Текст книги "Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного"
Автор книги: Наталья Мамлеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Наташа Мамлеева
Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного
Пролог
Скользя по пустым коридорам, я разглядывала рождественские украшения. Сейчас весь замок преобразился, стал будто волшебным и вернулся в девятнадцатый век. Сердце в груди ходило из угла в угол и заламывало пальчики, находясь в некотором испуге. Что я делаю? Зачем? Ведь это… буквально раскроет меня! А если он меня узнает, что будет тогда? Наверняка узнает, вот только… догадается ли? Будем надеяться на мужскую невнимательность, которая никогда еще «не разочаровывала» своим отсутствием.
Войдя в зал в полном предвкушении, я охнула. Всё было настолько не привычно для двадцать шестого века! Совершенно! Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь окунусь в атмосферу прошлого? Всё-таки антураж для сотого рождественского бал-маскарада Института Сверхъестественного выбрали удачно! Огромный зал разделяли четыре колонны, у дальней стены располагался местный симфонический оркестр – сирены факультета менталистики. Вот уж кто может усыпить весь зал… Ан нет, вот справа стоит преподаватель, который четко следит за нотами своих подопечных. Справа и слева от колонн стояли столы с нераспечатанными настольными картами. И нашли же где-то бумажный раритет?! На стенах висели подсвечниками, на фуршетных столах стояли канделябры с восковыми свечками! Середина зала была освобождена и сейчас на ней пары танцевали полонез, который должен был длиться полчаса. Пары менялись партнерами, или вовсе уходили к игральным или фуршетному столам, вокруг царило веселье, и лишь подняв голову вверх, можно было увидеть на балконах преподавателей, строго блюдущих своих студентов. Все присутствующие надели маски, скрывающие половину лба, скулы и нос, и я была не исключением. Моё бальное платье насыщенного синего цвета эффектно подчеркивало осиную талию, которую в последние полгода я не имела возможностью выставлять на всеобщее обозрение, а роза, подходящая по цвету к наряду, являлась завершением высокой прически, несколько прядей которой обрамляли шею. Это не было идеей декора, просто мои естественные волосы, а не накладные, легко выпадали из прически. Сложив губы трубочкой, я аккуратно выдохнула воздух из легких, а потом сделала уверенный шаг вперед.
Из-за того, что я пришла намного позже положенного срока (настоящие леди должны приходить тогда, когда сроки ожидания подходят к концу), моё появление вызвало у студентов интерес. Я постаралась улыбнуться, хотя вышло довольно напряженно, и тут же нашла в толпе свою «жертву». Рома некоторое время смотрел на меня неотрывно, а потом, что-то бросив своим друзьям, сделал уверенный шаг в мою сторону.
– Ты просто космос, – улыбнулся парень, подавая мне руку в знаке приглашения на танец. Я тут же вложила свою ручку, присела в книксене, и улыбнулась.
– Думаю, что за этот короткий срок нашего зрительного контакта мы не успели перейти на фривольное «ты», – захотелось немного поиграть в девятнадцатый век, хотя я не была уверена, что у меня выходит.
– О, – понимающе выдохнул Рома, приподняв уголки губ, – тогда прошу прощения, леди! Позвольте представиться и пригласить вас на танец. Роман.
– Приглашайте, – позволила я, закрывая веером нижнюю часть лица и сдерживая смех. Своё имя раскрывать я не собиралась!
Глава 1
«Десять секунд. Именно столько необходимо, чтобы гамма-лучи, устремленные от взрыва сверхновой звезды и превышающие в триста-четыреста раз излучение Солнца, достигли Земли. Тот день и последующие семь лет, которые понадобились на восстановление озонового слоя, стали самыми черными в жизни человечества…»
3D голограмма прямо передо мной, которую видела только я с помощью многофункционального обруча, показала мне яркую картинку. Какая-то очень далекая звезда, находящаяся в шести тысяч световых лет от Земли, взорвалась, образуя вокруг себя гамма-вспышки, которые магнитным полем стали приближаться к планете, но не достигали её (иначе планета бы уже вымерла), а вот лучи запросто проходили сквозь озоновый слой, разжигая его и распаляя атмосферу планеты. Я видела, как нашу прекрасную синюю планету с одной стороны пожирает пламя, на самом деле, эта просто картинка описывала всё в красках, но от этого было только интереснее. Животные вымирали, так же как и люди, разламывались пищевые цепочки, только на другой стороне планеты, когда люди смогли скрыться в бункерах двадцать второго века, человечество смогло выжить. Картинка увеличилась, показывая землю в коричневом смоге, обусловленным наличием в атмосфере двуокиси азота. Страшное зрелище, планета почти вымерла.
«Теперь на орбитах стоят специализированные спутники, которые создают дополнительный искусственный озоновый слой, обеспечивая человечество уверенностью, заставляя его смело смотреть в будущее…»
– Юля! – от испуга я подскочила, рывком стянув с головы обруч и уронив его на пол в больнице, пациенты и врачи которой мгновенно обратили на меня внимание.
– Простите, – прошептала я, чуть склоняя голову в извиняющемся жесте, а потом недовольно посмотрела на сестру, – а потише нельзя, мы же всё-таки в больнице!
– Да, но ты так погрузилась в виртуальный мир, что тебя было не дозваться, – недовольно поджала губы Маша, а потом присела на соединенные между собой кресла рядом со мной. – Тебе нужно меньше бывать в виртуальном мире…
– Но я смотрела научно-просветительную программу! – возразила я, насупившись.
Сестра вздохнула, держа в руках электронный планшет с результатами моего анализа, но что-то она с их оглашением тянула. Хотя она сама по себе была медлительна и последовательна, чего не скажешь обо мне.
– Юленька, пора делать выбор. Ты окончила школу, так что нужно готовиться ко вступительным экзаменам в юридический институт…
– Маш, вот именно! Я окончила школу и мне уже двадцать лет, так что я имею право сделать осознанный выбор, и я его делаю в сторону науки, а не того, чего желает отец, – я сдвинула брови, а потом обижено добавила, – почему ты сделала выбор в сторону полюбившегося ремесла, а меня толкаешь к отцовскому решению?
– Юль, у меня был выбор, потому что подрастала еще ты, но последняя мамина беременность сорвалась, так что… – Маша развела руками, а я старалась подавить в себе волну недовольства.
– Неужели отец серьезно думает, что я встану во главе компании?
– Думаю, что нет, – задумчиво протянула сестра, закусив губу, – я думаю, что он надеется на твое участие в делах компании, а вот наследника он видит в твоих или моих детях.
– Маш, так может, ты поскорее определишься с зачатием потомства? – заискивающе спросила я, бросив взгляд на золотой ободок на правой руке девушки.
Она проследила за моим взглядом, любовно поправив на пальце кольцо, а потом подняла на меня удивленный взгляд, который вмиг стал недовольным и даже угрожающим.
– Еще чего! Мне только шестьдесят! Раньше ста от меня детей не жди!
Я закатила глаза к потолку, при средней продолжительности жизни двести лет, при наличии обязательных пяти-шести омолаживаний, люди не стремились заводить детей. Хотя низшие слои общества пока не могли обеспечить себе больше четырех омолаживаний, но социальные программы активно работают в этом направлении. Тем более после гамма-излучения люди несколько изменились. Точнее, их клетки. Мы стали… мета-людьми. В наших генах произошли мутации, с помощью которых мы можем развивать те или иные способности, например, телекинез или сверхсилу. К великому счастью человечества, не у всех эти гены находятся в доминантном состоянии, и еще реже такие гены поддаются «дрессировке», то есть развитию способностей. Часто они остаются просто на уровне «что-то умею», если бы не это, то космос поглотил бы хаос. Такие люди обучаются в закрытом заведении под названием Институт Сверхъестественного, находящемся на единственном спутнике Земли, и больше о них ничего не известно. Работают в правоохранительных органах и звездном флоте, и получают нехилую зарплату, вот, пожалуй, и вся моя осведомленность о жизни мета-людей.
– Не любишь ты меня, – притворно вздохнула я, а потом положила голову на плечо сестры. – Маш, вот что мне делать с родителями? Отдадут ведь… на юриста! С их связями станется!
Мне показалось, или Маша облегченно выдохнула, когда я закончила предложение, будто ожидая, что я скажу нечто другое? Я насторожилась, а тем временем сестра посмотрела на меня сочувственным взглядом, закусив губу:
– Ты знаешь, что сегодня… званый ужин? – Маша явно подбирала слова, что-то не решаясь мне сказать.
Я насторожилась еще больше. Моя сестра гений биологической инженерии, очень умная женщина, в общем, так почему мне сейчас кажется, что меня так ловко и хитро обводят вокруг пальца? Я покосилась на электронный планшет в её руках, а потом в упор посмотрела на Машу:
– А что там с анализами?
– С анализами? – удивленно моргнув и переведя взгляд на свои руки, переспросила сестра, а потом махнула рукой, – скажу вечером, или лучше завтра с утра. Ты лучше к ужину подготовься.
Значит, дело не в анализах.
– А кто к нам придет? – спросила я, уже вставая с места и складывая обруч в четыре раза с помощью специальных шаровых сгибов и убирая его в сумку.
– Романовы, – ответила сестра, и я приподняла бровь.
– Так они у нас раз в месяц минимум бывают на ужине, – ответила я, вставляя в уши маленькие силиконовые наушники и доставая коммуникатор, чтобы с помощью сети включить музыку.
– Рома приехал на неделю каникул, – выпалила сестра, тут же подскочив с места и направившись быстрым шагом в свой кабинет.
А я так и осталась стоять с открытым ртом. Вот кто додумался пригласить их именно в тот момент, когда их несносный сынок приехал из своего института?! Нечестно! Не справедливо! Нет, Рома приезжал раз в месяц на выходные, но тогда я старалась вообще не бывать дома, чтобы случайно не столкнуться с нежелательным соседом, да и родители особого интереса к нашим отношениям не проявляли, уважая наше решение не общаться. А то, что от наших ссор все местные кошки и собаки разбегались, так то не наша вина! Это они слишком чувствительны к крикам! Проморгав первое впечатление, я на деревянных ногах направилась к выходу. И, когда села в общественный транспорт (своего автокара у меня еще не было, признаться, не могла сдать на права), я поняла, что от шока забыла включить музыку. Исправив эту оплошность, я погрузилась в любимый мир звуков.
Достав коммуникатор, я просмотрела несколько сообщений, но отвечать на них временно не собиралась, поэтому вновь убрала электронное устройство, повернувшись в сторону окошка и смотря как за прозрачным пластиком проплывает небольшой город. Высокие здание из пластика, напичканные в административном районе города, быстро сменились дачным поселком, на одной из остановок которого я и вышла. Заплатив за проезд через турникет и выйдя через заднюю дверь, я уверенным шагом направилась в сторону своей улице. Встречаться с Романовым было конкретно страшно. В памяти еще свежи воспоминания о моем позоре, когда я по глупости влюбилась в красивого и статного парня и имела еще большую глупость признаться ему своих чувствах при всех его друзьях! Все засмеялись. Все, кроме него. Он одарил меня снисходительной улыбкой, устало посмотрев на пятнадцатилетнюю девочку, а потом взял за ручку и отвел домой. Я даже не вырывала руки, наслаждаясь его прикосновениями, совершенно не понимая, как надо мной потешаются его друзья и как сильно падало моё самолюбие.
Я стиснула покрепче зубы, поправив на плече сумку. Нашла кого вспоминать! Рому! Да что бы он провалился, этот напыщенный индюк! Как с ним не встречаемся, так оба не упускаем возможности подтрунивать друг над другом, правда, последний раз мы разговаривали год назад, кажется, будто вечность…
– Эй, Бельчонок! – этот голос спутать с кем-то было невозможно, и я недовольно повернула голову вправо, где тут же увидела усмехающееся из-под приоткрытого окошка автокара лицо Ромы.
Я проигнорировала его, ускорив шаг и прибавив громкость музыки. Парень тоже чуть прибавил газа, из-за чего передняя дверца его автокара поравнялась со мной, и его друг, Миха, счастливо заулыбался мне. Вот этому козлу мне всегда хотелось выбить все зубы, внешность у него была бандитская, что, по какой-то неведомой мне причине, привлекало правильных девочек.
– Ну что же ты убегаешь, как не родная? – оскалился Романов, неотрывно смотря на меня. Черт, улыбка у него шикарная!
– Родной, домой спешу, может, там вечером и поговорим? – приторно-сладким голосом ответила я, состроив ехидную мину и вытаскивая один наушник.
– Дорогая, не готовить ли мне ужин ты торопишься? Надеюсь, ты не забыла мои любимые блюда?
О, это забудешь! Он любит шашлык. Очень любит. Желательно без гарнира. Еще он любит орехи, то есть шашлык в ореховом соусе. В общем, странный у него вкус.
– Овощное рагу? – самым милым тоном спросила я, заметив, как Миха прыснул в кулак, а Рома чуть поморщился.
– Мясное, Бельчонок, – сквозь зубы поправил Романов, а я уже увидела забор моего дома, к сожалению, забор Роминого дома тоже попадал в поле видимости.
– Я не белка! – закричала я, не выдержав и сжав руки в кулаки, из-за детской клички, данной мне им, я и так перекрасилась из естественного рыжего в светло-русый.
Своей необдуманной репликой я вызвала довольную улыбку Ромы, которому доставляло истинное удовольствие доводить меня. Он от этого кайфовал. Я с вызовом посмотрела на него, а он, лишь криво усмехнувшись и добавив напоследок поздравление с окончанием школы, сорвался с места.
– Мам, я дома! – закричала я, входя в дом и скидывая ортопедические ботинки со специальной подошвой, которые уменьшали давление на позвоночник и уменьшали для тела огромное притяжение земли. – А чем это так вкусно пахнет? – удивленно вскинула брови я, принюхиваясь и проходя на кухню.
С кухни доносился черный дым, испуганно забежав внутрь, я начала кашлять и отгонять дым от лица, не понимая, в чем дело.
– Мама?! Что здесь происходит?! – вскрикнула я, включая вытяжку на полную мощность и открывая духовку.
– А? Что? – на кухню вбежала родительница, благо, вытяжка уже втянула в себя практически весь дым, – ой, я тут заболталась с Маришей…
– Мам! Не умеешь готовить – не берись! – недовольно сдвинув брови, я вытащила из духовки противень с обуглившимся цыпленком или утенком.
Двадцать шестой век! Сейчас полно пакетов с едой быстрого приготовления, но на ужин, естественно, принята еда более дорогого класса, а именно домашняя готовка из свежих продуктов или заказ из ресторана. Но мама решила выделиться… А ведь никогда особого интереса к готовке не проявляла, особенно учитывая то, что с заработком отца в этом не было необходимости.
Мама посмотрела на меня извиняющимся взглядом, закусив губу, а потом, пожав плечами, выбросила содержимое подноса в мусоропровод и открыла окошко, впуская свежий воздух.
– Сама приготовишь, мясо в морозильнике, – бросила она мне перед уходом, а я вздохнула.
В этой семье умела готовить только я. Поднявшись на второй этаж, я переоделась в своей комнате в свободные спортивные штаны и безразмерную безрукавку, и, переключив в наушниках музыку с более веселыми ритмами и увеличив радиус действия сети на коммуникаторе, я спустилась вниз. Собрав волосы в пучок на затылке, я улыбнулась и принялась за любимое дело, в первую очередь вытащив мясо и поставив его в микроволновую печь на разморозку.
Хотелось бы свредничать, но, признаться честно, я тоже любила мясо на углях, поэтому, замариновав наш будущий ужин, я направилась на задний двор, чтобы развести огонь в мангале. Металлическая конструкция с печью, работающая на жидком топливе, представляла собой три уровня: нижний – топку, средний – решетку для готовки и верхний – дымовую трубу и форсунки для смывки из уходящих газов углекислый газ и особенно оксиды азота, а шлак удалялся в канализацию по опускной трубе.
– Помочь? – раздался голос сзади, и я подскочила на месте, случайно провернув рычажок до упора, из-за чего открылся сильный огонь.
– Ай! Всё из-за тебя! Нельзя же так подкрадываться! – уменьшив подачу топлива и обернувшись к Роме, ответила я.
Высокий блондин мне лишь улыбнулся, держа руки сложенными на груди. Сейчас он стоял передо мной в обычных цветастых шортах и белой футболке и при этом выглядел по-домашнему сексуально. Всё-таки молодость сама по себе красива, она будто толкает нас на привлекательность. В моем случае увлечься второй раз Ромой – преступление.
– Вот увидел, что ты взялась за готовку, и решил тебе помочь, чтобы…
– …Проследить, не подложила ли я мышьяк? – усмехнулась я, и парень чуть рассмеялся, – вот видишь, я прекрасно осведомлена о твоих планах, не такая я уж и глупая.
– Я никогда не говорил, что ты глупая, – нахмурился Рома, а я направилась в сторону дома, он пошел следом.
– Можешь не ходить за мной, как хвостик. До такой мелочной мести, как отравление на собственном званом ужине, я не опущусь. Да и жалко переводить на тебя такой редкий ресурс, как мышьяк, – оскалившись, я захлопнула дверь из прозрачного пластика прямо перед его носом.
– Не хорошо не впускать в гости добропорядочных соседей, – пожурил меня Рома, с легкостью открыв дверь и проходя внутрь.
Я подобрала со стола нож и швырнула его в парня, который со сверхскоростью подхватил острый предмет, оказавшись в следующую секунду рядом со мной и нависнув озлобленной псиной.
– Чертов скороход, – выплюнула я, его основную способность я терпеть не могла, как и всё, что связано с совершенным Романом Романовым.
– Я всё не пойму, ты завидуешь мне или той девушке, которая будет моей женой? – сладко спросил Рома, а я расплылась в довольной улыбке.
– Милый, чему тут завидовать, когда твой парень «скорострел»? – я прикладывала все усилия, чтобы не засмеяться, зато это возымело эффект, и Рома пошел багряными пятнами.
– Хочешь проверить? – окинув меня презрительным взглядом, отчего уже я пошла багряными пятнами, спросил сосед.
– Не хочу оказаться среди твоих преданных дурочек, которые ловят твои мимолетные взгляды с обожанием, – едко ответила я, желая, чтобы мой нож всё-таки достиг цели.
Чертов скороход…
– Дурочек? Давно ли сама покинула их ряды? – осклабился парень, еще ниже наклоняясь к моему лицу, а я покраснела до кончиков ушей, и теперь, увы, не от ярости, а от смущения.
– Ты перегрелся на солнце? – грубо осведомилась я, но весь мой гнев был напускной, когда внутренне я была уязвлена.
– Я? На солнце? Это у тебя, надо думать, память отшибло, – его губы практически касались моих, и он выдохнул. – Да ты же в меня влюблена была…
Сердце участило свой бег. Когда он находился так близко со мной, все мысли улетали из головы, и это вовсе не из-за него, а лишь из-за его чертовски привлекательного тела. Уперевшись руками ему в грудь, я освободила необходимые десятки сантиметры между нами для дыхания.
– Нашел что вспомнить! Мне было пятнадцать лет! Вот этого всего, – я характерно прошлась руками вдоль небольших округлостей своего тела, – не было!
Парень лишь презрительно усмехнулся, а потом выдал, пройдя по моей фигуре пристальным взглядом:
– Да и сейчас тоже нет…
Я вспыхнула. Да, с пятнадцати лет я изменилась не сильно, грудь чуть дотягивала до первого размера, ноги отличались худобой, а никак не женственными округлостями. В общем, похвастаться мне было нечем, кроме смазливой мордашки.
– Знаешь, зато моё тело не лапали все твои многочисленные дружки, как твоих остальных «шкур», – я была груба, вздернув подбородок вверх и вновь уменьшая расстояние между нами до нескольких сантиметров.
Что-то незнакомое мне пробежало во взгляде Ромы. Согласие? Гордость? Бред! Быть того не может!
– Кхм, я вам не помешала? – раздался голос моей мамы.
Мы с Ромой не сговариваясь отскочили друг от друга, вмиг найдя для себя занятия: Романов стал с необыкновенным интересом рассматривать лепнину (отец был поклонником древности!) на потолке, а я начала мелко резать сыр. Когда я поняла, чем занимаюсь, то жутко покраснела и постаралась уйти от пристального взгляда родительницы, который буквально насмехался надо мной.
– Здравствуйте, Светлана Камиловна! – воскликнул парень, который в присутствии старших становился самой вежливостью.
– Здравствуй, мой дорогой мальчик, – нежно улыбнулась ему мама, а потом, подмигнув нам, продолжила, – простите, что помешала. Я, пожалуй, пойду. Ногти…м-м… накрашу.
Было ясно, что красить она ничего не собиралась, тем более ногти у неё были гелевые и держались около месяца, то есть она нам ясно дала понять, что «понимает молодость и не желает мешать». Я бросила злой взгляд на улыбающегося Рому, и принялась за дальнейшую готовку, тут же заставив мужчину чистить картошку. Он сказал, что не умеет, на что я ответила, что у него есть два прекрасных часа, чтобы научиться.
– Картина маслом: качок в розовом фартуке чистит картошку, – на кухню завалилась моя сестра и усмехалась над пыхтящим и недовольным Ромой.
Признаться честно, данной картиной я любовалась уже около часа. У Ромы действительно была внушительная фигура, которую он выработал, занимаясь плаваньем.
– Маша! И я тебя очень рад видеть. Картошечку не хочешь? – надкусил овощ Рома, и тут же скривился, положив картошку обратно в воду.
– Ромашка, – улыбнулась в ответ сестра, отчего парень скривился повторно от прозвища, данного сестрой, – ты совершенно не умеешь соблазнять женщин! Ну кто чистит картошку с таким выражением лица великого мученика, к тому же одетым? Ты должен быть полностью обнажен, лишь фартук может прикрывать всё самое пикантное…
– Маша! – вместе воскликнули мы, и девушка, хихикая и стащив со стола яблоко, побежала в свою комнату на второй этаж.
– Знаешь, а в её словах есть смысл, – задумчиво протянула я, оценивая фигуру парня, за что получила ложкой по лбу. – Я ему тут комплимент говорю, а он дерется.
– Знаешь, твоя привычная язвительность мне по душе, так я хотя бы знаю, чего от тебя ожидать, – подмигнул Рома, а я, поставив вариться дочищенную картошку, убежала наверх к сестре.
– Маш! Ты не хочешь дать посмотреть мне результаты анализа? – с вопросом я влетела вихрем в комнату сестры, которая сидела за рабочим столом и пролистывала файлы на электронном планшете.
Увидев меня, она тут же выключила устройство, безразличным взглядом всматриваясь в окно. Холодок плохого предчувствия проскользнул в душу, взбередив все внутренности. Я нахмурилась, и присела на край кровати, серьезно посмотрев на сестру:
– Маш, мои тесты оказались плохие? Я… умру? – сестра пару секунд смотрела на меня испуганным взглядом, а потом несколько раз треснула меня по голове планшетом.
– Дурочка! Как только язык повернулся такое сказать?! Дурочка! Типун тебе на язык!
– Маш! Маш! Успокойся! Мне больно! А что я еще должна была подумать по твоей реакции? Маш! – наконец, я отобрала устройство из рук сестры, и, отбиваясь от неё, включила планшет.
На экран тут же выскочили результаты моего теста, справа была картинка моего ДНК. Клетки постоянно множились и делились, вытесняя старые, а при использовании дара они будут сжигаться. Мои клетки мутировали, и я стала… мета-человеком. Сглотнув, я посмотрела на сестру, будто надеялась, что это результаты не моих анализов.
– Это ведь не…?
– Юль, я сама шокирована! Но, кажется, мутация перешла из рецессивного состояния в доминантное, и теперь запущен процесс уничтожения старых клеток, и через несколько дней твой дар перейдет в активную фазу, где…
– …будет необходимо его использовать периодически, иначе клеткам не будет места для деления, и я могу впасть в кому? – закончила я, и сестра кивнула.
– Я не знала, как сказать тебе.
– Мне теперь придется учиться в Институте Сверхъестественного? – спросила я, смотря в одну точку на стене, а именно на электронную фоторамку, сменяющую снимки каждую минуту. – Вместе с Романовым?
– Это не так уж плохо, Юль, – Маша села рядом, погладив меня по плечу. – Сама подумай, какие перспективы перед тобой открываются.
– А я хотела заниматься наукой.
– А что тебе мешает делать это в ИСе? – серьезно спросила сестра, и я перевела пустой взгляд на неё, будто только увидела. – Ведь этот Институт открывает новые возможности, в нём можно обучаться на любом направлении, только теперь ты сможешь получаться в десятки раз больше за ту же работу. Плюс не забывай, что Институт открывает перед тобой шлюз в космос, всё-таки это намного интереснее, а пропуск не так-то легко получить. Вот сколько раз мы с тобой отдыхали на других планетах, учитывая капитал наших родителей? А?
– Три раза, – пожала плечами я, и Маша удовлетворенно кивнула.
– Вот именно! А эта у тебя будет постоянная работа в космосе, знакомство с новыми вселенными, галактиками… Ты только представь, Юль! Это такие перспективы!
– Перспективы… – прошептала я, еще не совсем понимая, что происходит с моим телом.
Я становлюсь мутантом, к которым существует только два отношения: негативное или позитивное. Готова ли я терпеть страх окружающих людей? Я знаю, почему Рома приезжает так редко, не стремится заводить новые знакомства, кроме старых друзей, не афиширует свои способности при чужих: он просто не хочет видеть ненависть и страх в глазах незнакомых людей. Человечество никогда не привыкнет к тому, чего не понимает и чего лишено.
– Юль? Теперь уже ничего не сделаешь, придется смириться.
Я лишь беззвучно кивала, а потом поняла, что не знаю, как отнесутся к этой новости родители. Хотя к Роме они очень даже хорошо относятся, но что будет, если они узнают, что их надежда на будущее компании вдруг стала мутантом?
– Маш, не говори пока родителям, пожалуйста, – пришла к разумному выводу я и, померившись с сестрой задумчивыми взглядами, получила утвердительный кивок от Маши.
– Это твоё решение, я сделаю так, как попросишь ты, – прошептала сестра.
– А с помощью операции…
– И думать об этом забудь! Это опасно! Летальные исходы доминируют в таких операциях!
Девушкой я была не глупой, поэтому лишь кивнула, мысленно представляя изменения в своей жизни с приобретением новых способностей. Когда я хотела сделать выбор собственного будущего, я не представляла, что этот выбор сделает за меня будущее.
