Текст книги "Дублон капитана Флинта"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Прошло полгода, Надя заговорила о ребенке. И тут натолкнулась на каменную стену. Нет, твердо сказал муж, ребенка не нужно. Почему? Потому! После, может быть… Но когда? Не скоро!

До нее у него было две жены, детей не имелось ни от одной. Надя все заводила и заводила разговор о детях, пока муж не устроил страшный скандал. Он орал на нее и обзывал такими словами, что ей стало плохо. И смотрел белыми от ненависти глазами. С тех пор она стала его по-настоящему бояться.

Олег стал меньше бывать дома в выходные. Обнаружились у него приятели, с которыми он предавался чисто мужским развлечениям: летом – рыбалка, зимой – баня. Все бы ничего, но пахло от него иногда чужими пряными духами, и волос рыжий, бесстыжий, нашла она на воротнике рубашки. У Нади волосы темные, длинные, густые, не ее был волос. Она не стала ничего мужу говорить – он бы только рассмеялся. И отрицать ничего бы не стал – ну да, а что такого? Ревновать вздумала к девкам, которых в баню зовут? Да ты с ума сошла… Жена – это жена, а девок этих пруд пруди, на рынке пучок пятачок…

Надя не ревновала, ей было противно.

Дома невмоготу стало сидеть, Надя заговорила о работе.

– И куда пойдешь? – обманчиво спокойным голосом поинтересовался муж. – В секретарши снова?

– Ну… – растерялась Надя, но было уже поздно.

– Хвостом перед начальником мести? – загремел Олег. – Скучно тебе? Б…ва не хватает? Не ценишь хорошего отношения?

Дальше пошел сплошной мат. Наслушалась Надя о себе такого, чего и представить не могла в страшном сне. Вот как, оказывается, он о ней думает…

Ушла в спальню, порыдала в подушку, утром Олег встал как ни в чем не бывало – извини, говорит, вчера немного погорячился, но работать ты не пойдешь.

И с тех пор все у них стало совсем плохо. Муж придет поздно, а ей и смотреть на него не хочется. Он со своей стороны тоже недоволен – рожу твою кислую видеть, кричит, уже не могу, достала хуже горькой редьки! Пить стал еще больше, а однажды пришел злой, да и напустился на Надю. Она ответила – надоело отмалчиваться да оскорбления слушать. Вот тогда он ее и избил.

Как глянула Надя на себя в зеркало утром, так и поняла – все, кончилось ее терпение. И убежала к маме. А куда еще идти?

Да только мама не больно ей была рада. Она за два года Надиного замужества, по ее же собственному выражению, упорядочила свою жизнь, теперь Михаил Владимирович приходил два раза в неделю – строго по средам и пятницам, в остальные дни мама жила в свое удовольствие в тихой и чистой квартире.

Разумеется, взрослая дочь была ей совершенно некстати, оттого и уговаривала она Надю вернуться к мужу. И Надя согласилась скрепя сердце. И вот что из этого вышло.

Надя представила себе лицо Олега, как он смотрел на нее белыми от ненависти глазами, и снова вскипели злые слезы. Ну, можно ли быть такой доверчивой?

«Все, – подумала она, – теперь все. Пора кончать».

Она вытерпит оставшиеся несколько дней до конца круиза, не станет ни в чем перечить Олегу, вообще не будет с ним разговаривать. А как только вернутся, она уйдет. Никому ничего не скажет, уйдет тайно. Даже маме звонить не будет, чтобы не отговаривала. Ничего не возьмет, только одежду, все его подарки оставит.

Олег орал как-то, что, если разведутся, она ничего от него не получит. Взял, говорит, тебя голой, голой и уйдешь. Она ни на что претендовать не может – детей у них нет, квартира куплена им до брака, машина, на которой Надя ездит, оформлена на его фирму. А если цацки золотые взять, то он, скотина такая, еще способен полицию на нее натравить, скажет, что обокрала. Так что к адвокатам и соваться нечего, только последние деньги зря отдашь.

Деньги с карточки поскорее снять, а то он небось заблокирует ее сразу, да еще у нее отложено кое-что – так, на черный день. Этого хватит, чтобы квартиру снять на несколько месяцев. И сразу же искать работу – какую угодно, но чтобы с Олегом ненароком не столкнуться. Он как-то пообещал, что Надю никуда не примут, он уж позаботится, распишет ее такими красками… Сволочь!

Надя вытерла рукой слезы.

– Ну-ну, – послышался сзади насмешливый и немного странный голос, – так не годится…

Надя обернулась сердито – неудобно было, что застали в такой неподходящий момент. Перед ней стояла молодая женщина – довольно высокая, стройная, темно-красное открытое платье облегало ее, как вторая кожа. Темные волосы свободно лежали на плечах красивой волной, губы насмешливо улыбались. Вот интересно, у Нади тоже волосы густые, длинные, но здесь, на корабле, при постоянном сильном ветре, они совершенно не лежат. Треплются, лезут в глаза, приходится закалывать их гладко.

Женщина подошла ближе. Надо же, каблуки высокие, а подкралась неслышно.

– Я говорю – не годится стоять тут одной и плакать, – повторила женщина, – у вас ничего страшного не случилось.

– Откуда вы знаете? – против собственной воли Надя вступила в разговор.

Она повернулась и взглянула на женщину в упор. Интересная и богатая. Платье красивое, туфли дорогущие, сумочка… Надя и сама одета очень прилично – выбирала в круиз самую лучшую свою одежду, но до этой девицы ей далеко. Тут Надя сообразила, отчего голос незнакомки кажется ей странным – в нем присутствовал легкий иностранный акцент.

– Ну да, я русская, только в третьем поколении, – усмехнулась та, – слышали что-нибудь про эмигрантов первой волны?

– Это которые уехали из России после революции… – неуверенно сказала Надя.

– Они самые, мой прадед приплыл на корабле через Константинополь, потом женился в Париже на русской… А, – незнакомка махнула рукой, – теперь это уже такая далекая история! Но я благодарна моей бабушке, она буквально заставила меня выучить русский. И теперь мы можем спокойно беседовать…

Надя совершенно не была настроена на светскую беседу, очевидно, эта мысль явственно отразилась у нее на лице, потому что незнакомка рассмеялась.

– Не сочтите меня назойливой, но я случайно подслушала ваш разговор с мужем. Вы расстроились, но, ей-богу, не стоит обращать внимание на такие пустяки. Как это говорится – напльевать и забыть!

Надя невольно рассмеялась, до того забавно проговорила незнакомка эти слова.

– Вот, так-то лучше! Зачем лить слезы, в море и так много соленой воды! Тебя как зовут?

– Надя, Надежда… – Наде начинала нравиться эта женщина.

– Да что ты! – та всплеснула руками. – А ведь я тоже Надьежда… В честь той самой прабабки, которая с прадедом положила начало французской ветви нашей семьи! Только по-французски я Надин… Слушай, тезка, мы просто обязаны выпить за встречу! Тебя, я так понимаю, муж не ждет?

– Куда там… – пригорюнилась Надя, – теперь до закрытия казино там проторчит…

– Значит, время у нас есть! Идем! – Надин решительно подхватила ее за руку.

Надя пошла за ней с охотой – внезапно и впрямь захотелось света и веселья, и шумных разговоров, и музыки. Ее новая знакомая права – хватит лить слезы. Она приняла решение, так что ей мешает пока проводить время с приятностью? Олегу не в чем ее упрекнуть – она не клеит мужиков, не кокетничает, просто выпьет немного с этой Надин.

По французской привычке тараторя без умолку всю дорогу, Надин привела ее в небольшое уютное помещение на пятой палубе. Играла музыка, какое-то ретро, за стойкой переливались разноцветные огоньки, там хозяйничал седовласый бармен с серьгой в ухе.

Столики стояли в полунишах, так чтобы соседи не мешали друг другу. Публики было не так чтобы много – на корабле достаточно мест, где можно провести вечер.

– Я здесь еще не была. – Надя с любопытством огляделась. – Ого, даже танцевать можно…

На пятачке перед стойкой танцевала немолодая пара – церемонно и неторопливо.

– Сейчас мы выпьем вина, – Надин махнула официанту, – но тут подают и еду…

– Спасибо, я ужинала.

Официант принес карту вин, Надин быстро затараторила по-французски. Надя уловила слово «руж», потом «бордо», затем пошли специфические – «медок», «шато-пейрак»…

Она больше любила белые сухие вина, но решила не спорить с новой знакомой – ведь та живет во Франции, а всем известно, что французы лучше всех в мире разбираются в винах.

Официант ушел, получив заказ, Надин достала длинную темную сигарету из пачки и прикурила от красивой золотой зажигалки с вензелем «NT».

– Надин Турнель, – пояснила она, поймав взгляд Надежды, – это по мужу.

– Ты замужем была? – как-то незаметно они перешли на «ты».

– А, два раза! – Надин махнула рукой. – Но это не предел, а только начало…

Надя невольно рассмеялась. Ей стало вдруг тепло и весело. И все нравилось в этом баре. Она улыбнулась бармену за стойкой, и он подмигнул в ответ. Просто так, по-хорошему.

– О, вот и вино! – Надин едва не захлопала в ладоши.

Официант откупорил бутылку.

– Силь ву пле, медам! – сказал он, кружа у стола в такт музыке. – Прошу!

И налил рубиновое, искрящееся в свете огоньков у барной стойки вино в два бокала. И ловко крутанул бутылку вокруг своей оси. И поймал. Точнее, только хотел поймать ловким движением. И даже поймал, но не то корабль дрогнул, не то официант просто споткнулся на ровном месте, но бутылка неожиданно выскользнула из его рук. Он успел ее подхватить, но длинный темно-красный шлейф потянулся за ней и опустился на Надю. На ее новое дорогое платье цвета опавшей листвы. Или темного старинного золота.

С ужасом глядя на расплывающиеся пятна, Надя почувствовала, что пол уходит у нее из-под ног. Господи, какое было бы счастье упасть в обморок и ничего этого не видеть!

Но судьба не предоставит ей такой милости.

– Вы… – сердито заговорила Надин, – вы… вы просто медведь какой-то! Дикий медведь!

– Но мадам… – растерянно забормотал официант, – я не…

Надя почувствовала, что глаза заволокли слезы. Совершенно новое платье, дорогущее, специально купила в круиз. Теперь оно пропало, никакая химчистка не возьмет…

В конце концов, черт с ним, но надо же как-то добраться до каюты. Она представила, как долго пробирается по кораблю, как встречные оглядывают ее, кто с любопытством, кто с фальшивым сочувствием, как Олег выскажет ей все утром – мол, меня в пьянстве упрекала, а сама так назюзюкалась, что вино на платье вылила. На мои, между прочим, денежки купленное. Да, нечего сказать, хорошо провела вечер, поболтала с подругой…

– Не волнуйтесь, мадам… – официант пытался промокнуть пятно салфеткой, – это нелепая случайность…

– Молчать! – Надин вскочила и топнула ногой. – Отойдите от нее, бегемот неуклюжий! Кто только принимает таких остолопов на работу? Не плачь, дорогая, – она ласково склонилась к Наде и заглянула ей в глаза, – помни о том, что в океане и так достаточно соленой воды! Мы решим эту проблему!

– Но как? – простонала Надя, отпихивая бесполезно суетившегося вокруг официанта.

– Пошел вон! – рявкнула Надин. – И денег не получишь! Мон шер, мы сейчас пойдем ко мне… Это совсем близко, только спуститься…

Надя и опомниться не успела, как новая знакомая обняла ее, прижалась крепко и повела за собой.

– Ничего не заметно, – шептала она, – просто идут две подружки…

Она увлекла Надю в самый конец коридора, открыла непримечательную дверь без надписи, там оказалась узкая, довольно крутая железная лесенка.

– Осторожно, не упади… – приговаривала она, ловко спускаясь на своих каблуках, – ох, уж эти моряки, никакого комфорта!

Снова отворила дверь, и теперь они оказались в просторном коридоре, устланном ковром. В коридор выходили двери кают. Надя с трудом сообразила, что они не на той палубе, где находится их с мужем каюта, здесь все гораздо круче.

– Вот и пришли… – ворковала Надин, – видишь, никого не встретили, никто нас не заметил…

Войдя в каюту, Надежда огляделась. Ничего особенного, попросторнее, конечно, чем у них с Олегом, побогаче обставлено, кровать пошире, зеркало висит напротив. Рама золоченая, как-то эта пышность не вяжется с каютой корабля.

Надин уже рылась во встроенном шкафу.

– Вот, держи! – Она бросила Наде шелковую пижаму, там цвели хризантемы и летали бабочки. – Снимай платье, мы отдадим его в срочную чистку, пока пятно не высохло, есть надежда, что все отойдет! Я договорюсь!

Не дожидаясь ответа, она выхватила из Надиных рук платье и исчезла в коридоре. Надя облачилась в пижаму и присела на кровать. В конце концов, все оказалось не так страшно. С помощью Надин все быстро уладится. Вот как надо относиться к жизни! Не лить бесполезные слезы, а бороться.

Надя вскинула голову, и от этого резкого движения заколка выскочила из волос. Надя встала и пошарила по кровати. Куда же она подевалась? Заколка была серебряная, с восточным орнаментом, когда-то муж купил ее для Нади в Таиланде. Ничего особенного, но все же серебро… Да и волосы хорошо держит.

Надя потрясла покрывало, подняла подушку – ничего. Пришлось лезть под кровать. Тоже на первый взгляд ничего, только пыль, плохо убирают. Надежда провела рукой по плинтусу и едва не вскрикнула от боли – вот она, заколка, надо же, куда завалилась. Она наскоро закрутила волосы, прихватила заколкой.

Надин вернулась удивительно быстро, Надя едва успела прибрать разоренную постель.

– Все устроилось! Нужно подождать совсем немного! – весело сказала она.

– Спасибо, – пробормотала Надя. – Просто не знаю, что бы я без тебя делала…

– А теперь обязательно нужно выпить, чтобы снять стресс! – объявила Надин и вытащила из ящика туалетного столика маленькую позолоченную фляжку.

– Это мартель! – Она подмигнула Наде. – Как это у вас говорят – тяпнем?

– Да не надо… – слабо сопротивлялась Надя, она не любила и не пила крепкие напитки, – зачем…

– Обязательно надо! – с жаром убеждала Надин. – Ты взбодришься, глаза будут блестеть, появится желание жить! А то ты вся поникшая, как вчерашняя роза в петлице!

С этими словами она подала Наде маленький металлический стаканчик.

– Пей!

Надя вдохнула. Пахло, несомненно, спиртным. Но было в запахе еще что-то – пряное, сильное, недоброе…

– Пей залпом! – приказала Надин. – Как водку!

Надя хотела сказать, что водку она не пьет вообще, а коньяк полагается пить маленькими глоточками, грея в руках пузатый бокал, но рука ее сама поднесла стаканчик к губам.

Пищевод будто обожгло огнем. В первый момент окружающие предметы стали гораздо четче и ярче, Надин показалась ослепительной красоткой. Надя рассмеялась и подошла к зеркалу.

– Мне идет твоя пижама! – сказала она. – И размер подходит…

– А мы с тобой вообще похожи! – Надин встала рядом и подобрала волосы так, чтобы открылась длинная шея. Тотчас лицо стало строже, черты тверже.

И правда – глаза, волосы, поворот головы, все было у них почти одинаковое. Надин более субтильная, быстрая в движениях и без каблуков чуть ниже Нади ростом. Они встретились глазами в зеркале, и вдруг четкость ушла, и Надя слегка пошатнулась.

– Что это со мной? – едва выговорила она непослушными, одеревеневшими губами.

– О, ты устала! – засуетилась Надин. – Приляг, приляг вот сюда… – Она подтолкнула Надю к кровати. – Полежи, отдохни, все пройдет, коньяк для тебя слишком крепкий…

– Я же говорила, – Надя пыталась встать, – я лучше пойду…

Отчего-то ей вдруг захотелось оказаться далеко отсюда, лучше дома, но если нет, то хотя бы в собственной каюте. И пускай даже Олег будет рядом…

– Нет, нет, куда же ты пойдешь… – стрекотала Надин. – И платье еще не готово… Ты должна поспать…

Надя хотела резко сказать, что не собирается спать в чужой постели, но осознала себя лежащей на кровати, а Надин заботливо подтыкала покрывало. Перед тем как окончательно вырубиться, Надя заглянула в глаза Надин. И не увидела в них прежнего веселого и легкомысленного выражения. Теперь взгляд был сосредоточенный и внимательный. И нетерпеливый. Так энтомолог наблюдает за засыпающей бабочкой – скорей бы заснула, наколоть ее на булавку, пронумеровать да идти по своим делам, время дорого…

Больше Надя ничего не помнит, очнулась она в каюте Надин от непривычной тишины – корабельные машины встали. И к ней начали ломиться эти вооруженные до зубов уроды. И все завертелось, так что не было времени подумать.

Если Надя спала в каюте Надин, то куда подевалась сама Надин? И с чего это ей вздумалось так разоспаться?

Она в круизе спала плохо – нервничала из-за Олега, да еще эта качка… Не спьяну же, в самом деле… Выпила-то два глотка коньяка этого треклятого, и что там эта Надин намешала…

Вот именно. Надя вздрогнула, вспомнив последний взгляд Надин – злой и нетерпеливый – давай, мол, вырубайся уж, недосуг с тобой возиться…

Господи, ну надо быть такой идиоткой, чтобы пойти куда-то с первой встречной! Надя же понятия не имеет, кто такая эта Надин. Прилепилась к Наде, по образному выражению Олега, как банный лист к пятой точке… И куда же все-таки она делась ночью? Надя спала в ее каюте, а она где?

И хоть от голода и жажды сейчас Надя плохо соображала, все же какая-то мысль промелькнула в ее голове, но мысль эта была настолько дикой, что Надя даже не сумела ее удержать.

Солнце переместилось, спрятавшись за высокую пальму.

Вдруг дверь хижины снова открылась, в нее вошел тот человек, который минувшей ночью вломился к ней в каюту.

– Как вы устроились? – спросил он по-английски, окинув взглядом хижину.

– Вы что – издеваетесь? – зло проговорила Надя. – Скажите лучше – что вам от меня нужно?

– Ну-ну, не горячитесь! – Мужчина криво усмехнулся. – Нам с вами ни к чему ссориться!

– Ссориться? – Надя задохнулась от возмущения. – Вы меня похитили, притащили в какую-то африканскую дыру… по-моему, это не называется ссорой! Это называется преступлением!

– Ну-ну! – Мужчина поморщился. – В этих краях другое представление о том, что такое преступление! Давайте скажем иначе: вы попали в затруднительное положение, но только от вас зависит, чтобы все это закончилось как можно быстрее!

– От меня? – переспросила девушка. – Что здесь зависит от меня? Я всего лишь пленница…

– Сейчас вы поговорите с одним человеком, и если он будет удовлетворен, вы очень скоро вернетесь домой!

«Врет, – подумала Надя, вспомнив, как он орал на нее на корабле, – все врет, станут они заморачиваться с моим возвращением. Если я им не нужна, они просто меня убьют…»

Осознав это, она не впала в дикую панику, очевидно, исчерпала весь запас страхов еще ночью.

Ее провожатый открыл дверь, жестом пригласил Надежду следовать за собой и вышел из хижины.

Надя с отвращением всунула босые ноги в грязные разношенные кроссовки, что стояли у входа, и поспешила за ним.

Хотя она и не ждала ничего хорошего, но ей казалось, что в ее положении любые перемены будут только к лучшему. Во всяком случае, появится какая-то определенность…

Выйдя из хижины, она огляделась.

Снаружи было еще жарче, чем в хижине. Жара давила на деревню, как тяжелая каменная плита. Надя оказалась на деревенской площади с пыльной, плотно утоптанной красноватой землей. Вокруг этой площади стояло примерно два десятка таких же глинобитных хижин, как та, из которой Надя только что вышла. Все эти хижины были покрыты крышами из выгоревших пальмовых листьев. Между хижинами валялись и бродили десятки тощих собак и несколько облезлых черно-белых коз, среди них слонялись без дела голые чернокожие дети. Увидев Надежду, они удивленно уставились на нее и подошли ближе. Автоматчик, который шел следом за Надей, сердито прикрикнул на них, но дети не обратили на его окрик внимания.

Надя замедлила шаги, оглядываясь. Автоматчик нагнал ее, что-то зло проговорил и замахнулся автоматом.

– Да ладно, иду, иду! – отмахнулась девушка и неохотно прибавила шаг.

Обойдя ряд хижин, Надежда и ее провожатые оказались на узкой тропинке, проложенной между двумя рядами колючего кустарника. Эта тропинка сделала крутой поворот и вывела их к длинному приземистому строению с железной крышей. На этой крыше сидела большая темная птица, похожая то ли на ворону, то ли на крупного попугая. При появлении людей эта птица лениво, хрипло каркнула, расправила пыльные крылья, взлетела и исчезла в зарослях.

Рядом с приземистым строением стояла машина – темно-синий внедорожник.

Главарь пиратов подошел к крыльцу, вежливо постучал. Дождавшись ответа, открыл железную дверь и втолкнул Надю внутрь, сам же остался за дверью.

Она оказалась в большом полутемном помещении. По стенам стояли какие-то ящики и коробки, под потолком медленно вращались лопасти подвесного вентилятора. У дальней стены стоял рабочий стол, за ним в глубоком плетеном кресле сидел белый мужчина средних лет в камуфляжной рубашке с короткими рукавами и таких же шортах. Похоже, в этих краях так одевались все, кто вообще носил одежду. Волосы у незнакомца были длинные и совершенно белые – не седые, а именно белые, женщин с такими волосами называют платиновыми блондинками.

Блондин поднял глаза на Надежду и проговорил по-английски:

– Ну, здравствуйте, Надин!

– Откуда вы меня знаете? – огрызнулась Надя. – Насколько я помню, мы с вами прежде не встречались.

Отчего-то этот мужчина вызвал у нее жуткую антипатию, умом она понимала, что не в ее положении грубить и ругаться, но ничего не могла с собой сделать.

– Это неважно, – отмахнулся мужчина. – Я знаю о вас довольно много. Я знаю, что вы натворили во Франции, я проследил ваш путь до Александрии, я вычислил этот круиз, где вы купили каюту в последний момент. Вы зря надеялись, Надин, что сумеете меня провести. У меня большие возможности, вы даже не представляете, каковы они. И мое время стоит довольно дорого. Так что сейчас я хочу получить от вас простой и ясный ответ: где он?

– Кто? – переспросила Надя.

– Ответ неверный. – Ее собеседник поморщился. – Будет лучше, если вы поймете: вы сейчас не в Марселе, не в Александрии и даже не в Найроби. Здесь нет ни адвокатов, чиновников из консульства, ни полицейских. Здесь вообще нет никакой власти. Здесь вам никто не поможет, кроме меня. Вам со мной лучше не ссориться, иначе я просто уеду, а вы останетесь в полном распоряжении здешних молодчиков. Знаете, что они делают с белыми женщинами?

Мужчина выразительно замолчал, пристально разглядывая Надю. От этого взгляда и особенно от этого молчания ей стало по-настоящему страшно.

Дав ей возможность переварить его слова, мужчина невозмутимо продолжил:

– До сих пор с вами обращались прилично. Если говорить прямо – вас даже пальцем не тронули. Но это вовсе не потому, что вы попали в руки особенно воспитанным пиратам. Это потому, что я здесь имею некоторый вес. Я веду с этими людьми кое-какие дела, и они относятся ко мне как к ценному партнеру. Но как только я потеряю к вам интерес и уеду, ваше положение моментально изменится… В общем, я советую вам ответить на мой вопрос. Где он?

– Да о чем вы говорите? – выкрикнула Надя, чуть не плача.

Вся ее бравада исчезла. Она готова была ответить на любой вопрос, но просто не знала, о чем ее спрашивают. О чем или о ком. Но этот беловолосый не шутит, он вполне способен отдать ее на растерзание своре черных бандитов.

– Значит, Надин, вы не хотите вести со мной честную игру! – печально проговорил ее собеседник. – Прискорбно! Очень прискорбно! Кажется, вы все еще не осознали серьезность своего положения! Если вы рассчитываете на своих друзей – очень зря: они даже не знают, где вы находитесь. А если бы и знали, вряд ли рискнули бы сюда сунуться, здесь слишком опасные места… Хотя о чем я говорю? У вас, Надин, нет друзей, вы предпочитаете действовать самостоятельно, находите себе помощников по ходу дела. Вы прекрасно умеете манипулировать людьми, у вас к этому талант. Видите, как много я про вас знаю?

– Но я… – заговорила Надя, но тут же какая-то сила заставила ее буквально прикусить язык.

Ее собеседник внимательно посмотрел ей в глаза, но ничего там не увидел.

– Ладно, – с угрозой проговорил он, – я думаю, что вы все еще находитесь в состоянии стресса, поэтому не можете правильно принимать решения. Я дам вам немного подумать. Но чтобы вам лучше думалось, чтобы у вас не было лишних иллюзий, я попрошу своих местных друзей поместить вас в менее комфортабельные условия…

– В менее комфортабельные? – переспросила Надя, с содроганием вспомнив ту жалкую хижину, в которой оказалась этим утром. – Куда уж хуже?

– Скоро узнаете! – проговорил ее собеседник и нажал кнопку на столе.

Тут же дверь распахнулась, и в помещение, угодливо согнувшись, вошел главарь пиратов.

Белый мужчина что-то сказал ему на незнакомом гортанном языке, пират кивнул, глаза его блеснули. Он подошел к Наде и грубо схватил ее за плечо.

– Убери руки! – выкрикнула девушка и попыталась вырваться.

Однако пират не обратил на ее слова никакого внимания. Казалось, он вообще перестал понимать английский язык. Он выволок упирающуюся Надю на крыльцо, сказал что-то сопровождавшему их автоматчику. Парень грубо захохотал, закинул автомат за спину и, ткнув Надю в бок, разразился длинной непонятной тирадой.

На этот раз девушку повели не в сторону деревни, а в джунгли.

Узкая тропинка извивалась среди колючих зарослей. Пару раз Наде показалось, что в кустах возле дороги раздался какой-то подозрительный шорох, но она предпочла не думать о его причинах.

Наконец тропинка вышла на круглую поляну, окруженную зарослями, и закончилась.

Казалось, на этой поляне не было никакого жилья и вообще ничего, заслуживающего внимания, но Надежду явно вели именно сюда.

Оказавшись в центре поляны, она поняла, в чем дело.

Здесь, среди высокой травы, была выкопана глубокая яма около полутора метров в диаметре, сверху закрытая тяжелой деревянной решеткой. Автоматчик отодвинул засов, откинул решетку и подтолкнул Надю к краю ямы. Она заглянула вниз и в страхе попятилась. Ей показалось, что на дне ямы лежало, свернувшись, какое-то животное.

Главарь пиратов что-то сказал на своем языке. Автоматчик обвязал Надежду веревкой и, придерживая за эту веревку, столкнул в яму.

Девушка едва успела перевести дыхание, как веревку вытянули наверх, а решетку опустили на прежнее место. Пират склонился над ямой, проговорил что-то издевательское на своем языке и исчез.

Наступила тишина.

Надежда испуганно взглянула на то, что сверху приняла за животное.

Это была груда тряпья. Однако как только пираты удалились, эта груда пошевелилась, и из нее выглянул глаз.

Надя вскрикнула и отступила как можно дальше, вжавшись спиной в глинистую стену ямы.

– Не бойтесь, леди, – раздался вежливый мужской голос. – Добро пожаловать в эти скромные апартаменты. К сожалению, не могу предложить вам выпить. Честно говоря, все отдал бы за стаканчик виски!

Тряпки упали, и из них появился мужчина.

Он был белый, хотя загорел до черноты и не брился по меньшей мере неделю. Он был, как и все здесь, в защитных шортах и рубашке, но то и другое изорвано в клочья и загрязнено до предела. Однако говорил он на хорошем английском языке.

– Кто вы? – спросила Надя, немного успокоившись.

– Патрик Кеннеди, – ответил тот, церемонно поклонившись. – Из лондонских Кеннеди. К вашим услугам, леди. Сожалею, что вынужден принимать вас в такой скромной обстановке, но надеюсь в будущем загладить этот грех…

– Хватить выпендриваться! – раздраженно проговорила Надя. – Мы не на приеме в посольстве!

– Совершенно верно, – вздохнул англичанин. – Мы с вами в самой настоящей заднице, но я пытаюсь не опускаться. Это все, что мне остается. Знаете, Киплинг, бремя белого человека и все такое…

Надя осторожно уселась на груду истлевшей соломы, сдвинув ее подальше от этого странного человека, который изъясняется, как в романах девятнадцатого века. Судя по речи, он и правда англичанин. Но явно чокнутый. Или сдвинулся тут в одиночестве.

– Лучше скажите мне, где мы находимся, кто эти люди и чего от нас хотят.

– Думаю, что знаю не намного больше вашего, – вздохнул англичанин. – Я плыл на своей яхте, они захватили меня ночью, привезли в эту деревню и держат здесь уже две недели, дожидаясь выкупа…

– Выкупа? – переспросила Надежда. – Вы богатый человек? За вас есть кому заплатить выкуп?

– Ну, мне трудно назвать себя богатым, когда в мире есть такие люди, как Билл Гейтс или Уоррен Баффет. Но вообще у нашей семьи есть какие-то финансовые возможности, и я надеюсь, что рано или поздно меня выкупят. Хотелось бы, конечно, чтобы это случилось скорее, а то здесь не слишком уютно. Кстати, я думаю, вы тоже не официантка. Эти люди кого попало не похищают…

– Вот тут вы ошибаетесь! – возразила Надя. – Я и правда не официантка, но и не богата. Вряд ли кто-то заплатит за меня, и честное слово – я не понимаю, почему они меня похитили. Могу только думать, что они меня с кем-то перепутали.

Тут она вспомнила, что не назвала свое имя, и проговорила:

– Меня зовут Надя… Надин…

Она сама не поняла, почему назвала имя в такой форме, оно у нее само вырвалось.

– Рад нашему знакомству! – церемонно проговорил англичанин. – Сожалею, что оно произошло при таких обстоятельствах…

– Да хватит расшаркиваться! – оборвала его Надя. – Но, раз уж вы такой джентльмен, не найдется ли у вас для дамы глотка воды?

– О, конечно! – Англичанин разгреб сваленные в углу лохмотья и достал глиняный кувшин с отбитым горлышком, внутри которого плескалось немного воды.

Вода была затхлая и тепловатая, но Надя с жадностью припала к кувшину и не заметила, как все выпила.

– Извините, я вам ничего не оставила! – проговорила она, возвращая кувшин.

– Ничего, скоро они принесут еще! – заверил ее англичанин. – Воду дают два раза в день, и лепешки. Они не хотят, чтобы я умер с голоду, это не в их интересах.

От соломы пахло гнилью, к тому же там ползали какие-то насекомые, так что Надя села на корточки, привалившись спиной к стене, и снова задумалась о своем положении.

Почему ее, именно ее, похитили пираты? Теперь она могла ответить на этот вопрос. Пираты похитили ее вместо Надин.

В самом деле – она находилась в каюте Надин, спала на ее кровати, в ее пижаме. Внешне они немного похожи – обе темноволосые, кареглазые, Надин чуть худее и пониже ростом, но пиратам не с чем было сравнить. Ведь они не обыскивали все каюты, а шли именно в нужную, у них наверняка была наводка.

И этот беловолосый злодей сказал, что он проследил путь Надин от самого Марселя, точно знал, на какой корабль она села в Александрии, а уж выяснить номер каюты вообще проще простого! Вот если бы пираты в этой каюте нашли толстого мужика или пожилую негритянку, они бы засомневались. А так, велено было привезти белую женщину – так вот же она, спит себе на кровати без задних ног!

Но как она там очутилась?

Пора перестать отмахиваться от очевидного – ее, Надю, как полную дуру, просто заманили. Пока она лила слезы и жалела себя, глядя на море, ее приметила эта Надин. И уговорила пойти выпить. Чего проще? Надя дошла уже до ручки, едва на луну от тоски не выла. А там…

Надя вспомнила про пролитое вино. Да эта прохиндейка небось вовремя подтолкнула официанта или заплатила ему, чтобы он облил Надино платье…