Текст книги "Все на мою голову"

Автор книги: Наталья Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Он посмотрел на меня, и на лице его отразилась сложная гамма чувств. Он, конечно же, принял меня за Ольгу, как и следовало ожидать.

Второй, с рябоватым лицом, посмотрел на меня своими добрыми глазами и слегка виновато улыбнулся и даже пожал плечами. Извини, мол, так получилось…

Я поняла, что это и был тот самый Рябой, такой философ с прекрасной душой. А товарищ его – наверняка Мутный. Иначе просто быть не может.

– Ольга Андреевна, – начал Жора, – посмотрите, пожалуйста. Не узнаете ли вы кого-то из сидящих перед вами людей? Что касается остальных, то я в последний раз предлагаю признаться добровольно, пока потерпевшая не опознала вас, – Жора обращался будто бы к пятерым сразу, но Мутный с Рябым отлично понимали, что обращаются к ним.

Оба бандита молчали.

– Значит, не хотите признаться? Хорошо. Тогда послушайте… – Жора взял со стола какой-то листок, вложенный в папку, и принялся делать вид, что читает:

«Я, Снегирева Ольга Андреевна, заявляю, что второго июня 1999 года ко мне на дачу ворвались трое вооруженных мужчин, которые, угрожая пистолетом мне и моим детям, заставили меня скрывать их у себя…» Так… «Приметы всех троих отлично помню, в случае необходимости могу легко их опознать…» – Жора искоса посмотрел на Мутного, который весь напрягся. Видимо, его гораздо сильнее огорчало то, что кто-то может понять, ради чего его понесло в Вишневку, чем то, что его посадят за побег. Неужели он еще рассчитывает добраться когда-нибудь до коллекции?

Я стояла и переводила взгляд с Мутного на Рябого.

– Так, приступим к опознанию, – вытерев платком лоб, сказал Овсянников. – Ольга Андреевна, вы предупреждаетесь об ответственности за дачу ложных показаний…

– Хватит, – ответил вдруг Рябой. – Были мы там. Как раз у девчушки вот этой.

Мутный быстро вскинул голову, взглянул на Рябого. Зрачки его сузились, он мрачно пробормотал что-то себе под нос.

– Вот и отлично, – обрадовался Жора. – Давно бы так. И нам канители меньше.

Потом мы сидели в кабинете, и Жора допрашивал Мутного. Рябой, по всей видимости, о коллекции ничего не знал, вернее, знал, но очень мало. И Жора понял, что трясти нужно Мутного. Он пугал его убийством Скворца, отчаянно пытаясь повесить убийство на Мутного. Тот же отчаянно сопротивлялся.

– Говорю тебе, начальник, не убивал я его! – в сто пятидесятый раз твердил Мутный.

– А кто тогда? – настойчиво вопрошал Жора.

– Так а мне откуда знать? – делал удивленное лицо Мутный. – Мало ли кто! Это уже не мои проблемы!

– А как же факт, что вас видели втроем в Вишневке в тот день? Свидетелей хватит!

– Начальник! – взмолился Мутный. – У меня и так грехов – во! – Он провел рукой по горлу. – Мне одним больше – одним меньше – разницы нет. Но про Скворца скажу: клянусь чем хошь – не убивал я его. Хочешь, расскажу, как дело было? Разделились мы тогда, чтобы внимания не привлекать. Решили в город пробираться. Договорились, где встретимся в Тарасове. Скворец через лес пошел, а мы с Рябым полем. Попутку поймать хотели. Доехали до города, стали ждать Скворца. Так и не дождались. Я и подумать не мог, что его убили. Думал, засыпался по глупости. А он, выходит, вон чего…

– Зачем ограбили дачу? – спросил Жора. – Не отпирайтесь, на ней найдены ваши отпечатки пальцев… – никаких отпечатков, конечно, найдено не было, потому что никто их не снимал. Никто, кроме Жоры, вообще не знал, что Галину ограбили. Но я понимала, что Жора изо всех сил старается выудить у Мутного сведения о коллекции.

– Переодеться нужно было, – глядя в сторону, заявил Мутный.

– А что, у Ольги Андреевны нельзя было взять?

– А вы видели ее барахло? – хмыкнул Мутный. – Его же на пугало надеть стыдно!

Я почувствовала, как заливаюсь краской. Особенно досадно было сознавать, что краской я заливаюсь из-за Ольги. Это ей полагалось краснеть. Довела дачу черт знает до чего, зараза такая! Все вещи похерила! Ну ничего, вот приеду – я разберусь с ней по-своему!

– Врете, – спокойно сказал Жора, выпуская сигаретный дым.

– Не вру, – также спокойно ответил Мутный, но выпускать ему было нечего, и он сплюнул на пол.

– Нам известно, что вы пытались добраться до коллекции, похищенной вами в компании с Григорием Мельниковым по кличке Седой много лет назад.

– Это все ваши домыслы, – твердил Мутный.

Допрос в таком духе продолжался несколько часов. Я чувствовала, что просто валюсь со стула от усталости. Несколько раз я наливала себе растворимый кофе, так что заветная овсянниковская баночка «Нескафе», купленная с зарплаты, чтобы побаловать себя, значительно опустела. Уже от кофе лопались сосуды, а в ушах стояли только нудные препирательства Мутного и Жоры. Они уже и сами устали, перебрехивались лениво и с явной неохотой.

«Может, скажешь?» – вопрошали грустные глаза Овсянникова.

«Отстань!» – умолял взгляд Мутного.

Так ни до чего и не договорившись, Жора прекратил допрос, пообещав Мутному перенести пытки на завтра. Тот обреченно вздохнул.

– И что завтра? – качнувшись на стуле, спросила я.

– Да не скажет он ничего! – махнул рукой Жора. – Да и не знает, по всей видимости.

– Значит, мы так ничего и не добились, – задумчиво сказала я. – Ни кто Скворца убил, не знаем, ни где коллекция.

Я помолчала еще немного, а потом сказала:

– Жора, так значит, если Скворца убили не они, может, кто-то еще за этой коллекцией охотится?

– Но кто?

– Не знаю. Но ведь за что-то его убили? Может быть, он все же нашел коллекцию, а тот человек его выследил и отобрал ее?

– Так, подожди. Скворец сам ничего найти не мог. Он просто не знал ничего. С Седым он знаком не был, в похищении коллекции не участвовал. Мутный ему ни слова бы не сказал. Сама же говорила, что он просто на побегушках у Мутного был. Таких в дела не посвящают. Мутный, возможно, поделился бы с ним какой-нибудь крохой, а может, даже и нет. Так что не мог он ничего сам найти. А предположить, что Мутный нашел сам и дал на хранение Скворцу – совсем глупо. Уж кому-кому, а Скворцу бы ее точно не доверил. Да он и не расставался бы с ней.

– Значит, у нас снова ноль на выходе, – вздохнула я. – Ничего не узнали. Ладно, надо мне ехать в Вишневку. Теперь искать будем там. Спасибо тебе, Жора, за все.

– Тебе спасибо, милая… – нежно произнес Овсянников, поглаживая мою руку.

Больше в городе делать мне было нечего. Нужно возвращаться на дачу и там искать разгадку. Необходимо еще раз переговорить с Галькой. Во-первых, попросить Ольгу проследить Галькино поведение. Жора все-таки прав. Не следует так уж доверять людям. Вдруг наша подружка морочит нам голову? А Ольга психолог, вот пусть и скажет свое мнение.

Во-вторых, может быть, сама Ольга успела что-то выяснить за это время? В последнем я сильно сомневалась, но не хотелось плохо думать о сестре раньше времени.

Я убралась в квартире, села в машину и поехала в Вишневку. Приехала я уже под вечер. Забрала Ольгу и повела ее к нам на дачу. Дети с Галиной ушли на пруд. Ольга была рада моему приезду, но не более того. Я ожидала, что она кинется мне на шею и, прижимая руки к груди, начнет рассказывать, как ей тут было страшно и плохо без меня, что она чуть не умерла и вообще не могла дождаться, когда я приеду. Но все обошлось без лишних эмоций. Ольга была какая-то задумчивая, часто улыбалась без видимых на то причин, и я даже начала переживать, не съехала ли у нее крыша.

– Оля! – строго окликнула я ее, когда сестра улыбнулась в очередной раз, слушая мои рассуждения насчет того, кто мог убить Скворца.

– А? – очнулась она.

– Ты вообще меня слышишь?

– Слышу, слышу, конечно, слышу. Просто я думаю о своем. Ты, пожалуйста, повтори еще раз все, что только что говорила!

Я вздохнула и принялась рассказывать по новой.

– Так вот, – я подняла большой палец. – Если Скворца убили не Мутный с Рябым, то кто? – Я вопросительно посмотрела на Ольгу.

– Кто? – подняла она голову.

– Вот я и спрашиваю: кто?

– Я не знаю, – испугалась Ольга.

– Нужно выяснить, кто из новых людей появился здесь в последнее время? Кто-то из тех, кто тоже охотится за коллекцией. У этого человека есть какие-то сведения о ней, непонятно откуда полученные. Его нужно найти. Я думаю, что именно этот человек и убил Скворца!

– Но… Здесь столько народу… Как мы проверим всех? – В Ольгином голосе звучали неуверенные нотки.

– Ничего страшного! Зато если мы найдем коллекцию, профессор Караевский обещал нам вознаграждение!

Я посмотрела на Ольгу победным взглядом, желая проверить, какое впечатление произведет на нее эта новость. Оказалось – никакого. Совсем. Меня это несколько обидело, если не сказать больше. Представляете, я добилась того, что нам не придется работать за просто так, а Ольга никак не реагирует на это! Да пошла она подальше в таком случае! И без нее обойдусь! Все равно от нее толку как от козла молока. Вот что она, например, сделала за время моего отсутствия?

– Оля, чем ты занималась без меня? – Вопрос мой был неожиданным.

– Я? – переспросила Ольга.

– Ну не я же!

– О! – на лице Ольги снова заиграла какая-то рассеянная, блаженная улыбка. – Я…

Но почему-то сказать, чем она тут занималась, Ольга не захотела. Быстренько скомкала разговор, сказав, что ничем особенным. Меня это просто взбесило.

– Ты вещи хотя бы разобрала? – рявкнула я на нее, подскакивая на стуле.

– Вещи? Нет, – Ольга покачала головой, всем видом давая мне понять, что существуют дела поважнее, чем копаться в вещах.

Чтобы не разораться, я вышла на крыльцо и закурила, периодически бросая косые взгляды внутрь дома. Ольга продолжала лениво сидеть на стуле и улыбаться. Я раздраженно стряхнула пепел на ее босоножки.

Вдруг сзади послышалось шлепанье ног.

– Поля… – голос сестры был серьезен. – Ты действительно думаешь, что здесь появился новый человек, который охотится за коллекцией?

– Да, – немного удивленно произнесла я. – А что? Я же только что об этом говорила.

– Ничего, ничего, – бормотала Ольга, обуваясь. – И ты думаешь, что он будет держаться поближе к Галининому дому?

– Ну, вероятно, да. Ему же нужно быть в курсе событий.

– И он, конечно, будет соблюдать конспирацию? Ну, маскироваться там под кого-нибудь?

– Наверное… – Я даже слегка испугалась за сестру. Взгляд у Ольги был какой-то потерянный, весь вид убитый, а голос дрожал.

Она спустилась с крыльца и, пошатываясь, пошла куда-то по тропинке.

– Оля, ты куда? – тревожно окликнула я ее.

– Никуда, – послышался слабый голос.

Нет, она окончательно сдурела! Надо что-то с ней делать, человек совершенно неадекватно реагирует на окружающую обстановку.

Я поднялась и прошла в дом. Так и есть! Бутылка рома почти совсем пуста! Значит, эта негодяйка пила все дни тут без меня, а расследованием абсолютно не занималась! Нет, надо устроить ей хорошую взбучку, мне все это начинает надоедать!

Но пока Ольга не вернулась, мне не на ком было срывать свою злость. И я решила заняться уборкой, чтобы продемонстрировать сестре, что значит приводить вещи в порядок.

Я вышла на крыльцо, чтобы вытрясти половик, и вдруг увидела молодого, высокого мужчину в шляпе, входящего во двор. Он держал в руках букет цветов и улыбался.

– Какая ты хозяйственная! – произнес он, вручая мне цветы. Я стояла и ничего не понимала. Кто это? Неужели один из тех надоедливых коммивояжеров? Неужели они и до дачного поселка добрались?

– Молодой человек, я ничего не собираюсь покупать, покиньте, пожалуйста, мой дом, желаю всяческих успехов в вашем благородном начинании, – скороговоркой проговорила я, наступая на него.

Парень вдруг расхохотался, потом обнял меня за талию и впился мне в губы страстным поцелуем. Такого хамства я уже не могла вынести.

Миг – и парень лежал на земле, посланный туда точным ударом моего колена. Для убедительности я еще огрела его по голове скатанным половичком. Парень лежал тихонечко и помалкивал. Так, ладно, хватит ему здесь лежать – не пляж. Пусть встает и уматывает.

– Эй! – толкнула я его носком тапочка. – Вставай, друг!

– О-о-о! – сказал парень жалобно, осторожно поднимаясь с земли. – Оля, ты чего?

– Что? – Я осеклась. – Какая Оля? – Хотя уже прекрасно все поняла. – Хм, дело в том, что я не Оля, а Поля. И я вас совсем не знаю.

– Меня зовут Тимофей, – пытаясь улыбнуться, ответил парень. – И я ничего плохого не хотел. Я думал, вы Оля!

– Да я уже поняла. Ну ты извини, Тимофей, я тебя за нахала приняла. Ты уж не обижайся, ладно? – Я примирительно положила руку ему на плечо и подмигнула.

– Ладно… А Оля где?

– Оля… – я замялась. Не говорить же ему, что у Оли, похоже, съехала крыша, и теперь Оля поперлась черт знает куда! – Она скоро придет. Подождите.

– Нет уж, я лучше пойду ей навстречу, – протискиваясь в калитку, ответил парень. – До свидания.

– До свидания, – я пожала плечами.

И чего он так быстро ушел? Обиделся, что ли? Да я и била-то несильно…

Я резко встряхнула половик. Из него сразу же взметнулась целая туча пыли.

Кстати, интересно, откуда Ольга откопала этого парня? И у них уже такие прогрессивные отношения – целует далеко не в щечку? Вот так моя сестрица! Какая, оказывается, шустрая! А еще мне говорит, что я легко отношусь к жизни! А сама-то? Надо будет непременно выспросить у нее об этом… Как, он сказал, его зовут? Тимофей? Да уж, имечко! Только от Ольги можно было ожидать такого!

Я еще сильнее встряхнула половик. Господи, сколько же пыли! Я тряханула его изо всех сил. Половик вдруг треснул. Теперь я держала в руках две его половинки. Силу, что ли, я не подрассчитала? Ладно, теперь будет два половика. Не страшно! А с Ольгой все же надо потолковать…

ГЛАВА 5
ОЛЬГА

Я брела по тропинке, не разбирая дороги и совершенно не думая о том, куда иду. Мне просто потребовалось побыть одной. Полина своими разговорами вдруг пробудила во мне одну мысль. Она была весьма интересной, но отнюдь не приятной для меня. И мне хотелось отбросить ее, но здравый смысл подсказывал, что не стоит. И от осознания этого мне было очень тошно и муторно. И противно. Словно кто-то наплевал мне в душу.

Я шла и шла, мне даже присесть не хотелось, потому что мысли, которые я гнала от себя, сразу же навалились бы на меня целой кучей.

Наконец, я очень устала и решила присесть. Оглядевшись, увидела пенечек, достаточно низкий, чтобы сидеть на нем было удобно, и опустилась на него. Ноги мои гудели. Сколько же я так иду? Боже мой, лишь теперь поняла, что уже совсем стемнело! Ужас, а я сижу одна где-то в лесу…

Я осмотрелась. Куда же это я забрела? Господи! Я же ни за что теперь не найду дорогу обратно… Растерянно оглянувшись назад, решила вернуться той же дорогой. Но легко сказать – той же! Еще бы помнить, какой дорогой шла сюда… Я неуверенно стала пробираться сквозь деревья. Было темно, и я постоянно натыкалась на какие-то сучки и ветки. Один раз, споткнувшись о камень, полетела на землю и очень больно ушибла колено. Лежа на земле, я чувствовала острую боль и боялась пошевелиться. Господи, неужели что-то повредила и теперь не смогу идти? И буду лежать на земле, истекая кровью…

Правда, я не была уверена в том, что у меня течет кровь, но вдруг? И Полина не будет знать, где меня искать? Боже мой, а если нападут волки? Или даже медведи? Ужас! Они же меня съедят… Содрогнувшись от такой мысли, попробовала подняться, но резкая боль пронзила все тело и я снова с коротким вскриком опустилась на землю. Все! Теперь уж точно пропаду!

Лежа на земле, я собиралась с мыслями, когда услышала сзади звук шагов осторожно крадущегося зверя. Ой, неужели волк? Или медведь? Лихорадочно размышляя, я вспомнила, что медведи никогда не нападают на трупы. Значит, нужно просто притвориться мертвой!

Я уткнулась носом в землю, даже дыхание затаила. Может, не тронет? Сердце мое бешено колотилось. А вдруг зверь услышит, как оно бьется, и поймет, что я обманываю его? И рассердится еще сильнее?

Зверь был уже совсем рядом. Я почувствовала прикосновение огромной когтистой лапы и мокрый нос, ткнувшийся мне в плечо. Не в силах совладать с собой, я дико заорала и вскочила с места, не чувствуя боли в ушибленной коленке. Прямо на меня смотрели два зеленых светящихся глаза. Я взвизгнула еще раз. Послышалось шипение, после чего в сторону метнулась тень. Она была совсем маленькая, от медведя или волка, конечно, должна бы быть намного больше. Тень сиганула на дерево. Но ведь ни волки, ни медведи по деревьям не лазают?

Стуча зубами от страха, я подошла поближе и увидела, что на дереве сидит обыкновенная кошка! Вернее, кот – это был соседский Мурзик. Мне сразу же стало смешно. Вот дурочка! Волков испугалась! Да какие в наших лесах волки, тем более медведи? Что я, совсем с ума сошла, что ли?

На душе сразу стало легко.

– Мурзик, Мурзинька, – ласково заговорила я, протягивая коту руки. Он зашипел сильнее и полез выше.

Раньше Мурзик, вполне самостоятельный и взрослый кот, любивший совершать дальние прогулки по лесу и всегда возвращавшийся назад, относился ко мне замечательно. Теперь же, похоже, он был во мне разочарован. Видимо, я слишком напугала его своим криком. И теперь Мурзик не желает иметь со мной дела. Неужели я так громко кричала?

Ладно, за Мурзика можно не беспокоиться. Попозже он слезет с дерева и благополучно вернется домой. А завтра угощу его рыбкой, и мы с ним помиримся. За Мурзика я не волновалась совершенно. Он-то дорогу домой найдет непременно. А я как же? Пока буду стоять под деревом, он ни за что не слезет. Лучше идти потихонечку, может быть, он слезет потом, я его увижу и пойду за ним?

Приняв такое решение, я пошла дальше, прихрамывая от боли. Идти могу, это уже хорошо.

Шла я долго, пока, наконец, перед моими глазами не замаячили какие-то огоньки. Подойдя поближе, увидела маленький домик. Наверное, здесь живут добрые люди, они не оставят бедную девушку одну на улице среди ночи…

Я подошла и решительно постучала в дверь.

– Кто там? – послышался мужской голос.

– Я… – робко ответила я.

– Кто я?

Я молчала, растерянная.

– Эх-х! – раздалось за дверью, после чего она открылась.

На пороге стоял высокий, широкоплечий мужчина лет пятидесяти.

– Вам кого? – удивленно спросил он.

– Дяденька, понимаете, я заблудилась, – жалобно проговорила я. – Шла-шла – и заблудилась. Вы не могли бы мне подсказать, как дойти до Вишневки?

– Эх, милая! – Мужчина всплеснул руками. – До Вишневки! Это тебе часа два идти придется!

– Как два часа? – с ужасом спросила я.

– Вот так. Там твоя Вишневка! – Он указал рукой в сторону, противоположную той, что я шла через лес.

– Неужели? – еще не веря, прошептала я.

– Ты как сюда попала-то?

– Я погулять вышла, – заплакала я. – Шла, шла и…

– Понятно, – он усмехнулся и поскреб подбородок. – Ну что ж, заходи.

Я поднялась на крыльцо. Обстановка в доме этого мужчины была совсем простая. Вся мебель самодельная.

– Садись, – он указал на стул.

Сам прошел к самовару и налил мне большую кружку чаю.

– Сахару – уж извини – у меня нет. Не пью я с сахаром.

– Что вы, спасибо! – Я всегда пила чай с сахаром, а неслащеный просто терпеть не могла, но сейчас этот напиток показался мне самым вкусным из всех, что я пробовала в жизни.

Мужчина нарезал хлеб толстыми кусками, достал завернутое в тряпочку сало и протянул мне. Я с жадностью набросилась на еду.

Мужчина сидел рядом, пил такой же горячий чай и почти не смотрел на меня.

– Звать-то тебя как? – вдруг спросил он.

– Оля…

– А меня Алексей Иванович. Можешь меня звать просто дядя Леша.

– Очень приятно, – прошептала я.

– Значит, так, девка, – проговорил он, отодвигая чашку. – Сегодня у меня переночуешь. А завтра я тебя на железную дорогу выведу. Три остановки на электричке проедешь – и как раз в свою Вишневку попадешь. От платформы-то найдешь дорогу?

– Найду, – ответила я и ужаснулась: – Три остановки! Как же меня угораздило так далеко забрести?

– Ну уж не знаю! – Он улыбнулся.

И я тоже не знала. Странно, правда?

Алексей Иванович поднялся и стал стелить постель на широкой деревянной кровати. Я с легким беспокойством следила за ним.

– Не боись, – буркнул он мне. – Я на чердаке лягу.

Я с благодарностью посмотрела на него и облегченно вздохнула. Отражать сексуальные домогательства в данный момент у меня просто не было сил.

– Раздевайся, ложись, – просто сказал Алексей Иванович, выходя на крыльцо. – Хочешь – дверь запри.

Запирать дверь я не стала. И раздеваться тоже: просто падала от усталости. Едва добредя до кровати, рухнула в нее и тут же вырубилась. Спала крепко, без сновидений, не проснувшись ни разу за ночь. Такое со мной редко бывает, обычно я проснусь раз десять и буду вставать и ходить туда-сюда по разным делам, пока не получу втык от Полины, если мы ночуем вместе.

Проснулась я оттого, что в лицо мне бил солнечный свет. Открыла глаза и сразу зажмурилась. Сладко потянувшись, спрыгнула на деревянный пол. Тут взгляд мой упал на часы, и сердце мое сжалось. Времени было половина первого. С ужасом вспомнив вдруг о Полине и о детях, которые, наверное, очень волнуются, я побежала на улицу. Алексей Иванович сидел на скамейке и чинил какую-то металлическую штучку. Увидев меня, он улыбнулся.

– Выспалась? Вот и хорошо. Сейчас обедать будем.

– Не могу я обедать, дядя Леша! – закричала я. – Мне домой нужно срочно! Мои, наверное, меня ищут…

– Ах, ты! – покачал головой дядя Леша, откладывая свою работу. – Ну пошли. Сейчас как раз электричка будет.

Я почти бегом кинулась за ним. Бежала и от души надеялась, что Полина не очень сильно волновалась за меня, привыкшая к моим выходкам.

Оказалось, что Полина совсем не волновалась. Потому что это не то слово. Она просто сходила с ума. Когда я поднялась на крыльцо и заглянула в комнату, то увидела следующую картину.

На столе стоял пузырек с корвалолом. Этим уже было сказано все, потому что Полина не признает лекарства.

Сама сестра сидела за столом в компании пожилого милиционера, который что-то записывал на листке.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – постоянно повторял он. – Ее уже ищут.

Руки у Полины дрожали. Такого я еще не видела. Она тушила сигарету в пепельнице и закуривала новую. Я заметила, что пепельница просто переполнена окурками.

Глаза у Полины были красными. И еще она заикалась. Заикалась, когда разговаривала с милиционером. Не сильно, но заметно. Такого я никогда за ней не наблюдала.

– Поля… – тихо вырвалось у меня. – Вот и я!

Обе головы разом повернулись в мою сторону. Глаза Полины налились слезами, в них вспыхнула отчаянная радость, которая тут же сменилась темным огоньком гнева…

Не хочу даже описывать, что творилось дома при моем появлении. Оказывается, Полина, обегав весь поселок и сбившись с ног, заявила в милицию о моем исчезновении. И хотя по закону нужно было подождать три дня, Полина пригрозила сообщить своему мужу, старшему следователю УВД, о безответственном поведении вишневской милиции, и у нее приняли заявление и тут же начали меня искать.

Милиционеры прочесали весь лес, Полина с Галькой тоже не сидели сложа руки, а всю ночь ездили по округе. У Полины было даже плохо с сердцем. А детей они отвели к бабе Клаве – нашей «палочке-выручалочке».

Все это мне рассказала Галина, когда вернулась, а до этого я выслушала от сестры много «приятных» слов.

Ух, как Полина орала! Как никогда в жизни! Я просто не ожидала от нее такого… Как только она меня не обзывала, повторять не хочу подобную клевету и оскорбления. Не знаю, как я все это вынесла.

Полина кричала, что знать меня не желает больше. И вообще, вместе мы жить не сможем, и поэтому я могу убираться к чертовой матери в город. А она останется с детьми. Им все равно не нужна мать-идиотка. Это ее слова, я не выражаюсь так грубо.

Полина вовсе не слушала моих робких возражений, она даже не прониклась состраданием после того, как я пыталась рассказать ей о страхах и опасностях, поджидавших меня в лесу на каждом шагу.

Она даже не отреагировала, когда я показала ей ушибленную ногу. Правда, никакой крови на ноге, как выяснилось, не было. И вообще, за ночь на ней не осталось никаких следов от ушиба. И Полина, по-моему, мне даже не поверила. Мне это даже показалось немного оскорбительным.

Орала Полина долго, пока не охрипла. Я же, совсем прибитая, грызла ногти в ожидании, когда она устанет. Наконец, Полина оставила меня в покое и ушла на улицу, громко хлопнув входной дверью. Я услышала, что она с кем-то разговаривает.

Выйдя на крыльцо, я увидела Галину и… Тимофея!

– Оля! – крикнули они в два голоса, бросаясь ко мне.

Полина стояла в стороне.

– Милая, как я рада, что ты нашлась! – воскликнула Галина, блестя глазами.

– Где же ты была, Олечка? – твердил Тимофей, гладя меня по голове.

– Нечего с ней разговаривать – не заслужила! – крикнула Полина и, резко развернувшись, пошла домой.

– Слава богу, ты нашлась! – повторила Галька.

– Где ты была? – снова повторил Тимофей.

– Я… – я посмотрела на него и вдруг вспомнила, что подтолкнуло меня к ночному путешествию по лесу. Сразу же на душе заскребли кошки, и все подозрительные мысли вернулись. – Я… тебе потом расскажу. Ты сейчас уйди… – попросила я Тимофея.

Он пожал плечами.

– Ладно, я уйду.

Ссутулившись, Тимофей пошел к калитке и скрылся за нею, аккуратно прикрыв за собой.

– Ну зря ты с ним так! – укоризненно произнесла Галина. – Ведь парень всю ночь не спал, по лесу бегал!

– Галя… – я посмотрела ей в глаза. – Не говори мне о нем, ладно?

– Ну хорошо, – удивленно ответила Галина.

Я пошла в дом. За столом в кухне сидела грозная Полина, поэтому я быстренько прошмыгнула к себе в комнату и нырнула под одеяло, решив притвориться, что мне хочется спать. Может, после этого Полина перестанет меня третировать?

Я услышала шаги за дверью и быстро накрылась с головой. Через некоторое время шаги раздались около моей кровати. Я чуть-чуть приоткрыла глаза и сквозь узенькую полосочку увидела Полину. Она двигалась тихо, стараясь не шуметь. Я закрыла глаза. Сестра присела на край постели и положила руку мне на лоб. Потом стала гладить по голове.

Я лежала, делала вид, что сплю, и терзалась угрызениями совести. Милая Полина, все-таки она меня так любит, хоть и не показывает этого, а я с ней так поступила… Ой, как все-таки нехорошо получилось! И как я могла не подумать о ней там, в лесу?

– Олька… – услышала я вдруг тихий голос сестры. Полина явно не обращалась ко мне, она словно бы разговаривала сама с собой. Я вся напряглась в ожидании. – Олька, бестолочь ты глупая, – продолжала Полина. – Я же тебя люблю! Я чуть с ума не сошла, представляя, что с тобой может случиться!

У меня защипало в носу, но я старательно делала вид, что сплю. Полине было бы не очень приятно осознавать, что я слышу ее излияния.

– Что же ты делаешь, – говорила Полина, – ведь знаешь, что я без тебя жить не смогу!

– И я тоже, Поля, – не выдержав, жалобно проговорила я, и слезы, сдерживаемые долгое время, прорвались, наконец, наружу.

Полина резко отпрянула, шарахнулась в сторону, потом ошалело глянула на меня.

– Ты… Ты… Подслушиваешь? – прошипела она.

– Да что ты, дорогая! И в мыслях не было! – Я прижала руки к груди, садясь на постели.

– Ну ладно! – Полина резко развернулась и вышла из комнаты.

Но я уже успокоилась. Мне стало весело. Теперь совершенно ясно, что сестра больше не сердится на меня, и мир практически восстановлен. Остается только подойти к ней сзади, обнять за плечи, прижаться и честным-честным голосом попросить прощения, пообещав, что ничего подобного больше ни-ког-да не повторится! И смотреть при этом прямо в глаза Полине. И еще непременно добавить, как сильно я ее люблю и вообще горжусь и стараюсь ставить всем в пример. Тут Полина просто засияет, начнет раздуваться, и тогда уже дело будет в шляпе. Убаюканная такими мыслями, я радостно перевернулась на другой бок и тут же уснула.

Проснулась я уже под вечер, почувствовав изумительный, манящий запах, проникающий откуда-то с кухни. Пахло ароматным лимонным кексом. Ура! Наверняка Полина решила побаловать нас одним из самых любимейших блюд. Я быстро вскочила с кровати и, весело напевая, вышла в кухню. Полина в купальнике и фартуке, надетом поверх него, возилась у плиты. Лицо ее раскраснелось, на лбу блестели капельки пота.

Она вынимала румяный кекс из духовки. Полина поставила его на стол рядом со мной. Я сразу же потянулась отломить корочку, но сестра больно шлепнула меня по руке. Я надулась и отвернулась. Жалко ей, видите ли, стало кусочка пирога для несчастной сестры, проплутавшей всю ночь по лесу… Я уже забыла о том, что собиралась просить у Полины прощения. Меня очень обидело ее поведение. Поэтому я сидела и смотрела в окно, подперев руками щеки, и ждала, когда Полина сама предложит мне кекс. А я откажусь! Вот откажусь, и все! Пусть тогда поуговаривает!

Вскоре вернулась Галина. Она вела Артура и Лизу от бабы Клавы.

– Мамочка, ты нашлась! – наперебой загалдели дети, бросаясь ко мне и залезая на колени.

– Нашлась, нашлась, – ответила я. – Я не очень-то и терялась.

Полина смерила меня презрительным взглядом. Она разрезала кекс и стала раскладывать его по тарелкам. Передо мной она также поставила тарелку с кексом, но молча, без всяких эмоций.

Я решила не притрагиваться к кексу. Сидела и ледяным взглядом смотрела в окно. Вокруг меня все с аппетитом жевали кекс, хвалили Полинины кулинарные способности, а на меня никто не обращал внимания.

У меня потекли слюни. Но я крепилась из последних сил. Подлая Полина не предлагала мне съесть кекс! Если бы она хоть чуть-чуть меня поупрашивала, я бы поломалась ради приличия три… ну две минутки, а потом уплела бы кекс за милую душу. И все было бы нормально! Но Полина всегда страдала упрямством. Я сидела, чувствуя себя самым несчастным человеком на свете.

– Мама, – повернулась ко мне Лизонька, – а ты почему не ешь? Не хочешь? Тогда давай я скушаю…

– Нет, – решительно заявила я, впиваясь в сладко пахнущий кусок. – Я и сама скушаю. Просто у меня аппетита не было.

При этом я заметила, как зрачки Полины едва заметно сузились, а уголки губ дрогнули в легкой усмешке.

После ужина Полина молча вручила мне целую гору грязной посуды, демонстрируя тем самым горячее желание дождаться от меня хоть какой-то пользы. Я вздохнула и пошла мыть тарелки. Вскоре подошла Галина, села на крыльце…

– Оль, ты где ходила-то? – спросила она. – Ну в смысле, в какую хоть сторону забрела-то?

– Да… Почти до Речного дошла…

– Эх, вот это тебя занесло! – Она покачала головой. – А мы и не думали там искать. В другой стороне ходили.

Галина замолчала, задумавшись о чем-то. Потом заговорила с мягкой улыбкой:

– Там, в Речном, щуки водятся огромные. Мы с отцом раньше часто туда ездили. Я еще маленькая была, а он меня рыбу учил ловить. Очень нам это занятие нравилось. Я прямо часами могла с удочкой сидеть…

При этих ее словах мне вспомнился Тимофей и все, что нас связывало… В сущности, я совсем ничего не знаю про этого человека… Кто он? Для чего он здесь? Полина говорила, что тот, кто убил Скворца, охотясь за коллекцией, должен соблюдать конспирацию. Возможно, выдавать себя за кого-то другого. Что, если Тимофей и есть тот человек? Именно эта мысль пришла мне вчера в голову и погнала в лес! Именно поэтому я отказалась даже разговаривать сегодня с Тимофеем! Нужно непременно поделиться своими подозрениями с Полиной, просто непременно… Но Полина, похоже, не очень-то стремится к восстановлению теплых отношений, я ждала от нее понимания и поддержки, а получила только втык! Может быть, переступить через свою гордость? Почему-то теперь мне совсем не хотелось подходить к Полине первой! И что ей стоит подойти самой? Нет, она уж точно не подойдет. Ладно, вот домою посуду и…