Текст книги "АнтиПринц (СИ)"
Автор книги: Наталья Коралевских
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
главное. Ничего нет – нет прошлого, а будущее пока
туманно. И это очень хорошо… Мы можем создать
любое, правда?
Мы можем, и мы создадим. Я не строю планы, я просто
знаю, что так будет. Мы не расстанемся. Мы нужны
друг другу. Мы продолжаем, дополняем и завершаем
друг друга. Будто змей, пожирающий свой хвост. Это
древний символ, означающий вечность.
178
Уроборос.
Вот и мы с тобой –такой змей… Вместе мы – все. А
по отдельности уже не надо. Это просто не удастся –
ни тебе, ни мне.
Именно это я так долго искал….
***
Лежать на полу, свернувшись в комок – мне стало
привычно так. Я ничего не делаю, и ничего не хочу. Я
не хочу даже дышать. Я все еще вспоминаю тебя. Не
могу уснуть… я кричу по ночам.
В душе поселилось неотвратимое ощущение
надвигающейся беды. Оно необъяснимо, и оттого еще
более страшно.
Мне нужна твоя нежность. Мне нужна твоя страсть.
Даже твоя отстраненность, и нежелание дать тебя
познавать – все это мое, мне, для меня…. Так нужно,
что я могу только бессильно рыдать.
Ты все сломал. Сам. Ты отдал наши чувства, нашу
гармонию на потеху каким – то беспутным девкам,
каким – то дешевым шлюхам – им нужна твоя слава,
твои деньги, но не ты сам…
179
Как ты мог?! КАК?! Неужели я совсем ничего для
тебя не значу?!
Я каждый день начинаю с твоих песен. Твоя странная
музыка помогает мне дышать. Я слышу в ней
невысказанные слова – которые только для меня, для
меня одной… Вот твои пальцы бегут по клавишам
фортепиано – я вижу, вспоминаю их, как они бежали
по моему телу, заставляя его петь, заставляя меня
улетать куда – то… такого не было ни с кем, даже с
моим нежно любимым, но уже покойным мужем…
Он очень меня любил. Носил на руках. Ты так никогда
не будешь, да и не захочешь –я знаю. Но мне не нужно,
пойми.
Я всего лишь хочу быть рядом. Только я. Для тебя.
Вечно.
Мне кажется, и это чувство преследует меня
неотступно, что тебе так же плохо, и что без меня ты
не можешь спать. Так же. Я знаю. Эта связь между
нами – она не порвалась.
Сейчас ты лежишь в постели и бездумно смотришь в
потолок. И рядом никого нет…Это словно бальзам для
моего истерзанного сердца.
180
Я сделала тебе так же больно, как сделал ты сам. Мы
квиты. Мы в расчете. Больше не надо так.
Ты только приди… И все вернем. Давай. Хватит
страдать.
Я не буду делать первый шаг – ведь это ты совершил
ошибку. Это ты своими руками разрушил все…
Но я скоро сломаюсь. У меня не хватит сил так долго
быть вдали от тебя….
Только моя гордость важнее. Я знаю это. Я не уступлю
тебе, я не приду, склонив голову и признавая свое
поражение.
Мне все равно. Все равно…. Словно мантра эти
простые слова. Чуть – чуть помогает.
Ведь это твои слова… Да, мой Принц?
Хотя ты ни в одном месте не положительный герой…
Мой Анти – Принц… для Анти – Золушки.»
***
{21}
« Меня достала эта грязь. Две, три, четыре… И я уже
не могу остановиться. Девушки, женщины – мне
181
неважно. Я просто делаю свое дело. Как заведенная
игрушка –пока заряд не кончился.
Простые движения. Никаких эмоций. Вообще. Мне все
равно.
Красивая – некрасивая, холодная – горячая…
Наплевать.
Они отдаются мне, словно течные кошки – визг,
вопли… отчего так? Оттого, что вы видите деньги, да,
девочки? Вы просто кончаете, когда я достаю набитый
стодолларовыми купюрами бумажник.
Я трачу легко, потому что у меня все есть. Я ничего не
хочу. А вот в ваших глазах алчный блеск, переходящий
в исступленное желание. Вы так наивно надеетесь, что
раздвинете ноги или сделаете мне офигенный минет –
и я тут же женюсь, или хотя бы возьму вас на
содержание?
А мне это зачем? Я каждый раз могу иметь новую.
Потому что вы все одинаковые. Вам я не нужен. Вам
важны деньги. Это они вызывают у вас спазмы, у вас
сводит живот и течет между ног от этих купюр… От
толстых…пачек. От бриллиантовых колечек и
норковых шуб.
182
Вашим мамам и папам тоже не все равно, как обстоят
финансовые дела у потенциального зятя.
Не стесняясь, рассказываешь в постели:
– Они отправили меня учиться в ПТУ. На повара. А
вообще я хочу стать юристом, или врачом! Так что…я
не такая. Просто увидела тебя и сразу как – то…не
знаю… я проснулась, как женщина, понимаешь? Я
сразу тебя захотела!
– До того, как увидела мой Порше, или после? – я не
могу удержаться от язвительности. Но тебя это не
трогает.
Тебе ведь « плевать на всю эту мишуру», и деньги –
это ну никак «не главное». Тебя волнует, насколько у
меня длинный и толстый, и как быстро я кончаю.
Ха – ха – ха. Я давно так не смеялся.
Последние полгода я только и делаю, что смеюсь.
Только смех этот какой – то очень горький… Обычно
оплакивают, а я смеюсь. Такой вот способ справиться
с болью и отчаянием, рвущими душу на куски, будто
голодные кошки – выброшенную им рыбку.
183
Я вспоминаю тебя все реже. Твои светлые волосы,
твою нежную кожу, твой заразительный смех. Твои
зеленые глаза.
Я не цитирую стихи, которые ты писала. Я больше не
захожу каждую ночь на твою страничку для молодых
авторов. Мне все равно, что ты там пишешь и о ком.
…Весной я случайно сталкиваюсь с общей знакомой.
Говорим ни о чем. Она училась с тобой в одном классе,
оказывается.
Я сам не понимаю, как мы с ней оказываемся в моей
спальне.
Позже, разгоряченная, потная, довольная –она лежит
на животе и смотрит на меня.
– Вы давно расстались? – вопрос неожиданный и
очень болезненный. Но я делаю вид, что мне все равно.
Что мне не больно.
– Да…она была слишком холодной для меня… не
люблю фригидных сучек… за те деньги, что я на нее
тратил, могла бы постараться и получше.
– Странно… – она хмурит брови. Я напрягаюсь – по
хребту бежит ледяной змейкой предчувствие, что сей
час я услышу что – то очень неприятное. – А ее убили,
184
знаешь… Изнасиловали какие – то хачи и убили…
оказывается, она была беременна. Где – то на
четвертом месяце. В общем, родители продали
квартиру, забрали ее брата… и переехали. Их можно
понять, правда? Милиция не стала расследовать это
дело. Им было все равно. А висяков в делах никто не
любит…
– Когда?... – из меня с трудом вырывается только это
короткое слово.
– Почти полгода назад. В октябре.
Я давлюсь рвущимся наружу криком. Глупым,
бессмысленным… Отчаянным. Сердце не хочет
биться. Оно запнулось, меня будто тянут под воду, я
задыхаюсь.
…Беременна… Убили… Изнасиловали… Убили…
– Ты не знал, да?... – она пугается. Бледнеет. Видимо,
я и впрямь так страшно выгляжу. – Хочешь, съездим к
ней на кладбище?
– Хочу… Сейчас.
…На кладбище так тихо и пусто. Никто не ходит
между могил, весна вообще такое мертвое время…Она
185
проводила меня к могиле и вернулась в машину.
Решила дать мне побыть одному.
Я упал на колени перед твоим памятником. Мне было
так плохо, что я готов был выть, орать, рыдать – что
угодно… но не мог произнести ни звука. Я задыхался.
Родители выбрали для твоего памятника самую
лучшую твою фотографию. Ты была прекрасна на ней
– как ангел.
– Прости меня…. – я сжимал в горсти землю с твоей
могилы, и понимал, что больше никогда, никогда… Я
никогда не смогу сжать в своих объятиях тебя.
Я все понял… Понял тебя… но было слишком поздно.
Тебя уже не вернуть… а мне – не вернуться.
Я приезжал к тебе почти каждый день целый год.
Один. Не смотрел на часы. Потом реже.
…А потом и вовсе забыл. Нужно было жить дальше.
Если бы еще кто – то подсказал – как…»
***
186
Я понимаю, что мне уже нечего терять. Все потеряно и
так. Но две полоски, проклятые, нежданные,
практически смертельно опасные – они выводят меня
из себя. Я теряю контроль.
Я теряю почву под ногами. И это опасно… В первую
очередь – для тебя.
Когда и как это получилось? Я не хотела детей. От
тебя – тем более. Я еще слишком молода, и у меня
совершенно нет желания превращаться в домашнюю
наседку. Слишком уж много у меня нереализованных
целей и планов, которые я так долго откладывала.
Нужно браться за их осуществление.
К тому же, съемки в порно и беременность – вещи
несовместимые. А я наконец – то приняла то давнее
предложение от известной компании.
Да, я эксгибиционистка. Может быть, я просто
сумасшедшая. Как меня только не называют…
Самое страшное, что мне уже совсем не больно от этих
слов.
Я почти разучилась чувствовать.
187
Это страшно. Но со мной почти все в порядке. Я
привыкла к этому. Может быть, из – за этого я так
идеально тебе подхожу?
Я недолго раздумываю перед тем, как лечь на аборт.
Это правильное – единственно правильное решение. Я
уверена.
…Неделю прихожу в себя. А потом мне неожиданно
начинают сниться кошмары. В них – очаровательный
мальчуган, с такими же карими, как у тебя, глазами.
Он плачет и зовет маму. И я отчетливо понимаю, что
мама –это я. Я что – то напутала. Не дала кому – то
важному прийти в мир.
Я впервые в своей жизни прихожу в церковь. Смотрю
на пустые, тупые лица людей. Каждого из них что – то
сломало. Неужели у меня такое же лицо?
Богобоязненные бабки пытаются меня пристыдить,
унизить –я вошла в Божий дом без платка и в мини –
юбке. Молчу. Боюсь сорваться. Одно слов – и из меня
бессмысленным потоком польется все, что я так долго
в себе ношу.
О них. Об их грехах, которые поздно уже замаливать.
О том, что червивую душу не исправить показной
святостью.
188
Но я молчу. Так правильнее. Вы, пустые и никчемные,
вы цепляетесь за ритуалы и обряды, упуская из виду
суть. Разве вы видите, что в моей душе? Разве Бог дал
вам право судить?
Кто вы такие, никчемные и бесполезные? Вы уже
одной ногой в могиле, и скоро будет идти Страшный
Суд –над вами. Не надо мной…
Еще есть время все исправить. Я ухожу из храма с
этой мыслью. Испытывая желание запереть за собой
дверь – а вас поджечь там, внутри… пусть Суд ваш
настанет раньше срока.
Но это просто желания. Я не могу позволить им взять
верх надо мной.
Иначе я стану чудовищем –таким же, как те, кто
остался внутри… Таким же, каким стал ты. Но кто
или что так тебя опустошил? Ты не хотел
рассказывать…
Придется искать ответы на эти вопросы мне самой.
И я принимаюсь за поиски.»
***
189
Меня стали мучить ночные кошмары Призраки опять
возвращаются. На этот раз они молчат. Они просто
ждут. Чего – то.
И от этого мне еще более страшно.
Тени везде. Они на стенах, они в зеркалах. Я закрыл их
тканью – как обычно делают в дни похорон, – но это
не помогает.
Они везде.
Вокруг меня все теснее сжимается порочный круг, в
который я сам же себя и загнал.
Меня стали мучить видения. Воспоминания. Я вижу
везде не настоящее, а то, что происходило когда – то.
Я вижу себя.
Странно, почему меня это не настораживает? Почему
я так спокоен? Я уверен в том, что все будет хорошо.
Я пытаюсь отключиться и ищу выход. Я хочу вернуть
тебя. Не понимаю, еще отказываюсь принимать как
данность то, что со мной все уже кончено.
Я иду в никуда…
С каждым мигом, проведенным в этом доме,
заполненном безмолвными тенями, я все больше
становлюсь одержим.
190
Тобой. Жизнью. Тобой.
Я строю планы. Я вижу себя в окружении наших детей.
Что со мной? Я ведь отдал все долги. Я вернул те
жизни, которые вы просили. Зачем вы вернулись
мучить меня? Снова?!
Телефонный звонок вырывает меня из этого
состояния. Я на полшага отодвигаюсь от грани,
которую уже почти переступил.
Давняя любовница просит помощи и поддержки.
просит приютить ее на пару дней – ее выгнал
очередной «папик». Что ж. Это даже вовремя.
Я жду ее, стараясь не смотреть по сторонам. Тени
сжимают кольцо, окружают меня. Я чувствую их
пальцы на своей шее.
Твои.
Твои пальцы…
Все смешалось…. Я уже не понимаю, где тени, а где –
моя реальность… Я долго так не смогу.»
***
191
Мне сложно поверить в то, что я узнала. Сложно
принять. Любить убийцу – это так по – женски,
правда?
Оказывается, ты многое от меня скрывал. И не зря. От
такой правды хочется бежать, закрыв глаза и шепча
про себя молитвы.
Я продолжаю убеждать себя, что ты мне не нужен. Я
вовремя и главное –по собственной воле, – оставила
тебя. Мне тяжело даже думать о том, что еще не все
закончено.
И финал может стать…. Трагическим. Для меня.
Отец учил меня играть на опережение. ОН учил меня
выживать. Эти уроки – я ношу их в себе. Еще более
дикая, чем ты. И чужая жизнь не играет для меня
большой ценности. Я – палач. Твой палач.
Но я не смогу. Просто не сумею…
Лучше убей меня сам. Мы будем лежать в сырой земле
– три твои любви, три женщины, сделавших тебя
таким. Чудовищем, без сердца, без души.
Это все из – за нас… Только я не понимаю, в чем же я
виновата.
192
***
Я лежу в постели, опустошенный. Рядом мурлыкает
удовлетворенная женщина. Ей хорошо.
А я боюсь открыть глаза. Я не хочу увидеть тех, кто
окружил постель. Я понимаю, что мне нужно бежать.
Оставить все – и бежать…пока еще осталось чуть –
чуть времени. Пока мне еще дают шанс.
Но меня будто сковали по рукам и ногам. Я не нахожу
в себе сил подняться с постели и пройти сквозь
коридор, заполненный тенями. У меня не получается.
И я лежу. Просто лежу.
Неожиданно в дверь врывается свежий ветер. Я
открываю глаза – пересилив себя, – и вижу тебя.
Холодная, неподвижная, с мертвыми – абсолютно
пустыми глазами. И я понимаю, что тени завладели
тобой.
– Зачем ты пришла? – я с трудом узнаю свой
собственный голос.
– Увидеть тебя, – холод в словах, в голосе…в
сердце? – В последний раз.
Ты молча разворачиваешься и уходишь.
193
И я неожиданно понимаю, что потерял свой последний
шанс.
***
… Кто сказал, что принимать подобные решения –
легко? Я стою в дверях, и вижу тебя. Довольного,
удовлетворенного, спокойного. Я вижу тебя… в крови.
Всего. Твои руки в крови по локоть.
Пусть это всего лишь игра воображения…Но.
Это неожиданно. И очень страшно.
Рядом целый сонм теней. Они приобретают все более
четкие и ясные очертания. Я начинаю их слышать.
– Он слишком многое забрал…
– Это не позволено…
– Бог забыл о нем…никто не давал ему права убивать…
– Нужно расплатиться…
– Ты должна вернуть долг.
Я никому ничего не должна.
Поворачиваюсь и выхожу из спальни, не обращая
внимания на растерянно моргающую блядь за моей
спиной. Она таращит на меня свои пустые глаза, а я
194
неожиданно понимаю, как глупо и как дешево я
выглядела, позволив тебе завладеть моим сердцем.
Мной. Всей.
Это давно стоило оборвать. Поставить точку. И
сегодня я ставлю ее. Мне…все равно.
Прощай…
***
Я понимаю, что потерял все. Одна простая фраза. От
нее стало пусто в душе. Окончательно пусто. Я
разочарован.
Я не думал, что ты так похожа на всех. Но я ошибался.
Женщины практически одинаковы.
Ты не сможешь принять меня. Не сможешь дать то, что
мне нужно.
Я неожиданно начинаю злиться. За потерянное время.
За сокрушенные надежды. В ярости сжимаю кулаки,
представляя, как мои пальцы смыкаются на твоей шее.
Я нахожу в сейфе свою старую, верную, давно забытую
«беретту» Я еще не понимаю, что призраки опять
завладели мной.
А может быть, не хочу понимать…
195
Дорога ложится под колеса автомобиля, мне пусто,
темно и тихо. Я сосредоточен на главном. Я уже
потерял тебя.
Хуже того – я опять потерял веру. Этого я простить
никогда не смогу.
Кто тебе дал право все разрушать?! Кто дал тебе право
решать, достоин я тебя или нет?! Ты женщина, ты –
бессловесное тупое существо, призванное рожать
детей. От тебя ничего больше не требуется!
Ты слишком много берешь на себя. Ты считаешь себя
мне равной.
Это большая ошибка, и ты дорого за нее заплатишь.
Может быть, тогда призраки на какое – то время
оставят меня в покое.
Я не хочу опять умирать…
…Перед глазами пляшут смешавшиеся в одно березы и
ели, и машина – летящая с обрыва куда – то вниз… Я
умираю в эти мгновения раз за разом…
Почему я один должен умирать?
***
196
Я сижу у камина, пью густое вино. В постели спит
утомленный бурной ночью любовник. Я уже не помню,
где его подобрала.
Молодой…совсем мальчишка еще. В свои двадцать
пять я чувствую себя старухой рядом с ним. У него не
таких усталых, потухших глаз
.Я смотрю на огонь и вижу твои глаза.
Скоро все закончится, правда?
Я тоже устала.
В дверь гостевого домика тихо стучат. Я улыбаюсь –
ты не заставил себя ждать. Иду к двери.
Ты на пороге. Глаза – как у демона. Они не карие, –
черные. Голодные. Злые. Нечеловеческие.
И я вдруг понимаю, что у меня они такие же в этот
момент.
– Ты… – ты не находишь слов. Ты не хочешь их
находить.
– Не говори ничего, – я прижимаюсь к тебе всем
телом, не смущаясь своей наготы. Перед смертью уже
нет времени чего – то стесняться. – Просто люби
меня…
197
Закрываю тебе рот поцелуем…
Ночь сливается в сплошной стон. Я не понимаю, где
мы, на каком свете. Это последняя ночь.
Перед рассветом я скатываюсь с тебя и протягиваю
бокал с вином.
– Пей…За нас. Пей.
Ты не настораживаешься. Зря.
Но я тоже не хочу играть нечестно. Я пью вместе с
тобой.
Почему? Потому что я не отпущу тебя просто так. Ты
не уйдешь один.
Вместе в вечность – потому что нам обоим пора. Нас
ждет там твой не родившийся сын.
– Что ты… – ты понимаешь что – то. Видишь адский
огонь в моих глазах. – Ты?!...
– Оба, – снова закрываю твои губы поцелуем. – Не ты
один. Не я. Оба.
И я понимаю, что ты…счастлив. Ты ведь этого боялся,
любимый? Ты боялся умирать в одиночестве?
Не бойся. Я пойду туда за тобой.
198
Пока у нас еще есть силы, мы любим друг друга. Но
сердце уже сбивается с ритма. Нам уже пора… Я все
отчетливее вижу окружившие нас тени.
Это конец?
– Не бойся… – твой шепот уже еле слышен. Едва
различим. Слух покидает меня вместе с жизнью –
быстро и неумолимо. – Они…просто встречают….
– Я знаю… – я не слышу собственного голоса. Я все –
таки это сказала, или …
Перед глазами плывут багровые круги. Горло
наполняется кровью. Сильный яд… Но мне почти не
больно. Я с тобой – а разве может быть что – то более
важное?
…Наутро нас нашли. Два сплетенных тела на пороге
охотничьего домика.
Иногда все, о чем мечтаешь – это красивый конец…
***
…Раз…
Я приподнимаю тебя над собой, позволяя глубже
проникнуть в самые сокровенные глубины твоего тела.
199
…Два…
Задыхаюсь от нахлынувшего, словного приливная
волна, оргазма…
…Три…
Ощущаю твои губы на своих.
Мне именно так, как должно быть – я един с тобой. Я
вижу окружающие нас тени, но мне все равно. Ты со
мной, а остальное неважно.
…Четыре…
Я вижу снова и снова череду прошедших перед моими
глазами смертей.
…Пять…
Алена – мои двадцать один… так сильно возненавидел
за измену –которой не было, – что сам нанял и
подослал убийц…
…Шесть…
…Месть за плавание в бушующем море… Четыре
человека в одной бочке… Не своими руками –я стоял
невдалеке и смотрел…
…Семь…
200
Мои двадцать семь – Наташа… Она и ее не рожденный
ребенок. Опять ненависть. За простые слова – что я ей
не подходил. За ее страх. За то, что принять не смогла.
…Восемь…
Мои двадцать девять – Элина и ее ребенок… Все сам,
все сам…
…Девять…
Почему я вдруг начал вас вспоминать?
Мне вдруг становится важным все тебе рассказать.
Сейчас. Не откладывая. Как будто больше шанса не
будет…
Я еще не знаю. Я еще боюсь умирать.
– Отец никогда меня не любил… Вся любовь, которая
была в жизни – она умерла вместе с матерью…
– Я тебя люблю…
– Правда?
– Правда. Не бойся… Не бойся ничего. Я с тобой,
рядом. А остальное неважно…
Я хочу тебе верить. Я неожиданно понимаю – в твоих
словах есть истина. Пока ты рядом, мне ничего не
страшно. Мне хочется остановить время.
201
Остаться навсегда – сплетенным с тобой, в тебе, для
тебя.
Я бы хотел стать скульптурой – прекрасной,
олицетворяющей начало и конец. Мы приходим в этот
мир благодаря женщине… Из нее.
И уходим – так же…
Ты даешь мне бокал вина.
– Пей… я буду пить вместе с тобой…
Я вижу в твоих глазах наш конец. Ты тоже прочитала
мои желания. И я пью – этот бокал, и ты пьешь из
своего. Но я верю, ты не так труслива, как я когда – то
уже так давно, в свои двадцать семь… Ты не станешь
меня обманывать.
И ты почему – то не боишься умирать.
И мой страх – он тоже вдруг отступает. Я понимаю,
что мы – ты, – все делаем правильно. Нам пора.
И мы снова любим друг друга… Я мечтал от такой
смерти. С тобой… Мы едины и неразделимы. И так
уйдем в вечность.
Рядом тени – и они все ближе. Окружают нас. Как
будто это наша свадьба.
202
Так оно и есть, правда? Мы сливаемся в одно…
Сердце замедляет ритм… Не больно…Совсем… И не
страшно…
Нас ждет чудесный конец.
… Не забывать… Но и не вспоминать. Пора
остановиться. И шагнуть туда – за грань, отделяющую
живых от мертвых. Прийти в объятия тех, кто давно
тебя ждет. Просто поменять дорогу.
Но я не один, и я понимаю, что мне не будет там ни
грустно, ни тоскливо.
Я ухожу с тобой – мы уходим с радостью.
…Тела начинают остывать – все еще переплетенные.
А мы уже не там – мы стоим рядом, окруженные
сонмом теней. И я вижу за спиной свои крылья…
Нас уводит из дома сияющий поток света…
Последнее, что я вижу – нежную и чуть грустную
улыбку матери…
… Иногда нужно…вовремя умирать.
203
КОНЕЦ
204
205
ЭПИЛОГ
206
Их не стали хоронить в разных могилах. На месте
дома, в котором нашли тела, поставили памятник. Два
плачущих ангела. сплетенные в объятиях.
Отцы долго не могли понять, кто отравил их детей.
Дневник А. нашли в доме спустя долгие месяцы.
Отец читал его ночами и плакал. Неожиданно даже для
себя. Он кричал, как раненый зверь. Это страшно –
пережить своего собственного ребенка.
Впервые за долгие годы равнодушие его оставило.
Сын приснился ему на девятый день. Он стоял с тремя
детьми на руках и улыбался. Чуть грустной, мудрой
улыбкой. Рядом с ним была очаровательная белокурая
девушка – та самая, в чьем доме нашли тела
– Здравствуй, папа… Здесь хорошо. Только ты не
спеши. Тебе еще рано, и – прошу тебя, – не надо меня
звать. Никогда не зови мертвых. Нам хорошо тут, в
своем мире. Не надо звать…
Отец проснулся в холодном поту. В тот же день он
приказал убрать отовсюду фотографии сына, сжечь его
вещи, а то, что останется – закопать под памятником
им с Ангелиной.
207
Никто не мог понять причину его неожиданного
поступка.
А он и не просил его понимать…
А вот дневник остался. Отец просто не сумел его
отдать. Там было слишком много страшных тайн. Он
понимал, что тетрадь не должна попасть в чужие руки.
Но это была единственная нить, которая теперь хоть
как – то связывала его с погибшим сыном.
Дневник он отвез в старый дом своей матери. Там он и
хранился на чердаке, пока дом не продали наследники,
и он не попал в руки автора
Некоторые истории должны быть рассказаны. И даже
если человека уже нет в живых, то должна жить
память о нем.
О них – тех, которые равнодушию предпочли смерть.
208
