355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Никольская » Все на мою голову » Текст книги (страница 8)
Все на мою голову
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 21:33

Текст книги "Все на мою голову"


Автор книги: Наталья Никольская



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Вспомнила! – усмехнулась я.

– Подождите, девочки, – сказала Галька. – Уже действительно поздно, но не в этом дело. Дело в том, что событие, о котором пишет папа, произошло очень давно. Ну, щуку эту мы с ним поймали много лет назад. И я сейчас, если честно, совсем не помню, где это находится.

– Как? – с ужасом вытаращилась на Галину Ольга. – Совсем-совсем не помнишь? – Ольга растерянно переводила взгляд с Галины на меня и ждала, что я чем-нибудь помогу.

– Ну, не совсем. Помню, что это возле Речного – мы всегда там рыбачили. И помню, что там росла старая, корявая береза. Если только ее найти…

– Так это уже здорово! – обрадовалась я. – Мы знаем хоть какой-то ориентир! И непременно там все проверим! Ну, вскопаем побольше, если что, делов-то! Ничего страшного!

– А кто будет копать? – подозрительно спросила Ольга.

– Все! – отрезала я, выразительно посмотрев на нее. – Так что и тебе работы хватит, не волнуйся!

Ольге последнее высказывание явно не понравилось, и я была уверена, что назавтра она непременно прикинется больной.

– Значит, откладываем все до завтра? – посмотрела я на Галину с Ольгой.

– Лучше на завтра, – ответила Галя. – Я постараюсь получше все вспомнить за ночь.

– Ты лучше отдыхай! – посоветовала я. – Завтра нам силы понадобятся.

– Поля, может быть, я не буду забирать сегодня детей от бабы Клавы? – спросила Ольга. – Как ты думаешь, она не будет возражать?

– А что такое? – повернулась я к сестре.

– Да что-то у меня в горле першит… Боюсь, как бы не заразить детей…

– А ты самогоночки у Петровича выпей! – предложила я ей.

Ольга непонимающе уставилась на меня.

– Ложись спать! – холодно сказала я. – Дети уж спят давно! А завтра только попробуй мне не встать!

Назавтра все случилось так, как я и предполагала: едва я вошла к Ольге в комнату, чтобы поднять ее, как меня встретили какие-то странные хрипы.

– Что с тобой? – спокойно спросила я.

– Горло болит, – прохрипела Ольга. – Голова болит, все болит, и вообще, мне плохо!

Я потрогала ее лоб. Лоб был горячим.

– Покажи горло! – рявкнула я.

Ольга разинула рот, вывалила язык и выпучила глаза. Я повернула ее голову к свету. Так и есть! Не знаю, каким непостижимым образом сестре удалось этого добиться, но горло ее было ярко-пунцового цвета! Так всегда! Стоило мне заикнуться, что завтра нужно съездить на дачу и что-то покопать или пополоть, у сестры тут же начинался приступ аллергии, как она говорила. Глаза краснели, из носа лились сопли, Ольга кашляла, чихала, стонала и кряхтела. Но как только я махала рукой и говорила, что поедем в следующий раз – все тут же столь же таинственным образом прекращалось. Недуг исцелялся сам собой. И вообще, я не замечала, чтобы Ольга была подвержена аллергии. Это у меня аллергия, поэтому, собственно, я и не пью. Хотя иногда так хочется! Вот сейчас, например. Напиться, а потом швырнуть пустой бутылкой в Ольгу и выругаться от души…

– Вставай! – гаркнула я изо всех сил.

Ольга аж подскочила.

– Чего ты? – испуганно спросила она. – Я же болею…

– Сегодня ты меня не проведешь своими штучками. Поднимайся.

– Я не пойду, – запротестовала Ольга, накрываясь одеялом с головой и отодвигаясь от меня.

Я решительно стащила с нее одеяло. Ольга взвизгнула и попыталась вырвать его у меня. Не тут-то было!

Я взяла Ольгу под мышки и потащила в кухню, приказав сидеть там и ждать меня, а Галине не спускать с нее глаз. Сама вышла на улицу, прихватив на всякий случай с собой одеяло.

Шла я к Петровичу.

– Дядя Коля! – уверенно закричала, барабаня в его каморку.

– Ты, что ль, Полинка? – высунулась взлохмаченная голова старика.

– Я. Мне нужен твой самогон. Давай! – потребовала я.

– Чего это?

– Ольга заболела, давай сейчас же!

Озадаченный Петрович ничего не сказал, пошел в сарай и вынес большую бутыль с мутноватой жидкостью.

– Крепкий он, – растерянно сказал он мне.

– Ничего, – я решительно выдернула у него бутыль из рук. – В самый раз!

И уверенно зашагала домой. Дома я налила полный стакан самогона и достала из кастрюли малосольный огурец. Ольга с ужасом наблюдала за мной, округлив глаза. Я пододвинула ей стакан.

– Пей! – приказала я.

– Не буду, – хрипло проговорила Ольга.

– Пей без разговоров! – прикрикнула я.

– Не буду! – в отчаянии закричала Ольга, отодвигаясь. – У меня уже все прошло!

– Ах, прошло? – обрадовалась я. – Прекрасно! Тогда собирайся, пойдем землю копать.

Ольга чуть не расплакалась. Я воспользовалась случаем, подсела к ней и принялась вливать самогон ей в рот, крепко держа за голову. Ольга давилась, таращила глаза, роняла крупные капли, но все же мне удалось влить ей почти весь стакан.

Сунув ей огурец, я удовлетворенно сказала:

– Вот и ладненько. Теперь я за тебя спокойна, не разболеешься. Одевайся в то, что я тебе дам, и пойдем.

– Ты садистка! – простонала Ольга. – Знать тебя больше не хочу!

– Ладно, ладно, – добродушно усмехнулась я. – Ты мне еще спасибо скажешь!

Галина только смеялась, глядя на нас.

Я прошла к шкафу, достала из него свою старую вязаную кофту и Кириллово шерстяное трико. Он носил его еще в юности, а когда жил с Ольгой, то надевал дома для тепла, так как зимой в Ольгиной квартире топили отвратительно, и там можно было с ума сойти от холода. Однажды я, будучи еще молодой и глупой, застала Кирилла дома в этом дырявом трико с отвисшими коленками и подняла его на смех. Кирилл тут же переоделся и никогда больше не прикасался к нему. Более того, он стал орать на Ольгу, чтобы она его выбросила, когда сестра предлагала ему надевать «под низ» зимой. В конце концов Ольга увезла трико на дачу, уверенная, что оно ей еще пригодится. Вот пусть и пригодится теперь.

– Надевай! – велела я Ольге.

Она хмуро посмотрела на меня, но облачилась в приготовленную одежду.

– Ну что, пойдемте? – спросила я, взяв в руки лопату.

Галина кивнула. По дороге мы зашли к бабе Клаве и попросили ее еще немного посидеть с детьми. Старушка вздохнула, но возражать не стала. Уходя, я сунула ей пятидесятирублевую купюру, после чего баба Клава была готова сидеть с детьми хоть все дни и ночи.

Шли мы пешком через лес. Шли долго. Ольга прямо изнылась вся, говоря, что нужно было добираться на электричке. Но мне хотелось идти именно пешком, так как, может быть, Галина по каким-то приметам узнает нужное нам место. С лопатой в руках идти было тяжеловато, а тут еще Ольга без конца надоедала со своим нытьем. В конце концов она достала меня так, что я пригрозила переложить лопату на нее, если она не заткнется. Ольга сразу умолкла и некоторое время не трепала нам нервы.

Наконец мы добрались до Речного.

– Ну что? – с легкой тревогой спросила я Галину. – Не вспоминаешь?

– Кажется, где-то здесь, – неуверенно ответила та, когда мы спустились к речке. – Точно не помню. Знаю, что береза старая там росла, кривая такая. Она очень приметная была. Но только что-то я ее не вижу…

– Так давайте походим, поищем!

– Сколько можно ходить! – снова заныла Ольга. – Уже ноги болят!

Я смерила ее ледяным взглядом и сказала:

– Если не хочешь, можешь подождать нас здесь на пенечке. Но предупреждаю: скоро мы не вернемся!

– Да нет, я ничего, – испугалась Ольга. – Я с вами пойду, конечно. Только знать бы еще, куда идти…

Мы с Галиной пошли вперед. Ольга брела сзади, сокрушенно качая головой. Длинные рукава кофты болтались чуть не до колен, сестра постоянно поддергивала их, резинка трико давно ослабла, к тому же Ольга была худенькой, поэтому трико то и дело норовило свалиться с нее. Ольга выглядела как сомнамбула.

Бродили мы долго, но так и не нашли ничего похожего на кривую березу. Галина уже устала и чувствовала себя виноватой.

– Ничего, Галя, – подбадривала я ее. – Найдем! Давайте знаете что сделаем? Сейчас вернемся домой, поедим, отдохнем немного, а потом снова приедем сюда.

– На электричке? – с надеждой спросила Ольга.

– Да можно и на машине. Но не пешком, это точно.

У Ольги вырвался вздох облегчения.

– Пойдемте, сейчас как раз электричка будет, – позвала я их.

Мы вышли к станции и сели в подошедшую электричку. Приехав домой, пообедали и легли немного отдохнуть. Потом я подошла к Ольгиной кровати и потребовала:

– Покажи горло!

Ольга послушно раскрыла рот. Я заглянула туда и увидела, что горло ее было нежно-розового, совершенно здорового цвета.

– Вот так, – удовлетворенно сказала я. – Я же лучший лекарь на свете!

– Можно мне принять еще хересу для закрепления эффекта? – сразу же спросила Ольга.

– Ладно, можно, – усмехнулась я. – Как ты после стакана самогонки не опьянела – ума не приложу. Привычка, видимо!

Ольга надулась, но за хересом пошла. После этого мы все ненадолго уснули. Проснулись к вечеру и сразу стали собираться. Я снова обрядила Ольгу в длинную кофту и Кириллово трико. Осточертевшую лопату кинула в багажник. Потом мы сели в «Ниссан» и покатили к Речному.

На этот раз мы проехали далеко. Впереди замаячил какой-то домик. Ольга вдруг встрепенулась и стала внимательно вглядываться вдаль.

– Ты чего? – удивилась я.

– Это же сторожка! Сторожка лесника, Алексея Ивановича! Я ночевала у него тогда, ну, помнишь…

Я помнила.

– Может быть, к нему обратиться? – посмотрела я на Ольгу. – Если он лесник, то должен хорошо знать эти места?

– Ну давай попробуем, – неуверенно согласилась Ольга.

Мы подошли к сторожке, Ольга постучала в дверь.

– Кто там? – послышалось из домика.

– Алексей Иванович, это я, Оля, вы меня помните? Я как-то заблудилась в лесу и оставалась у вас…

– О! – раздался возглас не то удивления, не то восхищения, не то досады, а следом в проеме показалось лицо лесника.

Он с интересом переводил взгляд с Ольги на меня.

– Это моя сестра Полина, – поспешила представить меня Ольга. – А это Галя, подруга наша.

– Очень приятно, – ответил лесник. – Опять, что ли, заблудились?

– Нет-нет, что вы! Полина у нас никогда не заблудится! – Ольга явно подлизывалась ко мне. Не скрою, я была польщена.

– Алексей Иванович, – выступила я вперед. – Мы разыскиваем одно место. Там росла старая кривая береза. Мы никак не можем ее найти. Не могли бы вы нам помочь?

– Береза-то? – Он почесал подбородок. – Так ее спилили давно!

– Как спилили? – упавшим голосом спросила Галина.

– Да очень просто! Взял я пилу да и спилил, чтобы она лес не портила.

– А вы помните, где она росла? – Я умоляюще посмотрела на лесника.

– Конечно! Я тут чуть ли не каждое дерево знаю. А уж ту березу никогда не забуду. Помучился я с ней.

– Алексей Иванович, а вы не отведете нас на то место? – попросила я, улыбаясь одной из самых милых своих улыбок.

Алексей Иванович внимательно посмотрел на меня, и в глазах его появился теплый огонек.

– Отведу, отчего ж не отвести, – ответил он. – Сейчас.

Он обулся и вышел на улицу. Мы пошли по лесу. Машину я оставила возле сторожки лесника, но лопату взяла.

– Вы что, клад собрались искать? – удивленно спросил лесник.

– Да вроде того, – засмеялась я.

Он пожал плечами, усмехнулся, но ничего не сказал, а пошел вперед.

Шел Алексей Иванович очень уверенно, иногда останавливался возле какого-нибудь дерева и что-то бормотал себе под нос.

Наконец он остановился и сказал:

– Вот здесь эта береза росла.

– Точно? – переспросила я.

– Точно, – усмехнулся лесник.

– Что-то даже пенька не видно.

– Так я его выкорчевал.

– Я помню это место! – сказала вдруг Галина. Глаза у нее заблестели. – Здесь мы щуку ловили, а червей чуть подальше копали! Я смогу найти! Пойдемте!

Мы чуть ли не побежали вперед за Галиной. Вдруг я обратила внимание на то, что земля впереди была вскопана. Я резко остановилась и показала:

– Смотрите!

– Интересно, – удивился Алексей Иванович. – Чья же это работа? Кому понадобилось здесь копать?

Это и мне было интересно.

– А ну-ка пойдемте, – скомандовала я.

Все побежали вперед.

– Вот здесь! – крикнула Галина. – Здесь мы всегда с отцом червей копали!

Я уже кинулась туда, уже вонзила лопату в землю и стала раскапывать ее. Алексей Иванович подошел и, взяв у меня лопату, принялся копать сам. Все столпились вокруг и глазели. Вскоре мы услышали, как лопата звякнула обо что-то. У меня невольно вырвался радостный вскрик. У Ольги порозовели щеки, а у Галины текли слезы.

Алексей Иванович извлек из земли большую жестяную банку. Она уже порядком проржавела. Он открыл ее, и мы увидели монеты. У меня аж дух захватило! Все стояли, раскрыв рот, и смотрели. Это без сомнения была знаменитая коллекция профессора Караевского.

– Ни с места! – послышался вдруг за нами хриплый голос.

Мы резко обернулись. За нами стоял… дядя Коля Петрович с обрезом в руках! Ствол был направлен прямо на нас.

– Пристрелю! – прохрипел он. – Банку на землю, живо!

Ольга затрепетала. Я стояла и не могла поверить своим глазам. Дядя Коля? Дядя Коля?! Тот, кого мы знаем столько лет, кто всегда помогал нам, теперь целится в нас из ружья?!

– Я не шучу, – убедил меня в том, что я все правильно поняла, Петрович.

Алексей Иванович медленно положил банку на землю.

– Вот так-то лучше! – с ухмылкой произнес Петрович, поднимая ее.

Черт, и я ничего не могу сделать! Что тут сделаешь, когда на тебя смотрит ствол обреза?

Петрович не уходил. Он смотрел на нас каким-то нехорошим взглядом, словно что-то замышлял.

– На машине? – поднял он на меня глаза.

Я молчала.

– Знаю, что на машине, – буркнул он про себя и снова заскользил по нам неприятным взглядом. Странно, почему я раньше не замечала, насколько неприятны глаза этого человека? Почему они казались мне добрыми? Все Ольга: «Такой хороший человек, такой замечательный!» Психолог, мать ее!

Петрович остановил взгляд на Ольге и двинулся к ней. Сестра сжалась в комочек и задрожала. Я поняла, что он хочет сделать: взять Ольгу в заложницы. От этого мне чуть не стало плохо, хотя вообще нервы у меня крепкие.

– Не тронь ее, – тихо, но твердо сказала я. – Не трогай! Возьми меня лучше.

– С тобой, девонька, шутки плохи, – усмехнулся Петрович. – А Олюшка у нас, как овечка, кроткая.

Он протянул руку, пытаясь схватить Ольгу за горло, но вдруг как-то резко обмяк. За секунду до этого я услышала глухой стук. Петрович начал медленно оседать и выронил обрез. Еще не понимая, что явилось причиной этого, я дернулась вперед, левой ногой резко отшвырнула обрез в сторону, Алексей Иванович подхватил его. Одновременно я оттолкнула Ольгу назад и закрыла ее своим телом, а оседающему Петровичу с силой саданула носком кроссовки под дых, после чего он мешком повалился на землю и затих. Я подняла голову и увидела выглядывающую из-за деревьев знакомую голову в шляпе. Человек в шляпе сжимал в руке большое металлическое ведро, которое только что с глухим стуком опустил на голову Петровичу…

– Тимофей! – взвизгнула Ольга, кидаясь чудаку-рыболову на шею. – Тимоша!

– Откуда вы взялись? – не могла опомниться я от удивления.

– Понимаете, – радостно принялся объяснять Тимофей. – Я решил поискать здесь грибы! Я слышал, что в Речном их много. Вот и пошел. Бродил-бродил, грибов почти не нашел, зато услышал ваши голоса. Подошел поближе, смотрю – а здесь такое! Ну я недолго думая ведром его, значит, и того…

– Какой ты молодец! – радостно закричала Ольга.

Тимофей обрадованно и немного удивленно смотрел на нее.

– Ты больше на меня не сердишься? – спросил он.

– Нет, что ты! Ты… прости меня, Тимоша, просто я тебя подозревала…

– Меня? – Он вытаращил глаза. – В чем?

– В… – Ольга замялась, а потом обняла Тимофея еще крепче, – ни в чем. Так, ерунда все это, давай не будем больше…

– Господи, какая же ты глупая! – Он закружил ее на руках.

– Просто очень подозрительно выглядит человек, который ловит рыбу в пруду, где одни лягушки, и ищет грибы в начале июня, когда еще не прошло ни одного дождя! – улыбнулась я.

– Так, чего с этим-то будем делать? – осведомился Алексей Иванович.

– Давайте его свяжем, – взяла я инициативу в свои руки, – в машину кинем и в город отвезем. Я его к Жоре доставлю. Меня сейчас больше вот это волнует, – я любовно погладила банку с монетами.

– А это чего же, клад, что ли? – спросил Тимофей, потирая лоб.

– Клад, клад, – усмехнулась я. – Только тебе он не достанется. Это клад профессора Караевского.

– Да у меня и в мыслях такого не было… – покраснел Тимофей.

Петровичу связали руки и кинули в машину. Я, аккуратно завернув обрез в тряпочку, положила рядом с собой. Потом села за руль, Галина рядом, а Тимофей с Ольгой уединились на заднем сиденье. Алексей Иванович ехать в город отказался, успокоившись, что он нам больше не нужен.

Через полчаса мы втаскивали помятого Петровича в кабинет майора Овсянникова. Изумленный Жора даже привстал из-за стола.

– Вот, – сказала я. Потом достала банку с монетами и еще раз сказала:

– Вот!

– Что это? – не понял Жора.

– Как что? Коллекция профессора Караевского! Мы ее нашли! А вот это, – я указала на Петровича, – преступник, который за ней охотился. Вот его обрез, – я достала завернутое в тряпочку оружие и протянула Жоре. – Нужно как можно скорее сделать экспертизу и установить, не из него ли был убит Скворец. Думаю, что из него.

– Хорошо, хорошо, – заторопился Жора. – Все сделаем. Ты мне только расскажи, как все получилось?

Мы с Ольгой наперебой принялись рассказывать. Тимофей иногда бесцеремонно влезал и тоже вставлял свои реплики, после чего мы принимались махать на него руками и кричать, чтобы он унялся, потому что ничего толком не знает, и вообще, главные герои – мы. В конце концов Жора стукнул кулаком по столу и рявкнул, что он ничего не может понять. И пусть говорит кто-нибудь один. После этого он вытер лоб платком, посмотрел на меня и спокойно сказал:

– Говори ты, Поля.

Благодарная Жоре за доверие, я с новым пылом принялась рассказывать. Наконец Овсянников смог въехать в смысл.

– Хорошо, – подвел он итог. – Все остальное мы узнаем после экспертизы и после допроса, когда этот хмырь очухается.

– Отлично! – обрадовалась я. – Мы подождем!

– Нет уж, – возразил Жора. – Вы сейчас езжайте домой. Я сам вас вызову, когда понадобится.

Все поникли. Я начала было возмущаться, но Жора остановил меня, сказав, что все равно сейчас нам тут делать нечего. Пришлось смириться.

Ольга с Тимофеем поехали на дачу, взяв с собой Галину, мне же не терпелось узнать все до конца, поэтому я осталась дома ждать звонка от Овсянникова. Он позвонил на следующий день, и я сразу же поехала к нему на работу.

Овсянников сидел в кабинете, напротив расположился Петрович. Жора усадил меня рядом с собой и продолжил допрос.

– Итак, Смелов Николай Петрович, баллистическая экспертиза установила, что именно из вашего обреза был убит Скворцов Геннадий Алексеевич. Вы признаете себя виновным в его смерти?

– Признаю, – хрипло ответил Петрович. – Чего уж тут отпираться? Столько лет я потратил впустую… И все из-за вас! – Он смерил меня злобным взглядом из-под косматых бровей.

– Он отбывал срок вместе с Седым, – объяснил мне Жора. – И откуда-то узнал о коллекции.

– Откуда-то! – хмыкнул Петрович. – Да там все знали об этом! Но Гришка Мельников не дурак был, куда денежки дел, никому не говорил. Друзей у него не было. А я как-то раз с ним пересекался по одному делу. И мы рядом на зоне держались. Ну вот… А тут почуял он, что умрет скоро. И попросил меня, значит, за дочкой его присмотреть. Не к кому, говорит, мне больше обратиться. Доверял он мне. Вернее, он вообще никому не доверял, – поправился Петрович, – но, кроме меня, у него рядом вообще никого не было. В общем, выхода другого он не имел. Вот и попросил. Рассказал, как ее найти. Я-то вскоре должен был освободиться. Ну, а я по-своему решил. На фига мне его дочка сдалась? Я все думал, что Гришка-Седой мне расскажет, где коллекцию спрятал. Не сказал, подлец. Ну, короче, освободился я, приехал… Нашел эту Гальку. Не сказал ей, что отца ее знал, чтобы подозрений не вызывать. Просто пристроился и стал жить рядом. Поближе старался держаться, помогал всячески… Думал, она меня на коллекцию выведет. Но вскоре понял, что ни черта она не знает. Но Гришка же говорил, что позаботился о ней! Значит, думаю, ждать надо. Ждать и следить, когда чего прояснится. Вот и жил возле нее много лет. Потом вот эти придурки с зоны сбежали… Я-то за Галькиной дачкой следил постоянно, вот и увидел, как они туда лезут. Ну-ка, думаю, чего вы там найдете? Я-то ее десять раз уж перерыл всю! А потом, гляжу – они разделились. Те двое налегке пошли, а у одного – сумка Галькина спортивная. Ну, думаю, нашел все же, гад! Пошел за ним в лес, из обреза его и положил… Гляжу – а в сумке дребедень всякая! Такое зло меня взяло! Зря пулю потратил. Вернулся, снова за Галькой следить начал. Тут еще этот хахаль Ольгин крутиться начал, и сами девки с ней скорифанились! Совсем мне невмоготу стало! Мешают все кругом. Короче, подслушал я, что они в город собираются. Там, оказывается, письма еще есть. Галька, зараза такая, не сказала об этом раньше, дура! Короче, я бегом на электричку – и за ними. Торопился, аж проволоку обронил…

– Так это вы напали на Ольгу с Галиной? – спросила я, почему-то обращаясь теперь к Петровичу на «вы».

– А кто же? – усмехнулся он. – Да только пусто в той сумке было. Понял я, что Олькину надо было хватать, да поздно. В общем, вернулся я раньше их на дачу, никто и не заподозрил ничего. А вечером под окном подслушал, что они в Речное собираются, к старой березе. Ну, я примерно знал, где это, пошел туда… Не знал только, где именно Галька с Гришкой червей копали. Покопал рядом, не нашел ничего. Всю ночь там лазил. На следующий день поспал немного, и снова копать. А тут они и сами заявились. Я за деревьями спрятался и наблюдаю. Смотрю – нашли! Нашли, гады! То, что мне должно принадлежать! За чем я столько лет гонялся! Такое зло меня взяло, такая досада! Не выдержал, рванул к ним… Остальное вы знаете. Конечно, можно было потом все у них выкрасть, да, во-первых, думаю, Полька ее сейчас прямо в город поволокет, а во-вторых, как говорил, от досады у меня все внутри оборвалось! Ждал-ждал столько лет – и вот!

– Но ведь это не ваша коллекция, – напомнила я ему. – И даже не Григория Мельникова. Это коллекция профессора Караевского. Человек чуть инфаркт не получил, когда она пропала!

– Профессор – дурак! – презрительно сказал Петрович. – Ты знаешь, за сколько эти монетки толкнуть было можно? А он, идиот, хранил их просто, пялился на них! Ну, а раз идиот – пусть расплачивается.

– Ну, это решать не вам, – сказал Жора. – Пока расплачиваться именно вам придется. И за убийство Скворцова, и за покушение на жизнь сестер Снегиревых, и за хранение огнестрельного оружия…

Мы с Жорой везли коллекцию профессору Караевскому. Я бережно держала банку на коленях. Профессор сразу нас узнал, засуетился, приглашая войти.

Мы прошли в комнату.

– Ну что, есть новости? – почти без всякой надежды спросил профессор.

– Вот! – я торжественно вручила ему банку.

– Что это? – не понял он, беря ее в руки.

– Как что? Это ваша коллекция!

У профессора аж рот приоткрылся.

– Но… Н-но… Он-на б-была… не в банке… – заикаясь, проговорил он, не решаясь открыть крышку и заглянуть внутрь. Руки его дрожали.

– Видимо, Седому было удобнее хранить ее в этой таре, – улыбнулся Жора. – Да вы не волнуйтесь так, Александр Григорьевич! Давайте я открою.

Жора взял у растерянного профессора банку, открыл ее и высыпал на стол часть монет. У профессора сразу запылали щеки. Он схватил монеты со стола, принялся их рассматривать в возбуждении…

– Да-да, это они, они, – бормотал он. – Боже мой, это они! Вот он! – извлек из банки какой-то кругляшок.

– Что это? – спросили мы хором.

– Это тот самый золотой дирхем Омейядов, о котором я вам рассказывал, Полина Андреевна! – повернулся он ко мне. – Боже мой, вы нашли ее! Как же я вам благодарен!

Он принялся трясти мои и Жорины руки одновременно, потом нагнулся и стал покрывать мою ладонь поцелуями. Опомнился профессор лишь в тот миг, когда в запале поцеловал Жорину руку.

Смутившись, он резко выпрямился и торжественно заявил:

– Я обещал щедро отблагодарить того, кто вернет мне мое сокровище. А слово свое я держу.

С этими словами он подошел к шкафу, открыл его и достал довольно упитанную пачку денег. Протянул ее нам.

Я увидела, что это не рубли, а доллары. И их там, по моим прикидкам на взгляд, очень прилично.

Жора тут же нахмурился и пристально посмотрел на меня.

– Берите, берите, – поняв его взгляд, заторопился профессор. – Уверяю вас, это ничтожное вознаграждение по сравнению с тем, чем одарили меня вы! Вы просто возвратили мой покой, вернули меня к жизни!

Я скромно взяла деньги, не поднимая глаз. Мол, мне, конечно, жутко неудобно, но если вы так настаиваете…

Жора бросил на меня укоризненный взгляд. Я зыркнула на него, прошипев тихо:

– Не хочешь – не бери! Я тебе и не предлагаю!

Попив с профессором чаю и наслушавшись благодарностей за возвращение уникальной коллекции, мы стали прощаться, получив предложение приходить в любое время.

– Ну что? – спросила я у Жоры на улице. – Мне нужно ехать на дачу, разделить эти деньги между Ольгой и Галиной. Они же это заслужили! К тому же они так до конца ничего и не знают…

– Поехали вместе? – оживился Жора. – У меня как раз два выходных.

– Поехали, – согласилась я, вспомнив Ольгиного Тимошу. Мне стало немного завидно: она там развлекается вовсю со своим милым, а мне что, на огороде торчать? Нет уж!

Жора обнял меня за талию и повел в машину.

– Давай я сяду за руль? – предложил он. – Ты отдыхай…

Так приятно было слышать эти слова! С благодарностью я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Легкий ветерок дул мне в лицо, развевал волосы…

Впереди меня ждала дача, любящий мужчина, солнце и лето – целый букет лета…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю