Текст книги "Экзамен на выживание. Десяток невозможностей до завтрака (СИ)"

Автор книги: Наталья Филимонова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

4

Со всех сторон клубился все тот же туман, однако под ногами расстилалась и уходила куда-то вдаль гладкая и ровная дорога.

–  Если есть дорога, значит, она куда-то ведет! –  вслух подумала Тася. –  И если идти по ней достаточно долго, то рано или поздно куда-нибудь обязательно придешь.

Рассудив так, она первой решительно шагнула на дорогу. Однако потом все-таки приостановилась, поставила рядом с собой чемоданы, а затем поочередно стянула с себя рюкзак, обе сумки с плеч и наконец –  пальто. А разоблачившись таким образом, вздохнула с облегчением: несмотря на туман, воздух вовсе не был промозглым, и даже орку в его более чем символическом наряде явно холодно не было.

–  Зачем ты вообще потащила с собой чемоданы? –  недовольно скривился Густав. –  Оставила бы в Зале испытаний.

–  Бросить без присмотра?! –  тут уж Тася всерьез возмутилась. –  Там, между прочим, мое лучшее выходное платье! И ботинки, совсем новые. И…

–  Да кому нужны твои вещи?!

–  Мне нужны!

–  Ну и таскайся с ними сама!

–  Вот и буду! –  Тася оглянулась, чтобы изумленно раскрыть рот. Потому что орк, не обращая внимания на родственную перебранку, уже подхватил чемоданы, повесил на один локоть рюкзак и обе сумки и без всякого труда выпрямился с таким видом, будто они ничего не весят вовсе. А потом так же молча отнял у девушки пальто, чтобы повесить его на одну из сумок.

–  Ой… то есть благодарю вас, многоуважаемый Рубур! –  Тася даже присела в книксене, чтобы показать, как благодарна за неожиданную помощь. Парень в ответ только чуть смущенно пожал плечами и двинулся вперед по дорожке.

–  Правильно тебя на боевой не взяли! –  хмыкнул Густав, уже шагая следом.

–  Это еще почему?! –  почему-то Тася даже обиделась за орка. Хотя в глубине души полагала, что боевой факультет –  самый худший выбор, какой только возможен.

–  Неправильно приоритеты расставляет. Боевик должен быть всегда готов к внезапной атаке! –  с пафосом объявил он. –  Вот, к примеру, нападут на нас сейчас, а у Рубура уже руки заняты. Как он колдовать станет или оружие выхватывать? Придется мне вас обоих защищать.

Тася только вздохнула. Ну конечно! “Вдруг война, а я уставший”.

Однако орк на подначку, к счастью, не повелся.

–  Воин должен оберегать тех, кто слабее, –  сообщил он, едва повернув голову. –  Без того нет доблести в его силе и умениях.

–  Так от опасностей же, а не от чемоданов!

–  От всего. И от опасности девушка не сможет убегать, если уже устанет.

–  А если ты устанешь и не сможешь ее защищать? Или не успеешь бросить чемоданы?

Тут орк впервые усмехнулся краешком рта.

–  Я –  не устану. И успею.

Густав как-то разом примолк и топал теперь молча –  наверное, у него, как и у Таси, не возникло и тени сомнения, что Рубур говорит правду. Этот –  не устанет.

А еще Тася подумала, что усмешка у орка неожиданно совсем не страшная, несмотря на клыки. И, пожалуй, все-таки сюртук на нем смотрелся бы несколько странно. Наверное, прав был папа, когда говорил, что каждая раса красива по-своему –  нужно только не мерить их привычными мерками.

А в следующий миг земля под ногами вдруг исчезла –  и все трое полетели куда-то вниз.

В первую секунду Тася, конечно, вскрикнула –  как и Густав. Один только орк летел вниз молча и зачем-то надув щеки, будто падал в воду и хотел задержать дыхание. При этом чемоданов он по-прежнему не выпускал из рук.

Девушка посмотрела вниз, но ничего не увидела –  надувшаяся колоколом синяя юбка закрывала обзор.

А кричать как-то расхотелось. Потому что все трое летели себе и летели, и даже в ушах при этом не свистело. Будто вовсе они и не падали, а висели в воздухе. В конце концов, это ведь вступительное испытание, верно? Значит, ничего смертельно опасного абитуриентам грозить не должно. Наверное.

Мимо по воздуху величественно проплыл комод. Большой, деревянный, точь-в-точь такой, как стоял в спальне у тетушки Гортензии. Тася проводила комод взглядом. И как это у него в полете дверцы не открываются? При этой мысли тотчас послышался скрип –  такой скрип, какой бывает, когда где-то открывается давно не смазанная дверца комода. Или просто дверь.

Скрипучая дверь оказалась сама по себе –  правда, зато с косяком. Когда она пролетала мимо, створка снова заскрипела, чуть приоткрываясь –  и стало видно, что за ней вовсе не тот туман, что клубится вокруг. Правда, что именно скрывается за дверью, рассмотреть толком не получалось.

Повинуясь внезапному порыву, Тася сделала движение, чтобы подплыть к этому входу неизвестно куда. Однако стоило прикоснуться к дверной ручке, как девушку будто кто-то подтолкнул. Дверь распахнулась во всю ширь, и Тася, на сей раз не успев даже вскрикнуть, влетела в нее.

5

Как распахнулась загадочная дверь, парящая в воздухе, парни увидеть успели. И как туда затянуло излишне любопытную абитуриентку –  тоже. А вот перехватить Тасю уже никто из них не успевал. В едином порыве Густав и Рубур отчаянно попытались, загребая руками и ногами, “подплыть” туда, где только что исчезла в никуда девушка, однако неумолимое воздушное течение относило дверь все дальше от них. Густав вдобавок с досадой обнаружил, что левитация –  в которой его успехи, прямо сказать, и так были не особенно велики –  здесь не работает, и пытаться контролировать падение бесполезно.

А потом полет вдруг закончился –  мгновенным погружением в воду, показавшуюся ледяной.

Вода разом оказалась со всех сторон, и Густав сделал несколько лихорадочных гребков, пытаясь понять, где верх и где низ. От неожиданности в первую секунду он судорожно вдохнул –  и успел нахлебаться, а оттого движения стали особенно суматошными и бессмысленными.

А потом какая-то сила буквально подхватила третьекурсника за шиворот –  и вздернула на поверхность. И пока Густав откашливался и отфыркивался, его куда-то доволокли и забросили.

Лишь пару минут спустя, выкашляв большую часть воды и почти отдышавшись, парень смог осмотреться. И обнаружить, что лежит на дрейфующем в открытом море деревянном комоде.

Впрочем, это раньше комод свободно дрейфовал. Теперь рядом с ним преспокойно плыл орк Рубур, широко загребая одной рукой, а другой придерживая импровизированный плот за ручку дверцы.

Осмотревшись еще чуть внимательнее, Густав снова поперхнулся: рядом с ним на комоде горкой возвышались Тасины сумки и чемоданы.

–  Эй, –  окликнул он, –  ты что, первым спасал это барахло?!

Орк едва повернул голову.

–  Я надеялся, что ты умеешь плавать.

–  Я умею плавать! –  возмущенно возразил Густав. –  Это просто… было неожиданно!

–  Ага, –  невозмутимо согласился орк.

Стоило присмотреться к багажу кузины еще чуть внимательнее, как лицо студента вытянулось еще больше.

–  А почему они сухие?

На самом деле край одного из чемоданов и подол пальто слегка подмокли  –  но и только.

–  Сумки я забросил еще пока летели, –  спокойно пояснил Рубур. –  Когда увидел, куда падаем. А чемоданы держал над головой.

Густав уязвленно примолк, пытаясь вообразить, как это выглядело. Сам-то он до последнего не заметил, куда именно они летят.

На этот раз молчание нарушил орк.

–  Почему девушку затянуло, а нас нет?

–  Наверное, Ильсаррион решил, что тебе моя защита нужнее, чем Таське, –  скривился Густав, и сам ломавший над этим голову.

Рубур только бросил косой взгляд на по-прежнему восседающего на комоде третьекурсника, но промолчал. Впрочем, скепсиса в этом взгляде вполне хватило.

–  Куда ты плывешь? –  помолчав, студент все-таки решил задать вопрос.

–  К земле, –  лаконично ответил молодой орк.

Зрение у Густава было превосходное, однако только после этих слов ему удалось разглядеть точку на горизонте. А приглядевшись, юноша выругался: вдалеке виднелся крохотный остров, поросший буйной зеленью.

–  Это же бытовой факультет! –  возмутился он. –  Какие еще падения в пропасть, моря и необитаемые острова! Вы должны были протирать пыль или печь булочки с изюмом!

–  Похоже, Ильсаррион считает иначе, –  фыркнул Рубур.

6

За дверью оказалось все то же бесконечное небо с клубами тумана –  вот только Густава и орка больше рядом не было, а дверной проем уплывал все дальше.

Тася продолжала падать. Как-то оказалось не по себе падать неизвестно куда в полном одиночестве. И даже без чемоданов!

–  Если очень долго падать, в конце концов на что-нибудь да упадешь, –  вслух произнесла девушка, чтобы немного подбодрить себя. –  Хорошо бы это было что-нибудь мягкое. Вроде перины. Или пушистого облака. В небе ведь должны быть облака?

Вообще-то Тася, конечно, знала, что облака –  это тот же туман, и мягко на них приземлиться вряд ли получится. Но выглядят-то они вполне удобно!

Однако, стоило только произнести это вслух, как Тася, перевернувшись в воздухе, плюхнулась во что-то, показавшейся в первый миг пуховой периной. Разве что какой-то слишком рыхлой… и, пожалуй, слегка влажной. Приподнявшись и сев поудобнее, девушка оглянулась, пощупала свое неожиданное ложе, чтобы наконец удостовериться: она и впрямь восседает на облаке. Перевернувшись, Тася уселась на коленки и аккуратно подползла к его краю, чтобы посмотреть вниз. Облако летело по воле ветра –  и куда собиралось долететь, оставалось совершенно непонятно. Не хотелось бы всю жизнь кружить в небе!

–  Если облако появилось, когда я загадала, значит, я могу им управлять. Но как?

Вообще-то раньше Тася никогда и не подозревала в себе магического дара. В глубине души, конечно, завидовала немного кузену, оказавшемуся настоящим волшебником, но обнаружить такие способности в себе и мечтать не могла. Никаких особых способностей за ней замечено не было. А потому ей никогда и в голову не приходило интересоваться, как именно следует колдовать.

Вообще-то Тасин родной отец был портальщиком, но его способностей дочери не досталось. Когда-то папа из всех путешествий привозил для своей девочки игрушки и увлекательные книги из разных миров. У нее был даже специальный артефакт, очки гномьей работы –  само собой, тоже из другого мира, –  благодаря которым можно было читать книги на любых языках, как на родном.

Увы, после гибели обоих Тасиных родителей в одном из путешествий тетушка Марта решила, что от магии и иных миров –  все зло. У Таси тогда отобрали все “странные” игрушки и книжки –  только одну, самую любимую, удалось уберечь, спрятав под подушкой. Правда, читать ее теперь, без очков, было невозможно –  только рассматривать картинки.

Позднее тетушка Марта была вынуждена пересмотреть свои взгляды, когда Густав получил письмо из магической академии и, никого не спрашивая, отправился учиться. Его матери пришлось  смириться –  но для Таси это уже ничего не меняло. На тетушку она не злилась –  знала, что та по-своему ее любит и по-настоящему грустила о ее отце, своем брате.

Но книг было все же жаль.

В тех книгах часто рассказывалось о магах. Одни из них, чтобы колдовать, говорили специальные волшебные слова, другие использовали силы каких-то стихий, третьи управляли некими силовыми потоками, четвертые размахивали специальными волшебными палочками… и при этом Тася даже не была уверена в том, какие из книг рассказывали о реальности тех или иных миров, а какие были попросту сказками.

Палочку на облаке взять было неоткуда. И никаких специальных слов новоявленная магичка тоже не знала. А потому решила действовать тем единственным способом, который был ей доступен, –  вежливостью. В конце концов, обе тетушки не раз повторяли ей, что учтивость порой творит чудеса без всякой магии.

–  Многоуважаемое облако, –  обратилась Тася, –  я бы хотела попасть на какую-нибудь твердую землю… только не упасть на нее. Лучше всего –  туда, где сейчас мой кузен Густав и орк Рубур. Между прочим, орки –  вовсе не какие-нибудь страшные грубияны и дикари. Рубур –  он вообще-то даже симпатичный. И мои чемоданы несет. Только раздетый. Совсем! Но я уже даже почти привыкла. Это ничего, ведь у каждого народа свои обычаи, и следует уважать все. Но на день рождения я, пожалуй, все-таки подарю ему хотя бы шейный платок. Сюртук или рубашку дарить не слишком прилично, а платок можно. Рубур обязательно догадается, что носить платок без сюртука попросту нелепо. Хотя в академии вроде бы все равно носят мантии…

Заболтавшись таким образом, девушка не сразу поняла, что облако в самом деле как будто ускорило движение –  а потом начало снижаться. Свесившись с его края, Тася обнаружила далеко внизу зеленую поляну, а на ней –  домик с красной черепичной крышей. На уровне крыши домика облако остановилось, зависнув неподвижно.

–  А дальше?! –  Тася, нахмурившись, пощекотала поверхность под собой. Облако качнулось, и девушка поневоле взвизгнула, едва не свалившись со своей мягкой подушки. –  Но я не могу спрыгнуть с такой высоты!

Наверняка какой-нибудь Рубур запросто бы спрыгнул. А Густав помог бы себе какими-нибудь магическими штучками –  например, красиво слетел бы вниз. Но Тася-то не была ни тренированным воином, ни обученным магом!

Облако снова намекающе качнулось, а потом –  попросту перевернулось, стряхивая пассажирку.

7

Вообще-то когда тебя сбрасывают с высоты целого дома, полагается, кажется, вспомнить разом всю свою жизнь. А еще –  очень громко завизжать. Но как это сделать одновременно, Тася совершенно не представляла.

Поскольку в момент переворота облака девушка свешивалась с него вниз, то и полетела она в довольно неловкой позе –  попой к земле, а ногами и руками вверх. И что там, внизу, из такого положения оказалось совершенно не видно. Особенно если хорошенько зажмурить глаза.

“Кажется, там, перед домом, была зеленая лужайка… Но лучше бы там оказалось что-нибудь такое… как в одной из книжек, которые я так и не успела прочитать!”

На картинке в той книжке человека, падающего с высокой башни, ловили на что-то вроде простыни, которую держали несколько человек. Только вот держать здесь некому. Поэтому Тасе представилось круглое полотнище, растянутое между высокими колышками. Конечно, оно должно быть достаточно упругим, чтобы…

Додумать мысль она не успела. Потому что в этот момент плюхнулась на то самое полотнище всем весом –  и тут же снова подлетела вверх, успев только охнуть. А потом снова упала –  и еще раз взлетела. И снова.

“Нет, это, конечно, довольно весело… но так ведь можно прыгать до бесконечности! Значит, это я неправильно напридумывала. Надо чтобы подо мной было что-нибудь мягкое-премягкое… ну вот как если бы земля просто стала вдруг совсем мягкой, прямо как пух…”

Упругое полотнище исчезло так же внезапно, как появилось –  а Тася плюхнулась прямо на землю… но не ушиблась. Потому что начала в эту самую землю погружаться. Уж очень та была мягкой!

–  Стоп! –  сообразив, что сейчас попросту уйдет под землю с головой, Тася завопила уже вслух. –  Пусть земля будет снова твердой!

И земля стала твердой. Собственно, это снова была самая обыкновенная зеленая лужайка перед домом –  если не считать того, что из нее, как диковинный гриб, произрастала девушка Тася семнадцати лет от роду. Из земли она торчала верхней половиной тела –  точнехонько по пояс.

Тася попыталась выбраться, уперевшись руками в поверхность почвы, но, увы, –  ничего не вышло. И попытки пошевелить ногами под землей тоже ничего не дали. Уж очень эта земля была твердой! Прямо-таки каменной.

Пожалуй, самое время пожелать все заново, но… как бы еще хуже не вышло!

Вздохнув, Тася, согнувшись в три погибели, облокотилась о землю, подперев руками щеки, и принялась размышлять.

Ни в одной из иномирных книжек ей не встречался такой способ колдовства –  просто загадывать что-либо вслух (а то и мысленно!), чтобы оно тотчас же исполнялось, без всяких артефактов, волшебной пыльцы, мановений руками и джиннов. Значит, что-то здесь не так. А что?

Колдовать она не умеет –  это факт. С другой стороны, магия у нее точно есть, раз уж академия ее выбрала и прислала письмо –  тоже факт.

Раз колдовать абитуриентка пока не умеет, глупо было бы экзаменовать ее на знание каких-то заклинаний или чар.

Густав говорил, что, проходя под арку, кандидат попадает в Нереальность. А значит, здесь все не так, как в настоящем мире. Нереальность испытывает… но на что?

Скажем, обученный боевой маг обычно сражается со всякими чудовищами и защищает людей. Значит, если заранее известно, что сама боевая магия у человека есть, то испытывать его стоит –  на смелость, на готовность защищать слабых.

А бытового мага?  Бытовой маг работает с предметами, делая дома теплыми, чистыми и уютными, одежду –  красивой и удобной, еду –  вкусной и полезной. Словом – он делает пространство комфортным для жизни всех разумных. Неудивительно, что Тася повстречала дом. Наверное, там-то ее и ждет главное испытание. Но что было до дома? А может быть, есть качества, важные для любого мага, и их-то и испытывают еще прежде, чем начать работать с “родной” магией?

Все тот же Густав, когда приезжал на каникулы, важничал, рассказывая, какое значение имеет для мага концентрация и точность. Ошибешься в заклинании в одной букве –  натворишь такое, что расхлебывать придется неделю. Чуть-чуть не так направишь магический поток –  и вместо того, чтобы уничтожить монстра, напавшего на мирный дом, сам разнесешь этот дом по кирпичику…

Значит, для мага важны точность и ясность мысли. Для любого мага. Важно четко понимать, чего хочешь. А еще –  заранее осознавать последствия своих действий. Потому что быть настоящим волшебником –  это еще и ответственность.

–  Я хочу, –  медленно произнесла Тася, –  оказаться на крыльце этого дома, чистая… ой!

Все случилось так быстро, что в первое мгновение девушка даже не сообразила прикрыться. Однако затем залилась краской с ног до головы, присела на деревянном крыльце и обхватила себя руками, пытаясь скрыть одновременно безупречно-чистое бюстье и белоснежные панталоны. На лужайке прямо перед ней печально распласталось ее платье. Верхняя его часть.

–  И одетая! –  заполошно выкрикнула она. И тут же едва не упала совсем под тяжестью ядовито-розового бального платья. Оно было покрыто рюшами и сияло драгоценностями так, что на него больно было смотреть. –  В свое платье!

Половина наряда на лужайке не сдвинулась с места, зато на самой Тасе взамен розового кошмара оказалось ее любимое выходное синее платье, до сих пор лежавшее в чемодане. Том самом чемодане, который, хочется верить, все еще несет где-то орк Рубур.

–  Ну… так тоже подойдет, –  вздохнула девушка, решив не искать добра от добра. По крайней мере, в таком виде можно ходить.

А с точностью формулировок, наверное, придется еще поработать.

И решительно повернулась к двери, нажала на ручку и сделала шаг в дом.

Чтобы чихнуть… потом чихнуть еще разок… и еще чихнуть много-премного раз.

Когда глаза наконец перестали слезиться, Тася обнаружила, что стоит в темной прихожей, держа в руке фонарь с полуоплывшей свечой.

И прихожая эта кажется до странности знакомой… да ведь это прихожая в доме тетушки Гортензии!

Вот только у тетушки никогда не было настолько грязно и пыльно, у нее не свисала по углам паутина… и точно не шныряли под ногами тараканы!

8

–  Безобразие! –  заключила Тася, подняв повыше фонарь и осмотревшись. –  Просто ужас!

Тут же пришлось боязливо переступить ногами, уступая дорогу здоровенному таракану, который деловито шел куда-то, совершенно не обращая внимания на вторжение в свои владения.

–  Хочу, чтобы в доме стало чисто! –  громко произнесла Тася. И… ничего не произошло.

Это что же выходит? До сих пор Нереальность подстраивалась под магичку-неумеху, позволяя колдовать, не колдуя. А теперь что? Наверное, стоит вспомнить, что Нереальность еще и испытывает абитуриентку. А на что? Никакие очищающие заклинания в ее голове сами собой все равно не появятся. Неужели надо вымыть здесь все вручную? Но, если весь дом в таком же состоянии, как прихожая, на это уйдет по меньшей мере неделя!

Тася заглянула в кухню. Здесь также царили пыль, паутина и запустение. На полу валялись почему-то пыльные расшитые бисером тапочки тетушки Гортензии. А на столе красовались какие-то крошки и тарелки с окаменевшими остатками уже неопознаваемой еды. Неудивительно, что здесь расплодились тараканы!

Все-таки с чего-то придется начинать. Осмотревшись, Тася засучила рукава. Синего платья было все-таки ужасно жаль.

–  Фартук бы мне какой… –  тоскливо протянула она, и из воздуха тотчас возник белоснежный накрахмаленный фартук, который, покружив огромной снежинкой, самостоятельно пристроился на Тасином платье, а завязки, взмахнув широкими лентами, завязались бантом.

Что-то будто слегка погладило девушку по голове, и, подняв руку, она обнаружила, что волосы ее теперь завязаны косынкой.

–  Вот так-то лучше! –  Тася потерла руки. Появление фартука воодушевило. Выходит, все-таки работает!

Вот только… что же хотела сказать ей Нереальность?

Похоже, магия нужна не для того, чтобы ничего не делать. Она –  удобный инструмент, который позволяет делать гораздо больше и лучше. Вроде как удочка для рыбака. Нельзя, взмахнув удочкой, получить сразу жареную рыбку, украшенную лимоном. Зато удочкой можно эту рыбку поймать. Но потрудиться все-таки придется.

Впрочем, пока у Таси той самой удочки не было. А потому, не мудрствуя лукаво, она попросту подошла к мойке, набрала воды в таз и принялась мыть все вокруг, негромко напевая себе под нос. Работа нудная, но вполне привычная –  дома у тетушки Гортензии племянница нередко помогала единственной приходящей горничной с уборкой. Никто ее не заставлял этого делать –  но ведь так гораздо быстрее!

Не то чтобы Тася любила домашнюю работу. Но ей по-настоящему нравилось, когда вокруг все сверкает чистотой, когда в доме светло и уютно. А ради этого стоило постараться!

Поначалу она еще взвизгивала и отпрыгивала при виде очередного таракана, а то и мыши. А потом… как-то, пожалуй, притерпелась. Дело дошло до того, что девушка вовсе перестала обращать на них внимание. А в конце концов и вовсе наступила одной мыши на хвост.

Взвизгнув, мышь подскочила –  совсем как недавно это делала Тася –  а потом… погрозила девушке крохотным кулачком.

Тася едва не села на пол. Однако все же совладала с собой –  пол еще не метен, а платья по-прежнему жалко!

Это же выходит… мыши разумные? Совсем как в любимой сказке!

Но если кругом Нереальность, то и мыши –  тоже нереальные, верно? Они –  тоже часть этого странного и, пожалуй, по-своему разумного места.

–  Уважаемая госпожа Мышь, вы не могли бы отойти из этого угла? Мне нужно в нем вымести, –  учтиво обратилась к зверьку будущая магичка, и тот –  вот чудеса! –  кивнув, отошел с независимым видом.

А Тася снова задумалась. Одна она будет отмывать здесь все до скончания века.

–  Господа мыши и тараканы! Вы не могли бы помочь мне привести здесь все в порядок? А потом… потом покинуть этот дом?

Та самая мышь с отдавленным хвостом окинула девушку задумчивым взглядом и покрутила пальцем у виска.

Да, как-то не очень вежливо вышло –  сначала помогите, а потом уходите.

–  Пожалуйста? –  робко добавила Тася.

Мышь фыркнула, а потом, приподняв лапку, потерла крошечными пальчиками друг о друга. Тася узнала этот жест –  так торговцы и зазывалы намекают, что за товар нужно приплатить…

То есть… надо заплатить? Но чем?

Девушка окинула кухню взглядом. Что вообще может быть интересно таким “помощникам”? Крошки на столе –  с точки зрения человека, мусор, а для тараканов –  еда. Которую обычно надо хватать украдкой и быстро-быстро разбегаться при появлении человека с тапком. А мыши, пожалуй, не откажутся от сырных корок –  вон, на столе валяются.

–  В награду вы можете взять все, что найдете съедобного!

Вряд ли в таком запустении найдется что-то, пригодное в пищу человеку, рассудила Тася. А если вдруг и найдется –  так за помощь и не жалко.

Сползшиеся со всех сторон насекомые и грызуны собрались в две кучки на полу, посовещались между собой –  тараканы безмолвно, а мыши –  тихим писком –  а потом врассыпную разбежались по всей кухне. Однако не попрятались по углам, а принялись деловито собирать крошки и оттирать пятна крохотными тряпочками –  и откуда только взяли?

–  Ура, –  прошептала Тася.

Впрочем, сама отлынивать от работы она вовсе не собиралась. Правда, с подметанием пола решила повременить –  на нем еще полным-полно крошек, которые могут заинтересовать ее усатых работников.

А вот окно стоило вымыть. Девушка отдернула занавеску. Эх… всегда ее эти розовые в ромашках занавески раздражали. Тетушка Гортензия купила их по случаю на ярмарке, а Тася так и не решилась сказать, что смотрятся они просто ужасно.

–  Вот если бы, например, зеленые… –  задумчиво сказала она. И занавески стали зелеными. –  Ой!

Стоило признать, что зеленые занавески в кухне тетушки Гортензии тоже смотрелись не слишком хорошо. Не подходили как-то…

Да и… если уж это кухня тетушки Гортензии, то нравиться она должна прежде всего хозяйке. А что ей, интересно, понравилось бы… ну, кроме кошмарных ромашек на розовом, конечно!

Вот занавески у тетушки Марты ей всегда нравились. И Тасе тоже. Но то были дорогие, привезенные откуда-то издалека кружева…

Тася отдернула вторую занавеску и обнаружила, что этот угол оконной рамы полностью затянут паутиной. На паутине сидел толстый мохнатый паук, на круглой голове которого непонятно как держались малюсенькие очки с четырьмя круглыми линзами. А еще в двух лапках паук держал спицы –  совсем такие же, как у тетушки Гортензии, только поменьше. И вязал.

Признаться, Тася слегка оробела. Очевидно же, что окна, затянутые паутиной, –  это сущее безобразие! И паутину нужно убирать. А с другой стороны… вон, вяжет. Старается. Уж во всяком случае, он не глупее мышей, этот паук со спицами. Что если бы кто-то осмелился взять и разорвать вязание тетушки Гортензии? Уж конечно, ему бы не поздоровилось –  и поделом!

Хотя тетушка всегда вязала всего лишь шарфы и варежки, а не этакие кружева выплетала.

Тася, задумавшись, потрогала паутину. Надо же, прочная. И на ощупь –  ну точно шелк!

–  Извините, господин паук… ой! Извините! То есть вы, наверное, госпожа? Госпожа паучиха… –  паук поднял вверх сразу несколько лапок и погрозил ими. –  Нет? Ой… то есть извините еще раз! Господин паук, вы так красиво вяжете! А вы не могли бы связать занавески на эти окна? А вашу паутину… простите, пожалуйста… куда-нибудь убрать?

Паук выразительно растопырился, всем своим видом демонстрируя готовность защищать свое рукоделие.

Наверное, ему тоже нужно заплатить, сообразила Тася. Но чем? Хлебные крошки и сырные корки его не заинтересуют. Поймать ему жирную муху? А вдруг она тоже окажется разумной? Было бы у Таси хоть что-нибудь с собой…

Машинально девушка сунула руку в карман фартука, забыв, что фартук не ее, а наколдованный этим странным местом.

Однако в кармане оказалось вовсе не пусто. Не без изумления Тася извлекла на свет небольшую плоскую шкатулку –  свою собственную!

Эта шкатулка всегда была у нее с собой и лежала обыкновенно в кармане пальто. Внутри был миниатюрный швейный набор –  по крохотному моточку разноцветных ниток, пара иголок, крючок, несколько пуговиц. Мало ли что может стрястись –  оторвется пуговица, разойдется шов, порвется подол. Юная леди всегда должна быть готова к любым неурядицам.

Может, паук-рукодельник (или ногодельник? На секунду Тася даже задумалась над этим вопросом, однако тут же поспешила выбросить его из головы) соблазнится швейным набором?

Набора, откровенно говоря, было чуточку жаль –  он всегда служил верой и правдой. Но с другой стороны… если Нереальность не только испытывает, но и преподносит уроки, то это, наверное, один из них.

За все нужно платить. В том числе и за волшебство. В том числе и тем, что может быть ценно для тебя самого. Густав не раз рассказывал, что если слишком сильно выложиться на практических занятиях, потом будешь чувствовать слабость. Маг, колдуя, отдает свои собственные силы. Так что даже у чуда есть своя цена, и всегда стоит вовремя задаваться вопросом, готов ли ты заплатить по счету.

Тася молча откинула крышечку и протянула набор пауку. Тот, заглянув внутрь, живо накинул на шкатулку одно из своих нитей и притянул к себе. Девушка только вздохнула.

А потом –  она и опомниться не успела –  швейный набор исчез, замотанный в плотный паутинный кокон. А спицы в паучьих лапках замелькали быстро-быстро –  и из-под них потянулось белоснежное полотно.

А всего несколько минут спустя паук вскарабкался к самому карнизу, пробежал по нему –  и зеленые занавески рухнули на пол. Еще миг –  и Тася ахнула. На окне висела тончайшая кружевная занавесь, вытканная цветами и птицами. Куда там занавескам тетушки Марты!

–  Спасибо! –  Тася поклонилась. –  Вы настоящий мастер!

Паук, уже снова восседавший на подоконнике, польщенно шаркнул сразу тремя ножками. А потом как-то молниеносно свернул свою паутину, затягивавшую окно –  и исчез.

Тася обернулась, чтобы посмотреть, что успели сделать прочие ее помощники.

Кухня сверкала чистотой –  нигде ни единой крошки или пятнышка, все лежит аккуратно на своих местах. И… неужели все маленькие труженики разбежались, не дожидаясь благодарности?

–  Внимание абитуриенту! –  раздалось вдруг под потолком. –  Тараканы выносят тапочки! Повторяю: внимание! Тараканы выносят тапочки!

В очередной раз ойкнув, Тася опустила глаза –  и ойкнула снова.