Текст книги "Принцесса Эрдо"

Автор книги: Наталья Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА XII

Лана не могла успокоиться. Состояние робота пугало ее. Еще никогда она не чувствовала такого беспокойства за кого-то, кроме себя. Еще никогда она так не боялась остаться одной. Даже тогда, когда упал катер, она не так была испугана, потому что просто не могла сразу поверить в реальность происходящего. А сейчас?

Сейчас все стало более определенным. Угроза, нависшая над ней и Марио, стала очевидной и ощущаемой.

– Я сегодня же ночью пойду в лес!-подскочила она к роботу. Чтоб руки не дрожали, она сжала их в замок и держала перед грудью.-Я найду эту деталь!

– Ее может там и не быть,-возразил он спокойно.-Или она будет неисправна.

– Но нельзя же так сидеть!

– Сегодня танцы.

– Никто меня уже там видеть не хочет. Все шепчутся по углам и показывают пальцем в мою сторону.

– А салигард?

– Эйдар? Да он меня просто ненавидит. Я ведь сорвала его триумф.

– Не ты, скорее, а я. Ты напрасно сказала, что ты умеешь лечить. Это вызвало подозрения.

Лана, наконец, присела на лавку под окном и уронила голову на руки.

– Я так боюсь за тебя. Ты единственный близкий мне человек.

– Ты упорно называешь меня человеком…

– Позволь мне это!

– В лес ты не пойдешь… Все-таки я твой отец..

– Марио! Ты меня не остановишь! Я теперь знаю, какую деталь мне искать и где тоже помню. Сегодня же ночью я иду в лес!

– Ворота на ночь закрывают.

– Я проберусь через дверь в саду.

– Это опасно.

– Не опасней, чем ждать разоблаченья. Они решат, что ты демон и тогда… Я даже подумать боюсь.

– Ты так изменилась…

Открылась дверь. Без стука. Здесь вообще было не принято стучать. Вошел слуга герцога и доложил, что Виланию ждут на празднике в честь победы Эйдара на турнире.

– Скажите герцогу, что я прошу прощения, но не могу присутствовать, так как мой отец серьезно болен, и я должна быть с ним,-сказала Лана.

– Ты напрасно,-вмешался Марио, но принцесса решительно взмахнула рукой.

– Я не буду на празднике! Надеюсь, герцог, герцогиня и… достопочтенный победитель простят меня.

– Ты изменилась, ваше высочество,-повторил робот после того, как слуга ушел ошарашенный.

– Я княжна де Мадуфас, Марио,-решительно заявила принцесса.-Больше нет здесь высочества… И не будет уже никогда! Пока все будут на празднике, я постараюсь проскользнуть в сад, а оттуда в лес.

– Там наверняка стража. Не забудь, мы почти в состоянии войны.

– Надо рискнуть. Другого пути нет. Если кто-то из слуг снова появиться здесь, тебе придется что-то придумать.

– И все-таки…

– Марио! Я приняла решение…

Не давая ему больше говорить, Лана схватила плащ, накинула на себя и направилась к двери.

– Постой,-остановил ее робот и достал что-то из-под своего плаща.-Вот возьми это.

– Что это такое?

– Это фонарь. Включается вот так. Я нашел его среди мусора, и он почти не работает. Светит тускло, но это лучше чем ничего. Ты же не можешь сейчас воспользоваться факелом.

– Спасибо.

Она взяла фонарь и спрятала в узкий рукав. Некоторое время ей пришлось постоять, прислушиваясь, но в коридорах было тихо: все уже были на празднике. Стараясь не скрипеть дверью, Лана проскользнула на темную лестницу, освещенную лишь одним факелом где-то внизу у самого выхода, и стала спускаться почти на ощупь.

Башня, где жила принцесса со своим отцом была пуста. В ней находилось только еще несколько комнат для гостей ниже, в которых сейчас тоже никого не было. Это было на руку княжне де Мадуфас. Она, словно мышь, пробралась вниз по лестнице, едва слышно ступая в своих мягких башмаках по ступенькам. Прислушиваясь к шорохам, издаваемым грызунами, в большом количестве обитающими в башне, Лана спускалась к двери, которая должна была вывести ее во внутренний двор. Затем ей нужно было пересечь этот двор, пройти мимо конюшен, найти в южной стене лазейку, небольшой провал, который показала ей как-то Гизария, пройти сквозь него незаметно для стражи и, миновав сад, повернуть на восток к лесу.

Лана совершенно не представляла себе, как она будет искать какую-то деталь, о которой имела весьма приблизительное представление, в темном лесу, полном диких зверей. Но она была полна решимости и прекрасно понимала, что иного выхода нет.

Ей удалось выбраться за пределы замка незамеченной, так как ночь стояла темная, и даже звезд не было видно. В своей черной накидке она невидимой для часового миновала стену, пробравшись через проем, и легко затерялась в обширном и темном саду.

Чтобы достичь леса, нужно было пройти сад, а потом, огибая Грофстон, повернуть в лес, и стараясь быть как можно более незаметной, пробраться мимо селения крестьян, где принцессу могли учуять прирученные ими животные. Она шла очень быстро, запутываясь в густой траве и запинаясь за камни, оставленные здесь еще первыми строителями замка и заросшие мхом. Ей служил ориентиром лишь черный контур почти у самого горизонта. До того леса, где они с Асмабикой разбились, было не близко. Небо было темно, а лес еще темнее. Трава, по которой шагала Лана, была сырой, сырым и напряженным был воздух.

Принцесса промокла и замерзла. Ночь была холодной. А лес, казалось, не приближался, а отдалялся. Ей было страшно оказаться там сейчас, когда приближалась гроза, и уже начал подниматься ветер, но она понимала, что стихия может послужить ей и добрую службу. Будет легче пробраться незамеченной назад.

– Если, конечно, вернусь из этого дикого леса,-произнесла Лана вслух, глядя на грозовое небо.

Налетевший ливень застал ее почти у самого леса. В одно мгновение он промочил всю ее одежду и сделал все вокруг еще более невидимым. Лишь когда начали одна за одной сверкать молнии, девушка поняла, что достигла своей цели, и теперь ей только нужно найти место крушения их катера. В таком мракобесии метавшихся молний и веток деревьев вперемешку с острыми и тяжелыми дождевыми каплями это было почти невозможно. Куда теперь идти, Лана не знала. Ничего невозможно было понять: ни направления ее пути, ни место нахождения в данный момент.

Лана решила для начала просто углубиться в лес в том месте, где это было возможно и был хоть какой-то проход. Гроза должна была когда-то кончиться, хотя и не исключалась возможность того, что она продлиться всю ночь. Именно поэтому просто ждать было бессмысленно. Что можно было сейчас отыскать, как добраться до нужного места,– эти вопросы она себе не задавала, а просто одержимо продвигалась куда-то в глубь леса.

Принцесса старалась вспомнить, с какой именно стороны они подъезжали к замку Грофстон, где они ехали, где поворачивали, в каком месте выехали из гущи леса.

Тогда она не пыталась запомнить дорогу, не думала, что это может пригодиться, и размышляла лишь над тем, что ждет ее в недалеком и неизвестном будущем. Марио, конечно же, уже давно нашел бы дорогу, будь он здесь, но Лана, боясь, что он снова станет ее отговаривать, даже не стала просить его объяснить, как добраться до места крушения. Теперь она пожалела об этом.

Фонарь, извлеченный из рукава, мало спасал ситуацию, но его неяркий и тонкий свет хоть немного добавлял уверенности идущей сквозь темный, грозовой и бушующий лес. В какой-то момент Лана остановилась, поняв, что ее движение бессмысленно.

Она не представляла, куда ей идти. Даже если судьба вдруг каким-нибудь чудом выведет ее на ту поляну, где валяются обломки катера и весь тот мусор, что был на нем, неужели она может хоть что-то найти в такую темень? Она подняла лицо вверх, навстречу непрерывно летящим каплям в надежде увидеть конец стихии. Влага небесная смешивалась с влагой, стекающей из ее глаз на лицо. Она остановилась и прислонилась к ближайшему стволу дерева, чтоб перевести дыханье и хоть немного успокоиться и реально оценить ситуацию.

Принцесса стояла, слушая звуки разъяренного леса, но не в состоянии что-то придумать. В ситуациях подобной этой ей никогда еще не приходилось быть. Всегда раньше хоть кто-то приходил ей на помощь, будь то Сократ или Марио. А теперь она была совсем одна и совершено ясно осознавала лишь одно: помощи ждать неоткуда.

Надеяться можно лишь на саму себя.

Гроза разгоралась. Всполохи молний становились только ярче и сверкали чаще. Небо разрывалось от оглушительных звуков. Постояв несколько минут возле одинокого дерева на поляне, принцесса снова двинулась в путь, надеясь только на удачу. Но стоило ей отойти лишь на несколько шагов, как за спиной ее раздался страшный треск и вся поляна вдруг осветилась ярким светом. Лана почувствовала сильный толчок и упала. В дерево, возле которого она стояла еще только несколько мгновений назад, ударила молния. Крона его горела, издавая недобрые трескучие звуки. И даже сильный дождь не мешал огню охватывать все больше и больше веток, сползая вниз по стволу.

Лана вскочила на ноги и бросилась прочь от полыхающего дерева, вспомнив рассказы Марио о том, как опасна гроза и живой огонь в диких мирах. Она вбежала в лес, ведомая теперь лишь своим испугом и стремлением как можно дальше сейчас оказаться от преследовавшего ее треска и огненного света. Несколько раз она падала, запинаясь за корни деревьев, но тут же поднималась и продолжала быстро продвигаться в глубь леса. Так она шла, пока свет за ее спиной совсем не потускнел и почти не слышно стало страшного завывания огня на фоне громовых раскатов.

Кругом стало совсем темно. Лана поняла, что потеряла свой фонарь на той поляне и теперь ей придется пробираться сквозь лес в абсолютной темноте. За темными кронами деревьев теперь не видно было даже молний. Возникали лишь тусклые тени, да грохотало над головой. Но она все равно двигалась, подчиняясь теперь лишь какой-то новой для нее силе, которую можно было бы назвать интуицией, надеждой на удачу, на счастливое стечение обстоятельств, на все что угодно, лишь бы не останавливаться обреченно.

Через какое-то время ей стало казаться, что гроза затихает. Раскаты грома уже слышались где-то в стороне, холодные хлесткие капли, к которым она уже давно привыкла, стали реже, но тяжелей. Теперь они уже падали с деревьев, а не с небес.

Лана продолжала путь, не в силах остановиться, не давая себе трезво оценить ситуацию, догадываясь каким-то внутренним чутьем, что если сейчас подумать, как следует поразмыслить, рассудить здраво, то можно просто впасть в панику, растеряться и запутаться. Если можно было еще больше чем сейчас запутаться и заблудиться…

Она остановилась лишь тогда, когда вышла на поляну, не сразу догадавшись, откуда вдруг взялся этот резкий запах гари, который она почувствовала. Дерево больше не горело, но источало тяжелый запах и слегка дымилось. Внизу у корней тлели красным светом упавшие ветки. Поблуждав по лесу, Лана вернулась на прежнее место.

Она остановилась, остолбенев…

Но впасть в отчаянье ей не дали новые звуки. Это были звуки охотничьего рога.

Таким же пользовались и салигарды, когда выходили на войну с вечно темным.

Принцесса знала об этом. В ее голове тут же родилась страшная догадка: они могли охотиться именно на нее. И если так оно и было, то во что бы то ни стало она не должна была попасть в их поле зрения. А если попадется? Тогда они ни в коем случае не должны узнать, зачем она здесь: одна, посреди грозового леса, ночью…

Пусть думают, что она… собирает лекарственные травы для лечения своего отца.

Да! Она вспомнила, что для лечения больных и раненых в храмовом периоде использовались растения. Какие? Этого она не знала, тем более что на каждой планете произрастала своя флора. В кромешной тьме Лана нащупала какие-то растения, чьи цветки возвышались зонтиками над всеми остальными, и сорвала их.

Теперь, если ее вдруг обнаружат, она сможет оправдаться.

Сквозь деревья уже можно было видеть светящиеся точки факелов. Они были еще далеко, но принцесса отошла к лесу и спряталась за деревьями. Она стала наблюдать за тем, как к поляне приближалось несколько всадников, и вдруг к своему ужасу поняла, что вместе с ними были животные, которые могли бы легко учуять ее. Этих животных рыцари использовали для охоты на других, не прирученных зверей. Лана знала, что у них был отличный нюх. Наверняка, салигарды взяли их с собой, чтоб те отыскали ее следы и ее саму. Надежда на то, что они выехали в эту грозовую ночь да еще во время праздника в честь турнира по каким-то другим причинам, была ничтожна мала. Принцесса обладала достаточной долей благоразумия для того, чтобы догадаться, что в замке случилось что-то такое, что заставило рыцарей выехать посреди ночи в лес. И может быть даже что-то с Марио…

Прижимая к груди сорванные растения, девушка отходила все дальше и дальше в лес, стараясь не выпускать из виду горящие точки и уповая на то, что гончие не смогут почуять ее из-за мокрой травы и разреженности воздуха после грозы. Вскоре она смогла услышать голоса людей и животных, брань и топот. Они подъезжали именно к той поляне, где стояло сгоревшее дерево. Лана могла уже слышать отдельные голоса.

Рыцари говорили громко.

– Так я и думал,-говорил один из всадников.-Молния ударила именно сюда неспроста.

– Это знак,-подтвердил другой.

– Лес проклят, как и предполагал аббат,-отозвался третий.

– Тише! Посмотрите на псов. Она где-то рядом…

Лана замерла. Воины стали говорить не так громко, и ей уже не было слышно, о чем.

Она начала отходить еще дальше в глубь леса. Теперь ей нужно было скрыться от салигардов, потому что они здесь именно по ее душу, – сомнений уже не оставалось.

Девушка не спускала глаз с горящих сквозь кусты и ветви огни и пятилась назад, потом она повернулась к ним спиной и пустилась бегом.

Некоторое время она бежала, едва различая дорогу, почти наугад и почти не замечая хлещущих ее веток. Но вдруг она услышала страшный звук и резко остановилась. Прямо перед ней возник пес. Она не увидела его в кромешной тьме и сплетении веток, а услышала. После этого она только различила его едва намеченные очертания, белое массивное тело возле ее ног. Лана поняла, что если сделает хоть еще только одно движение, зверь бросится на нее. Марио рассказывал ей о том, как свирепы могут быть животные в диких мирах, даже те, которых приручили. Они могут быть жестоки по приказу своих хозяев. Принцесса застыла и перестала дышать.

Пес не двигался. Он пребывал в напряжении и словно ждал сигнала к атаке. Этим сигналом могло послужить одно ее неосторожное движение. Кусты зашевелились где-то рядом, но ни охотник, ни его жертва не взглянули в ту сторону.

– Спокойно, Бурк,-произнес чей-то голос.

В темноте возник светлый силуэт. Это был хозяин пса. Животное недовольно заурчало, и салигарду пришлось повторить приказание уже более резким тоном, а принцессе точно таким же голосом было указано:

– Не пытайся сбежать!

Она покачала головой:

– И не думала.

– Следуй вперед!

Принцессе пришлось повиноваться и повернуть обратно, в ту сторону, откуда она только что бежала. Там на поляне их уже поджидали остальные. Когда Лана вышла на всеобщее обозрение, в круг, освещенный несколькими факелами, один из салигардов громко приказал ей:

– Стой, не двигаясь, и не прячь свои руки, ведьма!

– Я не ведьма!-не смогла удержаться принцесса.

– Отвечай на вопросы: что ты делаешь в этом лесу в такую ночь и зачем ты подожгла дерево?

– Это не я! Я ничего не поджигала!-слишком эмоционально для самой себя воскликнула Лана.

– Что ты делала в лесу?!-повторил вопрос другой салигард. Их лиц девушка не видела, они были в тени.

– Я… Мне нужно было кое-что найти…

– Что найти?!!

– Лекарство для отца,-очень тихо сказала принцесса, понимая, что что-то сейчас должно решиться.

– Что это у нее в руках?!-спросил кто-то из воинов, заметив цветки.

Тот рыцарь, что нашел Лану в лесу подошел к ней и вырвал растения, которые она держала. Но посмотрев на них, он с негодованием отшвырнул в сторону стебли, и его лицо тут же преобразилось:

– Чертополох! Цветок дьявола!!! Какие еще нужны доказательства?!

Лана от неожиданности не смогла произнести ни слова. В горле у нее образовался твердый ком. Она понимала, что никакое аргументы сейчас не смогут подействовать на одержимых своей верой рыцарей.

– Тогда не стоит бросать это доказательство. Нам нужно предъявить его аббату,-спокойно произнес один из салигардов.-Я так и думал, так и полагал.

Лана узнала, наконец, этот голос. Эйдар спешился и подошел ближе.

– Мне следовало бы послушать аббата Фужака.

– Я не ведьма,-произнесла Лана неровным голосом, который сорвался.

– Доказательства неопровержимы,-проговорил Бранд сурово, хотя выражение его лица было скорее печальным. Это было заметно даже при тусклом освещении.

– Неужели эти цветы что-то доказывают?

– Это дьявольское растение, на которое обычный человек даже не посмотрит. А если сорвет, то на руках его останутся ожоги в знак того, что он чист перед вечно светлым и за это темный зол на него. Покажи свои руки!

Никаких следов ожога на ладонях Ланы не было.

– Если бы руки Седрика не защищали перчатки, на его ладонях были бы красные рубцы,-обернулся Эйдар на воина, что прикасался к чертополоху.

– Это не может служить доказательством,-возмущенно воскликнула принцесса.-Это обычное растение и оно не может оставлять никаких ожогов…

– И какая честная девушка отправится в лес среди ночи, во время страшной грозы, когда благородной и непорочной девице следует лишь читать молитвы?-не услышав ее продолжил салигард.-И именно в тот лес и в то место, где совсем недавно была поймана другая ведьма, что летала на железном драконе!

– Это все можно объяснить,-едва слышно произнесла Лана, понимая, однако, что ничего она не сможет объяснить дикарю.

– Доказательства неоспоримы! И самое главное: твой отец.

– Что?..

– Его разоблачили. Всем теперь ясно, почему он никогда не снимал шлем.

Принцесса оцепенела. Марио…

– Мнимый князь де Мадуфас… Мнимая княжна де Мадуфас,-насмешливо продолжил Эйдар.-На самом деле колдун, приспешник дьявола, которому за какие-то особые заслуги его хозяин дал железное лицо и светящиеся каменные глаза! Чудовище, скрывавшееся под забралом благородного рыцаря, раненого в боях! А ты?! Что таилось за твоим гордым видом и невинной внешностью?! Черная душа, порожденная чудовищем, одержимым дьяволом! Ты даже меня сумела ослепить. Но только на время…

Принцесса уже ничего не слушала и не слышала. Теперь в ее мыслях был только Марио.

– Что с моим отцом?-спросила она, подняв глаза на салигарда.

Бесстрашный рыцарь тут же отвел взгляд и даже отпрянул. Потом и вовсе отвернулся и направился к своему коню.

– Свяжите ей руки, чтоб она не сумела околдовать вас,-приказал он остальным.-И не смотрите ей в глаза, предупреждаю! И как только рассветет, Седрик, отправляйся к аббату. Нам нужно знать его мнение по поводу случившегося, хотя, я думаю, оно нам всем известно.

– Что с Марио?!-повторила Лана свой вопрос, повысив голос и не сопротивляясь веревкам.

– Может быть, завязать ей глаза? -предложил рыцарь своему сеньору.

– Так и сделай.

– Почему вы не говорите, что с моим отцом?! Где он?! -продолжала спрашивать уже ослепшая под черной повязкой принцесса.-Что вы с ним сделали?!

– Нам ничего не пришлось с ним делать, Вилания, или как там твое настоящее имя…

Он умер… Вечно темный забрал его черную душу к себе в мрачное царство.

ГЛАВА XIII

Лана неясно помнила то, как ее привели в подземелье. Ей не оставили света, и оказавшись на твердом земляном полу, она тут же впала в сон-небытие. Сегодняшняя ночь измучила ее физически, но еще больше она устала от душевного напряжения, которое уже давно сопровождало ее. Теперь можно было забыться хотя бы на время.

Не темница заставила ее страдать. Не отсутствие света. Как тяжело был на ее сердце! Она видела Марио. Того, кого считала человеком, того, кого уже привыкла считать своим отцом. То, что осталось от него, покоилось сейчас у входа в мрачную камеру, железная оболочка, скелет, неподвижный и мертвый. Она осталась одна. Совсем одна. Никакие мысли более не занимали ее голову. Ни мыль о том, что ее приняли за ведьму, ни о том, что ее казнят, подвергнув сожжению, ни о том, что Эйдар…

Одна!

Более ничего…

В полном забытьи, в изнеможении, Лана подползла к останкам Марио, и положила голову на его грудь, металлическую и окованную металлом. Мертвую. Холодную. Она тоже стала холодной, и почти умерла. Сквозь сон, сквозь смерть и вопреки ней, она услышала: "Так и должно было быть. Я стал слишком опасным для тебя. И для всех. Я должен был уйти". Она не поняла, слышала ли она это во сне или наяву, сквозь железную мембрану голосового аппарата робота-человека или, может быть в своей голове. Она снова забылась. Словно умерла…

Ее разбудил первый луч, проникший в узкое окно почти под самым потолком. Солнце поднялось уже высоко. В след за этим она услышала острый и нервный лязг где-то вдалеке и в темноте. Марио по-прежнему был неподвижен. Он умер. Это не просто стало очевидным, она почувствовала это самым сердцем, самым его дном. Лана впустила в себя горе, горькое горе впервые в своей жизни.

В дверном проеме появился силуэт. Принцесса даже не услышала, как открылась дверь ее темницы. Только легкое бряцание кольчуги: кто-то из салигардов спустился к ней в темное подземелье.

– Отродье сатаны,-услышала она после осторожный, и чуть с опаской, голос. Ведьм боялись даже салигарды.

Она поднялась с пола, щурясь на свет факела, пошатнулась. У нее совсем не было сил.

– Идем.

Он посторонился, когда Лана выходила в коридор, и пошел вслед за ней, но на расстоянии. Они стали подниматься по лестнице, ведущей на воздух. С каждым шагом принцесса чувствовала все большее и большее головокружение. Ей стало казаться, что она провела в тюрьме несколько дней. Она не догадывалась, что провела там, без движения и сознания, почти трое суток.

– Куда мы идем?-спросила принцесса полуобернувшись, когда впереди показался свет.

– Судить будем тебя,-сказал незнакомый салигард, опустив глаза.

– Судить меня…,-произнесла Лана, выходя на свет и добавила уже совсем неслышно на своем языке:-За что… А впрочем… Судите…

Не дойдя нескольких шагов до проема двери, Лана уже услышала шум недовольной толпы, что доносился с улицы. Нетрудно было догадаться, на кого направлен был этот гневный ропот. Этот шум заставил ее очнуться и встряхнуться. Она прекрасно осознавала, что любые оправдания, любые клятвы и аргументы в ее невиновности не будут услышаны этими людьми. Она уже слишком хорошо узнала здешние нравы.

Слишком хорошо… В который раз она снова вспомнила отца, его наставления, его тон… Александр… Что отдала бы она, чтобы вновь не выслушивать все это?!!

Может быть единственное, что было у нее на сей момент? Жизнь…

Ей пришлось прикрыть глаза рукавом: день был ярким, а она уже давно не видела дневного света. Появление ведьмы вызвало еще больше шума и разговоров.

Послышались злобные выкрики и проклятья. Сквозь тонкую материю принцесса смогла различить волновавшуюся толпу и помост, а когда, наконец, смогла открыть глаза, даже приостановила шаг: на подворье замка собралась огромная толпа людей, жаждущих праведного суда над ведьмой. Она показалась ей огромной черной массой, всепоглощающей, прожорливой и беспощадной. Чужой… Не знающей жалости к чужеземке… к ведьме…

Когда Лана подошла к помосту, на котором сидели судьи, толпа пришедших из окрестных деревень крестьян на какое-то время стихла, разглядывая это невиданное зрелище. Принцесса подняла глаза на возвышавшихся над ней судей. Это были аббат Фужак со злорадной ухмылкой и скрывавшиеся в тени его кресла трое салигардов, среди которого Лана узнала Эйдара. Рядом сидел опечаленный чем-то герцог и несколько его соратников-баронов. Священник не просто злорадствовал, а сиял от злорадства. Весь его вид говорил окружающим: я предупреждал! я оказался прав! Но Лана не знала и того, что судьбе ее решилась не сразу. Фужак раздумывал. Он понимал, что, осудив чужеземку, может заронить зерно сомнения в душу одного из самых своих верных салигардов. Эйдар вел за собой герцога, герцог – всех своих вассалов. На этой кухне и решалась судьба иноземной принцессы. Ее судьей был вовсе не Салар, вечно светлый, а лишь один его слуга…

Некоторое время длилось молчание. Фужак наслаждался своей победой, он все уже для себя решил теперь. Герцог не знал, видимо, что сказать. Только из толпы слышались сдержанные возгласы удивления. Для деревенских жителей внешность Ланы, даже изнеможденной и бледной, казалась чем-то сверхъестественным и потому очень опасным. Женщины шипели, возмущенно плевались и фыркали.

– Дитя мое,-неожиданно ласково заговорил аббат,-события последних дней совершенно очевидно говорят нам о том, что ты и твой отец..,-он сделал паузу, со значением взглянул на своего соседа, который нахмурил при этом брови, и продолжил:-принадлежите к тому племени, я надеюсь, немногочисленному племени, которое поклоняется вечно темному.

Крестьяне выдохнули из своих застоявшихся легких воздух, громко и ожесточенно.

Теперь они жаждали зрелища и потехи. И аббат неспроста выражался витиевато, он хотел произвести впечатление на толпу. Лана ничего не сказала в ответ, и Фужак продолжил:

– Доказательства совершенно очевидны. Я не стану их даже озвучивать, все и так знают о том, что ты была в лесу во время дьявольской грозы для того, чтобы заклятиями и ворожбой связаться со своим хозяином. А так же этот цветок чертополоха был найден тогда же у тебя моими воинами,-он указал на лежащее высохшее растение на столешнице рядом со своим креслом.-Ко всему прочему, все видели это чудовище, которое ты считаешь своим отцом и его ужасный облик, который несомненно был дарован ему вечно темным.

После этих слов толпа загудела еще громче и с осуждением. В Лану полетели палки и камни. Она стойко перенесла удары, угодившие в нее. Не потому, что привыкла к чему-то подобному. Просто гордость, ее впитанная с воздухом ее древней родины гордость, не позволила ей вскрикнуть, или хотя бы прикрыть глаза… Один из салигардов грозно прикрикнул на крестьян.

– Что ты сможешь сказать в свое оправдание?-спросил Фужак, когда гул немного стих.

Лана только головой качнула. Она ничего не могла сказать. Все уже было решено для этих людей…

– Мы не варвары,-расплывшись в благодушной улыбке, произнес аббат.-Мы готовы выслушать слова в твою защиту.

Принцесса стояла пред судьями, наклонив голову, словно действительно, была преступницей. Именно так она сейчас себя и чувствовала. Она их обманывала с самого начала, этих людей, наивных, простых, диких. Возможно, она заслужила все это, этот суд… Лана закрыла ладонями лицо. Но слезам не позволила явиться…

Она вспомнила себя… Оторвала руки от лица…

– Я не ведьма,-тихо произнесла она.-Это единственное, что я могу сказать о себе. Все остальное вам покажется еще более невероятным…

– Не сомневаюсь,-уже с заметным раздражением сказал Фужак.

– Я могу сказать только это в свое оправданье,-снова произнесла Лана. Уже чуть громче.-И еще то, что я никогда и никому не желала зла…

– Вот это неправда!!!-воскликнул аббат и вскочил с кресла.-Кто повинен в смерти невинных младенцев в деревне Саней?!! Кто виновен в том, что скот деревни близ моего аббатства падал без видимых причин?!!!

Лана вздохнула, а толпа взревела…

– Кто виноват в том, что молния подожгла лес?!!-продолжал вопить Фужак. В след за ним вторила толпа. Она рвалась. Если бы не заграждение из солдат, она готова была разорвать принцессу.

– Но молния не поджигала леса, всего лишь дерево сгорело..,-не выдержала Лана.-И я тут ни при чем!

– Молчи! Ты дьявольское отродье!-возопил аббат, забыв о своем прежнем благодушии.

Толпа взревела, как зверь. Но тут вмешался герцог. По всему видно было, что ему не по душе было это судилище.

– Аббат! Все выяснилось. Не стоит устраивать казнь прямо здесь! Только не в моем замке!

Но Фужак играл на толпу.

– Вечно светлый разгневался на нас, о люди!!! Он позволил сразу двум нечистым приспешницам дьявола проникнуть в наш мир! И одной из них под маской добродетели!!!

Она вторглась в нашу жизнь, словно невинный агнец, под шкурой которого скрывался жестокий хищник!!! Достойна ли она смерти, как грязная ведьма?!!

Народ высказал свое мнение в виде оглушительного, громоподобного возгласа. Ни единая душа в этом диком мире не сомневалась в том, что ведьма должна быть сожжена на костре. Не сомневалась и сама приспешница. Она знала, что ее может ждать здесь, давно знала… Ее предупреждала еще Кларисс… Несчастная Кларисс…

Хотя возможно ее участь не так страшна, как участь принцессы… Двое солдат подошли к ней и связали руки, завязали глаза черной повязкой. Она повиновалась молча, думая теперь лишь о Марио. Виновата сама. Сама выбрала это. Но все равно…

Это лучше… Чем Александр… Дворец… Ей стало жарко. Закружилась голова…

– До судного дня не увидит больше проклятая ведьма света вечно светлого Салара!

Лишь пред глазами своей смерти она получит возможность испросить у него прощения!-вопил аббат, почти в исступлении размахивая своим посохом.

Пред глазами принцессы возникла темнота. Повязка туго стягивала ее виски так, что их заломило. Руки стянула пронзающая нежную кожу веревка. Ее грубо повели в неизвестном направлении под рев толпы. Потом чьи-то злые руки толкнули ее, рванули за плечи, подкинули, и она оказалась на чем-то подвижном, шатающемся.

Только через некоторое время Лана осознала, что находится на повозке, лежит ничком, и что голова ее бьется о жерди телеги при каждой дорожной яме или колдобине.

Некоторое время Даберт неподвижно сидел в своем кресле, а аббат отдувался и вытирал пот, выступивший на лбу. Толпа все еще волновалась, видимо, надеясь еще на какое-нибудь зрелище. Один из воинов солнца выступил вперед и приказал крестьянам расходиться. Продолжая колыхаться и шуметь разноголосо, они понемногу начали расползаться в разные стороны. Даберт тяжело поднялся с кресла.

– Видимо придется отложить сборы?-обратился он к аббату.

– Попробуйте,-ехидно сощурился священник.-Когда солдаты барона уже рыскают возле ваших границ. Если не вы – то вас. Это очевидно.

– Две ведьмы… Это очень дурной знак…

– А я предупреждал! А что вы теперь станете делать с этим монстром, которого вы посвятили в свои вассалы?

– Я приказал сбросить его в ущелье.

– Его следовало бы предать огню!

– Железо не горит, аббат. И вот еще… Вы собираетесь казнить Виланию? Сжечь на костре?

– Это не я собираюсь сжечь ее!-возразил аббат.-Сбудется воля вечно светлого!

Только он может решить судьбы этих дьявольских девок. Я отбываю сегодня. А завтра жду вас всех в аббатстве!

– Не жди нас, святой отец,-спокойно заявил Даберт.-Никто из моей семьи не станет присутствовать на этой казни.

Фужак сощурил свои хищные глаза, но не нашел видимо нужных возражений и направился к замку. За ним поспешили все его воины. Кроме Эйдара. Он подошел к отцу.