Текст книги "Самое Тихое Время Города"

Автор книги: Наталья Некрасова

Соавторы: Екатерина Кинн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

Глава 7
DETENEBRES[20]20
  Потемки, сумрак (фр.).


[Закрыть]

Предупрежден – вооружен.

Все это время Игорь жил в постоянном нервном напряжении, ожидая нападения непонятно с какой стороны. Несмотря на то что Ли покружил у него по квартире, по двору и по дому, бормоча себе под нос что твой Винни Пух, и заверил потом, что никто потусторонний к нему больше не придет, если только сам Игорь никого не пригласит. Игорь, как человек уже раз «попавший», сказал, что теперь будет выбирать гостей куда как осторожно.

Только не будут же его охранять постоянно?

Чем отбиваться, если не знаешь, что пойдет за тобой по следу? Игорь уже повидался и с красноухой собакой, и с «пузырями», и с Николаем, который вряд ли был человеком. Или уже не был обыкновенным человеком. И, конечно, с Красной Женщиной. В любом случае, думал Игорь, все, с кем ему пришлось столкнуться, обладали хотя бы подобием плоти. Даже если нельзя убить, то можно оттолкнуть. Стукнуть. Надавать, отметелить, навалять…

Идея появилась внезапно, когда искал на кухне молоток для мяса. И наткнулся на старую мамину скалку. Крепкая ухватистая деревяшка. Игорь подержал ее в руке и понял – отличная дубинка! Он ухмыльнулся. Жить сразу стало веселее – ощущение оружия в руке очень поднимает дух, даже если ты и не умеешь драться. А Игорь умел.

Игорь таскал скалку в сумке через плечо, так чтобы выхватить ее можно было легко и быстро, как из ножен.

Он не боялся. Ему даже хотелось, чтобы на него напали. Хотелось кого-нибудь отутюжить в охотку, отвести душеньку, показать, что не на того напали. Но проходили дни, близился июль, а никто не нападал. Игорь заскучал.

На работе все было в порядке, по телефону не было угроз, а только приятели и приятельницы позванивали, в почтовый ящик совали только рекламу и бесплатные газеты. Все было тихо и мирно. И Игорь уже счел было угрозу Николая пустой, а предупреждение Ли перестраховкой, когда все и случилось.

День был раскаленным добела. Дождя уже хотелось невыносимо. Синоптики обещали грозу и сильный ветер где-то на неделе, но сроки желанного катаклизма переносились уже который раз, и надежда начала испаряться, как вода на горячем асфальте.

Игорь засиделся на работе допоздна и ушел последним. Уже начало темнеть, стало немного прохладнее. Как всегда, свернул с кольца в родные переулки. Они были полны глубоких фиолетовых теней, в которые Игорь погружался, как в воду. Лето, истома и ленивое нежелание замечать течение времени, томительная тяга неведомо куда… Он словно бы плыл над землей, не чувствуя асфальта под ногами, когда у дома номер 16 по родному Ермолаевскому внезапно ощутил затылком какой-то на редкость неприятный холод. Болезненный. Он резко обернулся, мгновенно очнувшись. Скалка словно сама прыгнула в руку – как раз вовремя. Какая-то растопыренная тень невероятным образом прыгнула на него сверху, не из темного пустого окна, а словно бы отделившись от стены между окнами первого и второго этажа. Она падала вниз бесшумно, чуть замедленно, словно гигантский нетопырь. Игорь, перепугавшись, ударил скалкой, как саблей, Рубя тень от правого плеча. Та от неожиданности взвыла фальцетом и покатилась по асфальту, тут же мягко свернулась в комок и пружинисто поднялась, подпрыгнула в воздух и снова полетела на Игоря. Он лихорадочно огляделся по сторонам – никого. Вокруг в переулке нежилые офисные здания, только впереди на Малой Бронной горит злым красным глазом светофор. А из окна здания слева выскочила еще одна тень, и еще… Игорь, не дожидаясь атаки, бросился бежать к светофору – там машины ездят, там сквер, там люди.

Тень с шипением прошла над головой, Игорь отмахнулся. Глухой удар, вой, матерщина. Две тени летели на уровне груди следом за ним, третья поднималась с асфальта, собираясь, как жидкий Терминатор в фильме. И тут с того конца переулка, где маячил светофор, послышался треск мотоцикла и злобный кошачий мяв. В светлом проеме возник всадник – тьфу, байкер на мотоцикле. А сверху, в ущелье между домами, камнем валилась с разбойничьим свистом тень с развевающимися на голове змеями. Горгона ринулась прямо на преследовавшие Игоря тени, попавшие между ней и байкером, откуда-то возникли коты, и все завертелось одним воющим и визжащим клубком. Летели клочья шерсти, тряпок, какие-то ошметки с противным чваканьем шлепались о стены.

Игорь едва успел увернуться от очередной тварюги, и та, вместо того чтобы вонзить с налету клыки ему в шею, крепко цапнула твердое дерево скалки. Удивленно взвыла, но клыки застряли крепко, и скалка по инерции проволокла левитирующего упыря, как сдувшийся шарик на ниточке, прямо в каменную стенку. Раздался тошнотворный шмяк, и упырь кляксой стек в лужу, где и затих на некоторое время. Игорь с уважением глянул на оставшиеся в скалке след от клыка и на сам клык, вывороченный из челюсти.

Растекшаяся тень была почти погребена под разъяренными кошками. Из темноты вынырнул коренастый рыжий парень с чем-то похожим на заточенный кол и заорал:

– Всем стоять! Заколю!

Барахтанье под котами прекратилось. Через некоторое время Джек, Эвриала и еще пара неизвестных прежде Игорю личностей вместе с ним продвигались в сторону Игоревой квартиры, волоча за собой всхлипывавшего бледного тощего парня наркоманско-синюшного вида. Остальные две тени растеклись бесформенным маревом и медленно рассеялись, словно растаяли на жаре. Байкер откланялся и, взлетев в седло коня, тьфу, байка, удалился, как он сказал, на патрулирование.

На кухне кипел чайник, Джек, напевая что-то себе под нос, готовил ужин, Игорь сидел в полном обалдении, взирая на прикованного наручниками к батарее синюка, а Эвриала поправляла маникюр.

– Дело было вечером, делать было нечего, – хихикнул невесть откуда взявшийся Ли. На немой вопрос Игоря пожал плечами и ответил: – У вас открыто было.

Игорь предпочел поверить и не расспрашивать. Ли встал над пленником, склонив голову набок. Долго рассматривал.

– Вампир? – спросил наконец. – Или еще нет?

Синюк завсхлипывал еще громче и старательнее.

– Не ной! – рыкнула на вампира горгона.

– Да-а, – выл вампир, еще больше синея лицом, – а что делать? Я тоже жить хочу! Я не виноват, что я такой! Меня пожалеть надо!

– Маньяка тоже надо пожалеть, – деловито подпиливая ногти, сообщила Эвриала.

– А людоед вообще человек с нетрадиционной гастрономической ориентацией, – хмыкнул Джек.

Вампир всхлипывал в углу.

– Ломка у меня! – выл он. – Ломка! Ссссволочи, – прошипел он. – Вам бы так жить! Знаете, как трудно быть вампиром?

– А горгоной-то как тру-у-удно, – протянула Эвриала. – Так что же ты все живешь? У тебя как-никак свобода воли осталась, так сдохни, не мучайся. Или в церковь пойди.

– А я неверующий! – завыл вампир. – Атеист я!

– А тогда ты возьми себя в руки да сдохни с голоду, чем у людей кровь сосать. Они ж тоже не виноваты, что ты такой. Так ведь? И вообще, ты что, не знал, на что шел, когда в вампиры подался?

Вампир зарыдал в голос, колотясь головой о батарею.

– Пойду кофейку сварю, – зевнула Эвриала.

Вампир зарыдал громче, закатывая глаза и судорожно дыша. Закончив серию рыдательных рулад, исподтишка обвел взглядом окружающих в поисках сочувствия, но не нашел. Теперь он принялся тихо, жалостно стонать, по его синюшному лицу побежали слезы.

Джек принес ужин. Деловито посмотрел на часы.

– Тебе не предлагаю, – сказал он. – Ты не этим питаешься.

Вампир сглотнул слюну, но гордо отвернулся от накрытого стола.

Некоторое время все молча ели. Игорь все никак не знал, с чего начать, что спросить и что вообще творится. Потому просто молчал.

Ужин закончился под жалобные всхлипывания вампира.

– Ладно. Теперь давайте решим, как его?.. – многозначительно произнес Джек.

Вампир затих, затравленно глядя на своих полнокровных недругов.

– Что вы со мной сделаете? – прошептал он через несколько тягучих минут.

Джек встал, потянулся.

– Отвезем кой-куда. Там знают, что с тобой делать. Ты не первый.

Вампир закрыл глаза, покорно обмяк и тихо заплакал.

– Я не хочу умирать, – прохныкал он. – А вдруг Бог есть? Что мне тогда будет? Тогда нельзя меня убивать! Это не по-христиански! – взвился вампир.

– Не, сущий наркоман, – покачала головой Эвриала.

– Да ты ж атеист, кажется?

– Я креститься хочу! – в ужасе взвыл вампир. – Покаяться! Вы мне должны это дать! А то вам потом плохо будет, на том свете! В геенну огненную пойдете!

– Ага, теперь он застраховаться захотел! – расплылся в ухмылке Джек. – Перестань выть, урод! Я сказал тебе, что тебя убьют?

Вампир тупо посмотрел на Джека, затем в его красноватых глазах мелькнула надежда.

– А как же… кол? И вообще?..

– Ох, – вздохнул Джек. – Как вы меня задолбали…

Вампир ссутулился, свесил голову меж тощих колен и совсем затих.

– Игорь, – негромко сказал Ли. – Охота началась.

– Кто он? – кивнул на вампира Игорь.

– Тебя как зовут? – спросил пленника Джек.

– Костя, – проныл вампир, не поднимая головы.

– Костя, – покачал головой Джек. – Был обычный засранец. Но жаждал стать сверхчеловеком. Ну было бы желание, а благодетель всегда найдется. Полагаю, Костенька наш кое-что подписал, или клятву дал, или обрядик какой прошел… Так, для проформы, да? – Он сунулся нос к носу с синюком. – Куча сыра – и никакой мышеловки!

Игорь внимательно-внимательно слушал. В голове со щелканьем складывались кусочки пока еще смутной картины.

Вампир Костя снова тихонько заскулил.

– Верно я говорю, дружок? – участливо осведомился Джек. – Верно. И вскоре Костя понял, что зависит он уже от некоторых вещей. И тут появляется некий дядя… или некая тетя, которая предлагает недовампиру Косте ну все, что полагается настоящему вампиру, только надо иногда выполнять некоторые задания… Так?

Костя заплакал.

– Такими вот подкормышами и пользуются некоторые личности… Эй, ты, болезный! – позвал Джек вампира. – Кто тебя послал-то за ним охотиться? И что вы с ним должны были сделать?

Вампир Костя вздохнул беспомощно и обреченно:

– Да мужик один. Молодой, волосы светлые. На Арамиса из киношки похож…

У Игоря похолодело внутри.

– Вот сволочь, – пробормотал он.

– И что надо было с ним сделать? – продолжал Джек, кивнув на Игоря.

Вампир пожал плечами и вдруг облизнулся.

– А замочить.

– Ого! – нервно усмехнулся Игорь. – И за какие коврижки?

– Да ломка у меня, – прошептал вампир. – Кровь же я в вену колю, он и обещал много…

Снаружи в окно постучала клювом сова. Игорь мгновение помедлил и открыл окно. Эвриала о чем-то пошепталась с птицей и сказала:

– Джек, Похмелеон там внизу. С машиной. Забираем красавца нашего. До встречи, Игорь! – кокетливо послала она Игорю воздушный поцелуйчик и на мгновение выпустила клычки. – Сейчас тебе повезло. В другой раз может не повезти. Есть убежище…

Игорь покачал головой.

– Я не могу прятаться, – набычился он.

– Почему?

– Я жду звонка.

Она улыбнулась краем рта:

– Уверен?

– Нет. Но буду ждать.

– Ну тогда… – Она привстала на цыпочки и звонко чмокнула Игоря в щеку.

В доме остались Игорь, Ли, Гигабайт и немытая посуда.

– Мне все снится какая-то башня, – говорил Игорь. Они сидели втроем на кухне, погасив свет. – А я уже привык верить снам.

– Ну бывают и просто сны, правда?

– Наверное, – дернул плечом Игорь. – Но этот не просто так. Понимаешь, в том сне мне виделось, что кирпичи этой башни – люди. И известь разводится на крови…

Ли молчал.

Игорь тоже.

– Цепочка, – вдруг сказал Игорь. – Тени, «пузыри», которыми командуют люди. Люди-подкормыши, которых держит на привязи кто-то другой. Положим, Николай. А его дергает за ниточки кто-то еще. И башня. Башня растет…

Тварь больше всего напоминала крысу. Но была она ростом метра два, многорукая и с крысиной головой. Двенадцать грудей говорили о том, что эта тварь женского пола. Красные глаза горели двумя раскаленными углями, казалось, оттуда лучи исходят, и Лана с Анастасией закрывали глаза даже во сне, чтобы не встретиться с этими жуткими лучами, как со взглядом Вия.

Шпионить в снах становилось все опаснее и опаснее.

Тварь была увенчана роскошно-уродливой золотой тиарой с рубинами, руки и ноги были увешаны тяжелыми золотыми браслетами. Страшные когти отливали красным, как гематит. Тварь была в длинной юбке из золотой парчи.

Она была ужасна. Но Николай был с ней чрезвычайно вежлив. Почти подобострастен.

– След привел сюда, и не пытайся меня одурачить! – В крысиной пасти полыхнуло пламя.

– Я и не думал, великая госпожа!

Крыса осклабилась:

– Ты красивый. Когда я вырву сердце у подлого Индракумары и сожру его, дабы утолить месть, тогда, может, я подумаю о тебе.

– Весьма польщен, – поклонился Николай, кривясь, но чтобы крыса не видела.

– Я – из рода ракшасов! Ты тоже больше человека. Ты мне поможешь. – Она клацнула когтями.

– Несомненно. Я хозяин этого города.

– Да! Я хочу Индракумару! Я убью его девку! Я вырву его сердце и выпью его кровь! Дай мне путь в твой город!

Николай медленно расплывался в довольной надменной улыбке.

– Заключим договор, – негромко сказал он. – Я пущу в город тебя и твое войско. Но ты мне найдешь человека по имени Фомин.

Ракшаска осклабилась.

– Я даже могу убить твоего врага, – выдохнула она смрадно, наклонившись к нему. – Того, который гонял тебя!

Николая перекосило.

– Нет. Я сам его убью. Ступай же, я дозволяю тебе искать твоего врага в моем городе.

Ракшаска расхохоталась:

– Он дозволяет! Ха! Ты мне просто понравился. Ты достоин меня!

И с этим словами тварь, волоча за собой шипастый хвост, вышла, клацая когтями по паркету. Николай злобно осклабился ей вслед.

– Хамка, – прохрипел он. – Чурка… понаехали… – Потом он вдруг снова ухмыльнулся. – Всего лишь баба. Уже третья баба! Женушка, Эвтаназия и крысиха! – Он расхохотался. – Потому что я – Эйдолон! Я бог! И это мой город! И тут будет моя Башня…

Кой черт понес проклятого мотоциклиста сворачивать в этот переулок? Кой черт заставил его вильнуть в сторону тротуара и впилиться боком в столб, задев женщину – грузную тетку лет пятидесяти с полной сумкой продуктов в руках? А главное – выбрал время и место лихачить, потому как у выезда на Лескова загорали с теплыми жестянками колы три изнывающих от жары дэпээсника…

Андрей едва успел выдернуть тетку из-под байка. Тетка с размаху села на асфальт, с удивлением глядя на разорванный до бедра подол синего в мелкий цветочек платья, всхлипнула и зарыдала, не выпуская из руки сумку. Мотоцикл упал набок и проехался по тротуару, затормозив о стенку дома. Дэпээсники мгновенно очнулись.

– Ах ты, козлина! – заорал Андрей, примериваясь от души врезать обалдевшему ездецу по сусалам.

– Минуточку, гражданин!

«Эта наша добыча!» – мысленно передразнил Андрей, неохотно опуская кулак.

Крепкий усатый сержант одной рукой утер со лба пот, другой вздернул виновника наезда на ноги.

– Целый? Целый, вижу. Докатался, зараза? Теперь покатим в отделение, козел! Взяли моду, гады!

Второй милиционер, тощий белобрысый парень, тем временем возился с теткой, которая отделалась синячищем на бедре и ободранными ладонями, не считая материального ущерба в виде разодранного платья.

– Слышь, сержант, я машину подгоню. Этого вот отвезем, заодно и потерпевшую со свидетелем. Протокол надо составлять… У-у, рокеры поганые…

Поганый рокер даже не сопротивлялся. Он был какой-то вихлявый, словно тряпичная кукла. Тупо хлопал глазами и пялился на милиционеров, Андрея и тетку.

Не то тыковкой приложился крепко, не то перепугался вусмерть – конечно, чуть человека не сбил.

Так окончилась прогулка в Лианозовский парк, оставив порванные на коленях джинсы, ушибленный бок, испорченное настроение и перспективу вызова в районную прокуратуру и суд в качестве свидетеля.

Андрей в тот вечер не работал – просто лег и уснул.

Его разбудило жужжание. Спросонья показалось, что это бьется в стекло поздний шмель или крупная муха, но звук был не только басовитый, но и какой-то звенящий. Потом он стих.

Андрей встал, разлепил сонные глаза, внимательно оглядел комнату и обнаружил виновника шума. Это оказался маленький, размером с мизинец, дракончик с чешуей цвета старого серебра и с перепончатыми крылышками, который возился на столе. Андрей сел. Мозги отказывались анализировать. Мозги могли только воспринимать.

Пока Андрей пялился на гостя и гадал, сошел ли он с ума или еще не совсем, маленький бандит мало-помалу, пятясь и изгибаясь от натуги, стащил с тарелки блюдечко, добрался до подтаявшей полуплитки черного шоколада и отколупнул край фольги. Тут Андрей очнулся и решительно накрыл поганца рукой. Но тот пыхнул огоньком, как спичка, и Андрей охнул и отдернул руку. Вместо того чтобы улететь, дракончик упрямо полез к шоколадке, но тут был накрыт стаканом и арестован. Дракончик побился-побился о стекло, пыхнул разочек огоньком – из пасти вылетел остренький язычок пламени – и осознал, что попался. Он и на задние лапы вставал, трепеща крылышками и прижимаясь брюшком к стеклу, и хвостом с копьевидным наконечником бил, и изгибался, но Андрей стакан не убрал. Наоборот, придавил сверху стопкой книг. И пошел умываться. В комнату он вернулся, только когда умылся, побрился и позавтракал. Собрался с духом и решил убедиться, что никакого дракончика нет. Дракончика действительно не было. Под стаканом лежало незамкнутое серебряное колечко в форме дракона с серебряными же перепончатыми крылышками. Откуда взялось? Андрей уже готов был взять находку, но тут изобретательному серебристому поганцу изменила выдержка, и он открыл один глаз. Глаз блеснул алмазной пылинкой. Андрей радостно рассмеялся – нет, не сошел с ума. Просто дракончик настоящий.

– Ну посиди, посиди, ворюга, – ласково сказал он пленнику. – Подумай на досуге о восьмой заповеди. Не укради, понял?

Дракончик выразил свое отношение к нравоучениям тем, что развернулся, задрав все четыре лапки кверху, и помахал гибким хвостом.

– Ну давай-давай, – хмыкнул Андрей. – Выражай протест, вскормленный в неволе орел молодой.

Впрочем, он отломил от плитки дольку и просунул под стакан в качестве утешения арестанту.

И тут в дверь позвонили… Значит, визиты продолжаются. Андрей, заранее готовясь к нехорошему, пошел к двери. Посмотрел в глазок. На пороге стояла худощавая девица в очках-хамелеонах.

– Здравствуйте, – сказала девушка, глядя в глазок. – Я к вам по делу.

– И по какому же? – занудно вопросил Андрей. Мало ли что? Может, за ней парочка «терминаторов?» Надо же дать им понять, что отсюда пойдут они прямо сразу и лесом.

– Да вы не бойтесь меня, – засмеялась она. – Тут только я и кот.

Андрей устыдился, разозлился и открыл дверь.

Девица была модно одета – вышитая белая безрукавка, черные льняные брючки и светленькие мокасины, на руках змеиные серебряные браслеты, на шее колье с малахитовой подвеской. Через плечо перекинута замшевая сумка с бахромой, а у ног действительно восседает крупный красивый кот.

Первым в квартиру вошел кот. Андрей залюбовался – как художник. Это был на редкость приятный образец. Он был изящен, как и подобает сиамцу (точнее, тому, что в народе называют сиамцем, а на выставках – тайцем), но раза в полтора крупнее стандартного кота этой породы. Шерсть была не белой, а цвета шоколада с молоком. С угольно-черной мордочки на мир взирали пронзительно-синие глаза. Серебряные усы были гордо растопырены в стороны.

Девушка вошла следом. Что-то было в ней… такое. Не то знакомое, не то узнаваемое… Андрей помотал головой и повел ее в комнату. Затем двинулся на кухню ставить чай.

Когда Андрей вернулся, она сидела на корточках у стола, кот, опираясь передними лапами на столешницу, тянулся вверх. И кот, и его хозяйка сосредоточенно разглядывали утреннего пленника. Пленник стыдливо прикрывался крылышком и поджимал хвост.

Андрей поневоле развеселился, но тут посмотрел на руки девушки и ахнул от удивления. На правой руке она носила серебряный браслет в виде многократно свернувшейся змеи с изумрудными глазками, левую обвивал серебряный дракон, изогнувшийся между пятью овальными хризопразами. На шее же у нее был тонкий обруч, на котором висел крупный овальный медальон – бронзовая ящерка на малахитовой пластинке. И дело было в том, что девушка и ее кот внимательно разглядывали дракончика, а звери с ее браслетов и медальона вытянули головы и тоже уставились на пленника – со злорадным любопытством. Браслетная змея высовывала раздвоенный язычок, больше похожий на стальное жало. Браслетный дракон, который в развернутом виде оказался длиной в полторы ладони и без крыльев, почти сполз с хозяйской руки, на которой осталась только основа браслета – волнистый двойной ободок с камешками. Ящерка с медальона поглядывала вниз хитрющими огненными глазками, вцепившись лапками в мягкую ткань хозяйской блузки.

– Попался? – спросила девица у крылатого дракончика под стаканом. Тот совсем скукожился, завился кольцами, закрываясь растопыренными крылышками. Потом она посмотрела на Андрея. – Извините. Это мой зверек. Собственно, я за ним.

Андрей не сразу сообразил, что она вообще к нему обращается, а она уже подмигнула своей металлической живности, и та мигом приняла респектабельный вид. Вот только глазки поблескивали.

– А… – сказал Андрей. – А… это… э-э… они тоже?

– Н-ну, в общем, да.

Девушка встала.

– Давайте знакомиться… – Она вдруг осеклась, сняла свои темные очки, близоруко прищурилась и неуверенно спросила: – Андрей?

И тут Андрей ее узнал. Он помнил ее по студенческой компании, кто-то ее привел, Кажется, Витька. Или Макс – он вечно притаскивал с собой девиц, с которых писал портреты. Или она сама откуда-то прибилась на выставке? В общем, это была, несомненно, Катрин, с ее манерой экзотически одеваться, носить очки-хамелеоны и подбирать бездомных котят.

Он накрыл стол в мастерской, налил чаю, предложил торта.

Металлическая живность Кэт – дракон большой, дракончик маленький, змея и ящерка – пристроилась на тарелке и взялась за торт. Кэт не протестовала.

– Во жрут, – не удержался Андрей. – И куда только лезет?

– А ты-то что праздновал? Торт, понимаешь ли, шоколадки… Или кого-то ждал?

Андрей не ответил. Вику он ждал. Каждый день ждал.

– Это они так, развлекаются, – сказала наконец Кэт. – Пусть едят, ведь в тебя столько не войдет, испортится, – лукаво улыбнулась она.

– Хочешь?

– Нет. Я все курочку там, рыбку…

Первым от взбитых сливок оторвался дракончик-воришка. Он, видимо, решил попить и полез в полупустую чашку Кэт. И, разумеется, сорвался и упал в чай. Кэт со вздохом выудила его оттуда двумя пальцами за хвост, вытерла салфеткой и обернула вокруг пальца. Дракончик мигом прикинулся колечком и замер.

– Так где ты сейчас работаешь-то? – снова спросил Андрей, не сразу осознав, что это уже в четвертый раз.

– Да все там же, пишу диссертацию по образу кошки в индоевропейском фольклоре.

Андрей рассмеялся:

– Следовало ожидать!

– Андрей, – вдруг сказал она, – а ты ведь даже не удивился моим зверькам.

Он попробовал улыбнуться. Знала бы она, от кого он недавно бегал… И кого он ждет каждый день и час… После этого удивляться дракончикам – ха!

– Не удивился, твоя правда.

Она внимательно посмотрела на него. На зеркало, перед которым стояла в декоративной бутылке неувядающая роза. На ониксовый кубок. Обвела взглядом наброски и рисунки на стенах, начатую картину на мольберте – сияние в центре, неясный очерк чаши, несколько смутных лиц и рук, озаренных светом, темные драпировки и едва намеченные одежды.

– Знаешь, я буду говорить прямо…

Андрей улыбнулся – он помнил эту фразу, фразу Катрин-кидающейся-на-баррикады.

– Недавно одна моя подруга купила твою картину. Там… накладывающиеся перекрестки. – Она с досадой щелкнула пальцами. – Забыла название места, вечно я в этих переулках плутаю…

– Я понял.

– Знаешь, оно правда такое. Там они все сходятся, и можно попасть из одного в другой… Я путано говорю, да? – Она посмотрела на него, и Андрей осознал, что глаза у нее не зеленовато-карие, а яркой изумрудной зелени. – Но дело не в этом. Дело в том, что ты то ли видишь, то ли угадываешь места таких переходов. И вообще видишь, а не просто смотришь. Другие твои картины из той серии скупил человек из черного лимузина…

– Я знаю, что это за лимузин, можно не объяснять.

– В общем… Я хочу сказать – будь осторожен, ладно? Я дам тебе один телефон, звони, если что…

Она заозиралась в поисках бумаги и ручки.

– Это случайно не тот телефон, который «где зигзаг?» – спросил Андрей, еле сдерживая улыбку.

– А ты откуда знаешь?

– А я тут гулял недавно по городу с одним мужичком. Невидный такой, с черным псом. Я его Похмелеоном зову.

Кэт рассмеялась:

– Так это ты его обозвал, да? Он теперь так сам себя называет, и вообще прозвище прилипло.

– Я нечаянно…

– Ничего, ему идет. Он такой… похожий на это слово. Ну я пойду.

Она собрала свою разомлевшую живность, сделала знак коту. Уже в дверях обернулась:

– Я знаю, что у тебя по самбо какой-то пояс…

– Пояс – в карате. В самбо разряды. Но я сейчас ушу занимаюсь.

– Понятно. Но ты берегись, ладно? Ты и тогда без башни был, и сейчас…

– Без башни… – с отсутствующим видом произнес Андрей. – А что это за башня такая, а?

Кэт вздохнула:

– Башня вроде Вавилонской. До небес. А внутри поселится Эйдолон.

– Кать, вы что, в «Хексена» всей компанией на досуге режетесь?

Кэт захлопала глазами, ящерка на малахитовой подвеске быстро-быстро замигала.

– Игра такая есть, компьютерная. В ней главный гад называется Эйдолон и имеет вид ящера. Сидит на троне.

– Слу-ушай… – радостно сказала Кэт. – Эйдолон в виде ящера… чудесно! Он ведь «эйдолон» от греческого «эйдос», образ, как «идол»… Идолище.

– Ты чему так радуешься?

– Ну как же! Это же архетип, понимаешь? В конце концов герой сражается с Кощеем или с идолищем, с Эйдолоном или ящером. Оно не новое, значит, его уже побеждали, понимаешь?

От избытка чувств Кэт мазнула Андрея губами по щеке.

– Спасибо. С нами Бог и два милиционера! Удачи!

И ссыпалась вниз по лестнице наперегонки с котом.

Насчет милиционеров Андрей не понял, и фраза засела в голове, как гвоздь в стене. Ночь он промаялся, ему снился то последний этап «Хексена» с побоищем во дворце ящера-Эйдолона, то оставшийся от ящера скелет, вросший в землю на поляне в Нескучном саду, то нагло жрущий шоколадку серебряный дракончик. С утра пришлось тащиться на работу, а по пути домой Андрей неожиданно для себя зашел в первую попавшуюся церковь. Служба то ли закончилась, то ли еще не начиналась, В храме было темновато и душно, но прохладнее, чем снаружи. Как себя вести в церкви, Андрей не знал. Стоял и разглядывал иконостас, роспись, отдельные иконы на стенах. Одна, в монашеском черном, с книгой в руке, показалась похожа на тетю Полю. Только тетя Поля никогда не была такой строгой. Виновато оглядываясь на икону, Андрей купил свечку и пошел ее ставить. Нахмуренная бабка, увидев его колебания, спросила ворчливо:

– За здравие ставишь?

– За упокой.

– Сюда давай. Вот от этой подожжи, сюда вставляй. Да перекрестись, неуч! – Бабка перекрестилась сама, подавая пример. – И помолись за… Да ты за кого ставишь?

– За тетку. То есть она отцу тетка. Тетя Поля, Полина Петровна.

– За рабу Божию Прасковью, значит. Усопшую в бозе.

Не дожидаясь благодарности, бабка засеменила в другую часть церкви. Андрей остался в растерянности – молиться он не умел, даже не знал, как это делается. Крутились в голове обрывки: «Отче наш, иже еси на небеси…» Или «сущий на небеси»?

И тут он увидел невероятно колоритного парня – чистый байкер, при всех своих заклепках, под короткой кожаной курткой черная футболка с оттиском «Blind Guardian». Парень стоял на коленях перед иконой Богоматери и молился. Ну просто по Пушкину: «Жил на свете рыцарь бедный…» Вот с такого надо писать Лоэнгрина, рыцаря Грааля…

– Спасибо, Господи, – шепнул Андрей и быстро пошел прочь.