Текст книги "Долгая дорога к счастью 3 (СИ)"
Автор книги: Наталья Соколина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Горячие румяные булочки, воздушное пирожное, сладости манили взгляд, но она мужественно встала из-за стола, обвела глазами шеренгу слуг, выстроившихся у стены, и подумала, что для того, чтобы налить ей вино и пододвинуть блюдо с салатом, достаточно двух человек, но никак не десяток.
Поднимаясь в гостевые покои на третий этаж замка, Энна думала о том, что ей очень не хватает леди Зелинны, Верейды, и милых её сердцу стариков. Хотелось поговорить, обсудить события последних дней и получить дружеский совет. Дэниар... . Его вынудили жениться на ней. Вся её гордость восставала против того, что мужчина будет ложиться с ней в постель по обязанности. Она подумала, что никогда не сможет быть с ним такой же ласковой и нежной, как с Эйженом, зная, что её ласки могут быть ему неприятны. Он до сих пор не приехал, хотя уже наступила ночь. Ей, как положено примерной супруге, надо бы дождаться его, окружить вниманием и заботой, но она чувствовала себя неуверенно. Может быть, ему вовсе не нужна её забота и он специально не приехал к ужину, чтобы поменьше с ней встречаться? Её ожидает нелёгкая жизнь.
Добравшись до своей спальни, Энна отпустила отдыхать Имру и, раздевшись, долго сидела в горячей ванне. Усталость отступала, и будущая жизнь с Дэниаром уже не виделась ей в таком мрачном свете. В конце концов, предлагая ей замужество, он ведь сказал, что любит её! Энна понимала, что это всего лишь общепринятая форма предложения и не надо принимать всё сказанное за истину, но ей хотелось верить, что он не совсем уж к ней равнодушен.
Она, не спеша, вытерлась и надела ночную рубашку. Замок затих, и Энна наслаждалась наступившей тишиной. Босиком она прошла по толстому ковру к туалетному столику и села перед зеркалом. Разобрав надоевшую за день сложную причёску, Энна тщательно расчесала волосы. Они снова стали густыми и блестящими, да и длиной были почти такими, как семь лет назад. Она медленно заплетала их в косу, когда в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в спальню вошёл Дэниар. Он успел уже вымыться и переодеться в длинный тёмно-синий халат. С плохо вытертых волос на плечи упало несколько капель.
Энна удивилась:
– Дэниар? Я не слышала, как ты приехал. Ты уже ужинал? Мне распорядиться, чтобы накрыли на стол?
Он встал перед ней, улыбаясь:
– я приехал недавно и приказал не шуметь, думал, ты спишь. А поужинал с гвардейцами и Бранденом, у нас были ещё нерешённые вопросы. И, Энна, я думаю, что не нужно больше откладывать...
Он замолчал, внимательно глядя на неё.
Энна стояла перед ним, бессильно опустив руки, в одной тонкой полотняной, без кружев и шитья, ночной сорочке. Он оробел, не решаясь её обнять. Энна подняла на него чуточку боязливые глаза: «Ледзини!» – мелькнуло у Дэниара в мозгу. Тихо спросила:
– мне совсем раздеться?
Он пожал плечами, мягко ответил:
– Энна, как хочешь, я ничего не буду требовать от тебя.
И добавил с внезапно вырвавшимся ожесточением:
– я могу даже уйти, если так тебе неприятен!
– Нет-нет, Дэниар, – она заторопилась, даже несмело улыбнулась ему. Взяла за руку и потянула к постели. Потом отпустила, прошлёпала босыми ногами к подставке с лампой и прикрутила фитиль. Стало темно. Он услыхал, как зашуршали простыни и, подойдя к кровати, быстро скинул халат, нижние короткие штаны и лёг с краю.
Энна завозилась и он, обняв её и проведя рукой по её телу, с изумлением понял, что она осталась в рубашке, лишь подняла её чуть выше бедёр. Он приподнялся на локте, нашёл её губы и поцеловал не спеша, медленно и с наслаждением. Её губы шевельнулись в ответ, она обняла его и погладила по обнажённой спине. Дениар не мог больше терпеть. Шумное дыхание вырывалось из его груди, он коленом раздвинул ей ноги и почувствовал, как сжалось под ним её тело, как замерла она в напряжении и страхе. Он снова, досадливо, поцеловал её, сказал:
– Энна, ну чего ты боишься? Я буду осторожен. Ты не захотела принять мои ласки, поэтому не готова. Если хочешь, полежим немного, пока ты соберёшься с духом...
Он фыркнул смешком ей в ухо. Она улыбнулась и снова погладила его по спине. Поторапливая, подтолкнула его бедром. Он подсунул свои широкие ладони ей под попку, приподнял и осторожно вошёл. Замер на секунду, наслаждаясь ощущениями, потом задвигался, стараясь прижаться к ней как можно плотнее.
Энна лежала тихо, неподвижно и молча. Он слишком долго ждал этого момента и мечтал о нём. Разрядка наступила быстро. Он тихо застонал, его тело содрогнулось и обмякло.
Потом они лежали рядом в темноте и Дэниар, расстроенный, не знал, что сказать. Наконец выдавил:
– Энна, прости, я долго ждал этого, потому не сдержался и... в общем...
Она заторопилась, сказала успокаивающе:
– нет-нет Дэниар, мне было хорошо, я вполне довольна... Можно, я пойду в умывальню?
– Тебе необязательно спрашивать моего разрешения! Ты вольна поступать, как тебе хочется.
На самом деле, её спокойный и обыденный тон больно его уязвил. Он знал, что удовлетворения она не получила и, кажется, и не хотела испытать это с ним.
Энна поднялась, оправила рубашку и быстро скрылась в умывальне, а Дэниар кое-как натянул в темноте халат и, подхватив штаны, вышел из спальни.
Глава 19. Проблемы и их решение.
Выйдя из умывальни, Энна в тоске присела на кровать. Полная луна освещала спальню, потому что Имра не задёрнула на ночь тяжёлые бархатные шторы. Она думала о том, что привыкла к щедрой открытости Эйжена. К тому, что, когда бы ни посмотрела ему в глаза, там она видела лишь любовь, безграничную нежность и чуть-чуть насмешливую иронию, скорее всего, над собой, своей сумасшедшей любовью к девочке моложе его на двадцать четыре года.
Она чувствовала себя совершенно несчастной, а потому слёзы навернулись на глаза, но, решив не задерживаться там, быстро-быстро покатились по щекам.
Немного всплакнув, Энна встала и прошла в умывальню. Поплескала прохладной водой в лицо и тяжело вздохнула. Теперь она окончательно убедилась, что Дэниар к ней охладел. Эта первая настоящая брачная ночь показалась ей ужасной. Он не сказал ни одного ласкового слова, всё время молчал, а его ласки были холодными и торопливыми.
Ей придётся смириться с этим. В конце концов, не так уж много супругов испытывают друг к другу любовь, а среди владетелей они с Эйженом были, пожалуй, единственными. Она вспомнила своих родителей, и ей стало смешно. Вот уж, действительно, они даже не притворялись, что когда-либо любили друг друга. Их поженили родители, не спрашивая согласия и не интересуясь их чувствами. Дэниар, хотя бы, не ограничивает её в деньгах, не вмешивается в управление замком, подписал брачное Соглашение, не оскорбляет и не унижает её. Не слишком ли многого она хочет от супружества? Пусть не будет между ними сердечной близости, но они проживут свою жизнь, уважая и почитая друг друга. В конце концов, у неё есть Церен, скоро приедет леди Зелинна. Она может жить спокойно, зная, что её сын получит отцовское наследство.
Энна окончательно успокоилась. Пожалуй, отсутствие душевной близости с мужем и неудовлетворённость от физической совсем небольшая цена, которую ей придётся заплатить.
Вернувшись в свои покои, Дэниар не лёг в постель, хотя и устал за долгий и напряжённый день, а тяжело сел в кресло за столом для письма. Сжал ладонями голову и со стоном стиснул зубы. Он с омерзением вспоминал своё пыхтение и сопение и то, как быстро он достиг удовлетворения, не позаботившись об этом же для Энны. Он испытывал мучительный стыд и злился на себя и на Энну. Ведь она ясно дала понять, что близость с ним – всего лишь исполнение супружеского долга с целью зачатия наследника. Она лежала, как бревно и даже не захотела снять рубашку. Дэниар подумал, что его желание быть с ней осторожным, терпеливым и внимательным сослужило ему плохую службу. Лучше бы он схватил её в объятия, целовал губы, лицо, желанное тело и говорил о том, как любит её, как мечтает о счастье с ней.
Но нет, перед Дэниаром опять встало напряжённое лицо Энны, страх в глазах и покорная поза. Какое уж тут "схватить, целовать". Он опять обхватил голову руками и застонал.
Утром, за завтраком, они не смотрели друг на друга. Вежливо пожелали доброго утра и сосредоточились на стоящих перед ними тарелках. Случайно встретившись с Дэниаром взглядом, Энна покраснела и отвела глаза. Он понял, что она стыдится прошлой ночи.
Всё же они немного поговорили о том, чем были заняты в прошедший день. Энна выразила своё восхищение подаренной Церену деревянной лошадью, и напряжённость немного ослабла.
После завтрака Энне доложили, что пришли люди, которых она наняла для проведения ремонта. Она спустилась в холл первого этажа, где её ждали человек пятьдесят мужчин разного возраста. Они с достоинством поклонились ей. Вперёд вышел солидный осанистый старик:
– миледи, я привёл к вам лучших мастеров своего дела. Вы нам только скажите, что вы хотите изменить в замке, и всё будет сделано в лучшем виде.
Работники разделились на небольшие группы. Энна водила их по покоям замка и рассказывала, как должно быть всё устроено. Ей понравилась их серьёзная деловитость. Солидный старик, оказавшийся цеховым старшиной, спросил её, к какому сроку должны быть отремонтированы помещения замка.
Энна прижала руки к груди, жалобно посмотрела на него:
– как можно быстрее! Вы же видите, как грязно и неуютно кругом. Если вам требуются ещё работники, то нанимайте, я всё оплачу.
Договорились привлечь к работе ещё двадцать человек.
Дэниар вновь уехал, предупредив, чтобы она не ждала его на обед.
За ужином Энна, позабыв о своих горестях, с упоением рассказывала мужу о грядущем грандиозном ремонте. Он улыбался, кивал головой и смотрел на её губы, ямочку на щеке, широко распахнутые серые глаза, сияющие радостным светом. Смотрел и с трудом удерживался, чтобы не вскочить, не прижать её к себе и целовать, целовать, наслаждаясь её смехом, радостью и сладостью губ. Штаны натянулись, он чувствовал, как пульсировала плоть, как нарастает в нём желание.
Энна ничего не замечала. Она прикидывала, какую обивку для стен выберет для детских покоев, какого цвета шторы и ковёр будут у неё в спальне.
Чтобы немного отвлечься, Дэниар спросил:
– Энна, ты уже определилась, когда мы поедем искать лекаря?
Она остановилась, задумалась.
– Я даже не знаю. А когда бы ты хотел?
Теперь задумался Дэниар.
– Мне кажется, после окончания ремонта. А пока здесь будут работники, тебе нельзя отлучаться из замка. Мало ли, какие вопросы могут возникнуть.
Энна была вполне с ним согласна.
После ужина она пригласила к себе рьенну Ремиллу. Они поговорили о том, какую мебель следует заказать, а какую – просто обновить, отполировав.
С неуверенностью и тайной надеждой Энна отправилась спать. Она допоздна ждала Дэниара, но он не пришёл.
Следующие дни превратились для неё в сплошную круговерть дел и забот. Она буквально разрывалась на части.
Её спрашивали, можно ли изменить форму лепнины на потолке большого обеденного зала и следует ли обновлять позолоту такой же лепнины в холле второго этажа? Должна ли быть каменная полированная плитка задней стенки печи, обогревающей большую парадную гостиную на втором этаже только голубого цвета, или можно заменить её на другой? Не посмотрит ли миледи образцы витражей, которые будут установлены в окнах гостевых покоев? И многое, многое другое.
В суматохе дневных дел в голову Энны пришла мысль, и она удивилась, как же не догадалась об этом раньше. Конечно, Дэниар любил юную девушку, тоненькую, стройную, с небольшой грудью, узкими девичьими бёдрами. Сейчас она несколько поправилась. После родов бёдра немного раздались, грудь стала больше, а живот уже не был таким плоским.
Осенённая страшной мыслью, Энна помчалась в свою гардеробную и догола разделась перед большим, во весь рост, зеркалом. Придирчиво оглядывая себя, отметила, что да, её тело несколько округлилось, но груди не обвисли, а живота и вовсе, можно сказать, нет. Изгибаясь, посмотрела на себя сзади.
Вошла Имра, круглыми глазами уставилась на хозяйку. Энна схватила нижнюю юбку и прикрылась ею.
– Имра, вот ты мне скажи, только чистую правду: я очень растолстела после родов?
– Да что вы, миледи! Вы, можно сказать, и не поправились вовсе! Да вон хоть какое-нибудь своё старое платье примерьте. Сразу и узнаете.
Горничная вытащила старое домашнее платье, которое Энна носила, когда только-только переехала в замок аль Ирайдес. Она и не знала, что оно сохранилось до сих пор.
Лучше бы она его не надевала. Платье оказалось впору в талии, но абсолютно мало в груди и в бёдрах. Энна расстроилась. И хотя по платью было видно, что оно натянулось самую малость, настроение было испорчено. Она стянула с себя платье и уныло подумала: – как хорошо, что тогда, той ночью, в спальне было темно, а она не сняла рубашку. Дэниар не увидел её обнажённой, иначе, чего доброго, вообще бы сбежал.
Когда вечером Дэниар пришёл к ней в спальню, она моментально юркнула в постель. Он хотел оставить лампу, но она жалобно попросила погасить свет, и он не нашёл в себе сил отказать. Погасив лампу, он лёг рядом и, обняв её, почувствовал, что она ещё более напряжена и настороженна. В этот раз было даже хуже: она не ответила на поцелуй, воспротивилась, когда он хотел снять с неё ночную рубашку. Закончилось всё так же быстро и молча. И так же он сидел в своей спальне, сжав голову руками и кривясь, как от зубной боли.
В этот раз Энна не плакала. Раз ей не суждено быть любимой, она научится радоваться тому, что есть. Возможно, она скоро забеременеет, и ребёнок Дэниара заменит ей равнодушие отца.
Завтрак прошёл в спокойном молчании. Кажется, им не о чем было говорить. Уходя, Дэниар попросил её не беспокоиться. Он снова уезжал в строящийся лагерь гвардейцев за столицей и собирался там заночевать.
Подъезжая к лагерю, Дэниар издалека увидел, что на тренировочной площадке развернулась настоящая битва. Он соскочил с коня и, на бегу выхватывая меч, с ходу врубился в группу сражающихся друг с другом гвардейцев. Они поначалу встретили его смехом и возгласами, но, увидев его хмурое и злое лицо, замолчали, а вскоре один за другим стали покидать тренировочную площадку. Наконец Дэниару противостоял лишь один Бранден. Видя, что приятель нападает вполне серьёзно, он весело закричал:
– Дэн, ты что, решил остаться без Главнокомандующего? И почему новобрачный прыгает с мечом далеким-далеко от дома, вместо того, чтобы наслаждаться ласками молодой жены?!
В ответ Владетель яростно взмахнул мечом, и Брандену понадобилось всё его мастерство, чтобы увернуться и не быть заколотым. Это не на шутку обеспокоило его. Он отбросил меч в сторону и закричал:
– да что за демон вселился в тебя, Дэниар?!!
Встревоженные гвардейцы обступили площадку. Владетель опустил меч, и устало махнул им рукой, приказывая разойтись. Затем сел на скамейку и угрюмо уставился на землю под своими ногами.
Бранден вытер пот, присел рядом, взглянул на гвардейцев, – продолжайте, – затем повернулся к другу, серьёзно спросил:
– что случилось, Дэн? Вы поссорились?
Тот отрицательно мотнул головой, по-прежнему глядя на землю.
– Что тогда? – Бранден засмеялся, – тебя не удовлетворяет любимая жена?
– Скорее наоборот, – нехотя буркнул Дэниар.
– Что?! Ты... не можешь? Или что? Я не понял? – Удивился Бранден.
– Я могу, но ... я ей не нужен... . И, в общем, всё плохо. И ей, и мне.
– И ты, конечно, даже не подумал сказать, что любишь её, – иронически засмеялся приятель.
– Но зачем всё время повторять очевидное? – С недоумением сказал Дэниар, – кроме того, я говорил про любовь, когда делал ей предложение...
– О, боги! – Вздохнул Бранден, – опять те же, грабли, мимо которых ты не смог пройти, чтобы они не стукнули тебя в лоб! Ну почему ты такой упрямый, Дэниар? И ведь себе во вред упрямый!
– Ничего я не упрямый, – не согласился тот, – видать, судьба у нас с ней такая – мучить друг друга.
– Глупый ты, твоя милость, – с сожалением констатировал Бранден, – вот ты видишь эти казармы, обязательно осмотришь их и снаружи и изнутри, но ведь потом, всё равно, станешь приставать ко мне и Норису с вопросами. А казалось бы, вот же, всё на виду. Так нет, тебе и услышать надо. Так и с любовью. Мало ли что Энна видит, как ты на неё смотришь да отказать ни в чём ей не можешь. Ей ещё и услышать надо. Я десять лет говорю Элинэ, что люблю её, и ей всё не надоедает.
Дэниар лишь молча пожал плечами.
Энне некогда было беспокоиться об отсутствующем муже. Целый день прошёл в беготне по этажам замка. Стоило ей на минутку забежать в детскую, как доложили, что пришли мебельных дел мастера. Она наскоро потискала сына, который торопился идти на прогулку с няней Ураной, а потому был недоволен вынужденной задержкой. Приказала провести мастеров в малую гостиную на первом этаже, а сама побежала в свою спальню. Там она хранила зарисованные по памяти наброски шкафчиков, буфетов, диванчиков с резными ножками и другой мебели. Просидели весь день. Она оставила мастеров на обед и ужин, чтобы не терять понапрасну время. К вечеру договорились, какую мебель обновят: отполируют, сменят обивку, а какую сделают заново.
Энна была очень довольна. В первую очередь мастера займутся мебелью второго этажа, правого крыла замка. Там были уже отремонтированы покои супругов, Церена, а также комнаты Имры и двух служанок, приехавших из Теремиса. Было решено, что няни наследника будут жить, пока он не подрос, в одной из комнат его покоев.
На следующий день, к вечеру, приехал Дэниар, и Энна с удовольствием рассказала ему о разговоре с мебельными мастерами.
Она уснула, едва коснувшись головой подушки, и не слышала, как вошёл муж, тихо постоял у кровати, глядя на её спокойное лицо, осторожно поцеловал тонкое запястье закинутой за голову руки. Потом вышел, медленно прикрыв за собой дверь.
Стремительно пролетали дни. Наступала весна, и на солнечных местах снег подтаивал и оседал.
В отношениях супругов аль Беррон потепления не наблюдалось. Все обитатели замка знали о том, как несчастен их хозяин и искренне жалели его. Слугам не было известно об истинной причине его постоянно плохого настроения, но все догадывались, что что-то неладно в его семейной жизни.
Энна привыкла, что её близость с мужем всего лишь надоедливая супружеская обязанность. Она усиленно убеждала себя, что тысячи женщин живут, не зная любви, и отдаются мужу лишь из чувства долга, не ожидая для себя наслаждения и радости. Она уже не плакала после его ухода, не стал болеть и низ живота, как было вначале.
Замок, наконец, отремонтировали. Энна не могла нарадоваться уютным покоям, небольшим гостиным и холлам, рабочим кабинетам счетоводов, домоправительницы, Управляющего, девушек – швей и своим собственным кабинетом. Дэниар кабинета не имел, ему нравилось работать в библиотеке.
В это утро Энна проснулась от неприятного ощущения. Она едва успела добежать до умывальни, как её вырвало.
Умывшись, она задумалась. Да, похоже, она забеременела. Хотя её больше не тошнило, она вспомнила, что женские дни вовремя не наступили. Ну что ж, рождение Дэниару наследника входит в их брачное Соглашение. Как только муж приедет из очередной поездки, она скажет ему о беременности.
В этот раз Дэниар отсутствовал дома почти десять дней. Ему хотелось убедиться лично, что наступающая весна не принесёт населению Эристана неприятных неожиданностей в виде размытых дорог, обрушившихся мельничных плотин, затопленных улиц и амбаров с посевным зерном.
Энна сидела в библиотеке на первом этаже. Приближалось время обеда, и ей хотелось подобрать какую – нибудь книгу для послеобеденного отдыха.
Её отвлёк топот множества копыт по брусчатке двора, громкие голоса, смех и возгласы, звон амуниции. Она встала и подошла к окну. Приехал Дэниар. Он уже спешился и, стоя рядом с Бранденом и капитаном Норисом, отдавал какие – то распоряжения приехавшим с ним гвардейцам.
Со щемящей болью в сердце Энна любовалась его высокой сухощавой фигурой, гордой посадкой головы, твёрдым властным ртом. Она знала, что тёмно-синие глаза глядят открыто и смело, а руки уверенно держат меч. И вдруг Энна увидела, что, отвернувшись от гвардейцев, он поднял голову и пристально посмотрел на окна второго этажа. На окна её покоев! И такая тоска, такая надежда была в его взгляде, что она, не раздумывая более, подхватила юбки и как стрела, выпущенная из лука, вылетела из дверей библиотеки.
Удивлённый слуга едва успел распахнуть перед ней дверь, как она уже выскочила на высокое парадное крыльцо и опрометью побежала к мужу.
С размаху она врезалась в его грудь, но он устоял и даже не покачнулся. Поймал её в объятия, нахмурившись, встревоженно спросил:
– Энна? Что случилось?
Она, прижавшись лицом к его грязноватой кожаной куртке, молчала. Тогда он слегка отстранил её, заглядывая в глаза:
– Случилось что – то плохое? Говори же! И ты совсем раздета! И почти босиком! По снегу!
Действительно, Энна выбежала, как была, в лёгком домашнем платье и домашних же туфлях из тёмно-зелёного атласа без задников. Снеговая вода сразу же промочила их насквозь.
Всё так же тревожно на неё глядя, Дэниар протянул в сторону руку. В неё тут же вложили его походный грубошёрстный тяжёлый плащ, подбитый мехом. Он быстро завернул в него Энну и, подхватив её на руки, слегка встряхнул:
– Энна, ты скажешь или нет, в чём дело? Что с тобой случилось?
Она обвила его шею руками, прижалась щекой к его щеке:
– ничего не случилось. Просто я соскучилась по тебе...
Он замер, боясь, что ослышался. Замерли и все стоящие рядом с ним гвардейцы. Бранден улыбался. Капитан Норис, опомнившись, грозно глянул на подчинённых, и они поспешно отвернулись, заторопились на конюшни и в казармы.
– Поцелуй меня, Дэниар, – жалобно протянула Энна.
Она тянулась к нему, и он, ошарашенный, недоверчиво, осторожно припал к её губам. Не веря, боясь поверить, потихоньку прижал её к себе, вначале нерешительно, а потом с силой, жадно целуя, упиваясь её ответным поцелуем.
Опомнившись, виновато отстранил её:
– Энна, я весь провонял своим и лошадиным потом. Мне бы надо сначала вымыться, а потом уж лезть с поцелуями. Тебе, наверно, противно?
Она легко засмеялась. В самом деле, от него пахло застарелым потом, своим и конским, а ещё солнцем, снегом и весенним ветром. И весь он был обветренный, грязный, а она вдруг почувствовала,
что он принадлежит ей, весь, без остатка, с твёрдо сжатым ртом, суровыми глазами и нахмуренными бровями. А потом, как солнцем из-за туч, его лицо освещается радостной ласковой улыбкой, страстью и ожиданием во взоре.
Глава 20. Просто любовь.
Он поставил её на ноги в холле первого этажа. Скинул с неё тяжёлый плащ и быстрым шагом, держа Энну за руку, поднялся по лестнице. Она с трудом поспевала за ним, но молчала. Они почти бежали до его покоев. Стоящий в карауле гвардеец успел открыть перед ними дверь в гостиную. Миновав её, Дэниар завёл жену в спальню:
– Энна, пожалуйста,...это правда то, что ты сказала? – Его глаза смотрели тревожно и как-то беззащитно.
– Дэниар, я соскучилась по тебе!
Он на секунду прикрыл глаза, а когда снова посмотрел на неё, в них была такая радость, такое счастье, что Энна снова бросилась к нему в объятия.
Наконец он нашёл в себе силы прервать поцелуй. Усадил на диван, встав на колено, снял мокрые туфли и чулки, сжал в ладонях холодные узкие ступни и укоризненно сказал:
– что же ты делаешь?! Ведь ты простынешь! Я думаю, тебе нужна горячая ванна.
Но Энна запротестовала. Ей уже было жарко от его объятий, и он смирился.
Откуда-то из-под кровати извлёк свои домашние туфли, большие, закрытые. Напялил их ей на ноги, и оба засмеялись. Он метнулся в гардеробную, скрипнула дверца шкафа. Также быстро вышел, держа в руках свёрток, – чистое бельё, – догадалась Энна. Опять подошёл к ней, взяв за руки, крепко сжал в своих:
– посиди немного, я очень быстро! Ты не уйдёшь?
Она улыбнулась:
– иди уже! От тебя и правда пахнет лошадью!
В одних коротких нижних штанах, улыбаясь, Дэниар вышел из умывальни, но улыбка сползла с его лица: Энны не было. Он опустил голову.
– Дэниар! – она улыбалась ему из постели.
– Я стала замерзать и решила лечь под одеяло.
Он радостно лёг с краю. Она подвинулась и укрыла его одеялом. Дэниар протянул руку, думая, что опять наткнётся на рубашку но, о, счастье! Её не было. Он прижал Энну к себе, провёл рукой по обнажённой спине, наткнулся на прохладную попку. Ласково обвёл округлости ладонью. Она фыркнула и сама нашла его губы. Их поцелуй, сначала неуверенный, несмелый, становился всё более жадным, нетерпеливым. Он перевернул её на спину не отнимая губ, шершавые пальцы ласкали грудь, плечи, опустились к животу. Она загорелась от его торопливых сильных поглаживаний и ощупываний, чувствуя жар, твёрдость и бархатистость пульсирующей плоти, прижатой к её бедру. Его страсть и желание были как поток воды, прорвавший плотину. Он шептал ей глупые и бесстыдные слова, от которых у неё, она чувствовала это! – горели щёки и уши. А он торопливо говорил ей о своей любви, которая болела и ныла в его сердце, как застарелая рана, и просил прощения за все беды, которые причинил ей когда-то.
Она с наслаждением целовала его глаза, щёки, упрямый подбородок, прижимала его к себе, чувствуя каждую частичку его напряжённого тела. Они, как умирающие от жажды путники припадают к вожделенному источнику, устремлялись друг к другу, желая слиться, стать единым целым.
Энна выгибалась, стараясь прижаться к нему поплотнее. Её тихие вскрики, стоны неимоверно возбуждали его. Он тяжело дышал, наслаждение нарастало, но он сдерживался усилием воли. Её внутренние мышцы сжимали его плоть, лаская, посасывая, и Дэниар с восторгом и нежностью отдавал ей всего себя.
Потом, когда она, застонав, бессильно обмякла под ним, он позволил себе не сдерживаться, коротко простонал, а потом смешливо фыркнул. Продолжая удерживаться на локтях, поцеловал Энну и улёгся рядом с ней на спину, не забыв подгрести её к себе. Она счастливо вздохнула, перекинула через него руку и положила голову ему на плечо. От него пахло мылом и чуть-чуть потом. Энна задумчиво гладила его по груди. Он перехватил руку, поцеловал ладошку и, повернув голову, ткнулся лицом ей в волосы, с наслаждением шумно вдохнул их запах.
– Эни, я люблю тебя. И всегда любил.
Она приподнялась на локте, удивлённо на него посмотрела:
– я всегда считала, что ты ко мне равнодушен.
– Ты ошибалась, счастье моё.
– Дэниар, но ты же не хотел на мне жениться, тебя уговорили!
Он притянул её голову снова к себе на плечо, прошептал ей в макушку:
– я ужасно боялся, что ты всегда будешь сравнивать меня с Эйженом, и это сравнение будет не в мою пользу.
Энна вздохнула, погладила его по груди, обняла за шею:
– глупый ты, Дэн. Конечно, Эйжен был другим, но я и не жду, что ты будешь его копией. Я люблю тебя потому, что это ты.
Он растерянно спросил:
– Эни, мне показалось?
Она засмеялась, прижалась щекой к его щеке:
– показалось, показалось! Мы вставать будем? Времени, наверняка, много, обед прошёл, а ты голодный...
Он задумчиво провёл рукой по её бедру, ухватил под колено ногу и положил на себя. Под своим согнутым коленом она опять почувствовала твёрдость и жар его плоти.
– Ну, самый сильный мой голод ты немного утолила...
Энна засмеялась, переспросила:
– немного?
– Да – а, немного.
Затем быстро проговорил ей на ухо:
– но если сейчас мы повторим ещё разок, то до вечера я как-нибудь дотерплю!
И, конечно, он повторили.
Дэниар не спеша затягивал на платье Энны шнуровку, когда в дверь тихо поскреблись. Он повернул ключ и распахнул её. На пороге стоял Влеон. Он поклонился им:
– милорд, миледи, прошу простить, что побеспокоил вас! На кухне спрашивают, когда вы будете обедать.
Дэниару было весело. Улыбаясь, он спросил:
– радость моя, мы будем обедать? Или... как?
– Конечно, будем! – Энна укоризненно покачала головой, глядя мужу в глаза. Бесполезно. Веселье било из него фонтаном. Глядя на него, заулыбался и Влеон, ласково поглядывая на Энну. Она сказала:
– Влеон, передай, пожалуйста, на кухню, чтобы через полчаса накрывали на стол.
Обед в замке аль Беррон прошёл с большим опозданием. От слуг невозможно что-либо утаить, и вскоре хорошее настроение было не только у хозяев, но и у прислуги. Энна чувствовала себя неловко, а Дэниар смеялся.
Отремонтированные покои Дэниара и Энны представляли собой две смежные спальни, соединённые двёрью. К ним примыкали гостиные, а из спален имелись выходы в гардеробные и умывальни. Двери гостиных вели в коридор правого крыла замка.
Обустройству покоев Энна уделила самое пристальное внимание. Спальня, гостиная, гардеробная мужа были обставлены солидной мебелью внушительного вида из красного дерева. Шпалеры на стенах и толстые ковры на полу, тяжёлые портьеры и балдахин над кроватью, большие напольные вазы в гостиной – всё свидетельствовало о надёжности и богатстве.
К своим покоям Энна приглядывалась с особенной тщательностью. Никакой девичьей легкомысленной белой, в цветочек, обивки. Только дорогие солидные ткани: бархат, парча, аттахи, тяжёлые переливающиеся шелка. Светлая мебель из дорогих пород розового дерева, инкрустированная небольшими вставками из ониридия. Ковры большие, толстые, с орнаментом. В спальне и гостиной много зелени: в нишах громадные, причудливо и красочно расписанные вазы, в них растения с пышной зеленью. Некоторые цветут.
Рядом с гостиной покои сына. Спальня, комната для занятий и игр, комната, где живут няни. Покои Церена обставлены детской, невысокой, мебелью, устойчивой, без острых углов. Шпалеры, занавеси, ковры – ярких весёлых расцветок, с изображениями птиц, смешных зверюшек.
Энне очень нравилось новое обустройство замка. Она чувствовала себя в нём хозяйкой. По её приказанию рьенна Ремилла уволила всех слуг, которых она не желала видеть рядом с собой. Дэниар не возражал и жалобщиков не принимал.
Ещё надо было подумать о покоях для леди Зелинны. Энна с нетерпением ждала её приезда. Весна стояла в разгаре, и Энна беспокоилась, что раскисшие дороги надолго задержат в пути миледи. Она поделилась своей тревогой с мужем, на что он предложил выслать навстречу леди Зелинне гвардейцев. Но Энна отказалась. Было неизвестно, когда та выедет из Теремиса.
После обеда, который был, скорее ужином, муж опять умчался по своим делам, а Энна навестила рьенна Тайрани. Несмотря на то, что ремонт громадного замка поглотил немало средств из Владетельской казны, Главный Счетовод относился к растратчице хорошо. Он радовался, что количество слуг значительно уменьшилось, а, следовательно, появилась большая экономия на их жалованье. Кроме того, ему было приятно поговорить с кем-то знающим, помимо Младших Счетоводов, о расходах на закупку посевного зерна, о том, как эти расходы сократить, ну и на приятные темы: о доходах от добычи ониридия, экономии от сокращения армии.
