Текст книги "Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения"

Автор книги: Наталья Павлищева

Соавторы: Виктор Поротников
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 8
Месть хана Илдея

Святослав, одолеваемый замыслом похода на зихов, охладел к войне с хазарами, поэтому штурмовать Саркел пришлось Свенельду, проявившему в этом деле присущую ему смекалку. Несколько сотен молодых воинов-русов ночью переплыли Дон и затаились в большом крепостном рву, сидя по шею в воде. Затем люди Свенельда, одетые в хазарские одежды, примчались к Саркелу на взмыленных лошадях, якобы спасаясь от печенегов. Другой отряд воинов Свенельда изображал погоню, этот отряд был на низкорослых печенежских лошадях, в одеждах степняков и с их оружием в руках.

Саркельские хазары впустили мнимых беглецов в город, а сами вышли за ворота, чтобы отогнать печенегов в степь. Когда уловка Свенельда открылась, было уже поздно. Сидевшие во рву русичи проникли в городище, а затем и в цитадель. К полудню сопротивление хазар и наемников-гузов было сломлено.

Потери русов при взятии Саркела были столь малы по сравнению с потерями при осаде Беленджера и Семендера, что имя Свенельда обрело в русском войске ореол удачливости. Слава Святослава после Свенельдова успеха в Саркеле ушла в тень. Громкие победы Святослава были оплачены обильной кровью, это знали все.

Свенельд же малой кровью взял огромный Итиль и прекрасно укрепленный Саркел. Популярность Свенельда в войске была такова, что Святослав не мог принять ни одно свое решение без одобрения старого варяга.

В середине лета Святослав отдал приказ воеводе Перегуду погрузить на суда оставшиеся в Итиле богатства и идти на Русь Волго-Окским речным путем. Удерживать и дальше Итиль в своих руках Святослав, нацелившийся на завоевание Зихии, считал нецелесообразным.

В Саркеле Святослав оставил гарнизон, намереваясь в ближайшем будущем заселить Саркельское городище выходцами с Руси. Саркел должен был стать важнейшим звеном в цепи донских и приморских городов, отнятых Святославом у хазар и касогов. Святослав всерьез намеревался создать сильное славянское княжество между Кубанью и Доном со столицей в Тмутаракани. Нежелание многих соратников Святослава обустраиваться на завоеванных землях как у себя дома не останавливало князя. Святослав теперь все чаще советовался со знатными касогами, все больше времени проводил со своей новой касожской женой. Во дворце Святослава толпились послы из Аррана, Шираха, Лазики, Кахетии, Ширвана… Владетели Закавказья спешили заручиться дружбой Святослава, а заодно разведать, где именно намеревается продолжить свои завоевания воинственный князь русов.

В разгар подготовки похода в Зихию на Святослава посыпались тревожные известия. Вятичи напали на караван Перегуда в окских лесах и отняли часть военной добычи. С остатками дружины Перегуд с трудом добрался до Киева. Печенеги из орды Иртим совершили набег на земли северян, пожгли села и городки в Посемье. У древлян вспыхнула распря с дреговичами. Древляне осадили город Туров в земле дреговичей, но взять его не смогли и ушли в свои леса.

– Гляди, княже, – молвил Свенельд Святославу, – коль заратятся древляне и откажутся платить дань Киеву, Улеб с ними не совладает. Возьмут древляне твою отчину голыми руками. Воинов в Киеве мало, все войско тут, в Тмутаракани. Вот и печенеги осмелели, знают, что ты от Руси далече.

– Не возьму я в толк, почто хан Илдей на Русь исполчился, – недоумевал Святослав. – У меня же его родичи в заложниках. Их головами рискует Илдей, меч на меня обнажая.

– Илдей, может, выкупил своих родичей из плена, – сказал Свенельд, – а может, выкрал. Руки у него теперь развязаны. Так что, княже, жди от печенегов новой беды.

– Я к печенежским заложникам надежных людей приставил, – нахмурился Святослав, – не могли они на подкуп поддаться. И прозевать заложников тоже не могли!

– Неча догадками терзаться, княже, – решительно произнес Свенельд. – На Русь надо возвращаться без промедления! Коль промедлишь, растащат твои родовые владения враги или родственники твои.

Святослав послушал Свенельда и повелел воеводам готовить войско к возвращению домой. Пешая рать должна была следовать на Русь морским путем и далее вверх по Днепру. Конные полки во главе со Святославом пойдут к Киеву через степи.

* * *

Святослав сидел на троне из мореного дуба с высокой резной спинкой, перед ним с виноватым видом стоял боярин Гробой. Вдоль стен просторного тронного покоя на длинных скамьях восседали с одной стороны воеводы Святослава, ходившие с ним в далекий южный поход, с другой стороны – киевские бояре, длиннобородые и почтенные, рядом с ними Улеб.

– Ну что же ты замолк, боярин? – мрачно промолвил Святослав, взирая на Гробоя из-под нахмуренных бровей. – Веди свой рассказ дальше. Я внимательно слушаю тебя.

– На празднование Ярилина дня предложил кто-то из бояр позвать на застолье заложников-печенегов, почтить их, так сказать, достойным обращением, ведь хан Илдей, их родственник, помогал русским дружинам в войне с хазарами, – заговорил Гробой, не глядя на князя. – Пиршество было в моем тереме. Не могу сказать, из-за чего произошла ссора сына моего с печенегами. Гостей в трапезной много было, за всеми и не углядишь. Кто-то из печенегов ударил Владислава, а он был во хмелю… – Гробой глубоко вздохнул, словно собираясь с духом. – Во хмелю-то Владислав не знает никакого удержу, вспыхивает быстро, как лучина. В общем, сдернул Владислав со стены мой старинный меч и зарубил печенегов, всех троих.

Гробой опять тяжело вздохнул и умолк.

– Молви дальше, боярин, – сказал Святослав. – Чего ты замолчал?

– А чего говорить-то, княже. – Гробой осмелился взглянуть на Святослава. – Сына я в погреб посадил, чтобы он охолонул немного, а убитых печенегов их слуги увезли в степь.

– Где Владислав? – рявкнул Святослав. – Подать его сюда! Где этот злыдень?

– Нету в Киеве Владислава, – ответил Гробой. – Он, как узнал, что ты идешь сюда с полками, вскочил на коня и умчался незнамо куда. И вся дружина Владислава ушла вместе с ним.

– Скатертью дорога! – сердито обронил Улеб. – Без Владислава в Киеве тишь да благодать, а с ним были токмо ссоры да склоки!

– Твой непутевый сын, боярин, во время брани с хазарами постоянно воду мутил, – недовольно проговорил Святослав. – Я услал Владислава в Киев с глаз подальше, так он и здесь напакостил! Илдей никогда не простит мне сего злодеяния.

– Выдай Илдею Владислава, брат, – промолвил Улеб. – Пущай Владислав ответит за убийство заложников своей головой. Токмо так ты замиришься с Илдеем.

Гробой вздрогнул, будто его огрели плетью.

– Не по чести это – выдавать печенегам наших людей благородной крови! Печенеги творят еще больше злодеяний, сколько славян у них в неволе томятся, принимая всяческие унижения. Ханы о том речь не ведут, будто так и надо! Илдей по сути своей – степной волк. Дождался бы он, когда ему вернут из плена его родичей, и все равно напал бы на наши земли. А тут, глядите-ка, у Илдея повод для набега появился – надо мстить за убиенных родственников своих! В таком случае, у нас, русичей, поводов для истребления печенегов еще больше.

Киевские бояре и мужи градские поддержали Гробоя нестройными, но дружными голосами. Никто в Киеве не ждал добра от печенегов, никто этого добра от них и не видел!

Святослав громким властным голосом восстановил в покое тишину.

– Слушай меня, боярин, – обратился он к Гробою. – Из-за твоего сына я стал нарушителем клятвы, а ведь я клялся Илдею нашими богами. Выходит, я и перед нашими богами виноват. Такого я не прощаю. Повелеваю тебе разыскать Владислава, где бы он ни скрывался. Кровь заложников и на тебе, боярин. В твоем ведь тереме их убили. Не сыщешь Владислава, боярин, не быть Предславе княгиней. Спроважу ее в лесное захолустье и тебя вместе с ней, будете волчий вой по ночам слушать. Ступай!

Гробой удалился с поникшими плечами. Проходя мимо Улеба, Гробой метнул в него взгляд, полный ненависти. Улеб ответил на этот взгляд торжествующей усмешкой.

Не успел Святослав передохнуть после долгой дороги, вступив в свой княжеский терем, как пришло известие о печенегах, разбивших стан у реки Рось. Смерды, толпами бежавшие от степняков в Киев, рассказывали, что печенежскую орду возглавляет хан Илдей и его братья. Печенеги взяли в осаду сразу три пограничных городка на реке Роси.

Выяснив причину вражды к нему хана Илдея, Святослав отправил к печенегам посла, предлагая разойтись миром. Через своего посланца Святослав постарался объяснить Илдею, при каких обстоятельствах были убиты его сын и два племянника. Святослав обещал покарать убийцу Илдеевых родичей.

Илдей не пожелал договариваться миром, и Святославу пришлось спешно вести дружину на Рось. Печенеги были разбиты и отогнаны далеко в степь. Однако до подхода Святослава степняки успели разорить дотла два сторожевых городка, вырезав их защитников до последнего человека. Вот почему Святослав был так неласков с боярином Гробоем на собрании воевод и киевской знати.

* * *

Свою неприязнь к Владиславу Святослав перенес и на Предславу, оставив ее без подарков и знаков своего внимания. На ночь в опочивальню Святослава челядинцы приводили плененную в Саркеле знатную хазаринку Кейлу. Затем Святослав на несколько дней уехал в Вышгород к матери, но всем в княжеском тереме было ведомо, что большую часть времени князь проводит с Малушей в селе Будутине. Соглядатаи Предславы были и там. Раздраженная Предслава подступила к отцу, явившись к нему в дом.

– Святослав велел тебе разыскать Владислава, а ты и не чешешься! Сколь дней уже минуло. Иль полагаешь, остынет князь и простит Владислава, так?

Сидевший за столом Гробой потянулся к чаше с хмельным медом, но Предслава резким движением руки смахнула чашу на пол.

– Что, решил в хмельном питье горести свои утопить? – с недовольной усмешкой проговорила она.

Гробой грохнул по столу кулачищем.

– Ты норов-то умерь, дочь! Где твое почтение к отцу? Думаешь, ты – княгиня, так тебе все дозволено!

– Это ныне я – княгиня, а кем завтра буду – неведомо, – злобно прошипела Предслава прямо в лицо Гробою, раскрасневшееся после обильных возлияний. – Святослав ныне на расправу крут. Не люба я ему, а все из-за братца моего бестолкового, кол ему в глотку!

– Не смей такое про родного брата молвить, негодная! – рассердился Гробой. – Беду накличешь! Обойдется все, вот увидишь. Святослав вспыльчив, но не злопамятен. Уже осень на носу, печенеги скоро за Дон откочуют, оставят нас в покое. Тогда можно будет привести Владислава к Святославу.

– Гляди, отец, – пригрозила Предслава, – коль Святослав сошлет меня с глаз долой и возьмет себе другую жену, этого я никогда не прощу ни тебе, ни Владиславу. Своей рукой вам обоим очи выколю!

Мать Предславы, сидевшая на стуле у окна, услышав такое из уст дочери, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Глава 9
Верхуслава

Боярин Гробой рассчитывал на поддержку Свенельда, своего давнего соратника, с которым он ходил в походы еще при князе Игоре.

Ладьи Свенельда, нагруженные богатой добычей, подошли к Киеву в конце сентября. Святослав пребывал в Киеве уже больше двадцати дней.

Свенельд и не подумал заступаться за Владислава. Старый варяг у днепровских порогов встречался с ханом Хецу. Тот поведал Свенельду, что Куря сговаривает печенежских ханов разбить орду хана Туганя и идти на Киев. Воевать с Туганем согласны многие печенежские вожди, но враждовать со Святославом ханы опасаются. С Курей заодно лишь Илдей и Шиба. Куря с Илдеем могут выставить около двадцати тысяч всадников, а у Шибы воинов немного, всего около четырех тысяч.

– Если бы не пьяная выходка Владислава, печенежские заложники остались бы живы и хан Илдей не объединился бы с Курей, – недовольно выговаривал Гробою Свенельд. – Печенеги не опасны для Руси, покуда они разобщены. Но любой, даже временный союз печенежских ханов – это страшная сила!

Все, кто раньше дорожил дружбой с Гробоем, теперь сторонились его, как чумного. Не привыкший к такому обращению, Гробой злился, но поделать ничего не мог. Сына он и не пытался искать, ибо прекрасно сознавал, что добровольно Владислав встречаться со Святославом не станет, а принудить его силой у Гробоя не было возможности. У Владислава было втрое больше гридней, чем у Гробоя.

Тайная союзница Владислава Сфандра почему-то была уверена, что ее возлюбленный подался в степи, к печенегам. Она была совершенно ошеломлена тем развитием событий, какого они с Владиславом всячески хотели избежать. Сфандра не присутствовала на том злосчастном пиру, на котором Владислав запятнал себя кровью убитых им заложников. Теперь Владиславу следовало думать не о киевском троне, а о спасении собственной головы.

Свенельд, занявшийся улаживанием раздоров между древлянами и дреговичами, неожиданно наткнулся на след Владислава. Оказывается, Владислав побывал и у древлян и у дреговичей, пытался поднять здешнюю знать против Святослава, но ничего не добился и ушел к волынянам на Западный Буг. Волыняне не платили дань Киеву, это было сильное славянское племя, окруженное воинственными соседями. С севера волынян теснили ятвяги, с запада – поляки. На востоке могучей горой стояла Киевская Русь.

Святослав хотел было отправить к волынянам посла с требованием выдать Владислава, но в это время случилось событие, помешавшее Святославу осуществить это намерение.

Когда землю укрыл первый снег, в Киев с небольшой свитой приехала Верхуслава, дочь князя вятичей. Святослав не забыл Верхуславу и очень обрадовался ее приезду. Святославу было непонятно, почему Земомысл, отец Верхуславы, вдруг нарушил заключенный договор и разграбил караван Перегуда, проходивший окским речным путем с Волги на Днепр.

– Отца моего нет в живых, – поведала Верхуслава Святославу, – его убили мои двоюродные дядья. Старший из них Росволод стал князем вятичей. Это Росволод пограбил ладьи Перегуда близ Мурома. Он же призывает вятичей не подчиняться Киеву. Росволод засел в Рязани, возводит там сильную крепость. Не весь народ вятичей готов признать Росволода князем, поэтому Росволод ушел из Мурома в Рязань, где у него сторонников больше. Братья мои не сложили оружия, помощь им нужна.

Верхуслава стала просить Святослава исполчить войско на Росволода, дабы вернуть княжескую власть в земле вятичей роду Земомысла. Верхуслава заверяла Святослава, что ее родственники согласны платить дань Киеву и соблюдать договор, заключенный Земомыслом с киевским князем.

Святослав пообещал Верхуславе помочь ее братьям свергнуть Росволода.

– По весне поведу полки на Оку, – сказал князь.

Глава 10
Битва у Девичьей Горы

Уходя в поход на вятичей, Святослав опять оставил блюстителем своего трона Улеба. На этот раз Улебу было доверено сильное войско на случай печенежского вторжения.

Время весеннего сева прошло спокойно, наступило лето…

В начале июня у славян проходят Русальи игрища. По поверью, в эти дни русалки выходят на сушу из рек и озер, водят хороводы при свете месяца, празднуют свои свадьбы, пляшут и поют. Там, где русалки устраивают свои игрища, трава становится зеленее и цветы расцветают невиданной красотой. В эти дни никто из славян не осмеливается работать, особенно возле рек, чтобы не навлечь на себя гнев русалок. У славян это был женский праздник. Замужние женщины на рассвете уходили в рощи, водили там хороводы и пели песни. На эти лесные торжества женщины приходили с распущенными волосами, босые, в длинных белых платьях из льна.

Незамужние девушки в Русальи дни плетут венки и бросают их в воду, чтобы погадать о замужестве. В лесу близ реки девушки заводят хороводы и пляски вокруг костра, при этом все участницы этих игрищ должны быть нагими, с расплетенными косами. Гадая на богатого жениха, девушки прыгают через костер и развешивают в лесу на деревьях венки из полевых цветов.

Во время Русальего праздника к пограничной реке Рось прихлынула на быстрых лошадях печенежская орда. Степняки появились внезапно, перейдя вброд речку Рось, они рассыпались широкой облавой по окрестным селам. В рощах и на лугах печенеги пленили множество женщин. В деревнях печенеги забирали скот и лошадей, смердов, пытавшихся отстоять свое имущество, степняки безжалостно убивали. Опустошенные села печенеги предавали огню. Печенегам было известно, что Святослав ушел из Киева воевать с вятичами, поэтому степняки не торопились уходить в степи с захваченной добычей.

Едва до Киева дошла весть о набеге печенегов, Улеб без промедления велел седлать коней и скликать пеший полк. Всем пешцам Улеб приказал садиться в насады и спускаться вниз по Днепру до реки Рось, сам повел конную дружину к объятому пожарами пограничью вдоль днепровского берега.

Печенеги гнали связанных длинными вереницами славянских пленниц к своему становищу, когда на них вылетели из леса конные русские богатыри с боевым кличем: «Росс!.. Росс!..»

Русичей было гораздо меньше, чем печенегов, но они, пользуясь внезапностью, привели степняков в смятение. Сражение развернулось у села Сахновка, рядом с которым возвышался большой холм, поросший лесом.

Дружинники Улеба рассекали кинжалами путы на руках у пленниц и велели им бежать к лесу. Обретя свободу, девушки гурьбой понеслись по склону холма к тенистым кущам соснового бора. Многие из пленниц были совершенно обнажены, их нежные белые спины и плечи, округлые бедра сверкали на солнце; девушки по колено утопали в траве, расцвеченной желтыми метелками сурепки и голубыми васильками, их растрепанные светло-русые волосы развевались на бегу, как гривы несущихся вскачь лошадей.

Улеб был не очень ловок во владении мечом, но он был силен и напорист, им двигало дерзновенное стремление превзойти воинской славой Святослава. Столкнувшись в сече с печенежским ханом, которого окружали могучие батыры, Улеб с безумной отвагой лез прямо на вражеские копья. Получив рану в бедро, Улеб только вздрогнул, но не опустил меча. Батыры валились один за другим прямо под копыта Улебова коня. Дружинники, как могли, прикрывали Улеба щитами от печенежских стрел и сабель, не отставая от него ни на шаг.

Печенежский хан, отбиваясь от Улеба, норовил пуститься в бегство, видя, что русы скоро окончательно сомнут его конный отряд. Тяжелый меч Улеба постоянно сталкивался с вовремя подставленной саблей хана или громыхал по круглому ханскому щиту. Противник Улеба обладал отменной сноровкой! Стиснув от злости зубы, Улеб вновь сделал широкий замах, нацелившись на шею печенега. Хан ловко увернулся. Меч Улеба, просвистев на мизинец от головы хана, отсек голову его лошади, которая завалилась набок. Нога хана запуталась в стремени.

– Вяжите его, да покрепче! – Улеб кивнул гридням на барахтающегося в залитой кровью траве хана.

Два дружинника, навалившись на знатного печенега, стали вязать ему руки. При этом с головы хана свалился шлем с металлическими глазницами.

– Эге! Да это же сам Илдей! – радостно воскликнул Улеб, удерживая на месте разгоряченного коня. – Ну, здравствуй, друже! Давненько мы не виделись с тобой. Извини, что встречаю тебя без медов и караваев.

Улеб торжествующе расхохотался, обнажив белые крепкие зубы.

Эта битва с печенегами запомнилась русичам спасением множества славянских полонянок. Холм, на котором укрылись пленницы, когда русы сошлись в сече со степняками, с той поры стал называться Девичьей Горой. А событие это люди назвали сражением у Девичьей Горы.

* * *

Приезд в Киев Верхуславы только сильнее разбередил сердечную рану ревнивой Предславы. Юная хазаринка Кейла, делившая ложе со Святославом, была менее ненавистна Предславе, поскольку она – всего лишь рабыня. Верхуслава же – княжеская дочь, при желании Святослав мог взять ее в жены. Предслава не могла не заметить, что Святослав очарован красотой Верхуславы, что он тянется к ней и им очень хорошо вместе.

Всю зиму Верхуслава жила в тереме Святослава, который уже не стремился на свидания к Малуше. Дабы Верхуслава чувствовала себя вольготно, Святослав спровадил Предславу в терем ее отца, сказав Гробою, что в несчастье его дочери повинно злодеяние его сына. Как предстанет Владислав пред очами князя, тогда и Предслава сможет вернуться в терем мужа. Но Предслава и ее отец понимали, что Владислав тут ни при чем. Увлекся Святослав Верхуславой, потому-то законная жена стала ему помехой. Отправляясь в поход на вятичей, Святослав взял Верхуславу с собой.

После победы над печенегами киевляне славили Улеба на все лады. Когда плененного хана Илдея вели по улицам Киева к княжескому терему, толпы народа сбежались на него посмотреть. Илдей скрипел зубами от бессильной ярости, вынося насмешки и комья грязи, летевшие ему в лицо. Улеб посадил хана в поруб и велел кормить его лишь черствым хлебом и квасом.

Гробой и вся его родня чуть ли не каждый день упрашивали Улеба заступиться за Владислава перед Святославом. Ведь хан Илдей в плену, теперь орда Иртим не посмеет нападать на Русь. Видя такое перед собой раболепство бояр-язычников, Улеб позволил себе поломаться и покапризничать. Он без стеснения выпрашивал дорогие подарки. Приходя в гости к Гробою, Улеб требовал щедрого угощения и чтобы все гости произносили восхваления в его честь за чашей вина.

Даже Сфандре опротивело наблюдать за поведением мужа, выказывающего столь неприкрытое зазнайство.

– Хватит пыжиться, муженек, пора бы уже и чихнуть! – сказала как-то Сфандра Улебу.

И Улеб наконец-то явил свою милость Гробою и его родственникам. Он пообещал заступиться за Владислава, но при условии, что тот сам явится к нему без оружия и без дружины.

– Не я, а смирение – лучшая защита для Владислава от гнева Святослава, – сказал Улеб.

Гробой сумел убедить Владислава смирить гордыню и сдаться на милость Улеба, который готов замолвить за него слово перед Святославом.