Текст книги "Сердце твари"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Н-да… надо быть внимательнее. Имейте в виду, послаблений я делать не собираюсь, и если кто-то считает себя недостаточно подготовленным…

– Простите, – мрачно сказал Лопоухий, – но я останусь.

Кудрявый едва заметно хмыкнул.

– В таком случае поднимемся этажом выше. Итак, я буду задавать простые вопросы, а вы отвечайте. Кудрявый, твой возраст?

– Семнадцать лет.

– Как звали твою бабушку?

– Я не знаю. Я сирота.

– Лопоухий, твое имя?

– Дамир.

– В каком городе родился?

Вопросы сыпались горохом, выбор их был случаен, и Клим постоянно менял фокус своего внимания с одного выпускника на другого. Продолжался этот допрос с пристрастием не менее десяти минут, и все это время компания чуть ли не бежала по коридору, пытаясь поспеть за широким шагом мастера Клима.

Остановились возле широкого окна и двери на балкон.

– Кудрявый, открой! Только тихо.

Оказалось, балкон заперт. Парень провозился с замком минут пять, после чего Клим предложил то же самое сделать Лопоухому. Тот вынул из кармана нож и принялся неумело отжимать язычок замка.

Клим вздохнул, отворил окошко и сделал приглашающий жест.

Последним сам переступил подоконник и оказался на свежем воздухе, на длинной обзорной галерее, опоясывающей весь этаж.

На балконе о чем-то мирно беседовали Геда и ее выпускница.

– Отлично. А теперь таким образом. Кудрявый рассказывает мне про Лопоухого. Все, что успел запомнить. Лопоухий про Кудрявого. Можете минуту подумать…

Стремительная экскурсия по ночному зданию продолжилась. Клим никого не поощрял ни словом, ни жестом, не мешал им перебивать друг друга и подсказывать.

Когда ребята исчерпали закоулки своей памяти, Клим сказал:

– Ну что, Кудрявый. Посмотрим, какова твоя подготовка. Залезай на перила и пройди десять шагов… шучу. Всегда дослушивайте приказ прежде, чем начать его выполнять. Итак, ты у нас будешь прыгать через скакалочку. Приходилось раньше?

– Было такое упражнение…

– Начинай.

– У меня нет скакалки!

– Какая разница, это условность.

Чувствуя, что сходит с ума, парень сделал вид, что в руках у него скакалка, и начал прыгать. Клим меж тем продолжал:

– Умение выдерживать физические нагрузки – в нашем деле не главное. Куда важней при этом продолжать четко и ясно мыслить. На каком мы этаже?

– На третьем.

– Сколько лестничных пролетов нужно преодолеть, чтобы сюда подняться?

– Шесть… нет, семь, еще ступеньки около зала.

– Сколько времени нужно, чтобы преодолеть это расстояние пешком? Бегом?

– Бегом – минута…

– Так, продолжай прыгать. А ты – за мной…

– Это какое-то издевательство, – выдохнул Кудрявый в спину уходящим. Получилось громко, и Клим с удовольствием ответил:

– Естественно. Это именно издевательство, и я намерен оторваться по полной.

– Я не желаю быть мишенью ваших насмешек.

– Ну так вернись в зал. Орден предлагает несчетное число прекрасных профессий. Я тебя в разведку не тянул.

Они остановились на углу.

Клим специально выбрал для испытаний эту галерею – с нее открывается вид на Чертово Седло и дорогу в долину, в которой стоит Спасенный город. Утром пришли известия, что армия Схарма уже на подходе. Но та сторона неба была безмятежно темной.

С ушастым Дамиром они пошли назад. Туда, где Ника выслушивала Геду.

– Ну как тебе? – доверительно спросил он.

– Не впечатляет, – в тон ответил парень. – Я надеялся на что-нибудь более грандиозное.

– До грандиозного еще надо дожить. Смотри, какая попка у девочки!

Они подошли к Нике совсем близко, и та вполне могла слышать их разговор. Дамир кивнул:

– И не только попка…

Ника сделала вид, что не слышит.

Геда у нее что-то спросила.

Ника ответила нарочито громко:

– Я была в городе один раз. Не знаю, что там может быть интересного.

– Она тебе нравится? – спросил Клим.

Тот стушевался, не стал отвечать. И мастер увел его подальше от начавшей сердиться Геды.

Вскоре они вновь оказались около Кудрявого.

– Можешь перестать прыгать. У тебя минута. Надо выбежать из здания и махнуть мне рукой с крыльца. Крыльцо отсюда видно. Вон оно! Начинай. – Он взглянул на наручные часы, засекая время.

Кудрявый метнулся к распахнутому окну и исчез.

– Как думаешь, успеет?

Лопоухий в сомнении покачал головой.

– Спорю, что успеет. На щелбан. Принимаешь?

– Принимаю. Не успеет.

Клим облокотился о перила и стал ждать. Кудрявый выскочил на крыльцо и замахал руками.

– Пятьдесят две секунды, – крикнул Клим. – Уложился, можешь возвращаться. А ты подставляй лоб.

Когда Кудрявый вернулся, экзекуция была уже окончена.

– Кто, по легенде, создал Горное Убежище? Что ты можешь рассказать об этом человеке?

– Это был не человек, – голос у парня после бега слегка дрожал. – Это был гном, кажется. Он был подмастерьем у Бога Хедина… он погиб во времена Первого прорыва… его звали Тефур… Тьефур. Он учил людей и писал книги. Летописи Тьефура – фундаментальная вещь по истории… Только сначала Убежище было не здесь, а по ту сторону гор, в пещерах. Потому что гному с учениками там приходилось прятаться… а потом уж ученики перебрались сюда.

Клим дослушал сбивчивый рассказ и обернулся к Лопоухому.

– Ну что, теперь твоя очередь…

– Но…

– Ты что же, думал, что обойдется? Идемте вниз, на турники.

Клим бросил последний взгляд на горизонт – тот по-прежнему был спокоен.

«Значит, все решится завтра», – подумал он.

Утром, после короткого отдыха, мастера собрались в кабинете у Нерина. Солнце только взошло, и, можно быть уверенными, – вчерашние испытуемые еще нежатся в постелях.

Нерин хмуро оглядел собравшихся. Ему-то удалось поспать от силы час – вернулись следопыты с Чертова Седла. Им пришлось два раза укрываться от разъездов патрулей вражеской армии. Это заставляло задуматься. Конечно, три перевала и пересеченная местность, это хорошая преграда для любой армии, но они подобрались слишком близко, и если зададутся целью, то никакие обманки не помогут защитить Убежище. У Акима одних мертвяков около двух сотен. Кроме того, пришли другие известия, и они были не лучше.

И все-таки встречу следовало начать с чего-то хорошего.

Нерин поприветствовал всех, каждому нашел ободряющее слово и поинтересовался, как успехи у его выпускников.

Первой высказалась Диана:

– Меня устраивают оба. Хорошие парни. Самое то для внешнего круга обороны.

– А ты, Рома, что скажешь?

– А? Да, нормально. Я думаю, у нас все получится.

– Рома, придержи коней! Вам еще и делом заниматься нужно! – хохотнул Клим.

– А сам что? Неужели опять – без подмастерьев?

– Позже выскажусь.

Нерин приподнял брови:

– Тогда Геда.

– Клим был совершенно прав. Хорошая девочка, но с ней еще работать и работать…

Старики, конечно, поворчали, но в целом тоже были довольны.

– Ну? Клим? Теперь уж придется говорить, ты последний.

– Отлично. Значит, так. Кудрявый. Э… выпускник Арт. Очень хорошая память, умеет сосредотачиваться на решении. Физическая подготовка средняя, магическая – полный базовый курс. К сожалению, трусоват. Будет неплохо работать в паре с лидером, но для самостоятельной работы я бы его не рекомендовал. Думаю, что подарю его вам, мастер Абер. Имейте в виду, у него много гонора. Лучше подойдет для долгосрочной работы в одну тему. Ушастого – беру себе. Аплодисментов не надо.

– Кстати, – заинтересовался Евсий, – что ты с ними такое делаешь, что они каждый раз от тебя приходят, словно побитые, и обо всем молчат, как партизаны?

– Я их бью. Вопрос исчерпан? Я могу забрать моего Лопоухого и идти работать?

Нерин приподнял ладонь:

– К сожалению, у нас еще есть о чем поговорить. Две темы, и они взаимосвязаны.

– Схарм? – догадался Абер.

– Да. Точней, эти его «освободители», схарматы.

– Я так понимаю, вопрос обороны города? – оживилась Диана.

– Не столько города, сколько школы. Вчера верховный совет Ордена сообщил, что помощи в обороне Узла от них пока не будет. Без подробных объяснений. Сказали только, что воевать на два фронта – нецелесообразно, а пока наши основные силы появятся здесь, город так и так успеют взять. А если успеют взять город, то и гарантированно начнут пользоваться возможностями Узла, и силы магам понадобятся у ловушки. Так что в эту войну мы не вмешиваемся. Пока.

– И будем терпеть схарматов у себя под боком? – хмыкнула Диана.

– Войны на опережение не получилось. У мастеров такой аргумент: вступим в бой – обнаружим себя. Создать второй такой учебный комплекс с нуля будет трудно, почти невозможно, поэтому мы должны на время тихо исчезнуть. Не стану же я выставлять против схарматов, у которых в войске не менее двадцати взрослых мастеров Слова, наших учеников? Тех самых, которых вы сегодня гоняли? В общем, Орден приказывает на рожон не лезть и начать готовить школу к эвакуации.

В кабинете зашумели, словно там собралось не семь взрослых мастеров, а пятьдесят гуляющих школьников с младшего круга. На Нерина со всех сторон сыпались вопросы – что, как, почему и что можно сделать? Нерин обстоятельно отвечал, а Клим думал, что хочешь не хочешь, а ему придется сходить в город. Посмотреть, послушать. Лучше всего идти как раз во время уличных боев…

Нерин дал коллегам пошуметь, а потом коротко попросил не покидать пока Убежище, а помочь преподавателям, их подмастерьям и ученикам приготовить школу к эвакуации.

Клима такой вариант вполне устраивал. Его ушастый новобранец вовсе не был подарком. Но он был единственным, кого можно начинать обучать уже сейчас.

Нерин обещал сам объявить ученикам о решении мастеров, но Клим счел своим долгом разбудить своих вчерашних испытуемых и объявить им свое решение лично.

Кудрявый расстроился, но в меру. А Лопоухий откровенно ликовал – кажется, заподозрил в себе пяток еще не раскрытых талантов.

* * *

Окраины города здесь, в южной части, казалось, вымерли. То ли жители за ночь успели перебраться ближе к центру, то ли сидели за закрытыми ставнями и ждали неизбежного.

Здесь живет городская беднота. Дома-скворечники, сколоченные из строительного хлама и всего того, что удалось добыть в развалинах. В основном на старых каменных или кирпичных фундаментах, часто длинные, с крохотными окнами, эти домики производили еще более печальное впечатление, чем те, что стоят на Песьей улице.

Правда, здесь было меньше руин, и улицы более прямые и широкие. Но как раз это-то в свете грядущей осады и не радовало.

Дальгерт двигался по одной из этих улиц в составе патруля, отряженного Гаральдом. Он внимательно осматривал дома и переулки, но там все было тихо и глухо – ни собак, ни птиц, ни людей.

Утром, когда только заступил в патруль, он еще застал группы людей, в основном женщин с детьми, медленно бредущих к центру. Но к полудню установилась эта тишина.

– Им еще три дня назад объявили, что будут бои на улицах, но мало кто ушел. Люди боятся мародеров. Надеются отстоять свое имущество, – поделился с окружающим пространством высокий мужик, одетый, по меркам центра, небогато. На руке у него красовалась милицейская повязка.

Никто не ответил. Дальгерт подумал, что он, наверное, тоже не ушел бы. Война – это еще неизвестно, будет или нет. А вот разного рода воришек и грабителей в городе немало. Ладно, обворуют. А ведь и поджечь могут…

Улица заканчивалась огородами и сараями, делилась на проулки и тупики.

Здесь большинство домов было брошено еще раньше. Хозяева их либо умерли, либо нашли средства перебраться в более респектабельную часть города.

– Возвращаемся? – спросил Даль у старшего в патруле.

– Пожалуй. Смотри, вон там, у леса, видишь?

Дальгерт сощурился, увидел – трое всадников, двигаются по дороге от города.

– Наверное, их разведка. Так обнаглели, что уже и не скрываются…

– Значит, скоро начнется. Возвращаемся к канаве.

«Канавой» патрульный ласково назвал вырытый за утро по приказу Гаральда ров посреди улицы. При первом взгляде на это оборонительное сооружение Даль подумал, что зря высказал идею вслух. Но дело было сделано, что тут исправишь? Оставалось надеяться, что поднятые и усиленные магией Слова мертвецы окажутся не сообразительней обычных ме́хов и послушно попадут в ловушку, вместо того чтобы обойти ее по развалинам.

Когда они уже подходили к канаве, увидели, что им навстречу скачет верхами взволнованный паренек в белых одеждах – чтец или остиарий.

– Брат Дальгерт здесь? – крикнул он, не здороваясь. – Отец Леон срочно зовет!

Развернулся и ускакал.

Дальгерт встревожился – что такого могло случиться в монастыре, что там вдруг срочно понадобилось его присутствие? Не такая уж он важная шишка на этой елке. Можно сказать, вовсе не важная.

Поскольку добираться предстояло своим ходом, Дальгерт очень быстро распрощался с товарищами по патрулю и поспешил напрямик. Благо родной город, а особенно его небогатые кварталы он знал как свои пять пальцев.

Вот в этих улочках, которые показались бы запутанными любому чужаку, жизнь еще не успела замереть – торопливо шагали куда-то мужчины, хозяева закрывали окна ставнями, а то и заколачивали их. Кто-то тащил от колодца ведра, кто-то суетливо разбирал на дрова собственный полусгнивший забор. Дальгерт на ходу предупреждал, что опасность рядом, и бежал дальше. Вскоре он из неприметного переулка выскочил на Лобную площадь, а оттуда уже два квартала до монастыря.

На площади торопливо строились ополченцы. Их было много, и площадь сразу показалась Далю маленькой.

Он обогнул эту «армию» по краю и, уже не сдерживая бега, помчался к воротам.

Возле них столкнулся с братом Рузаном, и они вместе вошли на двор.

Рузан взволнованно сказал:

– Кажется, вот-вот начнется. Говорят, уже видны передовые отряды…

– Меня зачем-то вызвал отец Леон. Не знаешь, в чем дело?

– Нет. Меня приставили к беженцам. Тут у нас целая толпа беженцев… и всех надо накормить, всем обеспечить ночлег…

– Понимаю. Ладно, брат Рузан. Да поможет тебе Спаситель.

– Да поможет Он всем нам…

Леон встретил его на главном крыльце.

– Вечно тебя, брат Дальгерт, приходится дожидаться.

– Я был в патруле.

– Понимаю. Итак, у нас есть сведения, что вражеское войско разделилось. Другой цели, кроме как небольшими силами прорываться к монастырю, пока основные отряды заходят с юга, я не вижу. Командовать обороной монастыря я оставляю отца Никулу. Он, безусловно, справится. А ты ему в этом поможешь. Но, брат Дальгерт, у тебя будет еще одна задача. Я не исключаю, что среди беженцев есть те, кто проник в город этой ночью. Они пришли сюда под видом обычных перепуганных горожан, пришли, чтобы предать. Чтоб ударить в спину. Так вот, надо проверить беженцев по спискам привратника. Не забывай также пользоваться святой Сферой – она укажет неучтенных магов. Все ли тебе ясно, сын мой?

– Нужно ли мне идти к отцу Никуле прямо сейчас? Или же проверка горожан – моя основная задача?

– Отметься у отца Никулы и сразу ступай в трапезную. Большую часть беженцев пока разместили там. И да поможет тебе Спаситель.

Дальгерт поклонился и поспешил на двор, где отец Никула раздавал задания монахам и послушникам. Он их уже успел разделить на десятки и назначить командиров…

Ильра ту ночь тоже не спала. Мерила шагами выделенную ей келью, то с ненавистью вспоминала самонадеянного монашка Дальгерта, то вдруг вскидывалась от мысли, что это, скорей всего, последняя ночь ее жизни, а она так глупо ее проводит.

После смерти матери она была уверена, что встретит свою последнюю ночь именно так – в монастыре, под охраной бдительной стражи. Правда, в ночных кошмарах виделись ей тесные подземные камеры и одетый в черное палач. А на деле это оказалась монашеская келья. Маленькая, но даже уютная. Только видно, что здесь давно никто не жил.

И смерть предстоит не на костре и не от рук ненавистных священников…

Раз уж старейшины решили пустить в ход силы древнего Тарна, значит, дело действительно может обернуться падением города.

Такие силы губительны для необученных магов. Они губительны даже для мастеров Слова. А Ильру никогда специально не учили ни защитам, ни магическим приемам. Видимо, старейшины просто выбрали того, кто наименее полезен в деле защиты города. Ильра успела убедить себя, что этот выбор справедлив. И раз уж так случилось, она сделает все, что в ее силах, чтобы защитить корни Тарна, с таким трудом прижившиеся на этой неподатливой суровой земле.

Всю жизнь прожив в окружении людей, связанных сродством, менее заметным, чем родственные связи, но более крепким и значимым – сродством общих корней, общего происхождения, Ильра, конечно, знала все три бережно хранимые от чужаков тайны Старого города. Она знала, что будет требоваться от нее: стать проводником призванных сил, превратиться в русло, по которому они хлынут в мир. Все остальное уже сделали старые маги, предки, создавшие щит. И столько времени, сколько сможет она удерживать в себе этот поток, щит будет напитываться энергией. А значит, от нее зависит, насколько прочным он будет и как долго простоит.

Этот самонадеянный белорясник сказал: «Я тебя вытащу». Ему нет дела до того, что, если не провести ритуал, могут погибнуть сотни людей. Он опять думает только о себе и о своей выгоде.

Кажется, вся ненависть, на которую Ильра была способна, в тот момент была направлена именно на Дальгерта.

А потом кто-то провернул ключ в скважине и дернул за ручку двери.

– Кто там? – окликнула она.

– Госпожа Ильра, вас ждет старейшина Гаральд.

Неужели пора?

Она охнула и открыла дверь. Тощий служитель чуть поклонился ей и предложил следовать за собой. Через минуту они уже входили в маленький светлый зал, стены которого были выбелены, а вдоль них стояли статуи, изображающие святых. Восемь статуй.

Гаральд ждал ее в этом зале, а за его спиной стоял высокий человек, закутанный с головы до ног в длинный серый плащ. Кто это? Чтец, который будет произносить направляющие слова? Маг?

Старейшина печально улыбнулся, приветствуя:

– Вы истинная дочь Тарна, Ильра Зэран, и я горжусь вами.

Ильра, как никогда собранная, тоже чуть склонила голову в приветствии. Так здороваются воины и маги, и она сознательно не стала отвешивать «женский» поклон с приседанием. Сегодня она – орудие Тарна, так к чему условности?

– Я прошу простить мне, что нарушил ваше уединение, однако есть человек, который очень просил меня устроить вам встречу, именно по этой причине я здесь.

– Уже началось? – замирая, спросила Ильра.

– Нет, но отряды врага хорошо видны, они движутся к городу. Думаю, они попытаются войти с марша. Так что, Ильра, согласны ли вы поговорить с этим господином?

– А он кто?

Возникшая было безумная мысль, что это – отец, мигом исчезла. Виль ниже незнакомца, самое меньшее, на голову. Да и Дальгерт, пожалуй, ниже.

Гаральд чуть нахмурился, но покачал головой:

– Ильра, да или нет? Мы в монастыре, и священники все время незримо следят за нами.

– Хорошо, я поговорю с ним. Недолго.

– Я подожду у выхода.

Ни на секунду старейшина не задумался, почему она так бездумно выполняет все просьбы незнакомца, который даже не представился…

– Присядем, – предложил незнакомец.

Ильра огляделась в поисках скамьи и тут же увидела – у двери, через которую они с монахом только что вошли. Верней, монах проводил ее до входа и сразу удалился.

– Снимите капюшон, – попросила Ильра. По правде сказать, ей было любопытно, кто кроме отца и Дальгерта мог пытаться добиться встречи с ней. Да еще и успешно.

– Мне бы не хотелось в этом месте. Мы не знакомы, Ильра Зэран.

– Что же привело вас ко мне?

Незнакомец вздохнул и задал встречный вопрос:

– Ильра, вы боитесь смерти?

– Я видела, как умерла моя мать. Да, я боюсь; но куда больше боюсь, что не справлюсь, что врага остановить не удастся и все окажется напрасно.

– Вы? Не сомневаюсь, вы справитесь. Дело в другом. Видите ли, Ильра… по завершении этой магии физически вы не умрете. Вам никто не причинит вреда. В отличие от варварских обрядов ваших врагов, магия Тарна не требует крови. Но жизнь, которая вам достанется, хуже смерти. Все становится пеплом, мир погружается в серую муть, вскоре исчезают звуки и голоса. Пальцы перестают чувствовать предметы, и остается цепляться только за память, но и она непрочна. Она будет стираться и рассыпаться на клочки, и однажды не останется вовсе ничего, а другим будет казаться, что вы постепенно теряете разум, погружаясь в свой внутренний мир. Они будут стараться спасти вас, но это не даст результата, потому что нельзя вернуть то, что сгорело и только кажется уцелевшим, а на самом деле это пепел. Связи разрушены, но память немного прочней и создает видимость, что все еще можно вернуть, отыграть назад.

Незнакомец говорил как будто даже не Ильре, а самому себе. Смотрел на свои руки – кончики пальцев сведены – и говорил им, пространству между ладонями.

– Зачем вы меня пугаете?

– Чтобы вы до конца поняли, на что идете.

– Предлагаете бежать? Вас не Дальгерт прислал, часом? Я никуда не пойду. Возможно для некоторых долг и честь – это пустой звук, но никто никогда не скажет, что Ильра Зэран предала свой народ из-за страха смерти.

– Не сердитесь. Я не собирался предложить вам ничего недостойного. Достаточно ли будет сказать, что среди дорогих мне людей были те, кто ушел этой дорогой?

Ильра представила, как ее потом, после, возвращают отцу. С пустым взглядом, не отвечающую на вопросы, не способную даже удержать ложку…

Конечно, он будет стараться вернуть ее. И конечно, ему это не удастся. Будет ли для него это лучше, чем если бы старейшины вернули ему труп?

– Я все равно пойду до конца, – тихо сказала Ильра. – Что бы вы ни сказали, на самом деле у меня нет выбора. Не стану же я действительно упрашивать старейшин найти кого-нибудь другого на это место!

– Многие бы так и сделали. А кое-кто предпочел бы совершить самоубийство.

– Среди тех, кто от корней Тарна, таких нет!

– Ошибаетесь, очень даже ошибаетесь…

– Разве что этот предатель Дальгерт Эстан.

– Вы, похоже, совсем не разбираетесь в людях, милая Ильра. Дальгерт Эстан собирался заменить вас. Ему, конечно, не дали.

– Ему было наплевать на людей в городе.

– Это важно? Впрочем, что гадать. Я не прошу вас менять выбор или уклоняться от долга.

– Тогда что?

Незнакомец пошарил за пазухой и вынул оттуда гладкий темный шарик, как раз такой, чтобы уместиться в ладони. Молча протянул его девушке.

Она нерешительно взяла. Шарик оказался целиком вырезан из дерева. Совершенно гладкий, но видно, что его не касалась ни краска, ни лак.

– Вот, возьмите. Держите в руке во время обряда. Когда мир станет серым, он позволит вам найти дорогу назад. Нужно будет только захотеть вернуться.

Беженцев было много и становилось только больше. Кажется, к обедне привратник уже перестал вести учет. Дальгерт понял, что закончит их проверять разве что к концу следующего года, но тогда это будет уже неактуально. Результаты проверки у него самого вызывали большие сомнения: слишком велика была вероятность ошибки. Что может дать короткая беседа? Почти ничего. Заметил только, что людей Тарна в монастыре было очень мало. Семьи старейшин с маленькими детьми, да и то не все. В основном корни Тарна остались верны себе. Даль разрывался между двумя желаниями – оказаться сейчас на окраине, где городское ополчение и монахи вот-вот столкнутся с силами армии Схарма, и быть здесь в тот час, когда старейшины будут вынуждены привести в действие свое тайное оружие. А он должен был бродить между рядами сидящих вдоль стен главных галерей людей и до бесконечности задавать одни и те же вопросы. С этим легко бы справились и мальчики из семинарии, в то время как он – один из немногих здесь, кто действительно умеет драться.

Вероятно, отец Леон специально измыслил ему это поручение, чтобы держать подальше от основных боевых действий. Осталось понять зачем. Но понять причины поступков этого хитрого старого священника почти невозможно. Нет, потом он все узнает. Потом, когда бой закончится, и Леон с презрительной усмешкой расскажет, что, почему и как.

Даль как раз вышел во двор, когда в ворота вбежал послушник с криком:

– Началось! Началось!

Монахи побросали дела и помчались вверх по лестницам, на крышу.

Дальгерт тоже помчался наверх. Оттуда прекрасно виден весь город.

Армия Схарма втягивалась в три неширокие улицы. Смотрелось это впечатляюще. Сначала по узким проулкам двигались чадящие и пылящие транспорты, созданные мастерами Слова. Одному мастеру такого монстра не создать. Дальгерт, проживший в трущобах Мегаполиса без малого год, видел там и такие. Хотя чаще, конечно, ему доводилось встречать маленькие легкие машины для перевозки одного-двух пассажиров. И уж конечно, эти чудовища не были творением рук деревенских мастеров. Тут работали хорошо обученные знатоки своего дела. И работали не год и не два.

На броне располагалось минимум по четыре солдата в шлемах и со щитами. Они временами покидали свои «насесты», и тогда в переулках завязывались короткие стычки, но это не мешало основным силам победно идти вперед.

Благословение силам Равновесия, этих чудовищных транспортов было немного. За ними почти вплотную шел пеший строй. Вдалеке виднелись еще какие-то машины, но их разглядеть мешала география улиц и поднятая сотнями ног пыль.

Почему-то должным образом не сработали стрелки, засевшие на крышах домиков, в развалинах и подворотнях. А потом Дальгерт увидел псов. Они бежали далеко впереди и атаковали все, что казалось им живым. Их рубили, но дело это было почти безнадежное – псы не чувствовали ударов.

– Значит, еще и собаки. Не только голуби.

Дальгерт бросил взгляд вниз, на длинную очередь беженцев. А ведь скоро здесь появятся первые раненые.

Он внезапно сообразил, что наверху очень много людей и большинство из них праздные зеваки. Не вооруженные и практически беззащитные.

Выругался, начал искать глазами отца Никулу. Увидел его подле оружейной и поспешил туда. Придется смириться с тем, что приказ отца Леона будет выполнен не до конца.

Отец Никула спросил:

– Луком владеешь?

– Плохо. Если есть, лучше арбалет или огнестрельное.

– Ну ты замахнулся. У нас на весь монастырь пять ружей. И к ним по горсти патронов. Бери самострел и радуйся, что вообще что-то досталось.

– Беру и радуюсь. Куда мне?

– На крышу. Правое крыло. Там спросишь брата Лариона. И да поможет тебе Спаситель.

Монастырская крыша была окантована парапетом чуть ниже роста взрослого человека, с прорезанными в ней бойницами.

Отец Ларион указал Далю его место на стене, напомнил, чтобы он проверил выданное оружие, и ушел. У выхода на крышу присел мальчик лет восьми – один из тех, кто потом будет подносить боеприпасы.

Толку, правда, от них будет мало. Если чудовищные транспорты доберутся до стен монастыря, то монастырь продержится ровно столько, сколько продержатся ворота.

С того места, где устроился Дальгерт, было видно, как продвигается правое крыло нападавших. Продвигалось оно бойко. Несколько домов у них за спиной уже полыхали. Впереди по-прежнему шли две машины.

Первым серьезным препятствием для них оказался как раз ров. Неуклюжее колесное чудовище не успело затормозить и ухнуло в провал утяжеленной носовой частью. Тот, кто управлял второй машиной, вовремя сориентировался и остановился в поисках объездного пути. С обеих машин ссыпались бойцы, двинулись на засевший за баррикадой первый серьезный заслон. Дальгерт мог поклясться, что увидел залп. Вот только ни одна из отправленных стрел, похоже, не достигла цели – никто из атаковавших не упал.

«Надо укреплять ворота», – подумал он.

На крыше все еще было полно любопытствующих, которые ничем не могли помочь обороне. Ларион, похоже, о них просто забыл. Даль распорядился:

– Всем посторонним покинуть крышу! Находиться здесь опасно!

– Да ладно тебе, – усмехнулся занимавший ту же бойницу аколит. – Бой еще далеко.

– Точно, – спохватился отец Ларион. – Уходите! Вы будете мешать обороне.

Многие послушались.

Баррикаду на улице смяли, почти не потеряв времени. Армия пошла дальше, только у засевшего во рву транспорта осталось несколько человек – вызволять. Да еще несколько человек из числа защитников оперативно собрали покойников и потащили куда-то назад, в хвост процессии.

На этом рубеже армия Схарма не потеряла ни одного солдата.

– Жарко там, – с какой-то тоской сказал сосед.

– Скоро здесь будет еще жарче.

Город не мог похвастаться диковинным транспортом или оружием. Здешние мастера Слова занимались в основном созданием нужных в хозяйстве мелочей – мельниц, самоходных тележек и плугов, кухонной утвари. Что до машин, подобных тем, которых Дальгерт видел в Мегаполисе, то на здешних улицах они бы долго не просуществовали, а центральная часть города невелика, и там вполне можно быстро перемещаться на своих двоих. Старейшины для парадных нужд еще могли выехать в карете, запряженной парой лошадей, но на памяти Дальгерта такое случилось только раз, когда один из сыновей Гаральда женился. Мастера Слова боялись монастыря с его строгими правилами и нетерпимостью к любой магии. Мудрено ли, что их здесь с каждым годом становилось все меньше. Теперь их услуги ох как пригодились бы!

Движение врага замедлилось: они вошли в ту часть города, что строилась на древних руинах и завалах. Ту самую, в которой иногда теряются даже старожилы. Узкие переулки, похожие один на другой, застраивались здесь без всякой системы…

Наступавшие решили проблему просто. И Дальгерт воочию увидел, для чего их машинам был нужен этот тяжелый, треугольный нос. Он просто врезался с наскока в стену ближайшего дома, откатывался назад; строение шаталось и падало прямо на транспорт, но тот словно не замечал придавившей его массы и шел дальше. Солдаты двигались уже по развалинам.

– А первый утюг все еще в яме… – заметил сосед.

– Надо было больше рвов. Но теперь они будут осторожней…

– Это точно. Смотри, раненых несут. А мы все ждем…

К монастырю приближалась процессия из нескольких человек с носилками. Даль рассмотрел, что в большинстве тащили носилки женщины.

Армия Схарма целенаправленно двигалась к центру. За ними стелился черный дым пожаров.