Текст книги "Привидение особого назначения (СИ)"

Автор книги: Наталья Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 9.

Последствия.

Вороной конь гарцевал, испуганно всхрапывая и кося глазом на аномалию, расположившуюся прямо на тропинке. Прекрасному животному не нравилось странное пятно, как впрочем, и резкие звуки, недобрые, предвещающие беду, которые плыли по лесу, резко обрываясь и снова нарастая. Всадник с трудом удерживал коня на месте, не давая тому попятиться. В синих прищуренных глазах отражалась напряженная работа мысли. Волосы слиплись от пота, в уголках губ затаилось напряжение и отрывистый приказ, отданный холодным голосом, никого не удивил. Аномалию видели все всадники, а не только тот, кто возглавлял отряд.

– В объезд, – почти не разжимая губ, тихо произнес синеглазый мужчина, в чьем лице легко угадывались уже знакомые нам черты вертихвостки Иллисии.

Его услышали все сопровождающие, звуки, из-за которых люди испуганно вздрагивали, внезапно прекратились, и ненадолго в лес вернулась тишина.

– Так дольше будет, не успеем, – осмелился кто-то из свиты подать голос.

– Мы уже не успели, – спокойно отозвался Сиятельный Сэдс, разворачивая коня. – Поехали.

Из-за того, что пришлось перестраиваться и разворачивать коней, случилась небольшая заминка, тропа была узковата для маневров. Что еще ненадолго задержало продвижение к цели, но Сиятельный Сэдс оставался все так же невозмутим и ничем не выдал своего нетерпения. Пожалуй, ему эта заминка была очень даже на руку.

Меня ждали. Об этом можно было судить по тому, как напряженно всматривался в пейзаж мужчина в черном и как резво он обернулся, стоило мне нарочито громко прокашляться у него за спиной.

– Пришла, – с облегчением выдохнул Дарогл.

Как же ему наскучило сидеть в одиночестве и не иметь возможности поговорить хоть с кем-нибудь или просто прогуляться. А как тогда я в одиночестве тут месяц выдержала? Ведь по сути весь этот Дворец одна большая тюрьма. Комфортабельная, красивая, но тюрьма. А уж если вспомнить тех, кто сейчас его населяет. Даже вспоминать не хочется то, на что способны эти люди, точнее один людь.

– Ну да, держу обещание, – небрежно прошествовала к стулу и устроилась на нем, закинув ногу на ногу.

Ох, кто знает, каких мне стоило усилий сдержать себя и не начать истерить, по поводу недавно пережитого шока. Удивляюсь, как сумела до сих пор сдерживать эмоции и делать вид, что ритуал меня никак не задел. Самообман. Все это время, до ритуала и после делаю вид, что все так и надо. Что ничего необычного не происходит. Бросаюсь из истерики в злость, из гнева в омут тоски и пытаюсь сделать вид, что живая. Точнее снова и снова пробую убедить себя в этом. А вот сейчас, в этой комнате, глядя на такого симпатичного мне мужчину, да что там симпатичного, очень даже нравящегося (и когда только теплыми чувствами проникнуться успела?), поняла, как много на самом деле потеряно и как больно прятать от себя эту истину, пытаться жить как человек, в глубине души потеряв надежду. Как же хочется быть не привидением, а просто живой и осязаемой женщиной, которая может расплакаться в объятиях сильного мужчины и признаться всему миру, что слабая, беспомощная и что страшно, не понятно почему, но страшно. Не хочу видеть всех этих жутких вещей происходящих вокруг. Не хочу никуда бежать. Хочу покоя и тепла чужой души, адресованной мне. Но как можно требовать от кого-то тепла не отдавая ничего взамен? Мне до сих пор горько вспоминать Михаила. Ведь для него я была чем-то более ценным, чем он для меня. И я нагло забирала то, что не должна была трогать. Но что жалеть сейчас об этом? Ведь раньше меня жизнь на любовь не баловала. Одна боль и никакого счастья. Так хоть чуточку тепла удалось получить.

Удивительно, руки Дарогла смогли не просто коснуться моего лица, отвлекая меня от моих тяжелых мыслей, а смогли передать его сопереживание тому плохому, что сейчас чувствовала. Или это мне просто кажется? Очередной самообман? И как он смог понять как мне плохо? Ну уж нет, никаких шансов на "мы", у нас с ним нет. Он хочет убить меня, я же теперь сама не знаю чего хочу. Сбросила его руки со своих призрачных щек, и задалась снова вопросом: "Как он сумел?". Придала лицу дерзкое выражение и спросила:

– Ну, так как? Что делать будем? – и игриво прикусила нижнюю губку, наблюдая за его реакцией.

Забавно, ведь даже не отдавала себе отчет, что постаралась приукрасить и сделать себя много реальней, когда шла к нему на свидания. Дарогл мужчина умный, и наверняка, не мог не заметить, как я постаралась. И не удивлюсь, если отнесет это на свой счет. И будет прав, кстати.

– Не делай так больше, – голос мужчины прозвучал глухо и напряженно.

Он следил за мной глазами кота, перед носом которого болтается бантик на веревочке.

– Как не делать? – нарочито наивно поинтересовалась я, прекрасно понимая, что мне ничего не грозит. – Вот так? – послала ему воздушный поцелуй и игриво стрельнула в него глазками.

Он стоял рядом, и ему не стоило большого труда, в одно мгновение стать еще ближе и схватить меня за руки. Энергия его стремительного движения передалась стулу и мы, стул, я и Дарогл грохнулись на пол, при этом умудрившись сменить порядок во время падения. Стул отлетел в сторону (не Дарогл ли придал ему ускорение?), Дарогл плюхнулся на спину (и когда успел развернуться?) ну и я пристроилась сверху. Любопытная получилась конструкция. Опять кто-то решил бедное привидение полапать. Неужто так секси выглядеть стала, что все подряд зажимать пытаются? Хотя стоит сначала припомнить свое поведение, а потом и делать выводы.

Мужчина никак не держал меня, и я с неохотой поднялась. А чего хотела? Чтобы действительно облапал? Привидение? Ну-ну. Вряд ли это действительно может быть удовольствием, да и чем-то похожим на некрофилию отдает. Но того, что воспоследовало дальше, я никак не ожидала. Дарогл одним слитным, мягким движением оказался на ногах, притом очень близко от меня, и прошипев: "Говоришь, я хорошо целуюсь?", шагом преодолел расстояние разделяющее нас. Я так удивилась этому факту, ведь за последнее время привыкла безнаказанно мужчин провоцировать, зная, что мне ничего не смогут сделать, что не попыталась ни сдвинуться с места, ни выскользнуть из крепких объятий, ни просто что-то сказать в ответ.

Еще большим откровением стало, что поцелуи еще могут меня волновать и не просто волновать, а вызывать такие фантастические чувства, сродни физическому удовольствию, только на порядок выше. Странное ощущение, когда кажется, ты истончаешься, распыляешься, меняешь структуру, пытаясь слиться с чем-то непонятным и совсем не известным. Никак бы не удалось передать это необычное чувство словами. Да я и не пыталась, ни говорить, ни думать…, ни осмыслить, как такое возможно.

– Что это было? – мое призрачное тело трясло, и лихорадка никак не унималась, сколько не заставляла себя успокоиться.

Как же было обидно видеть, что брюнет смотрит на меня спокойно, изучающе, словно для него никаких откровений не было. Но ведь это не так. Что-то, что-то с его стороны было такое…, опять не удается подобрать слова. А теперь так холодно смотрит. Елки-палки, Галина, ты так обижаешься на него, будто у вас уже секс был. А ведь его и не было и не будет. И никто тебе ничего не обещал. И ты сама виновата, будешь знать, как мужчин провоцировать.

– Не знаю, – Дарогл хмурился, все так же изучающе глядя на меня. – Я не знаю.

– Хорошо, забыли, запечатали, оставили в прошлом, – надо же как он мою защитную оболочку пробил, до сих пор трясет, и обидно так, что расплакаться хочется. Захлебываясь словами, зачастила. – Я по поводу ухода из этого милого домика пришла узнать.

С ума сойти, ну как унять себя, как успокоить? Перевести разговор в деловое русло и не обращать внимания на огонек разочарования, мелькнувший в глазах мужчины, мало ли чего он хотел и ждал. Мог бы и сказать, русским языком.

– Весь вопрос в энергии. Если она этой ночью будет, то мы уйдем, – Дарогл поднял стул, поставил его на место и отошел к окну.

– Почему ночью, а например, не сейчас? – полюбопытствовала я, все так же пытаясь унять лихорадочную дрожь, на которую, думала, уже не способна.

– Ночью один страж, днем много людей, могут помешать, – как всегда немногословно ответил Дарогл.

– Энергия будет. А с кинжалом что делать? – решила довериться опыту мага, отгоняя по ходу мысли, что уже как-то и умирать не охота и тем более от его руки.

– Ничего. Он больше не нужен, – повернулся он ко мне, внимательно вглядываясь в мое лицо. – Пусть остается здесь.

И что Дарогл этим хотел сказать? Уж точно не то, что после всех этих заигрываний передумал меня убивать. Скорее другой способ придумал. Ладно, потом решу, как сбежать от него. Главное вырваться из этой тюрьмы, не забыв перед уходом кое-какие вопросы Анталу задать. Я собираюсь от него убегать? И как это понимать? Я что, решила, что жить все-таки стоит? А это новость! Вот только хорошая или плохая?

– Ночью буду. Как поздно ночью? – отмахнулась от ненужных сейчас мыслей.

– Я позову, – серьезно ответил он. – Мне нужно немного энергии, сейчас. Поделишься?

Почему-то возникло ощущение, что надо мной подшучивают. Может из-за этих смешинок в глазах. Я тут же забыла о том, что нужно спросить, каким это образом позовет, и сказала совсем не то, что хотела:

– Поделюсь, сейчас, – и, увидев, как он протягивает ко мне руки, тут же сбилась с попытки сконцентрироваться. – Эй, существуют, вообще-то и другие способы передачи энергии.

– А мне тот понравился, – невинно просветил он меня и сграбастал в объятия.

– Я не понимаю тебя. Ты же вроде меня убить…, – договорить мне не дали.

Честно, энергией поделиться я забыла, слишком уж процесс и в этот раз был увлекательным. Почему так происходит? Я же призрак! А призракам не дано получать такое удовольствие от простого поглаживания по щеке да от поцелуя. Но я же чувствую, да еще как! Так не должно быть!

– Зачем тебе это все?! – спросила, когда мысли все-таки пришли в порядок.

– Неужели ты думала, что я оставлю последнее слово за тобой? – немного лукаво улыбнулся Дарогл.

– Хм, не понимаю, все равно не понимаю зачем. С чего это ты проникся ко мне такими пылкими…, – выскользнула из его рук, извернувшись. – Не понимаю.

– Поговорим после побега, – посерьезнел он. – А энергия мне все-таки нужна.

– Хорошо, – попыталась отвлечься от посторонних мыслей.

Это у меня плохо получилось, потому что ему удалось выбить меня из пофигистки-сумасшедшего настроя. И во мне проснулось любопытство. Так хотелось узнать, понять, что он, кто он, и почему все так с ним непонятно получается. Неужели и привидения могут что-то чувствовать?

– Ну как? Энергия сегодня будет? – мужской голос вытряхнул меня из моего ступора.

– Будет, – буркнула, немного обидевшись, я, видишь ли, судьбы привидений решаю, а меня отвлекают.

В этот раз сосредоточиться удалось лучше. И последнее слово решила все-таки оставить за собой. Чмокнула его в плотно сжатые губы и выскочила из комнаты. Ну вот, дура дурой. Так и не выяснила, когда являться. Не побег, а какая-то сплошная авантюра. Нет бы уточнить все, понять, что собирается делать и как хочет бежать. Я ж в поцелуйчики заигралась. Дура, одним словом.

Вместо того чтобы заняться удовлетворением своего проснувшегося любопытства по поводу ритуала и вообще всего того, что происходит вокруг в последние дни, поддалась минутному настроению и отправилась в парк. Сама не знала, зачем это сделала, но какое-то смутное чувство гнало меня туда, и я не стала противиться ему.

Парк вздыхал, подчиняясь порывам ветра. Зеленые кроны, сливались с постепенно темнеющим небом. Я бродила по тропинкам, понимая, что бездарно теряю время, что его стоило бы потратить на разгадку тайн. Потому что потом, если побег состоится, ничего про тайны мне узнать не удастся. Но как привязанная бродила по парку, решив переквалифицироваться из дворцового приведения в парковое.

Темная коленопреклоненная фигура привлекла мое внимание не сразу, так недвижима она была. С удивлением поняла, что это Его Высочество Таэлль склонился над небольшим ростком, который пробил себе дорогу к жизни и солнцу, которое сегодня уже нырнуло за горизонт.

– У него новая жизнь, – глухо произнес принц, снова непонятным образом почувствовав мое присутствие. – Как бы мне хотелось стать деревом. Не думать, не решать, жить, пить живительные соки земли, радоваться солнцу и птицам, поющим на ветках. Лирты, они счастливцы. Они умеют жертвовать собой во благо остающихся, а я не имею права принести такую жертву. Разве это справедливо? Нести всю тяжесть подобных решений на своих плечах?

Эти слова, они вывернули меня наизнанку, достали из потаенных уголков моей призрачной души то самое, извечно женское, когда хочется укрыть, приласкать и успокоить. Но сдержала порыв, стараясь не выдать свое волнение.

– А по-другому никак? – задала риторический вопрос.

– Традиции и отсутствие других возможностей использовать магию, – тяжело поднялся он с колен и развернулся ко мне лицом. Сухими, лихорадочно блестящими глазами Черномор вглядывался в мое лицо. – Ты осуждаешь меня за Иллисию?

– Кто я, чтобы осуждать? – удивилась я. – Наверное, есть причины, которых просто не знаю.

– Есть, – он отвел взгляд и заговорил, быстро, тихо, так что приходилось напрягать слух, чтобы не проворонить ни слова. – Отец мертв, официального подтверждения до сих пор нет. Это значит, кто-то решил воспользоваться ситуацией. А лерт не умрет, пока не оставит потомства. Ведь может получиться так, что меня достанут. И если наследника еще не будет, я буду лежать полутрупом, с которого можно будет взять только одно…, объяснять не надо что? – усмехнулся он, проявив признаки стыдливости. – И представь, каково знать, что даже толком ты умереть не можешь. Два раза в истории была такая ситуация, когда девушкам, выбранным как возможным матерям наследника, приходилось восходить на ложе к практически мертвецам. Я не желаю такого никому. Да и позволят ли в нынешних обстоятельствах хоть кому-то приблизиться ко мне умершему? Слишком грандиозна игра. И нити ее в руках далеко не у тех, кто воображает себя хозяином положения. У меня нет выбора. События разворачиваются слишком быстро. И отец был не прав, отослав меня. Я не могу больше сидеть здесь. Завтра утром мы уедем. Пора вмешиваться в ситуацию. Иллисия останется здесь. Под приглядом Антала она будет в безопасности. Не хотелось бы, чтобы ребенок родился у полумертвой матери. Ведь пока она не выносит дитя, то тоже не сможет умереть.

– Ты обрек ее на страшную участь, – отмерла я, переварив все услышанное.

– Она сама ее выбрала, – но горечь в его глазах, говорила о том, что ему и самому не по душе принимаемые меры. – Ты с завтрашнего дня будешь свободна как ветер. Я решил отпустить тебя. Кто знает, будет ли у лиртов и у лертов завтрашний день. У меня нет уверенности в будущем. Не хочу никого обрекать на заточение. Слуги тоже с завтрашнего дня будут освобождены от своих обязанностей. Останутся только самые преданные, те, кто смогут обеспечить Иллисии и развлечение, и должный уход. Ей, к сожалению, придется ждать результатов здесь. Рисковать ее жизнью не имею права.

– Ты так уверен, что ребенок будет? – решила коснуться щекотливой темы, с трудом удержавшись от того, чтобы погладить Черномора по голове.

– Уверен, – кратко ответил принц, но вдаваться в подробности не стал. – Знаешь, мне жаль друга. Я так хотел его защитить. А повернулось все не так, как я задумал. Если бы Иллисия оказалась столь добродетельна, как мне о ней рассказывали, Кралл сейчас имел бы полное право не участвовать во всем этом.

– Женитьба дает возможность не приносить себя в жертву? – живо заинтересовалась подробностями этой истории.

– Да. Только лиртам обычно не дают разрешение на женитьбу. А вот право делать детей на стороне, сколько угодно, это у них есть, и даже некоторые главы Сиятельных семей ничего не имеют против, чтобы у их дочерей рождались дети от лиртов. Так может передаться наследственная предрасположенность к накоплению магии. А значит и возможность ребенку лирта тоже стать лиртом. Слишком долго в нашем мире не было проблем. Все забыли про цену, и думали только о привилегиях. О тех деньгах и поместьях, которые могли достаться родственникам после смерти лирта. Скольких трудов стоило уговорить отца дать разрешение для Кралла. Отец словно чувствовал, что скоро будет каждая жизнь лирта на счету. Но мне удалось его уговорить. И все зря.

– Но ведь если бы не было Иллисии, – неуверенно начала я, потом окрепшим голосом продолжила. – То тогда тебе сложнее пришлось бы с поиском кандидатуры.

– Да сложнее. Но все случилось так, как случилось. Завтра, когда мы уедем, ты сможешь выйти из дворца и отправишься туда, куда тебе заблагорассудится, – сделал принц несколько шагов в сторону дворца, намекая, что разговор по душам закончен.

– Я останусь, – слова вырвались прежде, чем успела обдумать то, что делаю. – Хочу быть полезной. Например, если останусь с Иллисией, то ей не так скучно будет здесь одной.

– Давить на тебя никак не стану. С завтрашнего дня ты свободна и как распорядишься своей свободой решать тебе, – Черномор снова превратился в холодное и неприступное Высочество, которое помертвевшим голосом произнесло. – У нас гости. Так быстро.

Сильный порыв ветра и где-то на задворках моего сознания поселилась тревога. Ветер будто принес ее с собой. Тучи собирались над дворцом, и несли они отнюдь не простую грозу. И она пришла вместе с гостями. Почему-то мне казалось, что именно они несут с собой ее.

Таэлль решительным шагом направился к входу в парк. Я преданной собачкой следом. Не понимаю, чем меня пленили его откровения, что решила плюнуть на собственную свободу?

У ворот ждала кавалькада из всадников, возглавлял ее седоволосый господин, который уже раз был гостем во Дворце. Вот только тогда он изображал из себя немощного старика, сейчас же конь под ним гарцевал, синие глаза излучали силу и уверенность, а осанка была пряма. На четко очерченных скулах играли блики от огня светильников, которые держали несколько всадников из его свиты. Шары: красные, синие, зеленые – сияли яркими огнями, освещая картину: "Беда пришла, когда ее не ждали".

– Ваше Высочество, – Сиятельный Сэдс надменно склонил голову в приветствии, даже не удосужившись спуститься с коня. – Мне бы хотелось увидеть свою дочь. А так же выяснить все обстоятельства ее пребывания здесь. И вы ничего не будете иметь против, если мы заберем ее с собой?

– Она не выйдет за порог Дворца, – гордо вскинув голову и заложив руки за спину, произнес принц. – Если только это является причиной вашего визита, прошу меня извинить, у меня есть более важные дела.

– Не так скоро, молокосос, – процедил сквозь зубы Сиятельный Сэдс, сверкнув синими глазами. Спрыгнув с лошади, он довольно бодрым шагом (и это тот самый старичок, который еле передвигался в прошлый раз?) подошел ближе к воротам. – Что с ней? Надеюсь, ты не забыл, что Иллисия принадлежит к одному из самых родовитых семейств?

– Сиятельный, не стройте из себя оскорбленную невинность, – презрительно усмехнулся Черномор. – Как молодая, красивая девушка смогла ускользнуть из-под присмотра, проехать безбоязненно большое расстояние и не пострадать, если не с благословения родителей? Вы хотите сказать, что никак не приложили руку к этой ситуации? Или что сейчас, когда я сказал, что не отпущу ее, ваши глаза не горели торжеством? Как глубоко вы замешаны в заговор Сиятельный Сэдс? Не с вашей ли подачи было сделано все, чтобы убить моего отца?

– Как ты смеешь! – зашипел беловолосый красавец мужчина, (нет, просто чудеса, да и только, надо же какой он стал энергичный со времени прошлого визита).

– Смею! – принц стоял, так же гордо задрав голову и глядя прямо в горящие бешенством синие глаза. – После смерти отца, если вы не забыли, я правитель и ни один закон ничего не сможет сказать против. И я имею право выбрать любую женщину как мать для наследника. И никто мне не помешает, в том числе и вы.

– Посмотрим, молокосос, – Сиятельный Сэдс с трудом держал себя в руках, так его вывела из себя речь Таэлля. – Все еще будет по-моему.

– Значит, это все-таки вы, – горечь прозвучала в голосе Черномора и он склонил голову, пытаясь спрятать свои чувства от людей. – Вы глупы, Сэдс. Вы думаете, что продумали все. Но вы не учли того, что мир рухнет.

– Ребенок гарант того, что мир будет цел, – губы Сиятельного скривились в презрительной усмешке.

– А вы будете регентом, так? – принц взял себя в руки и его взгляд снова стал жесток, а выражение лица высокомерным. – Но еще есть я.

– У вас нет козырей на руках, Ваше Высочество, – насмешливо бросил блондин. – Сообщу вам по секрету, что они все у меня. Как же я был зол, когда пришел приказ правителя о том, что я обязан свою дочь, которую готовил совсем к другому, отдать замуж за ничтожество, пусть и родовитое ничтожество. За верную преданную собаку наследника. Но мне удалось переиграть ситуацию в свою пользу. Вы уже ничего не измените, Ваше Высочество. Мой внук будет править, а я ему в этом помогу. Из вашей семьи почти все мертвы. Холль ведь будет последним лиртом, которого вы убьете. И что тогда останется у вас на руках? Ничего. Вы ничего не сможете противопоставить тому, что происходит в стране.

– Вы уже обрекли на проигрыш не только меня, но и себя. Младенец не сможет остановить разрушение, – Его Высочество устало провел рукой по лбу. – С вами бесполезно разговаривать Сэдс. Вы слепы, и в своей слепоте уничтожите все вокруг.

– Я хочу забрать дочь, – Сиятельный вернулся к своему отряду и взял лошадь под уздцы. – Ничего более, Ваше Высочество. Вам лучше не выходить из Дворца. Мои люди окружили его и не пропустят ни вас, ни ваших лиртов. Вам нет пути отсюда.

– Она не выйдет за пределы Дворца, даже если мы все здесь умрем, – холодно отозвался принц.

– Когда вы будете мертвы, – сделал многозначительную паузу седовласый господин. – Дух Дворца станет подчиняться моей дочери, как будущей матери наследника. Тут вы тоже проиграли, Ваше Высочество, – и добавил ядовито. – Высочество, которое никогда не станет Величеством. Хорошо, сидите пока здесь. Я могу и подождать, терпения мне не занимать.

– Вы глупы, Сэдс. Так и не поняли, что в выигрыше все равно не будете. Как можно выиграть, если никого не останется в живых? – Таэлль сгорбился и побрел прочь от ворот, не обращая внимания на насмешливый взгляд, которым Сиятельный сверлил его спину.

Как же мне хотелось придушить этого господина. Какой же надо быть сволочью, чтобы подложить собственную дочь под наследника, с единственной целью, прибрать власть в стране к рукам. И как прибрать. Не замуж дочь выдать или в советники пробиться. И что имел в виду принц, что все нынче в проигрыше? Не просто так же он сделал это замечание.

– Почему они окружили дворец только сейчас? – решила выдернуть Величество, теперь действительно Величество, из его задумчивого состояния.

– Не хотели спугнуть меня. Антал доложил бы, что есть засада. О да, Сэдс все просчитал, и когда явиться, и когда окружать, – слова Таэлля сочились ядом. – И обрек всех на смерть, в том числе и себя. Девять месяцев мир будет жить без лирта. И вряд ли все эти удары прекратятся по одной только просьбе Сиятельного. Не с теми силами он игры затеял.

– Вы говорите загадками Ваше Величество, – нахмурилась я.

– Не важно, – мазнул он по мне недовольным взглядом. – Завтра все равно пойдем на прорыв.

– Не стоит этого делать, – Антал вырос перед нами из-под земли. Зеленая травянистая шевелюра, перемежающаяся камешками, очень даже ему идет. – Ты не имеешь права рисковать ни лиртами, ни собой. Они наш шанс, как и слуги.

– Я не могу так поступить, – побледнел Черномор.

– Можешь. Я смог и сможешь ты, – голос Антала звучал обреченно. – Ты видишь другую возможность?

– Не всех сразу! Да и сил не хватит, чтобы защитить страну. Тех, кто сейчас здесь со мной, их мало. Сколько тебе понадобилось людей, чтобы создать свой защитный купол? – вопрос повис в воздухе.

– Есть еще пленник, – Антал ответил не совсем понятно для меня.

– Точно, – глаза Величества зажглись огнем надежды. – Он лерт! И если, если удастся уговорить, удастся использовать его силу…

– У нас нет лиртов, но мы можем их раздобыть, – нехорошо улыбнулся Антал. – Сиятельный Сэдс и не подозревает, что в этом мире есть еще один лерт и то, что сам Сиятельный может стать лиртом.

– Это опять риск, – помрачнел Таэлль. – Придется снова рисковать жизнями обученных лиртов. Не слишком ли высока цена?

– У нас есть выбор? – задал риторический вопрос Антал.

Ему никто не ответил. Принц что-то просчитывал про себя, а я погрузилась в мучительные раздумья, решала, как мне поступить. Если Дарогл сбежит, пусть и без меня, Черномор и Антал лишатся козырного туза в раскладе. Но как я смогу помочь удержать эту карту пока в рукаве? Надо что-то срочно придумать. Но что? И предавать Дарогла не хочется, и в то же время, теперь мне не нужна его помощь, чтобы освободиться. Дарогл слишком ненадежный соратник, чтобы ему верить. Я просто не знаю, как поступить. Что же делать?

В этот раз, когда Игорек открыл глаза, он увидел Сергея, устроившегося на стуле у постели. Глава Конгломерата хмуро смотрел на Ищейку и думал о чем-то своем:

– Ты? – Игорь попытался приподнять голову и почувствовал головокружение.

– Ситуация чем дальше, тем больше выходит из-под контроля. У меня нет уверенности, что мы справимся с ней. Куда ты влез в этот раз, Игорь? – Сергей глядел на одного из магов Конгломерата очень сердито.

– Где Алина? – встревожено спросил Игорек.

– Какая Алина? – насторожился маг. – Тебя в больницу привезли одного.

– Девушка, из-за которой это все произошло. Ее надо найти. Я дурак, она ключ ко всему происходящему, – Ищейка разволновался и снова попытался приподняться с подушки, но полное обессиливание помешало ему это сделать.

– Почему ты так решил? – Сергей внимательно наблюдал за попытками друга подняться, и ему совсем не нравилось то, как Игорь выглядел при этом. Глава Конгломерата поймал себя на мысли, что боится, как бы Ищейка не умер, так бледен и несчастен был больной. – Рассказывай. Только не сильно напрягайся. Что-то меня беспокоит твое состояние.

Игорь кратко пересказал, как разговаривал с Алиной, как ей стало плохо и как она выпила весь его магический резерв, практически одним махом.

– Почему ты делаешь вывод, что именно она разгадка к происходящему? – пожал плечами Сергей.

– То знание, которое она передала мне в тот момент, когда мы оказались с ней связаны, – Игорь задумался, подбирая слова. – Похоже, что Алина обладает кое-какими телепатическими способностями. Информация очень важная и она не могла мне ее сразу передать. За ней наблюдают и тщательно стерегут.

– Почему, если она столь важна для этих "наблюдателей", девушку не заперли в какой-нибудь "тюрьме"? – недоуменно сморщил нос Сергей.

– Сложно сказать. Контакт был довольно коротким. Я только успел узнать, что в это дело замешана таинственная секта и что Алина должна будет умереть, а вот подробности вроде: "зачем", "почему", она не успела передать. Еще она дала информацию о том, когда произойдет следующее жертвоприношение.

– А не ловушка ли? – усомнился Глава Конгломерата.

– Какой сегодня день? – забеспокоился больной и попытался приподняться на кровати.

– Ты о чем? – опешил Серега, а потом до него дошло. – А, тот же самый, когда ты сознание потерял. Только уже поздний вечер.

– Насколько поздний? – попытки Игоря сесть, увенчались успехом.

– Девять вечера, – отозвался маг. – Думаешь, стоит пойти проведать эту секту?

– Стоит, – Игорь с трудом отдышался. – Можешь верить моей интуиции, очень даже стоит. Через час у них это дело начнется. Ровно в десять, так сообщила Алина. Помоги мне подняться, пора выдвигаться. Подробности обсудим в пути. Надо поднять всех Ищеек. Сил у нас, конечно, мало, но хоть что-то мы должны делать.

– В этот раз они принесут в жертву твою Алину? – задумчиво протянул Сергей.

– Не уверен, – Игорь протянул руку Сергею. Маг помог Ищейке подняться с постели. – Кто жертвы она не успела мне передать. Она только дала понять, что и ей грозит смерть. Но вот от жертвоприношения ли? А потом я отключился. Но жертва будет не одна. И не две их будет.

– Затевается что-то грандиозное, – Глава Конгломерата не спрашивал, он утверждал. – Тогда надо торопиться. Извини, я сейчас оставлю тебя в руках целителя, благо привез его с собой. Надо заняться организацией затеи.

Кап-кап-кап… звук падающих на пол капель нервировал. Все казалось, что кто-то забыл закрыть кран и чтобы изничтожить надоедливый звук, достаточно просто плотнее закрутить вентиль. Игорь с трудом отогнал от себя ненужные мысли. Никакого крана не было. А были подвал в полуразрушенном доме и дождь на улице. Вездесущая влага проникала в помещение сначала через проломы в крыше, а после просачивалась сквозь щели в полу и служила причиной выматывающего душу звука. Нервы у затаивших дыхание Ищеек были и так на пределе, а тут еще и такой раздражитель, как неурочная капель. Вот уже час Ищейки в количестве шести штук, все, кого удалось вытащить из постелей, из-за стола и других интимных дел, рыскали по заброшенному зданию в поисках неизвестных сектантов. Пока найти ничего не удалось. Не помогали ни применение магии, ни профессиональное чутье сыщиков. Чутье упорно говорило, что никого в здании нет, и быть не может. И пока обшаривание заброшенных помещений вполне согласовывалось с предчувствием.

– Ничего не понимаю, – пожал плечами Игорь и поморщился. Каждое движение давалось с трудом. – Адрес я помню точно. Улица Лесная, дом двадцать. Именно про эти развалины я и получил информацию. Место колоритное, вполне подходит для проведения всевозможных таинственных ритуалов.

– В этом городишке одна улица Лесная? – Сергей заинтересованно рассматривал свои ногти, упорно не поднимая взгляда на Игорька. – Ты уверен?

– Уверен! – огрызнулся Ищейка. – Неужели обманула?

– Зачем? – задал резонный вопрос Глава Конгломерата.

– А я знаю?! – раздраженно рявкнул Игорь. – Может им нас отвлечь надо было, от чего-нибудь действительно важного.

– Умная мысль, кстати, – отвлекся от ногтей Серега и уставился задумчивым взором в темноту. – Если им надо было отвлечь, то где-то сейчас…

– Черт, черт, черт, – всегда хорошо контролирующий себя Игорек, сегодня совсем не держал себя в руках. – Мы могли бы их остановить, не соври Алина.

– А может она и не соврала? – отвлекся от своих мыслей Сергей. – Вот только господа сектанты узнав об этом, просто поменяли место дислокации.

– Как они могли узнать? – Ищейка устало оперся спиной об стену, которая и при свете дня, и поздним вечером, могла отпугнуть своей "чистотой" любого самого грязного бомжа. Но Игорь не замечал ничего, силы, которые были следствием действий целителя, кончались, и если бы Ищейка не оперся об стену, то вряд ли удержался бы на ногах. Его шатало, как пьяного, мысли путались. В чувствах преобладало отчаяние и обида, что все так глупо получилось. И девчонке подставился, и поверил на слово, а результат бесцельные блуждания Ищеек по разрушенному зданию. – Я ничего не понимаю.