

В несколько движений Тхар соскользнула с телеги и раздражённо заправила за ухо лезущую в глаза прядку, расстроенно думая, что идея пойти с этим обозом была явно не лучшей. После минутного колебания она решительно вздохнула и повернулась к телеге, чтобы забрать упряжь Дружка и пойти его седлать.

– Ты же приехала!.. – воскликнул Радег так, как будто это объясняло его поведение.