Текст книги "Экзамен на выживание. Десяток невозможностей до завтрака (СИ)"

Автор книги: Наталья Филимонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

13

Картошку нашли на второй день. То есть это Тася для себя обозначала это как “день”. Пусть время во внешнем мире и не идет –  для нее-то и ее спутников оно сменяется.

Опознать чахлые кустики, росшие неожиданно неподалеку от побережья без всякого присмотра, удалось легко. А “выкопал” их Рубур уже знакомым методом –  попросту перевернув с помощью заклинания и воткнув ботвой в землю.

–  Отлично! –  оптимистично заключил орк, притащив добычу к лагерю на берегу. –  Запечем их в костре!

–  Почистить бы… –  тоскливо вздохнула Тася и покосилась на кинжал на поясе Рубура. Тот поспешно повернулся так, чтобы девушка оказалась подальше от вожделенного оружия. –  Я бы сварила. У меня и кастрюлька в багаже есть. И соль. И даже пестик, чтобы сделать пюре. А овощного ножа не взяла!

Искреннее огорчение на мордашке девушки все-таки проняло сурового орка.

–  Я могу попробовать почистить.

–  Кинжалом? –  обрадовалась Тася.

–  Нет! Заклинанием.

–  Ты знаешь заклинание для чистки картошки? А говорил, бытовых совсем больше не знаешь…

–  Оно не бытовое! Не для картошки… в общем, давай ее сюда, буду пробовать.

Магическая чистка картошки заняла буквально несколько секунд –  Рубур только сделал замысловатое движение пальцами, между которыми как будто проскочила какая-то искра –  и горка картошки перед ним мгновенно будто растаяла, уменшившись вдвое. Зато рядом с ней появилась гора очистков. И эта гора определенно была больше.

–  Кинжалом бы и то потоньше стружку можно было снять, –  покачала головой Тася. –  Но ты все равно молодец! Спасибо!

–  Ты как Кардур, –  буркнул орк. –  Наш шаман. Он тоже все говорил, тоньше, тоньше…

–  Так это шаман тебя научил картошку чистить?

–  Да не картошку! –  Рубур вдруг отвел глаза и замолчал, однако в итоге все-таки признался. –  Это… в общем, у нас так предателей или лазутчиков из чужих племен принято казнить. Для устрашения.

–  Что?! –  Тася отшатнулась. –  Ты…

–  А что ты хотела? –  Густав как раз подошел с охапкой хвороста для костра. –  Дикари ж!

–  Да я сам никогда! У нас вообще давно лазутчиков в племени не было. Это еще при прадеде моем. А Кардур меня на деревяшках учил. Мол, шаман всяко уметь должен…

Тася чуть перевела дух. С живых людей шкуру снимать –  такое у нее вовсе в голове не укладывалось. И что бы она делала, если бы узнала, что ставший уже приятелем молодой орк такое творил, она и сама-то хорошенько не представляла. И почему-то ей казалось, что все-таки не был он на такое способен, даже приведись ему собственноручно поймать лазутчика в своем стойбище.

А заклинание хорошее, полезное.

–  Потренироваться тебе надо, –  заключила она наконец. –  Чтоб потоньше чистить!

*

…А вот теперь Тася сидела на берегу и размышляла –  чего же не хватает Рубуру, чтобы получить наконец свой камушек силы? Ведь сколько раз уже убеждались, что как маг он как минимум знает куда больше самой Таси, например. А она свой камушек уже получила. И пусть знает он в основном боевые заклинания –  но, как показывает практика, многие из них вполне можно приспособить в быту. Разжечь костер файерболом, собрать плоды с дерева с помощью воздушного лассо, нарубить дров чем-то страшно разрушительным, отчего сухое бревно сразу превращается в щепки… так чего же не хватает орку, чтобы это место признало, что он вполне готов учиться на бытовом факультете?

Кстати, что-то долго его нет. Как и Густава. Парни ушли за полосу деревьев, на пятачок побережья, который не просматривался отсюда –  купаться. Но вообще-то пора бы им уже и вернуться…

А что это за странные звуки?

Только теперь Тася осознала, что, задумашись, совсем перестала обращать внимание на то, что происходит вокруг. И даже не сразу обратила внимание на звук, которого здесь никак и ниоткуда быть не может. Остров-то необитаемый! Сколько раз проверяли!

И все-таки… будто кто-то поет. Женским голосом! Где-то совсем далеко. Причем в той стороне, куда ушли парни.

Нет, что бы это ни было, стоит с этим разобраться. Мало ли что!

Решительно встав, Тася направилась к месту купания.

Первым делом она увидела кучку оставленного на берегу оружия.

Потом –  две удаляющиеся от берега макушки в воде.

Или не две? Может, это водоросли какие-то… да нет же, это точно голова –  с длинными зелеными волосами! И не одна!

А песня теперь стала слышнее, хоть слов в ней было по-прежнему не разобрать. Но почему-то в ней все равно отчетливо слышалось “Иди за мной”.

Желания пойти за поющей Тася не испытала. Зато вдруг заметила, что головы ее кузена и орка постепенно погружаются в воду. Как будто парни вовсе не плывут, а идут по дну. И не замечают, что вода вот-вот накроет их с головой.

Рядом с ними плеснул по воде крупный серебристый хвост.

Да это же сирены! И они вот-вот заманят Густава и Рубура в свое подводное царство!

Ой, мамочки… интересно, можно ли погибнуть в Безвременье? Об этом Тася задумалась всего на секунду –  пока скидывала туфли.

–  Насчет погибнуть –  не знаю, –  решительно объявила она вслух. –  А завалить экзамен я вам не дам!

14

Мысль о том, что стоило бы хоть как-то вооружиться, мелькнула, уже когда Тася трогала босой ногой воду. Девушка покосилась на кучку железа, оставленного орком. И очень ярко вообразила, как взмахивает клинком, как он вырывается из руки и вонзается ей самой или кому-нибудь из друзей во что-нибудь нужное и, может быть, даже дорогое как память. Нет уж, с этими остро заточенными железяками нужно еще и обращаться уметь.

Вот чего-нибудь знакомое бы… но бежать к стоянке за своими вещами некогда –  парни уже скрылись под водой с головой. Как их потом отыщешь? Да и вряд ли там что-то могло бы всерьез сойти за оружие…

Стоило только об этом подумать, как в руке у Таси вдруг очутилась чугунная сковородка. Хм… а это дело! Скалка бы, может, тоже подошла – но это только если сирены не очень злые. Если злые, то, конечно, сковородка лучше. Надежнее!

Платье девушка снимать не стала –  еще чего! У нее и купального костюма с собой нет, да и кабинки для купания здесь не предусмотрены. Нет уж, придется намочить одежду. Разве что чулки и туфли все-таки сняла. Без чулок, конечно, приличные девушки тоже не разгуливают, но в чрезвычайных обстоятельствах порой приходится действовать решительно!

Плавать Тася, конечно, не умела. А потому просто шла по дну как могла быстро. Примерно туда, где скрылись из виду головы парней. Когда вода достигла уже ее подбородка, постаралась вдохнуть как можно глубже, чтобы задержать дыхание –  и наконец погрузилась под воду.

В первые секунды ничего не было видно, кроме зеленой мути кругом. Глаза нещадно жгло. А еще воздух в легких как-то очень быстро заканчивался. Тася упрямо сделала шаг вперед и еще шаг. И еще. Поверхность воды над головой становилась с каждым шагом все дальше и выше. Знать бы еще, туда ли она идет… но ведь парни нырнули еще раньше, а значит, у них воздух и вовсе давным-давно закончился! Да и не могли они вдохнуть как следует, зачарованные же шли…

Про сирен и их песни Тася тоже читала когда-то в одной из привезенных отцом книг. Сирены поют сладкими голосами, которые очаровывают мужчин. Заманивают их к себе на дно морское… а потом тех очарованных больше никто никогда не видит. Что уж делают сирены со своими пленниками на дне морском –  никто не знает. Но точно ничего хорошего!

Тася стиснула покрепче пальцы на ручке сковородки. Почему-то это придало уверенности. И сделала еще один шаг.

Воздух в легких наконец закончился. Девушка прижала к лицу свободную руку, чтобы нечаянно не вдохнуть воду.

А видно, как ни странно, становилось все лучше. Вода вокруг делалась все прозрачнее. И вокруг было… красиво. Неожиданно красиво. Покачивались зеленые, красные и синие водоросли. Диковинными цветами растопыривались кораллы. Туда-сюда сновали стайки разноцветных рыб. По дну пробегали деловитые крабы, а один раз Тасю потрогал за ногу осьминог.

Взвизгнув, девушка взмахнула руками и отскочила… и только после этого сообразила, что только что произошло.

Она взвизгнула. То есть набрала в легкие воздух и издала звук. Но вокруг нет воздуха, кругом только вода!

Осторожно отняв от рта снова прижатую к нему руку, Тася попробовала сделать вдох.

И ничего не произошло. То есть –  ничего страшного. Вдохнула и выдохнула. И еще раз.

–  Это как же? –  вслух озадаченно спросила девушка и понаблюдала, как стайка пузырьков устремилась от ее рта к поверхности.

Кругом по-прежнему была вода, которая колыхала и раздувала платье. Время от времени чувствовались и подводные течения, то теплые, то холодные. Рыбы и другие подводные обитатели все так же сновали туда-сюда, а поверхность виднелась далеко вверху. И все-таки Тася могла дышать здесь и даже говорить.

–  Все чудесатее и чудесатее, –  снова вслух произнесла она и решительно двинулась дальше. Потому что далеко впереди увидела наконец свою цель: подводный город, выстроенный из белоснежного ракушечника, стайку сирен –  девушек с рыбьими хвостами –  и следующих за ними Густава и Рубура, которые так же, как Тася, брели по дну, только, похоже, ничего при этом не осознавали. Даже город перед собой не разглядывали.

А значит, и ей заглядываться некогда!

Парни, к слову, тоже оказались одеты –  то ли только собирались купаться, то ли уже искупались и оделись, только оружием обвеситься заново не успели.

Чуть пригнувшись, чтобы было легче идти, Тася решительно двинулась вперед, помогая себе разгребать воду руками.

Тем временем сирены вместе с парнями уже приблизились к первым домам города.

Впрочем –  домам ли? На самом деле это было больше похоже на миниатюрные дворцы. Белоснежные, кружевные, отделанные перламутром, украшенные пышными кораллами и водорослями. Шпили на башнях венчали огромные жемчужины.

Одна из сирен, чарующе улыбнувшись, взяла за руку Густава и потянула к ближайшему маленькому дворцу.

–  Стой, зараза! –  поняв, что сейчас кузена уведут и неизвестно что с ним сделают, Тася даже о вежливости позабыла. Да и какая может быть вежливость к этим бесстыжим девицам, которые даже платьев не носят –  вон, одними жемчугами прикрылись! И мужчин заманивают –  страшно и представить, что с ними делают! В таком-то виде!!

Девушка сделала последний прыжок –  пожалуй, даже проплыв немного в плотной соленой воде –  и врезалась головой Густаву в спину.

Парень вздрогнул и обернулся. И Тася ужаснулась, увидев его совершенно по-рыбьему пустые глаза.

–  Густав, очнись! Тебя околдовали!

Ни крики, ни попытки тормошить парня не привели ни к каким результатам. При этом, к слову, сирены, снова сбившись в стайку –  их здесь было не меньше пяти –  о чем-то зашушукались, поглядывая на Тасю и хихикая, но не предпринимая никаких попыток помешать ей.

А потом одна из сирен вдруг снова подала голос. И пропела только одну фразу –  непонятную, но короткую, как… как команда.

И тотчас ожил замерший было статуей Рубур. И двинулся прямиком на Тасю. С точно таким же, как у Густава, холодным, ничего не выражающим рыбьим взглядом.

Два медленных шага сквозь воду –  и он очутился рядом. А потом молниеносно схватил девушку за руку, стиснув так, что, кажется, хрустнули косточки.

Вскрикнув от боли, Тася, не рассуждая, вскинула вторую руку –  в которой была зажата сковородка. И изо всех сил треснула этой самой сковородкой по голове орка. Так, что, кажется, даже звон пошел. Или это звенело у Рубура в голове –  так сильно, что слышно было даже снаружи.

Честное слово, сковородкой она планировала сражаться не со своими!

Однако удар возымел действие. Пальцы, сжимающие левую руку Таси, вдруг разжались. Орк потер глаза. А потом посмотрел на девушку –  неожиданно осмысленно.

Больше не думая ни о чем, Тася стремительно развернулась –  и от всей души врезала сковородкой по затылку Густава. Тот пошатнулся, и Рубур чуть придержал его. А потом кузен часто заморгал. Едва скользнул взглядом по Тасе и Рубуру, широко распахнул глаза при виде резко насторожившихся сирен, которые уже открыли рты, собираясь, кажется, снова запеть, мотнул головой, будто разгоняя туман –  и поднял руки, пуская мощную силовую волну перед собой.

Песок под ногами взметнулся, и на пару секунд все вокруг будто заволокло дымкой. Тася торопливо зажмурилась, успев только увидеть, как Рубур тоже поднимает руки –  похоже, помогая Густаву.

–  Стойте!–  Прекратите!

–  Перестаньте!

–  Нет!!!

Разноголосые вопли слились в единую какофонию –  а потом перешли в слитный визг.

Тася распахнула глаза. А вот уши поспешила заткнуть. Парням тоже пришлось зажать уши ладонями. Потому что если пели сирены волшебно, то визжали –  просто чудовищно. Так, что уши закладывало и казалось, еще секунда –  и можно попросту оглохнуть.

Конечно, продолжать колдовать, зажимая уши, никто бы не смог. Так что пару секунд спустя поднявшаяся со дна муть начала оседать –  и Тася в ужасе приоткрыла рот. Как оказалось, атака Густава и Рубура имела последствия –  в ближайшем дворце вылетели все двери и ставни в окнах, у соседнего покосилась ограда, еще у одного снесло крышу на башенке.

А к замершим Тасе, Густаву и Рубуру уже приближались сирены. Очень-очень злые сирены. Визжать они перестали, зато в руках у них появились вилы. Ну, по крайней мере, Тася решила, что это вилы. Хоть и странные какие-то, с драгоценными камнями на рукоятях. Водоросли ими, что ли, раскидывают? Сена-то под водой, поди, и не сыщешь!

Девушка решительно сжала ручку своей целебно-боевой сковородки.

–  Вы разрушили наши дома! –  возмущенно объявила первая из  сирен.

–  А вы моих друзей зачаровали! –  не менее грозно ответила Тася. –  Вы их зачем сюда привели, а?!

–  Крышу перестелить! –  сердито фыркнула сирена. –  А ты что подумала?

…Страшная сила –  репутация. Сирены вообще-то прекрасно поют, но вот строители из них неважные. И они вполне готовы честно нанять любых специалистов и даже заплатить им –  на дне морском предостаточно и жемчуга, и иных сокровищ. Увы, репутация работает против этих талантливых дам. Стоит сирене появиться на поверхности воды и обратиться к кому-то, как несчастный бежит прочь, зажав уши. Вдруг сирена его зачарует!

Вот и приходится оправдывать ожидания. Надо, к примеру, крышу залатать –  так группа сирен выбирается к берегу, находит кого-нибудь подходящего и заманивает в подводный город. А как починит очарованный крышу –  так ему и золота, и жемчугов, сколько надо, отсыплют. И отпустят с миром. Помнить он, конечно, ничего не будет потом. Да и зачем оно ему надо –  помнить! Пусть себе жемчуга считает да радуется.

Все бы и шло, как заведено. Если бы, по словам сирен, “эта ненормальная со сковородкой” не явилась. И не привела будущих подсобных рабочих в чувство не вовремя. На женщин-то чары сирен не действуют, вот ведь беда! Да еще сами очарованные боевыми магами оказались, да как пришли в себя, принялись заклинаниями во все стороны швыряться, как привыкли. Хорошо хоть остановились быстро. Только теперь не одну крышу восстанавливать придется!

А поскольку на магов никто вовсе и не нападал, и намерений дурных к ним не имел, выходит, что это Густав с Рубуром на подводный город напали. И теперь сами должны все, что наворотили, починить!

Вообще-то не то чтобы Тася была совершенно с сиренами согласна. Она все же считала, что тем стоило бы хотя бы попробовать договориться добром, а уж потом очаровывать.

Но та из хвостатых девиц, на чьем дворце слетела крыша, всхлипывала теперь в сторонке, а ее подруга, у которой в доме повылетали окна, шмыгала носом. И Рубур, посмотрев на них, а потом и на их “дворцы”, кхекнул, почесал макушку, вздохнул –  да и кивнул.

–  Попробуем, –  солидно сказал он.

–  Ну, –  Тася, пытаясь подбодрить сама себя, осмотрела предстоящий фронт работ. Густав, пожав плечами, отошел в сторону.

–  Я боевик! –  гордо сообщил он. –  Разрушать могу. Строить –  нет!

–  Все вы, боевики, только разрушаете, –  буркнула Тася. –  А как восстановить порушенное –  так в сторонку.

Откровенно говоря, сама она тоже не представляла, как теперь быть.

А вот Рубур, подумав, сложил руки в точности так же, как Густав, когда пускал вперед силовую волну. Тася в ужасе представила, что сейчас снесет еще что-нибудь. Однако орк очень осторожно повел руками –  и слетевшая с башни крыша приподнялась, а затем взмыла вверх. Правда, по какой-то кривой траектории. Рубур набпряженно водил руками, пытаясь, кажется, выровнять ее полет –  и коническая крыша ныряла, косо взлетала, переворачивалась –  пока не нахлобучилась наконец на башню. Правда, теперь она выглядела как залихватски заломленная шляпа –  будто чуть-чуть съехала.

–  Сейчас, –  торопливо пообещал Рубур и чуть шевельнул пальцами. Под крышей посыпался камень.

–  Хватит! –  нервно вскрикнула хозяйка дома, видимо, представив, что сейчас ей еще и укоротят башню. –  Так… хорошо! Мне нравится!

–  Ну ладно, –  Рубур пожал плечами и опустил руки. Крыша на башне скрежетнула, еще несколько камней вылетели из-под нее, но сирена предпочла сделать вид, что ничего не заметила.

–  Вон, –  она ткнула пальцев в соседний кружевной мини-дворец, –  там дверь вылетела.

–  Ага, –  орк повел плечами, разминаясь. –  Сейчас…

Тася заметила, что кончики пальцев у него подрагивают, и погладила орка по плечу. Правда, тут же отдернула руку.

–  Ты отдохни немного, –  ласково сказала она. –  Дверь-то не убежит!

–  Ага, –  Рубур вдруг сел, где стоял, как-то опустив плечи. Тася тут же присела рядом.

Помолчали.

–  У тебя отлично получилось, –  надо ведь было хоть как-то подбодрить друга! –  С крышей.

Суровый воин степей вздохнул.

–  Рушить-то оно легко, –  сообщил он вдруг. –  Шмяк –  и готово. А чинить, да чтоб еще и не доломать при этом –  тяжко, оказывается… вон, брат твой и не берется даже. Красивые у них тут дома… а я только и могу, что всю красоту порушить. Я раньше думал, городские все эти ваши шаманы… ну, колдуны –  ерундой занимаются. Бабскими делами. Для слабаков. А настоящий шаман –  тот же воин. Только оно, выходит, чтоб напасть да все порушить-то ума много не надо. А вот восстановить чего… Вот и тебе… больно сделал. Орк безмозглый!

Парень виновато покосился на руку девушки. На запястье действительно наливался синяк. И, кажется, это терзало Рубура куда больше, чем разрушенные дома.

–  Это пустяки, –  торопливо возразила Тася. –  Ты ведь заколдован был! И вообще… вообще, может, потому тебя и выбрал бытовой факультет? Сражаться и рушить –  тебе и учиться уже не надо. Ты и так все умеешь. Так и что тебе на боевом делать? А вот что-то создавать… или чинить –  оно посложнее будет. Может, твоему народу этого и не хватает?

–  Да на кой оно моему народу, –  орк безнадежно махнул рукой. –  Если я там кому честно скажу, на какой факультет пошел, надо мной вся степь хохотать станет. И ни одна орчанка меня не выберет. Ты поди-ка им объясни… вот и выходит, что для орков я буду слабак, которого в боевые шаманы не взяли. А для здешних-то, хоть как извернись, –  глупый орк, дикарь, вон, твой брат и не скрывает…

–  Ну и зря, –  сейчас Тася вовсе не стремилась утешить –  а говорила то, что и в самом деле думала. –  Ты сильный и смелый. И совсем не глупый. И какое тебе дело до тех, кто по-другому думает? Те, кто тебя любит, все равно желают тебе счастья, каким бы ты ни был. Вот мои тетушки, к примеру…

Странно, но почему-то раньше Тася вовсе об этом не задумывалась. А сейчас слова будто сами на язык ложились.

–  Понимаешь, все всегда считали, что я самая… обычная. Я и сама так думала! Папа у меня, правда, магом был, по мирам путешествовал. А только он погиб вместе с мамой, а я вроде как и не унаследовала от него ничего. Тетушки меня всю жизнь опекали. И старались, чтобы я и вовсе ни о какой магии не думала. Хотели, чтобы я счастлива была… как они это понимают. А для тетушки Гортензии счастливая девушка носит чистое платье, не ввязывается в приключения, умеет печь лучшие пирожки и в свой срок должна выйти замуж за хорошего парня с соседней улицы. Поселиться неподалеку, ходить к ней в гости, нарожать детишек… Только вот когда я получила свое письмо и решилась идти в академию –  тетушка все же не стала меня останавливать. А знаешь, почему? Потому что если бы я осталась, я была бы несчастна. И какими бы разными мы с тетушкой Гортензией ни были, она все-таки хочет, чтобы я была собой. И тетушка Марта –  тоже в свое время не стала останавливать Густава. Она после смерти моего папы, своего брата, вообще всякой магии сторонилась. А теперь гордится сыном и повсюду им хвастается. Хотя в нашем городке боевому магу вовсе и делать-то нечего. Просто она его любит, понимаешь? Когда любят –  любят таким, какой есть, а не пытаются переделать. И желают счастливым быть. А что до всех прочих… так какое тебе дело до мнения тех, кто тебя не любит?

–  Может, и так… –  Рубур снова вздохнул и отвел взгляд. –  Только –  сама видишь. Я неуклюжий орк, как ни крути. Невозможно прыгнуть выше своей головы. Вон, и камень ты свой в первый же день заработала –  а я никак… выходит, и на бытовом факультете я ни на что не гожусь…

–  Знаешь, –  Тася зачерпнула рукой горсть песка и пропустила его через пальцы, разглядывая, как он утекает –  не вниз, как на воздухе, а чуть в сторону, куда несло течение. Любопытная сине-полосатая рыбка ткнулась мордой в струйку и тут же обиженно отплыла. –  Папа когда-то привозил мне книжки из своих путешествий. Книжки, написанные в самых разных мирах. У меня была одна самая любимая… одна из ее героинь говорила, что, пока ты молод, стоит верить во все самое невозможное. И даже хвасталась, что в юности успевала поверить в десяток невозможностей еще до завтрака. Я думаю, она была права. В невозможности обязательно стоит верить –  иначе как же им сбываться? Между прочим, у нас с тобой до завтрака в академии есть еще время! Смотри, –  девушка растопырила пальцы и принялась загибать их. –  Волшебная академия может позвать самую обыкновенную, ничем не примечательную Анастейзи Твилломкот. Это раз! Могучего орка, воина степей, сына вождя и ученика шамана, может затянуть бытовой факультет. Это два! Бытовой факультет может оказаться самым интересным в академии магии –  это три! Можно упасть с неба и ничуточки не ушибиться –  четыре! Мыши и тараканы умеют убираться в доме –  пять! Пауки могут ткать чудесные занавески –  шесть!

–  Тараканы бывают ростом с орка, –  мрачно продолжил орк, и Тася радостно кивнула. –  И мечтают найти себе дом, откуда их не прогонят… а может, и находят!

–  Семь! И восемь!

–  Сирены очаровывают мужчин, чтобы нанять их для кровельных работ –  девять, –  негромко подсказал почему-то оказавшийся рядом Густав, и девушка снова кивнула.

–  Орк может стать самым лучшим бытовым магом, –  подытожила она. –  И точно справится с восстановлением подводного города. Десять!

*

…Пожалуй, “восстановление” –  это было небольшим преувеличением, думала Тася, оглядывая покосившуюся ограду, ставни, вставленные вверх ногами и прочно заклинившую в проеме дверь. Впрочем, сирена –  хозяйка дома, клятвенно заверяла, что ей всегда нравилось вплывать в свой дом через окно, а открывающаяся дверь ей не очень-то и нужна. А когда окрыленный своими успехами, хоть и едва держащийся на ногах Рубур заявил, что готов посмотреть и на ту крышу, которую надо было перестелить изначально, сирены, переглянувшись, принялись дружно заверять, что та крыша уже сама собой заросла, у них, мол, в городе, это обычное дело –  течениями порой и крыши чинит ненароком, и стекло в окна само собой вставляет…

Тася, в общем-то, очень их понимала. Потому что все, что делал Рубур, он делал боевыми заклинаниями –  пытаясь приспособить их для мирных целей. Иногда получалось. Не сразу, правда. И шепотом признавался, что сил на все это ушло куда больше, чем понадобилось бы, чтобы разрушить город целиком.

–  Мы видим, что ты великий маг! –  торжественно, но как-то нервно и торопливо объявила та самая сирена, что несколько часов назад тянула в свой дом Густава. –  Ты очень помог нам! И мы готовы отблагодарить тебя.

“Точно, они же говорили, что у них здесь и золото, и жемчуга…” –  подумала Тася и с любопытством вытянула шею.

Однако когда сирена протянула руку и разжала ее, на широкую ладонь Рубура упало что-то тусклое, рыжевато-коричневое. Да это же… яшма! В точности такая же, как камень, полученный в первый день самой Тасей.

–  Поздравляю с поступлением на бытовой факультет академии Изумруд! –  объявила сирена.

–  У тебя получилось! –  завопила радостно Тася и, забыв себя, с радостным смехом кинулась орку на шею. Рубур, широко улыбаясь, подхватил и закружил девушку. Из ее руки выпала и плюхнулась куда-то в песок чугунная сковородка. Теперь точно все будет хорошо! Теперь-то…

–  Эй-эй! –  недовольный голос Густава прозвучал как гром среди ясного неба. –  А ну поставь где взял, говорю! Не сметь хватать мою сестру! Поставь сейчас же! Получилось –  молодец! Пошли завтракать!

Рубур осторожно, будто хрустальную, поставил Тасю на песок и оба недоуменно уставились на Густава. Который, как оказалось, указывал на соткавшуюся, казалось, прямо из окружающих водорослей светящуюся арку. А за ней снова виднелись знакомые очертания зала Испытаний.

–  Но… –  Тася недоуменно оглянулась. –  А как же… а мой камень! Он же там, на берегу!

И тут же почувствовала, как что-то ткнулось в живот. Опустила глаза и обнаружила, что что-то оттягивает карман на переднике. Сунула туда руку –  и с недоумением извлекла собственный камень.

–  А… а мои вещи?

Сирены одновременно подняли лица вверх. Тася тоже запрокинула голову –  и обнаружила, что ко дну плавно опускаются ее вещи и оружие Рубура. Последними, красиво кружа, прямо на голову орка опустилась пара полосатых чулок. Впрочем, нет –  сдавленное ругательство рядом тут же сообщило, что последним оказался все-таки башмак, щелкнувший Густава как раз по макушке.

Орк, стеснительно отведя глаза, снял с лица чулки и протянул их владелице, затем сноровисто приладил свою перевязь, проверил все клинки –  и только после этого принялся один за другим подхватывать Тасины сумки и чемоданы.

–  Идем? –  он оглянулся на девушку и снова широко, светло улыбнулся. –  Завтрак –  это просто отличная идея! Я так прямо зверски голодный!

–  Я вас кормила, между прочим!

–  Оно-то конечно… только, знаешь… не знаю, как воинам, а бытовые маги точно едят на завтрак очень много мяса!