Текст книги "Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения"
Автор книги: Наталья Павлищева
Соавторы: Виктор Поротников
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]
Хитрость Святослава
Иосиф ушел из Беленджера, забрав с собой всю конницу. Жажда мести пылала в его неукротимом сердце.
Войско Святослава стояло станом на реке Гарм. На языке вайнахов у этой реки было другое название – Терек. До Беленджера русам оставался один дневной переход.
Иосиф укрыл свое войско в горной долине и выслал вперед лазутчиков, которые должны были следить за передвижениями русов. От Терека до Беленджера было два пути. Более короткий, но более трудный путь шел через горный перевал. Самая удобная для караванов дорога шла в Беленджер по приморской равнине, но этот путь был намного длиннее.
Иосиф ждал, каким путем двинется Святослав к Беленджеру. Дорога через горную гряду как нельзя лучше подходила для засады.
Вскоре лазутчики сообщили Иосифу, что печенежская орда и конница русов направляются в Беленджер по приморской дороге. Пешее славянское войско пока стоит станом у реки, но, по всей видимости, русы пойдут через горы. Иосиф полагал, что удача наконец-то улыбнулась ему. Враги раздробили силы. Иосиф приказал своим людям поджидать пешую рать Святослава в засаде на горной дороге.
Прошел день томительного ожидания, потом другой. Русы не трогались с места. Они жгли костры, удили рыбу в Тереке, пели веселые песни. К исходу третьего дня к Иосифу примчался гонец с побережья. Он сказал, что вдоль морского берега скорым маршем двигается большой отряд славянской пехоты, не меньше десяти тысяч воинов. Эти русы были явно из славянского стана у реки, откуда они, по-видимому, выступили под покровом ночи.
«Опять хитрость Святослава! – размышлял Иосиф. – Понимая, что одной конницей Беленджер не взять, Святослав бросил туда отряд пехоты. Но почему дальней дорогой? Ведь Святослав предпочитает быстрые броски. Значит, князь русов уверен, что в горном проходе его поджидает засада! Сам домыслил или ему кто-то донес? Наверняка Святослав находится в стане у реки. Что он предпримет дальше?»
Ночью Иосиф собрал военачальников на совет. Было очевидно, что князь русов намеренно тянет время.
– Наше пребывание в горном проходе бессмысленно! – молвил горячий Исмаил. – Русы уже осадили Беленджер! Наша помощь нужна там, а мы сидим в засаде и чего-то ждем.
С предводителем арсиев согласился Бецалел.
– Нужно спешно выступать к Беленджеру! Стоянием на месте врага не победить.
– Если наше войско уйдет из горного прохода, русы немедленно захватят его, – сказал Иосиф. – Отсюда самая короткая дорога на Беленджер.
Пусть Беленджер уже в осаде, это не означает, что его защитникам нужна немедленная помощь. Город хорошо укреплен. Наша удача в том, что Святослав разделил свои силы. Русов в стане у реки не так уж много. Они не двигаются с места, тогда мы сами нападем на них!
– Верно! – воскликнул воинственный Сатук. – Перебьем русов у реки и двинем на Беленджер. Это путь к победе!
В предрассветной мгле конное войско Иосифа по извилистой горной дороге спустилось на равнину. С трех сторон хазары, арсии и гузы, словно волки, подобрались к стану русов, объятому странной тишиной. Там чадили догоревшие костры. Не было видно никакого движения среди холщевых шатров и тростниковых шалашей. Не было заметно дозорных.
Хазары из передового отряда, пошныряв по вражескому стану, принесли Иосифу неожиданную весть: ночью русы ушли на юг, к морскому побережью! Иосиф со злостью вогнал саблю обратно в ножны. Судьба-злодейка опять посмеялась над ним! Что теперь делать?
Исмаил и Сатук настаивали, что русов надо догнать, они не могли далеко уйти. Бецалел и кое-кто из хазарских беков говорили, что лучше без промедления выступить к Беленджеру. Чутье подсказывало Иосифу, что Святослав скорее всего возглавляет отступающее от реки войско русов. Вот почему Иосиф повел свою конницу вдогонку за пешей славянской ратью, идущей на юг.
«Главное – убить Святослава! – думал Иосиф. – Без него войско русов утратит воинственность и повернет к дому».
Ярко светило солнце. Хазарская конница, вздымая пыль, мчалась к югу вдоль реки. На песке были отчетливо видны следы недавно прошедшего здесь пешего войска. Наконец в знойном лазоревом мареве, далеко впереди, возникли растянувшиеся пешие отряды, сверкающие на солнце красными щитами. Русы переходили вброд реку и выстраивались к сражению на другом берегу. Их дозоры вовремя заприметили хазарскую конницу.
Глаза Иосифа хищно сузились. Он напружинился, как пардус, увидевший добычу. Маневр русов был ему понятен. Отбиваться от многочисленной конницы легче, укрывшись за какой-нибудь преградой. Если поблизости нет оврага, этой преградой может стать река. Это вполне в славянском духе! Только в этом месте Терек недостаточно глубок даже для пешего воина, русы переходят реку, лишь местами погружаясь по грудь. Иосиф был уверен, этот мелководный речной поток не ослабит и не задержит стремительный бег его конных дружин!
Первыми к речному броду устремились гузы, оглашая воздух воинственными завываниями. Вздымая фонтаны брызг, кони гузов без страха шли в воду. Река покрылась множеством всадников, с шумом и плеском идущих на рысях к противоположному берегу, где застыли в грозном строю пешие полки славян.
Атаку гузов готовились поддержать тяжеловооруженные арсии. Их таранного удара измотанным на марше славянам не сдержать. Иосиф был уверен в успехе. Однако события стали разворачиваться самым неожиданным образом.
Из реки вдруг вынырнули длинные цепи славянских лучников, которые, выпустив по гузам град стрел, снова погрузились в реку с головой. Расстояние было невелико, поэтому почти все стрелы угодили в цель. Раненые и мертвые гузы падали из седел, и течение уносило их к шумевшему невдалеке перекату. Русы вновь выросли над мутной поверхностью реки, произведя новый залп, и опять скрылись под водой. Так повторялось раз за разом. Русы вырастали из воды, как поплавки, стреляли из луков, затем погружались под воду. При этом славянские лучники не стояли на одном месте. Они все время перемещались под водой, так что арсии, пускавшие в них стрелы с берега, постоянно промахивались.
Среди гузов было так много убитых, что степняки в смятении ринулись обратно к своему берегу, толкаясь и крича. Им вслед продолжали лететь славянские стрелы, находя все новые жертвы. Объятым паникой гузам казалось, что невидимый враг просто расстреливает их в упор.
Иосиф был поражен увиденным. Он слышал, что славяне горазды на военные хитрости. Одну из таких хитростей Иосиф ныне узрел воочию.
Воинственный порыв арсиев угас, когда они увидели потери гузов, так и не сумевших скрестить оружие со славянской пехотой. Иосиф не успел обдумать сложившееся положение, как попался еще на одну уловку славян. В спину хазарам ударили русы, вооруженные дротиками и секирами.
Эти воины лежали ничком на земле, засыпанные песком, совсем недалеко от реки. Они были скрыты так искусно, что проехавшие рядом хазарские дозорные не смогли их обнаружить. Выскочив из своего укрытия, русы забрасывали хазар дротиками, калечили секирами лошадей.
На помощь своим через брод двинулись основные силы славян, их сплоченная колонна врубилась в самую гущу хазарского войска. Арсии пытались спихнуть русов в реку, но приведенные в смятение гузы, перемешавшись с арсиями, гасили силу атак царской гвардии. Когда в битве пал Исмаил, арсии обратились в бегство. Это решило исход сражения.
Иосиф повел свою потрепанную конницу обратно в Беленджер.
Глава 11Битва под Семендером
Всю дорогу до Беленджера Иосиф обдумывал, как вести войну с русами дальше. На какие из союзных племен ему можно опереться в этой нелегкой войне? Не проще ли отсидеться за стенами городов и дождаться, когда славяне пресытятся наконец захваченной добычей и уйдут обратно в свои леса? Ни с кем из своих полководцев Иосиф не делился подобными мыслями, эти мысли казались ему постыдными. Никогда прежде Иосиф не прятался от врага за городскими стенами. Однако он не мог не видеть, как в его войске тает вера в победу.
«Надо закрепиться в Беленджере! – думал Иосиф. – Если Святослав застрянет здесь хотя бы на месяц, я успею собрать новое войско из горных племен».
Весть о том, что Беленджер взят русами, что в городе свирепствуют печенеги, поразила Иосифа, как удар молнии. Первым побуждением Иосифа было немедленно выбить врага из Беленджера. По лицам военачальников было видно, что они не разделяют воинственной решимости своего царя, все, кроме Бецалела.
В спорах прошел остаток дня.
Иосиф уступил военачальникам и в сумерках повел свою конницу к Семендеру. Отчаяние и злоба изводили Иосифа, не привыкшего уступать малодушным, но у него не было выхода. Арсиев осталось совсем немного. Вожди гузов ведут себя подозрительно, в любой момент они могут предать Иосифа. Среди хазарских беков все громче звучат разговоры, что самое лучшее – это переждать беду в горах.
По пути в Семендер к войску Иосифа прибилось множество самого разношерстного люда, бежавшего из Беленджера. Очевидцы событий открыли Иосифу причину, по какой русы и печенеги смогли всего за два дня взять большой укрепленный город. Оказалось, что врагу помогли рабы-славяне, взломавшие потайные ворота в одной из башен и впустившие в Беленджер под покровом ночи отряды русов.
Семендер гудел, как растревоженный улей. Арабские и персидские купцы спешно покидали город. На речной пристани непрестанно шла погрузка на суда нераспроданных товаров. Река соединяла Семендер с морем, поэтому торговля здесь была оживленнее, чем в Беленджере. Через Семендер с юга на восток и обратно каждое лето морским путем проходили сотни торговых кораблей из Горгана, Ширвана, Хорезма и Персии. Ныне из-за нашествия славян нарушилась всякая торговля на берегах Джурджанского моря. Многие купцы с трудом спаслись из опустошенного русами Итиля, потеряв все свои товары. Слухи о резне в Беленджере пугали всех состоятельных жителей Семендера, многие из которых тоже устремились прочь из города через Чорский проход к Дербенту либо в укрытый за горами город Хунзах, столицу лакских князей.
Появление в Семендере конного войска Иосифа никого не успокоило, не породило надежду на победу над славянами. Мало кто верил, что Семендер спасут крепостные стены и башни; страшная участь Беленджера у всех была на слуху.
Местный эльтебер Шаул собрал всех, кто был готов защищать Семендер не щадя себя, но таких набралась всего тысяча человек. В конной дружине Шаула осталось меньше пятисот всадников. После поражения хазар на берегах Терека конники Серира рассеялись кто куда. Правитель Беленджера Тоган, сумевший пробиться через отряды печенегов, привел к Иосифу всего полсотни воинов.
Иосиф пригласил на совет городских старейшин и вскоре пожалел об этом. Старики собрались все очень неприятные, они трясли бородами, шамкали беззубыми ртами, затеяв перепалку с вождями гузов и хазарскими беками. Первых старейшины обвиняли в алчности, вторых – в необъятной спеси и чванстве. Хазары всегда унижали знать Серира, помыкали ею. И вот, разбитые славянами хазарские вельможи повелевают старейшинам Семендера призвать под знамена каган-бега всех мужчин, способных держать оружие. Свита каган-бега давно разучилась сражаться, но не разучилась повелевать, только грозные речи хазар ныне в Семендере никого не страшат.
«Куда вы побежите, когда Святослав возьмет Семендер?» – не скрывая язвительной усмешки, обратился к хазарским бекам самый седой из старейшин.
Вопрос остался без ответа. За отрогами Кавказа начинались владения племен, непокорных хазарам. Раздраженный Иосиф приказал своим телохранителям выпроводить старейшин с совета. После долгих споров военачальники приняли решение сразиться с русами за стенами Семендера.
Иосиф мало говорил на совете, погруженный в мрачные думы. Зато много и пылко говорил его брат Бецалел, не унывающий ни при каких обстоятельствах. С храбрым Бецалелом был единодушен Абдул Азиз, новый предводитель арсиев. Эти двое заставили умолкнуть робких и вдохнули надежду в смелых.
На одной из торговых площадей Семендера Иосиф неожиданно столкнулся с Мофазом, бывшим дворецким кагана. Он не узнал бы Мофаза в его выцветшем потрепанном халате, с грязной чалмой на голове, если бы тот сам не окликнул царя.
– Привет тебе, каган-бег! – воскликнул Мофаз, схватив Иосифа за руку. – Не побрезгуй беседой со мной, облаченным в это рванье.
– Мофаз?! – изумился Иосиф. – Ты ли это?
Бывший дворецкий грустно закивал головой. Он был небрит и заметно исхудал. В руке у него была суковатая палка, а на плече висела запыленная сумка.
– Я представляю жалкое зрелище! – промолвил Мофаз с тяжелым вздохом. – Мне столько пришлось пережить! Я натерпелся такого страху, когда бежал из Итиля, захваченного русами. Но я выполнил свой священный долг. – Мофаз таинственно понизил голос: – Я вызволил из беды кагана! Лучезарный светоч находится здесь, в Семендере.
– Лучше бы ты вывез из Итиля мою семью, – сказал на это Иосиф. – Какой нам прок от кагана, утратившего свое великолепие и казну? Кому нужен этот толстяк, не способный даже помочиться без посторонней помощи? Вся его жизнь была скрыта за ореолом преклонения, коего больше нет. Для хазар каган умер. Всем известно, что русы захватили кагана в плен вместе с его гаремом.
– Я подсунул русам твоего немого карлика, о повелитель, – быстро заговорил Мофаз, видя, что Иосиф собирается уходить. – Истинный каган пребывает в Семендере. Претерпев множество лишений в пути, я привез кагана сюда. Я надеялся, что каган одним своим присутствием вдохнет мужество в наше войско.
– Ты зря потратил силы, друг мой. – Иосиф похлопал Мофаза по плечу. – Кто знает кагана в лицо – только ты да я. Ныне каган такой же бродяга, как все те несчастные, бежавшие в Семендер из взятых русами городов и селений. Ты можешь кричать до хрипоты, что истинный каган спасен тобою от русов, все равно тебе никто не поверит. Каган, лишившийся богатых одежд, золота, слуг и телохранителей, перестает быть каганом.
– Что же мне делать? – Мофаз выглядел растерянным. – Мне больше не на что содержать этого обжору! Я растратил все ценное, что у меня было.
– Вот, видишь, – засмеялся Иосиф, – каган полностью зависит от тебя, как младенец. А ты говоришь мне, что «лучезарный светоч» может повлиять на ход войны! Это ничтожество будет только занимать место в обозе. Избавься от этой обузы, друг мой.
Иосиф вынул из-за пояса кинжал и протянул Мофазу. Тот отшатнулся.
– Я не смогу пролить кровь кагана!
– Тогда утопи его в реке.
– Повелитель, неужели ты не веришь в победу над русами?
– Если государству хазар суждено возродиться вновь, то я сам посажу на трон в Итиле нового кагана, – мрачно проговорил Иосиф. – Быть может, я сделаю каганом тебя, друг мой. При условии, что ты разделишь со мной грядущие опасности. – Иосиф заговорщически подмигнул оторопевшему Мофазу.
– Я согласен быть с тобой до конца, государь, – поспешно вымолвил Мофаз. – Лучше пройти через опасности к трону кагана, чем влачить жалкое существование в скитаниях и тревогах.
– Мудрые слова! – улыбнулся Иосиф. – Ступай за мной, тебе нужно помыться и переодеться. А твоим толстяком займутся мои люди. – Иосиф кивнул на своих вооруженных телохранителей. – Скажи, где ты оставил светлейшего владыку?
При последних словах по тонким губам Иосифа промелькнула презрительная усмешка.
– Каган ждет меня в караван-сарае, что у Бычьего рынка, – помедлив, ответил Мофаз. – Без меня вам его не найти.
– Конечно, не найти, – согласился Иосиф. – Ныне все караван-сараи в Семендере переполнены беглецами. Ступай, друг мой. Сделаешь дело и поскорее возвращайся, войско скоро покинет Семендер.
Мофаз с поникшими плечами удалился через толпу, сопровождаемый двумя телохранителями каган-бега.
Каган, более похожий на толстого вельможу, оставшегося в полной нужде, грыз кость, когда ему на шею набросили петлю. Бездыханное тело кагана было брошено в общую яму, где хоронили нищих и казненных преступников. В наступившее тревожное время увеличилось число грабежей и убийств. Всех, взятых с поличным, палачи местного эльтебера без суда лишали головы. Казни происходили каждый день.
* * *
В пору своего могущества Хазарский каганат мог выставить сто тысяч войска и сокрушить любого врага. Причем, столь огромное воинство собиралось близ столицы всего за десять дней. Ныне, в пору бедственного положения, военные отряды стягиваются очень медленно, городские ополчения и вовсе отказываются воевать, беки, разоряющие поборами своих сородичей, приводят малочисленные дружины. Многие вассальные князья не пришли вовсе на зов каган-бега.
Холмистая песчаная равнина с рощами деревьев и редкими участками зеленой травы давала возможность Иосифу с выгодой расположить свое небольшое войско. Среди холмов и впадин непросто вести наступление большими монолитными колоннами. Святославу поневоле придется учитывать рельеф местности и вводить силы в бой небольшими отрядами, коннице печенегов и вовсе будет трудно маневрировать на склонах холмов среди колючих кустарников и на зыбучих песках.
Всю свою пехоту Иосиф расположил в центре, заполнив ею низину между двумя холмами. Впереди встали три тысячи копейщиков, вся передняя шеренга которых была укрыта большими прямоугольными щитами в рост человека. Такие щиты обычно использовала тяжелая персидская пехота. Позади копейщиков стояла шеренга отборных воинов в тяжелых доспехах, их было восемьсот человек. Все эти воины были скованы цепью, дабы никакая вражеская сила не могла обратить их вспять. За этим отборным отрядом выстроились лучники и метатели дротиков, общим числом две тысячи человек. Еще семьсот воинов расположились за сцепленными в ряд повозками, которые представляли собой последний рубеж обороны.
Свою главную ударную силу, бесстрашных арсиев, Иосиф поставил на правом фланге на господствующей высоте. В роще за холмом были укрыты в засаде гузы. Левый фланг заняли хазарские беки со своими конными отрядами. Там же встала немногочисленная конница Серира.
Находившийся среди арсиев Иосиф вглядывался зоркими глазами в приближающееся войско славян, это войско надвигалось медленно и грозно, как хищный зверь, готовящийся к прыжку. В просветы между высокими тополями солнце светило Иосифу в глаза.
Утро было ясное и прохладное.
Звук вражеских боевых рогов растревожил тишину. Эти прозвучавшие сигналы, протяжные и хриплые, породили в сердце Иосифа отзвук какого-то неясного беспокойства. Иосиф повернул голову и встретился взглядом с Абдул Азизом. Бывалый воин был невозмутим, его чешуйчатый панцирь поблескивал в лучах солнца.
Славяне надвигались в пешем строю, держа щиты перед собой и наклонив копья. Целый поток островерхих шлемов перевалил через пологие холмы и теперь заполнял узкую долину, пересеченную руслом высохшей реки. Со стороны это походило на беспорядочное движение вооруженных толп, но в этой массе копий, шлемов и щитов чувствовалось нечто осмысленное, в уверенной поступи славян проглядывала заученная схема развертывания боевого строя на пересеченной местности. Славянская пехота выстроилась в две линии. Первая продолжала сближаться с врагом, вторая застыла на месте, развернувшись полукругом по склонам холмов. На вершинах холмов между тем замаячили отряды конных печенегов.
Чувство тревоги не давало Иосифу покоя. Красные щиты славян надвигались. Русы были уже в досягаемости хазарских стрел. А Иосиф все медлил отдавать команду, которую ожидали от него военачальники. Наконец Абдул Азиз подъехал вплотную к Иосифу и прошептал:
– Пора, государь!
В сердце Иосифа будто прозвучал колокол. «Да, пора!»
Взвыли хазарские трубы. Разбившись на сотни, арсии стали спускаться с холма. Кони вязли в песке, колючий барбарис цеплялся за попоны. Позвякивание уздечек сливалось с металлическим бряцаньем доспехов.
Воздух наполнился зловещим гудением хазарских стрел, которые темным быстрым роем прочертили синеву небес и застучали дождем по поднятым над головой овальным щитам славян. Конница арсиев накатилась на первую линию славянской пехоты; многие лошади падали, получив смертельные раны от славянских копий, всадники вылетали из седел и попадали под страшные удары боевых топоров. Ржание коней, вопли раненых, глухой топот копыт, лязг оружия – все сливалось в единый монотонный шум, который растекался над полем битвы. Где-то арсии, прорвав боевое построение славян, мчались дальше, потрясая саблями и копьями. Где-то всадники с полумесяцем на шлемах натыкались на кровавый завал из убитых лошадей и изрубленных трупов, откатывались назад, подобно морской волне, отступающей перед береговой кручей.
Навстречу прорывающимся арсиям скатывались вниз по склонам холмистой гряды орды печенегов. Вторая линия славянской пехоты расступалась, пропуская степняков. В низине разворачивался конный бой. Там, как в кипящем котле, смешались ярость и храбрость, кровь и булат.
Закованные в латы арсии оказались в полном окружении печенегов, но это не лишило их мужества. Печенеги так и падали под саблями арсиев. Низкорослые лошади степняков, оставшиеся без наездников, испуганно метались из стороны в сторону.
Иосиф люто ненавидел печенегов, с приходом которых на донские и днепровские пастбища для хазар наступили трудные времена. Печенеги были очень многочисленны и сильны в конном строю, побеждать их было непросто.
Воюя с печенегами, Иосиф никогда не брал пленных. Он стремился истребить это племя под корень! Вот и в этой битве сабля Иосифа крушила степняков без пощады. Вся злоба, скопившаяся в душе каган-бега за последние дни, изливалась теперь на врагов вместе с сабельными ударами. Дамасская голубая сталь рассекала кожаные и пластинчатые панцири степняков, входила в тела печенежских батыров, как в масло. От крепких ударов Иосифа лопались шлемы, разлетались на куски головы врагов. Печенеги шарахались от Иосифа, как шакалы от рассерженного льва.
На другом фланге хазарская конница опрокинула славян и тоже сшиблась с печенегами. Ведомые отважным Бецалелом хазарские конники сминали и опрокидывали степняков. Рядом с хазарами сражались всадники Серира во главе с Шаулом и Тоганом. Звон сталкивающихся сабель и удары в щиты сплетались в мелодию битвы, в которой для хазар решалось все.
В центре поредевшие отряды славян сошлись в сече с хазарской пехотой, костяк которой составляли воины из Семендера. Копейщики недолго сдерживали натиск славянской пехоты. Копья с треском ломались, убитые и раненые хазары валились под ноги наступающих русов. Самое яростное сражение вспыхнуло, когда славяне наткнулись на шеренгу хазарских храбрецов, скованных цепью. Эта живая стена не отступала ни на шаг. Немало русов нашли здесь свою смерть. Хазары падали под ударами мечей и секир, но и мертвые удерживали свое место в строю, сцепленные одной цепью с живыми, они не позволяли им бежать от врага.
Ударившие из засады гузы наткнулись на дружину Святослава, которая тоже ждала своего часа и появилась на поле сражения в нужный момент. Одолеть русичей малочисленные гузы не смогли. Бегство гузов ухудшило положение арсиев, которым пришлось сражаться и с русами, и с печенегами.
В сердце Иосифа взыграла жестокая радость, когда он увидел перед собой конных славянских дружинников. Иосиф ринулся в самую круговерть боя, страстно желая столкнуться лицом к лицу со Святославом. Пусть близок закат Хазарского каганата, но и Святослав не выйдет живым из этого похода!
Чтобы на равных противостоять славянским витязям, Иосифу понадобилось все его умение и сноровка. Иосиф свирепо отбивался от прямых славянских мечей, выискивая глазами вражеских военачальников. Где же Святослав?
Как разыскать Святослава? Иосиф заметил какого-то славянского воеводу, который один бился с двумя арсиями. Иосиф рванулся к нему. Неожиданно пронесся крик: «Убит Абдул Азиз!»
Кто-то закричал, что хазарская пехота обратилась в бегство. Что-то сразу надломилось в мужестве арсиев. Они повернули коней. Напрасно Иосиф призывал арсиев остановиться, пытался удерживать их своей рукой. Его никто не слушал. Иосифу оставалось только присоединиться к бегущим арсиям.
До Семендера добрались лишь жалкие остатки хазарского войска.